Как я устал носить эту оболочку! Какая она тяжелая! И вообще, как я хочу спать! Долго они будут тут меня мурыжить? Где, интересно, Вера? Наверное, в соседнем кабинете. Правильно ли я поступил? А у меня разве был выбор? Выбор есть всегда, и то, что произошло на этот раз — это тоже выбор.

Я устало смотрел как в кабинет входят и выходят люди, что-то берут, что-то говорят. Мужчина, сидящий напротив меня, что-то им отвечает.

— Ну что, Самбурова Алина Викторовна, правильно?

Я посмотрел на него безразлично. Он рассматривал мои документы.

— Люда, ты сколько лет в органах? — обратился он к женщине лет двадцати семи-восьми, сидевшей за одним из столов и что-то писавшей.

— Семь, а что, ты не знаешь?

— Вот видишь, — обратился он ко мне. — Семь, и она только старший лейтенант. А тебе всего, — он заглянул в паспорт, — девятнадцать, и, судя по твоей липовой ксиве, ты уже старлей.

— Капитан, что ты хочешь? Ты меня тут за ксиву держишь? — спросил я.

— Нет, за убийство с особой жестокостью. Ты хоть представляешь, сколько тебе светит?

— Нет, и не хочу.

— А светит тебе как как минимум двадцатка. И заметь — это при хорошем раскладе для тебя.

— И что?

— Я предлагаю сознаться.

— Капитан, ты дурак, что ли? В чем сознаваться? Я не отрицаю, что убила их. Всех. А кто стрелял с берега — не знаю.

— А винтовка оказалась на яхте почему-то?

— Короче, я на 51, говорить не буду. Мне надо позвонить и мне нужен адвокат.

— Адвокат тебе будет. Только, думаю, он тебе мало чем поможет.

— Мне нужен мой адвокат, а своего чисовского прибереги для шпаны. Отведи в камеру, я устала.

— Вот придет следователь, он и определит тебя. Как ты попала на яхту?

— Я уж сказала, на чьем-то плече, была без сознания, — я медленно повернул голову и посмотрел в окно. — Все, больше ничего говорить не буду.

В кабинет вошел пожилой мужчина в штатском, за ним следом полковник в милицейском кителе, еще один в штатском. Опера встали, приветствуя их.

— Полковник ФСБ Якушев, — представился он.

Я заметил как капитан зло скривил губы. Было ясно, что у них заберут это дело.

— ГРУ, полковник Соколов, — Представился второй. И тут же задал вопрос: — Где вторая?

— Сейчас приведут.

Я посмотрел на Андрея. Мы обменялись взглядами. Я понял, что все будет хорошо.

— Почему она в наручниках? — спросил он. — Надеюсь, вы не применяли к ним силу?

— Никак нет, — ответил капитан.

Вскоре привели Веру, сняли наручники.

— Мы их забираем, — коротко сказал он. — Вещи, документы, оружие.

— Но как, на них…

— Вы хотите чтобы вам позвонил лично министр МВД? Хорошо, — Андрей достал телефон…

— Ладно, ваши так ваши. Надо предупреждать, если проводите операцию.

— Кого, вас? Чтобы вы сразу доложили тем, против кого она готовится.

— Я попрошу вас, полковник, — начал заводиться начальник милиции, но вмешался до этого молчавший ФСБшник.

— Все, успокойтесь! Везде крыс хватает. Но есть вещи, о которых не всегда можно говорить.

* * *

— Дед сильно орет? — спросил я, когда уже поехали.

— Знаешь, даже удивительно спокоен. Просто сказал: лети в Ростов, вытаскивай этих двух дурочек. И, кстати, вот, — он протянул мне флешку.

— Что тут?

— Не знаю. Сказал, если не могут нормально отдыхать, то вот пусть работают.

— Так и сказал, работают?

— Так и сказал. Докладывать лично ему, в крайнем случае — мне.

— Ты когда обратно?

— Самолет через два часа. Сейчас вас в гостиницу закину и в аэропорт. Тут такой кипишь среди братвы, так что вам тут оставаться не то что не безопасно, а просто опасно. Парни вас выведут.

Мы остановились возле гостиницы.

— Пять минут на сборы, и все, исчезайте.

— Спасибо, братан.

— А ты что, думал, иначе будет? Да чуть не забыл, тут в придачу к флешке, для работы, — он открыл багажник и достал дипломат. — Тут все необходимое. Сама разберешься?

Он первый раз назвал меня в женском роде.

— Разберусь. Ладно, пока. Я так понимаю, ребята в том крузире?

— Нет, но машина их, они в номере, так что смело иди.

Мы попрощались. В номере мы обнаружили такую картину. Двое парней сидели на стульях, с кляпами во рту и связанные. Один спал, лежа на кровати. А двое смотрели телевизор. Все они были мне не знакомы. Увидев нас, они тут же встали, только спавший так и продолжил спать. Я вопросительно уставился на них. Из ванной вышел еще один.

— Это кто?

— Не знаю, товарищ старший лейтенант. Мы пришли, а они спят. Начали возмущаться, пришлось успокоить.

— Ясно. Короче, будите свою спящую красавицу, уходим. У вас какой приказ?

— Помочь выбраться из города.

— Вот и помогайте. Вера, вещи собираем и уходим!

Собрались мы быстро. Стоя у лифта, я услышала как по лестнице кто-то бежит. Осмотрелся.

— Все за угол.

