Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 марта, пятница, 10:50

В сознание, словно молния, ворвался звук. Резкий, противный, громкий. Он, будто колокольный звон, отзывался в каждой клеточке больной головы и усиливался многократно.

Кристофер открыл глаза. Звук доносился с прикроватной тумбочки. Телефон.

Протянул руку, но взгляд отказывался фокусироваться, а номер звонившего был слишком мелким. Нажал кнопку приёма.

— Да?

— Моро, у тебя голос, как будто тебя вервольфы порвали, — пошутил некто. Кристофер сморщился от новой волны боли, хлынувшей в голову.

— Кто это?

— Брат, я всегда был лучшего мнения о твоих умственных способностях, — продолжал шутить неизвестный.

— Если ты сейчас же не назовёшься, я отключаюсь, — пробурчал Кристофер, замечая на тумбочке стакан с водой и аспирин. Быстро разорвал обёртку и осушил стакан одним глотком. Жизнь начала возвращаться в бренное тело.

— Ну? — спросил он у телефона.

— Крис, это я в отключке провалялся чёрт знает сколько… но, похоже, тебе хреновее, чем мне.

— Шимон? Ты? — недоверчиво спросил тот.

— Неужто узнал? — уже смеялся друг. — Что с тобой?

— Похмелье, брат. Сам как? — уже с большим энтузиазмом спросил Кристофер, радуясь выздоровлению друга.

— Ха-ха-ха! Ну, ты даёшь! Я нормально, пару дней поваляюсь и в бой. Ты поймал ту тварь? — уже другим голосом спросил Шимон.

— Да, дружище. Он пал от моего меча.

— Хорошо. Этот Демон был чертовски сильным и хитрым.

— Поправляйся, — ответил Кристофер и выключил телефон. Что ж, несмотря на вчерашнее, день начался великолепно. Вот только осталось узнать, что было вчера. Воспоминания обрывались на том, как он наблюдал за Евой и её отвратительным поведением. Осмотрел себя. Рубашки нет, как и носков, но брюки на месте. Странно.

Сходил в душ. Прохладная вода смыла часть головной боли, но информации о произошедшем вчера не прибавилось. Хотя… чёрт! Он помнил, как обнимал Еву на балконе, как целовал её шею, а она так сладко дышала, прижималась к нему.

Посмотрел на постель более придирчивым взглядом. Нет, нет… секса у них не было, это совершенно точно, да и проснулся он в брюках, а то, что на тумбочке обнаружилось обезболивающее, означало, что она тут была и не злится на него.

Потёр красные глаза.

Надо спуститься вниз и всё узнать. Открыл дверь и удивлённо нахмурился. В доме было удивительно тихо, хотя в это время Ева с Артёмом обычно собираются гулять, и крик стоит невероятный. Хотя, вполне возможно, у неё также похмелье.

Спустился вниз. В холле никого, из кухни доносится запах свежесваренного кофе.

— Доброе утро, Кристофер, — тихо произнесла Дарья, как только он показался в зоне видимости.

— Доброе… что случилось?

Всегда приветливая Дарья сегодня была не в настроении. Он впервые видел её настолько мрачной.

Она неопределённо пожала плечами.

— Я не очень помню, что было вчера. Прости, если обидел.

— Нет, Крис, дело не в тебе.

— Ева?

Дарья молчала, а Кристофер хмурился всё больше. Отношения у Евы и Дарьи были странными. Порой они ладили, и Ева иногда даже защищала её перед Артёмом, но чаще всё-таки она была слишком резка и открыто называла Дарью ведьмой и просила не приближаться к ней.

— Крис, ты скоро всё сам узнаешь, — тихо ответила она.

Ева сидела на коленях перед Артёмом и смотрела в пол. Она не знала, что ещё сказать, как утешить мальчика.

— Но ты обещала быть рядом, — уже в который раз сказал Артём.

— Милый, я была рядом столько, сколько могла, а сейчас мне нужно уехать.

— Надолго?

— Навсегда, — прошептала Ева и почувствовала, что слёзы душат её.

Артём развернулся, запрыгнул в свою кровать и обхватил колени руками.

— Не навсегда, не навсегда, — плакал он. — Я хочу, чтобы ты вернулась.

Ева закрыла лицо руками. Это было слишком тяжело. Она тоже желала остаться больше всего на свете, но не могла иначе.

— Я постараюсь, малыш, очень постараюсь.

Поднялась на ноги и пошла в свою комнату. Все вещи были собраны ещё ночью и перенесены в машину, осталась лишь папка.

Кристофер вышел из кухни и собирался уж было подняться наверх и выяснить, что происходит, но на лестнице показалась Ева. На ней были надеты плотные джинсы тёмного цвета и белый свитер. Странно. Куда-то собралась?

Она спустилась вниз и остановилась перед Кристофером, не дойдя трёх шагов. Голова опущена, щёки красные, а руки едва заметно дрожат.

— Доброе утро, — решил поздороваться он.

— Доброе утро, Охотник, — тихо ответила Ева, и он понял, что она действительно плачет.

— Что случилось?

Но вместо ответа Ева открыла красную папку, которую держала в руке, и достала оттуда тонкий лист пергамента. Первое, что бросилось в глаза, это герб Семьи Охотников Саржу.

