И поместье Келиотов будто окунулось во тьму. В непролазную тьму печали и скорби. Не было слышно смеха и весёлых разговоров. Они вообще не разговаривали между собой. А о чём? Что может сказать отец, потерявший самое ценное, что у него было - своего ребёнка? Что могут сказать юноши, потерявшие существо, считавшее ангелом? Что может сказать дворецкий, на чьих глазах вырос малыш? Малыш, которого больше нет. Что может сказать чужой этой семье человек, но всё равно страдающий от поглощающего чувства глухой пустоты где-то внутри? Семейство Келиотов готовилось к похоронам. В их доме больше не было слёз, причитаний, истерик. Только ледяное спокойствие, будто они сами решили заморозить собственные души. Был заказан гроб. В тусклый свет от чёрных свеч погрузился холл и каждая комната. И дети, и взрослые, облачённые в чёрные одежды, сновали по дому, как призраки, всё так же занимаясь своими делами: уборка, уход за лошадями и садом, занятия с маленьким принцем. И только дворецкий был не на своём месте. Он вот уже весь вечер готовил траурный обед на завтра. А в это время, в своей комнате, бережно уложенный на свежие цветы белых лилий лежал милый ангел, прикрыв глаза, будто отдыхая от напряжённого дня. Тоненькие мягкие ручки аккуратно сложены на груди. Белый красивый костюмчик лишь подчёркивал белую кожу. А синие губки больше не складывались в обезоруживающую невинную улыбку. Они были плотно сжаты так, будто перед смертью малыш сильно страдал от боли. Никто не беспокоил его. Никто не мог заставить себя посмотреть в это лицо. Никто. И в особенности отец, который свято верил в то, что мог защитить сына. Но не сумел. Он корил себя в том, что был небрежен и наивен. Нельзя было разрешать детям открывать двери, ведь он знал, что эльфа, возможно, ищут. И прекрасно понимал, что когда-нибудь найдут. Именно поэтому Найт не мог посмотреть в лицо сыну. Не одному из них. Тем более Луи. И Лорд Келиот с некоторой тёмной надеждой ждал, пока пройдут два дня и Дарес вернётся, чтобы сразиться с ним. Во что бы то не стало, Найт поклялся себе убить демона. Или умереть самому. А если он умрёт - поместье и фамилия Келиотов прекратят своё существование. Именно поэтому он, возвращаясь с очередного занятия с сыном Равена, отправился не в свой кабинет, а в комнату Луи, где и надеялся застать старшего сына. - Лу? Ты здесь? - он легонько постучал в дверь: мальчик мог спать, а сон - единственное, что хотя бы ненадолго спасало их всех от безумия. Но дверь сразу же открылась. Луи склонил голову и отошёл в сторону, пропуская господина внутрь. Мальчик не покажет этого, но именно сейчас ему было так необходимо, чтобы Найт был рядом с ним. Естественно, он ни в чём не винил хозяина. Напротив, он сочувствовал ему. Увидев, как страдает Лорд, Лу наконец-то понял. Как много они все значат для Найта. А услышав, как старший демон называет Офелия своим сыном... Разве мог Луи злиться на того, кто подарил им семью и любовь? Присаживаясь на край кровати и жестом приглашая господина присесть рядом, Лу в который раз подумал, что братишка погиб счастливым. Он не помнил родителей, не знал боли утраты. С младенчества Лорд Келиот окружил их троих такой любовью, что назвать их несчастными - абсурд. Возможно, малыш даже не успел понять, что погиб... - Могу я поговорить с тобой серьёзно, Луи? Мальчик поднял на Лорда глаза и нахмурился. Лицо Найта не понравилось ему. Слишком отчуждённое. Слишком серьёзное и слишком решительное. И всё же, он не был так глуп, чтобы отказать Лорду в откровенном