© Диана Лилит, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

 

К тебе спустя шесть лет

Бывает зависимость от наркотиков, зависимость от алкоголя, зависимость от сладкого… А что такое зависимость от человека? Говорят, она причиняет боль и не дает покоя. Она заставляет переживать за другого человека каждой клеточкой своего организма, пусть даже вы совсем не знаете друг друга. Без него ты просто не представляешь своей жизни.

Похоже, так оно и есть.

 

#ГЛАВА_1

Это произошло осенью 2012 года. Я хорошо запомнила этот странный период моей жизни.

Был обычный вечер, я валялась на кровати и от скуки залипала в телефоне. Пролистывая список бесполезных игр и приложений, я наткнулась на «Инстаграм». Признаюсь, я долго не могла понять, в чем его смысл. Кому будет интересно смотреть на мои фотографии? Я не известная личность, не талантливый фотограф. Внешность моя далека от совершенства. Вряд ли можно привлечь к себе интерес в социальных сетях, если ты худощавая и бледная девчонка, напоминающая призрак.

В общем, «Инстаграм» я установила. Придумала незамысловатый никнейм, поставила аватарку, нашла своих друзей и подписалась на них. Моя лента сразу же заполнилась фотографиями девочек в зеркале, влюбленных пар, еды, детей, городов, книг, скринами с музыкой и всем, чем только можно.

Но уже через пару дней мне наскучило смотреть на своих знакомых, и я решила найти кого-то, кто живет интересной и увлекательной жизнью, того, кого я не знаю лично.

Я подписалась на самых разных художников, фотографов, дизайнеров, актеров, поэтов, архитекторов и путешественников.

Моя лента стала намного интереснее. Я смотрела на то, как живут люди в разных уголках планеты, чем они занимаются, что делают в данный момент. Виртуальное путешествие по красочному и неизведанному миру, что был мне недоступен. Порой я ставила кому-то лайки, но никогда не комментировала. Я была молчаливым фолловером. Я и в жизни-то не особо разговорчивый человек, но с этим ничего не поделаешь.

Бессмысленная потеря времени могла продолжаться еще очень долго, пока взгляд не упал на фотографии незнакомого мне молодого человека. Он выкладывал по десять фотографий в день, тем самым засоряя мою ленту новостей, что немного действовало мне на нервы. Я залезла в его профиль.

Имя: Маэль Эйнсворт

Возраст: 23 года

Город: Париж

Я обратила внимание на цитату и на значок розы, с которой опадают лепестки: “Vivre vite, mourir jeune” («Живи быстро, умри рано»).

Он был то ли начинающим актером, то ли музыкантом, но это не особо меня интересовало. У него была совершенно новая страница с не самым большим количеством подписчиков, но с огромной коллекцией фотографий. Под каждым изображением по тридцать хештегов. Признаюсь честно, я относилась к этому скептически. Обычно так делают девушки, жаждущие внимания.

«Наверное, он очень самовлюбленный» – была моя первая мысль. Хотя он и правда обладал привлекательной внешностью. Маэль был похож на героя старинных скандинавских сказок про лесных эльфов и фей. Темные густые волосы, косая челка, темно-синие глаза, светлая кожа, высокие скулы и приятная улыбка c милыми ямочками, что визуально придавало его лицу детское выражение. На внутренней стороне тонкого запястья красовалось странное тату: слово A N G E L, выведенное тонким шрифтом. Весьма женственное, к слову.

Под его фотографиями было много комментариев. Кто-то восхищался им, а кто-то унижал его, что казалось мне очень глупым. Какой смысл в том, чтобы писать что-то оскорбительное незнакомому человеку? Парень довольно активно отвечал и со всеми общался. Похоже, его ничуть не задевали негативные комментарии и он их просто игнорировал. Я не заметила, как стала пролистывать фотографию за фотографией и читать комментарии. Кто бы мог подумать, что это будет так интересно!

Внезапно меня отвлек телефонный звонок. На дисплее светилось имя, знакомое с раннего детства, – Фелис. Как оказалось, моя лучшая подруга ждала меня на улице уже больше часа. Впрочем, пунктуальностью я никогда не страдала, но в этот раз просто забыла о том, что должна была с ней встретиться. Сказав привычное: «Уже готова, выхожу», я стала в панике бегать по своей комнате, думая, что надеть. Это всегда было проблемой. Я открыла шкаф, и меня накрыло лавиной из футболок, джинсов, платьев и кофт, пахнущих конфетными духами и детским кондиционером для стирки. Вытащив из этой кучи простую белую футболку и узкие джинсы, я быстро оделась. Оставалось только замазать тональником темные круги под глазами от постоянной бессонницы – и я готова.

Я вышла из дома и вспомнила, что не взяла наушники. Потратив на поиски пятнадцать минут, я нашла свой источник жизненной энергии под кроватью. Я правда не могла без них жить и брала их, даже когда шла куда-то с друзьями.

Фелис – крашеная длинноволосая брюнетка – куталась в тоненькую кожаную куртку и курила сигарету. Она терпеть не может, когда кто-то заставляет ее ждать. Выслушав пару капризных фраз, мы вместе направились в сторону кафе, которое находилось недалеко от моего дома. Обычно мы любим выбираться куда-нибудь в центр города, но в такую погоду мне больше хотелось сидеть дома, закутавшись в любимое одеяло, или играть на фортепиано. Но, увы, Фелис нужно было рассказать мне что-то важное.

– Кэрри, если ты сейчас же не уберешь телефон, клянусь всеми святыми, я тебя ударю, – скучающим тоном сказала Фел, докуривая очередную сигарету.

– Могу пообещать то же самое, если ты не перестанешь курить. Ты же знаешь, я не переношу запах табака. – Я убрала телефон в карман.

– Почему ты не можешь просто выслушать меня? Мне правда надо с кем-то это обсудить.

– Прости, я тебя внимательно слушаю, просто немного отвлеклась. – Моя улыбка была немного вымученной. Мне действительно было скучно.

– Ладно, не бери в голову… – вздохнула она и вытащила сигарету.

Курить Фел начала совсем недавно. Она списывала все на стресс, после того как ее возлюбленный Даррен Янг решил с ней расстаться. Восприимчивую Фелис это мотивировало на ряд бессмысленных поступков. Для привлечения внимания девушка морила себя голодом, слонялась по улицам глубокой ночью и наносила на свою фарфоровую кожу некрасивые татуировки.

– Забудь, Фел. Все будет хорошо, – ответила я, хотя мысленно находилась где-то далеко.

Вечером я снова просматривала фотографии Маэля и читала комментарии. Даже пару раз поставила ему лайк. Не знаю почему, но мне нравилось на него смотреть.

 

#ГЛАВА_2

Настойчивый звук будильника вырвал меня из сна, вернув в суровую реальность. На часах 7.15 утра. Как же трудно вставать с кровати, которую я считаю самым комфортным местом на земле.

Антея Блейк, моя замечательная мама, давно уже проснулась и собиралась на работу. Я понадеялась, что успею собраться за пару минут и доехать до школы на машине вместе с ней, но это было крайне глупо с моей стороны. Обычно мне требуется как минимум полчаса, чтобы одеться, накраситься, собрать сумку и позавтракать. Проводив маму, я начала одеваться и около восьми утра уже шла в школу. Погода была на редкость неприятная. Дождь лил как из ведра. Мои красиво уложенные волосы превратились в спутанную мочалку, а тушь потекла по щекам. Жуткое зрелище, я знаю.

Услышав звук автомобильных тормозов позади себя, я обернулась. Это был Даррен Янг, тот самый самовлюбленный идиот, который расстался с Фелис.

– Эй, Блейк! Отличная погодка для прогулки, не правда ли? – крикнул он.

Мне безумно захотелось вломить капитану школьной футбольной команды, но я лишь мрачно усмехнулась в ответ.

– Да брось ты! Я же шучу! Могу подвезти… – смеясь, сказал он.

Наверное, вы подумали, что я снова проигнорировала его. Не тут-то было: я развернулась и направилась к его машине.

– Подвезти? Давай, – серьезно сказала я.

Он открыл мне дверь, и я забралась на переднее сиденье небольшого черного пикапа. На самом деле это было совершенно непохоже на Даррена. Он мог подшутить и свалить, как обычно и делал, но сегодня все обстояло иначе.

– Как дела? – спросил Даррен, поворачивая в сторону школы.

– Да вроде нормально, – немного озадаченно ответила я.

– Как там Фелис? У нее все хорошо? – продолжил он, отчего мне сразу расхотелось любезничать.

– У нее все более чем прекрасно. Или ты хотел услышать, что она страдает и пытается свести счеты с жизнью после вашего расставания? Увы, она уже забыла о тебе, – резко ответила я, понимая, что вру, ведь Фел сильно убивалась по этому поводу.

– Блин, да не хотел я, чтобы так все получилось. Мы тогда нехило сцепились друг с другом из-за очередной ерунды, вот я сгоряча и выпалил, – начал оправдываться Янг, что выглядело невероятно жалко.

– Бывает, – ответила я, ядовито улыбнувшись.

Кажется, Даррен и правда раскаивался. Он молчал.

Наконец мы подъехали к школе. Я попыталась открыть дверь, но Янг остановил меня.

– Кэрри, скажи Фел, что мне очень жаль. Я не хотел этого, – тихо сказал он.

– Мне несложно сказать ей об этом, но не лучше ли тебе самому подойти и извиниться? – спросила я.

– Я пока не могу, – ответил Даррен, тяжело вздохнув.

Кто это и что он сделал с Дарреном Янгом?

– Ладно. Спасибо, что подвез, – бросила я и вышла из машины.

На уроках я дремала, а на переменах зависала в телефоне. Я вновь и вновь читала комментарии Маэля и каждый раз узнавала о нем что-то новое. Он общался со всеми довольно дружелюбно. Я узнала, что у него есть брат и сестра, что он живет один, что у него была девушка, с которой он три месяца как расстался. Я узнала, что Маэль хорошо рисует. Наверняка у каждого хоть раз в жизни бывало такое чувство, когда обыденность надоедает и хочется каких-то новых впечатлений, событий и знакомств. Вот и Маэль стал моим проводником в другой мир. В мир, где не было моих друзей, моей школы, моих знакомых и одноклассников. В мир людей, которых я никогда не знала.

 

#ГЛАВА_3

– Кэрри, ты видела себя в зеркале? – спросила мама, осматривая мое лицо, покрытое красной сыпью.

Аллергия на шоколад. На мой любимый, прекрасный шоколад. Его я боготворила так же, как и наушники. Я всегда любила сладкое и не знала меры. Вот и вчера ночью в одиночку опустошила большую банку «нутеллы». В подарок к болезненной сыпи я получила бессонницу. Сахар в крови делал меня гиперактивной, а наутро я была просто разбитой.

– Мам, я плохо себя чувствую, можно не пойду в школу? – умоляюще спросила я.

Конечно, ответ был очевиден.

– Нет! Кэрри, ты слишком много пропускаешь, тебе так не кажется? Я уже боюсь, что скоро меня вызовут в школу.

– Ну пожалуйста!

– Нет и еще раз нет, – сказала мама, взяв ключи от машины. – Деньги на полке в твоей комнате, не забудь, – добавила она и вышла из дома.

– Хорошо, хорошо, – вздохнув, я направилась на кухню заваривать ароматный кофе и готовить завтрак.

Взяв свой телефон с кровати, я села за стол и по привычке открыла «Инстаграм».

Увидев новую фотографию Маэля, я улыбнулась. За какой-то месяц я успела привыкнуть к нему. Наверное, если бы не Маэль, я бы уже давно забыла об «Инстаграме». Мне очень нравилась его внешность. Признаюсь, я никогда не влюблялась в знаменитых парней, понимая, что все они станут старыми и будут выглядеть как дерьмо. Этот же человек был исключением. Я не люблю кого-либо идеализировать, но это было так. Он правда выглядел прекрасно.

В этот раз в школу мы приехали на машине Фелис. Она снова была нервной и раздраженной.

– Я не могу находиться с этим уродом в одном помещении. У меня на него аллергия, – злобно выпалила Фел.

И тут я вспомнила, что совсем забыла о священном извинении Даррена.

– Фел… мне кажется, он раскаивается.

– Раскаивается? Ты решила пошутить? – Она кинула на меня недоумевающий взгляд.

– Перестань. Он правда хотел извиниться. Он сам сказал мне об этом, – ответила я. Какая же я дура, надо было рассказать ей сразу. Фелис молчала.

– Да. Я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но он извинился. Он не хотел причинять тебе боль. Пусть Даррен был неправ, но хватит злиться на него. Ты просто должна полюбить себя и забыть о своих комплексах.

Фелис с грустью посмотрела на толпу чирлидеров около раздевалки.

– Кэрри, он мне нравился. Нравился, понимаешь? А он сделал мне больно. Я устала загонять себя в чертов тупик, но не могу перестать себя ненавидеть. – Она уткнулась в руль машины лицом.

– Понимаю. Хватит быть унылым дерьмом, все наладится. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал обнадеживающе. Но у меня плохо получилось.

Весь день я с нетерпением ждала окончания уроков. Когда наконец прозвенел звонок, я как можно быстрее вышла из школы.

– Кэрри, стой!

Я обернулась. Это была Фелис, которая стремительно приближалась ко мне.

– Что случилось? – спросила я.

– Даррен извинился, – с улыбкой сказала она и посмотрела в сторону стоящего около машины Янга. – Он пригласил меня на сегодняшний матч.

– Ну я же говорила, что все будет хорошо. Рада за тебя.

Фелис как ребенок захлопала в ладоши и обняла меня, а затем бросилась к машине Даррена. Выглядело это довольно мило.

Я пришла домой и забыла обо всем. Меня вновь захватил виртуальный мир «Инстаграма».

Мне нравилось наблюдать за тем, как Маэль общался с людьми и отвечал на вопросы. Как будто так я знакомилась с ним по-настоящему. Внезапно я заметила его новую фотографию. На ней он выглядел иначе. Что-то изменилось в его лице, словно тот идеальный Маэль исчез. Буквально пару дней назад он выставлял фотографии, и все было хорошо, но сегодня… Не мог же он измениться в один день? Конечно, нет.

Я стала читать комментарии. Среди многочисленных пустых фраз я увидела одну, которая могла объяснить это преображение:

“Eating disorder” (нарушение пищевого поведения).

А рядом стоял смайлик в виде черепа. Звучало как диагноз. Ну, на самом деле так оно и было, только мне было непонятно, что это. Ради интереса я полезла в Интернет.

Это была всем известная нервная анорексия. И тут меня осенило: все изменения в его лице были из-за резкой потери веса.

Я почему-то подумала, что это неправда. Откуда анорексия у парня? Конечно, такое в природе случается, но это настоящая редкость.

Наверное, просто похудел, подумала я. Но зачем? У него все было идеально, а сейчас он выглядел, мягко говоря, не очень…

 

#ГЛАВА_4

Я проснулась в 14.30. Было приятно осознавать, что мне никуда не надо бежать. Кто не любит выходные?

Когда я подошла к окну, чтобы отодвинуть шторы, яркий свет ударил мне в глаза, заставив зажмуриться. На асфальте, на крышах домов и на машинах тонким слоем лежал первый снег, а небо по цвету напоминало крылья ангелов.

НЕ-НА-ВИ-ЖУ.

Да, я ненавижу зиму, ненавижу снег и холод. Я даже не люблю Рождество, ведь в это время все вокруг умирает, становится бесцветным, а ты живешь в ожидании весны или даже лета. Да, зима – это ужасно.

Зато целый день был в моем распоряжении. Я могла делать все что угодно: читать сколько влезет, пойти куда-нибудь или же просто валяться на кровати весь день.

Но вместо всего этого я почему-то подумала о Маэле. «Интересно, что он сейчас делает? Где он? Что происходит в его жизни?» Эти вопросы вертелись в голове и не давали думать ни о чем другом. Почему меня так это волнует? Почему я думаю о совершенно постороннем мне человеке? Я не смогла найти ответ. Я просто думала о нем, и все.

Едва включив телефон, я сразу зашла в «Инстаграм». Это было единственное место, где я могла встретить Маэля и узнать, как у него дела. Подумать только, я ведь ни разу ему не писала. Впрочем, зачем? Мне нравилось быть в тени и чувствовать себя одержимым сталкером…

Вот и очередная новая фотография. Точнее, уже старая. На ней он выглядел таким же симпатичным, как и раньше.

В комментариях у Маэля регулярно появлялся странный парень, который постоянно пытался оскорбить и унизить его. На все это Маэль отвечал лишь улыбчивыми смайликами. Ему нравилось то, как яростно реагирует на это злобный парнишка. Реакция других была вполне предсказуема. Девочки-подростки старались как-то поддержать Маэля и начинали унижать недоброжелателя в ответ. Все это выглядело глупо и смешно.

И тут мне пришла в голову идея. Я решила поучаствовать в словесной драке.

ostrboyyy Когда же ты сдохнешь, урод? Я ненавижу тебя, ничтожество!

carrie_blake @ostrboyyy Ты немного странно себя ведешь, тебе не кажется?

ostrboyyy @carrie_blake Ну и в чем же проявляется моя странность?

carrie_blake @ostrboyyy Ты ведь все прекрасно понимаешь.

ostrboyyy @carrie_blake Отвали

carrie_blake @ostrboyyy Как остроумно.

ostrboyyy @carrie_blake Что ты ко мне привязалась? Одна из тех тупых малолеток, что пытаются заступаться за него. А это убожество должно сдохнуть.

carrie_blake @ostrboyyy Ты просто больной и неадекватный человек…

ostrboyyy @carrie_blake Заткнись, а? Как же вы все меня бесите.

Я поняла, что спорить дальше – не лучшая идея, и просто вышла из «Инстаграма». Вы никогда не сможете понять хейтера, пока сами не окажетесь одним из них.

Весь день я играла в Sims 3, смотрела фильмы и читала книги. Именно так я проводила время, когда за окном шел снег. Помимо прочего я успела сделать более восьмидесяти постов в tumblr – у меня был замечательный блог с картинками – и поговорить с Фелис, которая рассказывала мне о Даррене. Честно говоря, мне это было совсем неинтересно, но что поделаешь: Фел была моей лучшей подругой.

Ближе к ночи я вновь залезла в «Инстаграм» Маэля и увидела очередной комментарий от ostrboyyy, а за ним еще 50 комментов.

ostrboyyy Покойся с миром, Маэль.

lilyrocks Что? Это такая шутка?

adrie_gurolo @ostrboyyy Почему ты так пишешь?

sweet_julie Я не верю в это.

ostrboyyy Но это правда. Маэля больше нет в живых. Мне очень жаль, что так произошло. И мне стыдно за все, что я писал раньше.

helenjenkins Какой ужас!

angel_ari Боже, этого не может быть…

marie_from_boston @ostrboyyy Почему он умер?! Как это произошло?

ostrboyyy @marie_from_boston Пять часов назад его сбила машина.

helenjenkins @ostrboyyy А как ты это узнал?

ostrboyyy Из его официального блога.

sweet_julie @ostrboyyy Кинь ссылку на блог!

ostrboyyy @sweet_julie Блог уже удалили.

lilyrocks: Бедный… Это так страшно!

Честно сказать, я не сразу сообразила, что происходит. Я не знала, стоит ли верить этому неприятному парню, а поэтому решила подождать комментариев от самого Маэля.

Но прошло несколько часов, а Эйнсворт молчал. Мне становилось не по себе. Неужели он правда погиб? А чуть позже ostrboyyy опубликовал фотографию с трупом, лежащим под машиной, в окружении полицейских. Выглядело это просто ужасно. Маэль молчал.

И тут я поймала себя на мысли, что мне не все равно.

На часах было 1.40, когда я уже в триллионный раз обновила «Инстаграм» в надежде узнать хоть что-нибудь о Маэле. Но ничего.

Нет. Он не мог умереть. Идиотские шутки подростков не знают границ. Жизнь непредсказуема, но не до такой же степени.

Я пыталась как можно спокойнее отнестись к этому, но у меня не получалось. Я чувствовала себя такой опустошенной.

Почему? Да, возможно, мне просто было жаль человека или же подобные новости пугали меня, но не настолько! Я ведь совсем его не знала. Я никогда с ним не общалась, даже в Интернете. Я просто наблюдала за его жизнью со стороны, не более того. Но одно я знала точно: я очень привыкла к нему.

Когда я в очередной раз обновила ленту, перед глазами возникла новая фотография. Это был Маэль.

Спасибо всем, кто похоронил меня.

Спокойной ночи.

 

#ГЛАВА_5

Нужно ли описывать ту радость, что я испытала, когда Маэль восстал из мертвых? Наверное, никто не сможет этого понять, но именно в такие моменты целый мир рушится на твоих глазах, а затем возрождается снова. Его наполненное сарказмом сообщение согрело мое сердце. Несмотря на всю мою радость, я никак не ответила на сообщение Эйнсворта. Зачем? Во-первых, оно было написано вовсе не для меня. А во-вторых, мне было трудно вообще что-либо написать.

Самое поразительное во всей этой истории то, что он специально выдержал некоторое время, чтобы посмотреть на реакцию окружающих. Мне показалось, что тем самым он хотел привлечь к себе внимание. А может, и сам пустил слух о своей смерти. Но этого я, наверное, никогда уже не узнаю.

Убедившись, что у Маэля все в порядке, я еще долго не могла уснуть. Я думала о том, что, возможно, он одинокий человек, несмотря на то что почти на всех своих фотографиях был с друзьями. Иначе как можно проводить почти все свое время в «Инстаграме»? Маэль Эйнсворт был мне непонятен.

Наутро я вновь открыла «Инстаграм» и увидела очередную фотографию Маэля, но только в этот раз она сильно отличалась от всех остальных. На фото были торчащие ключицы, ребра и тощие, костлявые руки. Все признаки болезни. Смотрелось ужасно, особенно когда понимаешь, что перед тобой парень, а не девушка.

Сейчас я уже не выдержала и написала ему в директе.

Отвечал он довольно холодно, но меня уже было не остановить. Мне и правда было интересно, что с ним происходит.

Я почувствовала себя до ужаса глупой и навязчивой. Как я вообще додумалась написать ему? Никогда не лезьте не в свои дела, когда вас об этом не просят, ибо потом будете чувствовать себя крайне неловко и униженно.

Я постаралась отвлечься. Мне нужно было делать уроки, но я никак не могла сосредоточиться. Часа через три мне позвонила Фелис. Она вновь говорила о Даррене, ее чудесной жизни и прочих маленьких радостях. Я была рада за нее, было приятно видеть ее в хорошем настроении. Но вот когда Фел спросила о том, как у меня дела, я впала в ступор. Мне было нечего сказать.

– Да вроде все нормально, – ответила я.

Нам было не о чем говорить, и, честно говоря, я просто по десять минут могла тупо молчать в телефон, а Фелис, видать, переписывалась со своим парнем в такие моменты. Я попрощалась с ней и положила трубку.

Было уже темно, и я даже выключила фонарики в своей комнате, чтобы нормально выспаться, когда увидела сообщение.

Признаюсь честно, мне было очень приятно, что он все-таки ответил. Но что я могла сказать? Это звучало так странно. Обычно девушки сильно страдают после разрыва. Если то, что сказал Маэль, было правдой, он очень ранимый человек.

Наверное, вы подумаете, что на этом я остановилась, но не тут-то было.

Мне было немного страшно. Не слишком ли я интересуюсь его личной жизнью? Но Маэль ответил почти сразу.

Это снова прозвучало очень странно, ведь столько девушек сходило из-за него с ума. Наверное, он очень любил ее.

Я чувствовала себя надоедливым психологом, но я правда хотела как-то помочь ему.

Мне очень хотелось верить в то, что он прислушался к моим словам и понял, что делает себе только хуже. Глупо и наивно.

Чуть позже меня ожидал приятный сюрприз. Маэль подписался на меня и поставил пару лайков. Это было похоже на дружеский жест или что-то вроде того, и теперь в его ленте был и мой профиль. Ведь ему писало такое огромное количество человек, но ни на кого из них он не обращал внимания. Были случаи, когда девушки в открытую просили его зайти к себе на страницу и сказать, понравились ли ему или нет. Выглядело это ужасно глупо, но не мне их судить.

 

#ГЛАВА_6

С момента нашего разговора с Маэлем прошла пара дней, и я не переставая думала о нем. Я будто открыла для себя другую сторону его жизни: где он ранимый, одинокий и скрытный парень. Мне было интересно узнать, что же это была за девушка, из-за которой он так мучил себя. А где его родители? Неужели они не видят того, что он с собой сделал? Честно говоря, я всегда удивлялась тому, что родители больных анорексией подростков обращают внимание на проблему, когда человек уже попадает в реанимацию.

Почему его друзья ему не помогут? Ведь он похож на ходячий скелет. От прежнего красивого и миловидного Маэля остались одни кости. В моей голове до сих пор не укладывается то, что парень страдает анорексией, ведь у мужчин она встречается крайне редко.

Тем временем количество подписчиков и комментариев у Маэля росло ежесекундно.

sweet_angel Ты ужасно похудел. Будь осторожнее, так и до смерти можно исхудать.

teddy_bear045 У тебя анорексия?

lana_loran28 Раньше ты был лучше:(

babydoll Маэль, выздоравливай <3

Буквально за день я знала об анорексии все: симптомы, причины, статистику и методы лечения. Я прочитала кучу научных статей и отзывов, истории тех, кто пережил это сам. Самое главное, что я поняла из всего этого, так это то, что «ана» – так называют ее сами больные – это в первую очередь психологическое заболевание. Вспомнить хотя бы мою подругу Фелис. Пусть ее анорексия не была запущенной, но ее причинами стали ссора с Дарреном и заниженная самооценка Фел. Вот только в случае Фелис ее вовремя смогли остановить.

Спустя пару часов я вырубила телефон и решила прогуляться. Когда я слишком долго сидела дома, то начинала скучать по свежему воздуху. Одевшись потеплее, я вышла на улицу. Вокруг было белым-бело. Все было покрыто снегом: от крыш домов до замерзшего асфальта. Именно в этот момент я осознала, что безумно скучаю по лету.

Иногда я любила пройтись по улицам в одиночку, но порой чувствовала себя неловко в многолюдных местах.

Чертов «Инстаграм» и Маэль не давали мне покоя. У меня была куча самых разных вопросов, которые я не могла задать Маэлю. В голову пришла одна гениальная идея: создать фейковую страницу и спрашивать обо всем, что так меня интересовало, а ответит Маэль или нет – это уже его дело.

Вернувшись домой, я моментально оказалась у своего ноутбука, создала новый аккаунт и зарегистрировала новый имейл.

Спустя пятнадцать минут новая страница была готова. Я выбрала невзрачный ник, на аву поставила какую-то картинку из блога и подписалась на всяких незнакомцев. А еще сделала профиль приватным, чтобы не возникало никаких подозрений. Естественно, я не собиралась писать Маэлю анонимные оскорбления или слишком личные вопросы (хотя кого я обманываю?), но мне совсем не хотелось, чтобы он узнал про мою глупую выходку.

Наконец я подписалась на самого Маэля и задала свой первый и наиболее волновавший меня вопрос.

bloody_bride А можешь показать фотку твоей девушки?

Я затаила дыхание. Мне было немного страшно и в то же время интересно. Маэль ответил не сразу, но через несколько минут в моей ленте появилась фотография симпатичной брюнетки со светлыми глазами. Не успев вздохнуть, я увидела двадцать комментариев под ее фото.

loliloli Красивая!

jane_not_bright А сколько ей лет?

mel_from_hell01 @jane_not_bright Двадцать.

julieweird388 А почему вы расстались?

mel_from_hell01 @julieweird388 Так получилось. Это было ее решение.

annie_livingston Девушка выглядит старше своих лет.

Итак, первый пункт плана «Узнай все о Маэле» выполнен. Я вышла из поддельного профиля и зашла в свой. Все-таки не удержалась и решила тоже написать комментарий.

carrie_blake Да, она и правда красивая.

mel_from_hell01 @carrie_blake Вы с ней чем-то похожи внешне.

Тут я впала в ступор. У меня возникло еще больше вопросов.

Мне было приятно, что он обратил на меня внимание, пусть даже потому, что я похожа на его девушку (а так ли это на самом деле?). Если его девушка красивая, а он говорит, что мы похожи, значит, Маэль и меня считает красивой? От этой мысли я слегка смутилась, а мое настроение поднялось. Тогда я еще не знала, к чему приведет наше общение…

 

#ГЛАВА_7

Я не переставала думать о Маэле ни на секунду. Его болезнь не давала мне спокойно спать, общаться и жить!

Сколько историй ходит про виртуальное общение и как много людей его презирает, но для меня это было нечто большее. Азарт. Игра. Да и какое тут общение? Я переписывалась с Эйнсвортом всего пару раз и почти ничего не знала о нем. Все это делало его еще привлекательнее. Порой я боялась даже подумать о том, что это чья-то шутка и никакого Маэля не существует.

Я нашла в «Инстаграме» страницу его девушки. Ридли Даблдэй – именно так звали красивую брюнетку англо-португальского происхождения. У нее было всего шесть подписчиков и очень мало лайков. Почти мертвая страница, хотя последнее обновление было пару дней назад. Фотографий у нее было не очень много, в основном селфи или разные вещи вокруг: еда, пейзажи и животные. Например, котята. Именно такие кошки были у Маэля. Вроде бы у него их было две. Маленькие леопарды назывались оцелотами. Довольно дорогая порода. Маэль говорил, что этот подарок привезла его старшая сестра из какой-то экзотической страны, название которой я уже и не вспомню.

Эйнсворт часто выставлял фото своих любимцев, особенно когда одна из кошек окотилась. Наверное, именно они были на фотографии его девушки. Подарок? Скорее всего.

Конечно, мне очень хотелось поспрашивать ее о Маэле, но я понимала, что должна делать это осторожно.

Любой нормальный человек посчитал бы меня одержимой, но как бы вы повели себя на моем месте? Махнули бы на все рукой и сделали бы вид, что вам это неинтересно? Не думаю.

Кстати, знаете, что было самым главным на странице Даблдэй? Фотография Маэля. Вот только на ней он был совсем юный, лет пятнадцати-шестнадцати, а то и меньше. У него были растрепанные и выгоревшие на солнце волосы, светлая футболка и знакомый серебряный браслет на руке. Это было довольно теплое фото. Но больше всего вопросов вызвал ее комментарий под фото: «Мой ангел».

И тут я, конечно же, не выдержала.

Она могла ответить как угодно, я ведь ее совсем не знала. Как ни странно, она ответила, вероятно, решив, что я одна из преданных юных поклонниц Маэля.

Она снова ответила мне, правда, на французском. Мне пришлось залезть в переводчик.

На самом деле меня удивила ее откровенность. Она спокойно и чуть ли не во всех подробностях отвечала совершенно незнакомому человеку, да еще и на такую личную тему. Наверное, она и правда приняла меня за Маэля, чего мне очень не хотелось бы. Я подписалась на нее. Это ведь анонимная страница. Почему бы и нет?

Я решила задать еще один вопрос, про котят.

bloody_bride Это ведь подарок Маэля? Я у него таких же видела.

doubleday @bloody_bride Да, это он их подарил.

Больше ничего спрашивать я не стала. Поставила ей пару лайков (дабы не вызывать никаких подозрений) и снова зашла в свой профиль.

Эйнсворт опять выложил фотографию. Это был пляж, но людей на нем совсем не было. На следующих фотках были старый город с небольшими домами, церковь, напоминающая замок графа Дракулы, и маленький порт.

carrie_blake Где это?

mel_from_hell01 @carrie_blake Это мой родной город.

carrie_blake Красиво. Часто там бываешь?

mel_from_hell01 @carrie_blake Как получится, но каждое лето я точно туда езжу.

И тут я вспомнила, что именно эти пейзажи моря и фото города были у его бывшей девушки, Ридли Даблдэй. Она там живет?

carrie_blake А как называется город?

mel_from_hell01 @carrie_blake Ренн.

Я не ошиблась. Быть может, они расстались потому, что не смогли поддерживать отношения на расстоянии? Вполне стандартная причина. Но почему тогда Маэль довел себя до такого состояния? Было ощущение, будто она его жестоко оскорбила и унизила. Из-за чего еще можно так тяжело переживать расставание?..

 

#ГЛАВА_8

Я проснулась в семь часов вечера. За окном уже было темно, и я даже не помнила, что было днем. Такое впечатление, что я спала трое суток.

Не знаю, как умудрилась уснуть посреди дня. Теперь я чувствовала себя разбитой: голова болела, а на глаза давило. С недавних пор я стала носить контактные линзы, зрение немного упало. Наверное, всему виной частое использование телефона. А раньше он все время валялся где-то на полках и постоянно был разряжен. Конечно, после знакомства с Маэлем я не могла с ним расстаться ни на минуту.

В «Инстаграме» Маэль выложил новое фото кладбища на закате. Кладбище с видом на море. Готическая романтика. Под фотографией был комментарий Эйнсворта:

Выбираю место для своей могилы.

Звучало очень депрессивно.

carrie_blake Не рановато ли место выбирать?;)

mel_from_hell01 @carrie_blake Нет, не думаю. Кто знает, что со мной случится завтра?

carrie_blakе Ну, знаешь, если так рассуждать, то можно вообще не жить. Не грусти:)

Ответил Маэль только улыбающимся смайликом, что в какой-то степени выглядело слишком печально. Мне просто хотелось понять его и его чувства, помочь ему. Но он словно закрывался от всех людей и прятал истинное лицо под маской холодного и жесткого человека, у которого все в жизни замечательно. Именно таким он был на публике. И всего один раз я видела его совсем другим.

Я взяла в руки планшет и открыла «Фейсбук». Решила найти Маэля там и добавить его в друзья. Конечно, поиск выдал мне кучу фейков, зато я случайно нашла страницу его близкого друга. У него на стене было много личных сообщений, но одно заинтересовало меня больше всех. Это был портрет самого парня, но очень странно нарисованный. Я перешла на страницу автора и удивилась. Вместо имени стояли одни инициалы, вместо фотографий – рисунки. Все было крайне приватно и анонимно. Скажу сразу: рисунки были очень даже неплохие, хотя стиль рисования – достаточно своеобразный. Что-то похожее я видела в фильме «Черный лебедь», когда главная героиня сходила с ума и срывала со стен говорящие портреты.

Маэль. Несомненно, страница принадлежала ему, так как я нашла пару его фотографий, которые выложили его друзья, а не он сам. На самом деле там не было ничего интересного: поздравления с праздниками, какие-то общие переписки, не носящие ничего личного, и рисунки.

Я решила добавить Маэля, хотя чувствовала себя неловко. Почему? Боялась быть навязчивой. Мне не хотелось, чтобы он принял меня за ненормального сталкера. Я вообще была жутким параноиком. Все понимают, что в этом нет ничего особенного. Я всего лишь добавила в друзья человека, с которым общалась ранее.

Я не знала, добавит ли меня Эйнсворт в ответ или отнесет к числу глупых поклонниц. Эту страницу он явно скрывал от посторонних людей, и мне бы не хотелось оказаться в неудобном положении.

Попытка отвлечься провалилась. Я не думаю, что будет интересно рассказывать о моих разговорах с подругой, походах на школьный стадион и прочих «радостях» жизни. Все это безумно скучно.

Моя жизнь разделилась на две части: реальную и виртуальную. В одной я была обычной школьницей, которая училась и общалась с близкими, радовалась и смеялась, любила и ненавидела, а в другой – просто тенью, желающей помочь незнакомому человеку, который смотрел на мир более мрачно, чем обычные люди. Маэль был не таким, как мы, совсем не таким.

Вечером следующего дня я вновь зашла на «Фейсбук» и была приятно удивлена. Маэль добавил меня, но задал мне немного странный вопрос: «Мы с тобой знакомы?».

Естественно, я растерялась. Не так давно я переписывалась с ним в «Инстаграме», и на следующий день он спрашивает, кто я такая. Может, он так шутит или просто хочет проверить, откуда я узнала о его странице? Я решила поиграть в эту «игру»: «Нет, мы не встречались, но мне нравятся твои рисунки. Думаю, ты очень талантливый».

Мое сердце от волнения учащенно забилось.

Что он ответит? Вдруг он меня вообще пошлет куда подальше? Спустя пару минут Маэль написал. Мне было страшновато читать, но я переборола себя.

«Спасибо, милое личико. Мир».

Я выдохнула. Маэль отреагировал на это вполне спокойно. Но все же я не могла его понять: он правда не помнит меня или просто проверяет? Зачем? Я бы все отдала, чтобы понять его поступки.

Шли дни, на улице становилось все холоднее и холоднее. Была середина декабря, приближались праздники. Я не любила всю эту суету. С каких это пор я стала рассуждать как старая, замученная жизнью женщина? Хотя почти все мои друзья реагировали так же. Нас больше не радовали дни рождения, День благодарения, День святого Валентина, Рождество или Новый год. Некоторые все еще любили Хэллоуин, но лишь потому, что в этот день каждый мог побыть кем-то другим. Подростки всегда стремятся к этому.

Двадцатого декабря я узнала одну плохую новость. Маэль попал в клинику. У него был настолько большой недобор веса, что это стало сказываться на сердце. К счастью, врачи успели вовремя. Маэль был одной ногой в могиле.

Мне было жаль парня. Как так случилось? Почему ему не смогли помочь раньше? Ведь эту болезнь можно предотвратить еще до появления.

Маэль долгое время не выходил в Сеть. Естественно, ему было не до того. Позже он все-таки выложил в «Инстаграме» снимок своей костлявой руки, покрытой синяками, с иглой от капельницы. Под фотографией опять было множество комментариев.

larapain Что случилось?

sweet_dream Какой ужас!

le_chocolate Что с тобой, Маэль?

laura_livings Почему ты в больнице?

Эйнсворт любил провоцировать людей и смотреть на их реакцию. Мало кто знал о том, что он попал в клинику из-за проблем с сердцем, вызванных чрезмерной худобой. Я тоже решила написать комментарий.

carrie_blake Выздоравливай.

Я не ожидала, что он ответит мне.

mel_from_hell01 @carrie_blake Спасибо:)

Опять Маэль выделил меня среди всех. Почему он ответил только мне? Скорее всего, ему было приятно то, что я не задаю вопросов, а поддерживаю его, несмотря ни на что. Согласитесь, это приятно любому человеку. В этом Маэль был таким же, как и все мы.

 

#ГЛАВА_9

Рождественское утро всегда было немного волшебным. Снег за окном, музыка, украшения, конфеты и подарки. Запах пряного глинтвейна, черной смородины и зеленых яблок. Радостные и веселые люди поздравляют друг друга.

Наступили долгожданные зимние каникулы. Правда, оставаться дома не было никакого желания. Хотелось куда-то бежать, что-то узнавать, получать новые эмоции. И поэтому мы с друзьями решили отправиться в Оушен Вэлли. Это маленький солнечный город около океана. Конечно, путь до него не близкий, но за пять дней мы успешно добрались на машине. Я люблю такие душевные поездки. Мы по очереди садились за руль, останавливались в небольших отелях, гуляли по набережной, а по вечерам, сидя у костра около океана, рассказывали какие-нибудь истории, страшные или смешные. Иногда Крис брал с собой гитару, и мы слушали песни его сочинения. Мы могли не спать всю ночь и смотреть на небо, усыпанное яркими звездами, которые танцевали в синеве ночного неба, и рассказывать друг другу, какие созвездия увидели.

Вот и в ту ночь мы лежали на теплом, еще не остывшем от солнца песке и смотрели на небо. Я взглянула на Фелис и Даррена. Все-таки они весьма милая пара. Крис и Кэт сидели у костра и молчали. Все мы наслаждались тишиной. Я надела наушники, включила песню Wait группы M83 и вновь подняла глаза на звездное небо. Оно было очень красивым. Есть у меня такая странная привычка: добавлять простым вещам красоты и романтики во время прослушивания атмосферной музыки.

Я думала обо всем на свете. О празднике, о том, как сейчас холодно в моем городе, о своих друзьях, выпускном вечере и о Маэле. Я не могла не думать о нем.

А Маэль все еще лежал в клинике. Его пытались кормить, давали разные витамины и всячески приводили в чувство. Все это, конечно, трудная работа.

Я обновляла ленты в «Инстаграме» и «Фейсбуке» в надежде узнать хоть что-нибудь хорошее о его самочувствии. Но все было бесполезно. Затем вспомнила про его бывшую девушку. Почему бы не спросить о нем у нее? Я зашла на свою фейковую страницу. В ленте сразу же появились новые фотографии Ридли Даблдэй. На них она улыбалась и выглядела чрезвычайно счастливой.

Она очень любила смайлики, отчего казалась легкомысленной. Я решила перейти к делу.

В этот раз Ридли казалась обиженной и злой. Может, ее просто раздражали мои вопросы? Или ей что-то сказал Маэль?

Я понимаю, что была слишком надоедливой, но я-то никогда никого не любила, и мне хотелось знать, правда ли можно разлюбить человека, которого любил еще месяц назад? Или Ридли лгала?

Это было очень грубо. Неужели родители Маэля и правда ей заплатили только затем, чтобы она навестила его? Если это так, то Ридли – ужасная девушка. Даже если вы расстались, но человек попал в беду, разве так трудно просто прийти и немного побыть с ним?

Зато я впервые услышала что-то о родителях Маэля. Раз они заплатили этой девушке, значит, они очень переживали за него. Мне стало жаль их. Наверное, это ужасно, когда твой ребенок так сильно страдает.

Чуть позже Даблдэй выложила в «Инстаграме» еще одну фотографию. Это была рука с вырезанными на ней цветами. Именно вырезанные ножом розы. Шрамирование. Огромные бутоны и лепестки покрывали собой почти всю руку, от кисти до локтя. Я и подумать не могла, что она любитель таких необычных вещей. Меня, например, они немного пугают.

И тут меня словно током ударило. Маэль? Это сделал Маэль? Любой другой человек сказал бы, что у него наклонности маньяка и не все в порядке с головой, но, видимо, Ридли настолько любила своего парня, что даже позволила ему порезать свою руку. Мне нечего было сказать, учитывая, что еще один жутковатый факт ясно давал понять, что с Маэлем что-то не так.

В какой-то момент мне показалось, что Ридли хотелось кому-нибудь выговориться.

Ридли рассказала мне довольно много. Мне нужно было время, чтобы все переварить. Я представляла Маэля абсолютно иным. Я еще больше запуталась во всей этой истории. Кто бы мог подумать, что у него столько фальшивых лиц и тайн, спрятанных где-то глубоко, в его родном городе…

 

#ГЛАВА_10

– Кэрри, ты хоть на секунду можешь убрать телефон и поговорить с нами?! Порой мне кажется, что тебя вообще нет… – раздраженно воскликнула Фелис.

– Скоро совсем забудешь про нас, – тихо сказал Даррен и с улыбкой посмотрел на Фел.

– У меня есть идея… – загадочно протянул Крис и стал приближаться ко мне. Внезапно он выхватил телефон у меня из рук.

– Так, посмотрим, где ты зависаешь… – со смехом сказал он и стал рассматривать открытые страницы.

И тут я по-настоящему разозлилась. Меня всегда раздражает, когда люди излишне любопытны. Мне хотелось убить Криса. К нему присоединилась Фелис, начавшая вслух зачитывать некоторые комментарии и читать мои личные сообщения. Даррен вроде бы стоял в стороне, но делал вид, что тоже участвует в этом. Я вскочила и попыталась отобрать телефон.

– Завязывай, Крис! – возмутилась я.

Вместо того чтобы послушаться и извиниться, Фелис и Даррен принялись щекотать меня, а Крис продолжил читать все мои переписки.

– Все, перестаньте! – сквозь смех и слезы кричала я.

Ничего такого в моем телефоне не было, но мне ужасно не хотелось, чтобы кто-то узнал о Маэле. Это было очень личным. На помощь мне пришла Кэт, сестра Криса, девушка-хиппи, вечно пребывающая в настолько умиротворенном состоянии, что ей можно просто позавидовать. Она ловким движением руки взяла телефон и передала его мне.

– Оставьте Кэрри в покое. У каждого есть свои секреты, – с улыбкой сказала Кэт.

– Спасибо. – Я благодарно ей улыбнулась.

– Да ладно тебе, Блейк. Я просто хотел разрядить обстановку, – искренне сказал Крис.

Он всегда был душой компании, хотя ему для этого и усилий прилагать не надо. Приятная улыбка, большие голубые глаза, заразительный смех. Пусть он не стильный хипстер, рок-звезда, суперкачок или капитан футбольной команды, как, например, Даррен, но всегда притягивает девушек своей простотой и внутренней харизмой. Знаете, добрые люди всегда располагают к себе.

– Да я и не злюсь. Просто забудем об этом, хорошо? – предложила я, и Крис кивнул в ответ.

Вечером Кэт потащила нас в вегетарианский ресторан недалеко от моря. Она уже шесть лет не ест мяса, выступая в поддержку животных. Кэт считает, что органическая пища намного лучше и полезнее, плюс никакой жестокости по отношению к природе. Многие из нас относятся к этому немного скептически, а парни так вообще высмеивают ее образ жизни.

В ресторане было довольно уютно. Все такое светлое, оформленное в зеленых и розовых тонах, много света и огромные окна, от потолка до пола. Симпатичное место. Когда нам принесли меню, мальчики наигранно скривили лица. Фел закатила глаза и вздохнула.

– Ну, Кэт, что посоветуешь? – смеясь, спросил Крис и показал Даррену на какой-то забавный салат, который пронесла мимо официантка.

– Я люблю рукколу с грушей и кедровыми орешками. Еще мне нравится печеное тофу с арахисовым кремом или жареная тыква с чили и лаймом, – увлеченно перечисляла Кэт.

– Ужас какой-то, а не меню, – воскликнул Даррен, который еще с утра мечтал о гавайской пицце.

Через пару минут подошла приветливая официантка. Кэт сразу же озвучила свой выбор, а вот все остальные замялись. Парни заказали вегетарианское спагетти с овощами, грибами и базиликом, а я и Фелис решили взять какой-то простой салат и миндальное мороженое.

– Фу, тут авокадо! – Крис с отвращением посмотрел на фрукт и благородно скинул его в тарелку сестры.

Кэт была довольна тем, что мы все-таки пришли сюда, а затем стала рассказывать о пользе вегетарианства и прочем, пока мы все сидели и зевали от скуки. Никто, конечно, не осмелился прервать ее лекцию.

Я воспользовалась моментом и вытащила из сумки телефон. Естественно, открыла «Инстаграм». Новая фотография от Маэля: изображение его палаты в клинике. По виду немного напоминало психиатрическую лечебницу. Я не понимала, зачем он выставляет все это напоказ. Ему хочется, чтобы его пожалели, заинтересовались им? Я решила написать Маэлю.

Впервые в жизни он спросил меня о чем-то, и я почувствовала себя его лучшим другом, ведь он никогда и никому так не писал.

Мне хотелось еще с ним поболтать, но он был не очень разговорчивым и все свои переживания держал в себе. Чуть позже мне пришло сообщение в «Фейсбуке»: «На самом деле я не хочу выписываться. Я не хочу возвращаться домой».

Это было похоже на крик души. Маэль решил выговориться и выбрал для этого меня. Только почему меня, совершенно постороннего человека? Не буду скрывать: мне было приятно, но вместе с тем я волновалась.

«Почему? У тебя проблемы в семье?» – спросила я.

Маэль молчал. Я видела, что он онлайн и даже прочитал сообщение, но ничего не ответил. Мне стало не по себе.

– Кэрри, ну опять ты в телефоне! – Голос Фелис вернул меня к реальности. – Ты же обещала убрать его.

– Все-все, выключаю, – с наигранной улыбкой произнесла я и спрятала мобильник в карман.

– Ну что, идем в центр? – радостно сказал Даррен и похлопал Криса по плечу.

– Да, давайте! – Кэт поддержала идею и посмотрела на нас с Фелис.

