Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 февраля, пятница, 11:15

Дом производил мрачное впечатление… иначе быть и не могло. Тихо и хмуро.

Дарьи почему-то не было, а Кристофер как уехал вчера, так и не вернулся. Беспокойство росло с каждым часом и за него, и за Артёма, который, судя по всему, подхватил воспаление лёгких. Высокая температура и сильный кашель мучают его со вчерашнего дня, и что делать — неизвестно. Ставить диагноз и лечить чужого ребёнка — последнее, что она должна делать, не по 112 же звонить, в самом деле.

Ева снова взяла в руки телефон и снова отложила его. Охотник ушёл на задание, его нельзя было беспокоить.

Сверху опять раздался кашель Артёма. Бедный мальчик, нельзя же просто сидеть и ждать неизвестно чего! Встав, она решительно поднялась наверх, переоделась и пошла в детскую одевать Артёма. Быстро, пока не передумала.

— Я простыл? — спросил он, послушно поднимая руки и снимая домашнюю майку.

— Да, малыш. Но мы сейчас поедем к доктору, и он тебе поможет. Хорошо?

— Будет больно?

— Нет, совсем не больно. Надевай штанишки, — протянула она ему комбинезон.

— Он посмотрит горло?

— Да, посмотрит горлышко и послушает тебя, — кивнула Ева, надевая на мальчика свитер. — Пошли.

Спустя пять минут они уже садились в машину, а Ева на чём свет стоит ругала Кристофера за отсутствие детского кресла. Но делать нечего, надо ехать, и она нажала на газ.

Калининград обладал несомненным плюсом — он был небольшим. С плотным движением на центральных улицах, со снежными заносами на обочинах, но даже с этими досадными препятствиями путь на другой конец города не занимал больше тридцати минут.

Припарковавшись на стоянке перед медицинским центром имени Моро и взяв мальчика за руку, Ева решительно пошла вперёд.

Центральная приёмная была полна людей, и они создавали невыносимый гул. Ева взяла мальчика на руки, чувствуя, что тому страшно из-за огромного количества народа, и пошла к окошку справочной, так как у регистратуры было не протолкнуться.

— Добрый день. Подскажите, пожалуйста, мистер Моро вчера или сегодня появлялся здесь?

— А вы кто? — спросила женщина, окинув Еву изучающим взглядом.

— Моё имя Ева Фабре. Пожалуйста, если он здесь, передайте, что я приехала с Артёмом.

— Девушка, мистер Моро не любит, когда его беспокоят по пустякам. Если у вас к нему личное дело, то позвоните ему, если знаете номер, разумеется. В противном случае запишитесь на приём, — ткнула она пальцем на список внутренних телефонов.

— Хорошо, — дружелюбно кивнула Ева, хотя ей хотелось придушить эту гадину. — Мне нужно срочно попасть на приём к педиатру.

Дама показала на регистратуру и приняла вид очень занятого человека. Ева посмотрела на внушительную очередь и решительно пошла к гардеробу. Раздела Артёма, нашла на стенде номер кабинета главврача и пошла к лестнице. Судя по всему, Кристофер находился в центре, значит, первым делом нужно встретиться с ним.

— Ева, мы идём к врачу? — спросил Артём.

— Малыш, к врачу большая очередь. Но мы же не хотим сидеть, так что попросим помощи.

Ева дошла до нужного кабинета на втором этаже и без стука потянула за ручку. Дверь оказалась открытой.

— Кристофер? — робко спросила она, заглядывая в кабинет, но за большим столом сидел не Охотник, как Ева уже успела подумать, а другой мужчина. Крупный, высокий, с совершенно лысой головой и в белом халате врача. Он поднял голубые глаза, и в них отразилось неподдельное удивление:

— Ева?

— Простите, мы знакомы? — спросила она, заходя в кабинет.

— Заочно, — кивнул он. — А это, должно быть, Артём?

Артём взглянул на мужчину и испуганно сжался, вцепившись в джинсы девушки.

— Да. А вы?

— Моё имя Кирилл Каров, я замещаю Кристофера, пока он не в форме, — доброжелательно улыбнулся он, с умилением глядя, как девушка опустилась на колени и обняла мальчика.