— Откуда это у тебя? — грубо спросил он, забирая из рук девушки письмо.

«Повестка в Суд.

Охотник Кристофер Моро вызывается в центральный Суд в качестве ответчика 22 марта 2013 года в 11:00 по адресу: Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер.

К установленному сроку Охотник Моро обязан ознакомиться с делом и прибыть на слушание не позднее, чем за два дня, и известить Семью о своём прибытии. Также Охотнику Моро надлежит явиться с сыном — Артёмом Моро.

В случае неявки ответчика дело будет рассмотрено в отсутствие такового.

Материалы дела ответчик может получить у Комиссара.

Подпись: Комиссар Ева Фабре».

— Что? — ошарашенно произнёс Кристофер, перечитывая последнюю строчку снова и снова. «Комиссар Ева Фабре»?

— Твоё дело, — сипло произнесла Ева и протянула папку.

— Ты Комиссар… Я не верю в это. Ева, скажи, что это не так.

— Мне жаль, Охотник.

— У меня есть имя! — заорал Кристофер, а Ева испуганно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки, насколько это было возможно.

— Я была рада познакомиться с тобой, Кристофер, и рада, что именно я стала твоим Комиссаром.

— Рада? — он не верил своим ушам.

— Твоё дело создало прецедент, и пусть я не имею права высказывать своё мнение, Комиссар всего лишь око Семьи, мои отчёты Саржу охватывали не только твою дружбу с нелюдями, но другую сторону этой жизни. У тебя есть шанс, — Ева запнулась. — Есть шанс оправдать себя. Я надеюсь, они задумаются.

Кристофер смотрел на красную папку в своих руках и не мог поверить в происходящее. Ева — Комиссар. Как это возможно? Они же познакомились случайно… или нет? Она сама бросилась ему под колёса машины? Спровоцировала приглашение на работу. А он? Он пригласил её в свой дом, подпустил к сыну. Мог бы и догадаться, слишком часто Ева называла его Охотником, а ведь именно такое официальное обращение принято в Семье. Вспомнил, как спрашивал, знает ли она, кто такие Комиссары, а она отвечала какую-то ерунду про французских копов, как она рассматривала свои фотографии и спрашивала, спрашивала… всё время. Собирала сведения для компромата на него. Поднял глаза на девушку. По её щекам текли слёзы.

Нет. Он не мог злиться на неё. Не сейчас.

— Я… тоже рад… Комиссар, — глухо ответил он и увидел, как у Евы задрожали губы. Протянул руку и коснулся мокрой щеки. Ему хотелось поцеловать её слёзы, коснуться припухших губ, обнять, утешить. Но его чёртова жизнь недостойна этой женщины. Комиссара.

— Ева, не плачь.

Она едва заметно наклонила голову, наслаждаясь лаской, но вдруг резко выпрямилась и сделала шаг в сторону:

— Ознакомься с делом. Хотя я не имела права, но также положила в папку отчёты, что я отправляла Саржу. Уничтожь их, как только ознакомишься. Скорей всего, твоим обвинителем будет Клод Саржу или его брат Матис. Я собрала информацию на них, она также в папке. Прощай, Кристофер.

Ева обошла Охотника, одела сапоги, куртку и, не оборачиваясь, вышла из дома.

Он поднял глаза. На втором этаже стоял Артём. Они остались одни.

Опять.

Ева чуть ли не бегом дошла до машины, села, вставила ключ в замок зажигания, но повернуть его сил не было. Слёзы душили.

Легла на руль и разрыдалась. Телефон в сумке трезвонил, не переставая. Опять Клод! Как же он надоел, они все… Охотники — самовлюблённые и чёрствые. Для них существует лишь их мир с их правилами.

Повернула голову. Кристофер и Артём стояли у окна на втором этаже. Отец обнимал сына. Зачем она согласилась на это задание? Зачем вернулась в Россию? Дом Моро всего за полтора месяца перевернул всё в жизни Комиссара, чья жизнь была подчинена строгим правилам, заставил задуматься о большем. Нелюди — враги, недостойные жизни, Охотник — машина для убийств, у которой нет и не может быть семьи.

Нет, нет… теперь эти истины не так незыблемы, какими казались.

Как она могла влюбиться?!

Взгляд Охотника обжигал. Ева чувствовала его на себе, чувствовала тоску Кристофера, боль Артёма. Вернуться? Обнять их? Поцеловать, попросить прощения?

Нет. Слишком многое на кону. Предъявляемое Охотнику обвинение слишком тяжко, и едва у Семьи появится повод сомневаться в беспристрастности подготовленных отчётов и собранных материалов, всё возобновится. Хотя нет. Конечно же, нет… никто не станет посылать Моро нового Комиссара. Его будут судить, не принимая во внимание те факты, что были ею установлены.

Решительно вытерла слёзы, завела машину и нажала на газ. Резина жалостливо завизжала. Достала из сумочки телефон, скинула вызов Клода Саржу и набрала номер Карова — джинна и лучшего друга Охотника.

— Да, — отозвался тот спустя несколько секунд.

— Привет. Это Ева, — постаралась придать своему голосу строгости, но не вышло.

— Ева? Что случилось? Ты плачешь?

— Джинн, Охотника вызывают на Суд, — второе предложение получилось более внушительным.