– Кэрри, у тебя все в порядке? – взволнованно спросила моя подруга.

– Что? – Я посмотрела на нее, будто приходя в сознание. – Да, все нормально… Ну что, пойдем? – Я взглянула на ребят и попыталась улыбнуться, хотя голова была забита мыслями о Маэле.

Мы отправились в город. Ночной Оушен Вэлли прекрасен. Всюду музыка, оживленная толпа, гуляющая по городу… Только мне было все равно. Я ждала ответа.

Но Маэль молчал…

 

#ГЛАВА_11

Прошла неделя с того момента, как мы вернулись домой. Зимние каникулы продолжались, и я наслаждалась пребыванием дома. Кому охота выходить на улицу в такой холод?

В моей жизни ничего не происходило. Никаких событий. Маэль продолжал молчать, и мне это совсем не нравилось. Что с ним случилось? Он вновь перестал появляться в Сети, словно испугался своего признания. Кажется, пришло время снова написать его бывшей девушке. Она наверняка знает, что происходит в семье Эйнсворта.

Я вновь оказалась на странице фейка. Лента особо не обновилась. Все те же старые фотографии. Я решила не терять времени.

Она была не настроена на разговор. Неудивительно, я ведь совершенно посторонний человек. Зачем ей что-то мне рассказывать?

Может, Маэль наркоман? Мне не хотелось верить в это, но как иначе объяснить его болезненную худобу, странное поведение и скандалы с родителями и девушкой. Тем более что родители Ридли были против их отношений.

Каждый день с того момента, как я познакомилась с Маэлем, случалось какое-то событие, появлялись новые вопросы, тайны. Иногда я разочаровывалась, но чаще восхищалась и сочувствовала. Будто я проживала всю эту жизнь вместе с ним.

– Посмотри на меня! – сказал Доминик, мой одноклассник, и резко засветил мне вспышкой глаза.

– Доминик, какого черта?! – вскрикнула я, прикрывая веки.

– Это для статьи о выпускниках, – ответил он и принялся показывать мне все фотографии. – Круто, что это доверили именно мне, – с гордостью сказал Доминик и взглянул на меня.

– Молодец, я рада, что твой талант наконец-то заметили, – совершенно искренне сказала я. – Только кому нужна эта статья про выпускников вроде меня? У нас есть личности поинтереснее. – И я посмотрела на остальных.

Все занимались своими делами. Одни болтали, другие читали, третьи списывали уроки, а кто-то зависал в телефоне. Шум стоял невыносимый, и у меня жутко болела голова. Я уже ждала того момента, когда смогу вернуться домой и завалиться спать. И с каких это пор я стала так уставать от школы? Один раз я даже умудрилась уснуть за партой. Все-таки уже была середина учебного года, и все с нетерпением ждали лета.

Вернувшись домой, я первым делом бросила свои вещи на пол и прыгнула на кровать. Как же я ее любила. Самое лучшее место на земле, особенно когда за окном валит снег и дует холодный ветер. Я взяла в руки планшет и поудобнее устроилась на подушке. Сначала я открыла «Фейсбук», но там было пусто. Ничего о Маэле. Совсем. Даже его друзья не писали.

Где он, где он, где он?

Куда он пропал?

Я зашла в «Инстаграм». Там тоже была тишина, никаких новых фотографий. Зато были свежие комментарии. Когда я начала читать их, мое сердце сжалось:

Маэль погиб.

Из других комментариев я узнала, что он вскрыл вены. Просто зашел в свою палату, закрылся и свел счеты с жизнью.

Огромное количество комментариев, соболезнований и признаний.

Вновь то странное чувство. Непонимание и недоверие. Такое ведь уже случалось. Какой-то неадекватный придурок написал о том, что Маэля сбила машина. Может, это очередная глупая шутка? Мне очень хотелось в это верить. Один из комментаторов сказал, что об этом сообщил его родной брат. У Эйнсворта многочисленные проблемы с психикой, и, как оказалось, он уже не впервые попробовал наложить на себя руки. Видимо, в этот раз у него получилось.

Я выключила свет в комнате, даже не заметив, как наступила ночь. Настроение у меня резко упало. Спустя пару часов я впала в настоящую меланхолию. Абсолютно глупое чувство, которое я не смогу описать. Это то же самое, что пытаться зарисовать вселенную фломастерами. Не получится. Я плакала из-за незнакомого мне парня. Я не хотела верить во все это, в эту сказку с плохим концом. Наивная Кэрри Блейк.

 

#ГЛАВА_12

Внутри меня образовалась пустота, оттого что Маэля не стало. За пару месяцев он стал мне таким близким, я очень привыкла к нему. Сейчас же я не находила себе места. Он молчал, люди в комментариях тоже перестали писать. Значит, все это правда. Он умер. А самым ужасным было то, что он убил сам себя. Зачем нужно было это делать, ведь нет ничего лучше жизни, неужели он этого не понимал?

Мне так хотелось поговорить с ним, попробовать понять его и помочь. Но было слишком поздно. Я никогда уже не напишу Маэлю, не спрошу, как у него дела. Я больше не увижу его красивого лица, не прочитаю о том, что происходит у него в жизни, не посмеюсь вместе с ним и не заплачу. От этого было еще больнее. Почему ему было так плохо на земле? Как же мне хотелось это понять…

В школе я вела себя как зомби. Не хотелось ни с кем разговаривать, мне ничего не было нужно, я даже не хотела идти на зимний бал на следующей неделе. Многие просто не замечали этого, я ведь всегда была не особо разговорчивой.

На самом деле я была даже рада этому. Не хотелось, чтобы кто-то доставал меня навязчивыми вопросами, не было желания рассказывать кому-то о Маэле и его смерти, видеть удивленные и насмешливые лица. Казалось, что люди просто не поймут меня: «Подумаешь, какой-то парень из Интернета. Да, конечно, очень жаль, но ты ведь даже незнакома с ним лично, чтобы так убиваться».

Я сидела в коридоре и читала. Я всегда любила книги, а в данный момент это еще и помогало отвлечься от мрачных мыслей. Правда, получалось не очень хорошо. Взглянув на часы, я поняла, что опоздала на урок. Удивительно, но я даже не слышала звонка. Собрав вещи и взяв рюкзак, вошла в наполовину пустой кабинет. Многие любят сбегать с последних уроков, ведь к концу дня все жутко устают. Никто не обратил на меня внимания, и я словно призрак прошла по классу и села за вторую парту. Честно говоря, я не любила сидеть так близко, но в этот раз просто не успела занять место. Последние парты – это почти ВИП-места, потому желающих посидеть там хоть отбавляй.

Безумно хотелось спать, а еще я ужасно выглядела из-за того, что всю ночь не спала. Темная волна грусти накрыла меня. Давно мне не было так плохо. А все из-за Маэля. Лучше бы я его не знала. За что мне все это? Как случилось, что я наткнулась на его страницу? Почему он так мне понравился?

Наконец-то прозвенел звонок с урока, и я быстро вышла из класса. Внезапно кто-то коснулся моего плеча.

– Эй, Блейк, что такая печальная? – с улыбкой сказал Крис, смотря мне в глаза. У меня даже сил не было ему ответить. Я встала как вкопанная и уставилась на него немного диким взглядом.

– Кэрри… все в порядке? – почти шепотом спросил он.

– Все нормально. Я болею. Увидимся. – Я пошла прочь. Настроение стало еще хуже. Я шла по пустому коридору и вскоре вышла на улицу, а затем услышала приближающиеся шаги за спиной.

– Кэрри, постой! Что случилось? – догнав меня, крикнул Крис. Я сначала ускорила шаг, а потом остановилась. У меня не было больше сил придумывать отговорки, а рассказывать обо всем я не хотела. Крис вцепился мне в руку.

– Кэрри, посмотри на меня. Что случилось? – Крис обнял меня. Мы с детства прекрасно понимали друг друга без слов. Ни один другой человек, глядя на меня, не подумал бы, что мне грустно, но Крис всегда все знал. Я постаралась не смотреть ему в глаза. Мне было безумно неловко. Что я ему скажу? «Знаешь, Крис, я тут расстроилась из-за одного парнишки из Интернета, который вскрыл себе вены вчера днем!» Хотя врать мне тоже не хотелось.

– Крис, мне сейчас нехорошо, я лучше пойду домой, – устало ответила я.

– Ни за что, пока не расскажешь мне, что произошло. Мы можем посидеть где-нибудь, или пойти ко мне и поиграть в приставку, а можем просто по городу погулять! Только не грузись. Я даже готов купить тебе мини-пига. – Крис умел поднять настроение, и я невольно засмеялась.

– Ну вот и отлично, – с улыбкой сказал он. Хорошо иметь такого друга.

Мы пошли в сторону его дома. На пороге меня встретил щенок, которого два месяца назад Крису подарили родители. Мне стало спокойнее, когда я узнала, что Кэт нет дома. Чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. Мы поднялись в комнату Криса. Подумать только: еще летом мы всей компанией сидели тут ночью в полной темноте и вызывали духов. Сколько же теплых воспоминаний! Дом Криса и Кэт всегда был открыт для нас. Мы могли приходить к ним в любое время. Тем более что их родители всегда были рады гостям.

Одна половина комнаты принадлежала Кэт, другая – Крису. Сторона Кэт была оформлена в яркие цвета, над ее кроватью висело множество ловцов снов и прочих магических принадлежностей из культуры индейцев. Всюду были знаки пацифистов, самый большой из которых висел над кроватью. Его она сделала сама из множества цветных бумажных бабочек. Ощущение, будто попал в семидесятые. Все очень чисто и аккуратно. Сторона Криса была полной противоположностью. Обычные, не очень яркие мальчишеские тона, рассыпанный по полу попкорн, светящиеся фонарики над кроватью, плакаты с героями «Марвела», среди которых – его любимый Человек-паук и Росомаха. Но самой большой страстью Криса был сериал «Хор». На столе – аккуратно сложенная стопка из DVD, а над небольшим синтезатором – плакат с логотипом сериала. У Криса много техники и музыкальных инструментов. Он просто обожает петь.

Подумать только: вроде бы одна и та же комната – но деление на такие разные половины придавало ей некий шарм.

– У меня тут идея появилась… Давай построим дом из стульев и одеял, как в детстве, помнишь? Когда ты, я и Кэт вытаскивали все подушки и пледы, что были у нас дома, доставали фонарики и рассказывали друг другу страшилки, – увлеченно вспоминал Крис.

– А когда в нашей игре наступала ночь, мы должны были как можно быстрее залезть в наш дом, – добавила я.

– Помнишь, как мы просидели в шалаше до ночи, а когда совсем стемнело, боялись вылезти из него, чтобы включить свет, потому что думали, что там стоит Фредди? – Мы вместе рассмеялись.

– Хорошо, что пришла твоя мама, а то мы зависли бы там до утра. – Я продолжала смеяться.

Крис встал с пола и начал сдвигать стулья друг к другу.

– Помоги мне. – Он указал на огромное тяжелое одеяло, усыпанное звездочками и лунами. Я взяла его и накинула на «шалаш».

Я стащила с кровати подушки и запихала их в наш почти готовый дом. Крис принес ночник, пару книг и игрушки.

– Остался последний штрих… – Крис спустился в кухню. Через пару минут он вернулся с горой чипсов, шоколадок, батончиков и конфет.

В нашем убежище было хорошо и уютно. Мне совершенно не хотелось из него вылезать.

– Ну что, расскажешь, из-за чего сегодня такая расстроенная? – тихо спросил Крис, боясь нарушить идиллию. И моя улыбка тут же исчезла.

– Только я перестала думать об этом, как ты вновь напомнил… – ответила я, раздраженно вздохнув.

– Прости. Но я правда хочу знать, – сказал он, обняв меня за плечи.

– Это долгая история…

– Я выслушаю.

– Ладно… В общем, пару месяцев назад я познакомилась с одним парнем…

– О нет, только не виртуальные отношения…

Я замолчала.

– Прости… продолжай, – извинился Крис.

– Так вот… я с ним особо не общалась… Знаешь, он не простой, он… Ну ладно, не в этом суть. Я наблюдала за его жизнью, а потом узнала, что он, как оказалось, болеет анорексией.

– Парень-анорексик? Какая-то выдумка, – произнес Крис.

– Да. Я сама была удивлена, но это так. В общем, я следила за его профилем, мы даже пару раз общались в личке. Позже он попал в клинику. Его там пытались вылечить… Один раз я написала ему: спросила, как он себя чувствует и когда вернется домой. Он сказал, что совсем скоро… А через некоторое время написал, что не хочет домой, что ему там плохо… Я попыталась поговорить с ним на эту тему, но он не отвечал. Потом я написала его бывшей девушке. Она много чего рассказала, но все стало только запутаннее. Как я поняла, у него были проблемы с родителями… А вчера я узнала о том, что он вскрыл себе вены… Крис, знаешь, я так жалею о том, что не написала ему раньше… Может, я бы смогла понять его, помочь как-то… Но его больше нет…

Минут пятнадцать мы просидели в тишине, и мне казалось, что это длилось вечность.

– Ты настолько привыкла к нему? – Голос Криса нарушил мертвую тишину.

– Да. Это странно звучит, я знаю. Но я правда привязалась к нему.

– Знаешь, может, так было суждено… Не стоит винить себя в том, в чем ты совершенно не виновата, Кэрри.

Мы вновь погрузились в молчание.

– Ты влюбилась в него?

– Нет. – В моих словах не было ни капли лжи.

Вдруг раздался дверной звонок.

– А вот и Кэти пришла! – радостно вскочил Крис и помчался вниз.

Я потихоньку приходила в себя. Мне нужно было выговориться кому-нибудь раньше.

Телефон в кармане завибрировал. На экране было сообщение:

Привет, Кэрри;)

 

#ГЛАВА_13

– Серьезно, Маэль… – вслух произнесла я, снова и снова перечитывая сообщение. Кажется, кто-то решил грубо подшутить надо мной. Мне потребовалось немного времени, чтобы собрать все мысли в голове воедино и понять, что вообще происходит. Еще пару секунд назад Маэль был мертв. А сейчас он написал мне сообщение. Шутка? Правда? Я не знала.

Порой мне казалось, что так не бывает. Кто-то очень умный придумывает эту сказку, чтобы издеваться над такими, как я.

Отправив это сообщение, я принялась печатать новое.

Его фраза заставила меня задуматься. А ведь Маэль прав. Мы все немного не в себе, только находимся на разных стадиях нашего безумия.

Он молчал, и я решила написать сама, спросить о том, что меня волновало.

Наверное, нехорошо врать, но не скажу же я ему, что спрашивала об этом у его бывшей девушки.

Я почувствовала себя неловко. Маэль определенно что-то скрывал. А еще меня очень удивляли эти шутки с его смертью. На миг я подумала, что он сам разыграл эту историю с самоубийством.

Маэль Эйнсворт – это Каспар Хаузер нашего времени. Человек-тайна, о котором ходило много слухов, чье поведение вызывало споры и сомнительные предположения. Кем же он был на самом деле: мошенником, больным или человеком, который нуждался в любви и понимании?

От размышлений меня оторвал счастливый Крис, который ворвался в комнату с едой и, откинув одеяло в сторону, позвал меня.

– Кэрри, вылезай! Я хочу кое-что тебе показать.

Я с трудом выбралась из нашего «дома» и подошла к Крису, который колдовал с флешкой на ноутбуке.

– Тебе нужно послушать мою новую песню. Я записал ее в студии неделю назад. – Он с гордостью поставил запись, и я услышала незнакомый мне голос. Складывалось впечатление, что песню исполнял не Крис, а кто-то другой.

– Ну как тебе? Нравится? – с довольной улыбкой спросил он.

– Да, конечно, вот только голос не очень похож на твой. – На самом деле я лукавила. Голос был совершенно другой, но мне совсем не хотелось огорчать моего друга.

– Правда? А мне кажется, очень похож. Это мой голос, я не вру! – Крис выглядел очень забавно, когда оправдывался.

– Эй, а я разве сказала, что голос не твой? Просто его изменили до неузнаваемости. А так все просто замечательно. Честно. И песня отличная.

– Да, возможно, ты права, голос и правда другой. Но я очень рад, что тебе понравилось. – Он смущенно улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ и взглянула в окно. Начинало темнеть, и мне нужно было домой.

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за то, что пригласил, – сказала я, посмотрев на Криса.

– Рано ведь еще.

– Нет, мне правда нужно идти.

– Ладно. Я провожу тебя, – сказал Крис и направился за мной.

Мы шли в полной тишине. Наверное, каждый думал о чем-то своем. Хорошо, что никто из нас не надел наушники, а то было бы совсем неловко.

– Кстати, Крис, я забыла тебе сказать… Тот парень все-таки оказался жив, – сообщила я, стараясь скрыть улыбку.

– Что? – недоумевающе спросил он.

– Я сама удивилась. Хотя, что и говорить… я была в шоке, – задумчиво произнесла я.

– Подожди, а как ты это узнала? Кто, вообще, сказал, что он жив? – спросил Крис в замешательстве.

– Он сам сказал, – смущенно ответила я. Звучало как бред сумасшедшего.

– Да ладно! Очень-очень странно… Ты правда думаешь, что это он писал? – В голосе Криса звучал сарказм.

Это заставило меня задуматься. Действительно ли мне написал Маэль? Или это был какой-то фейк? Мне очень не хотелось в это верить.

– Не знаю… Но мне кажется, что это он. Зачем кому-то так глупо шутить? – спросила я, посмотрев на Криса.

– Кэрри, ну ты ведь понимаешь, люди все разные. Кому-то может быть смешно от этого… – начал он.

– А что бы ты сделал на моем месте? – нетерпеливо спросила я.

– Что бы я сделал? Ну… – он задумался, – я бы проверил его.

– Но как?

– Как? Например, пообщался бы с ним в «Скайпе».

Несомненно, это была отличная идея.

– А если он не согласится?

– Если не согласится – значит, фейк. Сто процентов, – уверенно сказал Крис.

Конечно, он прав. Проблема в том, что я боялась. Вдруг Маэль не согласится и скажет, что не обязан со мной разговаривать и что вообще я ему надоела. Хотя в глубине души я понимала, что это не так. Наверное.

В общем, я решила взять идею Криса на заметку, но немного подождать. Мне хотелось узнать Маэля поближе. Наверно, он все-таки мне нравился.

Наконец мы с Крисом дошли до моего дома.

– Спасибо, что проводил. Увидимся завтра? – спросила я, улыбнувшись.

– Не за что. Конечно, увидимся. – Он поцеловал меня в щеку на прощанье и пошел обратно, но внезапно развернулся.

– Кэрри, ты особо не увлекайся им. Я бы не хотел, чтобы ты потом расстраивалась, – как бы невзначай сказал Крис и улыбнулся мне. Я растерянно кивнула в ответ, но его фраза заставила меня задуматься. Я смотрела вслед Крису и думала о его словах.

«Я бы не хотел, чтобы ты потом расстраивалась».

Жаль, что в тот момент я еще и не предполагала, что ждет меня впереди.

 

#ГЛАВА_14

Весь вечер мне пришлось потратить на то, чтобы собраться на вечеринку в честь дня рождения одной одноклассницы.

Я понимала, что опаздываю и что это будет очень некрасиво, но знала, что мои замечательные друзья тоже опоздают. Это для нас привычное дело.

Кэт и Крис обещали заехать за мной на своей машине, а Фелис собиралась приехать вместе с Дарреном. Раньше мы всегда ездили куда-нибудь на ее автомобиле, но это было до того, как она стала встречаться с Дарреном. Вообще-то мне давно пора было заиметь свою, но не было времени получить права. Или просто было лень. Ведь как я проводила все свои дни? Учеба, кровать, прогулки по городу, путешествия, встречи с друзьями и соцсети. Не более того. Но меня все вполне устраивало. Я готовилась к поступлению в университет, занималась музыкой, а иногда даже рисовала. Хотя я не всегда вела такой образ жизни, больше в холодные месяцы. Каждую зиму я проживала в ожидании весны, а весну – в ожидании лета. Лето для меня было самым счастливым временем, а осень – чем-то вроде нирваны. Это было самое сонное время года. Осенью я лишь вспоминала чудесные моменты лета и потихоньку готовилась к зиме. А зимой опять мечтала о приходе весны. Вот такой замкнутый круг.

Я сидела перед зеркалом и красилась, когда услышала автомобильный гудок за окном. У моего дома стояла спортивная машина 60-х годов. Она досталась моим друзьям почти даром. Это был подарок на шестнадцатилетие Кэтрин. За рулем, как обычно, был Крис. После вечеринки за руль сядет сама Кэт, ведь ее чудесный братик будет не в состоянии даже дверь самостоятельно открыть. Крис частенько не знает меры, хотя винить его не стоит. Он хороший парень, учится в элитной музыкальной школе, носит форму, отличник.

Я быстро нацепила огромные сережки, которые сочетались с черным платьем, и влезла в туфли на каблуках. Ходить на них было жутко неудобно, но еще хуже – падать.

– Привет, Кэрри! – радостно воскликнула Кэт, а затем перевела взгляд на мои туфли. – О, как же я тебя понимаю…

– Давайте вы смените свои каблуки на что-нибудь более удобное, пока мы еще не уехали? – стал ныть Крис.

– Заткнись, это единственный день, когда мы можем выглядеть красиво, – сказала я и щелкнула его по носу.

– Но вы и так прекрасны! – прозвучало очень театрально.

– Ага, так мы тебе и поверили, – скептически пробормотала Кэт.

Мы двинулись в сторону городского центра. Крис все время переключал музыку, пока не наткнулся на какой-то дебильный рэп.

– Что это за дерьмо? – бестактно воскликнула я.

Внезапно в машине воцарилась тишина. Даже Кэт оторвалась от телефона.

– Кэрри, это был его первый трек. Он записал его неделю назад… – тихо проговорила Кэт.

– О боже, Крис, прости, я не хотела. – Я в ужасе закрыла глаза, понимая, что задела его за живое. Крис слишком болезненно переносил критику в свой адрес, и мне совершенно не хотелось обижать его. Один раз я уже сказала ему неприятную вещь, не подумав своей тупой головой. Тогда мы не виделись год, потому что он уехал со своей музыкальной школой на практику в Лондон, а вернулся с длинными, до лопаток, волосами. Я просто сказала, что он выглядит немножко нелепо, а Крис расплакался. Тогда нам было по четырнадцать лет, и мы не умели спокойно воспринимать критику. Хотя если бы мне даже сейчас такое сказали, я бы вообще из дома не выходила.

– Правда дерьмо? А мне все сказали, что отлично… Блин, ну почему, скажите мне, почему мне всегда боятся сказать правду? – чуть не плача спросил Крис.

– Может, потому, что не хотят обидеть тебя? Иногда сладкая ложь лучше горькой правды, – ответила Кэт тоном просвещенного мыслителя.

– Но я не обижусь. Я буду совершенствоваться! Значит, давайте договоримся так. Вы – самые близкие мне люди и всегда должны говорить правду, хорошо?

– Хорошо. Твой рэп – редкостное дерьмо, – сказала Кэт.

Мы все вместе рассмеялись и даже не заметили, как оказались у клуба, украшенного розовыми шариками. К входу тянулась очередь ребят с приглашениями, которые проверяли охранники. Как все серьезно. Крис припарковался недалеко от самого клуба и помог нам выйти из машины. Мы с Кэт с двух сторон взяли его под руку, чтобы не упасть. Крис со стороны казался королем вечеринок: на винтажной машине, с двумя девушками под руку. Весело, ничего не скажешь.

Нам повезло: наша очередь подошла довольно быстро. Мы отдали свои приглашения, но Крису, как всегда, не повезло. Он забыл свое в машине.

– А он точно с вами? – спросил охранник басом.

– Он мой брат, – ответила Кэт, закатив глаза. Ее всегда раздражали подобные ситуации.

Когда нас наконец пропустили, мы вошли в клуб и погрузились в безумный мир праздника.

Все было очень строго. Для каждой компании был зарезервирован свой стол, всем гостям надевали специальный браслет, на котором красовалась надпись «С днем рождения, Эрин!». Оставив подарки в отведенном для них месте, мы отправились на поиски своего столика. В темноте было плохо видно, лишь маленькие огоньки освещали нам путь. Наконец мы добрались до столика с номером 21. На нем стояли клубный неоновый фонарик и открытка со словами: «Спасибо, что пришли поздравить меня. Надеюсь, этот вечер будет незабываемым. Целую, Эрин».

Вскоре к нам присоединились Фелис с Дарреном, которые выглядели просто восхитительно.

– Я за напитками, – бодро сообщил Янг и направился в сторону бара.

– Черт, мы в такой пробке застряли, я думала, что никогда сюда не попаду. – Фелис поправила волосы и убрала мобильник в маленький клатч.

– А мы на моей красотке успели обогнать все пробки. Она движется со скоростью света! – гордо сказал Крис.

– Что? Да на улитке можно быстрее доехать, чем на твоей подержанной тачке, – с усмешкой ответил Даррен, расставляя перед нами напитки.

– Эй, полегче. Не забывайте, что эта подержанная тачка все еще принадлежит мне, – возразила Кэт, которая весь вечер подозрительно зависала в телефоне. Может, она, как и я, нашла себе увлечение в Сети? Хотя вряд ли. Только мне могло так «повезти».

Я вспомнила о Маэле и открыла «Инстаграм». В ленте вновь появились его старые фотографии. На них он был совершенно здоров. В общем, ничего нового. Затем я вошла в «Фейсбук», но внезапно чья-то ловкая рука вырвала у меня телефон.

– Давай ты забудешь о нем хотя бы на один вечер, – с улыбкой попросил меня Крис. Я фальшиво улыбнулась ему в ответ.

Но мой друг был прав: я чересчур много времени уделяла проблемам Маэля. Почему бы не провести этот вечер без него?

Чуть позже к нам подошла именинница в коротком красном платье в стиле «бэби-долл» и с маленькой короной на голове.

– Привет! Я так рада, что вы смогли прийти! Как вам декорации? – оживленно и радостно спросила Эрин, высокая худощавая блондинка с зелеными глазами и веснушками на лице.

– Все просто отлично! Кстати, с днем рождения! – ответила Фел.

Вдруг Крис встал со своего места и затянул какую-то веселенькую песню о восемнадцатилетии. Мы все улыбнулись. Эрин как ребенок захлопала в ладоши и обняла его. В этот день она была счастлива как никогда.

Праздник набирал свои обороты, и вскоре почти все были на шумном танцполе. Музыка гремела настолько сильно, что невозможно было услышать даже собственный голос. Мы с Кэт иногда отходили к бару, чтобы поболтать, а потом вновь возвращались в этот круговорот музыки и танцев.

Клубы всегда напоминали мне какое-то сумасшествие: темно, громко и много народа. Я не любила подобные места, но иногда было приятно выбираться из своей тихой комнаты туда, где по-настоящему кипела жизнь.

Наверно, прошло часа три с того момента, как мы оказались на танцполе. Крис и Даррен настолько перебрали с выпивкой, что едва держались на ногах. На часах было около пяти утра, и мы прекрасно понимали, что пора расходиться по домам.

– Поехали. А тебе, Фелис, придется везти его самостоятельно. – Я с сочувствием посмотрела на мою бедную подругу, которой выпала такая нелегкая доля, и направилась вслед за Кэт, чтобы помочь ей довести Криса до их машины.

Ехали мы в тишине. Разговаривать не хотелось, и я вытащила из сумки телефон.

– Крис рассказал мне про странного парня, с которым ты познакомилась, – сказала Кэт, не отрывая взгляда от дороги.

Черт, я так и знала. Он совсем не умеет держать язык за зубами. Хорошо, что Крис рассказал это Кэт, а не кому-то другому.

– Да? Ясно. – Я продолжала пролистывать ленту в «Инстаграме».

– Он хоть симпатичный? – спросила Кэт, по-видимому, стараясь разрядить напряженную атмосферу. Блики от ночных дорожных фонарей периодически падали на ее лицо, и я могла видеть, что она улыбается.

– Да, очень, – с улыбкой ответила я. Уж лучше поговорить об этом, чем о том, что случилось сегодня ночью. Все, что было на вечеринке, осталось там.

Наконец-то мы подъехали к моему дому. Я быстро попрощалась с Кэт и вошла в дом. Сразу же на пороге скинула с себя дьявольские каблуки и вновь ощутила твердую землю под ногами. До чего же больно было идти. Я с трудом добралась до душа, а потом до кровати. Забавно получается: скоро все проснутся, а я только ложусь спать.

В голове было много мыслей: о вечеринке, Фелис, ее нелегком пути до дома и, конечно же, о Маэле – как без него?

Кто-то в комментариях попросил показать фотку его младшего брата – и через пару минут в ленте появилось фото симпатичного парня. С одной стороны, они были очень похожи, а с другой – совсем нет. Как оказалось, его зовут Дилан, ему восемнадцать лет. Мой ровесник.

Чуть позже я нашла его страницу. Там было совсем мало фотографий и немного подписчиков. Так в этой истории появился новый персонаж. Кстати, не менее интересный, чем сам Маэль.

 

#ГЛАВА_15

Знакомство с «Инстаграмом» младшего брата Маэля было весьма увлекательным. Раз за разом, просматривая его фотографии, я все больше и больше убеждалась в том, что все-таки они очень похожи. Чуть позже я поняла, что у них одинаковые улыбки. Я заметила еще одну необычную вещь на его фотографиях. Место напоминало церковь. Сад, зал, комнаты. Он был в каком-то лагере? Пансионе? Быть может, жил в студенческом общежитии?

Несмотря на глубокую ночь, мне было не до сна. Хотелось узнать, как там Маэль, все ли у него нормально, продолжает ли его девушка приходить к нему в больницу за деньги… Кстати, о девушке. Только Ридли могла ответить на все эти вопросы. И не я одна расспрашивала ее о Маэле. После упоминания о Даблдэй ее бывшим возлюбленным активность ее профиля резко увеличилась. Ридли спокойно отвечала на все вопросы, личные и не очень, но при этом сохраняла какую-то тайну, словно специально дразнила безнадежно влюбленных девчонок-фанаток и любопытных детективов вроде меня, если такие еще были…

Каждый раз, читая комментарии, я удивлялась все больше и больше. Та правда, которая всплывала наружу, пугала не только меня, но и многих других людей, знавших Маэля. Кто бы подумал, что этот известный парень с тысячами фанаток мог иметь настолько необычную и сложную судьбу? Никто бы никогда не узнал об этом, если бы не его бывшая девушка, которая раскрывала самые темные секреты.

Вот только зачем? Может, она хотела как-то задеть его за живое и обидеть? Иначе какой в этом смысл? Хотя Ридли могла просто врать от личной обиды. Но что-то в глубине души мне подсказывало, что каждая жутковатая и печальная подробность жизни Маэля была правдой, которую он хотел бы и скрыть, и показать всем желающим.

Шли недели, а обновления в «Инстаграме» появлялись почти каждый день, как и в «Фейсбуке». У Маэля всегда что-то происходило, это было похоже на реалити-шоу.

Вот и сейчас я смотрела на новую фотографию. На ней был не Маэль, а… еда. Какая приятная неожиданность.

Чуть позже я узнала, что он вернулся в свой родной город. Наверное, решил устроить себе что-то вроде каникул. Там он как будто бы чувствовал себя лучше, у него появлялось желание жить. Но все так же продолжал скучать по своей девушке. Чем же она его так зацепила?

Мне стало жаль Маэля. Он сильно переживал из-за Ридли, болел и казался очень печальным. В этот момент я осознала, что он далеко не такой, каким хотел казаться. Образ самоуверенного красавчика рассыпался как карточный домик. Передо мной возник несчастный, закомплексованный и депрессивный мальчик. Не все это замечали и знали об этом. Люди видели то, что хотели видеть.

Я же просто желала, чтобы он как можно скорее поправился. Мы не раз переписывались на эту тему. Я знала о его напрочь убитом обмене веществ, постоянных болях в костях и мышцах, головокружениях. Маэль говорил, что, когда психологически ему стало лучше, физически он уже не мог нормально питаться. Я ему не верила. Это было похоже на типичные отговорки анорексиков. Они говорят, что желают выздороветь, хотят есть, но если бы они и правда этого желали, то смогли бы поправиться. Вся проблема в том, что они просто-напросто боятся набрать лишний вес и победить самих себя. У анорексии есть психологическая причина: одного оскорбили, другой не любит себя, третий просто хочет похудеть, а кто-то – привлечь к себе внимание. Последнее как раз и относилось к Маэлю. Худобой и болезнью он привлекал к себе внимание других людей, от близких друзей и семьи до незнакомых поклонниц.

Я вновь подумала о его бедных родителях. Наверное, они сильно устали от проблем, которые создавал им сын. Я думала, что они очень любили его, а плохие отношения у них только потому, что Маэль – сам по себе очень трудный и избалованный человек. Но я ошибалась. А узнала я об этом после одного довольно необычного и странного комментария.

your_killer Маэль, хватит уже разыгрывать эту трагедию с голодовкой. Все знают, откуда появляются твои проблемы.

ellabelle @your_killer Я, например, не знаю.

madnesss77 @your_killer Я тоже не знаю. Может, пояснишь нам?

lesleburke @your_killer Да, давай скажи, раз такой умный.

your_killer Да без проблем. Наверняка мало кто знает, что все начинается с его семьи. Точнее, с отца, который частенько избивал своего непослушного сыночка до потери сознания. За что он бил его? Вот этого я не знаю. Многие говорили, что Маэль почти с рождения был гиперактивным и неуправляемым ребенком. Кто-то, наоборот, утверждал, что он был слишком замкнутым в себе. Но, несмотря ни на что, ему нехило доставалось от дорогого папочки. Говорят, тот злоупотреблял алкоголем, но в этом я не полностью уверен. В общем, все это домашнее насилие продолжалось довольно долго, до тех пор, пока не случилась трагедия. Отец избил его до такой степени, что мальчик впал в кому. На тот момент ему было всего семь лет. Но ни органы опеки, ни другие службы не отреагировали. Маэля забрала к себе его бабушка, а младшего брата и вовсе зачислили в специальный интернат при католической церкви. Его отец не понес никакого наказания. А что касается его матери, то она просто боялась заступаться за своих детей, потому что иногда доставалось и ей. Я не знаю, как сейчас обстоят дела у семьи и каким образом они продолжают жить вместе, но я точно уверен, что все страдания Маэля отнюдь не из-за девушки, на которую он свалил всю вину, а как раз из-за непутевых родителей. Надеюсь, теперь у вас хоть чуть-чуть открылись глаза.

Я была не готова услышать такую правду.

Маэля в детстве сильно избивали, и это было ужасно. Образ любящей семьи исчез вместе с образом непокорного Маэля. Мне стоило догадаться о чем-то подобном, когда он сказал, что не хочет возвращаться домой.

Однако стоило ли верить какому-то анонимному комментатору? Любой мог придумать это.

Но, похоже, этот человек хорошо знал Маэля и был с ним не в лучших отношениях. Вряд ли друг стал бы писать такие вещи. И без того было понятно, что Эйнсворт хотел скрыть это. Но от правды не спрячешься. Вспомнить хотя бы его младшего брата. Теперь мне стало ясно, что это за странное заведение, в котором он проводит почти все свое время: католическая школа-интернат. Вот так все постепенно вставало на свои места.

 

#ГЛАВА_16

С того момента, как я узнала о том, что у Маэля были серьезные проблемы с отцом, мне показалось, что все встало на свои места, хотя это было далеко не так. Я думала об этом почти каждый час. Мне стало еще больше жаль Маэля. Анорексия, жестокие родители, избиения… Иногда я писала ему, старалась чем-то помочь. Однажды он даже написал мне, что никто и никогда так с ним не разговаривал. Мне было приятно это слышать.

Помимо прочего я чуть больше узнала о его младшем брате, читая открытую переписку Маэля с друзьями. Дилан оказался очень скромным и даже замкнутым. Скорее всего, так на него повлияли церковь и семья, которой, по сути, не было. Он не очень любил своих родителей и говорил, что они почти ни разу не приезжали к нему. Порой мама забывала поздравить его с днем рождения, могла не звонить месяцами и не писать ему. Дилан говорил, что ему абсолютно все равно, хотя наверняка сильно переживал. И его можно понять.

Что такое неблагополучная семья? Приговор на всю жизнь? Что могли сделать маленькие дети, чтобы спастись и исправить ситуацию? Ничего. Им оставалось ждать того момента, когда они смогут жить самостоятельно.

Но Дилану недолго пришлось ждать. Уже в семь лет он оказался в интернате для брошенных детей, который находился при католической церкви. Там были строгие порядки: форма одежды, расписание, запрет выходить за пределы территории. Каждый день одно и то же. Как тюрьма, только без уголовников.

Еще я узнала, что в их школе существовали определенные статусы, если это можно так назвать. Дилан носил белую форму, потому что добивался успехов в обучении и соблюдал строгую дисциплину. Он никогда не нарушал правил, хорошо учился, многим помогал, пел в церковном хоре.

Маэля тоже воспитывали в строгой религиозности. Говорили, что его бабушка и дедушка были повернуты на Боге и религии. Каждое воскресенье они брали его с собой в церковь и заставляли молиться, если он сделал что-то неправильно.

Я не раз замечала, что на шее у Маэля всегда висит кулон с изображением Девы Марии, а ремень для гитары расшит иконами с двенадцатью апостолами. В первый раз я даже не обратила на это внимания. Его образ никак не вязался с религией, однако эта деталь придавала стилю Маэля необъяснимый шарм.

Чуть позже я узнала необычную новость: Эйнсворт возобновил отношения со своей бывшей девушкой.

Я была немного удивлена. Ведь она так яростно утверждала, что никогда в жизни не вернется к Маэлю, что больше не любит его, как вдруг будто бы невзначай говорит о том, что они помирились и теперь вместе. Сначала я подумала, что она шутит, но потом поняла, что это правда, когда Маэль сам сказал, что у него все нормально и его девушка вернулась.

Может быть, теперь Маэль возвратится в свой родной город, а возможно, Ридли сама переедет в Париж. Не знаю, что они будут делать дальше, но, надеюсь, Маэль наконец перестанет издеваться над собой и своим телом и у них все будет хорошо.

Тем временем мои дни проходили более оживленно, чем раньше. Я чаще стала встречаться с друзьями, несмотря на то что свободного времени было совсем немного. Я готовилась к экзаменам, в школе мы репетировали выпускной, а еще я попала в группу чирлидеров. Дел было много, и мне было чем занять себя.

 

#ГЛАВА_17

Ридли Даблдэй

Небо сегодня такое красивое, маленькие облака рассыпались по нему и плывут куда-то вдаль. Яркие лучи солнца освещают все вокруг, слегка дует ветер, который заставляет траву шелестеть и переливаться разными оттенками зеленого. В воздухе пахнет дождем и цветами. Я приподнялась и огляделась вокруг. Увидев тебя совсем рядом, я поняла, что наконец-то в моей жизни все наладилось. Это мгновение чудесно, и я так боюсь, что рано или поздно оно закончится. Но ты все еще рядом, а значит, я продолжаю жить и наслаждаться каждым днем.

Что-то заставило меня открыть глаза. Мгновение – и я вновь оказалась в своей комнате. Розовые стены, разрисованные цветочками и маленькими коронами, мягкая постель с изображениями лесных фей, белая мебель, книжная полка, стол с розовым ноутбуком, игрушки, звездочки на потолке, шкаф с аккуратно сложенной красивой одеждой, большое зеркало и куча косметики. Комната принцессы, которую я так ненавижу. Кстати, мне уже двадцать.

Я жила со своими родителями в небольшом городке около океана. Милое место, но я ненавидела его так же, как свою розовую комнату. Как только мне исполнилось четырнадцать лет, я мечтала переехать в большой город вроде Парижа. Родители сказали мне: «Будь умницей, Ридли, хорошо окончи школу, успешно сдай все экзамены – и можешь смело ехать поступать в Сорбонну». Но моим мечтам не суждено было сбыться. В школе я была полный ноль. Меня совершенно не интересовали уроки, тусовки с друзьями, праздники и прочие радости жизни. Многие часто спрашивали у меня: «Ридли, ты хоть чем-нибудь в этой жизни интересуешься?». Я лишь пожимала плечами. За этим притворным жестом скрывалось мое истинное увлечение, хобби, дело всей жизни и настоящий секрет. Меня интересовал один парень. Это был самый необычный человек на свете, которого я знала с раннего детства. Мои родители близко общались с его семьей, и поэтому мы часто встречались друг с другом. Впоследствии это переросло в дружбу. Но так считала только я. Маэль – так звали мое увлечение – был абсолютно не заинтересован в общении со мной. Но судьба расставила все на свои места, и, несмотря на его нежелание, ему пришлось быть рядом со мной или делать вид, что так оно и есть.

Так как мы жили по соседству, мои родители частенько оставляли меня в доме семьи Маэля. На самом деле с родителями Маэль не жил, так как бабушка забрала его к себе из-за плохого обращения с ним отчима. Знаете, издевательства над детьми и тому подобное…

С нами возилась нянька, которую наняла бабушка, так как самой ей сложно было уследить за ребенком.

Маэль всегда старался избегать меня. Я его раздражала. Во-первых, в детстве я была до жути надоедливой и проблемной. Мне ничего не стоило навести беспорядок в чужом доме, случайно разбить чашку из дорогого фарфорового набора или включить стиральную машину, предварительно заполнив ее едой из холодильника. Иными словами, я была истинным адом. Маэлю хотелось пойти гулять, а он был прикован к дому и ко мне. Вместо того чтобы играть со мной, он просто вываливал на пол кучу старых игрушек из своего шкафа, а сам в этот момент смотрел телевизор, который, кстати, был для него под запретом (его бабушка считала, что это вредно для мозга). Когда я пыталась заговорить с ним, Маэль начинал закрывать уши руками и громко визжать. Когда няня за нами не следила, он брал кухонный нож и гонял меня по всему дому.

Время шло, мы взрослели. Стали реже видеться. Но мой интерес к Маэлю возрастал с каждым днем. Уже в тринадцать лет я поймала себя на мысли о том, что он мне нравится. Тогда и началось мое необычное хобби.

Я стала преследовать Маэля. Частенько подкидывала ему всякие небольшие подарки в виде конфет (на них у него, как оказалось, была аллергия), писала анонимные письма и признания в любви, а иногда даже забиралась к нему в комнату. Там я быстро успевала спрятаться в шкафу или под кроватью и сидела всю ночь до утра. Маме заранее говорила, что иду на пижамную вечеринку и буду ночевать у подруги. Я так сильно влюбилась в Маэля, что мне очень хотелось быть рядом с ним, а иного способа увидеться не было. Поговаривали, что переходный возраст дался ему с трудом. Маэль вел себя просто невыносимо. Устраивал шумные скандалы и истерики, пытался экспериментировать с внешностью. Его семья решила, что старшая школа сделает его только хуже, и оставила его на домашнем обучении. Комната его была похожа на грязный тату-салон или, хуже того, логово сатанистов. Он изрисовал все стены какими-то жуткими образами, обклеил все черными плакатами, да и сам напоминал маленького демона с растрепанными черными волосами, самодельными проколами на лице и жутким макияжем.

Я продолжала пробираться к нему по ночам, пока однажды он не заметил меня. Я по своей старой и проверенной схеме забралась в шкаф, но внезапно услышала шорох. В комнате было слишком темно, чтобы что-либо разглядеть, и мне стало страшно. Точно помню, что, когда заходила в комнату, там было пусто. Но я ошиблась. Попытавшись осторожно выбраться из шкафа, я угодила прямо в руки Маэля.

– Моя бабушка убьет тебя, если узнает, что ты сунулась сюда! – зловеще прошипел он и больно сжал мою руку. В этом прикосновении была вся его злоба на мир, который не принимал его.

– Пожалуйста, только никому не говори! Я уйду! – нервно прошептала я и начала просить о пощаде. Маэль отпустил меня.

– Не вздумай больше приходить. Моя бабушка говорит, что я не должен ни с кем общаться. Люди – это зло, – ответил он и включил свет в комнате. Маэль даже помог мне незаметно проскочить мимо бабушки и вывел из дома коротким путем. Было до ужаса неловко, зато с того момента мы стали общаться. Конечно, он знал о моих чувствах, но делал вид, что не замечает этого.

Но своего я добилась: спустя два года мы начали встречаться. В те дни я была самым счастливым человеком в мире. Я считала нас очень гармоничной и красивой парой и искренне верила в то, что Маэль любит меня. На тот момент он собрал собственную музыкальную группу и стал самым красивым парнем частного лицея, в который его все же решились отдать. Я была на седьмом небе от счастья. Мой парень был самым красивым, самым талантливым и вообще самым лучшим, несмотря на все его странности. На них я всегда закрывала глаза.

Чуть позже в нашей школе проводили кастинг среди старших классов, и с того момента началась его актерская карьера. Трудно даже представить, сколько людей завидовало ему и желало зла. Но Маэлю было все равно.

Переломный момент в наших отношениях настал, когда он решил переехать в Париж. Он объяснял это тем, что там у него больше шансов построить успешную карьеру, стать известным и добиться успеха. Маэль всегда был крайне амбициозным человеком и не знал преград.

Я долгое время не могла смириться с такой новостью. Сколько же слез я тогда пролила. Но ему было как будто все равно. Так надо, и все тут. Зато он пообещал приезжать ко мне каждое лето и покорно выполнял свои обещания, но всегда выглядел незаинтересованным в моей жизни. С каждым годом его популярность росла, а я постепенно отходила на второй план. Некоторые неадекватные фанатки писали мне письма о том, что Маэль мне изменяет, порой даже с парнями. Но я не верила.

Поступить я никуда не смогла: слишком уж много времени потеряла в грезах о парне, которому никогда не была нужна. Мне пришлось устроиться на работу официанткой в местном баре. Мы общались все реже и только чаще ругались. Однажды я не выдержала и поставила точку в наших отношениях. Маэль воспринял это совершенно спокойно, словно только этого и ждал.

Моя жизнь превратилась в бесцветную массу. Все смешалось воедино. Я подолгу валялась в кровати и ревела в подушку, потом шла на работу, а когда возвращалась, снова рыдала. Я стала много есть и через несколько месяцев сильно поправилась.

А потом я нашла отдушину. Каждый день я писала всякий бред под его фотографиями, говорила о том, какой он ужасный, распускала слухи, рассказывала о самых сокровенных секретах. Одним словом, отрывалась по полной. Это стало моей новой страстью, но я все так же продолжала любить Маэля.

 

#ГЛАВА_18

Кэрри Блейк

Я все еще не могла поверить в то, что Маэль вновь стал встречаться со своей бывшей девушкой. Ведь Ридли Даблдэй, казалось, просто ненавидела его.

Я искренне надеялась на то, что с его болезнью покончено, но не тут-то было. Ридли выкладывала фотографии его худого тела: выпирающие ребра, торчащие ключицы, тощие ноги. Я не понимала, зачем она это делала, ради чего и для кого. Ладно бы это выставлял сам Маэль, но никак не его девушка. Это как минимум странно и даже ненормально. Как можно понимать такое поведение? Пропаганда болезни? Предупреждение? Получение эстетического удовольствия? Или же хвастовство худым парнем? Нет, последний вариант точно отпадает. Слишком уж глупо получается. Я решила немного поговорить с Маэлем и узнать, как у него дела.

Долгое время Эйнсворт молчал, и я чувствовала себя немного неловко. Спустя двадцать минут Маэль наконец ответил:

Меня чуть смутило слово «пока».

Отвечала я на автомате, меня куда больше интересовало состояние Маэля.

Маэль ответил моментально:

В такие моменты я терялась: он правда не понимал меня или просто делал вид? Я знала, что наше общение важно для него. Маэлю нужны были внимание и любовь, которых ему так не хватало в детстве.