— Кирилл… можно вас так называть?

Мужчина уверенно кивнул.

— Кирилл, нам нужно к педиатру. В приёмной ужасный бедлам, Крису звонить боюсь, а у Артёма температура и кашель.

— Конечно, — кивнул он, взял трубку стационарного телефона и набрал чей-то номер.

— Ева, он не человек, — едва слышно прошептал Артём на ухо девушке.

— Не бойся, он не причинит нам вреда, — немного изумлённо ответила она. Неужели дар Охотника проявляется в таком раннем возрасте? И как, интересно, нелюди видятся им?

— Ева, вы хотите пройти в кабинет на третьем этаже или врача позвать сюда? — спросил Каров, отрываясь от разговора по телефону.

— Лучше сюда, конечно.

Мужчина кивнул, отдал соответствующее распоряжение и повесил трубку.

— А где Моро?

— Ну… — замялся Каров, глядя на Артёма и не зная, что сказать.

— Он жив? — воскликнула Ева.

— Да! Конечно, — махнул он рукой. — Но немного ранен.

— Немного?

— Совсем чуть-чуть, — обворожительно улыбнулся Каров. — Я передам ему, что вы тут.

— Спасибо.

Через некоторое время пришёл врач и, прикладывая неимоверные усилия, начал осматривать Артёма. Мальчик же отказывался контактировать с ним и, обняв Еву ногами и руками, повис на ней, как коала на эвкалиптовом дереве.

— Пневмония, — заключил доктор, когда первичный осмотр всё-таки был совершён. — Я выпишу вам направление на МРТ, сделаете, и я вас жду в триста пятом кабинете.

— МРТ нам не годится, — тут же ответила Ева, обнимая Артёма и успокаивающе гладя его по спине. — Он не сможет лечь в камеру. Давайте рентгеном ограничимся?

Врач пожал плечами, видно, и возможность сделать рентген вызывала у него сильные опасения. Так же, как и у Евы.

— Конечно, но вам в любом случае нужно будет остаться на стационарное лечение. Подготовьте необходимые документы. У вас есть страховка?

Ева перевела взгляд на Карова:

— Кирилл, Кристофер в состоянии помочь нам с этим вопросом? У меня ничего нет…

— Моро? — тут же спросил врач.

— Я помогу, — перебил его Кирилл.

Кристофер в очередной раз подошёл к зеркалу, поднял майку и посмотрел на ровные швы, украсившие бок. Каров постарался на славу, вот только это не поможет быстрому заживлению раны. Благо, что рана неглубокая, можно сказать, что царапина. Царапина, которая могла убить. Единственный раз вышел из дома без оружия, и надо было объявиться этому Демону. И как, интересно, он узнаёт, кто из молодых вервольфов стоит на пороге инициации? Отец волчонка сказал, что он и сам узнал об этом буквально за несколько минут до нападения.

— Зачем встал? — услышал Кристофер голос друга за спиной.

— Наконец-то, — недовольно пробурчал Кристофер. — Куда делся весь персонал? Даже бинтов не у кого попросить.

— Зачем тебе бинты?

— Каров, я в дурном настроении, так что оставь своё нравоучение для пациентов. Тащи перевязку, я не могу тут валяться до скончания веков. Мне нужно проведать сына.

— Они здесь, — ответил джинн и достал из кармана приготовленные заранее эластичные бинты. Думать, что Охотник станет отлёживаться, было наивно.

— Кто? — спросил тот и поднял руки, позволяя перевязать себя.

— Крис, тебе ещё и мозги вышибли заодно? — хохотнул Кирилл. — Ева с Артёмом. Она привела его два часа назад. Звонить тебе побоялась, а у мальчика пневмония.

— Чёрт! Где они?

— В двести пятой. А эта Ева нравится твоему сыну, да и она сама, как орлица, над ним вьётся. Ты мне её обещал, помнишь?

— Она не вещь, — грубо ответил Кристофер, проверяя перевязку. Остался доволен и надел майку. Посмотрел на сотовый. И почему, интересно, эта Барби побоялась позвонить ему? Набрал номер Медведева:

— Ну?

— Он ушёл, — коротко ответил тот.