Вовремя. Лифт открылся, и оттуда выскочили трое быков. И тут же с лестницы вышло четверо. Ни слова не говоря, они направились к нашему номеру. А мы по другой лестнице быстро спустились вниз. Я шла первой. Увидев парня на входе, сразу поняла кто это, но смело пошла к нему. Он растерялся, но все же сделал движение вызвать подмогу. Меня опередил шедший за мной боец: секунда, и все кончено.

— Быстро в машину! — скомандовал он нам.

Конечно, для меня это было непривычно, чтобы мне отдавали приказания. Но у них была поставлена задача, а он — старший. Я решил не вмешиваться. Да и к тому же, они профи и знают, что делают. По лестнице уже слышны были шаги. Он посмотрел туда и коротко сказал:

— Леха, Алик, — и кивнул головой. Двое развернулись и пошли навстречу бегущим. Проходя мимо микроавтобуса, я увидел что там кто-то метнулся к выходу, и дверь открылась. Я уже был рядом и, не долго думая, нанес удар зажатым в руке пистолетом в лоб. Он скрылся обратно в салоне. Мы быстро сели в «крузер».

— Наша машина в соседнем квартале. Высаживаете нас там, забираете ребят и уводите их за собой. Наша машина чистая. Так что ее искать не будут.

— Показывай, куда ехать.

Через семь минут мы уже усаживались в нашу машину.

— Стас, забираешь Алика с Лехой и уходишь в сторону Москвы. Встречаемся в районе Миллерово. Пошел.

— Есть, — ответил водитель и сорвался с места.

— Дай я сяду, — сказал он, подходя к водительскому месту.

Если честно, то я был не против. У меня уже не было никаких сил.

— Хорошо, садись, — сказал я и перелез на заднее сидение.

Пусть почувствует себя героем в глазах двух милых девушек. Хотя признаться, действовал он весьма уверенно. А разве могло быть по другому?

Когда уже ехали, с ним связались парни. У них на хвосте висели три машины. А у нас, сколько я не смотрела, так и не обнаружила. Да и не думаю, что они стали бы скрыто вести нас.

— Я Дима, — произнес наш спаситель и поднял руку, развернул ладонь верх и поставил горизонтально.

— Я Алина, — хлопнув по его ладони, произнесла я. Тоже самое сделала и Вера.

Мы о чем-то говорили, я уже не вникал в суть. Вера, увидев, что я засыпаю, перелезла назад. Я завалился на нее и, положив голову ей на колени, начал засыпать. Да, я становился слабее. Мне уже хотелось, чтобы рядом всегда был мужчина. А может, наоборот, я еще не набрал силы? Ведь тело-то не мое. Оно никогда не готовилось к таким перегрузкам. Морально я готов выдержать, а вот физически — нет. Тело не готово. А может, черт, у меня же месячные, Вера сказала, что теряется очень много сил. Вот почему у меня там так неприятно — тампон уже сутки не меняла. Уже стемнело. Я села на сидении.

— Верка, у меня проблема.

— Сейчас решим. Дим, давай в посадку заедем.

Он, не задавая вопросов, свернул с трассы и заехал в лесок.

— Не подглядывать, — сказал я и вышел из машины.

Вера взяла пяти литровую бутылку воды и вышла за мной. Встав за машиной, я быстро сняла джинсы. Пришлось залазить туда пальцами, чтобы вытащить тампон и сразу наступило облегчение. Я тут же присел, чтобы не обмочить штаны. Моча звонкой струей вырвалась наружу. После Вера полила мне из бутылки. Подмывшись, я вставила новый тампон, и мы тронулись дальше.

В Миллерова мы были часа в четыре ночи. Связь с парнями была по телефону. Они задерживались, так как им пришлось делать большой круг, отрываясь от погони. Мы стояли в небольшом лесочке, верней в лесопосадке. Часов в семь подъехали и парни. Машина была в нескольких местах прострелена, один из парней — Алик — был ранен, у него сквозное в руку выше локтя. У Стаса тоже была оцарапана щека пулей. Но настроение у них было приподнято.

Мы наконец-то познакомились. Если сначала, когда я увидела их, у меня было какое-то сомнение, то теперь появилось чувство уважения. При первой встрече меня смутила их молодость, видимо, только из учебки. Наблюдая за ними, за их действиями, я думал, что вот приходит новое поколение бойцов невидимого фронта. Старики, те, кто вместе со мной прошли все пекла последних войн, уходят. Да, у этих есть сила, молодость, но нет опыта. И его надо будет набираться. Я не знаю, кому было проще зарабатывать опыт, им или нам. Ведь мы практически в восемнадцать лет оказались в самом пекле ада. Некоторые из тех, кто выжил в Афгане, остались в Чечне. Ну а кто и в Чечне выжил, уже уходят, уступая место вот им — молодым. А многие уже в мирное время ушли, кто от старых ран, а кто как и я, глупо и нелепо. Кто из этих доживет до старости? Какие их ждут испытания? Как они себя проявят? На все ответит время. Я вдруг понял, что вот с этим поколением и мне придется служить. Теперь и я отношусь к этому поколению. Я даже не знаю, что я испытывал от этого: облегчение или горесть.

— Девчонки, пойдемте завтракать, — позвал Алик, придерживая раненную руку. — Чем богаты, тем и рады, — смутившись, сказал он.

Пока ели, они рассказали как петляли, уходя и запутывая следы. Мне было как-то не по себе. Они все старались ухаживать за нами. И если Вера относилась к этому с какой-то гордостью, то меня это напрягало. Я даже смущался. Нужно было убираться из области как можно скорее. Хорошо, что наша машина была не засвечена. Перекусив, мы попрощались, договорившись встретиться, когда вернемся в Москву.