Ему было всего четыре года, когда родители стали частенько ругаться, совсем не обращать внимания на детей (пока их было двое: Маэль и его старшая сестра), устраивать публичные разборки и даже драться. Больше всего при этом доставалось маленькому Маэлю, ведь он был самым младшим. Порой мне казалось, что Эйнсворт до сих пор боится отца, несмотря на то что ему уже двадцать три года.

Многие говорили, что его отец алкоголик, хотя некоторые отрицали это и объясняли все тем, что он просто очень суровый человек с напряженной работой, кучей проблем и долгов, который стал срывать свою злость на семье. Я вновь вернулась к нашей переписке.

В этот раз я ждала ответ дольше обычного.

Булимия… Этого еще не хватало. Именно с нее начинается анорексия.

Я знала о том, что Маэль продолжал терапию, проходил лечение в специальной клинике, занимался с психологом. Возможно, он и сам прикладывал некоторые усилия к выздоровлению, но результат был, мягко говоря, незаметен. Оставалось лишь надеяться на то, что его семья и девушка смогут помочь ему.

Напечатав сообщение, я легла на кровать. Мой телефон опять засветился в темноте.

Я улыбнулась. Мне очень хотелось верить в то, что я на самом деле могла поддержать Маэля и помочь ему.

 

#ГЛАВА_19

Спустя некоторое время я узнала о том, что Ридли переехала к Маэлю в Париж – город своей мечты. Девушка решила не терять времени зря и приступить к постройке новой, хорошей жизни. Квартира оказалась очень даже неплохой. Ридли не раз выкладывала в «Инстаграме» фотографии гостиной и кухни, вид из окна на городскую площадь, собор Нотр-Дам и набережную. Видимо, жили они почти в самом центре Парижа, и Ридли никак не могла нарадоваться тому, что ее мечта сбылась.

В жизни Маэля, похоже, все становилось на свои места, и он шел на поправку. Новая квартира, развитие карьеры, любимая девушка рядом – что еще нужно для счастья? Главное – чтобы он сам ценил это и не совершал глупостей.

А я тем временем готовилась к выпускному, радовалась новым каникулам, путешествовала и проводила много времени со своими друзьями. В общем, все было замечательно.

Я отложила телефон и стала собираться на вечеринку по случаю выхода первого альбома Криса и его группы. Он проделал большую работу, и у него получилось.

Я вышла из дома и направилась в сторону центра. На улице стемнело, и вскоре зажглись фонари.

Для вечеринки Крис с друзьями снял помещение в клубе. Кэтрин встретила меня около паркинга. По ее лицу было видно, что она рада за своего брата и гордится его успехами. Я тоже была рада за Криса. Эта вечеринка была для него очень важным событием, и мы никак не могли пропустить ее.

Громкая музыка в клубе тут же оглушила меня. Мы с Кэт сели около барной стойки и стали наблюдать за происходящим на сцене. Вышел Крис с микрофоном в руках и поблагодарил всех за поддержку. Потом он начал говорить о том, как тяжело им было создавать альбом…

Мне стало скучно, и я вытащила из сумки телефон. Пролистывая ленту «Инстаграма», я наткнулась на фотографии Ридли Даблдэй. Она писала о том, как рада оказаться в новой квартире, как ей все тут нравится и так далее.

– Ты пришла на мою вечеринку и опять сидишь в телефоне? Ну сколько уже можно?

– Да я всего на минуту, в этом нет ничего ужасного. – Я улыбнулась и убрала мобильник обратно в сумку. Мне не хотелось портить настроение Крису.

– Ну как всегда… – сказал он и присел рядом.

Мы погрузились в неловкое молчание. К счастью, к нам подошел бармен и предложил выпить. Каждый из нас взял по стакану сладкого розового напитка.

Я взглянула на Криса, который тревожно смотрел на сцену и перебирал пальцами по столу.

– Волнуешься? – спросила я, улыбаясь.

– А ты как думаешь? – вздохнул он.

– Да ладно, тебе ли переживать? Ты столько раз выступал на публике и вел себя так уверенно. Что вдруг случилось? – Я ободряюще похлопала его по плечу, а он в ответ смущенно улыбнулся.

– Это разные вещи, Кэрри. Когда я выступал на публике, то пел то, что написали абсолютно незнакомые мне люди. Я не боялся критики, ведь ко мне это никак не относится. А тут мне придется исполнять песни собственного сочинения. Я не боюсь облажаться в плане голоса или выступления в целом, но меня реально пугает реакция именно на сами музыку и слова. Будто я написал книгу или поэму, которую никто не оценит. Мне будет жутко неприятно, если кто-то скажет, что это полный отстой, – вздохнул Крис.

– Уверена, все будет замечательно, просто поверь мне. Ты ведь такой талантливый. Как у тебя может что-то не получиться? Разве такое бывает? Нет. Успокойся. Скоро ты покоришь всех, кто здесь сидит.

– Но тут есть серьезные парни вроде продюсеров и звукозаписывающих компаний. Ты ведь понимаешь, как это для меня важно? – с волнением в голосе спросил Крис.

– Понимаю. Все будет хорошо.

Он лишь улыбнулся. Вскоре мы услышали голос ведущего, который позвал его и остальных участников группы на сцену.

 

#ГЛАВА_20

Для меня было вполне ожидаемо то, что Крис успешно представил свой первый альбом и произвел хорошее впечатление. Вечеринка удалась. Проведя еще пару часов в клубе, мы решили просто покататься по ночному городу на машине.

– Знаете, а я давненько подумываю о том, чтобы срезать крышу нашей машины… Я с детства мечтал о кабриолете! – сказал Крис, постучав по капоту старого авто.

– Не забывай, пожалуйста, что это пока моя тачка, и я буду решать, что с ней делать! – недовольно ответила Кэт, садясь на переднее сиденье.

– Крис, скоро ты сам сможешь купить себе нормальный кабриолет. Подумать только, они реально взялись раскручивать твой альбом! Это же так круто! – радостно сказала я, представляя его звездный час. На самом деле моему другу предстоял очень долгий путь к славе, но первый шаг был уже сделан.

– И правда! Слышишь, Кэт? Когда я куплю новую машину, я даже не подпущу тебя к ней! Вот увидишь! И куда бы ты ни поехала на своей развалюхе, я всегда буду специально ехать за тобой и обгонять тебя! – коварно рассмеялся Крис.

– Спасибо, брат! Столько лет прокатался на моей старушке, а в ответ – ни слова благодарности! – шутливо подколола его Кэт, выезжая на дорогу.

Мы ехали и любовались ночным городом. Иногда приятно так покататься и отвлечься от всего.

На следующий день я заболела. Где-то в глубине души я даже радовалась тому, что пришлось остаться дома, потому что вряд ли смогла бы встать так рано, чтобы успеть в школу. Да и учиться настроения не было.

Когда я проснулась, мамы дома уже не оказалось. Пришлось самостоятельно сделать себе завтрак. Признаюсь честно: готовка – это не мое. Некоторые мои ровесники умели готовить такие чудеса, что мне и не снились, но я не переживала по этому поводу. Научиться всегда успею.

Недолго думая я вытащила из холодильника шоколадные пончики и сделала зеленый чай, добавив четыре ложки сахара. Знаю, что это чересчур много, но ничего не могу с собой поделать. Я очень люблю сладкое.

Прихватив всю эту вкуснятину в гостиную, я удобно устроилась на просторном диване среди подушек, укуталась в плед и включила на ноутбуке один из моих любимых фильмов с Брижит Бардо. Идиллия. Сделав фотографию созданного мною уюта, я отправила ее своим друзьям вместе с сообщением: «С добрым утром, неудачники <3». Буквально через минуту пришел ответ от Кэт:

С улыбкой на лице я вновь улеглась на диван, смотреть фильм. За окном было довольно холодно, и я еще раз подумала о том, что мне несказанно повезло остаться сегодня в своем теплом и уютном домике.

Через час мне стало скучно, и я снова взяла в руки телефон. Конечно, я не забывала о Маэле и поэтому иногда заходила на его страницы в «Фейсбуке» и «Инстаграме». Последнее время Маэль молчал. Он редко появлялся онлайн и почти ни с кем не переписывался, перестал выкладывать фотографии и отвечать на вопросы поклонниц. Зато его девушка стала настоящей звездой. Каждый день она выставляла по пятнадцать-двадцать фотографий, общалась с подписчиками и писала статусы.

Она выкладывала фотографии цветов, которые, по-видимому, дарил ей Маэль, конфет, подарков, вида из их общей квартиры, чему очень завидовали влюбленные в Маэля девушки.

Похоже, их жизнь налаживалась.

Но, как всегда, я ошибалась.

 

#ГЛАВА_21

Никаких болезней, никаких самоубийств, никаких несчастных случаев и ссор. Мне очень хотелось, чтобы у Маэля все было хорошо.

Но однажды на телефон мне пришло сообщение.

То, что Маэль внезапно написал сам, показалось мне подозрительным.

Сначала мы переписывались ни о чем, словно это было обычным делом. Но чем больше мы разговаривали, тем больше новых подробностей его жизни я узнавала.

Во-первых, он вновь расстался с Ридли. И, как сказал сам Маэль, на этот раз окончательно. В детали он вдаваться не стал, просто сказал, что они так и не смогли ужиться вместе.

Мне показалось, он сильно запутался и не знает, чего хочет от жизни. Голодание, непонятные отношения, попытки привлечь к себе внимание странными способами… Маэль попробовал все. Я поддерживала его как могла и пыталась отвлечь от переживаний.

У меня все было замечательно. Все с нетерпением ждали выпускного бала. Девочки подбирали платья, мальчики обсуждали машины напрокат и ночные клубы.

Мы сдали последние экзамены и полностью посвятили свое свободное время выпускному: мы репетировали номера, готовили декорации обсуждали наряды.

Однажды, украшая зал, мы с девчонками выясняли, кто кого пригласил на бал. Почти у всех была пара. Я же об этом и думать перестала, целиком и полностью погрузившись в виртуальную реальность. Габриэль, сидевшая рядом, задумалась, а чуть позже сказала, что меня хотел пригласить Джош.

– Он ко мне даже не подходил, – озадаченно ответила я.

– Нет, я уверена в этом. Хлоя была со мной. Помнишь, Хлоя? – сказала Габи, взглянув на рыжую тощую девушку.

– Да, точно. Мы все вместе сидели за столом и как раз обсуждали бал. Джош сказал, что ты давно ему нравишься и он хочет, чтобы ты пошла с ним на бал, – уверенно сказала Хлоя.

– Странно, мы никогда не общались толком, – сказала я, вешая фонарики по всей сцене.

– Кэрри, да ты никогда никого не замечаешь. Все время где-то в своем мире. А ведь все знают, что Джош давно без ума от тебя, – с усмешкой сказала Кая, бледная бразильянка с огромными зелеными глазами.

– Ну, может быть, так и есть, – улыбнувшись, ответила я. – Но если я и правда ему так нравлюсь, он бы давно пригласил меня.

Внезапно в зал вошел Крис:

– А я не разрешил ему приглашать тебя. Я сам пойду с тобой на бал.

Я не ослышалась? Только что Крис поставил меня перед фактом, что я иду на бал вместе с ним. Довольно смело, не так ли? Особенно для такого скромного парня, как он.

Девушки в зале тихо засмеялись, да и мне трудно было сдержать смех.

– Крис, ты серьезно?

– Ну да. Ты идешь со мной. – Он улыбнулся.

– Так не принято! Ты должен официально пригласить ее и получить согласие! – выкрикнула Трия.

– Я бы и такому была рада, – сказала Клэр, которую никто не пригласил. Я с сочувствием взглянула на нее, а затем вновь повернулась к Крису.

– Хорошо. Но это было правда очень неожиданно. Ты ведь говорил мне, что пригласишь Эбигейл.

– Ну… я просто… В общем, я не хотел говорить тебе об этом сразу. И сам всех заранее попросил не приглашать тебя. – Крис смущенно рассмеялся. – Ну, я пойду, ладно? Увидимся после школы?

– Хорошо, я не против. Увидимся, – вновь улыбаясь, ответила я.

– Ну вот и отлично. До скорого! – Он помахал мне рукой и быстро вышел из зала.

Все мы погрузились в неловкое молчание.

– Ну и каково это, когда лучший друг начинает проявлять к тебе симпатию? – смеялась Кая.

– Да вообще никак. Думаю, Крису отказали все остальные, и он решил воспользоваться моей дружеской помощью.

– Ты хоть сама в это веришь? Все давно заметили, что ты небезразлична ему.

– Мы же друзья. – Я помрачнела. Подобные разговоры смущали меня.

– Ладно, думай как хочешь, но я уверена, что скоро ты сама все поймешь.

Я ничего не ответила на это. Вскоре прозвенел звонок, и пришло время расходиться. Крис ждал меня около раздевалки.

– О, привет! – Он резко встал с места и нервно поправил волосы.

– Привет. Ну что, куда пойдем?

– Давай… может, в парк?

– Пошли.

После случившегося в актовом зале я чувствовала себя немного неловко в его компании. Мы дошли до моего любимого места в парке: лавки около обрыва, откуда открывался вид на весь город. Там было очень красиво. Внезапно мне в голову пришла мысль, что это слишком романтическое место для дружеской прогулки. Я решила отбросить в сторону глупые мысли и начать разговор первой.

– Ну что, как идет подготовка к первому выступлению?

– Все отлично! Клуб замечательный, можно будет устроить крутые звуковые спецэффекты и игру со светом. И народу должно быть много. Сейчас мы занимаемся рекламой альбома. Теперь придется заключать кучу договоров. Жуткая скука. Мне хочется поскорее начать заниматься музыкой и давать концерты. Кстати, возможно, скоро мы займемся съемками нашего первого клипа. Думаю, будет круто.

Крис замолчал. Было видно, что он не знал, что еще сказать.

– Я очень рада за тебя. Правильно, что вы все-таки решили найти того, кто поможет вам во всех этих делах. Скоро о вас многие узнают.

– Да… Что у тебя нового?

– Да ничего особо… Сам ведь знаешь! – Я шутливо пихнула его в плечо.

– А что я знаю? Ты редко со мной разговариваешь. В основном с Кэт.

Мне показалось, его голос звучал слегка обиженно.

– Ты что, злишься на меня?

Крис молчал.

– Эй, не обижайся! Просто мне кажется, что то, о чем мы говорим с Кэт, будет неинтересно тебе…

– Да не обижаюсь я… – резко сказал он и вновь замолчал. – Ты нравишься мне, понимаешь? Но ты никогда этого не замечала. Ты все время увлечена чем-то другим. Порой мне кажется, что, кроме твоего телефона, тебе ничего не нужно.

Крис выглядел очень раздраженным, и его слова прозвучали довольно жестко. Я не ожидала, что он признается мне в симпатии. Хорошо хоть не в любви, ведь я никак не могу ответить ему тем же.

Вновь повисло неловкое молчание. Я решила сменить тему.

– Слушай, куча народа зависает в телефонах. Это просто привычка. – Надеюсь, это было не слишком грубо.

– Я не об этом. Я просто хотел сказать тебе о том, что ты мне нравишься. Вот и все, – тихо сказал Крис.

– Спасибо.

– В смысле? За что?

– За то, что я тебе нравлюсь…

Крис выглядел очень расстроенным.

Я чувствовала себя глупо. Как я могла такое сморозить, он ведь был таким искренним со мной. Впервые в жизни Крис осмелился показать свои чувства.

– Да не за что… Я лишь хотел, чтобы ты знала об этом. Ну что, пошли? – Он поднялся с лавки.

– Пошли. – Я зашагала следом.

Крис проводил меня. Честно говоря, мне хотелось забыть о его признании. Он очень хороший друг, но не больше. И теперь я не знала, как смотреть ему в глаза. Между нами возникло некое напряжение, и мне оставалось только надеяться на то, что Крис обратит внимание на кого-нибудь еще. Мне лишь хотелось остаться с ним лучшими друзьями, как и раньше.

Единственным, кто помогал мне отвлечься, был Маэль. Я вновь вытащила телефон из кармана и залезла на страницу к Ридли Даблдэй. То, что я увидела, озадачило меня.

Ни фотографий, ни имени, ни сообщений.

Страница пользователя удалена, информация недоступна.

Казалось, Ридли Даблдэй никогда не существовало.

 

#ГЛАВА_22

Роковой день наступил довольно быстро, и в это раннее июньское утро мне пришлось встать очень-очень рано. День выпускного бала. Я уже представляла в красках это важное для подростков событие.

Я представляла наш яркий зал, который мы украшали собственными руками. До чего же много времени мы потратили на это! Представляла, как девочки собираются, как парни заезжают за ними на красивых машинах…

Выйдя из душа, я подошла к зеркалу. Заспанная, с мокрыми волосами, я выглядела не лучшим образом, но всего через пару часов я должна буду преобразиться. Надену туфли на высоких каблуках, красиво накрашусь… Но больше всего мне не терпелось примерить новое платье.

Оно было короткое, с длинными прозрачными рукавами и манжетами из белого кружева в стиле восемнадцатого века. Очень красивое. Единственной проблемой была обувь. Я никак не могла определиться. Выбор стоял между каблуками и кружевными балетками. В итоге я остановилась на каблуках, ведь они делали меня выше и изящнее. К тому же почти все девочки будут на каблуках, а мне бы не хотелось быть самой низкой.

Спустя пару часов я была полностью готова и довольна своим внешним видом.

Внезапно я услышала под окном гудок автомобиля. Это был Крис. Боже, ну почему так быстро? Я безумно боялась этой встречи, ведь после той прогулки в парке мы больше ни разу не разговаривали. Но стоило мне выйти на улицу, как все сомнения тут же улетучились, и я вновь почувствовала себя довольно комфортно в его обществе.

– Привет.

– Привет. Какая ты красивая сегодня…

В этот момент я осознала, насколько он повзрослел. Почему я раньше не замечала этого? Он больше не был неуклюжим мальчиком. Он был красивым парнем, на которого, должно быть, заглядывались многие девушки.

– Спасибо. – Я постаралась скрыть волнение, но Крис заметил.

– Перестань нервничать, все будет нормально, – сказал он, открывая дверь машины. Я только сейчас заметила, что это была не старая тачка Кэт, а какая-то новая красивая спортивная машина.

– Ты взял ее напрокат?

– Да. Так многие сделали. Лимузин – слишком банально. Эта мне нравится больше.

– Мне тоже она нравится…

Мы сели в машину, и я поняла, что водителя у нас не будет. Оно и к лучшему, ведь я всегда чувствую себя не очень удобно в обществе чужих людей.

Крис за рулем новой машины выглядел бесподобно. Но я все равно не видела в нем больше чем друга.

Ехали мы молча. Крис нарушил тишину первым, и его вопрос удивил меня.

– Как там твой Маэль? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.

– Мой Маэль? Ну да… Маэль. У него все в порядке, – хрипловато ответила я. Неужели Крис помнит о моем виртуальном увлечении?

– Он больше не умирает?

– Нет, пока что у него все хорошо. – Я глянула на дисплей телефона, будто ждала чего-то важного.

– Серьезно? Это странно. Только он лежал в клинике, а теперь все хорошо. Как же так получилось? – Крис явно недоумевал.

– Не знаю. Его же лечили.

– Представь только это костлявое тело…

– Крис, ради бога! Давай не будем говорить об этом. – Я устало махнула рукой. Мне и правда не нравилось обсуждать подобные вещи в его присутствии.

– Ладно, извини. Надеюсь, у него все будет нормально и он бросит заниматься этой фигней.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, все эти его болезни, манипуляции с едой, попытки суицида, странные шутки.

– А, ты про это. Да, я тоже надеюсь, что он бросит все это и начнет нормальную и полноценную жизнь.

Наконец мы подъехали к школе. Вход был ярко украшен цветными огоньками и шариками, а к двери вела красная ковровая дорожка. Выглядело очень красиво. Из зала доносилась громкая музыка, а ко входу почти каждую минуту подъезжали дорогие машины. Я видела девушек, похожих на принцесс, и парней, которые выглядели как никогда элегантно.

– Все такие красивые, – улыбнулась я, смотря на все это.

– Ты сегодня красивее всех, – ответил Крис.

Я ничего не сказала.

– Ну что, пошли в зал? – предложил он.

– Пошли. – Я неуверенно вышла из машины.

В школе я не знала, куда смотреть. Столько людей здоровались и говорили комплименты, что я не успевала ответить каждому. Особенно это нелегко, когда играет громкая музыка. На меня налетела счастливая Кэт, которая была одета в длинное платье с цветочным принтом, а на голове ее красовалась плетеная повязка. С ней был Джесс, типичный парень-хиппи и ее лучший друг. Вместе они смотрелись довольно гармонично.

– Кэрри, какая ты красивая сегодня! – Кэт восторженно рассматривала мое платье. Я улыбнулась.

– Ты тоже очень красивая. И, как всегда, в своем стиле.

– Как же без этого? Я верна традициям. – Кэт огляделась вокруг. – А где Крис?

– А вот и я. – Он встал рядом со мной.

– О, ну ты тоже красавчик! – Она похлопала брата по плечу и обернулась к своему спутнику.

– Ну что, пойдем в зал или сразу в бар? – игриво сказала Кэт и повела его за руку в ту сторону, откуда доносилась музыка.

Мы оказались в зале, переполненном выпускниками. Все танцевали, общались, пили коктейли и весело проводили время. Ведущий на сцене объявил, что пора начинать голосовать за лучшую пару на балу. Одна девочка прошла по залу и раздала всем бланки для голосования. В этот момент к нашей компании присоединились Фелис и Даррен, которые выглядели как звезды золотого века Голливуда.

Решив подшутить, каждый из нас проголосовал сам за себя. Почему бы и нет? Готовились ведь все!

После голосования заиграла медленная мелодия, и все стали приглашать друг друга на танец. Конечно, Крис пригласил меня и, несмотря на мои попытки отказаться, все-таки заставил меня потанцевать. Пару раз мы покружились мимо Кэт и ее друга, а затем и вовсе обогнули весь зал. В медленном танце я смогла поближе рассмотреть всех, кто сегодня был на балу. После того как песня закончилась, ведущий вновь поднялся на сцену, чтобы объявить результаты голосования.

– Итак… Я думаю, все вы с нетерпением ждете результатов голосования, но для начала вам придется станцевать еще разок! – Он, смеясь, убежал со сцены. Толпа в зале недовольно замычала.

– Хорошо, хорошо, это была шутка. Итак, приготовьте свои ладони для аплодисментов: королем и королевой бала становятся… Крис Уайлд и Кэрри Блейк!

Хотите знать, как так получилось, что из множества претендентов королем и королевой оказались мы? Нет, вовсе не потому, что мы были красивее других. Просто Крис успел подделать результаты, закинув туда парочку лишних конвертов с нашими именами. Когда зал разразился аплодисментами, недовольными шепотками и равнодушными зевками, мы с Крисом переглянулись. Он шутливо подмигнул мне, а я зловеще захихикала. Да, так делать нельзя. Да, это отвратительно, но мы реально хотели повеселиться. Да и когда еще у меня будет возможность побыть королевой выпускного бала? Все-таки мне очень повезло со столь изобретательным спутником.

Нам вручили короны и подарки, и веселье продолжилось. Мы отправились в клуб, а вернулись уже утром.

Больше всего меня удивил один момент. После того как вечеринка закончилась, Крис попросил меня выйти вместе с ним и вручил мне небольшой подарок. Это был тонкий золотой браслет с маленьким прозрачным сердечком.

– Крис, это очень красиво. Я не могу его принять. – Я почувствовала себя неловко.

– Что? Почему, Кэрри?

– Потому… потому что это очень дорогой подарок, и ты не должен дарить его кому попало… – тихо сказала я.

– Да какая разница, сколько он стоит? Это мои деньги, и я буду тратить их так, как сам захочу. К тому же ты не «кто попало», – раздраженно ответил Крис.

– Да… но ты мог бы подарить его Кэт, к примеру… Ты – мой лучший друг, но не больше. И я не хочу тебя терять, – сказала я, набравшись смелости.

– Просто прими его, и все. Я о многом не прошу, – холодно сказал Крис.

– Хорошо. Спасибо большое. – Я взяла браслет и надела его на руку.

Домой мы ехали в уже ставшей привычной тишине.

 

#ГЛАВА_23

Кэтрин ждала меня около дома уже двадцать минут. Я снова опаздывала.

Наконец-то мы сели в машину и поехали в сторону ее дома. Меня немного напрягал тот факт, что мне придется встретиться с Крисом. Я представляла, насколько ему обидно и неприятно от моих поступков. Но что я могла поделать? Как я могла начать испытывать к нему чувства, которых нет?

В машине мы ехали молча. Кэт была какая-то неразговорчивая и расстроенная.

– Что-то случилось? – спросила я.

– Нет, все нормально.

– Разве? Что-то непохоже. Расскажи мне, я же вижу: что-то не так. – Обычно я никогда ни на чем не настаивала, но тут просто не смогла сдержаться.

– Кэрри, почему ты так поступила с Крисом?

От этой фразы я немного оторопела. У Кэтрин был такой тон, будто я сделала что-то ужасное. Честно сказать, меня это очень взбесило, но я сдержалась.

– В смысле? Как я с ним поступила?

– Ты все понимаешь, Кэрри.

– О чем ты? Что я такого сделала? – Я продолжала делать вид, что ничего не понимаю.

– Да брось. Ты сделала ему больно! Он ведь так старается привлечь твое внимание! А тебе все равно… Я, конечно, понимаю, что, может, он тебе не нравится, но ты могла хотя бы сделать вид, что тебе небезразличны его чувства. Именно поэтому я попросила тебя сегодня со мной встретиться. Не игнорируй его, пожалуйста. Он очень переживает. Ты поговоришь с ним сейчас?

– Что?.. О… чем?

– Я сказала ему, что ты хочешь с ним встретиться…

Ее голос звучал слегка виновато.

– Зачем?! Кэтрин, кто тебя просил? Я даже не знаю, что ему сказать!

Меня по-настоящему раздражали такие вещи. Она решила побыть сводницей в наших отношениях? Мы что, маленькие дети и сами не разберемся? А Крис? Это он ей обо всем рассказал? Господи, не успело все это начаться, как уже достало меня.

Кэт молчала минут пятнадцать.

– Попробуй сказать ему… Черт, я не знаю, Кэрри. Просто ответь мне на один вопрос: он тебе нравится или нет?

Я задумалась. Вроде бы ответ был очевиден: нет. Крис нравится мне только как друг. Хотя я настолько запуталась в собственных чувствах, что не знала наверняка.

– Кэрри… – Тихий голос Кэт вывел меня из раздумий.

– Что?

– Ты молчишь уже пять минут. Что с тобой? Порой мне кажется, что скоро ты совсем разучишься разговаривать, уж слишком редко ты это делаешь. – Сейчас Кэтрин напоминала мне психолога, который устал от своих несчастных пациентов.

– Все нормально.

– Ну так что? Ответишь на мой вопрос?

– Я не знаю. – Я задумчиво смотрела в окно.

– Почему? Неужели это так трудно? Я легко могу ответить на вопрос, нравится мне кто-то или нет. – Ее бодрый и уверенный тон раздражал меня.

– Правда? А тебе нравится… Джесс?

Кэт замолчала.

– Я… я даже не знаю… – Ее взгляд стал пустым и стеклянным.

Кажется, я задела ее за живое.

– Вот видишь.

Я не отрываясь смотрела на пролетающие мимо улицы и дома.

Кэтрин выглядела такой потерянной, будто поняла, что совершила большую ошибку.

Она аккуратно припарковала машину, но никто из нас не спешил выходить.

Мы сидели в полной тишине. Я не знала, что сказать. Кэт, похоже, испытывала то же самое.

– Мне нравится Джесс. Но к этой мысли было трудно прийти, – сказала она, слегка улыбнувшись. – Если ты не хочешь разговаривать, я не буду тебя заставлять. Прости меня. Я была неправа.

– Все нормально. Я поговорю с ним.

– Спасибо большое. Он – мой брат, и мне не все равно, что с ним происходит.

Слабая улыбка далась мне с большим трудом. Настроения разговаривать у меня не было. Мне хотелось сбежать отсюда куда подальше.

Когда мы вошли в дом, Кэт подошла к лестнице и крикнула:

– Крис, у нас гости!

Спустившийся с лестницы Крис выглядел не менее растерянным, чем я.

– Привет, – смущенно сказал он, словно не ожидал меня увидеть.

– Привет…

Его взгляд упал на мое запястье, и я вспомнила, что ношу браслет, который он подарил. Наверное, ему было приятно.

Внезапно Кэт вытащила из кармана телефон и начала с кем-то разговаривать. Она пробормотала что-то о том, что ей надо выйти, и оставила нас наедине. Это было очень и очень некстати.

– Ну, ты присаживайся, – сказал Крис, стеснительно улыбнувшись.

Мы так давно знакомы, и я всегда, когда приходила к ним в гости, чувствовала себя как дома. Но сейчас все изменилось, и я находилась как бы не в своей тарелке.

Я села на диван и, немного помолчав, вдруг начала смеяться. Вся ситуация стала казаться мне такой глупой и по-детски наивной. Крис сначала удивленно смотрел на меня, а потом подхватил мой смех.

– Все так изменилось… – сквозь смех сказал он.

– Да, правда…

Мы вновь погрузились в бесконечный океан молчания. Спустя пару минут я все-таки вытащила телефон, чтобы хоть как-то отвлечься от неловкости момента.

Я чувствовала, как Крис следит за каждым моим движением, за любой эмоцией на моем лице, и это заставляло меня все больше и больше закрываться в себе.

Я открыла «Фейсбук» и зашла на страницу Маэля. Последняя запись заставила меня забыть обо всем на свете. Длительная голодовка и употребление разрушающих иммунную и нервную системы медикаментов не прошли без последствий. Маэлю снова понадобилась срочная госпитализация. У него с рождения были проблемы с сердцем, а сейчас все стало только хуже. Он был на грани жизни и смерти.

Я посмотрела на Криса, но ничего не смогла сказать.

– Что случилось? – взволнованно спросил он.

Я продолжала молчать.

– Что-то с твоим Маэлем? – он догадался.

– Он в реанимации. – Я вновь и вновь смотрела на страшное сообщение.

 

#ГЛАВА_24

Новость про Маэля убила меня. Я сидела рядом с Крисом, абсолютно потеряв счет времени.

Внезапно Крис встал и подошел к окну. Я взглянула на него, но, когда он обернулся, опустила глаза. Мне не хотелось с ним сейчас разговаривать.

Я вновь уткнулась в телефон. Дилан писал, что Маэль все еще в реанимации, его состояние стабильно тяжелое. В худшем случае он умрет, в лучшем… просто будет жить. Мне так хотелось верить в его выздоровление.

Внезапно Крис подошел ко мне и посмотрел прямо в глаза.

– Да почему он так тебя волнует?! Может, это вообще фейк или какой-то прикол?! То он умирает от анорексии, то попадает в реанимацию на грани смерти. Что за бред?! Хватит заниматься ерундой и следить непонятно за кем! Это глупо! – Он почти сорвался на крик. Я чувствовала напряжение, повисшее между нами.

– Я не знаю… Впрочем, какая разница? Я уже давно знакома с ним, и я ему верю. Поставь себя на мое место! Хотя нет, тебе все равно не понять. И, вообще, кто ты такой, чтобы кричать на меня и указывать, что мне делать?! Я буду переживать, за кого хочу, и делать, что считаю нужным! Отстань от меня!

Как же я ненавидела, когда со мной разговаривали в таком тоне. Никто не имеет права так со мной обращаться. Особенно меня взбесило, что это сделал именно Крис.

Крис противно засмеялся, его глаза блестели от гнева.

– Я не узнаю тебя, Кэрри. Ты стала такой глупой и пустой. Ты живешь в своем телефоне и не видишь никого вокруг. Тебя уже никто не интересует, кроме твоего ненормального дружка из Интернета. Это жалко. Знаешь, удачи тебе! Делай, что хочешь. Нам больше не о чем разговаривать. – Он равнодушно отвернулся от меня и больше не сказал ни слова.

Это был человек, к которому я относилась как к лучшему другу. В глубине души я понимала, что в нем говорят ревность и обида.

Я вскочила с места и, бросив небрежно «Удачи!», выскочила из комнаты.

Крис Уайлд

Кэрри ушла. Без криков, без оскорблений. Тихо и равнодушно. Я понимал, что если в ближайшее время не смогу помириться с ней, то на близкие и доверительные отношения не смогу рассчитывать. Это же Кэрри. Для нее в этой жизни все было просто. И почему я так сорвался? Нес полнейший бред. Конечно, я не считал Кэрри глупой и уж тем более пустой. Она такая ранимая, а я ей столько наговорил…

Маэль… Жалкий предлог выпустить свой гнев в ответ на ее безразличие и холод. Наверно, было очевидно, что я просто ревную. Кэрри мне очень нравится, и я ничего не могу с собой поделать. Я долго не мог признаться в своих чувствах самому себе, не то что ей.

Не знаю, откуда во мне появилась эта уверенность сказать всю правду. Но случилось то, чего я боялся больше всего. Кэрри отвергла меня. Конечно, не так жестоко, как могла бы, но на самом деле на большее она и не способна. Я даже не могу представить, чтобы Кэрри стала грубо разговаривать со мной, да и вообще с кем-либо. Хотя иногда она может сорваться. Как сегодня, например. Но тут только моя вина. И я должен исправить все ошибки, которые совершил.

Зря я сделал вид, что мне все равно. Теперь я точно знаю, что после моих слов она даже не приблизится ко мне. Возможно, она даже начнет избегать меня… или я – ее. Не знаю, что будет дальше. Мне нужно найти способ извиниться и попытаться восстановить наши отношения.

Кэрри Блейк

Я была ужасно зла на Криса за его слова. Кое-как добравшись до дома, я закрылась в своей комнате и упала на кровать.

Я вспомнила, что послезавтра мы с Фелис уезжаем на каникулы в Италию, а мне еще нужно собрать вещи.

Что ж, может, это и к лучшему. Я смогу отдохнуть и отвлечься от всех проблем.

 

#ГЛАВА_25

Каникулы на итальянском побережье помогли мне забыть обо всем и просто наслаждаться яркими красками Средиземноморья.

Я решила раз и навсегда забыть про сомнительное увлечение Маэлем и почти перестала заходить в «Инстаграм» и «Фейсбук». Я не общалась ни с кем из моих друзей, кроме Фел. Оно, может, конечно, и к лучшему, ведь последнее время мы больше ругались, чем нормально разговаривали. Хотя мне было немного грустно, ведь порой я чувствовала себя неловко, когда кто-то из нашей компании, разговаривая с Фелис по телефону, спрашивал, как у меня дела.

За время каникул я многое переосмыслила. Во-первых, я осознала, что реальная жизнь куда интереснее виртуальной. Мы изучали незнакомые узкие улочки острова, восхищались европейской архитектурой, наслаждались звучанием итальянского языка, любовались красивыми церквями и соборами, покупали маленькие милые сувениры. Забыв обо всех переживаниях, мы пробовали блюда традиционной итальянской кухни и их великолепное джелато, утром ходили на пляж, потом на шопинг, а вечером ужинали в маленьком ресторане на набережной. Ближе к ночи мы с Фелис (которую здесь называли Феличе, на итальянский манер) направлялись в бар, а после шли на пустой пляж, где лежали на остывшем песке, слушали музыку и смотрели на невероятно волшебное ночное небо, усыпанное множеством мерцающих звезд.

В голову мне приходили разные мысли. Я думала о том, какой бы стала моя жизнь, если бы я решила кардинально изменить ее. Например, осталась бы жить на этом маленьком острове, познакомилась бы с новыми людьми, каждый день ходила бы на пляж и в местную школу, гуляла бы по вечерам по набережной и центральной площади.

Вскоре произошло одно событие, которое нарушило приятное течение нашего отдыха.

В один из прекрасных солнечных дней мы с Фелис отдыхали на пляже. На дороге стояла группа ребят примерно нашего возраста. Все они были итальянцами. Парни и девушки что-то активно обсуждали, прислонившись к скутерам.

– Смотри, он глядит в твою сторону. – С улыбкой Фелис указала на одного из парней, который держал в руках мотоциклетный шлем. Темно-русые волосы, светлые глаза, оливковая кожа и красивые черты лица. Он был хорош собой. Я, не снимая солнцезащитных очков, посмотрела на него. Он постоянно о чем-то перешептывался и переглядывался с другими ребятами, смеялся и улыбался.

Через какое-то время мы решили вернуться в номер. На выходе с пляжа кто-то коснулся моего плеча. Обернувшись, я увидела парня, с которым мы переглядывались.

– Привет. Ты случайно не разговариваешь на итальянском? – с акцентом спросил он. Вдалеке я увидела все ту же компанию ребят, которые пристально наблюдали за нами и по-детски хихикали.

– К сожалению, нет.

– Давно тут отдыхаете? – Он продолжал меня спрашивать и все время улыбался.

– Не очень. Неделю.

– Понятно. Меня зовут Тео, кстати, – представился он.

– Кэрри, – я протянула руку, – приятно познакомиться.

Взгляд мой упал на Фелис, которая специально отошла подальше и наблюдала за нашим знакомством.

– Взаимно, Кэрри. Ты занята сегодня вечером? – Он сразу же перешел к делу, что меня слегка позабавило.

– У меня нет особых планов. – Я решила быть честной.

– Отлично! Не хочешь покататься на скутере? Покажу тебе остров, прогуляемся, – со всей своей итальянской харизмой предложил Тео.

Раздумывать я долго не стала. Я же на отдыхе, почему бы не развеяться?

– Было бы здорово, – согласилась я.

– Splendido! – Он был явно рад, что я согласилась. – Во сколько тебе удобно?

– Как насчет восьми?

– Идет! Где встретимся?

– Давай на главной площади, у собора?

– Прекрасно! Тогда договорились! – Он улыбнулся. Мы обменялись номерами телефонов, а на прощанье он поцеловал меня в обе щеки. Старая добрая итальянская традиция.

 

#ГЛАВА_26

Уютные огни ночного итальянского Форио создавали неповторимую атмосферу. На городской площади всегда чувствовалась атмосфера праздника. Жители гуляли, ужинали в ресторанах и кафешках, слушали уличных музыкантов. Подростки группами шли на вечеринки, люди постарше закупали алкоголь и отправлялись на ночной пляж.

Ожидая Тео, я обратила внимание на двух смуглых мальчишек, которым было около шестнадцати лет. Заметив, что я смотрю на них, они улыбнулись мне и помахали. Я помахала им в ответ. Чуть позже я заметила, что к ним присоединилась Фелис, с которой мы договорились встретиться в баре после моей прогулки с Тео. Оказалось, это наши соседи из отеля, которые приехали сюда на каникулы из Вероны.

Вскоре подошел Тео. Мы решили взять мороженое и медленным шагом прогуляться по площади, мило болтая ни о чем. Это именно то, чего мне так не хватало дома: спокойствия и умиротворения. Закончив с мороженым, мы отправились кататься на его скутере. Это было мне в новинку и очень понравилось.

Весь остров наполняла неповторимая и таинственная атмосфера свободы, света, молодости и любви. Небольшие дома, украшенные фонариками улицы, маленькие яхты, убаюкивающе покачивающиеся на волнах в темноте. Музыка, шум моря, церковные колокола, смех и песня вечернего ветерка.

Тео много знал о своем родном городе и очень гордился им. Он нигде больше не бывал, да и не хотел. Похоже, ему было достаточно маленького мира этого острова. Мне это показалось странным. Если бы я жила тут, меня бы тянуло узнать, что находится по ту сторону моря.

– Чем ты обычно занимаешься? У тебя ведь тоже летние каникулы? – спросила я.

– Да ничем особенным. Играю в футбол, нахожусь часами на пляже, слоняюсь по городу с друзьями, – ответил Тео.

– И неужели не надоедает?

– Не знаю. Вроде не надоедает. – Он пожал плечами.

– Я бы умерла со скуки. У тебя очень много свободного времени, – заметила я.

– Неправда. Иногда мне нужно сидеть со своими братьями и сестрами.

– Много их у тебя?

– Четверо. Я самый старший.

– Да… немало. Представляю, как это тяжело.

– На самом деле не очень тяжело. Мне это даже нравится.

– Наверное, вам никогда не бывает скучно?

– Иногда они меня раздражают, но в целом мне с ними очень весело.

Мы свернули на оживленную дорогу. Здесь было очень шумно.

– Мне, наверное, пора, – сказала я, посмотрев на часы. Все-таки мне не хотелось бросать Фелис надолго.

– Увидимся завтра? – спросил Тео с ноткой надежды в голосе.

– Думаю, да. Спасибо, что показал город. Было здорово. – Я улыбнулась.

Как только я оказалась в баре, Фелис тут же засыпала меня множеством вопросов о нашем свидании. Я заказала сладкий «май тай», чтобы отметить наши великолепные каникулы. Домой мы вернулись уже к пяти утра. Как и всегда.

Выйдя из душа и упав на мягкую кровать, я первым делом взяла телефон. «Инстаграм» Маэля пустовал, а вот из «Фейсбука» я узнала, что он вернулся домой и в ближайшее время уедет из Парижа по каким-то своим делам.

В голове не укладывалось такое быстрое выздоровление. Я чувствовала, как меня снова затягивает в омут подозрений и тревожных мыслей. Я выключила телефон и легла спать.

 

#ГЛАВА_27

Я стояла на берегу и никак не решалась зайти в море, ведь вода была такая холодная. Тео непонимающе смотрел на меня, но позвать за собой не решался.

– Ты просто перегрелась на солнце. Теперь тебе кажется, что тут слишком холодно. А на самом деле это не так.

– Ну и что мне теперь делать? Я не хочу идти в ледяную воду, – рассмеялась я.

– Почему?

– Угадай с трех раз.

Тео ничего не ответил. Он просто схватил меня за руку и потянул за собой.

Сотни ледяных игл впились в мою кожу, у меня перехватило дыхание. Но уже через минуту я пришла в себя и поняла, что мне совсем не холодно.

– Ты мог хотя бы предупредить? – спросила я, наигранно надувшись.

– Ты тогда ни за что не пошла бы за мной.

Я посмотрела на горизонт и задумалась.

– Слушай, а как ты думаешь, там, где заканчивается скала, очень глубоко?

– Не знаю. Но можно проверить, если хочешь…

– Хочу.

– Тогда давай наперегонки! – Тео рассмеялся и скрылся под водой.

– Эй, подожди! – Я нырнула вслед за ним.

Плыли мы очень быстро. Иногда морская вода попадала в глаза, но останавливаться было нельзя, иначе бы я проиграла. Порой волны накрывали нас с головой, но меня это не пугало.

Тео хорошо плавал, и я старалась не отставать от него. Иногда я даже обгоняла его, пусть и ненадолго. Наконец-то мы добрались до скалы. Отсюда пляж казался игрушечным.

– А ты быстро плаваешь, – сказал Тео, смотря вдаль.

– Я знаю, – с улыбкой ответила я, рассматривая пляж.

Я смотрела, как маленькие фигурки играли на берегу в волейбол, убегали от волн, плавали и загорали. Мне тут определенно нравилось.

Я совершенно не хотела думать о школе, которая, к счастью, уже закончилась, о проблемах, о людях, которые постоянно чего-то от меня требовали. У меня каникулы, и я имею полное право наслаждаться жизнью, солнечными днями и ласковым морем.

Мы сидели на камнях и молчали. Тео взял меня за руку, но я ничего не сказала. Мои мысли были сосредоточены на чем-то другом.

Молчание постепенно становилось неловким. Похоже, мы оба были смущены и не знали, как себя вести. Краем глаза я видела, как Тео пытался что-то сказать, но не решился.

Нас спасла большая волна. Она просто смыла нас с камней, а так как Тео держался за мою руку, он потянул меня за собой. Мы, смеясь, вынырнули и вновь залезли на камни, которые стали мокрыми от воды. Мы постоянно соскальзывали вниз, и нам приходилось хвататься за все, что попадалось под руку.

– А ты тут уже был?

– Нет. Я даже ни разу не думал о том, чтобы заплыть сюда. – Он задумчиво улыбнулся. – А как тебе это в голову пришло?

– Не знаю. Просто я долго смотрела вдаль и увидела это место. Тут здорово.

– Да, мне тоже нравится.

– Вернемся на берег? – спросила я спустя несколько минут.

– Давай.

Волны становились все больше и больше, а тучи на небе – темнее. Добравшись до почти пустого пляжа, мы схватили вещи и пошли искать, где можно было переждать дождь. Фелис снова сбежала в бар. Она подружилась с барменом и теперь постоянно жаловалась бедолаге на свои «неидеальные» отношения с Дарреном.

Дождь был по-летнему теплым, а с моря дул прохладный ветер. Всюду было многолюдно, и мы решили зайти в церковь. Там оказалось тепло и светло, как и во всех католических соборах провинциальной Италии. Мы просто сидели в тишине и слушали шум волн и стук капель дождя. В этот раз молчание было комфортным, и нам не хотелось нарушать его разговорами.

Вернувшись с Фел в номер, я стала собираться на ужин. Накрасившись и одевшись, я взяла в руки планшет и открыла «Фейсбук». Там я наткнулась на очередные новости о Маэле. Друзья обсуждали его поспешный побег из Парижа. Он поселился в тату-салоне на одной из самых знаменитых улиц Лазурного берега. Кто-то написал, что парни оттуда пожалели его и взяли на подработку. Так как Маэль хорошо рисовал, он сделал им новый альбом с эскизами татуировок. Правда, спустя пару дней ребята из салона позвали его на вечеринку, а потом, когда он напился, оставили его на улице. Это настолько обидело Маэля, что на следующий день он молча забрал свои вещи из салона и ушел.

Я продолжала просматривать комментарии, когда внезапно увидела один, который показался мне довольно интересным. В нем была ссылка на какой-то блог.

Кстати, вот дневник Маэля, который он вел, когда ему было четырнадцать лет.

Кажется, я нашла себе занятие на вечер…

 

#ГЛАВА_28

Дневник Маэля

1 сентября, 19.34

Школа

Представляю, как многие школьнички сегодня ноют с самого утра, хотя, может, кому-нибудь этот день в радость? Сегодня впервые пошел в школу, хотя мне уже четырнадцать. До этого я был на домашнем обучении. Все из-за моего диагноза или из-за моей ненормальной бабки, которая до последнего считала, что школа испортит меня окончательно. Она думает, что общение со сверстниками – это сущий кошмар, ведь они все такие «жестокие, развратные и ни о чем не думают». Сегодня старая шизофреничка подошла ко мне и говорит: «Маэль, может, тебе не нужно туда идти?». Как же меня это бесит! Так и хотелось послать ее на три буквы. Но я сдержался. Хорошо хоть дед считает, что в школе мне будет лучше. Вообще, он тот еще придурок, но все же получше моей бабки.

Я уже собрался выходить, как она снова подошла ко мне и тихим голосочком говорит: «Ну зачем тебе это, котеночек мой? Они же там тебя курить научат, материться или что-нибудь похуже…». Только я хотел ей ответить, как в наш бессмысленный разговор вступил дед: «Да, теперь за ним следить надо жестче. Они же там все наркоманы».

Вот скажите мне, как жить в этом дурдоме?! Скорее бы мама забрала меня… Мне кажется, что если бы я жил у нее, то все было бы намного лучше… Но нет, я живу с двумя престарелыми уродами, которые намеренно портят мою жизнь. И это так ужасно. А я хочу быть как все. Ходить в школу, общаться с ребятами, тусоваться, есть все, что захочется, а не давиться отвратительной едой, приготовленной дома.

Стоило мне взяться за ручку двери, как бабка вновь схватила меня за руку. Я не выдержал и сказал ей: «Отвали от меня!». Дед тут же стал на меня орать: «Да как ты смеешь так с бабушкой разговаривать?! Чтобы я таких слов больше от тебя не слышал!». Сил ругаться с этими придурками у меня не было, и я, зло взглянув на них, вышел из дома.