— Да этот Демон весь в крови, от него несёт за милю! И твой волк не может выследить его? — возмутился Кристофер.

— Без понятия. Нильс сказал, что его вонь идёт со всех сторон.

— Тогда сам найди его!

— Этим и занимаюсь, Крис, — пробурчал майор и отключился.

— Чёртовы волки, с ними одни проблемы. Как мальчик? Прошёл инициацию?

Каров мрачно кивнул.

— Что ещё? — спросил Кристофер, глядя на друга.

— Он не может принять человеческий облик. Его отец говорит, что такое бывает, он просто переволновался из-за Демона, но что-то мне это не нравится. Впервые такое вижу.

— А ты большой знаток вервольфов? — огрызнулся Кристофер. Хотя ему это тоже казалось скверным. Проблем вдруг стало слишком много, как будто судьба ополчилась против него. Охотники были по большей части суеверными, и то, что сейчас происходило в городе и в семье, ему не нравилось. Дурной знак.

— Кто лечит Артёма? — спросил он, выходя из палаты.

— Сахов.

— Почему он? Петров лучший педиатр.

— Я решил дать ему человека, потому что Артём пугается нелюдей. Он их видит.

— Да, всё верно, — задумчиво кивнул Кристофер.

— Верно? — возмутился Каров. Он рассчитывал на более развёрнутый ответ.

— Кирилл, Артём — мой сын, моя кровь. Он тоже Охотник.

Где-то на улицах Калининграда, 16 февраля, пятница, 12:20

Чёртов Охотник! Надо было его добить! И его, и этого волка, защищавшего своего щенка!

Демон прижался спиной к промёрзшей стене в одном из пустынных переулков, какими славился этот город, и скривился от новой боли. Этот Охотник оказался сильнее того, что поджидал его в Варшаве, кто бы мог подумать… Хотя — чему удивляться? Моро всегда были одними из самых сильных убийц, говорят, в их крови течёт яд, убивающий и демона, и ведьму одной лишь каплей. Врут, конечно, сегодня он убедился в этом. Обыкновенная красная кровь. Ничего особенного.

Глубоко вдохнул холодный влажный воздух и закашлялся от попавших в горло снежинок. Они, словно огонь, потревожили горло. Но это даже хорошо. Снег и сильный ветер сотрёт его следы и даст возможность восстановить силы.

— Мне нужна настойка, — глухо произнёс он.

«Нету», — ответил голос, и Демон зарычал, услышав в нём нотки сарказма.

Лавка, где он покупал необходимое зелье, была обнаружена Охотником и его прихвостнями, и Демон очень удивился, обнаружив её сегодня закрытой. И даже на телефонные звонки хозяин не отвечает. Боится.

Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 16 февраля, пятница, 13:45

— Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего — надо идти домой. Вдруг видит — стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается, — читала Ева сказку и нежно гладила мальчика, прижавшегося к ней всем телом. — В избушке старая баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.

Артём уже успокоился и даже поел, хотя Ева и не надеялась, слишком уж тяжёлыми были для мальчика осмотр врача и рентген. Хорошо, врач оказался понятливым и терпеливо ждал, пока она уговорит мальчика встать в рентген-установку.

Ева перевернула страницу книги и подняла глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд. За стеклянной дверью стоял Кристофер. Он кивнул, подзывая девушку к себе.

— Артём, мне нужно отойти, посмотри пока книжку сам. Я быстро, — сказала она, и, увидев утвердительный кивок, поднялась с кровати и вышла из палаты.

— Ты решила встать врачом? — спросил Кристофер насмешливо, осматривая белый халат девушки.

— У меня нет сменной одежды, а Анатолий Петрович сказал, что Артём нуждается в стационарном лечении. Тебе нужно будет съездить домой, собрать Артёму одежду. И захвати мою сумку, я её пока не разбирала.

— Езжай сама. Я не знаю, что ему собирать, а Дарья в отпуске, — нехотя ответил Кристофер.

— Хорошо, но… Кристофер, ты должен понимать, что я не могу проводить здесь всё своё время. У меня есть рабочий день.

— Конечно. Как Артём?

— Сильно кашляет, но в целом хорошо. Он стал много говорить. Строит длинные предложения.

