Неожиданно я вздрогнула и, подскочив, села, сразу не сообразив что произошло. Посмотрела на часы: прошли два часа сорок минут. Посмотрела на ребят: некоторые тоже сидели и осматривались.

— Что это? — и тут скрипнул наушник:

— Командир, в районе нашего восхождения взрыв.

— Понял. Всем приготовиться, готовность пять минут, уходим!

Быстро свернула спальник и, закрепив его на мешке, взяла оружие и поднялась к посту. Припала к биноклю.

— Вон там, — указал рукой Монгол, сменивший Кота. В том районе поднимались клубы пыли вперемешку с черным дымом. К нам присоединился Егор.

— Как думаешь, кто это? — спросил он, припав к биноклю.

— Козлы, а какие, не знаю. Монгол, уходим!

Он подобрал свой мешок и быстро догнал нас.

— Всем постам, ко мне! — сказала я в рацию и, достав карту, присела возле своего мешка. — Егор, маршрут пойдет вдоль этого ущелья, твоя задача — разведка. Возьми снайпера. Баха также идет с тобой. Всё, выполняй!

Мы снялись одновременно. Отпустив разведку на приличное расстояние, я ускорила шаг, постоянно запрашивая арьергард. Но у них все было тихо. Сил заметно прибавилось. Если поначалу от такой нагрузки еще болели ноги, то через какое-то время боль ушла. Радовало то, что мы, поднявшись на невысокий, уходящий вниз хребет, двинулись по его гребню…

Через три часа сделали очередной привал. Сверились с маршрутом. Сейчас начинался самый трудный переход. Во-первых, мы выходили на первоначальный маршрут, туда, куда ушел отряд боевиков. А во-вторых, перевал, который к утру нужно преодолеть и постараться спуститься уже на плато.

— Егор, сейчас будь втройне осторожней и внимательней. Усиль группу еще тройкой.

Но зато мы выходили в район, где я уже бывал. Хотя это было давно, но память восстанавливала кое-какие особенности местности, где мы колесили, отрываясь от погони. Но я зря опасался встречи с противником. Часам к двенадцати мы поднялись на перевал. Тут кое-где лежал снег. Сделав короткий привал, мы начали спуск, который закончили, когда уже начало светать. Мы не стали делать привал на плато, но нужно было хорошо отдохнуть, так как мы вышли в район. Поэтому спустились в ущелье, на что потратили еще пару часов и, укрывшись в одной из пещер, имеющей несколько выходов, устроили привал с приемом пищи.

Уже после полудня мы вновь двинулись. Память быстро вернула меня на двадцать лет назад. Я уже редко заглядывала в карту. Мы шли по дну ущелья. Остановившись, я осмотрелась. Постояв так минуты три, направилась к одному из больших валунов, напоминающему крест, и остановилась почти у самой скалы, нависающей над ущельем. Тут почва была хоть и каменистая, но ее можно было копать. Я увидела холм наваленных камней и, тяжело вздохнув, подошла и опустилась на колени. Не смотря на прошедшее время, холмик еще хорошо выделялся. Это была могила пятерых наших парней, погибших в первой же засаде. Не имея возможности вынести их, мы отрыли широкую и неглубокую могилку и похоронили, навалив камней, чтобы не добрались шакалы.

— Ну, здравствуйте, пацаны! Не удивляйтесь, а вообще вы, наверное, сами все знаете. Наверное, встретили уже всех наших ребят. Ведь уже все ушли к вам. Вот только я задержался. Так вот получилось: тело забрали, а душу оставили, — у меня возникло странное ощущение, что меня обдало теплом. — Ладно, парни, нам пора! Простите еще раз! — Я положила руку на камни, меня словно легонько током ударило. Я вздохнула и встала. Обернувшись, увидела Марину и трех парней.

— Что тут? — задал вопрос один из них.

— Тут лежат наши ребята, погибшие в неравном бою, но не отступившие.

— Когда?

— Араб, ты что пристал? Видишь, ей тяжело. Давно это было, — сказала Марина.

— Уходим, — сказала я и запросила Егора.

Он уже был на пределе зоны действия переговорных устройств. Но удалось дать ему команду ждать нас. Нужно было уходить выше, пещеры находились примерно в десяти км на юго-восток. Чуть ниже нас, по самому дну ущелья, чуть ли не по кромке реки Панджшер, проходила дорога. Верней, это было только название, но по ней можно было двигаться на автомобиле.

— Внимание! — услышала я голос Егора. — Движение внизу у реки.

Я подняла руку. Все остановились. Я подала знак, и уже никого нету. Исчезли как тени. Вскоре мы услышали шум двигателя, и не одного. И почти сразу — шум «вертушки». Это был боевой «Апач». Он прошел на том уровне, где находились мы. Через короткое время, отстреливая тепловые ловушки, он удалился вглубь ущелья. Вот, раньше духи сбивали наши «вертушки» вашими «Стингерами», теперь духи сбивают ваши «вертушки» нашими «Стрелами».

Где-то в глубине ущелья, там, куда ушел «Апач», раздались тяжелые и грозные выстрелы большого калибра. «ДШК лупит», — сразу определила я. А не те ли это духи, что прошли мимо нас, у них ДШК был. А кто тогда нас преследовал?

Гул машин усилился, мимо прошли три «Хамера» и, не отставая от них, два БТР. Мы наблюдали за ними. Они проехали метрах в ста от нас, чуть ниже. В оптику я хорошо видела лица пулеметчиков, высунувшихся из пулеметных люков. А там, куда ушел «Апач», уже слышались выстрелы авиационных пушек вперемешку с очередями ДШК и взрывами.

— «Буря», ответь «Скале», — услышала я Егора.

— Слушаю, «Скала».

— Это у вас?

— Нет, дальше, видимо, те, кто нас обогнал. Мы идем к тебе.

Я дождалась, когда наземная группа пройдет мимо нас, и отдала команду на движение. И тут совсем рядом хлопнул выстрел, потом раздался глухой выстрел с РПГ. Я заметила след от гранаты с противоположного берега. Первый «Хамер» вильнул в сторону и встал. Граната пролетела мимо и взорвалась в трех метрах от него. Они тут же открыли огонь из пулеметов по тому месту, откуда нанесли выстрел из РПГ.

— «Буря», что у вас происходит?

— Что-что, наши «партнеры» попали в засаду, и, похоже, их сейчас покрошат. Но желания помогать нет, идем к тебе.

С противоположного берега вновь полетела граната. И первый «Хамер» подпрыгнул в тот момент, когда внутри вспыхнула яркая вспышка. Разбрасывая во все стороны бронированные окна и двери, он перевернулся и вспыхнул как факел. Опять хлопнул гранатомет. Стоявший на месте БТР, последний в колонне, слегка качнулся, и тут же раздался взрыв. Из него повалил дым. А с того берега уже лупил ДШК. Почти одновременно хлопнули еще два выстрела из РПГ.

Я тяжело вздохнула. Почему сидели внутри? Почему не выскочили? Неужели надеялись, что их спасет броня? Даже ваши хваленные «Абрамсы» и те бессильны против РПГ-7, созданного еще в шестидесятых, куда «Хамеру» тогда?

Мы уже встретились с группой Егора, когда мимо пронеслась еще пара «Апач». И пара десантных «Черных ястребов».

— Я думала, что они их уже не используют, — кивнув на «вертушки», сказала я. — Так, ребятки, скоро тут начнется такое… Пусть пока покусают друг друга, а мы попробуем взять груз и тихо уйти.

— Далеко еще?

— Нет, километров пять, — я указала точку на карте. — К темноте должны добраться. Егор, выдвигайся с разведкой, пробей обстановку. И наблюдай.

Мимо пронеслись еще несколько «Хамеров» и БТРов.

— Что-то быстро они. Тебе не кажется? Ладно «вертушки», но эти-то как?

— Думаешь, уже где-то лагерь разбили?

— Да, а это был дозор или патруль. Называй как хочешь.

— А засада? Откуда духи могли знать о дозоре?

— Не знаю. Но тоже интересно. Может, два разных отряда? Услышали, как первые обстреляли «Апач», и нанесли удар по наземной группе. Гранатометы у них всегда. Зарядить и выстрелить — минутное дело.

— А те откуда могли знать, что будет «Апач», что у них ДШК готов был?

— Не знаю, но раньше они его уже в боевом состоянии переносили. И в бой вступали за минуты.

— Когда раньше?

— Когда мы тут духов гоняли.

— Кто вы?

— Что докопался? У тебя есть задача — выполняй, а не задавай вопросов. А мы — это мы, спецназ. Он и тогда был спецназом, и сейчас. Мы моложе, но тоже. Понял?

— А, ты вот о чем.

А там уже начиналась карусель. Уже слышались пулеметные и автоматные выстрелы. На склоне горел один из двух «Черных ястребов». Второго не было видно. Духи действовали нагло, не давая «Апачам» развернуться для атаки, понимая, что те их превратят в пепел за минуту. Те развернулись, набрав высоту, где ДШК был для них не опасен, и парой ринулись в атаку. Я наблюдала в бинокль и видела, как откуда-то сверху появилась синяя черта, и вот она начала чертить узоры. Первый «Апач» ушел с курса и выпустил тепловые ловушки. Но, видимо, было поздно. Ракета, не меняя курса, стрелой вонзилась в двигатель. Закрутившись юлой, он рухнул на склон и, прокатившись на боку, остановился. Наблюдать времени не было. Вскоре мы удалились от места на приличное расстояние. А там, кажется, все утихло. Второй «Апач» все же произвел атаку. Вот теперь можно ожидать всего, чего угодно.

В районе пещер было тихо. Отправили разведку во главе с Егерем — обследовать местность на предмет лагеря. Ведь откуда-то наземная группа появилась так оперативно. По последним данным в этом районе нет военных баз, и работают они исключительно из баз, расположенных в крупных населенных пунктах. А тут — пара аулов. Кабул — в семидесяти км, никак не успеть за столь короткое время.

— А может, это и есть поисковый отряд? А первые — была разведка, — сказал Кот.

— Возможно. Вторая, третья тройка — со мной, остальным замаскироваться и следить за обстановкой. Прошу помнить, что теперь амеры могут использовать тепловизоры, так что при маскировке учитывайте этот факт. Старший — Монгол. Егор — со мной.