Как же круто было в школе! Столько людей, все общаются, что-то обсуждают. Я стал рассматривать каждого одноклассника, а затем училка позвала меня и сказала: «Сегодня к нам пришел новый ученик, Маэль Эйнсворт». Внезапно какой-то парень выкрикнул: «А это телка или пацан?», и все начали ржать как ненормальные.

Нужно ли описывать мои чувства во время этого позора? Я просто выбежал из класса и закрылся в школьном туалете. Ненавижу рыдать. Дед говорит, что слезы и излишняя эмоциональность – одни из ярких признаков моего диагноза. Это угнетает меня еще больше. Ненавижу себя и свою жизнь.

Через пару минут училка пришла и сказала мне не расстраиваться. Все уже забыли о том, что сказал тот придурок. Но я же не забыл! Хотя ладно… может, все не так ужасно.

Вернувшись домой, я сразу же закрылся в своей комнате. Желания разговаривать со стариками и жрать то, что они наготовили, не было. Они пару раз постучали мне в комнату, но потом отстали.

Я ненавижу свою внешность. При росте 173 сантиметра я очень костлявый и обладаю тонкой талией. Бабка говорит, что моей вины в этом нет и это все из-за моей болезни. Ненавижу ее. Лучше бы я сдох. Еще у меня бесцветные волосы, а стрижка как у воспитанника приюта. Они выглядели лучше, когда я их красил, но бабка с дедом решили, что к школе меня нужно отмыть и обстричь. Настоящее убожество. Но предки утверждают, что я «очень даже симпатичный мальчик». Любят они, конечно, врать, хотя все время говорят, что ложь – это грех. Забыл сказать, они у меня очень верующие. Чертовы сектанты. Бога нет, как они этого не могут понять?! А вообще, ну их к черту. Достали уже.

Комментарии

lovely_babe Блин, держись, Маэль, представляю, как тебе плохо. А у меня ужасные родители! Так бесят. Ни гулять, ни шмоток новых, даже мобильник нормальный не купят. Хожу с этим кирпичом, а самой стыдно…

elf Ну ты хотя бы с родителями живешь, а я – с этим домом престарелых на выезде.

boyfromnashwill А чем ты болеешь-то? Почему они тебя в школу отдавать не хотели?

elf Да так, фигня…

emo_angel777 Ну скажи! Интересно же!

elf Да блин, какая разница?!

cyber_cutie Ладно, отстаньте от него! Захочет – скажет.

elf Вот именно.

missrasberry Маэль, да не обращай ты внимания на этих придурков. Все одноклассники – уроды. Инфа 100 %.

elf Спасибо, малина, но я реально не был готов к такому.

princess_of_china Я тоже своих одноклассников ненавижу. Такие сволочи все >_<

elf На самом деле я уже и не хочу туда возвращаться. Но придется, а то бабка опять начнет: «А я ведь говорила, что они будут все смеяться над тобой и издеваться! А ты болеешь, тебе нельзя нервничать!». Так что лучше буду терпеть.

2 сентября, 16.12

New Style

В общем, решил я бороться со своим уродством. Перерыл кучу сайтов с картинками, блогов и видеотуториалов, чтобы полностью изменить свой внешний вид. Хотя осуществить это будет непросто. Бабка с дедом дают мне очень мало денег, а я не трачу их и коплю. Вот сегодня купил краску для волос. Черная с синим отливом. Раньше у меня была просто черная. Скука. Решил, что стрижка в салоне будет слишком накла´дной, так что подстриг себя сам. А еще купил себе гво´здик, чтобы сделать вертикальный лабрет на губе. Стремно делать пирсинг самому, особенно после того, как в прошлый раз я занес себе инфекцию, но что мне еще остается? Уже представляю, как предки будут орать…

Комментарии

emo_angel777 Правильно, Маэль, смена стиля – это всегда круто:)

lovely_babe Кинь потом фотки с лабретом:)

elf Хорошо;)

boyfromnashwill Пирсинг на губе – это просто жесть. Очень больно!

elf Меня это уже давно не пугает.

boyfromnashwill Ну смотри, я предупредил.

4 сентября, 17.30

Ненавижу

Я просто ненавижу своих предков. Эти старые шизофреники, увидев меня с челкой набок, проколом на губе и новым цветом волос, орали так, что стены тряслись. Бабка начала говорить, что я сильно болен, похож непонятно на кого, выгляжу ужасно. Эта дура заставила меня идти в душ и мыть голову. Ну неужели она не понимает, что краска для волос не смывается с одного раза? Идиотка, слов нет. Нянька умудрилась потащить меня к раковине, чтобы отмыть, а дед начал читать нотации о том, что я мог занести инфекцию во время прокола и что я немедленно должен снять «этот ужас»: «На кого ты похож, Маэль? Ты был такой красивый, а сейчас тебя не узнать. Ты похож на дворняжку, не позорь нас. Так нельзя выглядеть…». Блин, достали уже. Но я сказал им, что ничего менять не собираюсь и мне все нравится. Так что пусть идут к черту. Аристократы хреновы.

Вообще прокалывать губу было больно. Иголку я обработал, так что, надеюсь, все прошло нормально. Зато кровищи было много. Наверное, больше часа ванну отмывал. Если бы бабушка видела, то упала бы в обморок. Ну а в целом я всем доволен. Кстати, завтра второй раз иду в школу. Надеюсь, все будет нормально.

Комментарии

mysoul Фотки давай!

elf Позже выставлю;)

sweet183 Блин, я тоже губу проколоть хочу, мама не разрешает:((

elf А ты не спрашивай! Мои бы тоже не разрешили, а я никому ничего не сказал, и все получилось:))

boyfromnashwill Интересно, что твои одноклассники завтра скажут?

elf Сам не знаю. Немного страшно.

5 сентября, 15.26

Я хочу умереть

В общем, пришел я сегодня в школу. Еще и опоздал из-за того, что бабка опять настаивала на том, что я должен ехать с личным водителем. Идиотка, будто я безногий.

Захожу в класс, и все встречают меня ненормальным визгом. Я сел за последнюю парту. Еле пережил все это, так хотелось пойти домой. После урока четыре парня подловили меня в коридоре и предложили покурить на улице. Ну, я обрадовался, пошел за ними. Вышли мы на улицу, один из них дал мне сигарету. Как же я боялся облажаться (я же никогда не пробовал курить). Еле сдержал кашель. Но спустя пару минут они начали меня толкать, а потом бить. Видели бы вы это шоу. Один таскал меня за волосы по асфальту, другой пинал ногой, третий пытался ударить кулаком в лицо, а четвертый снимал все это на телефон. Мне было настолько плохо, что я вообще ни хрена не могу вспомнить. Вокруг нас собралась целая толпа людей. Они что-то кричали, снимали на мобильник и смеялись. Кое-как мне удалось отбиться и сбежать. Как же быстро я бежал до дома. Даже не оглядывался. Хорошо, что жили мы довольно далеко от этого адского места. В жизни туда не вернусь.

Бабушки дома не было, и дворецкий без лишних слов открыл мне дверь и провел в мою комнату. А то у меня были бы большие проблемы. Она бы пошла в школу и устроила там настоящий скандал, да еще и рассказала всем о моем диагнозе. Мне этот позор не нужен, меня и так опустили ниже плинтуса.

Успокоение я нашел в селфхарме. Когда я наносил себе порезы, мне становилось легче. Я ненавижу себя, ненавижу свою жизнь, ненавижу всех. Была бы моя воля, давно бы убился, но только я пытаюсь это сделать, как мне становится очень страшно. С одной стороны, я не хочу жить, а с другой – очень хочу. Только хочу жить нормальной жизнью. Чтобы все ко мне нормально относились, чтобы у меня были хорошие отношения с мамой, братом и сестрой. Я хочу жить вместе с ними, я не хочу постоянно лежать в больницах и постоянно слышать о своем диагнозе. Я просто хочу быть как все.

Комментарии

petite_rose Блин, Маэль, ну зачем?! Зачем ты режешь себя? Не надо! От этого не может стать легче. Я знаю, что тебе тяжело, что тебя бросила мама, с одноклассниками ужасные отношения и вообще все достало, но это еще не конец света! Нужно быть сильным, хотя я знаю, как это тяжело! Все будет хорошо!

elf Да ничего не будет…

boyfromnashwill Я так и знал, что это случится.

lovely_babe Перестань, Маэль. Не нужно расстраиваться, а уж тем более уродовать себя из-за каких-то идиотов. Они этого не стоят!

sweet183 Не буду ничего говорить. Слов нет…

12 сентября, 20.48

Восстановление

Я уже неделю не хожу в школу и наслаждаюсь жизнью. Через два дня мне исполнится пятнадцать лет. Скорее бы уже! Я люблю свой день рождения. И меня все любят в мой день рождения. Но особенно я жду подарочки. И маму. Надеюсь, она приедет. Есть и плохие новости: нянька заметила мои шрамы и тут же пожаловалась бабке. Слезы, истерика, успокоительное лекарство и так далее. Дед ее жалел, говорил мне, что я должен любить себя и ни в коем случае не издеваться над своим телом. Мне даже разрешили поехать выбрать себе новую одежду и купить много сладкого. Так что теперь у меня новые белые кроссовки, две футболки, джинсы, куртка и часы. В каком-то роде это способ привлечь к себе внимание, пусть и не самый приятный. Бабушка сказала, что устроит мне самый лучший день рождения. Я в это с трудом верю. У меня нет друзей. Я буду сам с собой веселиться или с ними? Бред какой-то. Хотя ее слова поднимают мне настроение. Лишь бы в школу больше не ходить и не видеть одноклассников. Кстати, предки еще не знают, что надо мной издевались. И не узнают. Ни за что не расскажу. Они думают, что я режу себя из-за моего диагноза. Не буду о нем. Сколько раз убеждал себя в том, что разговоры о моей болезни – это лишнее, но мне всегда хочется с кем-то поделиться и найти поддержку. Ладно, проехали.

Комментарии

emo_angel777 Рада, что у тебя все нормально!

elf Не представляешь, как рад я:)

lovely_babe Маэль, может, расскажешь уже про свой диагноз? Сам же сказал, что хочешь обсудить это с кем-то.

elf Нет. Я не буду говорить про это.

boyfromnashwill Ты болен чем-то смертельным?

elf Да нет же! Не смертельным, но я не хочу говорить об этом.

lovely_babe Ну, не хочешь, как хочешь.

sweet183 Я иногда начинаю за тебя волноваться, особенно когда ты говоришь о своем диагнозе.

elf Ничего страшного. Я не умру, пока сам этого не захочу. Просто эта болезнь очень раздражает меня.

15 сентября, 23.20

День рождения

Вот мне и пятнадцать лет. Надеюсь, теперь мне перестанут петь колыбельную о маленьком Пьеро. Вообще не верится. Кстати, мне подарили новый комп и мобильник, хотя бабка с дедом вечно твердили, что техника – это зло, и планировали отнять у меня старый ноутбук. День удался! Мама так и не смогла приехать, зато поздравила меня по телефону. Сказала, что скучает. Ну почему она не может забрать меня к себе? Неужели у нее в квартире и правда так мало места? Почему мне так не повезло? Почему Дилан и Виолет живут с мамой, а меня отправили к бабушке? Что толку от того, что у родителей отца много денег? Может, все из-за того, что я болен?

А еще ко мне на день рождения пришли трое друзей. Ну, точнее, я с ними изредка общался, еще когда был совсем маленьким. Но вообще я рад. Правда. Это куда лучше, чем сидеть в одиночестве. Мне так надоело постоянно страдать.

Комментарии

sweet183 С днем рождения! Всего тебе наилучшего!

petite_rose С днем рождения, Маэль! Не грусти и будь счастлив!

boyfromnashwill С днем рождения, Маэль:))

elf Спасибо всем:)

emo_angel777 С днем рождения! Желаю тебе никогда не сдаваться и всегда верить в себя.

elf Спасибо:*

20 сентября, 19.24

Отстойный день и первый поцелуй

Сегодня бабушка с дедом уехали в Париж, к своим знакомым, а меня оставили с нянькой и прислугой. За неделю до этого я общался с одной девчонкой в Интернете. Мы договорились увидеться. Ее зовут Камилль, и выглядит она весьма средненько. Никакого макияжа, мешковатая одежда, бледное лицо, темные круги под глазами, белые волосы, собранные в пучок, тощее тело и усталый вид. Будто она бесцветный и прозрачный набросок. В общем, ей было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Мы пошли в зал и завалились на диван. Я пытался завести разговор, но она все время отвечала нехотя и говорила, что не выспалась. Зато сразу сказала: «Короче, я поцелую тебя, и ты отстанешь». Я радостно кивнул и придвинулся чуть ближе.

Только она начала меня целовать, как тут врывается нянька и начинает орать, что сейчас позовет охрану. Она подумала, что Камилль – наркоманка. Был у нас уже такой случай. Я познакомился в Интернете с компанией каких-то ребят, мы долго переписывались, я сказал, что могу устроить вечеринку у себя дома и позвать их. Они обрадовались, попросили скинуть фотки нашего дома. Ну, я так и сделал. Потом мы выбрали день, когда предки свалят. Охранник, как обычно, спал, а дворецкий и нянька уехали в магазин за едой. Горничная к тому времени закончила работу и тоже свалила. В общем, я встретил ребят, мы потусовались, а потом я уснул. А когда проснулся, увидел, что они полдома вынесли. Причем до хрена ценного. О последствиях и реакции предков даже рассказывать не буду.

Вернемся к свиданию. Камилль тут же вскочила и в ужасе стала смотреть на припадочную няньку. Блин, мне было безумно стыдно перед ней. Она сказала, что зайдет в другой раз, и ушла. Я был в бешенстве. «Я расскажу твоей бабушке! Я все расскажу! Расскажу, чем вы тут занимались!» Как же меня бесил ее противный голос. Просто ужас. Я закрылся от нее в своей комнате, но она продолжала стучать. Когда бабка приехала, она тут же все ей доложила, и меня ждал воспитательный разговор.

Комментарии

boyfromnashwill Ненавижу, какая же она у тебя противная >_<

elf Не говори, блин. Как же она меня взбесила.

lovely_babe Наконец-то тебя поцеловали.

elf Это не смешно.

lovely_babe А я и не смеюсь. Тебе уже пятнадцать лет, пора бы и целоваться начать.

emo_angel777 Согласна:D

elf Лучше бы я вам это не рассказывал.

sweet183 Да ладно тебе, забей. А вот сиделка твоя реально взбесила.

petite_rose Маэль, ты чего так долго онлайн?:)

elf Да не знаю, а что мне еще делать?

petite_rose Спать иди ложись, тебе же в школу завтра:D

elf Блин, точно. Ладно, спокойной ночи:)

petite_rose Спокойной ночи;)

 

#ГЛАВА_29

27 сентября, 19.29

Wild World

Как же я устал от жизни. В школе я самый убогий парень. Надо мной постоянно смеются и издеваются. Обзывают педиковатым мажором. Любой может просто так подойти и ударить меня. С каждым днем я ненавижу этот мир все больше и больше. Я один сплошной сгусток ненависти. Я ненавижу все, что движется, дышит и разговаривает. Я больше так не могу. Почему именно я? Неужели больше некого унижать?:(

Комментарии

boyfromnashwill Да ты уже достал ныть.

elf А я не заставляю это читать. Не нравится – до свидания!

boyfromnashwill Да при чем тут это?! Я говорю о тебе. Неужели тебе не надоело это? Ты постоянно грузишься чем-то. Ты реально зажрался. Живешь там в шоколаде, еще и жалуешься. Все бы сделал, чтобы оказаться на твоем месте, а не жить в грязной однушке с отчимом-алкашом и матерью-шлюхой.

elf А как бы ты себя вел, если бы над тобой постоянно издевались в школе, дома заставляли делать то, чего ты не хочешь, не разрешали развлекаться? А еще ты больной и живешь в «доме престарелых».

princess_of_china Просто не обращай внимания. Я так уже давно сделала.

elf И что, помогло?

princess_of_china На самом деле да. Они перестали меня замечать. Рано или поздно им это надоест, и они оставят тебя в покое. Главное – поводов не подавай.

elf Блин, это трудно, но ладно, я попробую…

30 сентября, 15.56

Таблетки

Сейчас у меня дома такой скандал был! Старая идиотка заставила принимать меня ее таблетки. Как же она заколебала меня. Она относится ко мне как к тупому уроду, у которого не все дома. Меня это жутко бесит. Ну почему? Мой диагноз – это еще не конец света. Хотя, может, я сам чего-то не понимаю… А еще дед на меня орать стал. Раньше голоса вообще не повышал, а теперь это уже вошло в привычку. С ними просто невыносимо жить. Я хочу свалить, и как можно быстрее. Может, маме позвонить? Хотя это бесполезно. Она всегда говорила, что у них маленькая квартира и там мало места. Кстати, я недавно разговаривал с ней по телефону и решил спросить, почему Дилан и Виолет живут с ней (Дилан, конечно, не прямо с ней живет, а на территории какой-то школы, но хотя бы на каникулы к ней приезжает), а меня отправили сюда. На что она мне ответила, что Дилан еще маленький, а Виолет уже взрослая и может помогать маме. Вообще-то, я бы тоже мог помогать ей, но она сказала, что это очень трудно и мне только так кажется. Как же отстойно быть средним ребенком в семье. Лучше бы я вообще не родился. Круто быть младшим: все делается только для тебя, все тебя любят, никто не орет. Старшим быть тоже прикольно. Можешь делать все, что захочешь, и не спрашивать ни у кого разрешения. Но мне, как обычно, не повезло: я родился средним.

В общем, о чем я говорил? О таблетках. Я их ненавижу. После этих колес я чувствую себя ужасно. Все кости болят, слабость жуткая, спать хочется и лень. Я как зомби. А мне нравится чувствовать себя живым.

Комментарии

cyber_cutie Зачем тебе эти таблетки нужны? Когда ты уже нам скажешь, чем ты болеешь?

elf Спроси мою сумасшедшую бабку. Сам не знаю, зачем они нужны. Врач говорит, что это очень важно для меня, особенно когда я начинаю нервничать.

cyber_cutie Оу, не завидую тебе.

sweet183 Блин, я бы уже сдохла там на твоем месте.

elf Ну вот, теперь ты понимаешь, почему я так всех ненавижу.

2 октября, 11.58

Примирение

Вы просто не поверите. Сегодня Эмельен, тот парень, который постоянно издевался надо мной, подошел со своими друзьями и сказал, что хочет извиниться. Я просто в шоке был. Даже не знал, что сказать. А потом он позвал меня к себе на день рождения. У него дома будет крутая вечеринка. Соберется вся школьная элита. И никаких неудачников. С одной стороны, это очень странно, с другой – передать не могу, как я счастлив. Впервые в жизни я почувствовал себя нормальным человеком, с которым хотят общаться, которого никто не считает уродом и лохом, которого адекватно воспринимают люди. Разве это не прекрасно? Я, конечно же, согласился, но вряд ли старики отпустят. Но и спрашивать их никто не будет. Единственная моя проблема – подарок. Я не знаю, что подарить, ведь карманных денег у меня нет, а бабку хрен уломаешь дать мне много. Она думает, что я тут же побегу покупать наркотики. Дура. Блин, это просто провал. Я иду на такую вечеринку, и что мне делать?

Комментарии

cyber_cutie Ничего не делать. Попробуй просто объяснить, что у тебя нет денег. Это же правда. Зачем врать? В этом нет ничего ужасного. Я думаю, он поймет.

elf Ты шутишь, что ли? Это же позор. Все будут с подарками, а меня выставят жадным мажором. Блин, легче сдохнуть.

cyber_cutie Что за бред, Маэль? Неужели они не знают, что у тебя с этим проблема?

elf Какая разница? Это ведь надо менять.

sweet183 Да возьми просто какую-нибудь шоколадку и открытку, нормально будет.

elf Блин, тупость какая-то. Это не подарок.

sweet183 Ну, не знаю, мне кажется, в твоем положении это единственный нормальный выход. В общем, делай как хочешь.

boyfromnashwill Укради у стариков деньги и купи реальный подарок.

elf Ага, чтобы потом они узнали и вообще запретили из комнаты выходить. Я уже и так как зомби.

boyfromnashwill А что, я бы так сделал!

elf Блин, от вас не дождешься нормальных советов. Ладно, сам что-нибудь придумаю.

5 октября, 12.40

Решающий момент

Все готово. Подарок я сделал собственными руками (тупо, но что поделать?). Я нарисовал его портрет с девушкой. Надеюсь, им понравится. В общем, это уже не очень убогий подарок, я ведь на него три дня потратил. Но у меня возникла новая проблема. Я об этом не подумал раньше. Блин, я не знаю, что мне надеть. Мой хлам я не могу напялить, потому что это просто провал. Я одеваюсь как воспитанник приюта для брошенных детей (хотя, по сути, я такой и есть). Что мне делать? Бабке говорить бесполезно, она считает, что у меня дорогая классическая одежда и по сравнению с некоторыми детьми я вообще как принц одеваюсь. В одежде, которую я покупал сам (эмо-прикид), идти тоже неловко. Как же меня все это достало!

Комментарии

boyfromnashwill Ну ты лох:D

elf Очень смешно!

petite_rose Возьми деньги (или укради), купи в магазине нормальную одежду, сходи на вечеринку, а потом верни. И деньги назад получишь, и выглядеть будешь нормально.

elf Идея-то, конечно, неплохая, но вот реализовать ее будет трудно.

petite_rose Ну я просто не знаю, что еще тебе предложить.

elf Блин, ну что делать? Мне очень срочно надо решать, вечеринка ведь уже сегодня!

emo_angel777 Слушай, а спроси у Принцессы. У нее же брат есть, и мужские шмотки у них точно нормальные будут, пусть и не такие дорогие, как твои, но хотя бы не скучные.

princess_of_china Я бы с радостью ему отдала, но как? Ехать далеко, я же в другом городе, а отправлять будет слишком долго. Что же вы меня раньше не предупредили?

elf Черт, реально! Как я не додумался до этого?!

sweet183 Попроси у кого-нибудь из знакомых, у тебя же наверняка кто-то есть. Спроси у тех парней, с которыми ты с детства знаком.

elf Я попробую, конечно, но не уверен, что они мне помогут. Ладно, всем спасибо за советы:D

princess_of_china Давай, Маэль, удачи тебе!:)

5 октября, 18.42

Волнение

Я последовал совету Конфеты и попросил одежду у Жана. У него реально нормальные вещи, в отличие от меня. Я взял рваные джинсы, футболку, два браслета и ремень. Кроссовки надел свои (которые белые и новые) и часы – тоже. В общем, теперь хоть на человека похож. Я немного волнуюсь, я же никогда на таких крутых вечеринках не был, да еще и на всю ночь. Только как бы мне незаметно свалить из дома? Меня же всю ночь не будет. Есть небольшой план. Я сделаю вид, что лягу спать, дождусь, пока старики заснут, а потом вылезу через окно. Охранник-идиот, как обычно, будет спать. У меня комната на втором этаже, но там можно осторожно пройти по крыше и спрыгнуть на клумбу. Пожелайте мне удачи:)

Комментарии

emo_angel777 Давай, удачи тебе!:)

sweet183 Хорошо повеселись!;)

elf Спасибо:)

boyfromnashwill Смотри не облажайся!:D

elf Ты как всегда – _-

6 октября, 13.20

Лучший вечер в моей жизни

Это была крутая вечеринка! Все прошло просто замечательно! Во-первых, ему понравился подарок, во-вторых, мне сказали, что я отлично выгляжу, в-третьих, там было столько классной еды, что можно было просто умереть! А еще очень громкая музыка! Мне бы в жизни так не разрешили. Но самое главное – я целовался с одной красивой телкой! Блин, это вообще офигенно! Самое крутое – что старики меня не спалили с этой вечеринкой!

Это был лучший день в моей жизни! Сначала мы играли в «Правду или действие». Мне выпало действие, и пришлось есть пепел и облизывать подошву кроссовок! Было очень весело!

Потом мы вышли на улицу и долго гуляли. Я никогда в жизни не гулял по городу ночью! Мы пошли в магазин, чтобы купить еще чипсов, так как они закончились, и парни предложили мне украсть одну пачку. Я сначала ломался, но они сказали, что если я этого не сделаю, то я слабак, ну вот мне и пришлось воровать. Зато все получилось, и меня даже никто не спалил. Некоторые вещи я даже не помню, в таком я был ударе.

Кстати, пока все тусили в гостиной, я зашел в комнату (ну, просто так, посмотреть) и ради прикола открыл шкаф. Блин, сколько же там было охренительных, нормальных шмоток. Я долго думал, но не удержался и взял себе две футболки, одну майку, джинсы и ремень, а потом спрятал в свой рюкзак. Знаю, что поступил очень тупо, но, надеюсь, никто об этом не узнает. Я очень счастлив:)

Комментарии

petite_rose Офигенно! Очень рада за тебя!:)

elf Да не то слово! Это тебе не у бабки с дедом дома сидеть!

boyfromnashwill Вот жестко тебе будет, если он узнает о том, что ты подрезал у него вещи:D

elf Да не узнает! Никто же не видел.

sweet183 А если увидит, что каких-то вещей не хватает?

elf Не увидит! Вы бы видели, сколько их у него! Да там магазин целый! Как у меня, но только все очень прикольное.

emo_angel777 Круто тебе! Я еще ни разу на вечеринках не была:(

cyber_cutie Кстати, как тебе девица, с которой ты мутил?

elf Я уже и не помню…

boyfromnashwill Может, потому что никакой телки и не было? lol

elf Да была она! Я просто был как в тумане!

boyfromnashwill Ладно, ладно, верю! Она хоть красивая была?;)

elf Ага:)

17 октября, 16.24

Жизнь

Давно я сюда не заходил. Времени вообще нет. Старые шизофреники отняли комп и запрягли уроками по полной программе. Они думают, что, сидя в Интернете, я деградирую. Я уже молчу о том, что они запрещают мне смотреть телик и говорят, что он разрушает мозг. Читать заставляют каждый день! А я всю программу девятого класса прочитал еще прошлым летом! Пусть я и не очень хорошо учусь, но я не хуже всех в классе. Вот что им не нравится?! Я выгляжу как эмоботан. А дед все время говорит: «Тебе учиться надо, поступать, кем ты вообще хочешь в жизни быть, если ничего не делаешь?!». Ну, я ему отвечаю: «Либо музыкантом, либо актером, либо художником, либо поэтом». А он в ответ рассмеялся противным смехом и сказал, что таких, как я, полмира и вообще это занятие для клоунов и шутов. Бесит! В школе у меня все хорошо. Со всеми общаюсь, но больше всего меня радует то, что я теперь в компании крутого парня из футбольной команды. Мы теперь вообще элита школы. В общем, все нормально. Постараюсь заходить чаще:)

Комментарии

princess_of_china Как же давно ты ничего не писал, я уже думаю, все ли у тебя нормально:)

cyber_cutie Неужели ты появился?:D

emo_angel777 Давай реально почаще заходи, а то вообще перестал сюда писать, мы же скучаем!

elf Хорошо, постараюсь. Захожу сюда, пока бабушка не видит:D

3 ноября, 1.05

Любовь

У меня нашелся свободный часок, и я умудрился взять комп, пока никто не видит. Моя жизнь в этом доме – сущий ад. Прямо как в тюрьме. Это нельзя, то нельзя, это разрушает мозг, а то – организм, это не ешь – умрешь, туда не ходи – тоже сдохнешь. Это кошмар. Кстати, кажется, у меня появились проблемы. Я запал на девушку своего друга. Да, я о том парне из футбольной команды. Не знаю, что делать. Она реально мне нравится. Прямо очень-очень. И на это нельзя просто так забить. Но если он узнает, то нашей дружбе конец и меня просто убьют. В прямом смысле этого слова, я ведь знаю, какие они опасные. Чуть что не так – они сразу морду бьют и издеваются. И мне этого никак не хочется. Только-только я стал нормально со всеми общаться, как тут случилась эта фигня. Как я умудрился на нее запасть? Без понятия. Ладно, мне пора.

Комментарии

sweet183 О, ну наконец-то ты появился!

cyber_cutie Да, Маэль, ты в полном дерьме.

boyfromnashwill Забей на друга, телка важнее:D

elf Блин, да ты хоть раз можешь написать коммент без этого ржущего смайлика?

boyfromnashwill Нет, не могу:D

emo_angel777 Лучше не рискуй и никому ничего не говори, а то реально проблемы себе наживешь:(

elf Но это так трудно:(

emo_angel777 Значит, терпи!

elf Попробую. Ладно, всем спокойной ночи, я пойду, а то нянька еще увидит, что я с компом в обнимку сижу.

cyber_cutie Спокойной ночи!

15 ноября, 10.59

Подарки

Я просто с ума из-за нее схожу и ничего не могу с этим поделать. Я все еще не решаюсь сказать ей об этом напрямую, но, блин, мне так плохо! Легче сдохнуть, чем терпеть это мучение! А еще меня стали подозревать. Ее парень постоянно меня спрашивает, почему я так «странно» на них смотрю. Ну я, конечно, начинаю сочинять типа: «Да я просто задумался, не бери в голову» – но сам-то понимаю, что долго это продолжаться не может. Ну что мне делать? Я недавно подкинул ей под парту дорогие конфеты, пока никто не видел. Потом цветы подложил. Она даже не знает, кто это, и ей, видимо, не нравится вся эта фигня. Она выкидывает все эти подарки прямо при мне. Неприятно. Хорошо, никто не знает, а то представляю, как бы меня все засмеяли.

Комментарии

petite_rose Блин, как же мне жаль, что ты попал в такую ситуацию:(

princess_of_china Жесть.

sweet183 Да, согласна.

28 ноября, 21.50

Унижения, издевательства и смерть

Они обо всем узнали. Все. Вся школа. Я не знаю, как жить дальше. Сегодня утром я пришел, как всегда, в хорошем настроении, но заметил, как все на меня смотрят. Мне сразу стало не по себе. Я оглянулся по сторонам и увидел, что всюду висят распечатанные посты из моего блога и еще одна вещь. Я никогда вам о ней не рассказывал, так как считал, что если вы узнаете, то отвернетесь от меня.

Первым ко мне подлетел мой (теперь уже бывший) друг. Он схватил меня за плечо и стал орать про то, что я вор, предатель и так далее. Он сказал, что я украл у него вещи. Сначала я промолчал, но когда он сказал, что я украл его мобильник, мне стало плохо. Он сказал, что его отец уже обо всем знает и скоро меня посадят. А потом он сказал, что наша дружба была ненастоящей и что они с друзьями просто ждали подходящего момента, чтобы сказать мне правду. Оказывается, они с девушкой давно догадались, чьи это были подарки. А еще он прямо у меня на глазах порвал мой рисунок с ней. Мне хотелось поскорее уйти и больше никогда и никого не видеть. Но это было только начало. Они затащили меня в темный спортивный зал и начали избивать. Потом кто-то включил свет, и большинство ребят, которые просто стояли и смотрели, стали снимать все на телефон. Мне сломали несколько ребер и вывихнули руку. Адская боль. Затем они потащили меня в раздевалку, раздели и кинули в душ. Они обливали меня сначала кипятком, а потом ледяной водой. Мне казалось, что мое сердце выскочит. Теперь у меня белые пятна по всему телу. Наверное, это ожоги. Но все это – ничто по сравнению с тем, что они мне говорили. Меня называли больным уродом, мерзким мажором, вором, говорили, что я никому не нужен, что даже родная мать бросила меня. Они знали о том, как мой отец (точнее, отчим) обращался со мной и избивал меня. После «душа» они подстригли меня. Я выгляжу просто ужасно. Они врубили видео с вечеринки, где я жру пепел и делаю прочие отвратительные вещи. Все ржали так, что мне казалось, будто я попал в ад. А они тянули меня за волосы, били по лицу и все время орали: «Давай, смотри, урод!». Потом мне сказали, что я четыре раза терял сознание. Я даже не помню, как оказался в больнице. Сейчас мне очень плохо. Все мое тело покрыто синяками, царапинами и ожогами. Я потерял много крови. Ко мне приходила бабушка, сильно плакала и проклинала весь мир. Потом пришел дед и сказал, что родители моего одноклассника заставили их платить за украденный телефон, но я же ничего не крал. Это так ужасно. Врачи сообщили, что мне придется лежать в больнице еще две недели. Директор школы сказал, что разберется со всей этой ситуацией и те, кто избивал меня, понесут наказание, но я в это не верю. Я не знаю, как жить дальше. Мне никогда не было так плохо. За что мне все это? Я никому не сделал ничего плохого.

Я лежу в палате не один, со мной еще один мальчик. Но он попросил врачей перевести его, так как ему страшно лежать со мной. Пока он собирал свои вещи, я попросил у него снотворное, которое ему нужно пить. Он спросил, зачем, а я сказал, что не могу уснуть. Он дал мне целый пузырек и вышел.

Сейчас я умираю, и мне страшно, но я не могу сказать об этом врачам. Мне жалко бабушку и деда. Они же ни в чем не виноваты. Жаль, что мама, сестра и брат меня больше никогда не увидят.

Это мое последнее сообщение. Спасибо всем, кто поддерживал меня и общался со мной. Надеюсь, у вас будет хорошая жизнь.

 

#ГЛАВА_30

Выключив планшет, я взглянула на себя в зеркало. Тушь потекла, и я выглядела не самым лучшим образом. Дневник Маэля заставил меня прослезиться.

С одной стороны, мне не понравилось его отношение к родным и нездоровые привычки. Он вел себя как глупый ребенок. Хотя ему и было всего четырнадцать. С другой стороны, мне было его безумно жаль. Бедный, брошенный ребенок, которого не принимало общество. Маэль был очень одиноким.

Когда ему было десять лет, он отдавал детям конфеты и игрушки, чтобы они с ним дружили. И это так печально. Я совершенно не понимала, почему к нему так относились.

После больницы Маэля отправили в реабилитационный центр для детей со сломанной психикой – психиатрическую лечебницу. Трудно поверить, что этот красивый и самоуверенный с виду парень, от которого фанатеют миллионы девушек по всему миру, пережил такое. Маэль не хотел, чтобы об этом кто-то знал, и поэтому тщательно скрывал свое прошлое от окружающих. После того как он вышел из лечебницы, та девушка, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, призналась ему в любви. Но Маэль был слишком озлоблен на людей из-за того, что с ним случилось, поэтому жестоко отверг ее чувства. Он удалял все комментарии и ссылки, не отвечал и старался хранить молчание. Я не понимала людей, которые пытались каким-либо образом задеть его и сделать ему неприятно. Зачем? Он ведь и так многое пережил.

Многие люди, особенно подростки, слишком жестокие. Это что-то вроде болезни человечества. Им нравится издеваться над теми, кто слабее.

Я думаю, что агрессия Маэля была вполне объяснима. Он, будучи ребенком, не понимал, что родные желали ему только добра, а окружающие плохо к нему относились, поэтому он никого не воспринимал нормально. Но ведь самоубийство – это не выход из положения. Я всегда это говорила и продолжаю так считать. Ситуация Маэля вовсе не самая ужасная во всем мире. Бывает намного хуже, я даже не буду приводить примеры.

Все бы ничего, но меня удивлял и смущал еще один, не менее важный, факт. Я все время пыталась понять, кто же мог писать всю информацию о его жизни в Интернете. Подумайте только, я узнавала все из простых комментариев. Все, абсолютно все. Чуть ли не с самого рождения. И мне всегда было интересно: кому это надо? Причем писали это не в лучшем свете, будто своими словами старались обидеть его.

Представить эту ситуацию нетрудно. Предположим, вот Маэль выставил какую-нибудь фотографию или видео, а в комментарии тут же начинают писать загадочные анонимы, призраки прошлого. «Вот в детстве Маэль был такой странный», «А я знаю, что его сильно избивали», «Кто-то сказал, что его бросили родители», «Маэль вообще гей» и все в этом роде. Глупо, конечно, но что с этим можно сделать? Эйнсворт пытался удалять комментарии, блокировать их отправителей, но все было бесполезно. Они появлялись вновь и создавали анонимные страницы. Это была самая настоящая травля. Я не могла понять: что плохого он сделал людям? Видимо, просто чего-то не знала.

Чуть позже я прочитала, что, после того как он вышел из психиатрической лечебницы, та девушка, ради которой он молчал долгое время, призналась ему в любви. Все это показалось мне странным, но обида была сильнее первых чувств, и Маэль жестоко отверг ее.

Одно я знала точно: детство у него было ужасное, оттого что и дома, и в школе над ним издевались. Сложно пережить это, да еще в таком трудном возрасте. Четырнадцать-пятнадцать лет – самый расцвет подросткового периода. В это время организм изменяется – и человек начинает воспринимать этот мир несколько иначе. Более чувствительно реагирует на все. И Маэля это неизбежно коснулось.

Через несколько часов ссылка на его дневник пропала. Скорее всего, ее удалил сам Маэль. Мне бы тоже не хотелось, чтобы посторонние люди читали такие личные записи.

Из всей этой истории меня больше всего заинтересовал загадочный диагноз Маэля. Что это могло быть? Вряд ли что-то смертельное, ведь с того момента прошло уже довольно много времени. Его проблемы с сердцем? Что-то более жуткое?

Решив отвлечься от мыслей о Маэле, я вышла в сад. Тут было множество экзотических цветов, фруктов и царил приятный, сладкий аромат. Где-то издалека доносилась музыка, а неяркий свет маленьких фонариков делал сад очень уютным.

Я присела на лавку, с которой открывался вид на самую высокую гору острова. Спящий вулкан. Он весь сиял в огнях города внизу. Я подогнула под себя колени и задумчиво осматривалась вокруг.

Мою спокойную идиллию разрушила Фел, которая крикнула мне с балкона, чтобы я поболтала с Кэт, звонившей нам несколько раз, пока мы были на пляже. Я набрала ее номер.

– Привет, Кэт.

– Привет, Кэрри! Как ты? – Я улыбнулась, услышав ее голос. Казалось, я не слышала его целую вечность.

– Все отлично. Тут очень красиво. Как у тебя дела?

– Отлично. Ну, я рада за вас с Фел. Сама жду не дождусь, когда мы уже поедем отдыхать. Мама сказала, что как только они закончат со своей работой, мы отправимся на какие-то острова. Я уже задыхаюсь от этого города, настолько все надоело…

Мы помолчали.

– Как там Крис? – Я не знала, о чем еще спросить.

Кэт молчала. Я сначала подумала, что со связью что-то не так.

– Кэт, ты меня слышишь?

– Да.

– Кэтрин, с ним все в порядке? – Я начала волноваться.

– Да. – Она что-то недоговаривала.

– Ты как-то странно разговариваешь.

– В смысле?

– Твой тон. Ты говоришь так, словно с ним что-то случилось.

– Ну… как бы это сказать… – Она вновь сделала паузу. – В общем, у него появилась девушка…

Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Эта новость была как гром среди ясного неба.

– Это же прекрасно! Почему ты мне раньше не сказала? – Я сделала вид, что жутко рада, хотя это было не так. Есть у меня такая черта характера: если парень говорит мне, что я ему нравлюсь, то он обязан любить меня до конца жизни, даже если мне он неинтересен.

– Не знаю… – тихо ответила Кэтрин. Похоже, она знала, как я отреагирую на такую новость. Еще бы, мы же дружим с самого детства.

– Кто она?

– Мишель. Она с его курсов, ты ее знаешь.

Конечно, я знаю ее. Кудрявая блондинка с серыми глазами и красивым лицом. Она похожа на фарфоровую куклу. Правда, нравится она не всем: многие парни считают ее какой-то искусственной. Мужчин не понять.

– Она красивая. Я рада за Криса. Передавай ему привет.

– Возвращайся скорее, мы скучаем по тебе.

– Хорошо, до скорого.

– Давай, пока.

Вот и поговорили. Я еще долго сидела в задумчивости, как вдруг чьи-то холодные руки закрыли мне глаза. Я машинально схватила их и убрала от лица. Обернувшись, я увидела Тео.

– Привет! – весело сказал он.

– Привет. Как ты нашел меня? – Я не ожидала увидеть его в этом саду.

– Это было нетрудно. Я хорошо знаю это место.

Появление Тео было как раз кстати: мне нужно было отвлечься от мыслей о Крисе.

– Может, прогуляемся до пляжа? – предложил он.

– Но уже поздно, да и идти далеко, – начала я, а потом передумала: – Хотя давай!

Мне ли говорить о том, что поздно? Мы с Фелис могли спокойно гулять всю ночь напролет, не задумываясь о сне или об усталости.

Мы направились к выходу из виноградника, который плавно переходил в цветочный садик. Я увидела скутер Тео и жутко обрадовалась в предвкушении езды.

Всю дорогу я смотрела по сторонам, любуясь красотами уже ставшего родным городка. Тео оставил скутер на стоянке, и до пляжа мы дошли пешком. Сняв туфли, я почувствовала под ногами прохладный мягкий песок. Это было чудесно. Мы сели у самой воды. Неподалеку гуляли люди, в клубе играла музыка.

Я почувствовала, как Тео коснулся кончиков моих волос. Это было непривычно, но я ничего не сказала.

– У тебя красивые волосы.

– Спасибо.

– Ты вообще красивая.

Я улыбнулась, но промолчала.

– Ты чем-то расстроена? – Тео пытался заглянуть мне в глаза.

– Нет, все хорошо, – соврала я. Мне все еще не давала покоя новость о Крисе.

– У тебя точно все нормально? Может, расскажешь?

– Это долгая история.

– Я никуда не спешу.

И я начала свой незамысловатый рассказ.

 

#ГЛАВА_31

– Тебя это реально задевает? – недоуменно спросил Тео, выслушав мою историю.

– В какой-то степени да. Я не хочу, чтобы он был со мной, но еще больше я не хочу, чтобы он был с кем-то другим.

– Это пройдет. Я уверен.

На самом деле он был прав. Такие незначительные вещи быстро забываются.

– Тео, ты говорил, что раньше встречался с девушкой. А почему вы расстались?

Его лицо стало серьезным и задумчивым. Я поняла, что этот вопрос поставил его в тупик.

– Ну… это немного сложно. Знаешь, в таких случаях говорят, что не сошлись характерами. У нас было что-то похожее. Мы были слишком разные, поэтому все закончилось.

– А кто был инициатором расставания?

– Мы вместе пришли к этому. Просто во время очередной ссоры мы осознали, что нужно сесть и спокойно поговорить. И решили, что нам лучше расстаться, – вздохнув, ответил он.

– Сочувствую.

– Ничего, я уже и забыл об этом. – Тео улыбнулся и посмотрел на горизонт.

Мы немного помолчали. Я обратила внимание на то, что мы тут были абсолютно одни.

– У меня сейчас родители уезжают, зайдем ко мне домой всего на часок? Нужно посидеть с младшими, – сказал Тео, смотря на проезжающие мимо машины.

– Без проблем.

Дом Тео находился совсем недалеко.

Все дома средиземноморского типа похожи: невысокие и разноцветные. Хотя они выглядят довольно старыми и обшарпанными, но это придает им особый шарм. Мягкие пастельные цвета, европейская архитектура и дух прошлых веков.

В доме Тео было четыре этажа. Во многих квартирах были открыты окна, и можно было увидеть, что там делают люди. Кто-то сидел с книгой, кто-то общался, а кто-то шутливо перекрикивался с людьми, которые стояли на улице. Весьма забавно. Весь остров казался одним большим домом. Все друг друга знали, никто ничего не скрывал, и ни у кого не было секретов. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление.

Мы подошли к черной лаковой двери подъезда. В глаза мне сразу же бросилась массивная позолоченная ручка в виде львиной головы. Внутри было темновато: тусклые, но красивые небольшие лампы висели вдоль винтовой лестницы. Даже здесь пахло морем. Наконец мы дошли до квартиры Тео на третьем этаже. Дверь открыл один из его младших братьев, на вид лет четырнадцати, невысокого роста, с большими зелеными глазами и каштановыми кудрявыми волосами, выгоревшими на солнце. Они с Тео были похожи.

– Это Бруно. Он следующий после меня.

Бруно дружелюбно улыбнулся и поздоровался со мной.

Мы прошли в квартиру. Тут было светло, в коридоре – много зеркал. Было непривычно видеть свое отражение сразу в нескольких зеркалах. Мы зашли в зал, где сидели остальные дети: две девочки и один мальчик. Стоило нам зайти, как все они обернулись.

– Привет. Как вы тут одни, справляетесь? – улыбнулся Тео.

– Все отлично. Если не считать того, что Винченцо уронил Беатриче, когда хотел взять ее на руки, – ответил Бруно, внезапно появившись из кухни.

– Все нормально? – Улыбка с лица Тео быстро исчезла.

– Да. Уже все хорошо. Я ухожу гулять, скажешь маме?

– Давай. Дверь сам закроешь.

Тео вновь взглянул на остальных.

– С кого бы начать… Это Винченцо. Самый младший. Ему шесть. – Услышав свое имя, мальчик обернулся и, смущенно улыбнувшись, вновь уставился в экран.

– Это Иления. Ей пять, – продолжал Тео. Девочка с рыжими волосами была увлечена какой-то маленькой флейтой, которая издавала мелодичные, но писклявые звуки.

– А вот Беатриче. Самая младшая. Ей недавно исполнилось два года. – На нее Тео посмотрел с особенной улыбкой. У Беатриче была очень необычная внешность, она была похожа на куклу. Белая кожа, большие голубые глаза и светлые кудрявые волосы.

Мы присели на диван и вновь погрузились в уже привычное молчание, наблюдая за девочкой, которая играла на флейте. Я задумалась об их именах. Тео, Бруно, Винченцо, Иления, Беатриче – звучало очень красиво.

Я вспомнила о своем городе, школе, друзьях, доме. И поймала себя на мысли о том, что ни капли не скучаю.

– Когда ты приехала сюда? – Вопрос Тео прервал воцарившуюся тишину.

– Двадцать четвертого числа, а что?

– Да просто хотел узнать, сколько времени потерял.

– В каком смысле?

– В прямом. Если бы можно было повернуть время назад, я бы хотел встретить тебя в самый первый день, как только ты приехала.

– Было бы неплохо.

– А уезжаешь когда?

– Вроде девятнадцатого.

– Черт, у нас мало времени, – сказал он, смотря в пол.

– Мало времени на что?

– На то, чтобы быть вместе, – искренне ответил Тео.

Его фраза несла в себе некий романтический смысл. Но я сделала вид, будто не заметила этого. Мне казалось, мы слишком мало знакомы. Хотя Тео мне нравился, но сказать ему об этом я пока не могла.

Он взял мою руку и накрыл своей. Я не стала отталкивать его.

– Ты мне нравишься. – В его голосе чувствовалась нотка смущения.

Я повернулась к нему и слегка улыбнулась. Он посмотрел мне в глаза.

– А я тебе нравлюсь?

– Я не знаю.

Тео замолчал и посмотрел в окно. Уже стемнело, и зажглись огни. Шумная музыка, голоса людей, смех и шум волн – все это было слышно прямо в квартире. Интересно, как тут вообще возможно уснуть?

Мысленно я улетела куда-то очень далеко, но мрачный взгляд Тео спустил меня с небес на землю.

– Тогда почему ты общаешься со мной? – Кажется, он разозлился.

Я лишь пожала плечами. Тео молчал. Мне показалось, что теперь он вообще не хочет со мной разговаривать. Он оказался на редкость обидчивым парнем, несмотря на общее спокойствие. Таких я обычно называю бомбой замедленного действия.

Внезапно зазвонил его телефон. Это были родители. Они сказали, что он может пойти погулять, а с детьми посидит какая-то знакомая его матери. Этот звонок буквально спас меня. Я направилась вслед за Тео к выходу.

Оказавшись на улице, я глубоко вздохнула. Неужели я все испортила? Мы шли рядом, но не разговаривали. Мне хотелось провалиться сквозь землю. Наконец мы остановились у причала.

– Ты злишься? – Я не выдержала и посмотрела Тео в глаза.