Кристофер удивлённо поднял брови и посмотрел на дверь вип-палаты, где разместили сына.

— Ему, конечно, страшно, всё незнакомое, много… нелюдей, — тихо добавила Ева, опуская глаза, — но он молодец. И, Крис, я хотела спросить, ты ведь хирург?

— Да, — непонимающе ответил он.

— Я… мне…

— Говори же, — грубо поторопил Кристофер.

— У меня ссадина на коленке не заживает, воспалилась сильно. Болит, — сказала Ева, смотря куда-то в сторону.

— Пошли, посмотрю.

Ева кивнула, сходила к Артёму, предупредила его, что отойдёт на час, и пошла за Кристофером, который, скорее, летел по коридору, а не шёл.

— Раздевайся, — сказал он, заходя в процедурный кабинет, и отвернулся к ящику с инструментами.

— Зачем? — тут же спросила Ева.

— Я не умею видеть сквозь ткань, и быстрее, Ева, снимай джинсы, — недовольно произнёс он, надевая перчатки и наблюдая в зеркало за девушкой. Она нерешительно расстегнула молнию джинсов, бросила встревоженный взгляд на его спину, отвернулась и стянула их, оголяя упругую попу, прикрытую кружевным бельём, и стройные ножки. Положила джинсы на кушетку и села рядом.

Кристофер обернулся и едва сдержал улыбку. Ева сидела, заливаясь краской, как школьница, и нервно кусала губы.

Пододвинул стул и сел напротив, переключив своё внимание на её колени. Ссадины на левой ноге практически зажили, а вот правая представляла собой довольно плачевное зрелище.

— Ого, — удивился он. — Давно она загноилась?

Ева пожала плечами, Кристофер негодующе покачал головой. Все пациенты одинаковые, и реакция на вопрос врача одна и та же. Никто ничего не знает, и искренне удивляются возникшей проблеме.

— Почему сразу же не обратилась ко мне?

— А ты догадайся, — огрызнулась она. — Выпиши мне крем, и всё пройдёт.

— Крем? Ева, это операционный случай. Здесь всё нужно вычищать, иначе без ноги останешься. Я сейчас перевяжу, а вечером, когда Артём уснёт, Каров прооперирует тебя.

— Я не хочу его, — обиженно скривила губы Ева, а Кристофер удивлённо поднял брови. — Он же нелюдь?

— С чего ты взяла?

Достал из ящика антисептический крем и бинты.

— Артём его испугался, сказал, что он не человек.

— Каров — джинн, — кивнул Кристофер, взяв в руку ножку Евы, положил её себе на колено и начал перевязывать.

— Почему ты работаешь с ним? Разве Охотники не должны убивать нел юдей?

— Должны, но как я могу убить того, кто спас жизнь мне и Артёму?

Ева непонимающе нахмурилась, но Кристофер не смотрел на неё, делая вид, что очень увлечён перевязкой.

— В мире много злых существ — люди, нелюди, не важно, — тихо сказал он, заканчивая свою работу, но ногу Евы так и не отпустил. — Да, я поклялся убивать этих тварей, как убивали мой отец, мой дед и прадед, но времена меняются. Семья не задумывается об этом, для них любой, кто не человек, — зло во плоти, но что если эта теория изжила себя? Что если нужно пересмотреть наш кодекс? Конечно, рано или поздно Саржу узнают о моей жизни и меня казнят, а судя по тому, что тут объявился Комиссар, осталось мне недолго.

— Эта та черноволосая девушка? Ты видел её?

— Мельком.

— Хочешь убить?

— Комиссара? — рассмеялся Кристофер. — Порой меня посещали подобные желания, но она мне не враг. Комиссар служит Семье, так же, как и я, но… убивать невиновных я не могу.

— Невиновных? А есть вервольфы, не убивающие людей? — спросила Ева.

— Есть, и их больше, чем мы думаем.

— Звучит не слишком убедительно, — фыркнула она.

— Ева, если волк убил, то от него пахнет кровью долго. Очень, очень долго, и после того, как он выпустил зверя на волю, остановить его невозможно. Их я убиваю без жалости. Но в этом городе есть семьи, желающие жить, как люди, и менявшие облик всего раз в жизни — в день инициации. Одевайся, — грубо закончил Кристофер и резко встал.