— Может, вас сопроводить хотя бы до Пензы? — спросил Дима.

— Дима, ну, конечно. Светанете еще нашу машину. Ты думаешь?

— Знаешь, Алина, вас могут и менты спалить.

— Могут, а вы чем поможете? Ментов пристрелите? Я могу и сама, — засмеялся я.

— Короче, нужна будет помощь, звоните. Я же так понимаю, вы не просто так едете.

— У нас отпуск, у меня восстановление после ранения. Мы просто отдыхаем. Спасибо!

Мне захотелось сделать ему приятно, и я легонько коснулась губами его губ. Зачем это сделала, я не знаю.

* * *

Только выехав за пределы области, мы остановились и сняли номер в придорожном мотеле. Помывшись и приведя себя в порядок — кстати, мои гости уже собирались домой — мы спустились в кафе.

Если еще совсем недавно меня раздражали прожорливые взгляды мужиков, то сейчас меня это начинало забавлять.

— Алинка, смотри, как на тебя смотрит тот парень за стойкой.

— Вер, я знаю, чувствую, — мы засмеялись.

Так, прыская смехом, мы кое-как поужинали и быстро поднялись в номер. Интересно, странные вещи происходят со мной. Так, глядишь, я начну и парней с Верой обсуждать.

Выехали рано утром. Съехав с трассы на проселок, я посадил Веру за руль. Надо же когда-то начинать. Да и вообще, пусть даже нет прав, но машину водить она должна уметь, мало ли, что со мной случится.

Она сначала нервничала, потом, успокоившись, у нее начало получаться. Мы ехали, наверное, километров сто по проселкам, совершенно не выбирая направления. Все равно куда-нибудь да выедем. Вера уже и переключалась более-менее уверенно. Наконец-то мы выбрались на трассу. Я не стал забирать руль. Движение было небольшим, самое то для тренировок. Мы решили, что она будет ехать весь день. Вера была не против. Если сначала мы ехали 40–50 км/ч, то под вечер стрелка переваливала за сотню, и она освоилась до того, что начала обгонять, при этом ругая тихоходов. Но самое интересное случилось, когда нас тормознули за превышение скорости. Она спокойно подала мои документы, прошла с ними в патрульную машину и, вернувшись, протянула мне протокол.

— На, заплатишь сто рублей, — спокойно сказала она и завела двигатель.

— Верка, я не поняла, как ты им доказала, что это ты?

— Зубы заговорила, комплиментов насыпала, они же тоже мужики. Да они на фото и не посмотрели ни разу, только на меня. Алинка, мы имеем неограниченную власть над мужчинами, так почему бы этим не пользоваться?

Ночевали опять в придорожном мотеле. Меня ждала радостная новость — я могла забыть о тампонах на целый месяц, и решила это дело обмыть — залезла к Верке под одеяло.

Когда я играла языком с Вериным клитором, а попу выставила вверх, почувствовала, как в анальную дырочку что-то входит, я даже не сразу сообразила, что это. Оно начало там двигаться все быстрее и быстрее. Я уже оставила Верину киску и начала задыхаться от приятной боли.

Только потом до меня дошло, что меня имеют в попу; почему-то стало обидно, что в попу, а не в киску. Я резко дернулся вперед, пытаясь соскочить с члена. Но сильные руки крепко держали меня за талию. И этот факт привел меня к такому сильному возбуждению, что уже не было сил отбиваться. Да и желания не было. Я все активней и активней начала помогать ему, меня начала пробивать мелкая дрожь, все тело покрылось «гусиной кожей». А это что-то становилось все тверже и тверже.

«Какая же я шлюха…» — проносились мысли, и от этого возбуждение все нарастало, пока не прокатилась первая волна иголочек. Я закричала, матка сжалась в спазме, и тут я почувствовала, как член внутри меня выстрелил, а по мне прокатилась вторая волна иголочек. Я не могла даже выдохнуть воздух. На спину лилось что-то горячее. Наконец-то спазм отпустил, я закричала и уткнулась лицом в Верину киску. Потом кто-то вновь поднял меня и перевернул на спину. Я слышала, как рядом тяжело задышала Вера, она начала повизгивать. Надо мной кто-то склонился.

Мне было все равно, я вся горела. Попыталась поднять руки, но не смогла. Я не видела его лица, а лишь силуэт. Вера рядом уже кричала. И тут он поднял мои ноги и, закинув их себе на плечи, с силой вошел в меня. Я закричала от сладостной боли. Потом я уже слабо что помню. Только отрывками…

* * *

Проснулись мы в десять утра в одной постели. Я осмотрелся и сел в кровати. Потряс головой. Надо же такому присниться. Я усмехнулась.

— Верка, подъем!

— Ну, еще пять минут, — промурлыкала она.

Я почувствовал во рту какой-то странный привкус, он был мне знаком, а что — не поняла. А что попа так болит? И что всю кожу так стягивает?

— Твою мать, Верка! Что это было?

Я встал и пошел в душ. Почувствовав, что из попы что-то потекло, подтер рукой и присмотрелся: сперма еще вытекает. Ни фига, меня накачали!

Я мылся минут сорок. Как выяснилось, все мое тело было в засохшей сперме. Помывшись, я несколько раз почистила зубы, привкус был неприятный.