– Злюсь? Нет, – прохладно ответил он. Мне казалось, он меня ненавидит. Я просто отвела взгляд.

Так мы просидели минут десять, и внезапно он сначала осторожно коснулся моих волос, а затем обнял меня за плечи. Похоже, он из тех, кто легко обижается и быстро оттаивает.

Звонок Фелис прервал мои мысли.

– Кэрри! Давай в бар! Тут весело! – кричала в трубку чуть опьяневшая Фел.

– Ладно, ладно! – ответила я и повернулась к Тео. – Как насчет веселья и выпивки?

Он охотно согласился и даже позвал еще трех парней и двух девочек, чтобы было веселее.

Я была рада, что этот день закончился хорошо.

Утро выдалось солнечным. В отеле было прохладно, а вот если спуститься ближе к морю, то можно просто умереть от жары. Но я обожаю такую погоду.

Я надела рваные джинсовые шорты, светлую майку и отправилась на завтрак в маленькое кафе вместе с Фел, которую я еле разбудила после вчерашней тусовки в баре.

В кафе было уютно, пахло ароматным итальянским кофе и чудесной выпечкой.

После завтрака мы с Фелис стали собираться на пляж. Обычно я брала с собой не много вещей: плеер, книгу, деньги и еще какие-то мелочи.

Через тридцать минут мы уже валялись на песке, стараясь спрятаться от солнца.

Когда мне стало скучно, я решила погулять вдоль пляжа и остановилась у воды.

– Привет, Кэрри. – Я резко обернулась и увидела Тео.

– Почему ты всегда так неожиданно появляешься? – Я шутливо ударила его по плечу.

Он усмехнулся и, взяв меня за руку, предложил прогуляться. Волны в этот день были особенно большие.

Как всегда, мы шли молча, будто понимали друг друга без слов.

– Можно тебя поцеловать? – неожиданно спросил Тео.

– Нет, – с улыбкой ответила я.

В этот раз он не обиделся, а лишь улыбнулся в ответ. Казалось, он что-то замышляет. Заметив, что я наблюдаю за ним, он тут же сделал серьезное лицо и сжал мою руку крепче.

Вдруг внезапно появившаяся огромная волна накрыла нас почти с головой и буквально затащила в воду. Забавно. Я вынырнула из воды первой, а вот Тео долго не появлялся. Сначала я подумала, что он опять шутит, но его не было минуты две. Я попробовала нырнуть под воду, но в этот момент он тут же появился и схватил меня.

– Попалась! – Он рассмеялся и обнял меня за плечи.

– Только не говори, что все две минуты ты был под водой.

– Один раз я выныривал, но ты не заметила.

– Ну что сказать… молодец. – Я игриво надвинула его мокрые волосы на лицо.

Выйдя из воды, мы сели на горячий песок и стали смотреть на проходящих мимо людей. Прямо как в первый день нашего знакомства.

– Знаешь, я тут подумал о том, что, наверное, смогу приехать в твой город осенью, – задумчиво сказал Тео.

– Серьезно? Так это же отлично! – воскликнула я.

– А ты сможешь еще сюда приехать?

– Возможно… Наверное, в каникулы смогу. – Я перебирала в голове даты выходных.

– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – грустно сказал Тео и посмотрел на меня.

– Я тоже не хочу уезжать.

– Оставайся жить тут.

– Очень смешно. – Я шутливо толкнула его в плечо. Я представила типичную итальянскую жизнь: бурные ссоры, шикарные семейные застолья с пастой, пиццей, множеством родственников, танцами и живой музыкой, вечным солнцем, пьянящим лимончелло – а затем вновь уставилась на море.

– Но мы продолжим общаться после того, как ты уедешь?

– Конечно. Не расстраивайся, я обязательно приеду еще. Или ты приедешь. – Я попыталась приободрить его.

Меня ничуть не смущало то, что я очень нравилась ему. Вот в случае с Крисом я чувствовала неловкость, а с Тео я все воспринимала легче, несмотря на то что с Крисом намного проще общаться.

Мы еще посидели на пляже, а потом Тео предложил встретиться вечером. Мы, как всегда, попрощались уже ставшим привычным поцелуем в обе щеки, затем я с Фелис отправилась в центр города. Прогулка обещала быть интересной.

 

#ГЛАВА_32

– Тео, ты куда-то очень торопишься? – В моем голосе сквозила ирония.

В ответ он лишь усмехнулся и замедлил шаг.

– Дурная привычка, – ответил он, надвигая капюшон чуть ниже на лицо.

Вечерний Форио был оживленным и красочным. Музыка, огни, звон церковных колоколов, рев мотора мотоцикла, смех, шум прибоя, множество подростков, которые «прожигали» свое лето, постоянные разговоры, танцы, машины, запах разнообразной еды, духо´в, морского воздуха и природы. Я посмотрела на берег, у которого, как всегда, сонно покачивались маленькие яхты и лодки, на асфальте компаниями сидели люди и о чем-то оживленно разговаривали. Полупустые маленькие рестораны и переполненные бары и магазины, где на полную мощь работали кондиционеры, воздух которых обжигал перегретую на солнце кожу.

Кого мы только не встретили по пути: и парочку геев, державшихся за руку, и целую ватагу детей, и старых монахинь-клариссинок, от которых пахло церковными свечами.

Иногда Тео предлагал где-нибудь остановиться, но старинные узкие улочки вновь выводили нас на набережную, к церкви, что располагалась прямо на обрыве. На редкость удивительное место.

Подойдя к самому краю, я ощутила, что мы на конце света. Я стояла и смотрела завороженным взглядом.

– Можем посидеть тут, – сказал Тео, держа меня за руку.

– Да, тут красиво.

Все бы ничего, но как же тут было темно! От церкви на землю падала огромная тень, а фонарей рядом не было. Отсюда были видны бухта и небольшой спящий вулкан, на котором находился маяк, и его свет время от времени падал на наши лица. Взглянув вниз, я увидела под собой черную воду и белую пену. А небо было такое звездное. Как в сказке.

– Романтичное место, не правда ли? – с ухмылкой спросил Тео.

– Весьма, – тоном шекспировской Джульетты ответила я и рассмеялась.

Тео подошел чуть ближе и отодвинул прядь моих волос в сторону, открывая ключицы и небольшой кулон на цепочке. Я ощутила некий холодок на коже.

Внезапно я почувствовала легкий поцелуй в шею, а затем чуть выше, ближе к щеке. Я окаменела, а Тео замер, боясь спугнуть меня. Когда он приблизился к губам, я плавно уклонилась и обняла его. Меня никогда не целовали, и я немного нервничала. В голове сразу стали всплывать вопросы: нравится ли он мне и нужно ли мне это? Мне казалось, что если Тео поцелует меня, то это будет считаться символом вечной любви и принадлежности.

Он стал поглаживать мои волосы, которые немного вились от влажности. А я обнимала его и смотрела через его плечо куда-то вдаль. Мысли были моими крыльями, которые уносили от реальности. Я прекрасно понимала, что мы не будем стоять так вечность и мне придется отпустить его и сказать правду. Но какую?

Мне повезло: Тео сделал все сам. Аккуратно взяв меня за подбородок и посмотрев мне прямо в глаза, он тихо сказал: “Ti amo” – и поцеловал. Я почувствовала, будто мое сердце замерло и провалилось в ту пропасть, что была под нами. Каждой клеточкой своего тела я чувствовала, как сердце обжигали прохладные морские волны и оно ударялось об острые рифы. Секунды казались мне вечностью.

Поцелуй прервался, и мы вновь упали на землю. Тео вновь обнял меня, и я не могла видеть его лица. На моем же играла глупая улыбка. Говорить не хотелось.

Буквально через минуту у Тео зазвонил телефон, и, отпустив меня, он ответил на звонок. Он очень быстро и раздраженно сказал что-то на итальянском и положил телефон обратно в карман.

– У нас проблемы. – Тео тяжело вздохнул.

– Что случилось?

– Мой друг сцепился с одним парнем и устроил драку. Нужно срочно ехать туда, пока это плохо не закончилось. – Он взял меня за руку и направился в сторону припаркованного скутера.

Спустя десять минут мы были на месте. Тут было много молодых людей, все что-то кричали, ругались и оживленно говорили о чем-то. Неподалеку я с удивлением заметила Фел.

Пробившись сквозь толпу, мы увидели две компании. Со стороны это смотрелось как разборки двух мафиозных кланов. Оба парня были сильно избиты. Их уже успели разнять, но ссора продолжалась и набирала обороты. Я понимала: еще немного – и начнется массовая драка.

Вдруг мы услышали звук приближающейся сирены.

– Accidenti… – прошептал Тео, смотря в сторону дороги.

– Нужно бежать отсюда! – крикнул он. Люди на площади бросились врассыпную с визгами, криками и смехом.

Бежали мы довольно быстро. Но самое веселое ждало нас впереди, когда мы добрались до скутера.

Там стояло несколько патрульных машин, которые вылавливали тех, кто находился на площади во время потасовки. Одна из них увязалась за нами и еще несколькими ребятами.

Мне казалось, мы ехали на огромной скорости, мимо размытым пятном проносились дома. Копы никак не унимались. Это было похоже на какой-то американский боевик: будто мы угнали чью-то машину или ограбили банк в Лас-Вегасе.

Я и не думала, что все настолько серьезно. Мимо нас проехал парень (видимо, знакомый Тео), который крикнул: «Девять человек уже поймали! Они не отстают!» – на что Тео лишь кивнул и прибавил скорость.

Выехав на пустую дорогу, которая лежала вдоль побережья, я увидела восходящее солнце. Необычайно красивое зрелище. Меня охватило странное спокойствие. Я даже не слышала рева мотора. Абсолютная тишина и легкий ветер в лицо. Это была какая-то заброшенная часть острова. Одна дорога и ни одной машины. Пальмы, деревья, горы, море, волны, солнце и никаких людей. Странно и непривычно.

Я закрыла глаза и перестала держаться за Тео. Меня охватило ощущение полета.

Незабываемо. День не запечатлевается нами полностью, мы лишь запоминаем лучшие моменты, из которых потом складывается прекрасный «фотоальбом» памяти.

Я вернулась ранним утром, перехватив Фелис у бара. Зайдя в свою комнату, я без сил упала на кровать и уставилась на открытое окно, из которого в комнату пробивались цветущие ветви.

Комната у меня была немного странная. Пастельно-розовые стены, которые по цвету напоминали клубничный коктейль, небольшая кровать с огромным белым одеялом, маленький белый столик с зеркальцем, игрушки на полках и изображение Девы Марии над дверью.

Я встала с кровати и подошла к зеркалу. Прикусив губу, оглядела себя с головы до ног. Волосы были растрепаны, тушь немного смазалась. Взяв тоник для лица, я сняла макияж и привела волосы в порядок. Переодевшись, подошла к мини-бару и вытащила оттуда лед и маленькую бутылку с каким-то фруктовым напитком. Увидев меня, Фелис начала жалобно ныть. Головная боль нередко мучила ее после веселой ночки в любимом баре. Я усмехнулась и кинула ей банку холодной колы.

Оказавшись на залитой солнцем веранде, я поприветствовала местного садовника, который подстригал розовые кусты, а затем надела темные очки и взяла в руки телефон. Давно я не выходила в Сеть.

В ленте «Инстаграма» появились новые фотографии Криса и его девушки. Я лишь улыбнулась и стала листать дальше. Крис – мой друг, а я выбрала Тео.

Внезапно я наткнулась на новую фотографию Маэля. Это было явно профессиональное фото. Чуть позже я узнала, что у него было несколько фотосессий для журналов в честь презентации нового альбома. И когда он успел? Совсем недавно Маэль лежал в больнице, будучи на волоске от смерти.

По-видимому, у него все налаживалось. Хотя, зная Маэля, я понимала, что это ненадолго…

 

#ГЛАВА_33

Маэль

Итак, вот я и в Италии. Не знаю, почему мама решила поехать именно сюда. Но это даже хорошо. Я далеко от Франции, от своей семьи, от паршивых знакомых, которые распускают сплетни, и прочей хрени.

Мы с матерью сняли квартиру неподалеку от пляжа, хотя прекрасно понимали, что он нам не нужен. Не представляю, чтобы мама вставала по утрам, собирала вещи и шла к морю. Ей это не нужно. Она хотела начать новую жизнь идеальной домохозяйки и прекрасной матери, которая любит своих детей и мужа, хорошо готовит, убирается, да еще и выглядит великолепно. Прямо как моя бабушка. Но мамы, в отличие от нее, не хватало надолго, и уже к вечеру она вытаскивала бутылку дешевого вина, сигареты и пила в одиночестве, а затем принимала дозу коктейля из снотворных, антидепрессантов и обезболивающих. Она все время ныла и ныла, чтобы показать, как ей плохо. Бедная и несчастная женщина, которая рано родила, овдовела, затем вновь вышла замуж и с горя сошла с ума. Мы с ней в какой-то степени похожи.

На самом деле в детстве меня нереально к ней тянуло. Я все равно люблю свою маму, какой бы непутевой она ни была. Она мне очень нужна, хотя порой выглядит так жалко. Вот даже сейчас: сидит со своим чертовым путеводителем, пытается каким-то образом разнообразить наш «досуг» и подобрать экскурсии, но мы ведь знаем, что никакого удовольствия она от них не получит. Просто ей хочется стать хорошей, нормальной. Она аккуратно накрасилась, простенько, но элегантно оделась, выучила пару итальянских слов и думает, что мы – идеальная семья. Мама с сыном на каникулах. Мы чудесны, и у нас все зашибись. Ха-ха.

– Милый, передай мне, пожалуйста, конверт со стола, – пробормотала она, не отрывая взгляда от путеводителя.

Меня это взбесило. Она должна смотреть мне в глаза, когда о чем-то просит. Я имею право на внимание своей матери. Но ей все равно. Она сидит, постукивает своими идеально накрашенными ногтями и что-то увлеченно читает. Даже если я сейчас разденусь догола и выпрыгну в окно, она этого не заметит.

– Держи. – Я кинул ей конверт и завалился на диван, закинув ноги вверх, прямо как у себя дома.

– Маэль, сядь, пожалуйста, нормально и надень джинсы, а то вдруг придут соседи, а ты в одних трусах и майке, – сказала мать тоном воспитателя.

Одеться? Она шутит? Я так устал, мы как чертовы идиоты проехали Рим, Милан, Венецию, Римини и наконец-то оказались на этом маленьком острове. Мне что, отдохнуть нельзя? Я вытащил сигареты и закурил, на что она моментально среагировала.

– Мария предупредила, что в помещении курить нельзя. Можешь выйти на балкон или на крыльцо. – Мама указала своим тонким пальцем в сторону балкона и вновь уставилась в путеводитель.

Я сел за стол прямо перед ней. Никакой реакции. Я громко вздохнул. Тоже ничего. Затем я устало положил голову на стол и взглянул на нее. Она продолжала читать, выписывать какие-то номера и пить кофе, прищуриваясь и поправляя волосы.

– Мам, мне скучно, – устало протянул я, наблюдая за своими пальцами, которые дефилировали по столу.

– Выйди, погуляй, осмотрись. Сходи в кафе рядом с домом и купи себе что-нибудь. Я дам тебе денег. Познакомься с соседями, в конце концов. Не грусти, – она сочувственно улыбнулась и в очередной раз перевернула страницу путеводителя.

Осознав, что от нее никакого толку, я вздохнул, прилепил жвачку к пепельнице и вышел из квартиры.

Солнце палило как в аду. В какой-то момент мне показалось, что я начинаю таять, словно мерзкое сливочное масло. Всюду росли цветы, пахло едой, вокруг бегали кричащие дети, в кафе на углу старые мужчины играли в карты и курили сигары. Атмосферно.

Проходя мимо очередного дома, я бросил пустую пачку от сигарет в мусорку, но промахнулся, за что престарелая измученная итальянка в длинном сарафане и фартуке с ненавистью посмотрела на меня и продолжила подметать двор.

Тут абсолютно нечего делать. В Риме было круто. Столица как-никак. В Милане мне тоже понравилось. Купил там итальянские туфли. В Венеции было неплохо, хоть и воняло ужасно. В Комо – просто красиво. Римини – обычная деревня. Ну а здесь один пляж и вулканы.

Я вернулся домой и устроился во дворе. Мимо проходили люди, а я просто курил и смотрел на них.

Вдруг на горизонте появились три молодые итальянки. На вид им было лет восемнадцать-девятнадцать, может, меньше. Одна была одета в короткую джинсовую юбку, которая чуть прикрывала задницу, фиолетовый топ со стразами и серебряные босоножки на низком каблуке. На плече у нее болталась белая пляжная сумка, а волосы были очень кудрявые и странно покрашенные. У второй были короткие рваные шорты и яркая майка, а на руках куча браслетов и два массивных кольца. Типичная дешевка из какого-то магазина украшений. Девушка была ярко накрашена и имела слегка вьющиеся волосы темно-русого цвета. Последняя была крашеная блондинка с очень длинными волосами и карими глазами. Она была вся мокрая, в одном только купальнике.

Одна из них присвистнула мне.

– Ciao bello! – крикнула кудрявая брюнетка в фиолетовом топике.

Они подошли еще ближе.

– Что? – спросил я.

– Вау. Француз? Отдыхаешь тут? – спросила фигуристая блондинка в купальнике, в то время как я спокойно пялился на ее сиськи и курил.

– Ну да. А что? – Я сделал идеальное кольцо дыма и взглянул ей в глаза.

– Могли бы познакомиться. Город тебе покажу.

Такая самоуверенная. Типичная школьная сука. Те две боялись рот рядом с ней открыть.

– Я уже видел город. Спасибо, – ответил я, на что ее идеально загорелое лицо покраснело от гнева. Фиаско. Она облажалась.

– Прости, что? Я не очень хорошо понимаю французский. – Отличная ложь. Это заставило меня усмехнуться.

– Я сказал: «Иди оденься». – От моего идеального итальянского ее подруги неловко засмеялись.

– У тебя какие-то проблемы?! – с явным наездом спросила девушка.

– Нет. У меня все отлично.

– Ты выглядишь ужасно.

– Я знаю.

– Тупой придурок, – небрежно бросила блондинка. Еще чуть-чуть – и она убьет меня. Эти итальянки такие импульсивные.

– Быть может, ты неплохо говоришь по-английски? Думаю, ты знаешь такое слово, как «от-ва-ли». – Это окончательно добило ее. Мне влепили жесткую пощечину.

Перед глазами пронеслись воспоминания. Удар за ударом, хруст, выстрелы и крики. У меня закружилась голова. Мне захотелось пойти домой, спрятаться в своей комнате и не выходить.

Я сам нарвался. Ничего страшного не произошло, но мне было неприятно. Мне бы хотелось вернуть время назад и исправиться, стать другим. Но это не в моих силах. Я мог извиниться перед ней, но не стал. Это выглядело бы жалко, будто я испугался.

Захотелось блевануть. Прямо на асфальт. Или на телок. Это уже неважно. Меня всегда тошнит от волнения. Выгляжу я по-идиотски.

– Извини. Я плохо себя чувствую.

– Забей. Я не злилась. Ну так что, встретимся вечером? – вновь заладила блондинка.

Я был немного шокирован. Словно никакого конфликта и не было.

– Ну… давай. Я в этом доме живу. Заходи, если хочешь.

В любом случае она вряд ли придет. А даже если и придет, то я скажу, что мне плохо. Хотя если мне будет совсем скучно, схожу с ней куда-нибудь. Посмотрим.

Итальянки попрощались со мной и пошли в сторону соседнего дома.

Отлично. Может, мне будет не так одиноко.

На телефон пришло сообщение. Неужели обо мне кто-то вспомнил?

Привет. Как ты? Как тебе Венеция? Ты, вообще, в каком городе сейчас? Пришли фотки. У меня все нормально. Правда, с Луис опять поругались. Ей не нравится моя новая работа. Пришлось на время переехать к сестре. Надеюсь, все наладится, меня уже достали эти проблемы.

Это был один из моих музыкантов, Адриен, клавишник (читай – неудачник). Фотографии просит… Ну да, конечно. Что еще сделать?

Я решил ответить чуть позже и еще немного прогуляться. Дойдя до ближайшего кафе, сел на веранде. Ко мне подошел официант, парень лет двадцати шести, очень загорелый, с резким парфюмом и черными волосами, покрытыми гелем.

Он сказал на итальянском, что без заказа тут сидеть нельзя. Мне пришлось взять граппу с эспрессо и заплатить за Wi-Fi.

У нас дома не было компьютера. Приходилось тащиться сюда и платить за связь с внешним миром.

Я зашел на «Фейсбук», и меня сразу завалило кучей сообщений.

Можешь не возвращаться.

Я обязательно выложу то видео. Приезжай скорее.

Ты можешь отрицать все, но не забывай, что нам еще работать вместе.

Я скучаю, урод.

И так далее. Возвращаться мне не хотелось. В последнее время в моей жизни все было не очень-то и гладко, а дома ждали одни проблемы. Мать была на грани развода и решила сбежать от всего. Не знаю, зачем она взяла с собой меня. Может, чувствовала, что мне тоже плохо.

Через час убийственная жара окончательно добила меня, и я ушел в номер. Зайдя в дом, я сразу же наткнулся на какую-то женщину, которая тащила несколько пакетов с продуктами.

– Здравствуй! Ты только сегодня приехал? Ну как, вы с мамой хорошо устроились? – спросила она на ломаном французском, будто знала меня вечность.

– Да, все отлично.

– Уже осмотрелся? Как тебе сад? Кстати, ты был во внутреннем дворе? Там у нас бассейн и бар, хотя сейчас он закрыт.

– Правда? Нет, я видел только улицу.

– Сходи, думаю, тебе понравится. Может, встретишь кого из ровесников.

– Спасибо за совет, – вежливо ответил я и отправился на второй этаж.

Открыв дверь в нашу квартиру, я увидел маму, которая сидела за столом с бокалом вина, и какую-то женщину примерно ее возраста, может, старше.

– А вот и мой сын, Маэль, – сказала мама, указывая на меня. – Маэль, это Франческа, она живет по соседству. Кстати, Франческа, Маэль свободно разговаривает на итальянском, так что вы можете общаться на нем.

– Здравствуйте, – сказал я и поспешил спрятаться в своей комнате, но не тут-то было. Мама опять окликнула меня.

– Ну куда ты побежал? Посиди с нами. Тебе что налить? Вино или лимончелло? – спросила она.

– Лимончелло. – Я кивнул в сторону бутылки и опустил глаза в пол. Ненавижу это паршивое чувство. При незнакомых людях я чувствую себя как в гостях.

– Тут недавно заселилась молодая семья. Постоянно устраивают разборки. Девушка всегда куда-то уходит, а он ее ищет как ненормальный и бегает по всем квартирам. Вот так незадача, – сказала Франческа, делая очередной глоток вина.

Офигеть просто. Моя мать и тут умудрилась найти сплетницу, с которой каждый вечер будет пить вино и курить сигары. Класс.

– А ты, Маэль, тут один? – внезапно спросила она.

– Ну да. Только с мамой.

– Бедняжка. Представляю, как тебе скучно сидеть в компании старых и скучных женщин. Знаешь, у нас тут куча одиноких и красивых девчонок, – сказала Франческа, подмигнув мне. А она довольно забавная. Мама с усмешкой взглянула на меня.

Я просидел еще минут двадцать, слушая интересную историю жизни Франчески в Риме, ее любовные похождения и так далее.

Я снова решил выйти на улицу. Может, спуститься во двор с бассейном?

Народа тут совсем не было. Двое немецких пенсионеров на лежаках с книгами и трое маленьких детей, которые прыгали в воде. Надеюсь, не умру от скуки хотя бы в ближайшие три дня.

Вдруг у меня возникла идея, как сделать пребывание здесь намного веселее.

Я написал басисту из моей группы, который сейчас был недалеко от Монако, чтобы он приехал ко мне. Я люблю свою мать, но и недели с ней наедине не выдержу.

Устроившись под зонтом, я надел солнцезащитные очки и взял кем-то забытую книгу, которая лежала на столе рядом с пепельницей. На итальянском, ну и наплевать. Лишь бы чем-нибудь занять себя. Курить не хотелось. Мне казалось, будто все мое тело заполнено никотином. До тошноты неприятно.

– Можно мне забрать мои вещи? – услышал я чей-то голос. Опустив книгу, я увидел девушку. Светлый цвет кожи и никакого акцента. Неплохо.

Я не ответил. Только протянул ей мягкую сумку, наполненную какими-то вещами.

– И платье, пожалуйста. Оно под тобой.

Неловкий момент. Я занял чье-то место и сел на чье-то платье.

Достав из-под себя мокрое платье с запахом хлорки и морской воды, я протянул его девушке.

– Спасибо, – ответила она и ушла.

Я чувствовал себя немым. Со стороны я смотрелся убогим гномом, который без всякого стеснения занял чужое место и не смог вымолвить ни слова. Я вновь чуть опустил книгу и взглянул на девушку, которая складывала вещи на другое место. Ее лицо мне показалось знакомым, и даже очень.

 

#ГЛАВА_34

Вновь сижу на маленьком голубом балконе, с которого, удобно наблюдать за теми, кто внизу. Утро выдалось тихим, и на улице почти никого нет. Мне нравится это спокойствие. В моем родном городе такого никогда не увидишь. Там все время сплошная суета. Люди, которые как роботы бегут на учебу или работу, оплачивают счета, стоят в пробках, ловят такси и толкаются в метро. Идиотизм. Меня всегда бесила работа. Какой в ней смысл кроме денег? Никакого. Ты тратишь свое здоровье и драгоценные нервы на то, чтобы пойти купить пожрать. И что дальше? Хорошо, если работа доставляет тебе удовольствие. Но либо за нее мало платят, либо такой работы вообще нет. Именно поэтому я не работаю. Я купил квартиру в восемнадцать лет. Тогда мне просто повезло. Я получил первые деньги за съемки и парочку концертов. Ну и немного помогли родные. Зато у меня есть свое жилье. Мне этого вполне хватает. А от еды я отказался. Конечно, иногда что-то ем. В остальном я всем доволен. Чувствую себя святым. Прямо Сиддхартха Гаутама нашего времени.

Порой на меня нападает настоящий голод. Тогда я иду и покупаю себе кучу еды. Заполняю холодильник так, что его трудно закрыть. И начинаю есть, ем, пока не потеряю сознание или пока не вырвет. У меня булимия. Это не мой выбор и не стремление к красоте. Я просто люблю еду и всячески отрицаю это. Когда учился в школе, постоянно зависал в школьном кафе. Звенел звонок, а я не шел на уроки и продолжал сидеть там. Я ел все: салат, сэндвич, яблоко или какой-нибудь батончик. Я ел несколько раз за перемену. А одноклассникам говорил, что школьная еда мне омерзительна. Они никогда не понимали, зачем я ем то, что мне не нравится. А на самом деле мне все это безумно нравилось. Потом меня начинало сильно тошнить. Недавно я переболел анорексией. Меня уже окончательно вылечили, а вот от булимии избавиться намного труднее. Ну хотя бы выгляжу сейчас более-менее нормально.

Мне нравилось сидеть на этом уютном балконе, курить и размышлять о своей жизни. Меня никто не видит, зато я вижу всех. Мама вышла на балкон и разрушила всю идиллию.

– Я сейчас еду в магазин. Не хочешь со мной? Нужно купить подарки.

Магазин, подарки… Пусть лучше купит что-нибудь мне, дура. Один раз за всю нашу «совместную» жизнь.

– Нет. Я лучше тут посижу, – ответил я, не отрывая взгляда от двора. Внизу между собой сцепились какие-то подростки, а чуть дальше старики играли в домино.

– Сделай над собой усилие, Маэль, и выйди хотя бы погулять. А то так и просидишь тут все каникулы, – сказала она и ушла.

Отлично. Теперь меня никто не будет доставать. Скорее бы уже приехал Карим. Правда, мы сильно поругались и около месяца не общались. Это была очередная вечеринка. Мы сидели в баре, а потом, изрядно выпив, сцепились из-за девушки. Он тогда сильно сжал меня за плечи, начал злобно шептать о том, чтобы я не смел подходить к этой девчонке, ни в коем случае не разговаривал с ней – или он разобьет мне голову прямо о стойку. Вот тогда я не выдержал и разбил о его голову тяжелый стакан.

А тут вдруг я решил пригласить его к себе… Самое забавное то, что он согласился. Слышал, что у него какие-то проблемы с семьей. Родители развелись, теперь у них постоянные суды и дележка имущества. А у него еще две младшие сестры, одна из которых беременна. Вот так незадача. У меня по сравнению с ним все более-менее терпимо…

Когда мне надоело сидеть на балконе, я отправился на улицу. До чего же тут было скучно.

Я шел вдоль узкой улицы, когда вдруг кто-то коснулся плеча. Я обернулся.

– Привет, Маэль! Вот уж не ожидала тебя тут увидеть. Я сейчас маму твою встретила, она сказала, что ты вообще из дома не выходишь. Как ты?

Это была моя бывшая одноклассница Джил. Именно ее я видел у бассейна, но так и не решился заговорить.

Она переехала в Венецию вместе с семьей, когда ей было восемнадцать. Больше мы не виделись. До чего же тесен мир…

– Привет. Все нормально. У тебя как дела?

– У меня все отлично. Я каждое лето приезжаю сюда на каникулы. Ты тут надолго?

У меня не было никакого желания разговаривать.

– Нет. На пару недель. Скоро домой поеду.

– Ну понятно. Ладно, я побежала, мне еще нужно домой зайти, забрать свои вещи. Увидимся! – сказала она и направилась в обратную сторону.

Замечательно. Я избавился еще от одного нежданного собеседника. До чего же порой хорошо просто побыть одному. Именно для этого я и приехал сюда.

Наконец-то мы перебрались на новое место. Флоренция. Довольно живописный город и культурный центр Италии. Мне здесь нравится. Единственная проблема, которая никуда от меня не денется, – моя мама. Во Флоренцию она приехала никак не за достопримечательностями. Она уже успела познакомиться с каким-то итальянским мужиком, который сейчас в процессе развода. Она любит это дело. Ей нравится общение на тупых сайтах знакомств для тех, кому за сорок. Меня это безумно бесит. Хотя, если посмотреть с другой стороны, пусть развлекается. Лишь бы поменьше общалась с отчимом.

Во Флоренции мы вновь сняли небольшую двухкомнатную квартиру. Мама сразу же взяла в руки свой путеводитель и пособия на итальянском. Ей хотелось показать себя с лучшей стороны, выглядеть умной и разборчивой.

– Маэль, сегодня в пять мне нужно встретиться с Алонзо. Возможно, тебе придется пойти со мной, – сказала мать, разбирая вещи и выбирая одежду на вечер.

– А мне-то зачем с тобой идти? – недовольно спросил я, лежа на огромной кровати и закинув ноги на стену.

– Затем, что мы собираемся посетить одно очень красивое место.

– Дай-ка угадаю, мы собираемся посетить…

– Даже не вздумай пошло шутить по этому поводу, – она резко перебила меня и продолжила копаться в куче мятых шмоток.

– Ладно, допустим. Но разве тебе не хочется побыть со своим Алонзо наедине?

– Наедине? Нет. Зачем? У нас с ним дружеское общение, не более. Так что я имею право взять с собой своего сына.

– Ха-ха. Ну да, конечно. Мам, кого ты обманываешь? Ты ведь сама прекрасно понимаешь, что это вовсе не дружеское общение. Ты просто хочешь найти себе классного любовника или какого-нибудь симпатичного мужика, с которым сможешь почувствовать себя любимой.

– Я же сказала, мы с Алонзо – просто друзья. Не забывай, я пока что замужняя женщина…

– Вот именно, пока что. Если бы ты реально нуждалась в дружеском общении, то вряд ли стала бы искать его среди мужчин на сайте знакомств.

– Так, закрыли тему. Мы хорошие знакомые, и все, – раздраженно сказала она и направилась в ванную. – Давай собирайся, времени у нас немного.

На часах уже 16.26. Мама все никак не может оторваться от зеркала, а я сижу на диване с планшетом в руках и пытаюсь поймать Wi-Fi. Чертовы съемные апартаменты. Они всегда дают пароль от своих тормознутых сетей, которые не работают. Какой тогда смысл делать их закрытыми?

– Маэль, почему ты до сих пор в одних трусах?! Нам скоро выходить, а ты еще даже не оделся. Мы не должны опаздывать. Не думаю, что Алонзо это понравится! – раздраженно сказала мать.

Когда она вновь повернулась к зеркалу, я беззвучно передразнил ее и недовольно вздохнул. Она уже помешалась на своем Алонзо! Целыми днями только о нем и говорит. Интересно, как он хоть выглядит? Я почему-то представляю его каким-то пережаренным на солнце карибским наркоторговцем в гавайской рубашке, с коротеньким хвостиком и козлиной бородкой. Странный образ. Надеюсь, в реальности он выглядит не так.

Встаю с дивана и начинаю одеваться. Темные джинсы, простая футболка, черный пиджак, новые туфли. Вполне прилично. Алонзо оценит…

Я тихо засмеялся, стоя у зеркала, как внезапно за спиной появилась мама. Она была одета в элегантное черное платье и аккуратно накрашена. Мне было приятно на нее посмотреть. Последние месяцы выдались у нее нелегкими. Постоянный стресс и нервы взяли свое. Она почти не красилась, выглядела измученной и усталой, сильно исхудала, а вместо привычной идеальной укладки собирала волосы в небрежный пучок. Много курила и пила крепкий кофе, от которого у нее потом болела голова. А сегодня ее внешний вид меня порадовал. Она ожила на глазах, и это очень хорошо. Ее вялый и депрессивный облик начинал действовать мне на нервы.

– Отлично, ты собрался вовремя. Алонзо уже ждет нас, – сказала она, подходя к двери.

– Надеюсь, я не буду чувствовать себя третьим лишним в вашей компании, – вздохнул я.

– Нет. Все будет хорошо. Главное – веди себя прилично, ладно? – Она поправила мою челку, а я молча кивнул.

Наконец-то мы вышли из дома. Во дворе было припарковано дорогое итальянское авто черного цвета.

– А вот и Алонзо… – прошептала мама, подходя к машине.

Дверь открылась, и из автомобиля вышел мужчина лет сорока, может, чуть моложе. Это оказался высокий загорелый брюнет с карими глазами и белоснежной улыбкой. Выглядел он шикарно. Да, у моей мамы неплохой вкус. На нем были дорогой костюм и кожаные туфли, начищенные до блеска. Его волосы были тщательно уложены. У Алонзо был крутой парфюм, вроде Dolce&Gabbana или Versace. В общем, настоящий итальянский красавчик. На его фоне я казался французским бомжом с канала Сен-Мартен.

– Ну наконец-то мы встретились. – Мать глупо захихикала и слегка обняла Алонзо.

– Я тоже очень рад тебя видеть. А это, я так понимаю, Маэль? Здравствуй. – Он протянул мне руку и улыбнулся своей потрясающей улыбкой.

– Здравствуйте. – Я пожал его руку.

– Надеюсь, Маэлю не придется с нами скучать, – тихо сказала мама, неловко переминаясь с ноги на ногу, будто очень волновалась. Наверное, она уже несколько раз успела пожалеть о том, что взяла меня с собой.

– Нет. Скучно ему не будет, это я гарантирую. Я взял с собой свою старшую дочь Эвридику. – Он открыл дверь машины, и уже через секунду моему взору предстала невероятной красоты шатенка.

– Привет, – поздоровалась она на французском и протянула мне руку.

– Привет. – Я улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой.

Эвридика была и правда очень хороша собой. Утонченные черты лица, длинные каштановые волосы, которые на солнце становились насыщенного шоколадного оттенка, чувственные губы и большие выразительные зеленые глаза, которые пронзительно смотрели из-под густых черных ресниц. Она была среднего роста и обладала хорошей фигурой.

По стилю ее нельзя было сравнить с теми пляжными телками. Она была одета и накрашена со вкусом. Да, у такого шикарного отца не может быть некрасивой дочери. Они прекрасно дополняли друг друга. Наверное, ее мать тоже красивая.

Мы сели в машину. Мама заняла место впереди, а нам с Эвридикой пришлось сесть сзади. Всю дорогу Алонзо болтал без умолку. Он рассказывал о достопримечательностях Флоренции и вообще великолепно знал историю своего города.

– А куда мы едем? – шепотом спросил я у Эвридики: мне не хотелось перебивать Алонзо.

– В кафедральный собор Святой Марии дель Фьоре. Это очень красивое место. Думаю, тебе понравится. Потом мы посетим концерт Вивальди. Тут, во Флоренции, его часто исполняют. Ты приобретешь драгоценный духовный и культурный опыт.

Блин. Старинные соборы, Вивальди. Знали бы мои друзья, чем я тут занимаюсь…

Главное – что теперь я тут не один. У меня появилась цель – Эвридика. Уж очень она мне понравилась. Она казалась такой идеальной, возвышенной и недосягаемой.

– У тебя очень хороший французский. Где ты научилась так говорить?

– Я с детства учу языки. Помимо французского я знаю португальский и английский. – Она улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза.

– Впечатляет. Я хорошо говорю на итальянском и английском.

– А на кого ты учился? – поинтересовалась она.

– На дипломата. Абсолютно бесполезное образование… – соврал я. Не скажу же, что никакого высшего у меня нет.

– Разве? По-моему, очень даже интересное… А сколько тебе лет?

– Мне двадцать три. А тебе?

– Двадцать один. – Ее улыбка заставила меня зависнуть.

– Ты почему задумался? – засмеялась она.

– Просто мне нравится, как ты улыбаешься.

– А мне нравятся твои веснушки и ямочки на щеках, – шутливо сказала Эвридика и посмотрела в окно.

– Вот мы и на месте. Кафедральный собор Святой Марии дель Фьоре! – произнес Алонзо, паркуя машину около входа.

Признаться честно, меня это здание не очень-то впечатлило. Конечно, выглядело оно величественно и роскошно, но, на мой взгляд, самая обычная итальянская церковь. Бабушка водила меня в куда более крутой готический собор. Взять хотя бы Страсбургский кафедральный собор, единственный во всем мире, где присутствует изображение дьявола – статуя красивого мужчины.

– Ну как тебе? – спросила Эвридика, которая явно восхищалась зрелищем.

– Ну, ничего… – неуверенно ответил я.

– Понимаю. Тебе просто нужно попасть внутрь. – Она взяла меня за руку и потянула ко входу.

Эвридика была права. Внутри собор оказался еще красивее. Высокие готические колонны, светлые тона и расписные потолки. Это было просто великолепно. Давно я не видел такой красоты.

– Ну что скажешь теперь?

– Это охренительно красиво, – шепотом произнес я, не отрывая взгляда от потолка.

– Хоть ты и сквернословишь, но ты прав, – тихо сказала она.

Минут пять мы были в соборе, а потом вернулись к машине. Нас ожидал поход на концерт Вивальди. Я знаю только то, что это венецианский композитор, который написал «Времена года».

Я почти не слушал музыку, все мои мысли были заняты Эвридикой. Вообще трудно о чем-либо думать, когда с тобой рядом такая девушка. Несколько раз я пытался осторожно коснуться ее руки. Мне хотелось намекнуть ей, что она мне очень нравится.

Мама тоже была полностью увлечена Алонзо, но она хотя бы умела делать вид, что ей очень интересен концерт и она получает огромное удовольствие от музыки. Миленько.

Сначала играл оркестр, потом присоединился хор. Музыка становилась все более тяжелой и гнетущей. Когда она достигла финала, зал разразился громкими аплодисментами.

– Просто потрясающе! – воскликнула Эвридика, выходя из зала. – Надеюсь, тебе понравилось…

– Ну да… мне понравилось. Было здорово. – В такие моменты я чувствовал себя безумно тупым.

После концерта мы вернулись домой. Алонзо предложил маме встретиться на следующий день. Меня это очень порадовало, ведь тогда я смогу снова увидеть Эвридику. Хотя в идеале нам лучше было бы встретиться наедине.

Зайдя в номер, я сразу занял ванную. Вода была такой горячей, что стало больно. Мама торопила меня, и это действовало на нервы. Могу я хоть тут нормально отдохнуть? Когда я вышел из ванной, голова закружилась смертельно. Я буквально дополз до своей комнаты и без сил упал на кровать, забывшись глубоким сном.

 

#ГЛАВА_35

Музыка в клубе была оглушительной. Вообще, ночные клубы и Флоренция – это совершенно несовместимые вещи. Здесь почти все связано с историей, искусством и религией. А вот клубы и прочие развлечения для скучающей молодежи тут не в лучшем виде. В Париже море разнообразных вечеринок и тусовок, где можно почувствовать себя в центре вселенной. Долгое затишье мне противопоказано, я начинаю чувствовать себя мертвым. Вот я и решил отправиться на поиски приключений вместе с Каримом, который наконец-то присоединился ко мне.

Карим потянулся к бармену за очередным бокалом рома и больно задел меня локтем.

– Осторожнее, ублюдок! Не успел приехать сюда, как уже наносишь мне травмы. – Я ударил его по плечу и потянул обратно к себе.

– Прости, дружище, но я не так часто бываю в баре, так что прояви понимание… – Он истерично засмеялся.

– Ты бываешь в этих гребаных барах так же часто, как и я, так что не нужно тут трындеть. Порой от твоего жалкого вида мне становится тошно… – скучающим тоном ответил я и положил голову прямо на стойку. Мне хотелось веселья, а не бухать от горя. Нам ведь всего по двадцать три года, мы должны гореть жизнью, а не, как моя мама, сидеть в номере, курить и пить целыми днями, потому что она от всего устала. На все мои слова у нее была одна отговорка: «Доживи до моих лет – и поймешь…». Ей всего лишь сорок два. В этом возрасте жизнь только начинается. Жизнь слишком коротка, чтобы так тратить бесценные дни. Конечно, бывают времена, когда я рыдаю, наношу себе порезы лишь для того, чтобы кто-то из близких обратил на меня внимание. В детстве мне его очень не хватало. Сейчас я понял, что, кроме самого себя, я никому не нужен. Так что живу себе в удовольствие, веселюсь и делаю, что хочу.

– Эй, может, выйдем, покурим? – предложил Карим, который наконец-то заметил мой скучающий вид.

– Слава Иисусу, ты предложил что-то нормальное. Пошли, а то я скоро умру от духоты и оглохну от музыки. – Я слез со своего места.

Выйти из клуба оказалось довольно трудно: всюду было полно пьяных и обкуренных людей, которые то и дело норовили упасть в обморок или заблевать нас. Отвратительное зрелище.

Наконец мы оказались на свежем воздухе. Я дрожащей рукой вытащил сигареты из кармана и передал их Кариму. Тут до меня дошло, что он был чем-то очень расстроен.

– Что-то случилось? – спросил я, вдыхая мятный дым.

– Да нет. Все как всегда. Просто то, что сейчас происходит в моей жизни, немного напрягает…

– Да ладно тебе. Сейчас всем несладко. У меня всю жизнь что-то происходит, так что пора бы привыкнуть. Жизнь ведь не всегда такая солнечная и замечательная. В общем, не грузи себя. Все будет нормально. – Я посмотрел в сторону оживленной улицы.

– Да, бывало и похуже. – На его лице появилась печальная улыбка.

Некоторое время мы просто молча курили.

– Как у тебя вообще дела? Как мама? – внезапно спросил он.

– У меня? Ну… как бы тебе сказать… Мне нравится одна девушка. Дочь нового маминого ухажера… – Я глупо усмехнулся.

– Что? У твоей мамы новый ухажер? Ха-ха, весело… И с каких пор она с ним встречается? – спросил Карим, еле сдерживая смех.

– Веселее не придумаешь. Она нашла его в Интернете. На сайте знакомств для разведенных и брошенных.

– Да ладно тебе, пусть развлекается. Он ей реально так нравится?

– Не знаю. Она говорит, что они просто друзья, но я же вижу, как она на него смотрит.

– А что та девушка? Красивая?

– Да, очень красивая, необычная.

Внезапно мой телефон завибрировал.

– Да, мам. Что случилось?

– Тут к нам Эвридика пришла, хочет с тобой увидеться.

Я тут же сорвался с места и потащил за собой Карима. Через некоторое время мы были уже у меня дома.

– Привет.

Эвридика сидела за столом вместе с моей мамой и держала в руке кружку. Она обернулась и мило улыбнулась мне.

– Здравствуй. Как дела?

– Нормально. Ты как?

Из-за моей спины появился Карим, который скромно помахал рукой.

– Привет, – тихо сказал он, и Эвридика вновь улыбнулась.

Мама встала из-за стола и подошла ко мне.

– Нужно поговорить, – сказала она серьезным тоном.

Мы вышли в коридор.

– Что случилось? – пытаясь скрыть раздражение, спросил я. Мне уже хотелось скорее спокойно пообщаться с Эвридикой.

– Мы сегодня все вместе идем в ресторан. Алонзо пригласил нас. Я просто хотела сказать… точнее, предупредить… В общем, постарайся не опозорить меня… – дрожащим шепотом сказала мама.

Ее слова привели меня в настоящее бешенство. Какого черта? Она что, считает меня отбросом общества?

– С чего вдруг я должен тебя опозорить? Ты хоть думай, что говоришь.

– Ну я же тебя знаю. Вдруг ты решишь совершить какой-нибудь необдуманный поступок или что-то вроде того…

– Скажи прямо: ты боишься, что я нажрусь до потери сознания и заблюю всех вокруг? Или ты переживаешь за то, что я вдруг сниму штаны перед Алонзо?! В чем проблема?! Я уже успел разочаровать тебя?! – Я почти срывался на крик.

– Но ты такой непредсказуемый!

– И что дальше? Ты всегда обращаешься со мной как с придурком. Знаешь, мам, спустись с небес на землю. Все мои идиотские поступки – это твое зеркальное отражение.

Эти слова заставили ее замолчать. Я задел ее за живое. Еще минуту мама просто молчала, а затем вышла на балкон, чтобы покурить. Да у меня еще стальные нервы. Я тяжело вздохнул и вернулся на кухню, где меня ждало омерзительное зрелище.

Карим сидел рядом с Эвридикой и миленько с ней разговаривал. Она смеялась и что-то оживленно рассказывала. Я даже не осмелился показаться им на глаза.

Черт, ну о чем я думал, когда привел этого пожирателя женщин сюда? Ведь это было вполне ожидаемо. Эвридика красивая, на нее трудно не обратить внимания, а этот кобель все время бросается на девушек, как будто они – его последнее спасение. Этот парень – настоящий ходячий комплекс, который страдает от отсутствия настоящей, искренней любви. Его можно было бы пожалеть, но с меня хватит.

– Ну что, вижу, вам весело, но, увы, вынужден прервать вашу милую беседу. Мы идем в какой-то ресторан. – Я присел за стол рядом с ними и откусил кусок от зеленого яблока, которое одиноко лежало на столе.

– Хорошо. Я готова. Папа, наверное, ждет нас во дворе. Я надеюсь, Карим поедет с нами? – все так же весело и улыбчиво сказала Эвридика.

Это меня задело. С чего бы это Кариму ехать с нами? Кто его звал? Ну да, я пригласил его к себе, но это ведь не значит, что он всюду должен таскаться с нами.

К моему огромному сожалению, я ничего не смог возразить. Карима пришлось взять с собой, чему и он, и Эвридика были несказанно рады. А вот я безумно ревновал.

Всю дорогу мама со мной не разговаривала. Она то и дело переглядывалась с Алонзо и скромно улыбалась, а он, в свою очередь, чувствовал напряжение между нами и пытался как-то разрядить обстановку своим итальянским юмором. Конечно, Карим и Эвридика чувствовали себя прекрасно и продолжали над чем-то хихикать, а я ощущал себя отвергнутым. Мое настроение упало до нуля. Хотелось пойти домой и закрыться в своей комнате. До сих пор не могу простить себе то, что позвал своего озабоченного дружка.