— Ты убил его?

— Кого? Демона? Нет, он опять скрылся… трусливая тварь, — пробурчал он. — Я сказал, одевайся.

— Какой ты грубый, — вздохнула Ева и потянулась за джинсами.

— Все Охотники такие, тебе ли не знать, — ответил Кристофер, глядя на обнажённые ноги девушки. — Сколько у тебя их было?

Ева гневно сжала губы. Моро опять сел на своего конька.

— Не так много, как ты думаешь, и уж точно меньше, чем у тебя любовниц! — выкрикнула она и толкнула мужчину в грудь, а его белая майка вдруг окрасилась красным — Ой, что это? Кровь? — Ева подняла испуганные глаза на Охотника. — Тебя ранили?

— Отвали, — грубо отпихнул он её. — Езжай за вещами. Я найду тебе хирурга человека.

Кристофер резко раскрыл дверь в кабинет Карова и, ничего не объясняя, снял майку, уже пропитавшуюся кровью. Ева снова вывела его из себя. Неизвестно почему, но она одним своим видом начинала бесить. Чёртова Барби! Позвонить она боялась, притащила Артёма, но даже сменную одежду не додумалась взять!

— Что случилось? — спросил Каров. На лице друга красовалось мрачное выражение, и причина тому — уж точно не открывшаяся рана.

— Разин на месте? — спросил он вместо ответа.

— Нет, в отпуске.

— А Макаров?

— Он уже ушёл, а что нужно? Давай я сделаю, — ответил Кирилл, снимая бинты и осматривая швы.

— Она не хочет тебя.

— Кто?

— Да Барби эта. У неё гнойник на полколена.

— Откуда? — изумился Каров, доставая бинты и краем глаза замечая черноволосую девушку в окне, которое выходило в общий коридор. Она с интересом наблюдала за Моро и едва заметно хмурила брови.

— Да чёрт её знает, — пробурчал Кристофер. — Она же всё время на коленях ползает, с Артёмом играет, наверно, и занесла заразу.

— Там делов на полчаса, — Каров решил не обращать внимания на Комиссара и принялся перевязывать рану друга. — Мало ли чего она хочет или не хочет. Давай я прооперирую?

— Ева поехала за вещами для Артёма, к вечеру вернётся. Займись ей, — согласился Кристофер, осмотрел свежую перевязку и надел на голое тело белый халат.

— А сам?

— Боюсь, рука дрогнет и отрежу ей что-нибудь… язык, например, — пробурчал он и вышел из кабинета.

Каров тихо рассмеялся, отвернулся от двери и замер. За его столом сидела Комиссар. Она лениво просматривала его ежедневник, как будто не обращая внимания на хозяина. Глаза прятались за затемнёнными очками, а губы накрашенны яркой красной помадойю Она казалась задумчивой.

— Добрый день, миссис.

— Тогда уж мисс, — тихо ответила она, переключая своё внимание на бумаги на столе. — Что с Охотником?

— Ранен, — коротко ответил Каров.

— Серьёзно?

— Нет, но его другу повезло меньше.

— Другу? — подняла девушка голову.

— Охотник из Варшавы в коме.

— Он ему не друг, а брат! — резко ответила Комиссар. — Охотники — одна семья! Я извещу Семью о произошедшей трагедии, ему окажут помощь, — добавила она уже тише.

— Спасибо.

— За что? — изумилась она и скривила губы в брезгливой улыбке. — Джинн, я не верю в твой альтруизм, если Моро не желает выполнять свой долг, его выполнит другой Охотник.

— Вы знаете, где меня найти, — сказал он уже в спину девушке.

Она остановилась у двери и оглянулась:

— Маленький Моро в двести пятой палате? Я хочу увидеть его.

— Прошу вас, не беспокойте мальчика, он болен, — попытался возразить джинн, но Комиссара это не волновало, она вышла из кабинета и растворилась в коридоре.