Да, нас оттрахали, как хотели, во все дырки. Но у меня, как ни странно, не было злости. Было даже как-то легко. Единственное было обидно, что я даже лица не видела.

— Верка, это что ночью было? — спросил я, выходя из душа.

Она села в кровати и довольно потянулась, выставив грудки вперед. Потом пошевелила языком во рту.

— Черт, они что, чеснока, что ли, нажрались? Привкус чеснока, ненавижу чеснок! Ты не чувствуешь?

— Уже нет, я три раза зубы почистила.

— А кто это был?

— В том-то и дело, что не знаю.

— Нормально, сестренка, мы с тобой кувыркнулись. Но мне понравилось, — улыбнулась она. — А тебе?

Я пожала плечами.

— Наверное, раз я не крушу тут все подряд, и все еще живы, — мы громко захохотали.

* * *

Мы собирались два с небольшим часа. У меня на душе было как-то очень уж легко и весело, хотелось праздника. Постояв, подумала и достала бикини и коротенькую юбочку, из-за которой я обиделась в Москве. Перебрала несколько бюстгальтеров и выбрала более прозрачный, весь из кружева. И нацепила ту же тунику, открыв одно плечо так, чтобы было видно кружевную бретельку.

— Вау! — произнесла Вера, выйдя из душа. — Никак, душа летает?

— Летает, — ответила я спокойно и принялась за боевую раскраску.

Я сама сделала макияж более ярким, чем обычно. Вера уже не рисковала подкалывать меня. Перерыв чемодан, она тоже подобрала одежду наподобие моей, только одела шортики.

Рассчитавшись за номер, мы унесли чемодан в машину и зашли в кафе.

— Девчонки, давайте с нами! — услышали мы, проходя по стоянке.

И тут же мощный сигнал грузовика. Мы в один голос завизжали, а потом прыснули смехом.

— Ты что, придурок, что ли? — наехала я на водителя фуры.

Он выпрыгнул из кабины и, смеясь, подошел к нам.

— Ну, извините, что напугал, — улыбаясь извинился он. — Вам куда ехать? Может, я довезу?

— Нам не по пути, — так же мило улыбаясь, ответил я. Тут появился еще один.

— А это мой напарник Андрюха, а я — Вован. А то ночью так и не познакомились.

— А, так это вы были? — спросила Вера. — Тогда нам точно не по пути! — мы засмеялись.

— И почему это? Нам показалось, что вам понравилось.

— Это вам только показалось, мальчики, — смеясь, произнес я. Мы залились смехом.

Так мы простояли минут сорок, болтая с ними. Мне было, с одной стороны, интересно. А где-то глубоко, на задворках сознания, я понимал и противился всему происходящему. Когда-то и я вот так стоял и прикалывался с девчонками на стоянках, трахал их в машине, в номерах мотелей. А сейчас оказался на их месте, ничем не отличаясь от тех. Там тоже были девушки, путешествовавшие на своих авто и с удовольствием спавшие в фурах. Вот теперь и я стала одной из них.

Мы попрощались и направились к машине. Я не хотел этого, но оно получалось само — вилять бедрами. А может, это юбка придает такой эффект с каблуками.

— Слушай, Вер, — сказала я, когда мы, проехав мимо них и посигналив, выехали на трассу. — А они так ничего, я боялась, что нас трахнули черные, — мы опять закатились смехом.

Мы ехали и обсуждали прошедшую ночь, иногда закатываясь смехом. Я не знаю, что мы в этом находили смешного, но нам было весело и легко.

— Алин, — сказала Вера. — Вот сейчас я никогда бы не сказала. что ты была мужчиной. Ты девушка от рождения, веселая и развратная.

Даже это вызвало смех.

— А когда бы сказала?

— Там, на яхте. Там у тебя были мужские черты лица, грубые и угловатые, и глаза безжалостные.

— А ты свое лицо-то видела? А глаза? — И это вызвало смех.

— Что-то много смеемся, как бы не заплакать, — сказал я.

— Да, у девушек это легко. От смеха до слез один шаг и наоборот.

* * *

Часов в пять вечера мы заехали в один поселок. Я напряг память, пытаясь сориентироваться. Так, заехали мы вот с этой дороги. Вспоминая дорогу, я наконец-то узнал дом. Да, моя фура стояла вон на той площадке. Ужас, моя фура! У меня была фура! Как давно это было! Наверное, в прошлой жизни.

Я остановилась напротив дома с другой стороны дороги. Заглушив двигатель, я откинулся в кресле и посмотрел на ворота.

— Это что за дом? — спросила Вера.

— В этом доме я родился, то есть родилась новая Алина и умер Сергей.

— Так что, в этом доме все произошло?

Я вздохнул.

— Да, тут я первый раз пописал сидя. Вернее, стоя, но не так, — я улыбнулся, вспомнив свое пробуждение. Сейчас это вызвало у меня улыбку. — Ты, Верочка, и представить не можешь, что я испытал. Я сначала думал — сон, я еще сплю, потом — что вот допился, что белочка посетила. Потом — что это глюки, меня чем-то напоили, грибами, что ли.

Я рассказывал ей, что я делал.

— Даа! Можно представить твое состояние.

По улице шла девушка, высокая, стройная, длинный черный волос.

— Кажется, Алина идет, — сказал я. — Или как ее, Катя, кажется.

— Она осталась Алиной. Она просила так ее называть.

— Но ее перевоплощение хоть не так сильно ударило по ее психике. У нее осталось все то, что было, да и привыкать к новой жизни не надо.