Ресторан оказался довольно красивым местом. Мы сидели под открытым небом, а небольшая площадь со столиками была оформлена под сад, как в сказке «Алиса в Стране чудес». Всюду были белые и красные розы, кованые заборчики с сердцами и железными веточками. На каждом столе были свеча и яркий букет с пионами. Под сплетающимися деревьями стояли музыканты. Все это создавало романтичную и сказочную атмосферу.

Мама, кажется, уже успела забыть о нашей ссоре и весело болтала с Алонзо о каких-то его знакомых, которые открыли свой парк развлечений в Риме.

Эвридика сидела между мной и Каримом, обсуждая с ним учебу за границей. Как же они меня раздражали, особенно Карим, который так открыто пялился на нее и строил ей глазки. Лучше бы посмотрел на то, как он ужасно выглядит. Полная безвкусица. Но, кажется, Эвридике все равно. Неужели он ей так понравился?!

Я понимал, что нужно что-то делать. Наконец-то к нам подошел официант, и мы сделали заказ. Я решил ограничиться одним алкоголем.

– Ты точно не хочешь есть? – спросила мама, взглянув на меня. Я лишь кивнул в ответ.

Через двадцать минут я вновь заказал себе вино, но на этот раз решил смешать его с лимончелло, виски и каким-то крепким аперитивом. Потом были мартини, текила и водка со вкусом апельсина. Мама начала бояться за меня. Все остальные пялились на меня как на самоубийцу. Хотя я действительно был довольно близок к предсмертному состоянию. У меня не все в порядке с сердцем, но я не остановился даже после вышеперечисленного. Я заказал еще.

В голову начали приходить мысли о том, что минут через десять я окончательно потеряю рассудок, а тело постепенно становилось бесчувственным.

Вдруг музыканты заиграли веселую музычку. Ха-ха. Очень в тему. Перед тем как встать из-за стола, я вспомнил слова мамы: «Не опозорь меня…». Черт, зря она вообще завела этот разговор. Если бы не она и мой «друг», то я бы нормально сидел тут со всеми, но нет. Им нужно было испортить мне вечер. Тупые уроды.

Я взял со стола бутылку с остатками вина и закружился вокруг стола. Люди, сидевшие рядом, обернулись. Я начал петь какую-то странную песню, которую сочинял на ходу, а потом упал на пол. Смеясь, я протянул руки к Эвридике, которая неловко улыбалась и пыталась привести меня в чувство. Мама в ужасе прикрыла лицо ладонью.

– Маэль, немедленно сядь на место – или нас сейчас выгонят, – строго сказала она, но мне не хотелось ее слушать. Мне было весело. Мне нравилось смотреть на этих чопорных людей вокруг. Я смеялся, лежа на полу, и не мог взять себя в руки.

– Могу я вам чем-то помочь? – раздраженно спросил на итальянском официант, который убирал пустые стаканы со стола.

Внезапно в ситуацию вмешался Алонзо, который взял меня под руки и попробовал поднять на ноги. Ног я совсем не чувствовал и буквально валился обратно на пол. Но Алонзо вновь поднял меня и усадил на стул.

– Не переживай, я отвезу вас домой, и все будет хорошо. Мы купим что-нибудь вкусненькое Маэлю, и тебе станет лучше. – Он говорил со мной как с маленьким ребенком.

Кое-как меня донесли до машины и усадили на заднее сиденье. Карим сел рядом со мной и слегка придерживал меня за плечи. Мне хотелось послать его куда подальше.

– А можно Эвридика останется со мной? – сонно произнес я.

Она непонимающе взглянула на отца, всем видом показывая, что хотела бы поскорее оказаться где-нибудь подальше отсюда.

– Я думаю, Эвридика поедет домой. Уже очень поздно, Маэль. Завтра встретитесь, – сказал Алонзо, смотря на меня через зеркало заднего вида.

Я вздохнул и закрыл глаза. У меня безумно болела голова.

Домой меня буквально затолкали.

– Мам, меня тошнит… – простонал я.

– Быстро иди в ванную. – Она указала на дверь рядом со мной. Я кое-как дополз до нее, но тут же споткнулся. Меня стошнило прямо на столик с косметикой. Какой ужас. Я лег на холодную плитку и свернулся клубком, чувствуя, как от холода боль притупляется.

Наконец-то зашла мама.

– О боже, Маэль… – Она приподняла меня и, придерживая за футболку, умыла.

– Мне плохо… – Я то и дело закрывал глаза и пытался опять лечь на пол.

– Я знаю, потерпи еще немного… – Она вышла из ванной и спустя пару секунд вернулась с моей майкой в руках.

– Это майка? Ну что за пипец, мам? Я не хочу, мне жарко… – я продолжал ныть.

– Все хорошо, сейчас я дам тебе таблетку и уложу спать.

Она натянула на меня майку. Я чувствовал себя четырехлетним мальчиком. Взяв за руки, она довела меня до мягкой и теплой кровати. Как же тут хорошо. Спустя минуту мама принесла стакан воды и таблетку от головной боли.

– Выпей это и засыпай. А завтра я с тобой поговорю, – сказала она, мучительно вздохнув. Надеюсь, это «завтра» наступит нескоро.

После таблетки я еще долго думал об этом ужасном вечере. Я сам во всем виноват. Наделал кучу ошибок и даже не могу с ними справиться.

С этими мыслями я и уснул.

 

#ГЛАВА_36

В дверь моей комнаты постучали, и мне пришлось перевернуться на другую сторону кровати.

– Привет. Можно войти? – тихим голосом спросил Карим, заглянув ко мне.

Я лишь недовольно закатил глаза и неестественно тяжело вздохнул. Он буквально проплыл до моей кровати и присел на край.

– Твоя мама сказала, что утром тебе было плохо… – не зная, с чего начать, сказал он.

– Правда? А я и не знал, что после того, как ты на ночь напьешься, утром будет плохо… – Я посмотрел ему в глаза.

– Что случилось? Почему ты внезапно разозлился?

– Просто так случилось.

– Да хватит валять дурака. Скажи как есть. Я ненавижу, когда ты так себя ведешь…

– А я ненавижу, когда ты приезжаешь по моему приглашению и начинаешь вести себя как последний кобель.

– Что? Ты в своем уме?! Маэль, хватит уже нести какую-то хрень, серьезно. Ты какой-то ненормальный, правда…

Как же он меня взбесил. Мне захотелось оказаться в том злополучном баре и вновь разбить тяжелый стакан о его пустую голову. Гребаный нытик.

– Что слышал. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. И не надо строить из себя дурака, – я попытался ответить как можно спокойнее.

Его глаза наигранно расширились, изображая шок, словно он все еще не мог понять, на что я намекаю.

– Не хочешь дойти до бара? Уже девять вечера, а ты еще с постели не вставал… – Карим решил сменить тему.

– Ладно… пошли.

Мне хватило семи минут на то, чтобы собраться. Уже через полчаса мы сидели за стойкой. Вы, наверное, думаете, что мои каникулы – полное дерьмо: я целыми днями просиживаю в баре со своим непутевым дружком или лежу на кровати и изредка куда-нибудь выбираюсь с мамой и ее мужиком… Но так оно и есть. Мои каникулы и правда – полное дерьмо. Я знаю, что сам виноват. Если бы я хотел, то я бы нормально отдыхал во Флоренции, каждый день посещал старинные соборы, площади, музеи и замки. Но мне на это как-то наплевать. Я просто хочу побыть наедине с собой.

Карим

Маэль выглядел раздраженным и одновременно растерянным. Конечно, я догадывался, из-за чего. В тот вечер, когда он напился чуть не до потери сознания и его увезли домой, я всю ночь провел вместе с Эвридикой. Я многое о ней узнал. Оказывается, у нее ужасные отношения с матерью. Отец часто приводил домой женщин, но ни до чего хорошего его отношения не доходили. Еще я узнал, что в школе она была отличницей и умеет играть на скрипке. На самом деле мы много о чем разговаривали, но не было ничего такого, что мне запало бы в душу. Хотя это не помешало нам переспать. Видимо, Маэль об этом догадывался. Ведь он в первый же день моего приезда сказал о том, что она ему очень нравится. А я забил на его чувства и думал только о себе. Ну а Эвридика… Она оказалась обычной итальянской шлюшкой.

Мне не хотелось говорить Маэлю правду, снова портить с ним отношения. Но и он не ангел. В свое время этот страдалец сделал мне много всякого дерьма, которое я ему простил.

Я опять взглянул на Маэля, который мучил шпажкой оливку в бокале с каким-то алкоголем. Его раздражало все вокруг, и это было слишком заметно.

– Может, хватит уже сходить с ума? – не выдержал я.

Маэль лишь поднял на меня взгляд, полный презрения и скуки.

– Ну что с тобой такое? Почему ты всех вынуждаешь разговаривать с тобой как с ребенком? – продолжал я.

– Начнем с того, что я вообще не просил тебя со мной разговаривать, – сказал он холодно.

– Но я же вижу, что тебе это нужно. И не надо грубить и отрицать это.

– Что тебе от меня нужно? – Маэль вздохнул и посмотрел мне в глаза.

– Я хочу, чтобы ты нормально ко мне относился. Мы же друзья.

– С каких это пор мы друзья? То, что у нас много общих знакомых, еще ничего не значит.

Меня начинало раздражать его поведение. Так и хотелось ударить его по лицу. Хорошо, что я, в отличие от него, умел сдерживаться и прекрасно понимал, что таких, как Маэль, бить нельзя. Это просто аморально.

Внезапно он захотел выйти на улицу, на воздух, будто у него кружилась голова. Я пошел за ним.

– Давай все решим раз и навсегда. Скажи мне прямо сейчас, что тебя раздражает и не устраивает. Я пойму и постараюсь исправиться. – Я понимаю, что вел себя с ним как психиатр с пациентом. Но это единственный способ найти общий язык с Маэлем.

На его лице появилась кривая улыбка. Выглядело это жутковато. Наступило минутное молчание, которое прерывали шум проезжающих мимо машин и звон колоколов огромного собора.

– Меня раздражает все. Абсолютно все. Но то, что ты уже сделал, увы, не исправить, – сказал он, продолжая странно улыбаться.

– Это все из-за Эвридики?

– Вау, какой догадливый!

– Да, блин, мы из-за нее будем теперь ссориться? Она не твоя жена, не невеста, она даже тебе не девушка и о чувствах твоих не знает!

– И что теперь?! Зато ты знал о том, что она мне нравится!

– Да, я виноват. Я тоже выпил, как и ты. Это обычное дело, успокойся. Мы кружимся вокруг этой итальянки как пчелы над медом. Давай забудем о ней, и все. – Я прекрасно понимал, что мои слова звучат не убедительно, а наоборот. Просто мне нечего было сказать про мой поступок.

– Как же я от всего устал… – Маэль медленно опустился на бордюр и закрыл лицо руками. До того как выйти на улицу, он уже успел выкурить сигарету. Курение еще больше влияло на его слабую психику.

Я не осмелился присесть рядом. Я был способен только на то, чтобы успокаивающе похлопать его по плечу.

– Все будет хорошо. Все наладится. Ты сам мне это говорил, – тихо сказал я.

Маэль резко дернулся.

– Да ничего у меня не наладится. Знаешь, я даже не буду пытаться что-то наладить, я ведь не ты. Тебе всегда нужно пытаться. Ты ведь просто пустое место. Все время хочешь казаться круче, ярче, словно ты душа компании. Но на самом деле ты никто. И признай уже… Ты на хрен никому не нужен. – На его лице играла жуткая улыбка.

– Если тебе легче от этих слов, то пожалуйста… – Я был все так же спокоен, как и пару минут назад.

– Убейся, Карим. Это мой дружеский совет. Я бы не смог быть таким никчемным и убогим существом. Ты ведь никому не нужен. Тебя никто не любит. И никогда не полюбит. Ты просто будешь спать со всеми подряд и страдать. – Он рассмеялся, но я видел, насколько ему на самом деле плохо.

Я молчал.

– Ну что ты молчишь? Осознал все, что я сказал? Гребаный предатель! – Он встал с асфальта и приблизился ко мне вплотную. Но я продолжал молчать, и это смутило Маэля.

– Ты так говоришь, потому что ты сломан внутри. Тебя морально уродовали с самого детства, Маэль. На протяжении всей жизни в тебе уничтожили все светлое и доброе. Люди плохо относились к тебе и не понимали тебя. Ты всегда был чужим. Ты всегда был одиноким. А они издевались над тобой, бросили тебя в психушку и убили в тебе человечность…

– Заткнись! – заорал он и вцепился мне в волосы, но я крепко схватил его худощавую руку.

– А твой отчим? Он не мог терпеть тебя с самого рождения. Он хотел тебя убить. Ты просто оказался ненужным в своей семье. И твоей маме было абсолютно наплевать на тебя и на твою жизнь. А ты все равно их любил. Со временем ты стал злым, грубым, агрессивным…

– Хватит! Я не хочу тебя слушать! Отвали от меня! – Маэль продолжал кричать и пытался меня ударить.

– Ты умер, Маэль. Ты уже давно мертв. От тебя осталась только пустая оболочка, которая просто дышит и двигается.

Голос Маэля сорвался на тихое рыдание, а руки ослабли. Он медленно сполз на асфальт и закрыл глаза руками. Теперь он больше не выглядел тем самоуверенным парнем, который знал, чего хочет от жизни. Сейчас он напоминал замерзшего птенца. Слишком уж несчастный был у него вид.

Он рыдал и начал икать, как маленький ребенок. Его взгляд был таким потерянным и отчаянным.

После всего, что он мне наговорил, я должен был оставить его одного, но я этого не сделал. Я просто позвонил его матери и сказал, что он плохо себя чувствует. Но уйти не осмелился. Маэль мог натворить глупостей. Эта мысль натолкнула меня сказать ему еще одну вещь.

– А знаешь, Эвридика один раз чуть не выбросилась из окна пятого этажа. Она тоже очень больна…

Рыдания Маэля резко прекратились, а его лицо побледнело.

– Пипец… – прошептал он, смотря куда-то в пустоту и кутаясь в свою черную тонкую кофту с длинными рукавами.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Мать забрала его примерно через час. Она осторожно взяла его под руки и увела в сторону стоявшего у бара такси.

В тот же вечер я уехал из Флоренции.

 

#ГЛАВА_37

Маэль

Я сидел в своей комнате с открытым окном и курил. Ноги я положил на подоконник, ветерок окутывал меня своей прохладой. Так хорошо и спокойно. Я закрыл окна шторами, поэтому комната тонула в полумраке. Вокруг все заполнилось густым сигаретным дымом.

После той ночи я не выходил из апартаментов два дня и ни с кем не разговаривал. Ко мне приходила Эвридика, но я не хотел видеть ее и сказал, что заболел. Мама вообще не трогала меня. Она знала, что любое случайное слово может вывести меня из себя. Ей не хотелось новых скандалов, ведь в ту ночь она сильно натерпелась. Вернувшись домой, я устроил такое кровавое шоу, что ей стало не по себе. Оказывается, когда Карим позвонил ей из бара, у нее был ужин с Алонзо. Он хотел приехать за мной на своей машине, но маме было стыдно за меня, и она решила забрать меня сама, тихонько провести в мою комнату и уложить спать. Но не тут-то было. Я ворвался домой с таким шумом, что Алонзо выскочил в коридор, будто там произошел взрыв. Я вбежал на кухню, рыча как животное, и одним движением руки снес все, что стояло на столе: две бутылки вина, бокалы, тарелки, вилки, ножи, маленькую вазу с цветами и даже свечи, которые, по счастливой случайности, погасли. Я визжал на мать, Карима и на весь чертов мир как ненормальный. Мама сразу схватилась за косметичку, в которой лежали мои успокоительные, но я напрочь отказался их принимать. Я пинал валявшиеся на полу стаканы и проклинал всех на свете, а потом упал на пол и продолжил беззвучно рыдать. Мои колени и ладони были изрезаны осколками посуды, а светлые полы из плитки были испачканы кровью. Алонзо несколько раз пробовал поднять меня на ноги, но у него ничего не получилось, и в итоге он просто куда-то ушел. Мама осталась наедине со мной. Чуть позже я согласился принять таблетки и уснул. С того момента мы больше не общались.

Я встал со стула и подошел к зеркалу. Выглядел я ужасно. Заплывшие глаза, распухшие губы и нос, спутанные волосы… Вот убожество. Слезы давно высохли, оставив после себя удушающую пустоту.

Набравшись сил, я открыл дверь и вышел на кухню. Мама что-то готовила и напевала странную мелодию. Осторожно обернувшись, она увидела меня, но не сказала ни слова. Выглядела она грустной и растерянной.

– Доброе утро, – я нарушил эту тишину.

– Доброе утро, – ответила она, чуть оживившись. В ее глазах появилась надежда на то, что все будет хорошо. – Будешь чай?

Я задумчиво посмотрел на нее.

– Да, давай.

– Хорошо, я и себе тогда сделаю. Как себя чувствуешь? – Она начала суетиться около столика с заваркой, кофе, корицей и сахаром.

– Бывало и лучше. – Я устало улыбнулся. Мама улыбнулась мне в ответ и поставила чашку с зеленым чаем прямо передо мной.

– Нужно открыть окно и впустить солнышко, так будет лучше. – Она отдернула шторы, а затем села рядом со мной. Порой она разговаривала со мной как с маленьким. Все из-за моего диагноза. Но я всегда буду считать себя нормальным человеком, несмотря на то, что говорят психиатры.

– Куда вчера с Алонзо ходили? – спросил я, пытаясь поддержать разговор. Для мамы мое спокойное поведение в это солнечное утро было затишьем после стихийного бедствия. Я прекрасно понимал ее чувства и эмоции.

– Просто сидели в кафе недалеко от нашего дома, – сказала она, делая глоток чая и глядя в открытое окно. Что-то случилось. Я видел это по ее печальным глазам.

– У тебя все нормально?

Она тяжело вздохнула и выдавила из себя улыбку, которая выглядела слишком грустной. В тот момент мне показалось, что она сейчас заплачет.

– Мам… – я тревожно окликнул ее.

– Алонзо сказал, что возвращается к своей бывшей жене… – Она взглянула на меня. Под ее грустной улыбкой скрывалась сильная боль.

Честно говоря, это известие шокировало меня. Наверное, мама была права. Это было всего лишь дружеское общение. Но не для нее, а для Алонзо. Я стал думать о том, почему все так получилось, и в голову мне пришла одна очень неспокойная мысль.

– Это все из-за меня? – спросил я, боясь услышать ответ. Впервые мне было стыдно за свое ужасное поведение. На самом деле моя бабушка всегда говорила мне, что я не должен стесняться себя. Не я такой плохой, а моя природа. Но мне от этого было не легче. Я все равно чувствовал себя виноватым во всех проблемах моей семьи. Даже мама не выдержала такой нагрузки и отдала меня на воспитание бабушке.

– Нет, что ты. Вовсе не из-за тебя. Ты правда тут ни при чем, Маэль. Алонзо знает о твоей болезни и не осуждает за это. Он сказал, что ты замечательный мальчик, просто тебе нужны помощь, любовь и поддержка, и тогда все в твоей жизни сложится хорошо.

Мама не любит говорить на эту тему, но само мое присутствие вынуждает ее делать то, чего ей не хочется.

– Ты сказала ему?! – Я уже заранее знал ответ.

Я всегда старался скрывать это от людей. Но, как известно, рано или поздно тайное становится явным.

Я не собирался сейчас ругаться с мамой из-за того, что она все рассказала постороннему человеку. Ее можно было понять, иначе как объяснить, почему двадцатитрехлетний человек ведет себя как пятилетний ребенок.

– Да, я была вынуждена сказать ему правду. Прости меня, – сказала она, опустив глаза в пол.

– Забудь, – небрежно бросил я, опять пытаясь показать, что мне все равно.

Но это было не так. Я прекрасно понимал, что теперь Эвридика знает мою ужасную правду. И уж точно она больше не захочет со мной общаться. Хотя я и сам не собирался больше видеться с ней. У нас с самого начала общение пошло не так, как надо. И, вообще, нам скоро уезжать. Вот только мне было обидно за то, что я, находясь так далеко от Парижа, от своих друзей, знакомых и семьи, умудрился испортить впечатление о себе. Я вновь облажался. Конечно, меня успокаивает мысль о том, что до сих пор существуют люди, которые видят во мне талантливого музыканта, актера и художника и даже не догадываются о моей настоящей жизни. Но все равно я чувствую себя ужасно.

Мама встала из-за стола и обняла меня.

– Ты только не расстраивайся, ладно? Завтра мы поедем домой. Все будет хорошо, – сказала она, пытаясь меня утешить. Но от ее слов мне стало только хуже. Домой? Завтра? К этому я был не готов. Нет, естественно, я знал, что вскоре нам придется покинуть Флоренцию, но не завтра же.

– Ты поменяла билеты?

– Да. Думаю, что так будет лучше…

– Нет, я не хочу домой! Мы же можем поехать в любое другое место, но только не туда.

– Но меня ждет работа, Маэль. Я бы с радостью поехала с тобой куда-нибудь еще, но не могу. Ты можешь позвать кого-нибудь из друзей…

– Нет. Ладно… не бери в голову. Домой так домой. Все хорошо, – сказал я, нервно крутя пустую чашку в руках. Вот ни черта не хорошо. И мы оба это прекрасно понимали.

Но мама сделала вид, что все хорошо и вопрос закрыт.

– Собери вещи заранее, а вечером последний раз прогуляемся по городу.

– Только без Алонзо, хорошо? Я не хочу, чтобы он видел меня после всего, что произошло, – ответил я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Конечно, без Алонзо. Будем гулять вдвоем. В этот раз все будет замечательно, я обещаю. – Казалось, она настроена оптимистично, но я видел ее подавленность сквозь фальшивую улыбку радости.

Когда мама ушла в магазин, я вернулся в свою комнату и начал собирать вещи. С собой у меня было мало одежды, так что на все про все у меня ушло меньше часа.

На часах было без пятнадцати восемь, мы прогуливались по центру Флоренции. В этот раз мы даже не стали брать такси, решив пройтись пешком. Все-таки это наш последний вечер в Италии.

Я чувствовал, как кровь гуляет по моим ногам, которые не двигались двое суток. Все же постельный режим мне противопоказан. Я начинаю чувствовать себя овощем.

– Как же тут красиво. Жаль уезжать, – сказала мама во время прогулки. Я лишь молча кивал.

– Может, хочешь поесть? Мы могли бы зайти в какое-нибудь кафе… – предложила она. Я снова молча кивнул.

Здесь было очень уютно. Все оформлено в классическом итальянском стиле: большие окна, приглушенный свет маленьких свечей, розочки, музыканты играли тихую, успокаивающую музыку.

Вскоре к нам подошел официант, и я заказал столько еды, что от удивления его глаза стали такими большими, как две огромные пиццы с креветками и рукколой. Когда мне плохо, я много ем.

Спустя час на нашем столе красовались тарелки с пастой, салаты, три пиццы, ризотто, королевские креветки, четыре чашки мороженого, два кусочка торта и стакан холодной вишневой колы. Мама смотрела на меня с тихим ужасом, заранее понимая, чем кончится этот торжественный ужин. Но она молчала и неловко улыбалась персоналу, иногда поглядывая на меня с ноткой родительского умиления.

Я приступил к еде. Сначала – как истинный джентльмен, аккуратно разрезая еду на маленькие кусочки и тщательно все пережевывая. Но временами забывался и начинал быстро заглатывать еду, словно меня год не кормили. Время от времени мама шикала на меня:

– Маэль, спокойнее. Все нормально, ешь медленнее.

Окружающие смотрели на меня с интересом и отвращением одновременно. Один ребенок лет шести спросил свою мать: «А он что, один все это съест или его мама тоже будет?».

Я чувствовал себя воздушным акробатом в цирке, выступление которого привлекает внимание всех зрителей без исключения.

Когда я доедал вторую пиццу, мне стало плохо. Я встал из-за стола и пошел в туалет, меня провожали взгляды шокированных посетителей.

Когда я вышел из туалета и подошел к раковине, мужчина, стоявший около зеркала, окинул меня взглядом, полным презрения.

– Ну и что ты, блин, уставился? Проваливай отсюда, пока меня не стошнило на тебя… – устало сказал я, опираясь на раковину.

Мужчина даже не стал мне отвечать, только покрутил пальцем у виска.

Я умылся и вернулся за столик как ни в чем не бывало. Мама то и дело поглядывала на меня с опаской и пару раз предлагала остановиться. Но я продолжал есть.

Мне было совсем не стыдно. Это мой последний день в Италии, поэтому я имею полное право есть сколько душе угодно.

– Тебя ведь стошнило? Ну не мучай ты свой организм, это ведь очень опасно, – тихо говорила мама, прикрывая лицо ладонью.

Мои руки потянулись к тарелке с гребешками, я с отвращением ткнул вилкой в одну из ракушек.

– Это что, я заказал? Я же их терпеть не могу…

– Не знаю… Официант сказал, это их фирменное блюдо.

– Фу, какие они противные. Ненавижу ракушки… – Я продолжал ожесточенно тыкать в них вилкой, когда внезапно мама взяла мою руку и остановила меня.

– На нас люди смотрят.

Я встал и взял в руки стакан с колой, лед в которой уже давно растаял. Я громко постучал по стакану вилкой и торжественно произнес:

– А сейчас будет тост! За всех, кто любит пожрать так же, как и я!

Кто-то неловко засмеялся, а кто-то предпочел проигнорировать мою шутку.

– Маэль, сядь, прошу тебя. Давай не будем повторять историю с Алонзо. Ты ведь трезвый! – Мать потянула меня обратно на стул.

– Да я просто хотел развеселить тебя, мам! Ты такая грустная из-за своего Алонзо! – искренне воскликнул я. Я правда хотел, чтобы мама посмеялась вместе со мной.

– Я очень ценю твою заботу, но у меня все хорошо. Давай доедай, и пойдем гулять дальше. А лучше вообще завязывай с едой, иначе тебя опять стошнит, – тихо сказала она и вытащила из сумки маленькое зеркальце и помаду.

Я молча продолжил есть.

За этот вечер меня тошнило еще два раза. Потом мы расплатились и спокойненько продолжили прогулку, несмотря на то что у меня очень болела голова.

Когда мы вернулись домой, я забрался в горячую ванну, наполненную пеной. Потом я вышел покурить на балкон – последний раз насладиться ночной Флоренцией. Вернувшись в номер, я упал на кровать, и меня поглотил глубокий сон.

Стюардесса подошла к нам и попросила пристегнуть ремни безопасности. Мы уже были над Парижем.

– Недавно с работы звонили, сказали, чтобы я сделала отчет за последний месяц… – Я слушал болтовню матери весь полет.

Чтобы хоть немного отдохнуть, я закрыл глаза и сделал вид, что сплю. Мысли о том, что уже через двадцать минут мы приземлимся, не давали мне расслабиться. Париж и проблемы – это синонимы. Хотя проблемы я создаю везде. Абсолютно везде. Просто где-то они более красочные и напоминают приключения, а не серую рутину горести…

Ровно в пять вечера мы были на земле. Чей-то голос сказал в микрофон: «Мы приземлились в аэропорту Шарль де Голль, Париж. Температура за бортом – 15 градусов. Спасибо, что воспользовались нашими авиалиниями».

Вот я и дома.

 

#ГЛАВА_38

Кэрри Блейк

Мои итальянские каникулы подходили к концу. Оставалась всего одна неделя, ужасно не хотелось возвращаться домой. Больше всего я не желала расставаться с Тео. Я очень привыкла к нему за все то время, что мы провели вместе.

Мы сидели у обрыва и о чем-то задумчиво разговаривали. Мысли мои витали где-то далеко отсюда. Здесь было необычайно красиво. Этот склон был некогда застывшей лавой, которая осталась после извержения вулкана. Все утопало в зелени, огромные старые деревья укрывали землю от яркого и палящего солнца. Трудно передать всю красоту словами.

Я откинулась на спину и посмотрела на большой вулкан, вершина которого была спрятана туманом и облаками. Небо сегодня было особенно голубое.

– Кэрри, почему ты так не любишь разговаривать? – Я вздрогнула, услышав голос Тео.

– Прости, что?

– Ты так редко поддерживаешь разговор. Обычно ты молчишь или просто поддакиваешь. Тебе со мной неинтересно? – В его тоне проскальзывали жесткие нотки. Но его суровость в голосе смягчалась легкой улыбкой.

– Нет, это не так.

– Ты как будто всегда где-то далеко отсюда. Мне кажется, что тебе со мной очень скучно. Это немного… расстраивает. Скажи мне честно: может, я тебе не нравлюсь? – Голос Тео был полон разочарования.

От его слов я чувствовала себя злобной стервой, которая играет чувствами несчастного влюбленного парня. Отвратительно.

– Хватит, Тео. Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Мне хорошо с тобой. И ты мне очень нравишься, правда.

Я посмотрела на морской горизонт. Вот бы сейчас разогнаться и прыгнуть с обрыва прямо в воду. Частенько мне в голову приходят абсолютно сумасшедшие идеи.

– Хорошо. Просто представь себя на моем месте. Если бы я постоянно молчал и витал в облаках, тебя бы это немножко смущало? – сказал Тео.

– Да, ты прав. Прости, Тео.

Я вновь уставилась на море. Идея, пришедшая мне в голову пару минут назад, не давала покоя.

– Тео, а ты смог бы прыгнуть с этого обрыва?

Он взглянул на меня и задумался.

– Думаю, смог бы. Главное – чтобы удар о воду был не очень сильным. А что?

– Я просто представила, что было бы, если прыгнуть прямо отсюда.

Тео с интересом посмотрел вниз на волны, которые с силой ударялись о скалу.

– Ну смотри, тут не слишком высоко, но достаточно глубоко. Камней нет. Главное – разогнаться и прыгнуть как можно дальше. А потом нужно отплыть подальше от скал, чтобы волны не выбросили тебя прямо на них. Но лучше этого не делать.

– Почему? Тебе страшно? – Мне нравилось его поддразнивать.

– Нет, я не боюсь.

– Тогда в чем проблема?

– Нет проблем. Могу прыгнуть хоть сейчас.

– Тогда давай.

– А ты сможешь?

– Легко.

Тео недоверчиво посмотрел на меня, затем встал на ноги и отошел подальше. Зачем я провоцировала его?

Но было уже поздно. Он разбежался, прыгнул и скрылся под водой. Я не успела сказать ни слова.

Моя очередь. Или сейчас, или никогда.

Порой каждый человек нуждается в том, чтобы совершить какой-нибудь сумасшедший поступок, почувствовать адреналин в крови, ощутить энергию жизни.

Я отошла подальше от обрыва и попыталась морально подготовиться. Я разбежалась, но у самого края резко остановилась. Это оказалось труднее. Я попробовала вновь. Один. Два. Три. Разбег. Прыжок.

Секунды в воздухе казались мне целой вечностью. И вот я уже под водой. Ледяные иголки впивались в мое разгоряченное тело. Я вынырнула из воды и отплыла подальше от скал. Тео появился настолько внезапно, что я вздрогнула.

– Ну вот.

Я посмотрела вверх на откос, с которого мы спрыгнули. Он казался таким высоким. Только сейчас я поняла, насколько прыжок был опасным.

– Страшно было? – улыбнулся мне Тео.

– Нет.

Тео недоверчиво усмехнулся. Мы доплыли до берега и сели на песке.

– Это последняя неделя? – Тео смотрел куда-то вдаль.

– Да, последняя.

– Тебе грустно или ты рада? – Он попытался заглянуть мне в глаза.

– Я не рада.

Возможно, мой тон мог показаться ему слишком холодным, но я была из тех людей, которым трудно показывать свои чувства. Именно поэтому Тео все время сомневался во мне.

Он вздохнул и перевел свой взгляд на свои пальцы, которые нервно перебирали песок. Тео выглядел слишком расстроенным.

– Я смог бы приехать к тебе осенью, в ноябре или даже октябре…

– Правда? Было бы здорово! Знаешь, думаю, я тоже смогу к тебе приехать. Возможно, зимой или весной. – Я обрадовалась.

– Когда мне лучше приехать?

– Приезжай когда хочешь, но лучше зимой: у нас выпадает снег, а у вас его нет. – Я улыбнулась.

– Отлично. Тогда я приеду зимой. Только ты тоже приезжай, хорошо? – радостно сказал Тео.

Я снова улыбнулась. Замечательно! Значит, мы еще встретимся. А пока будем общаться в Интернете. Не знаю, к чему все это приведет, но терять связь с Тео мне не хотелось. Он мне нравился.

– Знаешь, а я ведь так мало о тебе знаю, – задумчиво произнес он.

– Зато я много о тебе знаю. Относительно.

– Расскажи мне что-нибудь еще. У нас осталось так мало времени.

– Ты так говоришь, будто я уеду и навсегда перестану с тобой общаться. – Я по-дружески толкнула его в плечо. Тео рассмеялся.

– Ну хорошо, скажу по-другому. Мне хотелось бы больше живого общения с тобой. Не переписываться, а разговаривать.

– Ладно, я поняла. А что именно ты хочешь знать? Я же много чего о себе рассказала.

– Это тебе только кажется. На самом деле ты очень скрытная.

– Я не скрытная. Просто так получается. Но ты всегда можешь спросить меня о чем-нибудь.

Тео задумался.

– Хорошо. Расскажи мне что-нибудь о своих друзьях: с кем дружишь, какие они, что любят, а что нет. А я познакомлю тебя со своими сегодня на вечеринке.

– У меня не много друзей. Их можно по пальцам пересчитать. Об одном ты уже слышал, его зовут Крис. Он музыкант. Мы дружим с детства, я ходила с ним в один класс по фортепиано и училась вместе с его сестрой Кэтрин. В детстве мы часто бывали друг у друга дома и проводили много времени вместе. Крис, несмотря на свои глупые поступки, очень интересный собеседник, талантливый и веселый. Его сестра Кэтрин – хиппи и веган. Она всегда такая… необычная. У нее во всем свои убеждения и свое мнение. Для хиппи она даже слишком серьезная. Для Криса она как мать. Все время что-то запрещает ему, пытается вправить ему мозги. Но очень добрая. Она умеет хранить секреты и всегда старается помочь. Ну а Фелис ты уже знаешь. – Я пожала плечами и взглянула на Тео.

– А с кем ты постоянно переписываешься в телефоне?

– Я не переписываюсь. Просто смотрю… Долго рассказывать. – Я попыталась уйти от ответа.

– Ну расскажи…

– Я просто читаю страницу в «Фейсбуке» одного странного человека.

– Про что он пишет?

– Про свою жизнь. Знаешь, я никогда такого не видела. Он не такой, как все. Ты когда-нибудь встречал парней, больных анорексией?

– Нет.

– А часто ты встречал людей, которые чуть ли не каждый день попадают в странные ситуации, связанные со смертью и самоубийством?

– Нет. Точно нет.

– Я читаю его и пытаюсь понять его личность, характер. Либо он не в ладах с собой, либо просто играет. Я читала его личный дневник. Оказывается, мать бросила его на воспитание бабушке, а в школе над ним все время издевались. Несмотря на это, он достаточно известный актер и музыкант.

Тео выглядел озабоченным чем-то.

– Это и правда очень странно. Мне нечего сказать.

– Вот и мне. – Я посмотрела на горизонт. Уже начинало смеркаться. – Наверное, пора домой. Скоро вечеринка?

– Да, в десять вечера. Я заеду за тобой, а Франческо докинет Фелис на скутере.

– Хорошо. Тогда идем, – сказала я и встала с песка.

 

#ГЛАВА_39

Мы сидели в комнате, которая была окутана сигаретным дымом, а стены дрожали от оглушительной музыки. Вокруг подростки двигались в такт какой-то психоделической мелодии.

– Как ты? – спросил Тео.

– Нормально. Все лучше, чем просто сидеть дома.

– Если честно, я бы сюда не пошел, но Роберто…

– Я все понимаю. Он один из твоих лучший друзей, ты все правильно сделал. Мы еще успеем погулять. – Я задумчиво крутила в руках полупустой стакан с ромом.

– У нас всего пять дней осталось? – волнительно спросил Тео.

– Не всего, а еще целых пять дней, – бодро ответила я, стараясь поднять ему настроение.

Тео очень переживал из-за того, что скоро нам придется расстаться неизвестно на сколько.

– Нет, Кэрри. Всего пять дней. Это мало. А ты не можешь остаться хотя бы на пару дней? – с надеждой в глазах спросил он.

– Не могу. Хотя мне очень хотелось бы.

Мне стало грустно.

Тео опустил глаза и задумчиво уставился в пол.

– Почему ты не с друзьями? – Я решила перевести тему.

– Я хочу быть с тобой.

Вздохнув, я поставила пустой стакан на небольшой журнальный столик, который был засыпан окурками сигарет, мармеладом и конфетами.

– У меня складывается впечатление, что ты никогда не веселишься, даже на вечеринках… – произнесла я.

Он поднял глаза на меня и грустно усмехнулся.

– Почему? Я умею веселиться… – В противовес словам его голос звучал депрессивно и грустно.

– Ну да, оно и видно…

Разговор не шел. Мрачную обстановку разрядил друг Тео, который потащил нас в сторону бассейна, где музыка играла еще громче. Ребята громко смеялись, забрасывали друг друга пеной, танцевали и что-то пели. Поддавшись царившему вокруг веселью, мы немного взбодрились и перестали грустить.

Мы вышли на небольшой балкон, с которого открывался вид на городскую площадь. Вершину вулкана освещала луна.

– Будешь скучать по этому месту? – с задумчивой улыбкой спросил Тео.

– Конечно.

– Но ты ведь приедешь еще? – Его голос звенел от волнения.

– Я же обещала…

– Знаю. Просто… я боюсь потерять связь с тобой, боюсь больше никогда тебя не увидеть… – Последние слова он произнес почти шепотом.

– Все будет хорошо, Тео. Я приеду, я буду тебе писать и звонить, что бы ни случилось. – Мне очень хотелось его успокоить, но я смогла добиться лишь слабой улыбки, которая быстро уступила место серьезности.

Мы немного помолчали.

– Знаешь, вокруг столько красивых девушек. Может, ты встретишь кого-нибудь еще и забудешь обо мне…

Тео поднял голову и посмотрел на меня оскорбленным взглядом.

– А ты хочешь, чтобы я тебя забыл? – с вызовом в голосе спросил он.

– Нет, не хочу. Но это жизнь.

Я чувствовала себя дрянным философом, который открывает святую истину.

– Как же ты не понимаешь… Я так сильно влюблен в тебя. Со мной этого никогда не случалось. И ты еще говоришь о том, что я быстро забуду тебя? Нет уж, Кэрри. Даже если ты просто испаришься в воздухе, не оставив после себя абсолютно ничего, я не забуду тебя. Просто не смогу, и все.

В ответ я задумчиво улыбнулась. Больше мы не разговаривали. В моей голове было слишком много мыслей о предстоящем отъезде.

Я вспоминала все дни, которые мы провели вместе. Никогда бы не подумала, что первая влюбленность может быть такой красивой. Это напомнило мне фильм «Дневник памяти», в котором главные герои были еще молоды и вместе проводили свое первое и последнее лето.

Мы посидели еще пару часов, а затем отправились всей огромной толпой на пляж, где местные ребята по традиции разжигали костры и запускали фейерверки.

Каждый из нас думал о чем-то своем, но я была уверена, что наши мысли где-то сходились воедино. Я любила подобные мгновения.

Под утро мы с Фелис начали потихоньку собирать вещи, ведь до отъезда оставалось всего ничего. От нечего делать я несколько раз выходила в сад и к бассейну. Я хотела сохранить как можно больше воспоминаний, ведь через пару дней буду сильно скучать по этому месту.

Из «Фейсбука» я узнала, что Маэль снова куда-то пропал. Я тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Мне нужно было отвлечься. Больше всего мне хотелось прогуляться по городу с Тео, а потом танцевать до утра и смотреть на фейерверки.

Если бы я могла, то осталась бы здесь еще на месяц. Но нет. Дома меня ждут университет и новая жизнь.

Взяв телефон, я быстро напечатала сообщение Тео:

Я улыбнулась и отправилась собираться.

 

#ГЛАВА_40

Госпиталь 22-го квартала Парижа,

VI округ, 1.05

– Во сколько поступил звонок?

– В 00.49.

– Мы успеем?

– Как получится. Нужно постараться.

В больничном коридоре показалась невысокая тощая медсестра лет тридцати.

– Что с ним? Передоз?

– Нет. Остановка сердца. Видимо, врожденное заболевание.

– Откуда его привезли? Есть тут кто-нибудь? Родители или знакомые?

– Нет, никого. Его на улице подобрали. Сознание потерял.

– Нужно найти родственников, они должны знать. Куда его?

– Ко мне, в реанимацию.

Я в панике собирала оставшиеся вещи. Как такое могло произойти?! Как мы могли перепутать дату отъезда? От отчаяния мне хотелось рыдать. Я не могла дозвониться до Тео, чтобы его предупредить. Скорее всего, сейчас он на пляже. Что делать? Мы не могли просто так уехать. Нам с Фелис очень хотелось попрощаться с ребятами.

– Хорошо, что мы хотя бы с Криштиану попрощались вчера! Не зря я ему такие чаевые огромные дала! – с грустью воскликнула Фелис, вспоминая нашего замечательного бармена.

Я подбежала к зеркалу и распустила волосы. Выглядела я не очень, но это дело пяти минут. Немного тона, туши – и все нормально. Вот только убрать расстроенную гримасу куда тяжелее.

Я взяла кроссовки и быстро натянула их на ноги. Мне нужно было как можно скорее добраться до пляжа и попрощаться с Тео, иначе в ближайшее время мы не увидимся. Кто знает, как сложится наша судьба? Мне, конечно, хотелось надеяться на лучшее. Думаю, Тео – тоже.

Но мои беды еще не закончились: я никак не могла найти ключи от апартаментов. Минут пять я переворачивала все с ног на голову, но заветные ключи найти не могла. Оказалось, что они лежали на столике у террасы. Облегченно вздохнув, я закрыла квартиру, и мы с Фелис побежали искать машину, чтобы доехать до пляжа. Как назло, на стоянке было пусто. Не желая сдаваться, мы решили добраться до пляжа пешком. На первый взгляд кажется, что идти туда недалеко, даже очень близко, но не надо забывать, что нужно было спуститься с высокого склона, еще и вдоль береговой линии пробежать. Но я подумала, что не стоит терять время на глупые переживания и мысли – надо действовать. Либо сейчас, либо неизвестно когда.

И мы побежали. Дорога была узкой и крутой, нам приходилось практически прижиматься к забору, чтобы нас не задели проезжавшие машина или скутер. Я поглядывала на часы и понимала, что это полнейшая катастрофа. Нам нужно было еще добежать обратно, вынести свои вещи и успеть к приезду машины, которая доставит нас к причалу, откуда мы доберемся до Неаполя и окажемся в аэропорту.

Успею ли я что-нибудь сказать Тео кроме короткого «До скорого! Надеюсь, мы скоро увидимся»? Я чувствовала себя героиней какой-то мелодрамы. Нужно успеть. Очень нужно успеть. И мы бежали. Наконец-то вдалеке показался пляж. Еще чуть-чуть – и мы на месте.

Ну вот. Мы быстро спустились по небольшой каменной лестнице, засыпанной песком. Ну где же Тео и остальные ребята?! Вдруг я увидела одного из его друзей.

– Привет! Где Тео? Он срочно мне нужен, – быстро проговорила я, пытаясь отдышаться.

– Привет! А Тео… Так он еще не пришел…

Я судорожно взглянула на часы и поняла, что уже опаздываю.

– Что-то случилось?

– Не могу дозвониться до него. Мне нужно уходить…

– Подожди, так, может, я передам что-нибудь? – Он схватил меня за руку.

– Просто передай: мне очень жаль, что мы не смогли попрощаться, и вообще… Хотя неважно. Я напишу ему потом… – расстроенно сказала я. – Пока. Рада была знакомству.

Парень явно не понимал, в чем дело. Фелис обняла его.

– Да, я тоже был рад…

Мы побежали назад в отель. Не хватало еще опоздать на самолет.

До чего же мне не хотелось расставаться с этим местом. От одной только мысли, что скоро я окажусь в своем дождливом и холодном городе, мне становилось тошно. Я уже скучала по Тео. Остров отдалялся очень быстро, и уже скоро мы будем сидеть в аэропорту Неаполя и ждать посадку на самолет. Мне хотелось написать сообщение Тео, но связи не было.

Мысленно я уже попрощалась с ним. Мне оставалось лишь надеяться на новую встречу. Мы отплывали все дальше и дальше, и вскоре мой волшебный остров растворился в солнечных лучах.

Маэль

С трудом мне удалось разлепить глаза. Яркий солнечный свет ослепил меня, и я отвернулся и прикрыл лицо руками. Я чувствовал сильную слабость. Неужели опять больница? Какого черта? Как мне все надоело…

Я попытался встать с кровати, но мне помешал торчащий из руки катетер. В этот момент в палату зашел незнакомый врач. Да и палата какая-то чужая. Я оказался не в той больнице, в которой обычно лежал.

– Смотрю, ты уже пришел в себя… – лениво проговорил он.

– Ага. – Я был занят тем, что пытался вытащить катетер.

Он утомленно наблюдал за моими движениями, а затем сделал шаг навстречу.

– Ну и что ты делаешь? Разве не знаешь, что это нельзя отрывать? – спросил он так, будто я был маленьким ребенком.

– Знаю. Но мне все равно. Я хочу домой. И вы обязаны меня отпустить, – твердо ответил я.

Ненавижу подобные места. Тут мне было плохо.

– Ты даже не хочешь узнать, что с тобой произошло? – спросил доктор. Какой зануда.

– И что? – недовольно вздохнул я, всем видом пытаясь показать, как мне это неинтересно.

– У тебя остановилось сердце.

Я замолчал. Остановка сердца – это серьезно. Хотя такое у меня уже было в четырнадцать лет. Тогда я впал в кому на целую неделю. Бабушка постаралась все тщательно скрыть от меня. Она считала, что мои болезни – это ее проблема, а я был слишком мал. Со временем я привык к ее фанатичной заботе. Бабушка решала все мои проблемы. И мне жаль ее, но она сама выбрала такую жизнь. Она забрала меня от матери и поставила на ноги. Она вырастила меня и подарила мне максимально нормальную жизнь, несмотря на мой диагноз.

– Остановка сердца… Ну и что? Оно же продолжает биться. Значит, я иду домой. Снимайте с меня эти свои провода и иголки, – с уверенностью сказал я.

– Нет уж, прости, но на данный момент мы не имеем права тебя отпускать. У тебя нет документов, мы не знаем, сколько тебе лет и где твои родственники, – занудно сказал врач.

Я начал демонстративно зевать. Он посмотрел на меня как на капризного ребенка. Я усмехнулся.

– А вам и не нужно этого знать. И почему это вы не имеете права меня отпускать? Наоборот, вы не имеете никакого права держать меня здесь!

– Нет, имеем. Послушай, перестань вести себя, словно ты маленький ребенок.

– Хорошо. Меня зовут Маэль Эйнсворт, мне двадцать три года, и я хочу домой. – Я устало присел на край кровати.

– Хорошо, Маэль. Я все понимаю. Давай свяжемся с твоими родными. Они ведь у тебя есть?

– Есть. Вот только я не хочу им звонить…

– В чем проблема?

– Будут переживать. Оно мне ни к чему.

– Переживать они будут, если ни о чем не узнают. Наверняка тебя ищут.

– Да, возможно… Ладно. Но я хочу позвонить сам.

– Звони, но я обязан поговорить с кем-то из взрослых.

– А я что, недостаточно взрослый?!

– Судя по твоему поведению, нет.

Я закатил глаза и набрал номер бабушки. Мне не пришлось долго ждать: бабушка сразу брала трубку, как только видела мое имя на дисплее.

– Маэль! Господи, где ты?! Ты в порядке? Что случилось?!