Уже начало темнеть, когда мы спустились и подошли к пещере. Вход находился у самой земли в виде входа в конуру, только овальный. Пролезть туда можно только на животе. Включив фонари, мы осмотрелись. И, держа оружие наготове, двинулись вглубь пещеры. Я шла первой, точно помня направление. Вот первая развилка, я, не останавливаясь, двигаюсь дальше.

— Тут развилка.

— Я знаю, нам не туда, — пройдя до второй, я остановилась и осветила стену.

Вот он, кусок лезвия от ножа. Я достала ржавый кусок металла и подбросила его на ладони.

— Что это? — спросил Егор.

— Кусок лезвия. Внимание, никому не двигаться! — я направила луч фонаря в нужный проход. — Слушайте сюда, посередине установлен фугас. Он придавлен камнем, если убрать камень, он взорвется и вызовет целую серию взрывов, которые нас тут похоронят. Также к нему идут растяжки. Вон там лежит пулемет, подобрать его — значит нас тут похоронит. С другой стороны — три противопехотные мины. Ничего руками не трогать и не поднимать. Все камни должны быть на своих местах. Идем за мной, шаг в шаг.

Вскоре мы стояли у кучи камней. Тут тоже не все просто.

— Отставить! — закричала вполголоса я, увидев, как Як потянулся, чтобы выдернуть нож из щели в стене. — Я же сказала: ничего не трогать. Что не понятно?

Мы осторожно разобрали завал. На это у нас ушло часа два. И вот — ящики.

— Под ними тоже гранаты без чеки. Вопрос: каким образам извлечь их, не поднимая ящика?

— Интересный вопрос: и кто же так минировал? И сколько на это времени ушло? — спросил Дрон.

— Поверь, немного. А минировал такой же весельчак, как и ты. Думаем. Мы практически все уже обезопасили, остались только ящики.

— Приподнять и просунуть руку, зажать ее.

— Ага, мы выдергивали чеки уже из-под ящиков, проволокой, — я даже не заметила, что проговорилась, и не сразу поняла, почему все на меня так посмотрели.

— Так, подожди, их же сюда одна из групп охотников прятала, еще во время войны. Вроде так?

— Так.

— А кто «вы»? — спросил Дрон.

Я немного растерялась:

— Ты думай, а не к словам цепляйся. Короче, это неизвлекаемость. Единственное — вскрывать ящики, перекладывать груз в мешки.

— Это точно, — сказал Егор и уже наклонился.

— Стоп. Я же сказала: руками без моего разрешения ничего не трогать. Внутри тоже растяжки.

— И тоже неизвлекаемость?

— Рука пролазит.

Вскоре у меня в руке оказалась первая граната. Забирать все не стали. Остались штативы, инструменты. Забрали только какие-то трубы, приборы, ящики, напоминающие радиостанции, и складные антенны. И документы. Уже у выхода я остановилась.

— Оставайтесь здесь. Дрон, проверь, что там, и свяжись с нашими.

Связи с ними не было. Стены не пропускали сигнал. Поэтому нужно было выходить.

— А ты куда? — спросил Егор, увидев, что я направилась вдоль стены.

— Будь здесь, я сейчас.

Я направилась к еще одной могилке. И так же, присев возле нее, тихо поговорила с двумя парнями, лежащими там. Их кепки так и лежали на своих местах. Уже, правда, истлевшие. Мешки тоже были там же, где их оставили. Видимо, после нас сюда не ступала нога человека… Я встала и повернулась, чуть не закричав: сзади стоял Егор.

— Кто тут? — спросил он, осветив фонарем холмик.

— Ты зачем пошел за мной? А если бы я в туалет?

— Скажи, кто тут лежит?

Я посмотрела на него. Свет фонарей, отражаясь от стен, создавал некую освещенность.

— Два бойца спецгруппы разведки ВДВ. Все? Удовлетворила твое любопытство?

— Я это понимаю, но откуда тебе известно, что они тут лежат?

— Пошли на выход.

Дрон подал сигнал, и мы друг за другом вылезли из норы. К нам тут же подбежали несколько бойцов и, помогая, унесли груз туда, где располагалась группа.

— Егерь, докладывай, что с разведкой?

— В трех км южнее в лощине стоит полевой лагерь. По виду американцы, но флага нет. Замечены «Абрамсы», да и техника вся американская. Все как положено: палатки, пункты управления, спутниковые антенны. Но по виду — развернут недавно, максимум пару дней назад. Так же наблюдали группу в одной из пещер, расположенной чуть западней. Вот в этой точке, — показал он на навигаторе. — За время наблюдения к ним прибыли несколько тяжелых транспортных «вертушек» с личным составом, человек семьдесят. Выставили усиленные посты, но недалеко от лагеря. Всё.

— Хорошо. Так, амеры до утра будут сидеть, носа не высунут. Уходить нужно сейчас. Пять минут. Уходим.

Назад шли тем же маршрутом, уже без разведки, просто выставив усиленный авангард. Мы отошли уже километров на пять, как вдруг… Сначала одна очередь резанула по ушам где-то впереди, а потом началась канонада множества стволов.

— Беркут, что у тебя? — закричала я в микрофон.

— Напоролся на духов! Уклониться от боя не имею возможности. Один трехсотый.

— Мы идем. Держись! Третья, четвертая тройка, за мной! — мы бросились бегом.

Духи, не выдержав плотности огня, стали уклоняться от боя и уходить вверх по склону. Но там уже была еще одна наша тройка, отправленная мной для захода с фланга. Вскоре и там завязалась перестрелка. Мы имели преимущество в том, что видели их в ПНВ и стреляли бесшумным оружием, кроме пулеметов. Они, попав в клещи, начали метаться, ведя беспорядочную стрельбу в молоко. Видя, что они сосредотачивают огонь на пулеметах, я приказала тем замолчать. У них сбилась организация, вели огонь куда попало. Человек пятнадцать ушли вниз и скрылось в зеленке.

Лис получил две пули в область плеча и шеи. Над ним тут же начали колдовать врачи.

— Ты в порядке? — спросил меня Егор.

— Короче, так. Смотри сюда, — я развернула карту. — Берешь груз и раненого, уходишь вот по этому маршруту. Понял?

— А ты?

— Главное — груз. А мы уведем их за собой.

— Духов?

— Нет, амеров. Сейчас у них такой кипишь поднимется… Надеюсь, что до утра они не сунутся, но уже светает. С грузом мы не уйдем. Уже раз пытались, всю группу положили.

— Нет, я против, уходить должны все вместе, — вдруг сказала Марина. — Где гарантия, что группа с грузом не напорется на кого-нибудь? Слишком много козлов бродит в окрестностях.

— Она права, — сказал кто-то еще.

— Хорошо, уходим вместе. Баха, как дела?

— Жить будет, еще повоюет, но у нас двое суток максимум, ему нужна операция, у него пуля в плече.

— Здесь можешь достать?

— У нас все есть, — сказал Док, — но времени нет.

— Лис, идти можешь?

— Смогу.

Я выделила двух бойцов для помощи, и мы двинулись вперед. Ребята с убитых духов пополнили боезапас.

На этот раз мы выбрали другой маршрут — который первоначально предназначался для группы Егора, короткий. Выставив усиленный авангард из двух троек, переправились через речку. Там, где мы шли на этот раз, можно было встретить не только вооруженных людей, но и мирных. Но от этого не легче. Тут были уже дороги.

Уже рассвело, когда мы услышали гул «вертушки». А, всполошились! Укрылись в кустах. «Вертушка» прошла в стороне, где-то в районе ущелья на северо-запад. А мы уходили на север от ущелья.

— Командира — в авангард, — раздалось в наушнике.

Остановив группу и взяв с собой Марину, я направилась к Егерю.

— Смотри, командир, — указал он рукой вниз.

Я припала к биноклю. Внизу проходила дорога, сейчас на ней не было ни одной машины. Тут-то и днем, наверное, мало ездят, а в столь ранний час — и подавно. Но главное, там стоял блок-пост, и обойти его было проблематично. Нужно было лезть в горы. А с тяжелым грузом и раненым…

На флагштоке развивался Латышский флаг. Около будки прохаживался один человек. Я осмотрела лица бойцов.

— Что, командир, берем машины?

Я вновь припала к биноклю.

— Нет, уходим, машины наведут на след. Пока они не знают, кто вел ночью бой, могут подумать, что духи не разобрались. И куда мы уходим, они тоже не знают. Они сейчас прощупывают ущелья и, скорее всего, будут искать нас там, думая, что мы уходим к перевалу на высокогорье. А имея «вертушки», нам и машины не помогут.

Пришлось вернуться километров на пять и забирать в горы. Я решила больше не пользоваться ровной местностью, а продолжать идти козьими тропами. Ближе к полудню, выбрав место для лагеря, устроили дневку. Часов в пять вечера прямо над нами прошел вертолет. Хоть он и не зависал, но меня это не успокоило. Могли засечь в тепловизор. А когда над нами появился беспилотник и стал кружить над районом, хоть и не непосредственно над нами, пришлось срочно сниматься и уходить. По сути у нас оставался один переход. Если не начнут гонять. До места высадки оставалось всего тридцать км. К утру должны быть там, если… Если… Пока нас укрывала зеленка, но скоро начнутся голые каменистые горы.

Беспилотник появился неожиданно, развернувшись, он пошел в атаку и начал стрельбу, но мы уже успели укрыться за валунами. Пулеметчики открыли по нему огонь. Но это не принесло никакого результата. Он произвел еще несколько атак, а потом стал просто кружить над районом.

— Дрон, ну ты что, со своим братом договориться не можешь? — спросила я у него.

— Да он, сука, по-английски не понимает, сейчас попробую по-русски, — он снял «муху».

Когда он пролетал над нами, бухнуло сразу шесть гранатометов.

— По-русски, видимо, все понимают. Уходим! Быстро! Наверняка сюда уже спешит штурмовая группа.

Больше дронов не появлялось, а вот «вертушки» стали кружить одна за одной. Но мы уже спускались в зеленку.

— Это Егерь, в зеленке обнаружил засаду.

— Сейчас буду, — оставив группу, я направилась к ним. Вскоре к нам присоединились Егор и Дрон.

— А что, если сверху обойти? — спросил Монгол.

— Возвращаться надо, километров пять. Если только по отвесной стене уйти. А вправо — там наверняка выставили посты, там дороги есть. У нас один путь — в горы.

— Это Беркут, километрах в трех наблюдаю колонну из пяти «Хамеров», поднимаются вверх по склону, по нашему следу.