— Комиссар закончила работу? — обречённо произнёс тот.

— Да, я закончила, — тихо ответила Ева. В трубке образовалась тишина.

— Джинн, если Охотника признают виновным, его казнят, а Артёма передадут в приёмную семью.

— Что ты хочешь от меня? — уже другим тоном ответил Каров.

— Я хочу, чтобы ты выступил с защитой Моро.

— Куда мне следует приехать? — тут же отозвался Каров.

— Нет. Ты не сможешь приехать лично, тебя тут же убьют, но я попробую организовать сеанс видеосвязи.

— И ты считаешь, что Охотники будут слушать джинна?

— Думаю, что смогу разжечь в них интерес к твоей персоне, а ты в свою очередь продумай свою речь, — уже решительно ответила Ева.

— Нуты и сука… — ненависть, с которой говорил Каров, ощущалась даже по телефону. — Кристофер тебя любит, а ты предала его.

— Кирилл, ты неправ, — ответила Ева, и слёзы вновь полились из глаз.

— У него было много любовниц, но я никогда не видел, чтобы он смотрел на них так, как на тебя. Ты зацепила его очерствевшее сердце.

— Только не смей высказывать свои предположения…

— Я не так глуп, Комиссар, — грубо ответил Каров. — Когда?

— Начало 22 марта, в 11:00. Этот номер телефона у меня будет ещё два дня, пришли мне свои контактные данные, по которым мы с тобой свяжемся.

— Да, — коротко ответил джинн и отключился.

Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 18 марта, воскресенье, 9:30

В кабинете стоял полумрак. Шторы плотно занавешивали красивое венецианское окно, но всё же яркие весенние лучи пробивались сквозь плотную ткань и разрежали мрачную обстановку. Однако хозяин не желал радоваться новому дню, как, впрочем, и предыдущему. Прекрасная, дорогая и идеально подходящая под стиль жизни Семьи мебель казалась серой, а красное резное дерево массивного стола — чёрным. Как и хозяин.

В дверь постучали, и в следующую секунду она открылась. На пороге появился старший брат. Он не без ухмылки окинул взором помещение и задержался на его обитателе, развалившемся на софе. Опять тусклый взгляд, напряжённая челюсть и неизменный телефон в руке.

— Братец, ты, как я посмотрю, совсем не одет, — отстранённым тоном произнёс Матис, глядя на пижамные штаны Клода, выглядывающие из-под халата.

— Ты пришёл, чтобы засвидетельствовать сей факт? — хмуро поинтересовался тот, даже не взглянув на брата.

— В общем-то, да, и, признаюсь, ты меня удивил.

— Она сводит меня с ума, — ответил Клод. — Её работа завершилась четыре дня назад, а она по-прежнему не отвечает на звонки.

— Что значит — по-прежнему? — грубо спросил Матис. — Ты звонил ей во время расследования?

— Да.

— Ты не имел права вмешиваться в работу Комиссара!

— Я волновался…

— Ева не твоя! — выкрикнул Матис, перебивая брата. — И, судя по тому, что она известила меня о своём приходе, а не тебя, ты ей порядком надоел!

— Что? Она тут? — встрепенулся Клод.

— Пока нет, но, думаю, скоро мы её увидим. Хотя насчёт тебя не уверен, всё-таки в таком виде тебе не стоит показываться на людях, — усмехнулся Матис.

— Отец знает? — Клод вскочил на ноги и побежал в свою комнату.

— Разумеется! — крикнул Матис в спину брату и негодующе покачал головой.

Ева очередной раз глубоко вдохнула влажный воздух Лондона, но спокойнее не стало. Она уже пятнадцать минут стояла у дверей резиденции Семьи Саржу, ещё немного, и опоздает, но ничего не могла сделать со своей нервозностью. Нет, опаздывать действительно не стоит, Фару не любил отклонений от общепринятых норм.

Нервным движением поправила и без того идеальную ткань плаща и решительно открыла входную дверь.

— Мисс Фабре, — чопорно поклонился дворецкий, пожалуй, единственный Охотник на пенсии. Однако кто бы мог подумать, что ему так хорошо будет удаваться эта роль? Хотя английское воспитание, хорошее образование и достойная аристократическая родословная сделали из Джакоба истинного дворецкого, словно сошедшего со страниц книги.

— Доброе утро, — кивнула Ева, ничуть не удивившись его внезапному появлению.

— Вас ожидают в столовой. Мистер Саржу желает разделить с вами завтрак.

— Благодарю, — ещё раз кивнула Ева, снимая плащ и отдавая его в руки Джакоба. Посмотрела в массивное зеркало викторианской эпохи, висевшее у входа и украшавшее собой половину стены, и ещё раз вздохнула. Деловой костюм светло-серого цвета сидел идеально, красная блузка с высоким воротом прекрасно подчёркивала лёгкий макияж, синяя лента стягивала локоны в хвост.

— Вы прекрасно выглядите, — решил сделать комплимент дворецкий.

— Спасибо Джакоб, — улыбнулась она, развернулась и собралась было сделать шаг, как увидела спешащего к ней младшего сына Саржу.

— Мисс Фабре? — раздалось за спиной. Она обернулась и увидела перед собой Матиса. — Мы рады вас видеть.