– Все прекрасно, бабушка. Я жив, наполовину здоров и хочу есть.

– Боже, родной мой, если бы ты знал, как я переживала! Я подняла на уши всю полицию Парижа и ближайших городов, обзвонила все больницы, но про тебя ни слова! Я думала, что сойду с ума! Что за дикий мир? Слава богу, ты нашелся! Где ты сейчас? Я немедленно приеду!

– Бабушка, ты только не пугайся, у меня случилась остановка сердца. Меня кто-то на улице нашел и позвонил в больницу. Я только сегодня пришел в себя.

– Что?! Остановка сердца?! Немедленно позови врача! – крикнула она.

Вздохнув, я передал мобильник доктору.

– Да, здравствуйте. Нет. Все обошлось. Состояние стабильное. Да, ему очень повезло. Неплохо было бы отдохнуть, желательно в вашей клинике, где вы его лечите. Что? Нет. Сейчас все хорошо. Да? Хорошо, буду знать. Он у вас довольно капризный мальчик… А когда вы сможете подъехать? Через час? Отлично. Тогда пусть собирается. Я проверю его еще раз и передам вам, – говорил он спокойным и даже шутливым тоном. Бабушка умела общаться с людьми.

Когда он передал мне телефон обратно, я довольно заулыбался.

– Ну что, Маэль, собирайся. Скоро тебя заберут.

Я радостно отправился в палату, чтобы забрать свою одежду.

Через час бабушка была на месте. Выглядела она, как всегда, замечательно. Аккуратно уложенные волосы, высокие сапоги, черное пальто, которое прекрасно сидело на ее тощей фигуре, дорогие украшения и ее любимые духи. Она выглядела молодой и красивой. Копия Лорен Бэколл. Ее обычно принимали за мою маму.

Увидев меня, она бросилась ко мне и, крепко обняв, расцеловала в щеки.

– Как же я счастлива, что все обошлось. Все будет хорошо, мой мальчик. Никаких больниц! Заберу тебя домой!

Я был безумно рад этим словам и радостно улыбался.

Она вновь обняла меня.

Через десять минут я уже сидел в машине. Водитель поглядывал на меня с некой тревогой.

– Что случилось?

– Она так испугалась. Гнала со страшной скоростью.

– За столько лет пора бы уже привыкнуть. – Я усмехнулся.

– Ну да. – Он улыбнулся в ответ. Наконец-то бабушка села в машину.

– Так, давай пристегивайся! – приказным тоном сказала она, указав на ремень. Я спокойно сделал, как было велено.

– Ну вот… Сейчас приедем, накормим тебя, погуляешь, поспишь. Дам тебе таблеточки… – бабушка говорила со мной, будто я все еще был маленьким мальчиком. Сейчас меня это успокаивало.

Через три часа мы были в пригороде Парижа, Нейисюр-Сен. Чувствуя себя по-детски счастливым, я выпрыгнул из машины и бросился в дом. Как же я скучал. Порой квартира в центре города сильно давила на меня. Я чувствовал себя одиноко. А тут все было иначе. Огромная территория, бассейн, сад, животные и море. Что еще нужно для того, чтобы почувствовать себя счастливым?

Оставалось только предупредить друзей, сестру, брата и маму о том, что все нормально и я дома…

 

#ГЛАВА_41

Кэрри Блейк

Осень пришла слишком быстро. Зарядили холодные дожди, солнце стало появляться реже, трава высохла, цветы завяли, деревья пожелтели и осыпались. С одной стороны, осень привлекала меня своей красотой. С другой – было в ней что-то увядающее и мрачное.

Вернувшись домой, я начала готовиться к предстоящему году в университете и бо´льшую часть времени посвящала учебе. Я почти совсем перестала общаться с друзьями, лишь изредка выбиралась вечером в бар или в кафе, на чашечку кофе. Иногда я переписывалась с Тео. Мы старались поддерживать наше общение…

О Маэле ничего не было слышно.

Я выбрала литературный факультет. Я всегда любила литературу и мечтала писать свои книги. Мы много читали, а потом анализировали прочитанное. Мне нравились мои предметы. Я любила читать, и на уроках царила атмосфера спокойствия и заинтересованности. У нас была небольшая аудитория. Спустя неделю обучения я так и не смогла ни с кем познакомиться. Хотя не очень-то и стремилась: мне было привычнее наедине с собой.

Я сидела в кафе и наблюдала за студентами. Тут было немного посетителей, и я заняла свое любимое место у окна. Рядом сидела какая-то компания, которая что-то оживленно обсуждала. Пять девушек. Одна была очень стеснительной и неразговорчивой. Вторая выглядела дерзко и даже грубовато: крепкого телосложения, с крашеными рыжими волосами и черными стрелками. Наверное, лидер компании. Две девочки были очень похожи между собой. Смуглые, длинноволосые, с огромным количеством браслетов на руках. Они держали в руках кружки с кофе и внимательно слушали разговор. Последняя девушка обладала модельной внешностью: высокая, худая, светловолосая. У нее было красивое лицо и аккуратный макияж. Она явно не прислушивалась к разговору, а просто жевала сэндвич. За другим столом сидели три парня, уткнувшихся в свои планшеты. Весело…

Мне нравилось наблюдать за людьми со стороны. Но до чего же здесь было скучно…

Я сидела перед монитором ноутбука и печатала реферат о поэтах Серебряного века. Решив сделать небольшой перерыв, я пошла на кухню и заварила себе зеленый чай. В ленте «Инстаграма» не было ничего интересного. А вот в «Фейсбуке» я наткнулась на свежую запись Маэля:

Мой новый клип. Смотрите, ставьте лайки и комментируйте.

Надо же. Несмотря ни на что, он продолжает заниматься творчеством и развивается как музыкант. Клип мне понравился, я с удовольствием поставила лайк. Маэль неплохо пел, с этим трудно было поспорить. За три часа у него набралось довольно большое количество просмотров. Я решила залезть в комментарии и сразу же об этом пожалела. Огромное количество человек обсуждало какой-то его диагноз. Казалось, всем наплевать на его клип и вообще творчество.

Чертов придурок!

Ужас, лучше бы я об этом не знала.

Бедный, мне очень его жаль.

Фу, это просто отвратительно.

Теперь понятно, почему он так себя ведет.

Это так страшно…

Больше я не смогу на него нормально смотреть.

Вот он урод.

Зачем вы все это пишете? Он и так родился несчастным.

А я-то думал, что он наркоман.

Теперь все ясно.

Вы какие-то ненормальные. У человека такой диагноз, это просто некрасиво по отношению к нему.

Это ведь почти то же самое, что и синдром Дауна…

Что? О чем они? Какой синдром? Что за диагноз? В глаза мне бросилось сообщение:

Маэль больной. Он родился с синдромом эльфа.

Синдром эльфа?

Окей, «Гугл». На экране моего ноутбука появилась куча ссылок на форумы и статьи. Я погрузилась в чтение.

Оказалось, синдром эльфа (или синдром Вильямса) – это редкое генетическое заболевание. Люди с синдромом Вильямса имеют специфическую внешность: узкое лицо, миндалевидные ярко-голубые глаза, пухлые губы и заостренный подбородок. Отсюда такое название. Эти люди страдают задержкой умственного развития, а также заболеваниями сердечно-сосудистой системы (в том числе врожденным пороком сердца).

У больных синдромом Вильямса отсутствует способность к наглядно-образному мышлению, им сложно концентрироваться и организовывать свою деятельность. Таким детям сложно учиться, хотя у них достаточно развитый словарный запас и они с удовольствием занимаются музыкой и пением, поскольку обладают абсолютным слухом и чувством ритма.

Люди с синдромом Вильямса отличаются коммуникабельностью, смешливостью и дружелюбием. Но, даже будучи взрослыми, они проявляют излишнюю инфантильность и неадекватность в поведении, им свойственны различные фобии и навязчивые действия.

Я сидела словно громом пораженная. Я не могла поверить, что Маэль болен. Но теперь все части головоломки под названием «Маэль Эйнсворт» встали на свои места.

Из статей я узнала, что по своей природе это очень ранимые и чувствительные люди, а плохое обращение оказывает на них сильное негативное влияние. Людей с синдромом Вильямса невозможно вылечить, можно лишь убрать симптомы, и им следует постоянно находиться под наблюдением врачей. При правильном подходе человек может частично социально адаптироваться.

«Частично». Звучало не очень-то оптимистично.

Теперь все злые комментарии и оскорбления казались мне вдвойне ужаснее. Унижать человека из-за его болезни – это мерзко.

Я увидела сообщение от Маэля:

Да, я и правда родился с этим синдромом. Надеюсь, теперь вам станет спокойнее.

У меня в голове возникло очень много вопросов. Маэль казался мне чересчур развитым для такого сложного диагноза. Да что там говорить, иной раз я думала, что он намного умнее многих людей. Но как это возможно?

Мой реферат был забыт, и я с головой погрузилась в чтение статей о людях с синдромом Вильямса. Видимо, этой ночью мне будет не до сна.

 

#ГЛАВА_42

На часах было два часа ночи, когда я выключила ноутбук, прихватила с собой планшет и залезла в теплую мягкую кровать. Мне было все равно, что завтра рано вставать в университет, я все читала, читала и читала.

Один форум особенно привлек мое внимание. Там люди, в основном родители, рассказывали свои истории о «детях-эльфах»: о воспитании, лечении и всех трудностях, связанных с заботой о таких детях. Там я нашла интересный раздел: «Проблемы с обучением и общением».

Тема: «Проблемы, связанные с синдромом»

16.04.2012

AbbyRoseEvans Недавно моей годовалой дочери поставили синдром Вильямса. Точно пока не подтвердили, но врачи говорят, что вероятность заболевания – 99 %. Я прочитала много информации про эту болезнь и поняла, что это очень редкий диагноз. Если он все-таки подтвердится, значит ли это, что моя дочь будет отставать в развитии?

PrenticeJenkins Да, вы правы, это заболевание очень редкое, но не стоит расстраиваться и терять надежду. Развитие вашей дочери зависит только от вас. Да, это нелегко, но если вы приложите к этому все усилия, то ваш ребенок ничем не будет отличаться от остальных детей.

AbbyRoseEvans А правда, что дети с этой болезнью часто имеют проблемы с сердцем?

PrenticeJenkins Да, бывает и такое. Ребенок может иметь некоторые сердечно-сосудистые дефекты, но это все можно вылечить.

Я поняла, что диагноз Маэля – это не приговор. Такие дети при должном уходе и внимании могут жить нормальной жизнью. Видимо, бабушка и дедушка Маэля приложили все усилия, чтобы помочь ему.

Я узнала, что «эльфы» очень ранимые и общаться с ними нужно предельно осторожно. Вот почему Маэль в подростковом возрасте так сильно тянулся к общению с людьми, наносил себе увечья.

Из «Фейсбука» я узнала, что в больнице он оказался из-за остановки сердца. Несколько дней он пролежал в реанимации, а когда пришел в сознание, его забрала к себе бабушка.

В глубине души я очень переживала за Маэля. Мне хотелось, чтобы он поскорее поправился и пришел в себя. Впервые в жизни я поняла, как много стресса он пережил. Насмешки одноклассников, анорексия, проблемы с сердцем, издевательство над собой. Я хотела видеть его абсолютно здоровым и счастливым.

На часах было уже без двадцати четыре, когда я отложила планшет и попыталась заснуть. Я чувствовала себя очень уставшей и вымотанной. Чтобы хоть как-то расслабиться, я решила полежать в горячей воде. Я задумчиво собирала пену в ладони, а потом сдувала ее с рук. Мою голову разрывали мысли о Маэле, его болезни, моей учебе, университете, Тео, будущем, книгах, которые я тогда читала.

Через сорок минут я вылезла из ванны и отправилась в свою комнату. Я без сил упала на кровать и, укутавшись в одеяло, провалилась в сон.

Меня разбудил противный звук будильника. Я встала и взглянула на часы. Времени у меня было немного, и я побежала собираться на учебу. Через двадцать минут я была полностью готова. Не успев позавтракать, я быстро схватила рюкзак, натянула на ноги ботинки и выбежала из дома. Хорошо, что у меня был велосипед, на котором я намного быстрее доезжала до университета. Я ехала очень быстро и даже не смотрела на дорогу. Одной рукой я держала плеер и листала плей-лист в поисках нужной песни.

Бах! Я во что-то врезалась и слетела с велика. Просто класс. Да я просто победитель по жизни.

Оказалось, я влетела в чью-то машину. Ой-ой-ой. На красивом автомобиле образовалась огромная царапина. Я растерялась. Что мне делать? Попытаться извиниться в надежде, что хозяин не придет в ярость и не заставит меня платить за ущерб?

Я сильно ударилась и не могла сосредоточиться. «Думай, Кэрри, думай!»

– Эй, Кэрри, ты жива? – Я услышала до боли знакомый голос. Это был Крис! Я растерянно подняла на него глаза и кивнула. Он добродушно улыбнулся и помог мне подняться на ноги.

– Крис, как ты тут оказался?

– Ну, как тебе сказать… Я ехал на па´ру, а ты врезалась в мою тачку, – с сарказмом сказал он и рассмеялся.

– Идиот. – Я облегченно вздохнула. Мне по-настоящему повезло. Машина принадлежала Крису, и проблем не будет.

– Ха-ха. Я тоже рад тебя видеть.

Тут настало неловкое молчание. Мы так долго не виделись, что теперь даже не знали, о чем говорить.

– Ты ведь тоже опаздываешь… Подвезти? – наконец-то спросил Крис.

– Да, было бы здорово.

Он помог погрузить в машину мой велик, и я села на переднее сиденье.

– Я смотрю, твоя мечта сбылась, – с улыбкой сказала я, смотря на мелькающие за окном деревья, листья которых, падая, кружились в воздухе.

– Ага. Недавно купили. – Он довольно постукивал по рулю. – А у тебя как дела? Как университет?

– Все хорошо. Мне нравится, – равнодушно ответила я.

– По школе скучаешь?

– Не очень. – Крис в ответ рассмеялся. Я взглянула на него. – А ты скучаешь?

– Я скучаю. Мне нравится мой университет, но… Да, в общем, неважно. – Он перевел взгляд на дорогу.

Я поняла: что-то не так.

– Крис, что случилось?

– Ничего. А что?

– Твой голос… Да и вообще ты какой-то грустный.

– Ну просто… Как бы тебе это объяснить… Жизнь стала какой-то сложной. – Крис уныло вздохнул.

– В смысле? С учебой проблемы? Что-то в семье? – Я начала строить глупые догадки.

– Нет. Просто как-то тупо на факультете получилось. Я ни с кем не общаюсь.

Я на мгновение зависла.

– Ты сейчас это серьезно?

– Ну да. – Было видно, что ему неприятна эта тема.

– А в чем проблема? Плохая компания? Или ты накосячил?

– Нет. Знаешь… я и сам не знаю. Просто я не вписываюсь в эту группу, вот и все. Мы такие разные. В общем, мне довольно трудно с ними общаться.

– Да ладно тебе, Крис! Я тоже пока ни с кем не общаюсь, но это ведь все потому, что мы только начали учиться. Вокруг совсем новые люди, все еще наладится. Я вот даже не переживаю по этому поводу. – Я пыталась его успокоить.

В глубине души я понимала, что если сам Крис не нашел себе друзей, то все очень плохо. Наверное, он что-то недоговаривал.

Мы подъехали к моему университету, занятия начались минут десять назад. Что ж, могло быть и хуже. Крис меня выручил.

– Ну все. Я пойду. Спасибо, что подвез, – сказала я, открывая дверь.

– Ага. Не за что, – Крис нервно постукивал пальцами по рулю.

– Кэрри! – Я обернулась. – Может, встретимся вечером? Мы так давно не виделись…

– Да, конечно. Где?

– Давай в «Вайолет» в восемь?

– Договорились.

– Отлично. Хорошего дня! – На его лице заиграла радостная улыбка.

Я улыбнулась на прощание и направилась в класс.

Время на уроках пролетело очень быстро. На выходе у парковки меня кто-то остановил. Я обернулась и увидела своего однокурсника, имя которого никак не могла запомнить.

– Кэрри, не хочешь сегодня пойти с нами в бар? – с волнением предложил он.

– Я бы с радостью, только сегодня не смогу. Договорилась встретиться с другом. Вы там часто бываете? Я бы как-нибудь присоединилась…

– С другом? А, ну да, конечно… Да, мы частенько там зависаем. Приходи, как будет время. Вот мой номер. Дашь мне свой? – спросил он, нервно опустив взгляд.

Я кивнула, взяла его номер и продиктовала свой. Внезапно мой телефон начал звонить. Я вопросительно взглянула на нового знакомого, но он лишь пожал плечами:

– Проверяю, свой ли ты дала…

– Понятно, я попрощалась с ним и пошла домой.

Телефон снова завибрировал.

Привет:) Как ты? Я скучаю <3

Это был Тео. Мы переписывались почти каждый день. Он желал мне спокойной ночи и доброго утра, спрашивал, как проходят мои дни, когда я опять смогу приехать, и все в таком роде. Его сообщения всегда поднимали мне настроение.

Быстро набрав ответ, я прибавила шаг.

Сегодня я встречусь с Крисом, может, он придет с Кэт… Мы очень давно не виделись. Жизнь переменилась, и мы все отдалились друг от друга.

В восемь я уже была готова и ждала Криса в баре «Вайолет». Тихо играла музыка, приятная темнота создавала уютную атмосферу. Странно, но в этом баре всегда было довольно много девушек. Я заказала себе вишневое розе и вытащила из сумки телефон, чтобы хоть как-то отвлечься от томительного ожидания.

– Привет! – Крис, по-видимому, хотел напугать меня, но у него не получилось. Я спокойно повернулась к нему и поцеловала в щеку. – Как дела? Почему такая грустная?

– Грустная? Тебе просто показалось. Я очень рада видеть тебя. – Я улыбнулась и взяла в руки стакан с розе.

– Вау, с каких это пор ты пьешь?

– Не подкалывай меня, Крис. Ты совершенно не меняешься.

– Ну да, что правда, то правда. Как вообще твоя жизнь? Что новенького? – Он закурил сигарету и заказал у бармена виски с колой.

– Все отлично. Лучше не придумаешь. Я учусь там, где хотела, живу так, как хотела. Не думала, что университет будет настолько сильно отличаться от школы. Она мне порядком надоела.

– Здо´рово, я рад за тебя. Кстати, у тебя появился парень?

Вот этого вопроса я точно не ожидала.

– Парень? Ха-ха. Ну да. А откуда ты знаешь?

– Ну… мне Кэт сказала. – Он опустил взгляд.

– Все нормально? – Я коснулась его плеча, а Крис посмотрел на меня и грустно улыбнулся.

– Да, конечно. Все замечательно. – Он явно соврал. Я решила перевести тему.

– А как там твоя девушка? Кэт мне тоже кое-что про тебя рассказала.

– С ней все хорошо. Мы зимой в Лондон вместе поедем, к ее родителям.

– В смысле? Она не с ними живет?

– Ну да. С семнадцати лет она живет одна. Так сложились обстоятельства.

– Понятно.

– Кстати, давно хотел спросить, как там твой странный друг из «Инстаграма»?

На мгновение я зависла и лишь спустя пару секунд поняла, что он говорит о Маэле.

– Там все очень сложно. Я столько нового о нем узнала. – Я тяжело вздохнула.

– И что же? Знаешь, после нашего последнего разговора я время от времени вспоминаю о нем, – ответил Крис, погружаясь в свои мысли.

Надо же, не только меня увлекла необычная жизнь Маэля. Хотя к нему трудно остаться равнодушным.

Я рассказала Крису все, что узнала за последние дни. Он с интересом слушал меня, изредка вставляя свои комментарии.

Крис довез меня до дома, и там мы распрощались. Хорошо, что настали долгожданные выходные, когда я могу выспаться и немного отдохнуть.

На телефон вновь пришло сообщение.

Спокойной ночи <3

Опять Тео. Я улыбнулась, написала ему ответ и уснула с радостной улыбкой на лице.

 

#ГЛАВА_43

Маэль

Всю ночь мне не спалось. Чего я только не делал, чтобы заснуть. Несколько раз даже на пол ложился, но сон не приходил.

Я решил спуститься на первый этаж и что-нибудь съесть, чтобы хоть как-то себя занять. Очень тихо открыв дверь, я медленно направился в кухню, боясь разбудить кого-нибудь, но не тут-то было. Проходя мимо гостиной, я увидел горящий в ней свет. Может, это нашей горничной не спалось? Хотя она бы не позволила себе вставать посреди ночи. Дворецкий? Нет, он в своей комнате, в этом я абсолютно уверен. Дед так рано не встает.

Оставалась только бабушка. Это была она. Сидя в своем шелковом халате, она держала в руках какой-то альбом и внимательно рассматривала его. Рядом стояла чашка с зеленым чаем. Выглядела она немного сонной, видимо, проснулась совсем недавно. Заметив меня, бабушка закрыла альбом и улыбнулась.

– Ты почему не спишь? – спокойно спросила она и взяла в руки чашку.

– Бессонница.

– Это из-за лекарств.

– А ты отчего бодрствуешь?

– Не могу уснуть. Как я могу спать, если постоянно боюсь того, что тебе опять станет плохо. Я даже врача на дом хотела позвать, но потом решила, что тебе это не понравится… – Улыбка пропала с ее лица, а у меня внутри что-то сжалось.

– Одетт, успокойся, все нормально. – Я сел с ней рядом. Многим кажется странным, что я называю ее по имени, но я так привык. Одетт вырастила меня и почти заменила родную мать.

Бабушка посмотрела на меня и улыбнулась сквозь слезы.

– Спасибо, милый. – Она вытерла слезы. Одетт знала, что я начинаю нервничать, когда она плачет. А в моем случае это противопоказано.

– Хорошо, что ты не позвала врача. Я нормально себя чувствую.

Одетт крепко обняла меня.

– Не пугай меня так больше. Я же умру, если с тобой что-нибудь случится.

Ее слова заставили меня погрузиться в воспоминания.

Я родился на два месяца раньше, чем положено. Врачи говорили моей матери, что я не проживу и месяца. Кому нужен больной и умирающий младенец трупного цвета, не умеющий плакать? Да, плакать я и правда почему-то не мог. Я шипел, как летучая мышь, которая боится света. Когда меня показали маме, она выпала в осадок и страшно испугалась. Я был не больше игрушечного плюшевого котенка, которого она всегда носила с собой как талисман. Врачи подлили масла в огонь, сказав, что одна моя хромосома повреждена и нормальным я никогда не стану.

Понятное дело, она решила оставить меня в роддоме. На тот момент она была слишком молода, и на руках у нее была двухгодовалая дочка, к счастью, абсолютно здоровая.

Когда я родился, моего отца уже не было в живых. Он погиб при странных обстоятельствах. Я до сих пор мало что знаю о его смерти, потому что мама не хочет это обсуждать. Одетт – тоже. Одни говорили, что папа умер, разбившись на машине, другие – что был болен. Не знаю. Я придерживаюсь версии аварии. Она кажется мне более естественной.

Когда бабушка узнала, что моя мать решила оставить меня, она тут же приехала и оформила документы на усыновление. Она говорила о том, что поставит меня на ноги и вырастит абсолютно нормальным ребенком. Во мне она видела своего умершего сына, я даже внешне был похож на него.

Когда я оказался в новом доме и прожил там восемь месяцев, моя мама одумалась и решила забрать меня к себе. Она сказала, что готова стать хорошей матерью и позаботиться обо мне. Бабушка решила дать ей второй шанс.

Я ничего не помню об этой жизни и знаю все только из рассказов Одетт. Новый муж матери, мой отчим, не выносил меня. Я вызывал у него отвращение, гнев и раздражение. Когда мне исполнился год, мать сама вернула меня обратно бабушке. Я не виню ее…

Моя настоящая жизнь началась именно тогда, когда рядом оказалась Одетт.

Мы жили в огромном красивом доме в Ренне, который в детстве казался мне сказочным дворцом. У нас были собственный выход к морю, лес, поле и даже река. Одетт знала, что для того, чтобы я комфортно себя чувствовал, я должен находиться в гармонии с природой. Она подарила мне все.

Я думал о том, что буду жить так всегда. Но…

Одетт любила меня как родного сына. Мне ни в чем не отказывали. Куча дорогих игрушек, домашние питомцы, бассейн, музыкальные инструменты, даже свой маленький скейт-парк.

Как только мне исполнилось три года, бабушка стала водить меня на специальные курсы для детей с моим заболеванием. Там мы играли, рисовали, общались… Я много времени проводил в больнице, меня постоянно проверяли врачи, давали лекарства. Одетт надеялась, что однажды я стану здоровым. Она тратила все свои деньги и силы на меня. Я это очень ценю. Если бы не она, я бы, наверное, умер или отстал в развитии лет на двадцать. А благодаря ей я могу чувствовать себя таким же, как все люди.

Говорить я научился в пять лет. Поздновато, не правда ли? Но после одного инцидента, из-за которого я испытал сильнейший стресс, я вновь перестал говорить. На целый год. Заново я заговорил в семь лет. Больше проблем с этим не было. С ходьбой тоже была беда. Порой я падал и не мог идти дальше, так как не чувствовал ног. Со временем и это прошло.

Одетт прививала мне любовь к искусству: музыке, живописи… С шести лет я начал рисовать. Я был художником-самоучкой, многие говорили, что у меня настоящий талант. Я рисую странные картины, которые немногие способны понять. Годам к пятнадцати я твердо решил стать профессиональным художником и даже думал выучиться на иллюстратора или графического дизайнера. Одетт сказала, что мне совсем не обязательно оканчивать какой-нибудь университет, чтобы рисовать. В восемнадцать у меня была персональная выставка.

Что касается музыки, то тут все немного иначе. Одетт решила, что у меня превосходный голос и я прекрасно буду смотреться на сцене. Уже в семь лет ко мне начал приходить преподаватель музыки. Мне ставили вокал и учили играть на скрипке и арфе. В четырнадцать лет я сам научился играть на гитаре и барабанах.

Тогда же я начал сочинять свои первые стихи, а чуть позже – музыку к ним. Так появились мои первые песни.

Я с ненавистью вспоминаю гребаную школу. Сразу же после моего появления там вокруг меня образовалось облако сплетен. Они обсуждали меня, мою одежду, манеру разговаривать, семью, что я покупаю, во что играю и даже что ем. Мне это действовало на нервы. Из-за того, что со мной никто не общался, я приносил в школу всякие сладости: конфеты, шоколадки и жвачки – и давал их тем, с кем хотел дружить. Но это не срабатывало. Они брали их, но продолжали обзываться. Когда я понял, что все бесполезно, то начал брать с собой игрушки и разговаривать с ними. Меня стали травить с большей силой.

В том возрасте я был очень худым, загорелым, у меня были густые светлые волосы и эльфийское лицо, а голос только начал ломаться. Я был похож на существо неопределенного пола: то ли мальчик, то ли девочка. А еще я любил представляться разными сказочными именами, что вводило людей в заблуждение. Однажды я услышал, как мама моей одноклассницы тихо спросила ее: «А кто это? Мальчик или девочка?».

Чуть позже у меня появился друг, Антуан, замкнутый паренек, который тоже ненавидел своих одноклассников. Мы везде ходили вместе. Я постоянно придумывал какие-то странные сказки и заставлял его верить в них. У нас был свой, воображаемый, мир. Правда, существовала единственная проблема: его родители меня на дух не переносили. Когда я дарил ему подарки на какие-то праздники, они заставляли его возвращать их мне.

Вскоре Антуан переехал с родителями в другой город. Я опять остался наедине с собой и с насмешками одноклассников. Когда Одетт узнала о том, что надо мной все издеваются, она сказала, что они и ногтя моего не стоят, и записала на борьбу. Правда, очень скоро она поняла, что это было ошибкой: на тренировках я вел себя слишком агрессивно, да и нельзя было забывать о моих проблемах с сердцем.

С двенадцати лет я не вылезал из больниц. За год я перенес три операции. Голова постоянно кружилась, от вида еды меня тошнило, сердце болело, а во всем теле было такое неприятное ощущение, будто меня несколько раз переехал грузовик. Эти три года были самыми отвратительными. Но бабушка с дедушкой ни на секунду не оставляли меня.

Когда пора бесконечных операций закончилась и я вернулся домой, то в школу больше не ходил. Бабушка решила, что это ужасное место для такого ранимого мальчика, как я. В переходном возрасте я стал настоящим чудовищем, который постоянно закатывал истерики, наносил себе порезы, рыдал и бился о стены. Одетт целыми днями рыдала, а мне хотелось общения с ровесниками.

В Интернете я завел себе личный дневник, в котором рассказывал о своей несчастной жизни. У меня появились виртуальные друзья. От скуки я покрасил волосы в черный цвет с синим отливом, выстриг густую челку и сделал несколько проколов. Увидев это зрелище, Одетт даже не нашла сил разговаривать со мной. А дед вдруг решил, что общение со сверстниками меня спасет.

Я с радостью отправился в новую школу, но очень скоро пожалел об этом. Мне даже лень рассказывать о тех вечных издевательствах, которые я терпел. А потом, после того самого инцидента, меня упекли в детский психиатрический центр.

Я повзрослел, немного наладил отношения с матерью, стал общаться с младшими братом и сестрой. Мы переехали, и я поступил в частный лицей в Париже. В шестнадцать лет я прошел кастинг в свой первый фильм. Меня утвердили на главную роль, которая стала для меня настоящим прорывом. У меня появились поклонницы, предложения работы. Одетт говорила, что я очень талантливый и актер от бога. В семнадцать я создал свою группу, которая тоже имела популярность среди моих ровесников. Родные очень гордились мной.

Сейчас мне двадцать три, я постоянно попадаю в какие-то ужасные ситуации, причем по своей же вине, иногда лежу в психушках, продолжаю заниматься своей карьерой, сходить с ума и считать дни до смерти, стараясь не думать о своем заболевании.

Я взглянул на Одетт.

– Не переживай, все будет хорошо. Я вылечусь, ты же сама это говорила.

Мы посидели еще минут десять в полной тишине. А потом я отправился в свою комнату.

 

#ГЛАВА_44

Я сидел в холодном больничном коридоре, ожидая своего врача, который о чем-то разговаривал с Одетт. Больницы мне безумно надоели. Нервно постукивая пальцами по телефону, я ждал приговора. Я не знал, зачем меня рано утром притащили на обследование.

Наконец-то из кабинета вышли бабушка и врач.

– Маэль, зайди ко мне, нужно поговорить, – спокойным тоном сказал доктор.

Я неуверенно пожал плечами и вошел в ярко освещенную комнату.

– Присаживайся. – Рукой он указал на стул, стоявший перед ним.

В кабинете повисла трагическая пауза. На мгновение мне показалось, что они собираются сказать, что я скоро умру. От таких мыслей мне стало и тревожно, и смешно одновременно.

Врач медленно перебирал какие-то документы. Вдруг он тяжело вздохнул и поднял свой усталый взгляд на меня. Я тут же выпрямился и приготовился его слушать.

– Маэль… – многообещающе начал он. – У нас возникла небольшая проблема… Понимаешь… Как бы тебе это сказать… Тебе нужна срочная операция. И чем быстрее, тем лучше.

Операция? Прекрасно! Для полного счастья мне осталось только сделать операцию.

– Ну и зачем? – Я раздраженно закатил глаза.

– Без этой операции в твоем сердце могут произойти необратимые изменения, которые повлияют на твое здоровье и дальнейшую жизнь.

– Охрененно. Так и скажите, что без этой операции я сдохну.

Мой взгляд упал на Одетт, которая явно переживала и не знала, что сказать.

– Маэль, ты ведь уже не ребенок. Это очень важная операция, без которой ты, возможно, не выживешь.

Я молчал и яростно сверлил взглядом маленькое зеленое растение, стоявшее на столе. Как бы я хотел оказаться этим цветком. Здоровым и цветущим. Просто стоять на столе и наблюдать за теми, кто скоро может умереть.

– Маэль, милый, ну ты же сам понимаешь, что это очень важно… – начала ворковать Одетт, что очень меня взбесило.

– Ничего я не понимаю! На хрен мне нужна эта чертова операция?! У меня больше нет сил, как вы этого не можете понять?! Просто оставьте меня в покое! Если мне суждено скоро сдохнуть, пусть так и будет! – Я вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Почувствовав, как тошнота подступает к горлу, я направился на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Но не тут-то было. Прямо у выхода меня вырвало кровью. Проходивший мимо старик недовольно сморщился, а женщина, оказавшаяся в этот момент рядом со мной, закрыла своему ребенку глаза. Я презрительно окинул их взглядом, полным ненависти. Уроды.

Выбежав на улицу, я присел на лавку под большим деревом, тупо уставился на асфальт и стал наблюдать за движением теней от веток. Я прекрасно понимал, что операции мне не избежать. В меня вкачают огромную дозу снотворного и силой затащат на операционный стол.

Многие говорят: «У тебя такая офигенная жизнь, Маэль, у вас столько денег! У тебя есть все, о чем можно мечтать…». Только какой в этом смысл, если я не могу купить здоровье? Год за годом я страдаю от боли. Врачи, больницы, сильнодействующие лекарства, операции… С одной стороны, я уже давно к этому привык и воспринимаю все как должное. С другой… А что в этом хорошего? Что хорошего в том, что бо´льшую часть жизни я провожу в реанимациях?

Мне очень хотелось убежать от всего этого: от болезни, навязчивой заботы бабушки, несвободы.

– Маэль… – Одетт коснулась моего плеча – и я проснулся. Оглядевшись вокруг, я понял, что уснул прямо на лавке.

– Можно я с тобой посижу? – Она вручила мне стакан с кофе, я дрожащей рукой взял его, сонно и растерянно кивнув.

– Ты что, плакал?

Порой меня немного раздражало то, что она так со мной сюсюкается. Мне уже не пять лет.

– Нет, я просто отрубился. Забыла, что подняла меня в семь утра? – Я зевнул.

– Прости. Я хотела посоветоваться с тобой насчет зимних каникул… Ты бы не хотел куда-нибудь съездить на недельку?

– В смысле? У меня же типа операция.

– С операцией ничего не случится, если мы спокойно отдохнем неделю. Так ты быстрее восстановишься.

– Можно и поехать…

– Куда ты хочешь?

– Да мне все равно.

– Хорошо, давай ты подумаешь, а потом мне скажешь.

– Окей. – Я сорвал с дуба желудь и швырнул его в небольшой пруд, где плавали утки и лебеди. В детстве я любил смотреть на них, когда оставался тут на лечение. Они такие красивые и грациозные. Иногда я брал в столовке хлеб и приходил кормить их. Единственное развлечение в этом ужасном месте, которое отвлекало меня от тоски по семье.

Мои грустные размышления прервала Одетт.

– Не нервничай, все будет хорошо. Тебя вылечат, – сказала она, пытаясь подарить мне хоть маленький луч надежды.

Я нервно прикусил губу, думая о том, что совсем скоро меня снова положат на операционный стол.

– Когда меня начнут готовить к вскрытию?

– Маэль, какое еще…

– Ладно, ладно, я шучу. Когда меня начнут готовить к операции?

– На этой неделе. Сегодня мы поедем домой, а послезавтра вернемся. Если ты хочешь, чтобы я была тут с тобой, только скажи. – Она так крепко держала меня за руку, будто я могу упасть в любой момент.

– Нет, не нужно. Тут маленькие дети в одиночку лежат, а я в двадцать три с тобой буду…

– Хорошо, как скажешь. Но если что-нибудь понадобится…

– Я все понял. Ну что, поедем домой?

– Да, конечно.

Мы встали с лавки и направились к выходу.

 

#ГЛАВА_45

Кэрри Блейк

Я сидела на полу около класса и пыталась поймать Wi-Fi. Странно, но я не встретила никого из моих однокурсников. Наверное, потому, что пришла на двадцать минут раньше. Редкость для меня. Мы переписывались с Тео, который рассказывал мне о своем новом университете и скандале с учителем.

Я заглянула в «Фейсбук». Вообще, из-за частых переписок с Тео я совсем его забросила, поэтому на меня сразу обрушилась лавина новых уведомлений.

Я стала привычно прокручивать ленту, чтобы узнать, как дела у моих друзей и знакомых.

Конечно, я заглянула на страничку к Маэлю. Оказалось, он готовился к серьезной операции на сердце и очень переживал.

Я решила написать ему, спросить, как дела, как он себя чувствует… Мне очень хотелось его поддержать, сказать, что все будет хорошо.

Маэль написал ответ буквально через минуту. Думаю, мое сообщение застало его врасплох.

Он старался выглядеть сильным и оптимистичным, но я все равно чувствовала его тоску и страх перед неизвестностью. Маэль будто предчувствовал, что должно случиться что-то плохое.

В ответ я отправила смайлик. Внезапно Маэль написал сам.

Он спросил это так, словно мы уже довольно долго общаемся.

Этот день можно было официально считать началом нашей дружбы. Зная о том, что Маэля готовят к операции, я старалась как можно реже говорить об этом и пыталась отвлечь его от плохих мыслей. За время нашего общения мы очень сблизились и многое узнали друг о друге. Мы переписывались почти каждый день. Он мог написать мне посреди ночи, и я отвечала. Что-то во всем этом заставляло меня грустить. Я будто предчувствовала, что это ненадолго. Словно какой-то временный жизненный урок, который нужно усвоить и продолжать жить дальше.

Состояние Маэля, запертого в стенах больницы и лишенного живого общения, ухудшалось с каждым днем. А мы продолжали разговаривать. Шли недели.

Он рассказал о том, что операция не гарантирует полного выздоровления. По-настоящему его могла спасти лишь пересадка сердца, которая сейчас невозможна из-за отсутствия донора. Эйнсворт постоянно шутил на эту тему, порой жаловался и ныл о том, что хочет скорее умереть. Я вправляла ему мозги, иногда жалела как маленького или шутила вместе с ним. Но я ни разу не услышала от него слов о том, что ему страшно. Я могла рассказывать ему о своих переживаниях и делиться своими радостями. Он всегда был таким смешным и веселым. Поддерживал меня, как и я его.

Чем ближе становился день операции, тем реже мы о ней разговаривали. Словно совсем забыли о ней. Забавная дружба у нас получилась: счастливая девочка, которая никогда не улыбалась, и несчастный мальчик с вечной улыбкой на лице.

Я хорошо запомнила предпоследнюю ночь перед операцией. Мы, как обычно, переписывались обо всем на свете. Меня мучила бессонница, когда вдруг зазвонил телефон. Я подскочила на месте. Незнакомый номер. Я подняла трубку.

– Кэрри, я знаю, ты меня слышишь, – я не сразу поняла, чей это насмешливый хрипловатый голос. Прежде мы никогда не разговаривали по телефону.

– Привет. – Я растерянно улыбнулась, сжимая в руках подушку.

Некоторое время мы молчали.

– Знаешь, я боюсь умирать, – вдруг сказал он.

Я поняла, что Маэлю страшно. Впервые он осознал, насколько близок к смерти.

Он был всего лишь мальчишкой, который соорудил крепость из тайн, сплетен, загадок, за которой прятался все это время.

– Ты не умрешь, – дрожащим голосом ответила я.

Мы долго перешептывались, словно боялись, что чудовище по имени Смерть услышит наши голоса и придет забрать беглеца Маэля.

– Спокойной ночи, – сказал он и положил трубку.

Я просидела, уставившись в стену, до самого рассвета.

Маэль Эйнсворт

Я стоял у зеркала в своей комнате и рассматривал себя, словно в последний раз. Бледный как смерть, которая рано или поздно заберет меня к себе.

За день до операции мне разрешили побыть дома, отправив со мной сиделку из госпиталя.

– А почему это ты не в кровати? Ложись, тебе нужно как можно больше отдыхать! Я тебе покушать принесла, – заговорила она, расставляя тарелки на небольшом столике возле моей кровати.

Я послушно прилег, но на еду даже не взглянул. От таблеток меня жутко тошнило.

– Давай, Маэль, приподнимись, я поправлю подушку. – Она начала суетиться вокруг меня, стараясь сделать как лучше, но мне было это все равно. Я послушно делал то, что она мне говорила.

– Вот, бери все, что тебе нравится. – Она указала рукой на стол с кучей разной вкусной еды. Я с тоской посмотрел на все это, но ничего не сказал. – Неужели ничего не хочешь? Я бы на твоем месте не раздумывая начала есть, столько всего вкусного. Да и тебе полезно, будешь сильнее, быстрее вылечишься…

– Если хочешь, можешь есть. А я правда не хочу. Меня тошнит.

– Нет, Маэль, так дело не пойдет. Твоя бабушка сказала, что я обязана тебя покормить. Ты уже неделю нормально не ешь, посмотри, совсем похудел.

Я усмехнулся и накрылся одеялом.

– Мне правда очень плохо. Можно я попозже поем? А ты возьми что-нибудь, если хочешь. – Я взял со стола тарелку с шоколадным тортом и вручил сиделке. Она неуверенно взяла ее и удивленно посмотрела на меня.

– Одетт скоро приедет?

– Нет, вечером. Хочешь ей позвонить?

– Нет, я лучше дождусь.

Сиделка села на диван и включила свой любимый сериал. Хороший шанс сбежать. Я написал своему личному водителю.

Омар, темнокожий любитель рэпа, работал у нас на протяжении пяти лет. Сначала он отказался мне помогать. Я бы, конечно, не стал его просить, но, увы, в мое отсутствие дед продал мотоцикл.

Я продолжал настаивать на своем.

Карим и Адриен ждали меня в одном из ночных клубов, где сегодня была неплохая тусовка. Как любитель рейвов я не мог ее пропустить. Спустя двадцать минут я уговорил Омара довезти меня, сказав, что об этом никто не узнает.

Только я собрался встать с кровати, как сиделка моментально отвлеклась от мыльной оперы.

– Ты куда? Если что-то нужно, то скажи, я принесу.

В голову мне пришла превосходная идея.

– Слушай, а может, фейерверки запустим?

– Какие фейерверки? Рождество ведь только через неделю… – недоуменно проговорила сиделка.

– Ну и что? А мы устроим праздник. Скучно же просто так тут сидеть и умирать…

– А бабушка будет не против?

– С чего бы ей?

– Не знаю, опасно же…

– Не бойся, все нормально будет. Я уже миллион раз их запускал! – Я старался выглядеть как можно убедительнее и активно жестикулировал.

– Ну смотри мне. Где они у вас лежат?

– Я принесу. Ты выходи во двор. – С этими словами я встал с кровати, вытащил из шкафа одежду и направился в подвал, прекрасно зная, где спрятана вся пиротехника. Главное – сделать все вовремя.

Я вышел на центральный двор. Быстро все установив, я начал представление.

Вскоре небо разразилось светом и цветными взрывами. Это заставило охранника покинуть свой пост, чтобы посмотреть, что случилось. Воспользовавшись этим, я направился к выходу, где меня уже ждал водитель. Дело оставалось за малым: открыть ворота. Это я сделал за пару секунд и вот уже еду в клуб. Конечно, когда бабушка вернется, она будет в ярости.

Спустя сорок минут мы подъехали к клубу, где меня встретил Карим.

– Маэль, ты только давай без своих выкрутасов, – сурово предостерег меня Омар. Я лишь кивнул и вышел из автомобиля.

Кэрри Блейк

В день операции Маэль так и не появился в Сети. Он не звонил и не заходил в «Инстаграм». Неудивительно.

Я понятия не имела, как все прошло и что с ним: как он себя чувствует, отошел ли уже от наркоза, что говорят врачи?

Когда Маэль объявился, моему счастью не было предела.

Он всегда старался переводить свое болезненное состояние в шутку, но я ведь прекрасно понимала, что ему ничуть не смешно.

Мы еще долго переписывались о всяких пустяках, а к вечеру я узнала, что Маэль все-таки сбежал из больницы. Я понимала, что чувствует он себя неважно, но не смогла переубедить его вернуться в клинику. Родные искали его повсюду, а Маэль снял квартиру в гетто и спрятался ото всех. О его тайном убежище знали только самые близкие друзья.

Внезапно Маэль пропал. Сначала я думала, что у него нет времени, но потом поняла, что тут что-то не так. За день до Нового года кто-то в Сети написал, что родители нашли Маэля и он находится в ужасном состоянии. Истерический смех вперемешку со слезами, порезы на теле, неадекватные действия… Они забрали его домой. Я безумно волновалась, а на следующий день узнала ужасную новость: Маэль впал в кому. Как оказалось, его операция прошла не так хорошо, как планировалось, и состояние сердца Маэля ухудшилось.

Самое ужасное было то, что врачи давали неутешительные прогнозы. Мне оставалось только надеяться, что Маэль выкарабкается.

 

#ГЛАВА_46

Рождество и Новый год я встретила со своими друзьями в Холтбридже, небольшом горнолыжном курортном городке. Каникулы выдались замечательные. Праздники удались на славу, если не считать того, что я не люблю снег. Мы жили в уютном доме, где у каждого была своя небольшая комната. Наряженная елка, камин и медленно падающий снег за окном… Одним словом, сказка.

Единственное, что омрачало мою сказку, – кома Маэля. Я думала о нем каждый день. Мои друзья не знали причину моего плохого настроения и первые дни доставали меня вопросами. Потом они оставили меня в покое, подумав, что я просто не люблю холодную погоду и не умею кататься на лыжах.

Страх, печаль и сожаление постепенно сменились удушающей пустотой. Почему так случилось? Почему именно с ним? Я не могла поверить в то, что произошло. Я не думала, что такое может произойти с кем-то из моих знакомых. Вот есть друзья, семья, близкие люди… Разве мы задумываемся о том, что в любой момент с ними может случиться что-то ужасное? Нет, мы думаем, что такое никогда не коснется ни нас, ни наших близких. Все это только показывают в новостях по телевизору.

Мне оставалось просто надеяться на лучшее. И я надеялась. Каждый день я просыпалась с мыслью о том, что Маэль пришел в сознание. Но когда я открывала его страницу в «Фейсбуке», мои надежды умирали. Ничего. Мне очень хотелось с ним поговорить.

Однажды вечером мне в голову пришла мысль написать младшему брату Маэля, Дилану. Сначала мне показалось это неуместным, но я решилась.

Привет, Дилан. Я подруга Маэля. Мы общались с ним за день до того, как он сбежал из больницы. Хочу спросить: как он? Есть какие-нибудь улучшения?

Ответ от Дилана пришел не сразу.

Привет. Спасибо, что спрашиваешь. Никаких улучшений. Он вообще не подает признаков жизни. До сих пор подключен к аппарату жизнеобеспечения… Врачи говорят, что если в течение двух недель он не выкарабкается, то его придется отключить, так как клетки мозга начнут постепенно отмирать. Честно говоря, я уже не знаю, на что нам надеяться. Родные от него ни на шаг не отходят, а я, наверное, скоро домой поеду…

Эти слова окончательно сломили меня. Все слишком плохо. Где-то в глубине моей души все еще жила надежда на выздоровление Маэля, но обстоятельства медленно убивали эту надежду. Адская пытка.

Почему Маэлю дают такой маленький срок на то, чтобы прийти в себя? Я знала случаи, когда люди лежали в коме пять месяцев, год, два и даже несколько лет, а потом приходили в сознание и продолжали жить. Один человек пробыл в коме тридцать лет и после этого вернулся к нормальной жизни. Но я не врач. Они наверняка лучше меня знают о его состоянии.

Я сидела около горного спуска и наблюдала за своими друзьями, которые весело бегали, на огромной скорости скатывались на лыжах и бросались друг в друга снежками. Я радовалась за них и завидовала их беззаботности. Крис был единственным, кто, возможно, подозревал о причине моего плохого настроения, но он старался не разговаривать со мной об этом, чтобы не расстраивать еще больше. Сейчас он весело играл в снежки с Кэт. Вдруг он обернулся и посмотрел на меня. Веселье в его глазах сменилось беспокойством. Внезапно кто-то сел рядом со мной и дотронулся до плеча. Я повернулась и увидела рядом с собой незнакомого парня.