— Так, а интересно, что они будут делать, если вот так… — я посмотрела наверх: над ними был крутой склон, усеянный камнями. Я взяла «муху». — Как вам такой дождик? — я выстрелила в склон.

Камнепад был небольшой, но он заставил их запаниковать. А мы сделали решительный бросок вперед. И, не останавливаясь, прошли как нож сквозь масло. За нами шла вторая группа. Увлекшись нами, они не заметили эту группу, которая и покончила с остатками. Не останавливаясь, мы сходу сбили охранение за выступом скалы, и в наших руках оказались четыре военных джипа.

— Егор, с тобой пойдут, — я дала ему четверых, — садитесь на джипы, — я быстро поставила задачу, отправив их на восток, — а сама с остальными начну уходить на северо-запад. Потом бросаешь машины в этом районе и делаешь марш-бросок в эту точку. Если нас там не будет — связь по рации. Или мы будем вот тут. Всё, вперед!

— Но, не проще ли… — опять начала Марина.

— Нет, не проще, выполнять!

Мы расстались. Нас уже не преследовали «вертушки»: за все время над нами прошла всего одна. И то, услышав ее приближение, мы укрылись за валунами так, чтобы даже с тепловизора засечь было невозможно. Она прошла чуть в стороне… К часу ночи мы были на месте высадки. Теперь все зависело от Егора. Тот появился часа в три. Они просто валились с ног, до того уставшие.

— Сделал всё, как ты сказала.

— Связь! — тут же я обратилась к радисту. — И что? — спросила я, когда завершила сеанс связи.

— Они что, такие тупые?

— Нет, Егор, не тупые. Они просто полагаются на свои примочки. Всякие штучки. Типа маячков и спутников. А засада — они просто не ожидали, что их обнаружат. Видать, времени не было продумать место, и не обратили внимание на гору позади них. А если были бы внимательней, поняли бы, что сильного камнепада не будет. А потом наш рывок. А потом и вторая группа. Они, видимо, думают, что имеют дело с талибами, раз погнались за джипами. В том районе, куда ты угнал джипы, скрывается отряд полевого командира Абу-Шаха. Ты хоть сюрпризы им оставил?

— Нет, времени не было. Но утопили.

— Серьезно? Молодцы. Теперь они их вообще потеряют. Маячки-то не будут работать.

Нам подали открытую банку тушенки. Я отказалась. Меня что-то тошнило, еще со вчерашнего дня… Уже небо начинало светлеть, когда мы услышали гул «вертушки». Через пару минут она вынырнула откуда-то снизу из ущелья и затормозила над местом так резко, что чуть не задела хвостом землю. Я подала сигнал фонарем. Она тут же опустилась, а через пять минут вновь нырнула в ущелье и, кренясь то влево, то вправо, понеслась к границе. У меня было двое трехсотых. Оба легких.

В Душанбе нас уже ждал борт. Вылетели рано утром. А в 16 часов нас уже встречал сам Мурзин, по своему обыкновению. Он всегда сам приезжал в Чкаловский, чтобы встретить свои группы. Раненых сразу забрала «скорая». А мы по обычаю направились на базу. Там у нас была вся гражданская одежда. Выслушав мой доклад, он обнял меня.

— Молодцы, всего за неделю. Сегодня отдыхай, завтра жду у себя с докладом. И Марину сегодня, думаю, можно домой отпустить.

Но домой мы попали уже в десять вечера. Пока сдали оружие, переоделись. Пока доехали. Веры дома не было. Как я забыла про нее, не спросила у генерала! Мы всю дорогу почти молчали. Марина первой пошла мыться. И тут меня первый раз замутило так, что я ворвалась и чуть ли не нырнула в унитаз.

— Ты че? — Марина аж привстала из ванны.

— Не знаю, уже третий день. Еще там началось. Но там просто мутило, а тут рвануло.

— Слушай, а… месячные у тебя когда?

Я задумалась. Не могу до сих пор запомнить числа.

— Кажется, в третьей декаде.

— А секс когда последний раз был?

— Перед вылетом, в последнюю ночь.

— А мутить, говоришь, пару дней назад…

— Отстань, — я опять обняла унитаз. Затем встала и умылась. Посмотрела в зеркало: опять одни глаза остались.

— Алин, ты только не пугайся, но ты, похоже, залетела.

Я уставилась на нее как на приведение.

— Что? Это как?.. — заикаясь, спросила я.

— Ну, как-как, беременна.

— Нет, ты шутишь. Только не это. Дура, что ли?

— Ну, дорвалась до… И не думаешь об этом. Это мужики могут не думать. Вот теперь будешь думать.

— Ну я же выпила таблетку и перед, и после. Потом еще.

— Ого, ты уже даже таблетки пьешь! Как я много упустила. Да ты не гони, это временно, всего-то девять месяцев.

— Да пошла ты! Дура! — я развернулась и вышла из ванной.

— Как будто я тебя подкладывала, сама дура! Думать надо, когда трахаешься.

«Только не это!» — думала я, моясь после Марины. Потом долго не могла уснуть.

Марина, видимо, чувствуя, что я не сплю, повернулась ко мне:

— Да не переживай ты так, сестренка, завтра купим тест и все узнаем.

— Марин, а что можно сделать?

— И даже не думай. Рожать.

— Как рожать?

— Ну как? Как все, через пизду.

— Успокоила. Я не хочу.

— У меня где-то, кажется, был тест, если его Верка не использовала, — она встала и вышла из спальни. — Иди сюда! — крикнула она из прихожей. — Держи, знаешь как пользоваться?

— Ты издеваешься?

Она улыбнулась и обняла меня.

— Не переживай ты так. Все у тебя, думаю, нормально. Иди, пописай на него.

Я сделала как она сказала.

— И что? — спросила я, показывая ей тест.

— Ну… — она улыбнулась. — А ты как думаешь?

— Марин, ну…

— Все нормально, — улыбнулась она.

— В каком смысле? Для меня нормально, или как для женщины нормально, или…

— Ну что ты такая глупенькая? — она подошла ко мне. — Ты сейчас заплачешь. Все нормально, нет у тебя никакой беременности. А может, тест просрочен, я же давно его покупала. — Она чмокнула меня в щеку и произнесла: — Пошли спать, я устала как собака, и тебе отдых нужен, вон аж тошнит, — она повернулась и хотела уйти, но я так и не поняла.

— Стоять! Ко мне!

Она повернулась и удивленно посмотрела на меня.

— Я задала вопрос. И жду на него прямого и ясного ответа, — голосом, не терпящим возражений, сказала я.

Она хотела что-то еще ответить в своем стиле типа «глупенькая», но, увидев мой взгляд и окинув мою осанку, сразу изменилась в лице.

— Нет у тебя ничего, тест не показал.

— Вот так и надо отвечать, когда спрашивает старший по званию. Вам ясно, боец?

— Ты че? Я же…

— Я не слышу.

— Так точно!

— Всё, свободна! Отбой!

Я развернулась и прошла на кухню. Открыла холодильник, достала початую бутылку вина, подумала, поставила ее на место и взяла водку. Нарезала колбасу и открыла банку тушенки. Налила пол стакана и залпом выпила.

— Так знаешь что, сеструха, налей мне тоже, — услышал я голос Марины. — Помогу тебе, чтобы ты не нажралась.

Я ножом достала мясо из банки и закинула в рот и только потом повернулась к ней. Посмотрела на нее строго.

— Вам что было сказано? Отбой — это значит отбой. Все свободны, товарищ прапорщик.

— Ты че, Алин? Я же хотела пошутить.

Я отвернулась, давая понять, что разговор окончен. Она прошла мимо меня, достала стакан и сама налила себе и мне.

— Давай за…

Я посмотрела на нее уже спокойно, но промолчала и села на стул, принялась за тушенку.

— Алин, возьми себя в руки. Ты сейчас ведешь себя как школьница, которая залетела. Не обижайся, это правда. Просто у тебя, возможно, сильное переутомление. У меня тоже так было, когда я только попала в учебный центр. Тоже, знаешь как испугалась? — она села рядом и обняла меня за плечи, прижала к себе, погладила по голове. — Я же видела, как тебе тяжело было, особенно на том подъеме, когда тебя Дрон и Монгол вытащили. А ты еще граник повесила на себя.

Мне действительно было тяжело, я совершенно выбилась из сил уже на второй день, а потом всё как будто на автомате делала. Я это и сама знала. Но решила еще поиздеваться над Мариной.

— Я тоже кое-что видела.

— И что же? — выпив водку, спросила она.

— То, что ты своего не уложила, а значит, что он мог выстрелить и поднять шум. Ты его уложила только со второго выстрела. И это один из лучших стрелков училища — с пятидесяти метров не может попасть в движущуюся цель.

— Откуда ты знаешь?

— Я все вижу на поле боя, это моя обязанность.

— Но, но… — она даже немного растерялась. — Я первый раз стреляла в человека!

— Это я понимаю, другие тоже первый раз стреляли в живую мишень, но со своей задачей справились. И палец не дрогнул. А если бы от твоего выстрела зависела жизнь товарища, тоже бы сказала, что в первый раз?

Она опустила голову. Я еще налила водки себе и, подумав, ей. Она встала и хотела выйти.

— Сидеть! Я еще не все сказала. — Она вновь села. — У меня тоже в первый раз, и могла бы нормально ответить. А то нет, начала издеваться, — я подняла стакан и залпом выпила. — Пей, что сидишь?

Она выпила, даже не поморщилась. Вот теперь я видела, что поставила ее на место. И посмотрела уже мягче. Тяжело вздохнув, я придвинулась к ней и обняла. И уже другим голосом произнесла:

— Марин, я тебе не залетевшая школьница, как ты выразилась, это с ними ты можешь шутить и издеваться. Со мной не надо. Ты прекрасно знаешь, что это для меня значит.

Я еще налила водки себе и ей, вздохнула и выпила. Марина сделала то же самое.

— Надеюсь, в остальном ты мной довольна? — спросила она.

Я посмотрела на нее.

— Знаешь, Мариш, не хотел я, чтобы ты повторяла мою судьбу. Правда. Но выбор за тобой.

Она прижалась ко мне.

— Я никогда не думала, что побываю в тех местах, где воевал мой отец. Увижу. Он говорил, что там красиво. Действительно, я поняла, увидела сама. Там красиво. Особенно на восходе. Я с детства хотела тоже стать военной, как мой отец. И служить под его началом. Ты не представляешь, как я его любила! Вот теперь так же люблю сестру, и наверное, он простит меня, но сестру я люблю еще больше! Нет, также как его! Я ждала, когда он приедет, считала секунды до его появления… — Я сильней прижала ее к себе. — Ты возьмешь меня к себе?