Он галантно поклонился и поцеловал протянутую ему руку.

— Я тоже рада нашей встрече, — искренне ответила она. — Не хотелось бы заставлять ждать мистера Саржу, вы проводите меня?

Матис посмотрел на подошедшего к ним брата и понимающе улыбнулся:

— Конечно, буду счастлив в это утро стать вашим кавалером.

Ева благодарно кивнула, положила руку на предложенный локоть и обернулась.

— Доброе утро, Охотник, — доброжелательно поздоровалась она с Клодом. Тот недовольно сузил глаза и кивнул.

— Надо думать, я вас спас, мисс Фабре, — усмехнулся Матис, когда они отошли от Клода на достаточное расстояние.

— Я бы не хотела обсуждать это.

— Извини, с моей стороны это было бестактным, — согласился он и открыл перед девушкой дверь столовой. Утончённое, величественное помещение идеально подходило хозяевам, предпочитавшим изысканную жизнь. Стены украшены картинами, раритетный камин на полстены и массивная резная мебель также могли вызвать восторгу неискушённого зрителя. Ева же уверенно прошла вперёд и доброжелательно улыбнулась престарелому Фару, сидевшему за огромным столом в одиночестве.

— Рада видеть вас в здравии, мистер Саржу, — произнесла она.

— Мисс Фабре, вы опоздали, — ответил Фару, отрываясь от газеты.

— Это моя вина, отец, — тут же сказал Матис. — Я задержал нашу гостью.

Но Фару не дал сыну договорить и показал на стулья напротив.

— Матис, пригласи к нам Клода.

Спустя две минуты братья Саржу вернулись и принесли горячий чай с круассанами.

— Мисс Фабре, вы проделали большую работу, — начал говорить Фару.

— Присланные вами отчёты были достаточно подробны, чтобы оценить уровень проблемы, но мне интересно, что вы сами думаете.

— Вас интересует моё мнение? Это неожиданно, — удивилась Ева. — Я считаю, что Кристофер Моро — хороший Охотник, его рука крепка, а меч его по-прежнему разит нелюдей.

— Но не всех.

— Не всех, — согласилась Ева, опуская взгляд и гладя пальцами красивый фарфор чашки. — Он убивает лишь тех, кто отказался присягнуть ему на верность.

— Повторюсь, меня интересует ваше мнение как Комиссара, — произнёс Фару, глядя холодными глазами на девушку. — Вы длительное время провели рядом с Охотником, наблюдали за его работой, изучали его жизнь. Разумеется, будет Суд, и мы осудим его, но как вы считаете, что привело Охотника к такой жизни? Судя по вашему взгляду, вы неравнодушны к Моро.

Раздался звон — это Клод резко поставил чашку на блюдце и шумно втянул воздух. Но Ева решила не обращать на него внимания, его присутствие и без того вызывало дискомфорт.

— Да, вы правы, — тихо ответила Ева. — История гибели жены Охотника запала мне в душу, а маленький Моро встревожил, но это ни в коем случае не оправдывает Охотника. А что касается моего мнения, то мне будет жаль, если казнят Моро, он сильный Охотник, возможно, у него появилось своё видение мира, с которым мы боремся, но он по-прежнему в строю.

— Своё видение… — задумчиво протянул Фару. — А вы общались с тем джинном, с которым Моро водит дружбу?

— Да. Талантливый хирург, утверждает, что помогать людям — его призвание и он счастлив делать это открыто. Я писала в одном из последних своих отчётов о его странном подвиге, о том, как он спас Охотника.

— Бред, — фыркнул Клод.

— Да, изначально это действительно казалось бредом, пока за меня и маленького Моро не отдали жизни пять тварей. И теперь, смотря на ситуацию в целом, я, честно, не знаю, что чувствую, я в смятении и отказываюсь верить в увиденное. Но у меня к вам есть предложение.

Три пары глаз с интересом посмотрели на девушку.

— Джинн, тот самый. Я предлагаю его подключить к процессу и послушать, что он может сказать. Это может стать довольно занимательным…

— Ты понимаешь, что предлагаешь?! — закричал Клод, вскакивая со своего места. — Дать слово твари, которую мы должны убить!

Фару поднял руку, останавливая сына:

— Мисс Фабре, почему у вас родилось столь компрометирующее предложение?

— Вы Охотники, я Комиссар, мы стоим на одной стороне, но всё же смотрим разными глазами на мир. От моей руки не пал ни один нелюдь, вы же убиваете их, не задавая лишних вопросов. Я их не оправдываю, Клод! — громко сказала Ева, глядя на нервничающего мужчину. — Но быть машиной для убийства — неблагодарное дело. Разумеется, Комиссаров, снабжающих Охотников информацией в достатке, но вы сами никогда не желали понять их. Какова их психология? Изучить врага?

— Ева, ты забываешься, — прошипел Клод.

— Возможно, в конце концов, это моя работа — изучать этих тварей, ваша же — их убивать, но, работая над этим делом, я слишком часто жалела, что в моей руке нет меча, и, вернувшись в Семью, подумала — а что если и вы не желаете топтаться на месте и жаждете расширить свои знания, как и я?

