Мама курит папиросу, думает о чем-то сосредоточенно, потом говорит:
- Ладно, выпьем!
Она разливает вино по рюмкам, поднимает свою, говорит Олегу Андреевичу:
- Можно, я тост скажу?
- Можно! - смеется Олег Андреевич.
- Тост у меня только свой будет, бабий, не обижайся, - говорит мама, - но он и вас, мужиков, касается, потому что куда мы без вас-то, одни…
Она молчит минутку, Сережа смотрит на маму с удивлением и улыбкой: что она скажет, интересно? Про себя? Про талант? Про тетю Нину?
- Ну так вот, - говорит мама, глядя на тетю Нину. - Выпить нам надо с тобой не за талант, не за красоту, не за ум. А за бабье счастье, понимаешь? За тебя, Нинка, потому что счастье это у тебя есть. И за меня, потому что у меня его нет… Но будет!
Сережа понимает, что мама немного опьянела, он принимается пристально глядеть на нее - чтобы она заметила его взгляд, чтобы поняла, сдержалась… Мама всегда его понимала без слов. Но теперь она не замечает Сережу.
- Ничего нам не надо, Нина, кроме дома, кроме мужа и детей.
В глазах у мамы блестят слезы, Сережа не выдерживает, подходит к ней, обнимает сзади за плечи.
Мама вздрагивает, смахивает слезы, берет Сережу за руку, притягивает к себе, заглядывает ему в глаза.
- Открою я тебе секрет, Сергунька, - говорит мама и просит вдруг: - Пойми, если сможешь.
- Ну что ты, мам, что ты, - бунчит Сережа, думая, что это из-за вина она прийти в себя не может.
- Не говорила долго, боялась сказать, да и еще не сказала, может быть, но вот Нина здесь, Олег Андреевич, не так страшно… - И вдруг словно ударила: - Замуж я выйду скоро, Сергунька.
- За кого? - спрашивает он машинально.
- За Никодима, - говорит мама и поправляется: - За Никодима Михайловича. Приезжает он.
- Закончил курсы? - спрашивает тетя Нина.
- Закончил, - говорит мама. - На днях приезжает.
Будто торопясь, Олег Андреевич наливает вино в рюмки, поднимает свою.
- Ну, так за вас, Анна Петровна, - говорит он.
- За тебя, Аннушка. - Тетя Нина вскакивает со стула, подходит к маме, обнимает ее, и обе они плачут.
Скрипит дверь, в щель сперва вкатывается голубой грузовичок, потом просовывается красная сандалия, а затем появляется весь Котька, тети Нинин сын.
- Папа, - говорит он Олегу Андреевичу без всяких предисловий, - а кораблям очень опасно северное море, там снайперы.
- Что, что? - смеется Олег Андреевич.
- Такие ледяные горы.
- Айсберги?
- Ну да, снайберги.
Все смеются.
Сережа улыбается тоже.
Потом берет чайник и выходит на кухню.
Из кухни дверь ведет на улицу.
На двери с тугой пружиной висит объявление, намертво приклеенное соседкой. Сережа знает его на память:
«Прозьба ко всем гражданам когда ходите двери задерживайте не хропайте а то у меня голова разламывается и мозги вылетят».
Он идет по двору, не замечая ничего вокруг, и в такт шагам повторяет про себя объявление - со всеми ошибками:
«Прозь-ба ко всем граж-да-нам… а то у ме-ня го-лова раз-ла-мы-вает-ся… моз-ги вы-ле-тят».
Слова тупыми ударами отдаются в висках…