— Куда к себе? — спросила я.

Марина разлила остатки водки.

— В свою группу.

— У меня нет группы.

— А это?

— А это, это разовый выход, потому что я осталась одна, кто знал, где спрятан груз, и подходы к нему.

— А там часто так было, как вот сейчас?

— Часто. Ладно, пошли спать. Утром рано вставать.

* * *

А в шесть мы уже были на ногах. Сняв в ванной футболку, в которой я спала, я уже по другому посмотрела на себя в зеркало. Вчера я готова была порвать это тело, у меня была такая ненависть ко всему этому, потому что у него есть плата за удовольствие. А сегодня я уже нежно провела по натертым до красноты грудям, даже порадовалась, что сейчас не надо их утягивать. В быту они еще мешали, но, видимо, как любой другой женщине, имеющей такой размер. Я уже давно не задевала их; вес, наверное, чувствовала также как и другие. Плечи оттягивало, видимо, тоже как и у всех. Зато я уже научилась подбирать длину бретелек так, чтобы было удобно. И у меня уже появились модели бюстгальтеров, которые мне больше нравились.

— Что, любуешься? — спросила Марина, войдя в ванную и усаживаясь на унитаз.

— Нет, смотрю, как я натерла грудь.

— Ну вот, теперь будешь знать, — хихикнула она.

— А что сразу не сказала? Опять издеваешься…

— Я правда думала, что ты уже знаешь, Вера научила, подсказала.

— Ага, она научила. Чему она может научить, ты сама знаешь.

— Ты уже об этом так спокойно говоришь… — весело произнесла Марина.

— О чем?

— О сексе.

Я тяжело вздохнула.

— Я просто обобщаю.

— Ага, обобщает она! — весело произнесла она и, сняв сорочку, залезла в ванну и включила душ.

— А что? Да, мне нравится, а тебе что, нет? — я включила воду и начала умываться.

— А есть женщины, которым не нравится? — спросила она.

— Не знаю. Хорошо тебе, взяла с утра в душ запрыгнула.

— Ну и ты запрыгни!

— Ага, я потом целый час буду волосы сушить.

— Ерунда. Пять минут. Пока накрасилась, они уже сухие. Я вот теперь жалею, что подстриглась. Хочу чтобы быстрее отросли.

— Да, у тебя красивые волосы были.

— Я потом так плакала, когда себя лысой увидела! Блин, дура, посмотрела кино…

— А я тоже одно время готова была обрезать, но то времени нет, то забываю. А вот сейчас, знаешь, не хочу, — я взяла массажную расческу и начала расчесывать волосы.

— Подожди! — Марина выключила душ и, взяв полотенце, вышла из ванны. — Можно я? Я так соскучилась!

— Можно. Верка все время любит с ними возиться.

— Блин, как я соскучилась по ней!

— Я тоже, всего неделя, а как будто год.

— Пойдем в зал.

Я уселась перед зеркалом.

— Я смотрю, ты и макияж научилась делать.

— Да какой там научилась, так. Я не понимаю, какой куда и когда надо. Уже и в журналах смотрела, и по телеку. Марин, ты можешь волосы собрать в шишку?

— А я и хотела ее сделать. Кстати, как отдохнули? Куда ездили?

— Ха-ха-ха! Отдохнули!! Отлично, весело.

— В смысле?

— Ну что, в смысле? Тебе расскажи — не поверишь. Весело!

— В смысле мальчики, пляжи, кабаки… — она засмеялась.

— Типа того.

— Не, ну правда, куда ездили, Макса видели?

— Видели. Алину видели. Были у наших спасителей, мне там заклятие с ног сняли.

— Еще куда ездили? Надеюсь, никуда не вляпались?

— Нет, все нормально. Все живы, все здоровы.

— Когда ты так говоришь, «меня терзают смутные сомнения», — произнесла она фразу из одного известного фильма. — Давай рассказывай, что натворили?

— Мы? Да ты посмотри на меня, на Веру, разве такие б… девушки могут что-то натворить? Мы же безобидные. Так что «все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо», — пропела я строки из песенки.

— Ну как хочешь, можешь не рассказывать, — она заколола пучок заколками-невидимками. — Вот теперь и у тебя есть ключ от наручников, — улыбнулась она.

— Или в глаз вогнать. Знаешь, Марин, я уже много из женских безделушек насмотрела смертельного оружия.

— А ты думала… А самое главное — это тело!

— Не спорю, — ответила я.

Она наклонилась и, облокотившись мне на плечи, посмотрела в зеркало. Я только сейчас поняла, что она голышом, когда почувствовала прикосновение ее груди к своей спине. Но это меня вообще нисколько не смутило.

— Ну, ничего, не броско, так, как надо. Вот тут поправь подводку, — она показала где. — У тебя чуть-чуть не ровно, — еще раз осмотрела меня в зеркало. — Ой, ты что, сережки вообще не носишь?

— Иногда. Верка, кстати, мне купила. Правда, я не помню, где они, где-то в сумке.

— А что за сережки?

— Не знаю. Знаю, что дорогие. Там камушек красивый под цвет глаз. Так Вера сказала. Но честно, мне тоже понравился.

Марина побежала, принесла сумку и высыпала все на стол. Где-то среди этой кучи барахла нашлись и те самые сережки.

— А я их видела уже, вы тогда на базу приезжали, — она начала вдевать их мне. — А то дырочки зарастут.

Я, собственно, и не возражала.

— Во, а это что? — увидела она коробочку. — Часы?

— Да, часы.

— Аааа, я поняла, что не пистолет. Кому ты их купила? Егору?

— С чего ты взяла?

Она начала читать гравировку на крышке.

— Не поняла, а при каких тут УФСИН? Ты где их взяла?

— Маринка, ты что, прокурор? Подарили.

— УФСИН? И за что? — увидев лежавшую грамоту, она прочитала: — «За поимку особо опасных преступников»? Ты где их поймала?

— Да так, между делом. На отдыхе, пока мальчиков меняла.

— Алинка, ты что темнишь? Рассказывай, давай!

— А что? Все нормально, мы никого не трогали. Всё, пора одеваться. Спасибо тебе за прическу, — я покрутила головой. И, встав, легонько поцеловала ее в губы. Она сама подставила, когда я тянулась к щечке. — Маринка, блин! — я показала язык и направилась одеваться.

Вывалив все вещи из сумки на кровать, я выбрала белье, посмотрела в окно — там шел мелкий дождь — и взяла белую водолазку. Увидела колготки, взяла и их. Одев это все, достала из шкафа юбочный деловой костюм, который еще Марина мне покупала.

— Ну как? — спросила я, заходя в зал.

— Классно! Я специально не пошла, хотела посмотреть как ты сама оденешься.

— Ладно, ты еще долго будешь свои сиськи разглядывать? Нам пора ехать.

— Это у тебя сиськи, а у меня грудки, — теперь она натянула улыбку, глядя в зеркало. — Кстати, где моя машина? Надеюсь, ты ее не угробила?

— У Иваныча в гараже.

— А что там? Он сейчас из нее что-нибудь слепит…

— А ты хотела, чтобы она во дворе стояла? Кофе будешь?

— Ага, — ответила она и, бросив последний взгляд в зеркало, встала и пошла одеваться.

Быстро перекусив, мы в восемь вышли из дома. Перед выходом я задумалась. Кроссовки не оденешь, туфли — там дождь и прохладно.

— Марин, это твои ботинки стоят?

— Где? Да, только это ботильоны, одевай. Размер у нас, кажется, один. На шпильке ты ходить умеешь.

— Спасибо. Надо будет купить что-то на осень, а то у меня ничего нет, даже нормальной теплой куртки.

Я села в машину, а Марина обошла ее по кругу.

— Ты на доклад? — спросила она, когда уже выехали со двора.

— Да, завезу тебя в гараж. Тебе надо машину?

— Да, и я тогда тебя ждать не буду, сразу на базу поеду.

— Хорошо.

— А ты туда приедешь?

— Не знаю, что мне там делать?

— О, совсем забыла, нужно в аптеку заехать, — сказала она.

— Зачем?

— Тесты взять.

— Зачем тебе тесты?

— Ну же говорю, что он может быть просроченным.

— Маринка, — я посмотрела на нее. — Ты опять?

— Я… извини. Мне надо самой, или, ты думаешь, я в монастыре живу? Или там мужиков нет, или я что, не женщина? — она засмеялась и уткнулась лбом мне в плечо. — Мне тоже нужны противозачаточные. Алинка, а давай спирали вставим? Чем эту химию глотать.

— Надо подумать.

— Надеюсь, ты умнее теперь будешь?

— Я и так, как и Верка, на этих таблетках.

— Только их постоянно пить надо, как только не выпьешь, залет обеспечен. Их выписывают женщинам, которые хотят, но не могут залететь. Так что лучше уж спираль.

— А это как?

Ответить она не успела. Какой-то козел на «бехе» круто подрезал и затормозил. У меня зацепился каблук и… Удар не сильный, так как двигались в плотном потоке и скорость небольшая.

— Ну вот, Марина, а ты «как отдохнули, как отдохнули». Тут вот, только от дома отъехали, а уже кому-то кости ломать надо. Поможешь, а то я не в той одежде?

— Тэбэ чито, базар нужэн? — с акцентом ответила она. — Конэшно, помогу.

Из «бехи» вышли двое — явные быки. Осмотрев повреждения, они в развалку, жуя как коровы, подошли к окну.

— Ну ты че, курица, в натуре, не видишь, куда прешь? Ты посмотри, какой косяк…

— Ребята, вы же сами.

— Что сами, че сидишь, вылазь давай, прошмандовка. Смотри, что наделала. Курица, в натуре.

Я вышла, Марина последовала за мной. Эх, ребята, садились бы вы в свое корыта и валили бы подальше.

— Ну вот, наденут свои ходули… — он увидел серьги, — цацак нацепляют и едут, языком трепят, кто сколько раз дал, а кто у кого отсосал. Короче, так: с тебя штука баксов. Можешь отсосать, один бакс скин…

Договорить он не успел. Получив удар костяшками пальцев в солнечное сплетение, выпучил глаза и вывалил язык.

— Что-то еще хотел сказать? Я слушаю тебя.