— Что ж, вы, мисс Фабре, в очередной раз удивляете нас, — глухо и немного изумлённо произнёс Фару. — Вы действительно хороший Комиссар, не скованный теми рамками, что имеют Охотники. Ваше предложение может оказаться если не полезным, то познавательным точно. Вы сможете к заседанию найти джинна?

— Я его найду, мистер Саржу, — уверенно произнесла Ева, и ни один мускул не дрогнул на её лице.

Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 19 марта, понедельник, 14:45

Свой дом. Каждый, кто хоть когда-то жил в своём доме, никогда не вернётся в многоквартирный муравейник, по ошибке названный жилищем. Никаких соседей за стеной, что будят именно тогда, когда хочешь спать больше всего на свете, никаких криков и стуков каблуков сверху и косых взглядов в лифте. Ты один. Это и надо было Кристоферу.

Он уже поселился в этой гостевой комнате и каждую ночь проводил в кровати, где недавно спала Ева. Бельё всё ещё хранило её аромат.

Глубоко вздохнул и едва не застонал. Чёрт! Эта Барби крепко засела в его голове. Её стройные ножки, розовый халатик, едва прикрывающий ягодицы… её нежная улыбка и глаза, полные любви. Только то была любовь к Артёму, не к нему.

Всё, хватит! Сейчас есть вопрос поважнее Комиссара. Скоро Суд, и его, скорей всего, признают виновным. Что делать тогда? Что станет с Артёмом? Убежать? Нет… нет, он — Моро и никогда не покажет спину противнику.

Протянул руку и взял красную папку. Ева постаралась на славу. Вся его жизнь была вывернута наизнанку и преподнесена на блюде. Она явно достойна носить свою мантию Комиссара. Всего полтора месяца, а с её стороны проделана колоссальная работа. И когда она всё успевала?

А, к чёрту! Мысли вновь и вновь возвращались к этой женщине, чьи слёзы он не забудет никогда. В тот день она казалась разбитой, сломленной. Она так горько плакала, сидя за рулём своей машины, и это тревожило сердце похлеще, нежели предстоящий Суд. Решительно поднялся и пошёл в комнату к сыну. Кристофер думал, что Артём замкнётся после отъезда Евы, но нет, он справился и горел надеждой встретиться с ней вновь.

— Ты готов? — спросил он, заходя в комнату. Дарья уже два дня не появлялась в доме Моро, Охотник не желал её видеть, и свои вещи Артёму пришлось собирать самому. Он с этой задачей справился.

— Да. Я могу взять с собой меч?

— Нет, сын. Мы летим на самолёте, нас не пропустят с оружием. Не переживай, Лондон — самое безопасное место в мире. Это дом Семьи, и его хорошо охраняют.

Артём рассеянно кивнул, выдвинул ручку из своего чемодана, стоявшего у стены, и покатил его вниз. Оделись тепло, потому что конец марта выдался холодным, и вышли на улицу, где их ждали пятеро вервольфов, один из которых — тот самый Алекс, только недавно научившийся менять форму, семья ящеров и Каров с джинном, защищавшим Еву и Артёма от Демона.

— По какому случаю собрание? — фыркнул Кристофер, недовольно осматривая делегацию.

— Сарказм? — усмехнулся Каров.

— Кирилл, у меня нет желания устраивать сцены, так что собирай свои шмотки и проваливай из Калининграда. И вы тоже, — повернулся Охотник к остальным.

— Ты вернёшься, — уверенно произнёс джинн.

— Такая вероятность существует, но в любом случае вам лучше уехать.

И подальше.

Кристофер загрузил в машину чемодан Артёма и свою сумку, посадил сына в автомобильное кресло и вернулся к другу.

— Я серьёзно, Каров, в то, что меня оправдают, даже я не верю, а после моей казни Калининград зачистят другие Охотники. Уходите.

— Крис, мы с тобой до конца. Не телом, так душой.

Кристофер скривился.

— Оставь свои громкие фразы для тех, кто их оценит. Прощай, дружище.

Дорога в аэропорт была быстрой, регистрация прошла без проблем, и уже через три часа Кристофер с Артёмом сидели в самолёте и готовились на взлёт.

— Не боишься?

Громкий рёв двигателей должен был испугать мальчика, но тот сидел на удивление прямо и не проявлял признаков паники. Удивительно… ещё так недавно он был похож на загнанного зверёныша, испуганный, замкнутый, а сейчас рядом с ним сидел совершенно другой человек. Личность, как говорила Ева.

— Нет, — твёрдо ответил Артём. — Мы же летим к Еве.

— Да, но ты не сможешь с ней поговорить. Я тебе объяснял…

— Я помню! — резко ответил Артём, сложил руки на груди и отвернулся к иллюминатору. Кристофер сжал губы и, помедлив всего мгновение, погладил его по голове и притянул к себе. Только сейчас, когда Ева ушла, каждое произнесённое ею слово было переосмыслено им, и благодарность этой женщине не знала границ. Артём действительно нуждается в ласке, ему нужен отец и его поддержка. Да, в нём кровь Охотника, она горяча, но также он ребёнок, потерявший мать. Он, наконец, увидел это.

— Ева любит тебя, но мы должны её отпустить, чтобы не навредить ей. Понимаешь меня? Ты очень дорог ей, но она также находится на службе, и мы можем скомпрометировать её.