– Привет! Почему грустишь?

– Привет… Да все нормально.

Парнишка был одет в яркий, довольно стильный спортивный костюм, который неплохо сочетался с его смуглой кожей, а темные волосы были подстрижены по последним тенденциям моды и покрыты гелем. Типичный слащавый хипстер.

– Ты тут одна или с друзьями?

– С друзьями. Вон катаются. – Я указала на компанию из пяти человек.

– Классно! Я тут тоже с друзьями. Мы вчера приехали, живем в том доме. – Он кивнул в сторону коттеджа рядом с нашим домом.

– Понятно, мы с тобой соседи…

– Правда? Здорово! Не хотите зайти к нам сегодня вечерком? Выпьем по глинтвейну или что-нибудь покрепче… Думаю, будет круто. Нас шестеро! – В его голосе звучал энтузиазм.

– Да? Хорошо, я скажу своим друзьям. Как тебя зовут?

– Меня зовут Шоннан. Или просто Шон. А тебя?

– Кэрри.

– Приятно познакомиться, Кэрри! Жду тебя и твоих друзей сегодня у нас. – Он улыбнулся и пошел в сторону домов.

Что-то в его улыбке насторожило меня. Может, все дело в том, что мне такие парни совсем не нравились.

Сразу же после того, как Шоннан скрылся из виду, ко мне подбежал Крис.

– Что это за тип? – озадаченно спросил он, провожая его взглядом.

– Какой-то парень. Вчера приехал сюда с друзьями, решил познакомиться.

– Ясно…

– Кстати, он позвал нас в гости сегодня вечером.

– Да? Можно сходить. Наверно, нормальные ребята…

– Ну да… – Коротко вздохнув, я встала и взяла в руки рюкзак и лыжные палки, которые мне так и не пригодились.

Вечер у нас выдался довольно суетливым. Кэт, Фелис, Лиана и Хэйли долго собирались, а я сидела в стороне и проверяла телефон в надежде узнать хорошую новость.

– Кэрри, ну что, ты готова? – спросила Кэтрин, подойдя ко мне.

– Вообще-то, я давно готова.

– Отлично. Ну что, пошли? – Она отправилась звать парней, а я подошла к девчонкам.

– Нам тут два шага сделать, а готовились так, будто едем на торжественный прием в другой город.

– А почему бы и нет, ты видела, какие там парни? Нужно выглядеть очень круто, – ответила Лиана.

– Реально, Кэрри, мы сегодня встретили двоих, они похожи на моделей Calvin Klein. – Хэйли восторженно развела руками и взглянула на Лиану.

– Да ладно вам, обычные модные школьники.

– Почему? Тебе они не нравятся? – удивленно спросила Лиана.

– Я сегодня познакомились с одним из них. Обычный парень, который с фанатизмом относится к своей внешности. У него брови аккуратнее, чем у нас троих вместе взятых, – улыбнулась я.

– Ну… в этом ведь нет ничего плохого. – Хэйли растерянно взглянула на Лиану.

– Никто не отменял нормальный уход за собой, но если парень выщипывает брови, то это как минимум немного странно… – сказала внезапно появившаяся Кэт.

Она всегда прекрасно понимала меня. Мы с усмешкой переглянулись, а Лиана и Хэйли грустно вздохнули.

Когда парни спустились вниз, мы отправились в дом наших новых знакомых. Подойдя к двери, мы услышали громкую клубную музыку. Словно там была дикая вечеринка.

Когда Шоннан открыл дверь, мы убедились в том, что тут живут настоящие тусовщики. Музыка, огоньки, куча алкоголя и закусок, танцующие девушки в блестящих коротких платьях и на огромных каблуках и не менее стильные парни. Всего их было человек семь.

– Привет, ребята! Проходите, у нас тут все в самом разгаре! – сквозь громкую музыку прокричал он, и мы вошли в дом.

Несколько девушек и парней подошли к нам познакомиться. Шоннан жестом попросил парня в очках сделать музыку потише, а сам подошел к нам с бокалом шампанского и стал представлять каждого.

– Итак, давайте знакомиться. Это Эшли. – Он с улыбкой взглянул на крашеную длинноволосую тощую блондинку с острым носом, напоминающим клюв. Она улыбнулась и, хихикнув, сделала шаг вперед, будто она на подиуме или на конкурсе красоты.

– Это Электра и Алана. – Мы перевели взгляд на двух загорелых брюнеток с кучей украшений.

– Майк и Эштон, – продолжал Шон, представляя нам модных парней в рубашках, строгих брюках, лаковых туфлях и цветных бабочках на шее.

Затем пришла наша очередь. Мы назвали наши имена и рассказали, из какого мы города. В общем, все началось довольно мило.

Лиана и Хэйли сразу же принялись общаться с Эштоном и Майком, а Кэт, Крис и я сидели вместе и поддерживали разговор с остальными. Мы говорили об учебе, о тусовках, об отдыхе, о книгах, музыке и фильмах. Шон оказался очень общительным и разговорчивым. Даже слишком. Единственное, что смутило нас всех, так это то, что он постоянно пытался смотреться выигрышно на нашем фоне. Меня не очень радовали эти разговоры про клубную элиту, в которой Шоннан был королем, про деньги, машины и прочие материальные радости.

Весь вечер Шон не отходил от меня ни на секунду. Сидел рядом со мной, смотрел на меня и пытался поговорить наедине. Но мне было как-то все равно. Я думала о более важных вещах. О Маэле. Настойчивого Шоннана не смущала моя молчаливость. Он оживленно о чем-то рассказывал и пару раз пытался растормошить меня.

– Кэрри, ты меня слушаешь?

– Ага.

Спустя несколько часов мы решили отправиться домой. Когда мы уже вышли из коттеджа, Шон догнал меня и остановил.

– Кэрри, мы увидимся завтра? – эти слова напомнили мне Тео. Я тяжело вздохнула.

– Увидимся, – устало ответила я и попрощалась с ним.

Когда я наконец-то оказалась в своей теплой и уютной комнате, то сразу же включила телефон и открыла «Фейсбук». В глаза мне бросилось сообщение сестры Маэля.

Сегодня у него дернулась рука, когда я пыталась говорить с ним. Я не знаю, что это, и врачи ничего по этому поводу не говорят. Но у нас появилась надежда.

Эти слова заставили мое сердце биться чаще. Я улыбнулась. Хоть какой-то луч света в этом бесконечном мраке.

 

#ГЛАВА_47

Теперь большую часть времени мы проводили вместе с Шоном и его друзьями: катались на горных лыжах или сноуборде, ходили по городским лавкам и магазинам, сидели вечером у камина. Конечно, иногда случались небольшие стычки. Например, недавно Крис сцепился с Эштоном из-за того, что он якобы случайно столкнул Эштона с трамплина. Лиана постоянно посмеивалась над Электрой из-за того, что у той после каждого спуска с горы отклеивались накладные ресницы. Электру это жутко бесило. Крис на дух не переносил Шоннана, как и Даррен. Сам Крис часто вел себя не лучшим образом, вызывая легкое раздражение у всех нас. Но стоило нашим компаниям разойтись по домам из-за очередной потасовки, как нам сразу же становилось скучно.

Единственное, что меня смущало, так это настойчивое внимание Шона. Вчера он умудрился сказать, что я ему очень симпатична и что ему давно так никто не нравился. А вот мне он вообще не нравился. Через минут двадцать общения с ним я чувствовала себя отбросом общества. Шоннан аккуратно унижал каждого, кто вступал с ним в диалог. Самое интересное, что ничего особенного сам собой он не представлял: он не был так богат, как его друзья, а именно они брали его на популярные вечеринки. Не самый приятный сорт людей…

У Маэля все было по-прежнему. Шли дни, а он не просыпался. Родные начали терять надежду на его выздоровление, а врачи пустили все на самотек.

Однажды Виолет, сестра Маэля, совершенно случайно заметила следы слез на его щеках. Сначала она решила, что ей просто показалось, но на следующий день это заметили медсестра и Дилан. Доктора состояние Маэля смутило, ведь он в глубокой коме. В итоге врач пришел к выводу, что Маэль не управляет своим организмом и это всего лишь шутки нервной системы. Он продолжал утверждать, что Маэль Эйнсворт безнадежен и совсем скоро клетки его мозга начнут умирать, что приведет к необратимым процессам, а затем к смерти. Хотя родные часто замечали, как Маэль двигал рукой или ногой или слегка улыбался. Они продолжали приходить к нему каждый день и разговаривать с ним. Я не раз слышала, что это хорошо влияет на выздоровление. Но никто не властен над временем, и чем больше Маэль пребывал в состоянии комы, тем хуже было для его организма.

Наш отдых постепенно подходил к концу. У нас оставалась пара дней, прежде чем мы вернемся в наш родной город. Нужно было провести последние деньки с пользой.

Мы с Кэтрин сидели и наблюдали за сноубордистами, которые катались на склоне. Внезапно Кэт обернулась и слегка толкнула меня локтем.

– Эй, смотри, кто идет. Даже не идет, а бежит… – шутливо прошептала она.

Я взглянула в ту сторону и увидела приближающегося к нам Шоннана.

– Блин, опять.

Внезапно Шон поскользнулся на каком-то трамплине и буквально упал нам под ноги. Да, это надо было видеть. Он громко выругался, поднялся и стряхнул снег со своих волос. Мы с Кэт беззвучно захихикали, Шон злобно на нас взглянул, но не сказал ни слова. Спустя мгновение он как ни в чем не бывало заговорил с нами.

– Какие планы на сегодня?

– Никаких. Нужно собирать вещи: мы послезавтра уезжаем.

– Ага, мы тоже потихоньку собираемся. Рад снова вернуться домой! Конечно, здо´рово отдохнуть от клубов и тусовок, но придется возвращаться в привычный ритм жизни. Думаю, начну подрабатывать моделью… – сказал он будто бы невзначай.

Я молча усмехнулась. Кэт презрительно посмотрела на него.

– А вы чем планируете заняться дома?

– Я продолжу учебу…

– Я – тоже.

– А я вот, наверное, уеду учиться в Лондон. Родители сказали, что оплатят мне учебу в самом престижном университете Британии, – продолжал хвастаться Шон.

– А ты разве нигде не учишься? Ты ведь должен был в этом году поступить… – заметила я.

Его лицо тут же переменилось. Шон понял, что совершил небольшую ошибку из-за своей же невнимательности.

– Да… Ну просто… Я долго не мог определиться. Мне было важно выбрать подходящее направление. На это потребовалось немало времени! Не то что у некоторых… – ловко выкрутился Шон.

Но Кэт не отставала.

– Ну и что же ты выбрал?

Шоннан опять замолчал. Он был абсолютно растерян. Мы выжидающе смотрели на него, отчего он только больше терялся.

– Дизайнер! Да, я буду дизайнером или стилистом… – нашелся он.

– Так дизайнером или стилистом? Ты же вроде так долго выбирал, – спросила я.

– Стилистом. Я буду стилистом. Это абсолютно мое. У меня отличный вкус, и это факт. – В голосе Шона сквозило высокомерие.

Мы молча кивнули. Было очень сложно не рассмеяться. Минут пять мы болтали ни о чем и решили разойтись по домам. Шоннан вновь догнал меня у самого входа.

– Слушай, Кэрри, может, сходим куда-нибудь сегодня? Вдвоем? – тихо спросил он.

Честное слово, мне совсем не хотелось идти куда-то с Шоном.

– Не уверена, что смогу. Давай позже решим. – Я попыталась вежливо улыбнуться, но, видимо, ничего не вышло.

– Отлично. Но я бы на твоем месте хорошо подумал… – Шон самоуверенно указал на себя, словно говоря мне: «Ну как можно отказать такому красавчику?!».

Я попрощалась и вошла в дом.

Весь день мы собирались, а вечером устроили просмотр фильма с горячим шоколадом, конфетами, зефиром и чипсами. Шоннану я все-таки отказала, что очень задело его самолюбие. Несмотря на это, спустя двадцать минут он и его компания присоединились к нам, и вечер получился очень милым.

Последний день мы провели, катаясь и играя в снежки, почти все время пробыв на воздухе. В общем, было здорово, больше мне нечего сказать. Как ни крути, но теперь я понимаю, насколько быстро пролетели зимние каникулы. И вот я вновь дома. С Шоннаном и его друзьями мы продолжали иногда общаться в «Фейсбуке», но не более того.

Я все так же поддерживала общение с Тео и ждала новой встречи. И ни одного дня я не провела, чтобы не подумать о Маэле. Словами не передать, как я за него переживала. Это было странное и печальное состояние. Но я хотя бы не теряла надежды и продолжала верить в его выздоровление, пусть даже у него оставалось очень мало времени на то, чтобы проснуться. Или его отключат от аппарата жизнеобеспечения.

А время все летело и летело, я жила своей обычной жизнью, но вот настала роковая неделя. Последняя неделя. Последний шанс Маэля. Все мои мысли были заняты только им, ничем больше. Даже его родные перестали писать о его самочувствии и вообще появляться в Сети. Невозможно было узнать, что у них на душе. Но самым ужасным было то, что улучшений у Маэля так и не наблюдалось. Ничего, кроме загадочных слез и таких редких движений…

 

#ГЛАВА_48

Маэль Эйнсворт

Больница VI округа, 12.08

Мне снился такой странный сон. Словно я покидаю этот мир. Но я слышал какие-то голоса. Врачей, медсестер… Холодные и жестокие голоса. Они мне незнакомы. Я опять в больнице? Может, это наркоз? Нет, наверное, я просто сплю. И очень скоро проснусь.

– Он безнадежен. Он умирает. Мы вынуждены отключить его. Месяц комы. Время пришло…

Но я не мог открыть глаза. Тело словно онемело, я ничего не чувствовал. Зато слышал какие-то звуки.

Опять проваливаюсь в пропасть. Много света, слишком много, он просто пожирает меня.

Я наконец-то открываю глаза.

Три недели моей жизни после комы прошли в больнице. Ничего не изменилось. Опять разъяренные голоса родных, которые говорят с врачом, медсестры, которые суетятся надо мной. Подумать только: целый месяц я провел в коме. Один раз я уже впадал в кому, но тогда мне не было и десяти лет, да и проспал я всего лишь три дня.

Я узнал о том, что если бы не очнулся тогда, то меня бы отключили от аппарата жизнеобеспечения. Мрази. И как меня только угораздило проснуться вовремя? Мне кажется, что я все слышал. Не знаю, как это точно описать. Словно очень четкий сон.

Проблема в том, что я ужасно разговариваю и еле хожу. Видимо, придется учиться заново.

Я решил попробовать встать самостоятельно. Получилось, мягко говоря, не очень… Я опять упал на кровать. Чувствовал я себя ужасно, тело не слушалось.

Я снова попытался подняться и ухватился за край кровати. С трудом, но я оказался на ногах. Честно говоря, ноги были похожи на неудобные протезы. Продвигаясь ползком по стене, я добрался до двери, открыл ее и выбрался из чертовой палаты. Дальше было труднее. Я понял, что не знаю, где здесь выход.

О, вот он! Огромная стеклянная дверь вела на улицу. За пару минут я устал так, будто все это время поднимался по отвесной стене.

Я очутился в небольшом парке, где никого не было. Меня это даже порадовало. Никто не будет пялиться на меня и разглядывать эти уродские трубки, торчащие из моего носа.

Дойдя до огромного дерева, я лег прямо под ним и уставился на пасмурное небо, затянутое серыми тучами. Хорошо, что зима у нас в городе не снежная и теплая. Деревья еще зеленые, но листья уже опадают. Ветер дул все сильнее, и листва шумела все громче и громче. Скоро будет дождь, но мне все равно. А может, настоящая гроза. Вот прикол будет, если меня убьет молнией. Она изуродует меня до такой степени, что все побоятся смотреть на мой труп. Был у меня в детстве друг, которого убило молнией. Мне даже не разрешили приходить на его похороны, чтобы не «травмировать детскую психику». А хоронили его в закрытом гробу.

Жизнь – такая странная вещь. Кто знает, что произойдет через пару мгновений? Кто-то живет больше, а кто-то – меньше. Я понятия не имею о том, когда я умру. С самого рождения врачи давали неутешительные прогнозы: что с таким сердцем я доживу только до двадцати семи лет. Мне уже двадцать три. Значит, осталось еще… один, два, три, четыре… Четыре года – и все. Естественно, родные не дадут мне умереть и будут искать донора до последнего.

Возможно, никто не сможет мне помочь. Если мне суждено умереть, то пусть так и будет. Я устал бороться.

Раскат грома заставил меня вздрогнуть. Я закрыл глаза и сосредоточился на ощущении капель дождя на лице. Так я чувствовал себя живым и полным сил. Счастливым быть очень легко.

Минут сорок я лежал в полнейшем спокойствии, пока меня не нашли. Одетт помогла мне встать и сказала, что нужно возвращаться назад. Были бы у меня силы, я бы просто так не сдался, но пришлось подчиниться.

Как же больно ходить. Чувства постепенно возвращались ко мне. Когда я оказался в палате, то сразу же рухнул на кровать. Родные с беспокойством наблюдали за мной. Их пугало мое молчание. Они хотели, чтобы я хоть что-нибудь сказал. А я не мог.

– Как ты себя чувствуешь? Уже лучше? – спросила бабушка, присаживаясь на край кровати.

Я лишь смотрел на нее пустыми глазами.

– Пожалуйста, Маэль, ну хоть головой кивни… – умоляла она.

Но я не мог. Как мне кивать, если я плохо себя чувствую?

– Видимо, все слишком плохо. Они предупреждали, что мозг может сильно пострадать, – в разговор вмешался дед, который с важным видом стоял у окна.

Я видел, с каким ужасом в глазах взглянула на него Одетт.

Внезапно в палату вошел доктор.

– Ну как он? Сам ходить уже пробовал? – спросил он, осматривая меня.

– Да он уже в парк сбежать умудрился, – иронично сказал дед и вновь отвернулся к окну. Я знаю, что мое поведение вызывало у него раздражение.

– Это уже хорошо. Пускай, ему это только на пользу пойдет, – ответил доктор.

– Вы уверены, что в его мозгу не произошло никаких изменений? – с волнением в голосе спросила бабушка.

– А вы как думаете? Если он уже попытался сбежать из палаты, то ничего страшного точно не произошло, – шутливо сказал врач.

– А когда он начнет говорить? – не унималась она.

– Это уже от него самого зависит. Пусть учится. И вы больше с ним разговаривайте, – сказал доктор и вышел из кабинета.

Одетт тяжело вздохнула, обняла меня и, как обычно, заплакала.

– Если бы я только могла взять всю твою боль себе…

Бабушка часто говорила эту фразу. Только зачем постоянно повторять то, чего никогда не будет?

Дед отошел от окна и направился к выходу.

– Я жду тебя в машине, – сказал он ей и вышел.

Она с печалью посмотрела на меня и вытерла слезы. Я бы хотел пожалеть ее, но не мог.

Одетт встала и тоже направилась к двери.

– Я еще приеду. Только никуда не убегай, пожалуйста, – попросила она и с убитым видом вышла из палаты. Я лишь молча кивнул и, выждав минут десять, решил прогуляться по коридорам больницы.

Тут оказалось довольно просторно. Куча разных кабинетов и палат, автоматы с шоколадками и свой сад. Правда, слишком скучно, даже несмотря на то что я оказался в детском отделении. Делать тут абсолютно нечего. Когда мне надоело слоняться по белым больничным коридорам, я отправился в сад.

Как же мне хотелось уехать домой. Но это невозможно, так что придется вернуться в палату и скучать там. Хорошо, что я взял планшет с собой. Проблема в том, что у меня нарушилась координация, из-за чего печатать неудобно. Ну ничего, как-нибудь приспособлюсь…

Интересно, что произошло за этот месяц? Я пропустил Рождество и Новый год. Так ждал их, и вот тебе раз.

Я открыл планшет и начал пролистывать ленту. Оказывается, мне пришло огромное количество сообщений. Друзья, знакомые и незнакомые люди желали мне скорейшего выздоровления, писали слова поддержки и говорили о том, что молятся за меня каждый день. Мне было очень приятно: знать, что ты небезразличен людям, когда тебе плохо.

Я нашел себе занятие на вечер. Буду отвечать на сообщения и тренировать пальцы банальным «спасибо». Все лучше, чем просто лежать и смотреть в потолок. Как только я твердо встану на ноги, сразу же сбегу. Сниму квартиру или пойду к друзьям. Ладно, пару дней на разработку плана у меня есть. А может, и больше.

Все спрашивали, как я себя чувствую, и говорили, что мое выздоровление – настоящее чудо.

Внезапно мой взгляд упал на страницу Кэрри Блейк. Ностальгия накрыла меня с головой, и мне захотелось вновь с ней поговорить. Как назло, ее не было в Сети. Меня это не остановило, я все равно написал ей.

 

#ГЛАВА_49

Кэрри Блейк

Я переехала жить в другой город. У меня появилась своя квартира. Совсем небольшая, но достаточно уютная. Окна выходят на чужие дома и небольшой заброшенный парк, в котором почти никто не гуляет. Это очень удобно, особенно когда хочется тишины. Машины тут редко ездят.

В университет я добираюсь на велике. Ехать мне целый час, и встаю ради этого на два часа раньше. Но я люблю эти долгие поездки. Машин почти нет, и я наслаждаюсь живописными окрестностями.

Я продолжала общаться с Маэлем. Ему становилось лучше, он все время проводил в доме своей семьи. Я была рада за него.

Маэль говорил о том, что хотел бы уйти из дома и начать жить как все обычные люди. Я понимала его. Трудно жить, когда у тебя нет свободы.

Его друг попал в аварию и до сих пор лежит в больнице, так как не может нормально ходить. Маэлю предложили на время заменить его в группе. Скоро у них намечался концерт в моем городе. Маэль собирался приехать и предложил встретиться. Я была рада этому известию. Наконец-то я смогу его увидеть вживую.

Многие говорят, что я очень изменилась. Возможно, это связано с недавними событиями. Я много переживаю. За всех. Но не за себя, ведь у меня все прекрасно.

Сегодня я должна встретиться со своими однокурсниками. Встреча обещает быть интересной, ведь вечером я и еще пара первокурсников будем вступать в тайный клуб. Никогда не думала, что попаду на такое событие. Приятно чувствовать себя частью чего-то важного.

Спустя час я была на месте. Было достаточно поздно, и на территории кампуса постепенно зажигались фонари. Десятки студентов спешили по своим делам: кто – на вечеринку, кто – в гости, а кто – домой. Я ехала по узкой тропинке, выложенной из розового камня. Это напомнило мне сказку «Приключения Алисы в Стране чудес». С детства я мечтала побывать в столь волшебном месте.

Я подъехала к бывшему зданию малой библиотеки. Сейчас это было что-то вроде штаб-квартиры тайного сообщества. Все украсили огоньками и шариками.

Вот только я снова опоздала на целых пятнадцать минут. Я аккуратно открыла дверь и вошла внутрь.

– О, а вот и Кэрри, – воскликнула Теана, которая часто сидела рядом со мной на лекциях. – Сейчас как раз твоя очередь. – Схватив меня за руку, она подвела меня к столу, за которым сидели все остальные.

– Итак, наверное, начнем. Кэрри Роуз Блейк – это твое полное имя? – спросила высокая русая студентка, которая держала в руках мою анкету.

Я кивнула.

– Хорошо. Я задам тебе парочку незначительных на первый взгляд вопросов. Как часто ты посещаешь студенческие вечеринки и прочие мероприятия?

– Стараюсь не пропускать.

– Почему ты выбрала литературный факультет?

– Я люблю читать. И люблю писать сама. – Ощущение было такое, словно я устраиваюсь на работу и прохожу собеседование.

– Если сообщество поручит тебе приготовить материалы на тех, кто живет на территории кампуса, ты подойдешь к этому ответственно?

– Не думаю.

– Многих ты тут знаешь лично?

– Я знаю здесь всех. Но лично знакома только с тремя.

Все удивленно переглянулись, но ничего не сказали.

– Окей. Назови три последние прочитанные тобой книги.

– «Ужасные дети», «Тошнота» и «Солярис».

– Какая твоя любимая книга?

– «Одно лето в аду».

В комнате воцарилась тишина.

– Нам нужно время, чтобы подумать.

Я опять молча кивнула и вышла из комнаты вслед за тремя девушками. На самом деле меня переполняли смешанные эмоции. Вопросы показались мне бессмысленными, я не была уверена, хочу ли здесь находиться.

Внезапно из комнаты вышел парень, который сидел рядом с русоволосой девушкой, задававшей мне вопросы.

– Мы возьмем тебя, но для этого тебе нужно будет рассказать самую интересную историю.

– В каком смысле?

– В прямом. Когда войдешь в комнату, расскажи то, что заставит всех слушать тебя не отрываясь.

У меня шла кругом голова. Идея пришла ко мне внезапно. Я вошла в комнату и рассказала им историю самого необычного человека, которого знаю. Я рассказала им про Маэля.

– Была бы у меня возможность, я бы снял про это фильм… – восхищенно сказал один парень, когда я закончила рассказ. Остальные молчали под впечатлением того, что я рассказала.

С этого дня начался новый этап моей студенческой жизни. Я вошла в список основных участников тайного клуба «Литературные аутсайдеры».

Через два дня должно было случиться то, чего я так долго ждала. Встреча с Маэлем. Я очень волновалась. Я не знала, как себя вести, что делать и что говорить. Вот мы встретимся, и что дальше? Что я скажу ему? Смогу ли я посмотреть ему в глаза? А как отреагирует он?

На телефон пришло сообщение.

Надеюсь, ты еще не передумала;)

Главное – чтобы ты не передумал.

Я? Да никогда:)

За день до концерта я была сама не своя. Я пыталась успокоиться, но не могла. Мой взгляд упал на телефон, и я увидела очередное сообщение от Маэля.

У меня проблемы. Я не смогу завтра приехать. Их гитарист наконец-то встал на ноги и решил, что он обязательно должен провести концерт. Я ничего не могу с этим сделать, я ведь не участник группы. Мне правда очень жаль. Если бы ты только знала, как я хочу увидеть тебя прямо сейчас.

Я опустилась на кровать и еще раз перечитала текст на экране моего телефона. Черт, да как так? Почему это случилось?

У меня внутри обрушился целый мир. Я так ждала этого, представляла нашу встречу, как все будет… А теперь чувствовала лишь удушающую пустоту.

Мне стало безумно грустно. Я не стала отвечать на его сообщение. Не помню, как я уснула, но проснулась я очень уставшей.

На концерт я должна была идти со своей подругой, с которой мы вместе состояли в студенческом сообществе. Она не знала о Маэле и вообще о том, что я планировала с кем-то встретиться.

Войдя в помещение, я увидела толпу девочек-фанаток с плакатами, которые ждали своих кумиров. Мы с подругой взяли немного алкоголя, чтобы расслабиться, и мирно встали в сторонке. До начала концерта оставалось полчаса. Я погрузилась в мысли о несостоявшейся встрече.

Внезапно в зале погас свет, и помещение взорвалось от визга фанаток. Луч прожектора упал на четырех парней на сцене, друзей Маэля. Я стояла достаточно близко и могла четко видеть лицо каждого из них.

Концерт мне понравился. Я искренне наслаждалась моментом. Мне нравились клуб, атмосфера, царившая в нем, музыка.

Глубокой ночью я вернулась в свою тихую уютную квартиру. Заснуть мне удалось быстро. Засыпала я с мыслями о Маэле.

Пролетел еще месяц.

Маэль побывал на очередном осмотре в больнице. Врачи сказали, что состояние сердца сильно ухудшилось и, если до Рождества ему не найдут донора для пересадки, он может умереть.

Я сильно за него переживала… И восхищалась его стойкостью. Я бы не смогла жить полной жизнью с таким диагнозом.

Маэль очень хотел меня увидеть, но из-за его состояния перелеты ему были противопоказаны.

– Кэрри, привет. – За мой стол присела Джил, девушка, с которой мы вместе ходили на уроки французского.

– Привет. – Я улыбнулась и отложила телефон.

– Ты в курсе, что у нас скоро ежегодный бал студентов? – быстро и живо спросила она.

– Да, что-то слышала.

– Мне срочно нужно купить платье, привести себя в порядок, похудеть, отрастить ногти… В выходные поеду в Блэкхилл, что-то типа внепланового шопинга. Надеюсь, смогу найти там то, что мне нужно. Не хочешь поехать со мной? – спросила Джил.

– Честно говоря, я не знаю. Я думала купить платье где-нибудь здесь.

– Здесь? Да ладно тебе, Кэрри. В этом же есть какая-то авантюра… Поехать за красивым платьем в другой город…

Слушая, с каким воодушевлением она говорит, я подумала, что это действительно хорошая идея. Почему бы не съездить в другой город на выходные?

И угадайте, куда я решила поехать? Конечно же, в Париж. Во-первых, это один из самых красивых городов планеты. Во-вторых, там столько магазинов, что я смогу купить себе хоть сто платьев. А самое главное – я смогу встретиться с Маэлем.

На следующий день я выкупила билеты на ближайший рейс до Парижа, который планировался ровно через неделю, и написала Маэлю. Он был невероятно рад. Все оказалось так легко. Я наконец-то встречу его. Главное – чтобы за эту неделю с ним ничего не случилось…

 

#ГЛАВА_50

– Посадка на рейс 556 Вермонт – Париж началась. Просьба пройти к выходу A-21.

Я выбросила пустой стакан от кофе и направилась к нужному выходу. Там уже образовалась небольшая очередь. Я достала свои документы и встала за одинокой блондинкой с огромным рюкзаком и двумя серьезными французами в смокингах.

Мне пришлось немного понервничать, ведь я страдала аэрофобией, и каждый перелет был для меня огромным стрессом.

Время полета составляло два часа тридцать минут. Вполне терпимо, если учесть, что мне приходилось переносить перелеты по двенадцать и даже пятнадцать часов. В самолете я просто слушала музыку, читала и старалась отвлечься от тревожных мыслей. Как ни странно, но вид из окна иллюминатора не пугал меня, а, наоборот, только успокаивал.

Когда мы наконец-то оказались на земле, пилот объявил:

– Дамы и господа, мы приземлились в аэропорту Парижа – Орли. Погода за бортом хорошая, солнечно, +18 градусов.

Эта новость меня порадовала: в Вермонте сейчас было холодно и дождливо, а я очень люблю солнце и тепло.

Пройдя паспортный контроль, я забрала свои вещи и отправилась в отель, который находился почти в самом центре Парижа, в двадцати минутах от Эйфелевой башни и в десяти минутах от Елисейских полей и Триумфальной арки. Вид отсюда открывался чудесный. Живописные сады и газоны, фонтаны, карусели, мосты, красивые дома, соборы, храмы, магазины и роскошные витрины кондитерских лавок. Представляю, насколько красиво это выглядит ночью.

Я переоделась и сразу же отправилась в поход по местным магазинам. Выбор тут был и правда неплохой. Для того чтобы купить платье и туфли, мне понадобилось всего два часа. Глаза мои разбегались, и очень долго я сомневалась по поводу того или иного выбора. На улицах было полно народа: цыганские ансамбли, художники, множество иностранцев и сами французы.

Вернувшись в отель, я сразу написала Маэлю, что уже освободилась.

Отлично. Вот мой номер. Скинь мне сообщение с адресом – я приеду.

Маэль отправил мне свой номер телефона, но из-за того, что я так и не узнала код Парижа, я не смогла ничего написать и кинула ему свой номер. Буквально через две минуты он позвонил.

Думаю, что в тот момент у меня случилась остановка сердца. Я безумно волновалась и так и не смогла ответить на звонок. Хотя мы не раз болтали по телефону, сейчас я от страха не могла взять трубку.

Через минуту Маэль вновь написал мне.

Ты видела мой пропущенный вызов?

Да, извини, не успела ответить.

Могу я позвонить тебе?

И тут я опять растерялась. Я была не готова слышать его голос и ответить ему. Черт возьми, да как я вообще планировала встретиться с ним, если меня от одного телефонного звонка трясет? И я соврала ему.

Прости, я не могу сейчас говорить. Давай лучше переписываться? Так удобнее.

Хорошо. Во сколько мне лучше приехать? В три или в четыре?

Я взглянула на часы. Сейчас полвторого.

А за сколько ты сможешь доехать до моего отеля?

Думаю, за час.

Давай в три.

OK. Я напишу, когда буду там. Целую.

Жду.

Я вздохнула и стала разбирать свою косметику. Мне очень хотелось выглядеть красивой, на макияж я потратила минут тридцать. От переживания у меня тряслись руки и я просто не могла совладать с собой. Я вышла на небольшой балкон, чтобы полюбоваться красотой Парижа. Вдыхая воздух и вслушиваясь в рев мотоциклов, проезжающих по узкому переулку около дома, я наслаждалась дневным солнцем.

Через час пришло сообщение от Маэля:

Я жду тебя внизу.

Я была на грани обморока. Клянусь, такого волнения я не испытывала никогда в жизни. Что это? Страх, неловкость или, может быть… влюбленность? Нет, влюбленность не возникает на пустом месте. Я не знаю.

Отлично, я спускаюсь.

Я собрала волю в кулак и вышла из своего номера. Мне было по-настоящему плохо. Жуткая тошнота, головокружение. Я медленно спускалась по винтовой лестнице. Все происходящее казалось мне сном. Я была на грани обморока.

Я вышла в холл, краем глаза увидела его силуэт, но из-за того, что нервничала, совершила самый глупый поступок, который только мог прийти в голову. Я прошла мимо него и выскочила на улицу, не забыв обменяться тревожной улыбкой с дружелюбным парнем-секретарем. Он всегда здоровался со мной и напоминал мне героя Луи Гарреля из легендарных «Мечтателей».

Холодок пробежал по коже, но я была не в силах вернуться назад. Мне и не пришлось. Что-то заставило меня резко обернуться, и я увидела его.

Маэль окидывал меня странным взглядом, в котором читались интерес, дерзость и доброта.

– Ты такая грубая девочка. Не здороваешься и заставляешь ждать, – криво улыбаясь, сказал он.

Пожалуй, впервые я обратила внимание на мягкий французский акцент, который звучал так мелодично и привлекательно.

Я не могла вымолвить ни слова. Просто стояла и смотрела на него. В реальности он оказался еще симпатичнее, чем на фотографиях. Правда, у него был очень странный стиль в одежде.

– Эй, у тебя все нормально? Ты выглядишь разочарованной, – сказал он и сделал шаг ко мне, осторожно коснувшись моего плеча.

Я дернулась будто от удара током.

– Да, конечно, все хорошо. Извини.

Он опять улыбнулся своей странной улыбкой.

– А мне так не кажется.

Я опустила глаза и улыбнулась.

– Нет, правда.

– Отлично. Пойдем, прогуляемся?

Я кивнула, и мы направились в сторону фонтана на улице Сен-Фердинанд.

Мы решили сесть за стол в маленьком Brooklyn Cafe, в котором было много людей.

– Ты будешь что-нибудь? – спросил Маэль, когда к нам подошла миниатюрная темноволосая официантка.

– Нет, спасибо, я ничего не хочу.

– Ну тогда я тоже ничего не буду, – сказал он и жестом отправил девушку.

Настал момент неловкого молчания.

– Ты не выглядишь очень разговорчивой девчонкой, – сказал он, пристально смотря на меня, отчего мне снова пришлось опустить глаза. Даже когда на его лице не было улыбки, я видела ее в его голубых глазах.

– Да. Я не очень люблю разговаривать.

– Ты только со мной такая тихоня или со всеми?

– Вроде со всеми, – ответила я, загадочно улыбнувшись.

– Знаешь кого-нибудь в Париже?

– Нет, только тебя.

– А в своем городе? – Это был очень странный вопрос. Да и сам Маэль был странным. Он вечно улыбался и говорил сонным и проникновенным голосом, будто гипнотизировал меня. Я опять почувствовала себя героиней сказки «Алиса в Стране чудес», которая сидит рядом с улыбчивым Чеширом и не знает, куда пойти.

– Конечно, знаю.

– У тебя есть друзья? – Это было похоже на допрос.

– Есть.

– А чем ты по жизни занимаешься?

– Ну, я учусь. Я студентка. А ты? – спросила я, хотя прекрасно знала, чем он занимается.

– А я просто гость на этой земле, – улыбнулся он.

Мы опять погрузились в тишину.

– Я думаю, ничего страшного, если мы помолчим.

Я лишь кивнула. Чувствуя на себе пристальный взгляд Маэля, я начала теряться и отводить взгляд в сторону. Затем я посмотрела на него.

Массивное кольцо на руке, торчащая из-под куртки книга. Я могла прочитать французские слова на обложке. Это поэзия Артюра Рембо. Черт, все-таки он очень необычный парень. Но тут он сделал то, чего я никак не ожидала. Маэль начал что-то петь, совершенно не смущаясь окружающих людей, которые непонимающе поглядывали на нас.

– Ты скромная? – спросил он, не отводя взгляда, словно намеренно привлекая к нам внимание.

– Да, – без всякого сомнения ответила я.

Он опять заулыбался. Еще минуты три мы сидели молча. Я была абсолютно растеряна.

– Ты очень красивая.

Я подняла на него глаза и тоже улыбнулась.

– Спасибо.

Он протянул мне свою ладонь и замер. Я не сразу поняла то, чего он хочет.

– Дай мне руку.

Я накрыла его кисть своей ладонью, а он сжал ее и прикрыл глаза. Около минуты сидел так, не двигаясь.

– У тебя светлое будущее. Ты будешь счастливой, – наконец-то с улыбкой ответил он, отпуская мою руку. Я слегка улыбнулась.

– Надеюсь.

– Хочешь пройтись?

– Да, давай.

И мы пошли непонятно куда. Мы гуляли по узким парижским улицам. Он задавал мне типичные вопросы: что я люблю, что ненавижу, с кем дружу, что обычно делаю и так далее. Мы ни разу не упомянули его болезнь. Словно мы только что познакомились. Единственная проблема заключалась во мне. Я была слишком замкнутой и неразговорчивой. Маэль чувствовал, что я не стараюсь быть милой и дружелюбной, поэтому постоянно пытался обратить на это внимание. Он говорил, что ему плохо, он умирает, засыпает и так далее.

– Маэль, если ты хочешь спать, то можешь идти.

– Правда? Ты не обидишься?

– Все нормально.

– Отлично. Тогда встретимся часов в шесть? Поедем куда-нибудь…

– Да, хорошо.

Он шагнул ко мне. Я растерялась.

– Ты и не прощаешься?

– Ну ладно… пока, – выпалила я и опять уставилась на асфальт.

– А, вот, значит, как. Ну хорошо. Пока, – холодно сказал он.

Я развернулась и направилась в сторону отеля. До последнего я чувствовала на себе его взгляд.

Черт, я облажалась. Как так? Я безумно ждала этой встречи. Это было ужасно. Вечером все должно быть по-другому.

Вернувшись в номер, я сразу же переоделась и отправилась гулять.

Пара часов пролетела незаметно, и вот я уже в своем номере. Стоило мне только ступить на порог, как я тут же посмотрела на часы. Уже шесть часов и пятнадцать минут. Странно, а где Маэль и почему он не пишет? Я решила написать ему сама.

Уже шесть, мне тебя ждать или ты не придешь?

Ответ пришел не сразу.

Прости, не смогу.

В этот момент мое сердце провалилось в бездну печали и ненависти к себе. Он не придет. Я не нравлюсь ему. Я все испортила. Я ненавижу себя.

Я начала строчить сообщение.

Все понятно, Маэль. Вполне ожидаемо. Я знаю, что не понравилась тебе. Да, я мало говорю, я неэмоциональна и вообще до безумия скучная и неинтересная. Я не виновата в том, что я такая. И я не могу ничего с этим поделать. Надеюсь, ты не очень злишься на меня. Извини, если что-то не так. Была рада увидеть тебя.

До чего же мне было плохо, не передать словами. Я чувствовала такую пустоту внутри. Просто без сил упала на кровать и разрыдалась. Я ревела минут двадцать без остановки, а Маэль не отвечал. Чуть позже я все-таки решила взять себя в руки и успокоиться.

Пошла в ванную, поправила макияж, уложила волосы, и вот я уже не такая несчастная и потерянная.

Я решила не терять просто так свое драгоценное время и опять отправилась гулять. Мне захотелось купить себе что-нибудь, чтобы хоть немного поднять настроение. Но удушающая грусть не покидала меня.

Вдруг мой телефон зазвенел. Я вытащила его из клатча и взглянула на экран.

Кэрри, я хотел бы поговорить с тобой. Мы можем встретиться?

Мое сердце пропустило удар. Печаль отошла на второй план, сменившись растерянностью. Я думала, что он никогда больше ничего не ответит.

Я сейчас не в номере, во сколько ты приедешь?

Часов в десять-одиннадцать.

Так в десять или в одиннадцать?

В одиннадцать.

Хорошо.

Я снова посмотрела на часы. Мне нужно было срочно вернуться в отель, ведь пока я дойду и соберусь, он уже будет ждать меня.

Опять это бешеное волнение, как мне его скрыть? Как? Вот бы изобрели лекарство от стеснительности, страха и волнения.

Через тридцать минут буду. Что мне сказать на стойке?

Ничего. Просто жди меня там, я спущусь.

Конечно.

Я решила пораньше спуститься в холл и посидеть там. Судорожно прокручивала ленту «Инстаграма», чтобы хоть как-то отвлечься, думала о том, что должна не молчать, а как можно больше улыбаться, говорить и быть дружелюбной и приятной в общении.

Я уже тут.

Нервно оглянувшись, я никого не увидела. Но буквально через секунду он вошел. Я подняла глаза и тихо сказала ему:

– Привет.

Маэль выглядел растерянным и печальным.

– Привет…

Он присел рядом со мной и посмотрел на меня.

– Как ты?

– Нормально. А ты?

– Я тоже. Правда, немного устал.

– Ты не спишь ночами?

– Ага.

Мы замолчали.

– Может, пойдем к тебе в номер? – предложил он.

– Да, – бросила я и встала с места. До пятого этажа мы поднимались по лестнице. Я понимала, что он очень устал и из-за проблем с сердцем ему становилось плохо.

– Скоро придем, – сказала я, когда мы прошли четвертый этаж.

Мы дошли до моего номера, и я вытащила карточку, чтобы открыть дверь. У меня так сильно тряслись руки, что я долго не могла это сделать. Маэль помог мне. Он сохранял такое спокойствие, что мне становилось не по себе. А вот я вела себя не так, как надо. Опять совершала прежнюю ошибку. Молчала, нервничала и боялась непонятно чего.

Я включила в номере свет и открыла окна. В этот момент мне хотелось сбежать. Маэль сел на стул, а я – на пол, и минуты четыре мы просто смотрели друг на друга.

– Все хорошо? – наконец-то спросил он.

– Да, – ответила я. Нужно было как-то начать разговор. – Где ты сегодня был?

– Сначала я был на выставке своего друга, потом записывал в студии песню для нового альбома…

– Понятно…

– Так, значит, ты только учишься?

– Ну да. А ты? Учишься или работаешь? – Я опять наступила на те же грабли.

– Я? Я работаю.

– Где?

– Везде.

– Это как?

– Я художник, музыкант, актер. Как-то так, – сказал он, улыбнувшись.

Я продолжала сидеть на полу и смотреть в пустоту. Вновь появились волнение и страх.

– У тебя дрожат руки. Я нервирую тебя? – осторожно спросил Маэль.

– Нет.

– Я же вижу. Не нужно обманывать меня. Если тебе не нравится, я могу уйти. – Он вздохнул.

– Нет, не уходи. Пожалуйста.

– Подойди ко мне. Я не сделаю ничего, просто сядь рядом. – Он говорил очень тихо, будто боялся спугнуть меня.

– Тут мне удобнее.

И тогда он встал и сам подошел ко мне. Я не знала, куда деться, но он просто присел рядом и погладил меня по щеке.

– Нормально?

Я неуверенно кивнула.

– Можно мне тебя поцеловать?

– Я не знаю, – ответила я. Почему-то сразу же вспомнился Тео.

– Наверное, мне лучше не спрашивать. – Он наклонился и поцеловал меня. Это длилось всего одну секунду, но мне она показалась вечностью. Маэль улыбнулся.

– Хочешь, я научу тебя целоваться?

Я только улыбнулась. Маэль притянул меня к себе и обнял. Затем отпустил. Вновь мы погрузились в гнетущую тишину.

– Я чувствую себя каким-то ублюдком. Меня убивает твоя реакция. Ты словно молчишь, потому что боишься что-то испортить. Я думаю, что мне лучше уйти. – Он сделал попытку встать, но я остановила его.

– Нет, не нужно уходить, все хорошо. К тому же уже очень поздно.

На его лице появилась довольная улыбка.

– Хорошо. Я останусь. – Он снова опустился рядом со мной.

На мгновение мне показалось, что он глубоко задумался.

– Дай мне руку.

Я протянула свою ладонь – и он сжал ее. Это немного успокоило меня. Мы просто сидели рядом и молчали.

Я неправильно себя вела. Не нужно забывать о том, кто он, какие у него проблемы и как трудно ему находиться в этом мире.

Он решил придвинуться ко мне поближе. Я слегка привстала, и он сделал то же самое.

– Пойдем со мной. Я хотел показать тебе одно место, – сказал он, и я без лишних слов направилась за ним. Мы быстро вышли из номера, а затем оказались на ночной улице.

Он вел меня за руку, а я просто шла за ним. Мы оказались у одного из домов на берегу Сены. Видимо, Маэль хорошо знал это место. Он с легкостью открыл дверь, и спустя минут пять мы поднимались наверх.

– Закрой глаза, – сказал он. Я послушалась.

Скрип двери. Уличный ветер на моем лице. Через мгновение я открыла глаза, и сердце мое замерло.

Передо мной раскинулся ночной Париж во всей его волшебной атмосфере. Казалось, я даже не слышу звуков машин. Ночные огни, романтичные крыши, соборы, башня, дом конгрессов и дворец. Я видела все это своими глазами. Я стояла на крыше и понимала, насколько счастлива, какие незабываемые моменты мне выпала удача пережить, каких людей довелось встретить.

– Одно из моих любимых мест. Еще во времена моей учебы в лицее в квартале Шуази я часто сбегал сюда, зная, что здесь меня никто не найдет. Здесь я чувствовал себя полноценной частью этой вселенной, а не умирающим элементом, – задумчиво произнес Маэль.

Мы продолжали смотреть на город с высоты крыши.

– Иногда я думаю, что останется после меня, когда я умру… От настоящего меня, а не того, кого люди привыкли видеть в моих песнях, ролях, картинах… Ничего. Я останусь для них фейком.

В его голосе чувствовалась болезненная меланхолия.

Я задумалась, а затем вдруг ответила:

– Я напишу о тебе книгу.

Он с интересом посмотрел на меня, а затем поцеловал. Я перестала сопротивляться самой себе и просто наслаждалась моментом. Сейчас мы были настолько близки, что и представить сложно.

Я не смогу описать словами то, что испытывала в это мгновение. Это был самый бесконечный момент моей жизни. Я не могла представить, что этот день так закончится, что обычное знакомство в Интернете обернется таким образом, что искренняя дружба превратится в нечто странное и запутанное, но очень волшебное и хрупкое.

– У тебя так быстро бьется сердце… Оно такое живое, – задумчиво произнес Маэль, который всегда ощущал себя наполовину мертвым. – Знаешь, сейчас я чувствую себя счастливым.

Он взял меня за руку. Мы стояли и наблюдали за тем, как ночь создавала день.

Мрак порождал свет.

Луна дарила жизнь солнцу.

И все плохое отошло на второй план. Ни болезни, ни ссор, ни проблем, ни надвигающегося конца и той самой обреченности – ничего этого больше не было.

Были только мы и вечность.

Посвящается Эльфу.