Она уже подходила к воротам и собиралась открыть калитку. Я посигналила. Она вздрогнула и посмотрела на машину. Я моргнул фарами. Она в нерешительности сделала шаг, потом остановилась и стала ждать.

— Ну зачем ты девчонку пугаешь, дурочка? — Вера улыбнулась.

Я открыл двери и вышел. Вера последовала за мной. Из калитки в этот момент вышла женщина, с которой я тогда хотел переспать.

— Алинка, ты что испугалась? — спросила я.

Она несколько секунд постояла и практически побежала к нам.

— Девчонки, неужели, это вы?! — она обняла нас. Мы тоже, обняв ее, прижали к себе. — Пойдемте в дом! — она начала нас тянуть.

— Алин, спасибо, я там уже была.

Он посмотрела на меня, и мы все втроем засмеялись. Ее мама сразу успокоилась, увидев как ее дочь встретила гостей.

— Алинка… — она внимательно рассмотрела мое лицо, провела ладошкой по лицу. — Ты совсем не похожа на ту Алину, которой была я.

Я вздохнул. Так вот решили наши судьбы. Теперь мы две Алины, но нет Кати и нет Сергея.

— Ну, пойдемте в дом. А где Марина?

К нам подошла ее мама.

— Девчонки, ну что вы тут стоите? Пойдемте во двор. Вы, наверное, голодные?

— Мама, познакомься, это Вера. Она… — она подбирала слова, но мы помогли ей и засмеялись. — А это тоже Алина, она нас и вытащила оттуда. А это моя мама.

Мы прошли во двор. Мать ушла в летнюю кухню, а мы остались во дворе.

— А она не знает? — спросил я.

— Ну, она знает, что произошло. Но что это ты, то есть я…

— То есть твое тело, — помог я ей.

— Да, она не знает. Да и ты совсем не похожа на ту Алину. Ха, а ты волосы так и не обрезала… Помнишь, я тебя просила в бане?

— Нет, не помню.

Вера встала на сторону Алины. Мы сидели на лавочке и болтали как старые подруги.

— А как у тебя с этим, ну, сссс… Ты поняла.

Я вздохнул.

— Не знаю, доктор сказал что повышенная. Но я как-то справляюсь.

Потом мы поужинали. Алина уговорила остаться ночевать. Подумав, мы решили остаться. Да мы и не думали долго, согласились сразу. Все равно через пару часов искать ночлег.

— Девчонки, может, в баню? — предложила Алина.

— А почему нет? Давай!

Веселясь, мы натаскали дров и затопили баню.

— Девчонки, а может выпьем за встречу? — спросила опять Алина.

— Алинка, — сказал я. — У меня какое-то чувство, что это уже было. Я утром какой-нибудь собачкой не проснусь? — Снова звонкий смех.

— На этот раз ты сама приехала. А может быть мужчиной проснешься? Ты же, наверное, хотела бы?

— Ага, скорее всего, с мужчиной, — сквозь смех ответила я.

— Нужно в магазин за вином сходить. В мамином магазине есть классное вино, пойдемте. Мам, присмотри за баней, мы в магазин.

— Хорошо. Скажешь Алле, чтобы раньше не уходила.

— Хорошо, мам. Пойдемте.

— Зачем идти, когда машина под боком?

Мы прокатились по поселку, заехали в магазин, я взяла еще и водки, сказав на их: «Зачем?», чего потом пешком идти — пригодится. Около магазина встретили парней, еще с ними поболтали и вернулись обратно, загнав машину во двор.

— Ой, девчонки, как я рада, что вы заехали! Я думала, что уже никогда вас не увижу. Что с вами, как вы? Ведь Алинка пропала. Я думала, может, уже и в живых нету, а ты куда пропала?

— Ой, лучше тебе не знать, — улыбнулась я. В Эмираты меня вывезли, но я и оттуда убежала. — Мы захохотали.

Вино действительно оказалось неплохим. Надо же, мне вина стали нравиться! Я встал и пошел к машине за сигаретой. В этот момент ко мне подошла Алинина мама.

— Подожди, дочка! Хочу сказать тебе спасибо за мою Алиночку, за то, что не бросила. Ну а то, что тело другое, ты в этом не виновата, ты ничего не могла сделать. Я рада, что так все закончилось. Ведь она все та же, моя Алина. Тебе куда сложней пришлось, — она посмотрела мне в глаза. Потом осмотрела мое лицо, провела ладонью по щеке. Голова сама потянулась и прижалась к этой теплой ладони. — Хоть ты совсем не похожа, даже взгляд другой, но я знаю — это вас поменяли. Я знаю это, чувствую, и улыбка у тебя такая же, как была всегда, и смех тот же. Скажи мне, я права?

— Да, вы правы.

— Заезжай к нам почаще, ты для меня как дочь, вторая дочь. Тут тоже твой дом, и мы всегда тебя ждем и рады видеть. Ладно, иди к девчонкам, — она улыбнулась мне. — Баня скоро будет готова. — Она повернулась и крикнула: — Алина, я к бабе Нюре за молоком.

— Хорошо, мам! — весело ответила Алина. А я стоял и думал: «Почему я непроизвольно прижался к ее ладони? Чертовщина какая-то. Видимо, память и у тела есть. Ведь это тело зародилось в утробе этой женщины».

— Ты чего? — спросила Алина, увидев мой задумчивый вид.

— Да так, задумалась, — подкуривая сигарету, ответила я. — Пойдем, баня, кстати, готова.