— Что такое скомпрометировать?

Кристофер задумался. Ему никогда не приходилось объяснять сыну значение того или иного слова, и сейчас эта новая роль была непривычной.

— Работа Комиссара сложна. Он должен многое уметь, знать, но самое главное — это его репутация. В слова Комиссара должны верить, от этого зависит жизнь. Но если Семья решит, что всё, что она говорит, продиктовано чувствами, её работа будет подвергнута сомнению. Так что нам придётся скрывать это. Понимаешь?

— Я же не дурак! — фыркнул Артём.

Кристофер понимающе улыбнулся и погладил сына по густым волосам. В этом мальчике определённо течёт его кровь.

Резиденция Семьи Саржу, Лондон, Вестминстер, 20 марта, вторник, 9:45

Ева решительно прошла по длинному коридору, пересекла холл и открыла дверь кабинета престарелого Фару.

— Мистер Сар…жу, — запнулась она, увидев Клода, сидевшего в кресле отца. Он заинтересованно наклонил голову набок и улыбнулся. Наконец-то они остались одни. Эта женщина была невероятно изворотлива, и за два дня ему не удалось ни разу остаться с ней наедине и выяснить наконец-то, почему она его избегает и не отвечает на телефонные звонки!

— Проходи, — произнёс Клод.

— Меня желал видеть мистер Саржу, — откашлявшись, сказала Ева, уже чувствуя подвох. Два часа назад позвонил Джакоб и попросил срочно приехать в резиденцию. Это было странным, так как и престарелый Фару, и его сыновья всегда сами связывались с Комиссаром, если требовалась её услуга или консультация.

— Да, милая, я желал тебя видеть, — ответил Клод, поднимаясь из-за стола и подходя к девушке. Она была восхитительна, строгое платье чёрного цвета, подол юбки украшало лёгкое кружево, такой же пояс подчёркивал стройную талию. Как и всегда, её стиль был безупречным, волосы идеально уложены, а макияж, как и положено утром, — лёгкий. Совершенство.

— Охотник, мне казалось, мы всё решили ещё до моего отъезда в Россию, — как можно суше произнесла Ева, хотя взгляд, которым на неё смотрел Клод, ей совсем не нравился.

— К чему эти чины, Ева? — он приблизился и погладил костяшками пальцев её щёку. — Я скучал.

— Я это заметила по количеству звонков. Тебе разве неизвестно, что ты не имел права отвлекать меня? Едва не сорвал всю операцию!

— Моро не стоило брать твой телефон в руки, — огрызнулся Клод. — Почему он счёл возможным ответить на этот звонок?

— Не знаю, — ответила Ева и сделала шаг назад.

— Ты спала с ним?

— Нет!

Клод улыбнулся, удовлетворённый ответом. Долго, очень долго тот разговор не выходил из его головы и жёг изнутри. Почему Охотник решил ответить на личный звонок Евы? Не предъявляет ли он на неё свои права?

— Если это всё, я хотела бы вернуться к своей работе, — сказала Ева.

— Работе? У тебя новый проект? — насмешливо поинтересовался Клод, прекрасно зная, что сейчас работы у Евы нет. Она отвернулась. — Я так и знал. Значит, у нас есть время решить то недопонимание, что возникло между нами.

— Никакого недопонимания, Охотник. Между нами всё кончено, — ответила Ева, отходя назад, но вдруг оказалась в крепких объятиях мужчины.

— Нет, Ева. Ты моя и таковой останешься!

— Клод, нет…

— Ах, милая, ты вспомнила, как меня зовут, — промурлыкал он, прижимая к себе девушку и целуя её в шею. — Я хорошо помню, как тебе было хорошо в моих объятиях, как ты стонала, сгорая от страсти. Я был в тебе.

— Отпусти! — выкрикнула Ева, но тиски были слишком крепкими, и по доброй воле он её не отпустит. Вдруг, словно благословение, за спиной открылась дверь.

— Брат, он приехал, — раздался голос Матиса за спиной. — Я вас побеспокоил?

Клод многообещающе улыбнулся, последний раз поцеловал Еву и отпустил её.

— Мы продолжим позже, — ответил он и быстро скрылся за дверью.

— Ева, всё в порядке? — спросил Матис, когда младший брат скрылся из виду.

— Нет, — ответила та, вытирая слёзы. — Матис, поговори с ним, меня он не желает слушать, но я… я не его собственность!

Он приблизился к девушке и протянул ей свой платок.

— Спасибо.

— Боюсь, меня он тоже не послушает. Клод любит тебя.

— Любит? Это не любовь, Охотник, — сквозь слёзы прошептала она и показала посиневшее запястье. — Когда дело с Моро закроют, я хочу вернуться в Париж.

— У тебя там есть собственность?

— У меня её нет нигде! Но работать в Лондоне невыносимо. Я подам прошение о переводе после Суда, не откажи мне.

— Конечно, — кивнул Матис. Смотреть на Еву было больно. Когда они с Клодом только познакомились, то казались идеальной парой. Охотник из хорошей семьи и лучший Комиссар в Европе, но Ева очень быстро поняла, что Клод — диктатор по натуре и привык, чтобы ему подчинялись. Эта черта присуща всем Саржу, потому они и стали во главе Семьи, но Клод привнёс свой вклад в слово «управлять». Однако Ева молодец, она быстро пришла в себя, и о недавних слезах говорят разве что красные глаза.