Дом Кристофера Моро, улица Тихоненко, 16 февраля, пятница, 16:30

Ситуация оборачивалась крайне неприятной стороной Мало того что Охотник узнал, что она ведьма, и не переносит на дух её присутствия, но Артём… он такой маленький, беспомощный, как будто выброшен на пустынный берег и не знает, куда идти, цепляется за того, кому верит.

Но странно, почему он доверился совершенно незнакомой женщине?

Ведь Дарья, например, уже давно рядом с ним. Весьма приятная женщина, добрая, общительная, но она никто для Артёма.

Ева последний раз осмотрела шкаф с вещами и положила в сумку ещё один комплект пижамы. Посмотрела на игрушки. Брать много с собой не стоит, но и сидеть без дела скучно… Взяла самые любимые и альбом с карандашами, обернулась к двери и испуганно вздрогнула.

— Моро! Ты ненормальный! — возмутилась Ева, подбирая с пола уроненные пакеты и глядя гневными глазами на мужчину. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. Рельефный торс и мускулы угадывались сквозь тонкую рубашку, и ничего не выражающий взгляд.

— Мне нужно было известить тебя о том, что я пришёл в свой дом?

— Ты понял, о чём я, — пробубнила Ева, отдавая Кристоферу сумку с вещами и игрушки и проходя в соседнюю комнату. — Ты спросил у Анатолия Петровича, сколько Артёму нужно будет провести в стационаре?

— Ты не должна была привозить его.

— Кристофер, у твоего сына пневмония, а ты сражался с, как ты выразился, тварью. Я не знала, можно ли тебе звонить, вдруг отвлеку в самый неподходящий момент. И потом, ты сам мог дать знать о себе, руки, ноги на месте. Знал же, что Артём переохладился сильно.

Ева достала из-под подушки ночнушку, сняла со стула халат, аккуратно сложила и положила их в белый саквояж. Пошла в ванную комнату за зубной щёткой и пастой.

— Теперь все в центре будут знать, что у меня есть сын, — мрачно сказал Кристофер, совсем не подумав.

Ева изумлённо выглянула из ванной:

— Ты его стесняешься?

— Нет! — возмутился он.

— Кристофер, Артём — чудесный мальчик. Произошедшая трагедия отдалила вас, но так будет не всегда. Да и ты сам ведёшь себя неправильно.

— Поучи меня ещё, Барби! — огрызнулся он.

— Охотник, если сын тебе в тягость, Семья позаботится о нём… — начала говорить Ева, но уже через мгновение лежала на ковре, придавленная тяжёлым телом, а железные тиски на горле мешали вдохнуть.

Кристофер смотрел в перепуганные глаза Евы, чувствовал, как она сжалась, как сердце её забилось чаще. Белые кудри разметались по синему ковру с вышитыми цветами лилий, а изящные пальчики вцепились в мужскую руку, напрягшуюся до предела. Одно движение руки, и тонкая шея сломается. Он наклонился и коснулся губами уголка глаза, где уже зарождалась слеза. Опустился к мягкой щеке, губам.

— Убери руки, — прошептала Ева, и Кристофер тут же отстранился, злясь на себя за импульсивность. Горячая кровь Охотника всему виной.

Ева резко поднялась на ноги и отошла на два шага назад:

— Моро, ты ставишь меня в затруднительное положение. Я хочу помочь Артёму, но также сильно желаю находиться подальше от тебя.

— Боишься за свою жизнь или честь? — язвительно поинтересовался он.

— А хотя, постой, свою честь ты уже потеряла.

Ева сжала губы.

— Да будет тебе известно, Моро, в моей жизни было всего двое мужчин. Да! Они Охотники! — выкрикнула она сквозь слёзы. — Эрика растерзала стая оборотней накануне нашей свадьбы, а второй отказывается отпускать и уже заявил на меня свои права, словно я вещь, хорошо зная, что, кроме фамилии отца, у меня ничего не осталось! Я ненавижу вас! — закричала Ева, пятясь назад. Упёрлась в стену и опустилась на пол, закрыв лицо руками. — Ещё год, два, и моя дрянная кровь даст о себе знать, — сказала она тихо. — И он меня убьёт и проклянёт тот день, когда познакомился с ведьмой. А может, я и сама брошусь на его меч.