Как когда-то давно, кажется в прошлой жизни, когда нас, грязных, обнаженных, подобрал д. Вася и привез к себе домой, мы также сидели на полке и грелись, не хватало только Марины.

— А помните, как Алинку водой окатили? — вдруг спросила Вера.

Мы опять начали вспоминать все, что тогда произошло.

— А как граната грохнула? Я потом два дня плохо слышала, — смеясь, сказала Алина.

— А я — неделю, — добавила Вера.

— А я все слышала, — сказала я.

Мы выходили, отдыхали, выпивая вина, и снова заходили. Потом нам, видимо, уже надоела баня, и мы, окончательно вырядившись в халаты, остались во дворе. Вскоре возле ворот раздался свист.

— Во, Артем пришел, сейчас я вас с ним познакомлю, — она вскочила и выбежала за калитку.

«Ну, в деревне ничего не меняется, — подумал я. — Так же свистом вызывают девчонок, как это делали и мы. Но вот теперь взгляд с другой стороны: что при этом делали девчонки».

Появилась Алина, она тащила за руку парня, видно было, что он стесняется.

— Познакомьтесь, это Артем. Артем, а это мои подруги, самые близкие: Вера и тоже Алина.

— Очень приятно, — пробубнил он.

У меня мелькнула мысль: «Наверное, девственник еще.» Я улыбнулся. Но после пары бокалов вина он мне уже таким не казался. Потом возле ворот опять раздались голоса… Артем вышел.

— Что-то подсказывает мне, что сегодня будет как вчера, — мы захохотали.

— Ты думаешь, они смогут повторить то, что было вчера? — спросила меня Вера.

— Не сомневаюсь. — Мы опять залились смехом.

Его долго не было, и Алина вышла за калитку. Вернувшись, села и спросила:

— Может, мальчиков пригласим?

Мы с Верой переглянулись.

— А они потом не убегут? — спросила Вера.

— Не знаю. — Опять порция смеха.

Она пригласила их. Я сидела и смотрела на этих молодых петушков (нет, не то, что вы подумали, а в хорошем смысле слова). Их было четверо, не считая Артема. Я даже не помню их имена, они меня просто не заинтересовали. Они так выпендривались, красовались. Ведь когда-то и мы так выпендривались. И опять взгляд с другой стороны, глазами девушки, перед которой и для которой весь это выпендреж. Мне показалось это забавным.

Веру уже чуть ли не тискали. Ко мне подсел один из самых боевых и положил руку на плечо.

— Руку убрал, — улыбаясь, произнесла я.

— Да ладно…

— Руку убрал, повторять больше не буду, я ее тебе сломаю, — так же мило улыбаясь, повторила я.

— Если она сказала, то сделает. — смеясь, произнесла Вера.

Он нехотя убрал руку.

— А может, пойдемте, погуляем? — спросил кто-то.

— Ага, еще на танцы пригласите.

— А что, у нас сегодня дискотека. Пойдемте?

Вера посмотрела на меня, ей явно хотелось сходить. Я задумалась. Интересно, что из этого выйдет? Как там будут выпендриваться? Надеюсь, драки сегодня не будет, где я в главной роли.

— Ну, что на меня так смотрите? — увидев, что Алина и Вера ждут моего ответа. — Идите, я что, вас держу?

— Алинка, ну ты че такая? — в один голос начали они.

— Ладно, уговорили, — боярским голосом произнесла я.

Мы опять вытащили из машины чемодан.

— У меня в жизни первый раз такое мероприятие. Что туда надо одеть? — спросила я, когда мы зашли в дом.

Они быстро подобрали мне юбочку, маечку из Алининого гардероба, куртку я одела свою. Когда вышли во двор, заметили, что откуда-то взялась еще литровая водка. Я вздохнула.

— Мужики обычно говорят: «Прощай, здоровье!» А что говорят бабы? Наверное, «Баба пьяная — пизда чужая». И вообще, кто сказал, что у меня сегодня секса не будет? Наливай!

* * *

Я проснулся ближе к обеду. Лежу в той же кровати, что и в прошлый раз. Осмотрелся. Что-то было не так… Почувствовал, что болит зуб, дотронулась. Черт, как же я заросла, нужно побриться.

Стоп, как заросла? Я ощупал лицо, действительно щетина. Я вскочил в кровати как ужаленный. Черт, я стою полностью на ступнях. У меня нет груди, накаченные мышцы. Член стоит аж не могу. Я его чувствую, яйца привычно болтаются. Черт, в окне видно мою фуру. Я не знал, радоваться мне или огорчаться. Надо же, какой кошмар приснился! Вот это сон!

После первых секунд радости наступает уныние. А как же… Нет, не может быть! Я опускаю глаза и смотрю на торчащие трусы. И наступает апатия. Нет, я не хочу. А Вера? Вера! Вера! Вера! А дальше как в старинных кинофильмах — все мелькает, звука нету, нет красок, все в черно-белом цвете. Вот я уже мчусь по трассе, скорость заваливает за 120. Встречные просто мелькают. Вот я уже в Екатеринбурге. Отцепляю фуру на стоянке и на одной голове продолжаю гнать с немыслимой скоростью. Все, я уже в одной деревне, мне тут все знакомо, я видел ее во сне. Да, вот он высокий забор с колючкой поверху. Да, так было и во сне. Я знаю, что там охрана.