Он начал приседать. Не дав ему упасть, я взяла его за куртку и повела в сторону, потом резко изменила направление, ударила ногой по его голени, подрезая его, и уронила на асфальт спиной примерно с метровой высоты. Обычный прием из дзюдо. Я повернулась к его другу.

— Марина, ты что, еще не отсосала? Мой уже в экстазе.

— Ты че, сука? — он хотел прыгнуть на капот, чтобы перескочить машины. Марина толкнула его в плечо. — Вы что, шмары? — выпучив глаза, он попер на нее.

Удар в колено остановил его, он споткнулся, но удержался. Я хотела сказать, что удар надо делать сильнее. Но Марина нанесла удар уже кулаком в челюсть. И тут же бросилась к их машине, увидев, что задняя дверь открывается. И как только показалась голова, она забила ее обратно ударом ноги.

— Поехали, — сказала я и села в машину.

— Молодцы, девушки! — услышали мы с нескольких сторон. Кто-то сигналил и показывал большой палец.

— Я его специально с ног не сбила, просто нагнула, чтобы кулаком удобней бить было. Ты же видела, на сколько он выше.

— Я поняла.

— Алин, ну расскажи, как вы отдохнули?

— Марин, ну я же сказала, весело: мальчики, бары, рестораны, пляжи.

— А пулевые на машине тоже в барах и ресторанах? Это, наверное, мальчики своей спермой прострелили, когда кончали? Да?

— Да!! Видишь — сама догадалась. А это вообще от старого хозяина остались отверстия.

— Не рассказывай, машина конторская, думаешь, я не вижу, что заряженная. Михалыч бы такие отверстия не оставил.

— Маринка, тебе что, поговорить больше не о чем?

— Есть. Ты возьмешь меня к себе в группу?

— Ты, это, у тебя что, совсем крыша…

— А, ты хочешь поговорить о другом? Как тебе вот такое платье, нравится? — она показала на девушку в соседнем авто.

— Ну, я не знаю, я его полностью не вижу, а мне вообще кажется, это не платье.

Я смекнула, что Марина хочет, чтобы мне надоел разговор про одежду, но я приняла игру и начала рассказывать, какие мы с Верой покупали тряпки, описывая их.

— Ты это сейчас серьезно или шутишь? — спросила она удивленно.

— Серьезно шучу.

— Ну, расскажи, где вы нарвались.

Я вздохнула.

— Ты правда хочешь знать?

— О тряпках с тобой все равно неинтересно говорить, ты ни хрена не понимаешь. Наговорила, сама-то поняла, о чем говорила?

— Нет, — я улыбнулась.

— Вот и я нет.

— Маринка, ты вообще какая-то неправильная, все девочки с куклами играют, а у тебя вместо кукол пистолетики, автоматики. Все девочки в бантиках, в платьицах — ты в штанах.

— У меня тоже и платьица были, и юбочки.

— Ага, а с каким боем мать заставляла тебя их одеть?

— Не всегда.

— Это уже потом, когда старше стала, тогда уже стала одеваться красиво. Только вот игрушки почти не поменялись. Если раньше водяные пистолетики, то потом травматы и пневматы. А боевой ты где взяла?

— Откуда ты знаешь? — удивилась она.

— Знаю, ты извини, я оттуда боек спилил, чтобы тебя с ним менты не приняли. А без бойка это уже не боевое оружие.

— А я-то думала, почему он перестал стрелять? Я его у одного типа забрала. Ну, украла.

Наконец-то мы съехали с проспекта и поехали быстрее.

— Алин, тебе не кажется, что за нами та черная «мазда» катится.

— Кажется. Если ты не заметила, то я уже два раза проверилась.

— А я думаю, что ты крутишься? Как думаешь, кто это?

— Понятия не имею, без разницы. В аптеку будешь заходить?

Я остановилась возле аптеки. «Мазда» — тоже. Марина пошла в аптеку, вскоре из «мазды» вышли двое, один направился к аптеке, а второй остался возле машины. Достав пистолет, я подумала: куда сунуть? Юбка была в обтяжку, сидела на талии плотно. Молния может не выдержать. В этот момент из аптеки вышла Марина, мужчина вышел следом и направился к своей машине.

— Что он там делал? — спросила я, когда она села.

— Покрутился рядом, посмотрел, что я беру. На вот тебе таблетки. И вот еще тест. Тебя сейчас не тошнит?

— Нет, ни разу.

— Как думаешь, кто это такие? Может, дружки тех?

— Не, это, скорее, менты, их повадки.

— Только не надо так отрываться, как в прошлый раз, хорошо?

— Я вообще не собираюсь.

Мы заехали на территорию гаража. А выехали через вторые ворота. Пусть ждут, на территорию их не пустят, если делать нечего. Проезжая мимо, я обратила внимание, что рядом с «маздой» стоит тонированный микроавтобус.

— Наверняка менты, а это — СОБР. Может, еще розыск не сняли? А эти придурки что, не видят, что машина заехала на территорию спец. гаража, можно мозгами пораскинуть.

Каково же было мое удивление, когда я через пару кварталов опять увидела «мазду». Я даже сначала значения не придала. Мало ли одинаковых машин в Москве. Но машинально повернула налево, где поворот был запрещен. «Мазда» проехала прямо. Но меня тут же тормознул патруль.

— Черт, я доберусь сегодня до управления или нет?

— Здравствуйте, капитан ДПС Круглов. Нарушаем, предъявите документы. И пройдемте к нам в машинку.

— Капитан, я спешу, может, как-нибудь… — я подала документы.

Он вернул мне тысячу.

— Пройдемте, протокол составим и поедете.

— Капитан, я действительно спешу, — я показала ему ксиву. — А под знак я повернула, так как обстановка этого требовала.

Он подумал и, видимо, пожалел что не взял деньги.

— Не нарушайте, — вернул документы.

Уже трогаясь, я заметила стоявшую у перекрестка «мазду».

— Черт, у меня что, уже мания преследования?

Ладно, с ДПС все понятно: тут часто стоят, не одна я поворачиваю налево. Увидев ксиву, он, видимо, не разобравшись, отпустил меня, ведь имел полное право оштрафовать… А как бы я поступил в таком случае, если бы была на их месте? Повернуть под знак — значит, спалиться. Они явно поняли, что я проверяюсь. А я бы проехала перекресток, тем более, что движение небольшое, развернулась и по правилам, уже с другой стороны заехала бы в перекресток.

Вскоре «мазда» исчезла, но приклеилась «десятка». Эта шла на удалении. Я уже устала кружить и, плюнув на них, поехала в управление. Я за собой вины не чувствовала. «Может, с розыска не сняли?» — опять мелькнула мысль. Так брали бы уже. Что пасти? Я заехала на спец. стоянку и, закрыв машину, направилась к проходной. Еще раз обернувшись, «десятки» в поле зрения не увидела.

В приемной никого из посетителей не было. А вместо подполковника, исполняющего роль секретаря, сидела женщина лет сорока, в погонах майора.

— Здравствуйте! — я осмотрелся, туда ли я попала. — Извините, Евгений Юрьевич у себя? Доложите, что Самбурова.

— Его сегодня нет и не будет.

— А где он, не подскажете?

— Он мне не докладывал.

Что вообще происходит? Я вышла из приемной и набрала номер Деда. Он почти сразу ответил.

— Товарищ генерал, что-то ваш секретарь сказал: вас нет и не будет.

— Как нет, ты представился?

— Так точно.

— Возвращайся.

Я обратно вошла в приемную.

— Извините, долож…

— Девушка, я кажет…

— Самбурова появилась? — раздался голос Деда из селектора.

— Минутку, — ответила она и посмотрела на меня, желая, видимо, спросить фамилию, но я, уже не обращая внимания, открыла дверь, бросив на нее быстрый взгляд.

— Стойте, вы куда? — закричала она и забежала вслед за мной.

— Все нормально, Анна Андреевна, ее я и имел в виду.

— Извините, товарищ генерал, я просто фамилию не расслышала. А вы…

— Все, можете идти.

Она вышла, а я посмотрела на генерала. Он махнул рукой.

— Телегин в больницу попал, вот пока вместо него. Ты сегодня уже не первая, кто в недоумении. Нужно будет заменить ее. Ну, как настроение? Смотрю, ты что-то совсем не важно выглядишь. Может, тебе отдохнуть, на курорт съездить?

— Мне? А вы не боитесь меня отпускать? — улыбнулась я.

— Вот в том и вопрос, — он вздохнул. — Но съездить в санаторий тебе не мешало бы.

— Товарищ генерал, такой вопрос: с меня розыск сняли?

— Само собой, в первый же день, а что, проблемы?

— Да кто-то пасет меня, кто, не знаю. По повадкам похоже, что менты. Но…

— Никуда не влезал?

— Да нет, если только в Афгане…

— Ну да, ты только прилетела и тут же улетела. А где ты их заметила?

— Уже недалеко от гаража, Марину за машиной завозила. Они меня проводили туда, потом машину сменили, проводили сюда.

— Может, менты чей заказ выполняют? Но у них к тебе претензий быть не должно. С бандитами нигде ничего?

— Вроде нет. С теми, с кем чего, уже ничего. А может, у них спросить?

— Каким образом?

— Ну, заведу, блокируют, допросят. Если менты, узнаем, на какой отдел работают. Отряхнем пиджачки и отпустим. А то гадай, где я не так улицу перешла.

Он задумался.

— Решим вопрос. А то, я смотрю, тебе в такой одежде не с руки, — улыбнулся он. — Я тебя все больше в камуфляже привык видеть.

— Ну…

— Ладно, не смущайся, шучу, хорошо выглядишь.

— Спасибо. Может, о деле? Я ведь сюда не за комплиментами приехала, — улыбнулась я.

Мне вдруг стало приятно. Не зря с утра выряжалась.

— Ну что… — он не договорил, на столе зазвонил телефон.

* * *

— Генерал Мурзин.

— Так точно!

— Есть!

— Подготовил, уже у вас на подписи.

— Думаю, согласится. Туда я тоже уже распоряжение отправил.

* * *

Он минут пять разговаривал по телефону. Я так поняла, что с Тереховым. Положив трубку, он тяжело выдохнул.

— Ну, докладывай, как прошла операция, как люди?

Я рассказала вкратце, что и как.

