Дождь встал глухой белой стеной - в двух шагах, словно лес, скрывает человека. Девчонки и ребята бросаются с крыльца как в омут и тут же пропадают. Краешком глаза Сережа следит за Васькой и мчится за ней, боясь отстать, потерять из виду. Длинноногую девчонку догнать непросто. Сережа хочет уже позвать ее, крикнуть, чтобы подождала, но неожиданно Галя ныряет в чужой подъезд. Сережа заскакивает следом.

- Тебе чего? - настороженно спрашивает запыхавшаяся Галя.

Он переступает с ноги на ногу, мнется, не знает, как начать, как вообще надо спросить про то, что нужно.

- Галь! - заикаясь, говорит Сережа и повторяет: - Галь! - Наконец бухает: - А у меня мама жениться хочет.

- Замуж выйти, а не жениться, - поправляет его Васька. И переспрашивает: - Хочет?

Васька смотрит на него внимательно, приблизив к Сережиному лицу свое лицо.

- Не знаю, что делать, - вздыхает Сережа.

- Он нехороший? - спрашивает Галя. - Пьяница?

- Нет, - растерянно отвечает Сережа. - Не пьяница. - Потом, разозлясь, объясняет: - На фиг он мне нужен: у меня отец есть.

Васька задумывается, отворачивается к дождю. Говорит неуверенно:

- Но ведь замуж не ты выходишь… Мама…

- А зачем ей замуж? - удивляется Сережа. Никак он не может этого в толк взять: действительно, зачем? Разве плохо жили они до сих пор? Разве скучно им было друг с другом? Ну разве же это неясно - придет третий, лишний, и никогда уж не будет Сереже так хорошо с мамой и маме с ним, потому что Никодим будет мешать. Что ему, про отметки рассказывать прикажете? Про авиамодельный кружок? Про то, что Сережа хочет на отца походить и будет, как он, летчиком?

- Ты странный человек, - говорит Галя, строго глядя на Сережу. - Зачем маме замуж? Для счастья. Разве не ясно? Ведь человек рожден для счастья, как птица для полета, слыхал? Она еще не старая. У нее еще должен быть муж. Защита и опора.

- Рассуждаешь, как старуха, - недовольно бурчит Сережа, но что-то словно успокаивает его. - Защита и опора, - хмыкает он. - А я?

Галя улыбается.

- Ты, конечно, защита, - говорит она, - но не опора. Пока что, конечно. Вырастешь, будешь и опорой.

- Высоковольтной? - смеется Сережа.

На душе полегчало, будто и в самом деле Галя - старая старуха, которая все объясняет и успокаивает. Подъезд, куда они забежали, недалеко от Сережиного дома. От Васькиного еще ближе. Но он вдруг предлагает:

- Идем в кино!

В конце квартала - «Колизей». Сквозь дождевую дымку горят огни не вовремя сверкающей рекламы.

Васька кивает, и они мчатся. Бежать с Васькой приятно, Сережа сдерживает себя, чтобы не обгонять ее, чтобы она бежала чуток впереди, самую малость. Лужи хлопают под ботинками, расплескивая в стороны брызги. У Сережи есть рубль - им хватает на билеты и на кофе. И даже на два песочника. Он прихлебывает невкусный, но горячий кофе и снова вспоминает последние Васькины слова. И чем больше думает над их смыслом, тем ему хуже. Действительно. Замуж хочет мама, а решает он. Как глупо.

- И потом, - вдруг говорит Васька, - отца не вернешь, ведь правда? Что же делать?

Гаснет свет, на экране мельтешат кадры.

Сережа смотрит кино, но в голове его совсем другое.

Как все запутано, в самом деле… Как все горько.

Мама часто говорит: «В жизни все бывает не так, как в кино. Я сама убедилась». Когда говорят другие, этих слов не слышно. Пропускаешь мимо ушей. Но когда касается самого…

Сережа смотрит на Ваську, на грустную ее косичку, и она, не поворачиваясь, стукает его по руке:

- Смотри на экран.

- Смотрю, - покорно отвечает Сережа.