Останавливаюсь вплотную к забору и подхожу к калитке. Калитка открывается, и появляется охранник с автоматом. Он ничего не успевает понять, сильный удар в челюсть, и он в глубоком нокауте. Несколько секунд, и автомат уже у меня в руках. На всякий случай передергиваю затвор и делаю шаг во внутрь, сразу же открывая огонь по сторожке. Я вижу как пули крошат стекло, то, что находится внутри. Как второго охранника, нашпигованного пулями, кидает на стенку. И не останавливаясь, иду дальше. На крыльцо выбегают человек пять, я на ходу открываю огонь. Пули крошат все, что попадается на пути. Обрушивается стеклянная веранда. Я подхожу к убитым охранникам, бросаю пустой автомат и подбираю другой. Вновь затвор и вперед, в дом. Сразу даю длинную очередь веером. Кто-то летит на меня справа. Удар прикладом в голову, и он со сломанным черепом падает замертво. Подхожу к одному из охранников, достаю пару магазинов и смело иду на второй этаж.

Все как во сне, тот же зал, те же комнаты. Я поворачиваю направо и ногой открываю дверь в класс. Дверь не выдерживает и слетает с петель. В большой комнате сидят полураздетые девушки. Посредине стоит маникен мужчины, и одна делает минет. Вера стоит рядом с указкой. Девушка поднимает на меня глаза, мне в ней кажется что-то очень знакомым. И я вспоминаю: это же я, только из сна. У меня все перемешалось, я уже не понимаю, где сон, а где явь. Как бы там ни было, я хватаю Веру за руку и веду за собой. Она перепугана так, что не может шевелиться. На своих высоких каблуках она не успевает за мной. Тогда я кладу ее на плечо и продолжаю движение. По лестнице кто-то бежит, как только я вижу его голову — открываю огонь с одной руки. Пули выбивают штукатурку, крошат в щепки деревянные поручни, разрывают декоративное металлическое ограждение. Но ни одна пуля в него не попадает. Но вся эта канонада деморализует его. Он останавливается, я уже перед ним и с силой бью ногой в грудь. Перезаряжаю оружие и продолжаю движение. Вот уже крыльцо, вот ворота. Открываю дверь и закидываю Веру в кабину, сам сажусь за руль и бросаю автомат на пол рядом с собой. Горбатый «вольво» выпускает над кабиной два черных столба дыма и, выбрасывая щебень из-под колес, срывается с места. И опять мелькают встречные фары, скорость заваливает за 120. Я обгоняю, подрезаю. Вера смотрит на меня с удивлением и испугом. Она уже часа два сидит в одном положении и смотрит на меня, не проронив ни слова.

— Ника, выходи за меня замуж, я тебя всю жизнь искал, — говорю я и не слышу своего голоса. Вообще меня удивляет, что я вообще ничего не слышу. Она еще шире открывает глаза:

— Откуда ты, Вы, знаете? — я также не слышу ее голоса, но прекрасно знаю, что она говорит.

— Я видел тебя во сне, я люблю тебя, влюбился с первого взгляда.

— Ты ведь обо мне ничего не знаешь… Они убьют нас, ты их не знаешь…

— Я знаю про тебя все, даже больше, чем ты думаешь. Все. Во сне я была твоей сестрой и самой близкой подругой. Я знаю про твоего брата.

— Нет, этого не может быть… Они найдут и убьют нас.

— Пока я жив, тебя никто пальцем не тронет, поверь. А убить меня не так уж просто.

И тут какой-то провал, не то во времени, не то в памяти. Но она уже лежит в одних трусиках на кровати, а я сижу рядом на полу и ласкаю ее. Я хочу ее с неимоверной страстью, я готов ее взять, а она готова отдаться впервые по собственному желанию и с такой же страстью.

* * *

Дааа!! Это могло бы быть так, мне не хватило пары минут, меня кто-то начал трясти за плечо. Я открываю глаза: Вера никуда не исчезла, я вижу ее лицо и тянусь к ее губам.

— Ты че? Бредишь, что ли? — отчетливо слышу я ее голос.

У меня прорезается слух. Я протягиваю руку к ее лицу и начинаю гладить ее по щеке. Нежно тереблю ее сережку в ухе. И тут замечаю, что моя рука какая-то маленькая, длинные ногти покрыты алым лаком.

— Ты че, Алинка, бредишь, что ли? Ты с кем воюешь?

У меня из груди вырвался стон разочарования. Я повернулся на живот и закрыл глаза, пытаясь вернуться туда, где был минуту назад. Но вернуться уже не получается. Я чувствую, что хочу в туалет. По-женски чувствую, что под грудью два упругих шарика, на которых я лежу. Значит, то был сон, всего лишь сон. А это реальность.

— Верка, ну ты что такая скотинка? Зачем ты меня разбудила? — я тяжело вздохнула.

— Так ты меня чуть с дивана не столкнула, — обиженно произнесла она.

Я приподнялся на локтях, опустил голову и посмотрел на груди.

— Ну вот мои хорошие, опять мы вместе, — тяжело вздохнул я.

Осмотревшись, я понял, что мы спим на диване в зале. Я села и, подтянув одеяло, обвернулась им, прикрыв грудь.

— Верка, а что вчера было? Я что-то вообще не гу-гу. Мы ходили куда-нибудь?

— Мы ходили.

— А я?

— Ты нет.

— А почему?

— А вы спорили — кто больше выпьет.

— И кто? Судя по мне, то не я. А секс был?

— Алинка, какой секс? Тебя сюда занесли, и все. Я тебя хоть раздела.

— Спасибо тебе, солнышко, — просюсюкал я. — Верка, у меня сейчас голова расколется, а мочевой — лопнет.