— Сегодня вот Кравцов, известный тебе, — он хитро посмотрел на меня, чем даже смутил, — уже докладывал детали. Он отметил, что ты необдуманно пошла на прорыв засады. А потом отправила его на захваченных автомобилях, а сама ушла в другую сторону. Так вот, он считает, что ты напрасно рисковала людьми. Особенно теми, кого отправляла на машинах.

— Что? Это он такое сказал? А что, я должна была поднять лапки вверх на милость победителю? Не может быть!

— Докладывал он Терехову, Терехов сделал выводы.

— Вы меня знаете, напрасно я никогда не рискую.

— Успокойся, а то пойдешь еще морду бить. Терехов, да и я тоже не считаем, что тут был напрасный риск. В твоих действиях мы не увидели ничего, что могло бы вызвать вопросы. Ты действовала согласно обстановке и, самое главное, вывела всех людей и доставила груз.

— Разрешите вопрос.

— Да.

— А что это он так вдруг? Вроде мне он понравился: исполнительный, грамотный. И вдруг — «необдуманно». А что, у нас время думать было? Впереди — засада, справа — открытая местность, слева — скала, а сзади — «Хамеры» как на параде. Когда думать? Это вот я не поняла его.

— Ладно, я понял. Сейчас о другом. В связи с обострением обстановки в мире, в частности на Ближнем Востоке, про Кавказ даже не говорю, у нас есть директива на создание дополнительных разведгрупп. Две из трех уже созданы, их возглавили твои бывшие бойцы: Бес и Седой. Сейчас они уже на задании. Так вот как ты смотришь, если тебя назначим возглавить группу «Рысь»?

— Я не пойму, а с каких пор Вы начали спрашивать? Что, когда-то кого-то интересовало мнение назначенца? Написали приказ, сунули в зубы и сказали «фас». Или теперь, с новым министром и его бабьим штабом, у всех женщин мнение спрашивать надо?

— Ай! — он махнул рукой. — Не интересно с тобой. Я хотел услышать, как ты будешь отказываться. В общем, приказ уже подписан, — он вздохнул. — Справишься?

Я посмотрела на него внимательно.

— Даже не знаю, что сказать. Я, конечно, не против, даже физ. состояние не беспокоит, но не рано ли? Ладно, этот раз, просто была необходимость.

— Вот ты и доказала, что не рано, у тебя сохранилась хватка. Да и к тому же не осталось боевых офицеров, прошедших то, что мы прошли. Согласись, не мне же возглавлять и не Соколову, которого раны скоро в койку загонят. У нас были две кандидатуры: ты и Кравцов, но после его доклада Терехов отмел его.

— А люди?

— Наберешь из тех, кто был с тобой.

— Численность?

— На твое усмотрение. От десяти до пятнадцати.

— Вы знаете, что я работаю всегда не более десяти, так что десять, я — одиннадцать.

— Ну это уже сама решай. Сейчас они в расположении учебного центра. Можешь прямо сегодня отобрать, передашь дела начальнику центра, он составит приказ о зачислении их в группу. А потом будешь уже заниматься на вашей базе. Инструктора есть, готовы к работе. Сегодня прилетают «Тайфун» и «Гром». Они тоже практически из-за парты вылетели на Дальний Восток. Так что вот заниматься будете с ними.

— Это Седой и Бес?

— Да, они.

Я покивала головой задумавшись.

— Ребята жить где будут?

— На базе, сейчас ее уже подготовили, так сказать расконсервировали.

— Как и раньше?

— Да, если чего-то будет не хватать, получите в центре. Питание тоже будете пока получать на общей кухне. А вот заниматься отдельно, уже по спец. программе.

— Я это поняла.

— Вопросы есть еще?

— Все ясно.

— А у меня вопрос, с Мариной что думаешь? Брать?

Я вздохнула.

— Если она рвется, ее ведь не удержишь, так пусть будет рядом со мной. Правда, она еще общую подготовку не прошла, но, думаю, что к спец. подготовке можно допустить.

— Кстати, как она справилась?

— Ну, понятия есть, — я улыбнулась. — Я ее даже в передовой дозор ставила. Но потом убрала.

— А что так? Испугалась?

— Да у нее рука дрогнула. Но это мелочь. Покажите мне человека, у кого она не дрожала? Я до сих пор помню, как у меня руки тряслись после первого боя. Я сигарету подкурить не мог. Это при том, что я не видел, куда попадают мои пули. Духи бегут, а я стреляю. Магазин кончается, я меняю и опять стреляю.

— Ну, я так и думал, что ты ее возьмешь к себе. И думаю, это правильно, пусть будет рядом. Хотя я знаю, что для тебя все одинаковые. Никому спуску не дашь, но и в обиду никого не дашь. А раньше, помню, вообще слышать не хотел о женщине в отряде.

— То было раньше, а сейчас я что, одна должна отдуваться от… — я вздохнула. — У меня на примете еще одна девушка, тоже снайпер.

— Ну, тебе решать. Ты вот что, форму получи.

— Хорошо, получу. Разрешите идти?

— Ну, все, советую прямо сегодня поехать и отобрать людей, пока база пустая, занять места.

— А… что с хвостом?

Он надул щеки и выпустил воздух.

— Так-так, я думаю, нужно по-тихому пробить, кто это такие. На базе до тебя не доберутся.

— Так что мне там, постоянно торчать?

— Ну, поживешь пару дней, со своими познакомишься поближе…

— Я вот что думаю. Меня-то, наверное, сняли с розыска, а машина? Она же тоже в розыске.

— Вот тебе и ответ. Проверим. Но сегодня лучше там переночуй.

— Хорошо. Еще вопрос: что с моей Верочкой? — улыбнулась я.

— А ничего, все идет по плану, пару недель еще продержат. Результаты у нее неплохие. Ею даже контрразведка интересовалась. Как мне сказали: склонность к аналитическому мышлению очень высокая.

— Надо же, никогда не замечала. Хотя нет, иногда хорошо анализирует. А к ней можно попасть?

— Съезди, попроведывай, проблем нет. Удостоверение захвати на всякий случай.

— Разрешите идти?

Я вспомнила, как она аналитически мыслила, когда решила меня наказать в Чите. Сев в машину и включив зажигание, я сразу заметила моргание красной лампочки. Ха-ха, подцепили маяк! Интересно, кому я перешла дорогу? Раз пасете, то брать сейчас не будете. Ну что же, следите, скрывать мне нечего, прокатитесь до закрытого полигона, вы и так знаете, где я служу.

Я выехала со стоянки и направилась на выезд из города. Хвоста не видела, да это и понятно: зачем светиться, тем более они поняли, что я их спалила. Лучше уж на расстоянии.

Заехав в магазин, взяла ящик водки. Сегодня прилетают Седой с Бесом, нужно встретить.

Я заметила слежку, только когда свернула с трассы на бетонку, ведущую к учебному центру. Ну что, ребята, прокатились вы зря, но хоть на природе побывали. Подъехав к КПП, я показала удостоверение, сержант даже не взглянул на него, он знал и меня, и машину.

— Проедете, вон там остановитесь, подождите, — сказал он, указывая на место, которое от шлагбаума не видать.

Странное что-то. Но выполнила то, что он попросил. К КПП подъехала «десятка». Сержант направился к ней, а двое солдат встали по бокам, я уже стояла на КПП, хотела узнать, в чем дело.

— Пропуск, — потребовал сержант.

— А что, сюда нужен пропуск?

— Спец. пропуск.

— У меня вот спец. пропуск, — водитель протянул красную корочку.

— Мне этот пропуск до одного места, — он развернулся и направился обратно.

Последнее предложение он произнес громче обычного. Я увидела, как из кустов молниеносно метнулись тени в маскхалатах, и через полминуты двое из машины уже лежали на мокрой после дождя земле. Я наблюдала.

— Кто такие? — задал вопрос, видимо, старший.

— Мы из милиции.

— Что тут делаем?

— Мы обследуем местность.

— Я спрашиваю: что тут делаете?

— Вы за это ответите, — начал пассажир, но ему сильнее завернули руку, он заойкал.

— Говорить только по существу.

— Мы, видимо, заблудились, — начал второй.

Я вышла из КПП и подошла к ним.

— Говорите, заблудились? Кто послал за мной следить?

— Мы не следили. Мы просто заблудились.

— Да? — я достала из «десятки» ноутбук. — А это у тебя просто точка моргает? Да? Ты что умный такой? Или меня за дуру держишь? Думали, маяк не просеку? Кто послал?

— Наш начальник, полковник Саблин.

— Откуда он?

— ГУВД по Москве.

— Формулировка?

— Я не знаю. Сказал, что нужно людям помочь, бабу попасти. Мы иногда шабашки берем. Вот он и сказал, что заплатят хорошо.

— Ладно, отпусти их, — они встали и начали отряхиваться.

— Мы даже понятия не имели, кто ты…

— Во-первых, не «ты», а «Вы», а во-вторых, ты видел, куда я заезжала. Всё, валите отсюда.

— А маяк можно забрать?

— Чего? — я посмотрела на стоявшего рядом разведчика в маске. Тот сделал движение в его сторону…

— Все, понял, глупый вопрос. Мы уезжаем.

Мы проводили их взглядом.

— Товарищ старший лейтенант, мы Вас и не узнали сразу. Классно выглядите! — они сняли маски.

— О, блин, это вы? Привет, ребята! — Передо мной стояли Егерь, Дрон, Беркут, Кот и Монгол. — А раз не узнали, значит долго жить буду, — улыбнулась я. — А это что было?

— Полковник вызвал, сказал так мол и так, сейчас подъедет машина, за ней хвост. Вот нужно выбить, кто и за чем следит за нашим человеком. Ну, мы в «уазик» и сюда. А Вы действительно классно выглядите!

— Спасибо! А что, тогда плохо выглядела? — улыбнулась я.

— Нет, но сейчас…

— Короче, через десять минут быть в расположении части, выполнять. Кто не успеет, останется с носом.

— Заводи!

— Какой заводи, бегом!

Они посмотрели на меня и бросились бежать.

— Я пошутила! — крикнула я вслед, солдаты и сержант засмеялись вместе со мной.

— А Вы к нам или на базу? — спросил Дрон.

— И к Вам, и на базу, а что? — садясь в машину спросила я.

— Хотел Вас на свидание пригласить.

Я сделала удивленные глаза.

— Да ну? — я улыбнулась. — Ну, Дрон, сам напросился, я твою наглость с тебя выбью. Закрывай дверь, раз уж открыл. — Он захлопнул дверь.

— Ну так как? — уже догоняя уазик, крикнул он.