Кристофер смотрел на маленькую фигурку девушки, сотрясающуюся от плача, и не знал, что сказать. Что быть ведьмой — это не проклятье? Что он не позволит неизвестному Охотнику убить её? Глупо… Ничего не сказав, он развернулся и пошёл вниз, дав возможность Еве выплакаться и успокоиться.

Сварил кофе, заглянул в холодильник. Дарья не появлялась уже два дня, и это было видно по отсутствию еды. Хотя нет, Ева приготовила суп и пасту. Но есть не хотелось. Закрыл холодильник и достал овсяное печенье.

Через несколько минут послышались шаги на лестнице. Кристофер выглянул из кухни — Ева стояла в прихожей и спешно одевалась.

— Кофе выпьешь? — спросил он.

— Меня ждёт Артём, и, Кристофер, купи автомобильное кресло. Возить ребёнка шести лет без соответствующей защиты недопустимо, — холодно сказала она, застёгивая куртку, взяла сумки, ключи от машины и вышла на улицу.

Медицинский центр им. Моро, Московский проспект, 16 февраля, пятница, 22:10

Ева уложила спать Артёма и сейчас сидела в общем холле и листала женский журнал. Хотелось спать, но то, что Кристофер сказал о воспалившейся царапине, напугало, и теперь хотелось побыстрее решить эту проблему. Неужели всё действительно так серьёзно? Посмотрела на свою коленку, но под плотной тканью штанов не было видно, в каком она состоянии.

Может, он всё-таки преувеличил? Болит, конечно, но врачи всегда перестраховываются… Где же обещанный хирург?

Ева подняла глаза, но по коридору прогуливались лишь редкие пациенты. Врача не было и в помине. Может, к Карову сходить? Ну и пусть нелюдь… какая, в самом деле, разница?

Подождала ещё несколько минут, поднялась на ноги и пошла искать джинна, кабинет которого, по словам дежурной по этажу, находился рядом с кабинетом Моро. Искомое помещение нашлось быстро, вот только дверь была заперта. Ева грустно вздохнула. Сегодня день был крайне неудачным. Но только развернулась, чтобы уйти, увидела нужного ей мужчину.

— Ева? — подошёл он и посмотрел на девушку уставшими глазами.

— Кристофер сказал, что вы зайдёте ко мне сегодня, — робко сказала она.

— А мне он сказал, что ты пожелала другого врача, — улыбнулся Каров, а Ева смущённо отвела взгляд. Вот подлец, нажаловался. — Пошли, я сейчас кофе выпью и посмотрим, что за беда у тебя стряслась.

Каров открыл свой кабинет и махнул рукой, предлагая заходить.

— Да, может, ничего серьёзного… — пробубнила Ева, осматривая скромный кабинет. Обыкновенный стол, заваленный бумагами, стеллажи с папками, небольшой диванчик и столик с чайником, приютившийся у окна.

— Ну да, конечно, — хохотнул он. — Кофе, чай?

— Нет, спасибо.

— Артём спит?

Каров включил чайник.

— Да, сегодня был тяжёлый день, он устал. Жалко его, кашель такой сильный…

— А что Сахов говорит?

— Мне ничего, — недовольно пробурчала Ева. Лечащий врач Артёма, как только узнал, что она к мальчику приставлена в качестве няньки, резко поменял отношение и относился теперь к ней, как к мебели. То есть не замечал.

Каров понимающе кивнул, налил себе кофе и сел за стол, задумавшись о чём-то своём. Но долго рассиживаться он не стал, быстро расправился с тонизирующим напитком и направился к двери:

— Пошли.

— Вы обиделись на меня? — спросила Ева, заходя вслед за мужчиной в операционную, которая оказалась совсем рядом, буквально за углом.

— За то, что ты пожелала человека? Нет, нисколько. Раздевайся, — тихо сказал он. Постелил чистую простынь на кушетку, включил лампу, подготовил инструменты, перчатки и повернулся к замершей у двери девушке: — Тебе помочь?

— Что?

— Ева, у меня не так много времени, чтобы уговаривать тебя.

— Простите, — спохватилась она, снимая брюки и садясь на кушетку. Каров тут же задвинул перед носом девушки шторку.