— И что ты предлагаешь? В туалет тебя сносить?

— Если можно, пожалуйста. Или наоборот, туалет принести.

— Ага, сейчас. Вставай и иди.

— Но я же голая! Вдруг кто увидит.

— Халат одень.

— Нуу. Ой, Веркааа, мне такой сон сейчас снился, обалдеть…

— Наверное, большой и толсты…

— Да иди ты… Нет, я тебя спасал, — я пересказал ей сон.

— Как романтично… Принц на белом коне спасает красавицу из лап разбойников.

— Да, только вместо белого коня табун лошадей. А ты взяла, разбудила меня на самом интересном месте, — я повернулся к ней и положил голову на плечо. — Ты там была такая испуганная! Да, я там видела себя. У манекена. Ладно, где халат?

— На, видела она меня испуганной.

Я накинул халат, но застегнуть никак не получалось.

— Верка, застегни мне пуговицы, не могу что-то.

Я чувствовала, что еще пьяная.

— А что мы вот так вчера с водки и тю-тю..

— Нет, ты еще спирт приносила.

— Ого, это серьезно. И много?

— Конечно, серьезно, не разбавляя его пить. У пацанов глаза повылазили, когда они повторили за тобой, а ты как воду.

— А я то думаю, что у меня так горло болит, как будто сожгла? Ну тогда похмелиться можно водичкой из-под крана.

Я наконец-то вышла во двор. Летом они пользовались уличным туалетом. Вскоре проснулась Алинка, приготовила нам завтрак; весь день мы провалялись на диване, болтая ни о чем. Когда пришла с работы ее мама, мы уже были на ногах. Вечером Алина все же вытащила нас прогуляться. Потом Вера ушла спать, а мы с Алиной еще долго сидели и говорили.

— А я смотрю, ты уже привыкла, — сказала она.

— А куда деваться, разве есть выбор? Надо как-то дальше жить. А твоя мама узнала меня.

— Да? И что сказала?

— Сказала, что я ее вторая дочь. И знаешь, она провела меня по щеке, и я непроизвольно прижалась к ее ладони. Алин, прости меня, я правда не виноват. — я обнял ее, и у меня покатились слезы.

— Я знаю, спасибо, что не запустила себя, мне было бы очень обидно. А так, — она посмотрела на меня и улыбнулась сквозь слезы, — прекрасно выглядишь. Личико ухоженное, маникюрчик красивый. А тебе вообще нравится?

— Что?

— Ну, быть девушкой?

— Кажется, начинает, только много проблем. — Мы засмеялись.

Оказывается, Алина поступает в МГУ. Сейчас ждет документы, и, возможно, поедет учиться.

— Классно, — обрадовалась я.

— А вы не против, если я у вас остановлюсь?

Я был не против, но меня смущало одно: ее безопасность. Ведь она могла пострадать из-за нас. Верней, меня.

— Я только за, а не далеко будет добираться?

— Не знаю, попробую.

— Ну что, тогда добро пожаловать. Правда, есть одно «но».

— Не, я буду пл…

— Ты не поняла. Мы с Верой под ударом, и я очень не хочу, чтобы ты была на линии огня.

— Это как? Я не поняла.

— А это так. Ты можешь пострадать из-за наших разборок. Но я найду тебе квартиру недалеко от МГУ.

— Серьезно?

— Ну неужто я свою родную сестру оставлю жить в общаге. — Мы засмеялись.

Утром нас проводили. Ее мама еще раз подошла ко мне и, прижав к себе, произнесла:

— Береги себя, дочка, и Веру береги. И не забывайте, заезжайте почаще в гости, я всегда буду ждать. Спасибо тебе еще раз.

Мы уезжали с легкой душой. Теперь я знала, что с Алиной все в порядке..

— А что за флешку тебе Андрей дал? — вдруг спросила Вера, когда мы выехали с заправки.

Черт, как у меня вылетело из головы! Я совсем забыла, вот память девичья! Но вместо этого я спросил:

— А что, уже соскучилась без стрельбы? Скучно стало?

— Почему сразу стрельба?

— Потому что я примерно догадываюсь, что там.

— И что же?

— Нужно будет достать перо жар-птицы.

— А такая есть?

— Нету, но нам ее нужно будет найти.

— Но ее же нету.

— Короче, там, скорее всего, пойди туда, не знаю куда, и принеси то, не знаю что. А ты что, думаешь, там поздравления?

— Нет, что, куда-то хочет отправить?

— Вера, садись за руль, хочешь?

— Хочу! Хочу! Хочу! — она даже запрыгала на сидении.

Мы поменялись местами, и я достал бук. И что тут у нас? В мониторе появился Дед.

— О, говорящая голова! — удивился я. Я ведь думал, что там какие-нибудь документы.

По его словам, есть информация из непроверенных источников, что некая дальневосточная фирма, «Даль-лес…», незаконно вывозит за границу драгоценные камни, в том числе платину и золото. Но и это еще не все. Через их канал за границу также уходит оружие, а в Россию завозятся наркотики. Задача проверить информацию и доложить.

— Приступить по готовности. И вот что, дочки, будьте осторожней, действуйте по обстоятельствам. Я позже отправлю контакты на случай непредвиденных ситуаций. Материальное обеспечение будет переведено вам на счет. В папках информация, касающаяся этой фирмы, и подробные досье на руководителей. Доложите, когда приступите. Веру используй по своему усмотрению. Все. Удачи вам, девочки!

Мы переглянулись.