Я улыбнулась и хмыкнула. Ни фига, он меня заболтал как девочку. Интересный малый… Я включила скорость и поехала догонять их, на ходу позвонив Деду и рассказав, что удалось узнать.

Время было уже шесть вечера, когда дежурный зачитал фамилии курсантов и дал десять минут на сборы и построение с вещами. Пока они собирались, я уже загнала машину в гараж нашей базы. Спросила у дневального дежурного. Представившись, попросила подготовить три комнаты для вновь прибывших. И взяв ключи от офицерского крыла, прошла туда.

Как только открыли этот корпус, он превратился в нашу базу. Отсюда уезжали на задания, сюда и возвращались. Но этим крылом практически не пользовались. Если и ночевали, то в комнатах для курсантов. Много лет все было законсервировано. Но тут всегда держали личный состав из срочников.

Переодевшись в камуфляж, я вернулась в холл, который мы использовали в последние годы как зал. Минут через десять появились парни, кроме двух.

— Так, внимание, построились в одну шеренгу.

Я прошла вдоль строя, каждому глядя в глаза.

— Так, с этой минуты вы будете работать под моим командованием. Если кто-то против или не желает, чтобы я была его командиром, я не держу, — я подождала минуту. — Тогда добро пожаловать в ад.

— А мы и так были в аду. — сказал Матвей.

— Нет, то вы были в детском саду. А теперь из вас будут ковать спецназ ГРУ. Пока вы никто, и звать вас никак. Но через полгода, кто выдержит, станет волкодавом. Псом войны. Занятия начнутся через несколько дней. Полный курс спец. подготовки. — Я остановилась возле Марины: — Не передумала?

— Никак нет! — она вздернула подбородок.

— Я выбрала вас из тех, кто был со мной. На мой взгляд, вы лучшие. Надеюсь, я не ошиблась. Вопросы?

— А где будем тренироваться?

— На этой базе. Все необходимое тут есть.

— А кто будет тренировать?

— Инструктора. В общем, все увидите сами, распорядок и устав тот же, что и в центре. Хотя может быть подкорректирован. Но нагрузка тройная. Сейчас располагайтесь, дежурный покажет вам ваши комнаты. Сержант, покажи!

Я прошла с ними и осмотрела, где кто будет жить. Наверное, и мне стоит сюда переехать, ведь мне тоже нужно будет тренироваться. Посмотрим. Марина и Вика в комнате были вдвоем, остальные — по трое.

— Если не против, девчонки, можно, я к вам? — спросила я как-то уж совсем по-женски.

Уже было часов девять вечера, каждый занимался своими делами. Я прошлась по учебному крылу. Сейчас оно было открыто и приведено в порядок. Тут была и своя кухня, но вот запустят ли ее? Раньше тут все было организованно, а потом законсервировано в связи с сокращением сил специального назначения. Остался только общий центр, который готовил разведчиков для общевойсковых нужд. Общий курс подготовки. И вот теперь, вроде, все начало оживать. Надеюсь, что это только начало. И скоро тут будут не три группы, а намного больше. Хорошо хоть, все оборудование сохранилось. Правда, оно все устарело, но хоть что-то.

Я прошлась по коридорам, вспоминая свою подготовку в этом месте. Если учебный центр называют спецшколой, то это тогда что?

В 22–00 объявили отбой, я вышла в зал, там за столом сидел старлей с повязкой дежурного по части, пришел с проверкой.

— Привет, старлей! — он аж подпрыгнул, обернулся и уставился на меня. Я была в брюках и в камуфляжной майке.

— Здрасте! — протянул он, осматривая меня. — С кем имею честь?

— Старший лейтенант Самбурова.

— А-а, слышал.

Я потупилась:

— В смысле? Что слышал?

— Нет, не так поняли меня, — улыбнулся он. — Слышал, что командир у новой группы — девушка.

— И что? — удивилась я. — Не важно. Когда Бес с Седым прибывают?

— Вот уже сообщили, что выехали. Жду, по времени должны скоро быть.

— Ясно, смотрю порядок навели. Уже дежурный есть отдельный, дневальный. Центральный вход открыли. А то всё через гараж ходили. Есть сигарета?

— Пожалуйста, только тут не курят.

— Скажи еще, и водку не пьют. Ладно, не очкуй, Славик, я всегда так делаю.

— А откуда Вы мое имя знаете?

Я чуть не подавилась дымом, когда уже направилась на выход. Остановилась и посмотрела на него, как не знаю на кого. На улице было прохладно, я поежилась. От КПП показался свет фар — в нашу сторону ехала машина. Но легковая. Она сразу подъехала в ворота гаража, значит, кто-то из офицеров приехал ночевать. Я услышала говор Хохла. Во, блин, он откуда взялся, он же на Кавказе? А вот второго я не знала — Троян.

Я вернулась вовнутрь. Дневальный покосился на мою грудь. Если раньше, я бы, наверное, сказала что-нибудь грубое, но теперь не обратила внимания. Да и вообще раньше я бы так не ходила. Одела бы куртку. А сейчас меня даже бретельки не смущают, как будто так и надо.

— Кто-то в гараж заезжает, — сказал старлей. — Сейчас узнаем.

— Кого я вижу, — увидев меня, с порога удивился Хохол. — Командир, никак ты?

— Я-я, Коля. Ты откуда взялся? Ты же, вроде, абреков гоняешь.

— Вызвали, вот, мол, так и так, формируй группу для обучения. А ты что?

— То же…

Он вплотную приблизился ко мне и обнял.

— Командир, как я рад тебя видеть. Может, по соточке за встречу?

Я посмотрела на него.

— Я знаю, что ты строго к этому, ну сегодня же можно?

Старлей смотрел на нас, совершенно ничего не понимая.

— Я жду наших, Беса и Седого, уже едут со Чкаловского.

— Ну, как раз, а то что-то голова бум-бум. Кстати, там места есть? Или занято? — он показал на вверх.

— Теперь спать вот тут будем, — я кивнула на открытую дверь крыла.

— А там есть комнаты? Троян, давай не томи!

— Хохол, что, потерпеть не можешь?

Но Троян уже поставил бутылку.

— Старлей, будешь с нами? Да не гони ты, я — капитан, а Троян — вообще подполковник. Отмажем.

— Я на дежурстве.

— Эх, вспомни, командир, как мы тут гуляли! — он обвел взглядом помещение. — Во, а тут ремонт сделали, — он явно уже был навеселе.

— Пойдем со мной! — сказал Троян дневальному. Тот заволновался. — Пойдем, что, я буду нести? — с едва заметным кавказским акцентом повторил он.

Старлей кивнул головой. Он явно не хотел встревать. Хотя был дежурным. Вышел сержант, дежурный по этому уч. заведению. Троян позвал его и пошел в гараж.

— Кто такой, почему не знаю? — спросила я.

— А, контрразведка. Приехал со мной, тоже вызвали, вот пригласил к нам. Мировой мужик!

При слове контрразведка старлей аж присел.

— Славик, не пугайся ты так, это уже не СМЕРШ. Не расстреляют. Если ты не шпион, конечно, — весело сказала я.

— Во, точно! А если пить не будешь, значит шпион, — добавил Хохол.

Сержант занес ящик водки, а дневальный — два пакета.

— А я кому ящик взяла?

— Еще мало будет, завтра суббота. Сюда Сокол должен подтянуться. Может, еще кто из наших. Я Тимохе позвонил, обещал.

— Да, Сокол много выпить может. Пару стопок, и в люлю. — Мы засмеялись.

Мы выпили за знакомство, заставив и старлея. Вскоре подъехал «Урал». послышались голоса, бряцанье оружия. Топот ног.

— О, вояки приехали. Они где были?

— На Дальнем. Золото отбирали.

Увидев нас, верней, Хохла, Бес прикрикнул, они обнялись. А Бес уставился на меня.

— Никак командир! Алинка, ты, что ли?

— Наверное, — улыбаясь, я встала и протянула руку. Но он ее и не заметил, схватил меня в охапку и, подняв от пола, начал кружить.

— Седой, смотри, кто у нас в гостях. Мы ее по тайге ищем, а она тут засела.

— Командир, ты, что ли? Как ты тут? Мы думали, ты там, — он тоже оторвал меня от пола.

Мы собрались и ушли в офицерскую комнату, парням нужно было поесть. Седой даже взял литр водки и поставил им на стол.

— За работу, я разрешаю.

— А я вот своих не наградила, — сказала я. Они уставились на меня. — Что смотрите? Вот, назначили руководить «Рысью».

— Ну, наконец-то, и ты с нами. И опять кошка.

— Ага, я вообще из семейства кошачьих. Ладно, завтра разрешу.

— А что, есть за что?

— Есть, — я осмотрела всех. — Первый раз в бою, справились.

— А нам сказали, ты на Дальнем, ищем тебя.

— Меня как отвлекающий использовали. Ну, что, за встречу на Эльбе! — сказала я свой обычный первый тост.

Первым свалился контрразведчик, потом — Хохол. А мы втроем оказались самые стойкие, правда я часто пропускала, верней редко пила. Но то, что я вливала, мне хватало.

— Ну и что, будешь натаскивать как и нас? — спросил Седой.

— Я теперь сама буду пока натаскиваться, силы не те, Витя. В Афгане, черт, чуть не сдохла.

— В Афгане? А когда ты успела там побывать? — удивился Бес.

— А когда вы меня по тайге искали, — засмеялась я и заразила их.

— С ними был?

— Была, Витя, быыы-лааа. Запомнил? — улыбнулась я. Он пьяно кивнул. — Да, группа двадцать человек, не могу я с такой группой работать. Как слоны прошлись, всех на уши подняли. Двое трехсотых, духов навалили, амеров. Короче, наделали шума. Я хотела с вами пойти, но вы меня по тайге искали, — я развела руками и щелкнула языком.

— А что не подождала? — спросил Бес. — Мы там уже с тобой как-то были.

— Уууу, ты вспомнил, мы тогда вообще прошли его насквозь, Пакистан и через Чечню вышли, и Аслана взяли в Чечне. Вот номер, гонялись за ним, Сокол нас в Таджикистане ждет, а мы уже в Москве. — Мы заливались смехом, вспоминая тот поиск.

— И заметьте, ни одна собака не учуяла! — сказала я. — Ну сейчас отобрала десять самых сообразительных, а остальных Хохлу оставила. Нет, и те парни нормальные, но теперь я просто отбираю как женщина, посимпатичней. — Мы опять закатились смехом.