— Пошли. Отец отсутствует, нам нужно встретить Моро, — предложил ей руку Матис.

— Моро? Он тут? — замерла Ева и, увидев согласный кивок, выбежала из кабинета и полетела вперёд.

— Артём, посмотри на меня, — строго произнёс Кристофер и погладил сына по голове. — Ты помнишь, о чём мы говорили?

— Да, — нехотя кивнул мальчик.

— Они нам не враги, Саржу и другие, они такие же Охотники, как и мы. Они говорят на другом языке, но ты не пугайся, я буду рядом.

Артём ещё раз кивнул, Кристофер поднялся с колен и посмотрел на массивные двери резиденции Семьи. Он здесь был всего раз в жизни, когда его официально назначали Охотником. Пышная церемония была завершена клятвой. Клятвой, которую он нарушил. Пора за это расплачиваться.

Отбросил не к месту возникшие воспоминания и решительно открыл дверь. В другую секунду, как чёрт из табакерки, рядом с ним появился дворецкий.

— Доброе утро, я Охотник Моро, — сказал Кристофер тоном более мрачным, чем рассчитывал.

— Я извещу о вашем приходе, оставайтесь здесь, пожалуйста.

Кристофер кивнул, и дворецкий испарился так же быстро, как и появился. Спустя несколько минут в коридоре появился мужчина. Охотник, вне всяких сомнений, вот только выражение его лица Кристоферу не нравилось. Этот мужчина явно его знал и не любил.

— Моро, — оскалился тот, и Кристофер тут же его узнал. Не в лицо, по голосу. Это он звонил Еве. Значит, вот он, её любовник. Высокий, со светлыми волосами, хорош собой, ничего не скажешь.

— Доброе утро. А вы? — спросил Кристофер сухо.

— Клод Саржу.

«Твою мать!» — выругнулся про себя Кристофер. Любовник Евы — Саржу!

— Саржу, я извещаю вас о своём прибытии, — всё тем же тоном продолжил говорить он, хотя это было сложно. Но Клод сделал вид, что не услышал этих слов, и переключил своё внимание на Артёма.

— А это, надо думать, маленький Моро, который так взволновал нашего Комиссара. И что в тебе такого, маленький гадёныш, что она решила переехать в дом Охотника? — прошипел он, а Кристофер тут же заслонил сына собой.

— Саржу, следите за своими словами.

— Ты не в том положении, чтобы указывать мне, Моро, — ответил Клод.

— Отойди, я хочу посмотреть на надежду твоего рода.

— Ты не подойдёшь к моему сыну, — с угрозой в голосе произнёс Кристофер.

Клод недобро улыбнулся и вытащил из-за спины короткий меч.

— Знаешь, я считаю, что ты недостоин Суда. Лучше казнить тебя сразу, а всем скажем, что Моро вконец обезумел и решил напасть на меня, — оскалился Клод, перехватывая меч в руке, и взмахнул им, разминая плечо. Но в ту же секунду из-за угла выбежала Ева!

— Клод, нет! — крикнула она, подбегая к Охотнику. А дальше всё было, словно в замедленном фильме: Кристофер видит, как она летит, желая остановить Саржу, как тот едва заметно дёргает головой и резко разворачивается. Кристофер срывается с места и в последний миг обхватывает Еву за талию и дёргает к себе. Меч Охотника проходит в миллиметре от её шеи.

— Ева, ты с ума сошла — кидаться на спину Охотнику с мечом! — закричал Кристофер, разворачивая девушку к себе. Но она его не слушала, вырвалась из крепких рук и подбежала к изумлённому Клоду Саржу. Похоже, он осознал, что едва не убил Комиссара. Недоумённо посмотрел на свой меч и перевёл взгляд на Еву.

— Охотник, отойди от подсудимого! — закричала она.

— Что?

— Никаких контактов! Ты знаешь правила! — всё больше распылялась Ева. — Моро пришёл засвидетельствовать своё прибытие, теперь он свободен до Суда!

— Ева, не дерзи мне, — ответил Клод, уже придя в себя.

— Охотник, последний раз предупреждаю… — прошипела она, а Клод вдруг приблизился к ней за доли секунды и прижал девушку к себе.

— Ты всё-таки спала с ним, сука, — прошипел он, обхватывая её лицо рукой.

— Нет! В отличие от тебя, Охотник, у меня есть честь! — в тон ему ответила она.

Клод поднял голову Еву так, чтобы она смотрела ему в глаза, и впился поцелуем в сжатые губы.

Артём резко сделал шаг вперёд, но был остановлен отцом. Кристоферу так же было неприятно наблюдать за этим, не без преувеличения сказать, насилием, и только сейчас он понял причину такого скверного отношения Евы к нему как к Охотнику, но сделать ничего не мог. Его положение и без того было плачевным, но поднять руку на Саржу значит быть убитым на месте. Да и вступиться за Еву — раскрыть их отношения. Хотя какие там отношения… у них действительно ничего не было.

— Клод, отпусти её, — послышался другой смутно знакомый голос. Из-за угла, откуда выбежала Ева, появился ещё один Охотник. Судя по внешности, старший брат. Такой же крупный и светловолосый, только черты лица мягче.

— Матис, иди погуляй, я сам разберусь, — ответил Клод и, ещё сильнее прижав к себе Еву, поднял колено, упираясь ей в промежность. Она гневно сжала зубы и попыталась вырваться. Не смогла.

— Брат, отпусти Комиссара, иначе я буду вынужден сообщить отцу о твоих звонках во время её работы, — сухо сказал Матис, и Клод нехотя отпустил девушку. Она тут же отошла от него на три шага назад, вставая под защиту старшего брата.

— До встречи, Моро, — произнёс Клод и ушёл.

— Спасибо, Матис, — сипло сказала Ева.

— Я прослежу, чтобы до твоего перевода он не приближался к тебе, — кивнул тот и перевёл взгляд на Моро. Внешне тот оставался спокойным, этот род всегда славился своей выдержкой, но глаза не обманешь. В них полыхал самый настоящий огонь, как, впрочем, и у его сына, которого Охотник удерживал силой. В этом мальчике определённо сильная кровь.

Матис улыбнулся и присел на корточки.

— Маленький Моро, рад с тобой познакомиться, — поздоровался он на русском. Артём гневно сжал кулачки и отвернулся.

— Что ж, ты не желаешь со мной разговаривать, я это понимаю. Ева, подойди, пожалуйста, — обернулся он.

— Да, мистер Саржу? — тихо сказала она, делая шаг вперёд и изо всех сил стараясь не смотреть на Кристофера.

— Я бы хотел, чтобы Моро и сын до Суда остались в резиденции Семьи. Решишь этот вопрос?

— С какой целью, я могу узнать?

— Этот мальчик должен быть под наблюдением. Охотник, предавший Семью, нам уже неинтересен, а прерывать род Моро — непозволительное расточительство, — ответил Матис уже на английском и поднялся на ноги. — Во время проведения расследования ты ведь выполняла роль его учителя. Верно?

— Вы правы, — ответила Ева, уже предвидя следующий вопрос.

— До Суда маленький Моро под твоим надзором. С Охотником контакты запрещены. Всё ясно? — спросил Матис, глядя во встревоженные глаза девушки.

— Но, мистер Саржу, в этом случае мне придётся эти два дня жить в вашем доме, а мне этого не хотелось бы.

— Комиссар, тебе задание ясно? — повторил Матис и добавил уже мягче:

— Ева, я обещал не допустить к тебе Клода, а этот мальчик очень важен для нас.

— Хорошо, я всё сделаю, — уверенно кивнула она, и Матис, довольный её ответом, повернулся к Кристоферу: — Моро, удовлетворите моё любопытство. Сколько их было?

— Кого? — не понял тот.

— Вервольфов, с которыми ты сражался, когда я позвонил тебе узнать об обстоятельствах трагедии Охотника из Варшавы.

— С десяток, может, больше, я не считал, — пожал плечами Кристофер.

— И почему ты решил их убить? Чем они отличались от тех, с кем ты… дружишь? — запнулся Матис.

— Вожак поменял форму без моего разрешения, — сухо ответил Кристофер, чувствуя, что эти вопросы уже начинали походить на допрос.

— Без разрешения? И они все тебя слушаются? Служат, как рабы?

— Не как рабы, но служат, — усмехнулся он, понимая, что заинтересовало Матиса Саржу. Власть над нелюдями.

— Ева, возьми мальчика, я покажу тебе его комнату, — уже потеряв интерес к беседе, произнёс Матис. — Охотник, забирай свои вещи из отеля и возвращайся. И никаких контактов с Комиссаром!

— Разумеется, — усмехнулся Кристофер, кивнул Еве, попрощался с сыном и вышел за дверь.

— Здравствуй, Артём, — тихо сказал Ева, наклонившись к Артёму.

— Комиссар, — ответил он, и Ева удивлённо улыбнулась. Видимо, Кристофер провёл с ним беседу на предмет того, как нужно разговаривать и что делать.

— Можешь называть меня по имени. Папа поехал за вещами, скоро вернётся, а мистер Саржу покажет комнату, где ты будешь жить два дня. Хорошо?

Артём едва заметно кивнул. Ева поднялась на ноги, взяла мальчика за руку и пошла вслед за Матисом. Тот улыбался.

— Вы подружились?

— Артём хороший мальчик, — кивнула Ева.

— А Моро?

— Что Моро?

— У тебя с ним была связь?

— Нет, — тихо ответила Ева, надеясь, что Матис поверит ей. Старший сын Саржу был необычайно проницательным и умным мужчиной, совершенно не похожим на своего младшего брата.

— Но он тебе нравится.

— Он Охотник, красивый мужчина, а я, пусть и Комиссар, но всё же женщина, но Матис, я также профессионал и никогда не позволю себе лишнего.

— Это хорошо, — кивнул он и открыл дверь гостевой комнаты.

Ева с Артёмом зашли, и, едва дверь за ними закрылась, она опустилась на колени и обняла мальчика:

— Малыш, я так рада тебя видеть.

— Ева, я соскучился, — прошептал Артём в ответ и уткнулся носом в белокурые волосы девушки.

— Ты молодец, всё делал правильно, но всё только начинается. Будь сильным.