В туалете столкнулась с Дроном.

— Ты что без стука? — спросила я.

— Ой извините, тов…

— Да ладно ты, пошли со мной! — я остановилась и стала ждать его. Он тоже стоял и смотрел на меня. — Ну что встал? Делай и пойдем. Ой, извини! — опомнившись, сказала я… — Знакомьтесь, это вот мой зам будет, Дрон, — завела я его в комнату. — А это, мммм, — я не знала как сказать.

— Садись, водку будешь? — Седой налил полстакана. — Мы ее бывшие подчиненные, вот такой командир!

Дрон опешил, посмотрел на меня, потом на них.

— Не веришь? Как хочешь. Я Седой. А это Бес. Слышал?

— Приходилось, — закусывая ответил он.

— На гитаре играешь?

— Нет, у нас Кот играет.

— Зови.

Он посмотрел на меня.

— Командир разрешает, — произнес Бес.

Вскоре появился Кот.

— Так ты Кот? — спросил Седой.

— Да, я, — непонимающе ответил он.

— Садись, выпей с нами и сыграй нам что-нибудь, завтра поспишь. Не ссы, если что, отмажем. А сейчас давай нашу!

Кот выпил, протянул руку и взял гитару. Подстроил, наиграл мелодию. Потом посмотрел на нас всех.

— Вы, пацаны, не стесняйтесь, — сказала я уже захмелевшим голосом. — У нас это все в порядке вещей — выпить с подчиненными. Ведь мы спину прикрываем друг другу, мы особый народ. Так что, если хотите, наливайте и пейте. Вы меня уже раз выручили.

Часа в три ночи, когда все уже горланили песни, в комнату вошел Сокол.

— Ну, я так и думал, что эта троица еще не спит.

Кот и Дрон подскочили.

— О, Сокол, — увидев его, произнесла я. — Ты откуда взялся?

— Сидите, — усадил он пацанов. — Вот приехал вас проверить. Знаю же, что если встретитесь, до утра не разойдетесь. Наливай, а то уеду.

— Во Сокол, человек, — сказал Седой и налил полный стакан. — Это штрафная.

— Соколу у нас и половины хватит, чтобы уснуть, — сказал сам Андрей в свой адрес.

— Это точно, Андрюша. Пей! — сказала я.

— Можно подумать, что теперь ты больше выпьешь, — улыбнувшись, произнес он.

— Ну, как видишь, еще живая. У нас, вон, уже и контрразведка спит, а мы еще бодрячком, сейчас по бабам пойдем! — Мы захохотали. — Андрюха, помнишь как мы в общагу… Ой… не то, — посмотрев на парней, сказала я. — Как мы с тобой в одних тапочках в Таиланд улетели, без документов и денег. — Мы захохотали, вспомнив глаза Деда.

— А как так? — спросил Дрон.

— Спроси что-нибудь полегче, не помним. Водка паленая была.

Парни уже тоже перестали скромничать, Дрон уже травил свои анекдоты. Часов в шесть все разошлись. Я уснула прямо на диване.

Разбудил меня Хохол, ему не с кем было выпить.

— Хохол, ты вот совсем не человек.

— Почему?

— Потому что, Хохол, я только уснула, а ты — пойдем пить, и все. Не хочу, — капризно ответила я. Но он не отставал, пришлось вставать. — Хохол, блин, ну вот, я тут единственная девушка, и ту обижаешь. Тебе не стыдно?

— Я не хотел, но никто не встает. Один ты, командир, встал, потому что девушка. Вот, выговорил.

День пролетел как в тумане…

* * *

— Алинка, ты что делаешь? — увидев меня в туалете уже после отбоя, спросила Марина.

— Ни фига, Марин, я мускулатуру качаю, пипец, — я начал пристраиваться к писсуару.

— Оооо!! Ни фига себе, ты уже сколько дней бухаешь?

— Ой, а че это я? — посмотрев на писсуар, спросила я. — А сегодня какой день?

— Суббота.

— Понятно.

— Алинка, ну, ты даешь! Я тебя никогда такой не видела.

— И я не видела. Положи меня спать. Время сколько? Меня кто-нибудь видел?

— Хорошо, что не видели. Я тебя первый раз со вчерашнего дня увидела.

— Нормально. Спрячь меня от Хохла, он козел.

Марина увела меня к себе в комнату.

— Маринка… Ик ой, одна ты у меня настоящий друг. Хохол меня тут не найдет?

— В лоб получит, если что.

— Ни фига ты накушалась, Алин, — глядя на меня, сказала Вика. — Ты где ее нашла?

— В туалете. К писсуару пристраивалась, не знала, как туда сходить.

— О как. А с кем она так? Вроде все трезвые.

— Ага, все да не все. Друзья ее по первой группе. Они прошли кое-что вместе. Только не говори, что она в таком состоянии была. Так-то она не пьет и пьянство не допускает. Ну вот, бывает.

— Все бывает.

— Она еще ночью бредить может, то духи, то чехи, короче воюет, не обращай внимание. Это бред, — Марина боялась, что я начну ночью воевать в Чечне или еще где.

* * *

Хохол разбудил меня часов в десять в воскресение. Нашел все-таки. В комнате никого не было.

— А где девчонки?

— Какие? У нас нет девчонок.

— Мои снайперши где? — я уже была трезвой. Кажется, даже похмелья не было, хорошая водка.

— Не знаю, в тире, наверное.

— Короче, Коля, пошли к нам, забирай водку.

Я увела его. Потом минут пять стояла возле туалета, ждала, когда оттуда все выйдут. Заставила дневального караулить, чтобы никто не вошел. Вот черт, как бабам хреново вот в таких условиях, когда много мужиков и один туалет. Есть еще один, но он не работает. И с душем пока тоже такая же проблема.

Я спустилась в тир. Народу было немного. Марина и Вика стояли рядом и что-то обсуждали, рассматривая винторез.

— Как успехи? — спросила я, подойдя к ним.

— О, красавица проснулась, — сказала Марина. — Руки не трясутся, алкоголичка?

— Дай, — я взяла винторез и сняла прицел. Первая пуля в молоко.

— Во-во, даже попасть не может, — хихикнула Марина.

— Молчи, — девятью остальными я выбила середину мишени. Когда мишень подъехала, сняла и подала ей. — Сделай так.

У Марины пули легли по кругу, но ни одна даже в девятку не попала.

— Вопросы есть? Вика, может, у тебя получится?

У Вики только одна оказалась в девятке. Остальные также по кругу.

— Вот когда научитесь, тогда будете пить. И говорить что-то. Работайте. Можем еще на качели поработать.

— Вот!!!!!!!! — Марина развела руками. — Вот так всегда.

— Если бы я так нажралась, я бы вообще в мишень сегодня не попала, — сказала Вика, глядя мне вслед.

— Да, работаем без прицела, — повернувшись, сказала я им.

Уже перед сном я пришла к ним в комнату.

— Девчонки, я у вас буду ночевать. Пить я уже не могу.

— Ну, наконец-то, успокоилась. Алин, извини меня за вчера. Язык у меня такой.

— Ни фига себе извини! Ты меня притащила, спать уложила, это вы меня извините. Ну что, получилось?

— Ну, не совсем, вот с СВД я так могу, — сказала Вика.

— Я тоже, — добавила Марина. — Правильно, это твое оружие.

— Это не мое оружие, это просто оружие. Вы должны уметь работать с любым оружием. Вы думаете, будете постоянно с СВД работать? Нет, будете работать с тем, какое в данном случае удобней, а чаще всего с винторезом.

— Почему?

— Потому что спецназ чаще работает в непосредственном контакте с противником, и нам не нужна большая дальность. Это не так важно, главное удобство, легкость и бесшумность. И еще, у меня нет штатных снайперов. У меня все снайпера, все минеры и саперы, все доктора, все пулеметчики и автоматчики. Каждый должен уметь делать все. Стрелять из любого оружия одинаково, метать ножи с любого положения, снимать часовых. Как-то так. То, чему вас учили, можете забыть, тут будет все сначала. Вот так-то, девочки. Еще вам придется научиться стрелять из арбалета. Так, на всякий случай. Кушать червей и тараканов, не говорю уже про змей и других пресмыкающихся. Согласны?

— Ты сейчас нас пугаешь? — они переглянулись.

— Нет, вполне серьезно. Спроси у Седого, что мы ели. Он скажет. Ну так что? Если честно, тараканов нам не приходилось употреблять, а вот змей ели, червей ели, — я с улыбкой смотрела на них, я не шутила. — Если вы не верите, тут будет такой предмет: приготовление и добывания пропитания. Вам расскажут, где больше белков, что можно, а что нельзя. Можно — все.

— Нас такому не учили, даже в тайге.

— Вас учили фронтовой разведке, обычная военная разведка. Вы ушли, нашли, зафиксировали и тихо ушли. Или взяли языка и пришли. Работа тоже не сахар, тяжелая, но там есть тыл. А здесь спецназ. Вас будут учить выживать в любых условиях. Воевать в любых условиях.

— Прямо рембов из нас делать будут.

— Нет, рембов из вас делать не будут, будут делать бойцов спецназа ГРУ РФ. А это одна из самых лучших школ. Ну, Северная Корея может похвастаться своей подготовкой, больше даже не знаю, кого привести в пример.

— А США?

— А что США? Там готовят машин для убийств: мускулы, выносливость, но все это не важно, если нет мозгов. А у нас учат думать. Вот смотрите пример, мы пошли в Афган, как мы пошли? Налегке, мы не взяли ни бронники, ни каски, вообще защиты никакой, только самое необходимое. И мы сами выбирали маршрут. Вы думаете американский спецназовец так пойдет? Нет, он не получит денег, его оштрафуют. У них все держится на деньгах, на страховках. Они их одели в панцирь, потому что в случае ранения придется большие деньги платить. Представьте себе тридцать градусов жары, а они в этом панцире, и еще мешок за спиной, какой из него боец?

— Никакой.

— Вот, поэтому их и гоняют, качают, мозги мышцами зарастают, и они думать перестают. А если сделает что-то не по плану Пентагона, его накажут деньгами. Они даже засаду толком организовать не смогли. Так что, девочки, тута вам не там. Всё, кажется, был отбой, пойду проверю, что там.

— Только больше не пей, — сказала Марина.

— Ну, я же не совсем дура. Хотела бы, уже напилась. Всё, спокойной ночи!