разговоре. - Конечно. Найт кивнул. - Ты знаешь, Луи, как сильно я вас люблю? Конечно, Лу это знал. Но пока не понимал, что хочет сказать господин. На всякий случай мальчик кивнул в знак согласия. - Тогда ты знаешь. Что я никогда не брошу вас, я прав? - Да. - Надеюсь, зная то, что я могу не вернуться с завтрашнего боя, ты не откажешь мне... Он запустил руку себе под волосы. Потянулся к уху. Послышался тихий щелчок и вот Найт протягивает Луи серьгу, которую должен носить глава рода Келиотов. - Она твоя. Мальчик смотрел на протянутую серьгу и в душе его поднимался гнев. - Нет! Найт был так поражён резкостью ответа, что его рука дрогнула. - Почему? Он и вправду не понимал. - Вы вернётесь! Ну вот... Келиот тяжело вздохнул. - Это всё, что я могу для вас сделать. Получив титул, ты сможешь обезопасить своего брата и себя самого... - Вы вернётесь! - упрямо повторил Лу, и, набравшись смелости, отклонил протянутую руку. Найт был растерян. Напуган. Он просто не знал, что делать. - Я пытаюсь защитить вас... - Тогда к чёрту эту драку! Луи подскочил с постели, гневно глядя на Лорда сверху вниз. - Вы думаете, Офелий был бы счастлив, если бы узнал, что вы погибли из-за глупой никому не нужной мести? Не заставляйте его плакать! Мальчишка кипел от злости. Впервые он злился на своего господина. Да, Лу потерял брата. Но терять своего господина он не хотел. К чёрту эту месть! - Ты не понимаешь, малыш... Я вернусь, обещаю. И всё же... Возьми это, - без особой надежды Найт опять протянул сыну серьгу. - Ради меня и своего брата, продолжи мой род. Стань его прямым наследником. Ведь я умру. Рано или поздно - не важно. Ты же знаешь, что я болен... Молчание. В глазах Найта - мольба и надежда. В глазах мальчишки - страх и решительность. - Я не смогу отказать вам... - Луи принял серьгу, чуть прикрыв глаза, и закрепил на своём ухе. - Но помни, ты обещал вернуться, отец. - Я вернусь, - в который раз пообещал Келиот старший, обнимая мальчика. - Я вернусь, сын. Мидас боялся проходить мимо комнаты Офелия, но ему нужно было увидеть Лу. Маленький принц понимал Келиотов. Понимал их бол и желание ещё хоть немного побыть с любимым человеком. Но сам принц считал, что тело нужно быстрее придать земле и не мучить его. Да и тело без души... Возможно, он был суеверен, но мальчик и вправду боялся. Ему почему-то казалось, что если подойти к трупу, то он обязательно откроет глаза и попытается задушить. Естественно, он ведь ребёнок... Ему свойственно бояться. А вот Лу смелый. И они смогут помочь друг другу успокоиться, ведь Мидаса так успокаивает присутствие этого странного, доброго и смелого парня. Пусть Лу и не на много старше маленького принца, но рядом с ним Мидас чувствовал себя совсем крошечным. Но защищённым. И сейчас мальчик думал, что просто побудет рядом с Луи. Может, тот решит выговориться. Может, ему просто нужно поддержка. В любом случае, Мидас хотел быть рядом с Лу в этот день. Всегда, пока тому тяжело. Он сам не знал, почему. Просто знал, что сейчас это нужно им обоим. Но зайдя в комнату юного демона, маленький принц стушевался. Луи спал на застеленной кровати, поджав под себя ногу и прикрыв ладонью лицо. Всё, что Мидас мог разглядеть: напряжённо сведённые на переносице светлые брови. Он мучается даже когда спит... мальчик не знал, зачем он это делает. Ему просто вдруг захотелось прилечь рядом. И он лёг. Подумав, обнял Луи одной рукой. В груди маленького принца растекалась жалость и нежность к этому демону. Он ещё никогда не чувствовал ничего подобного. В жизни мальчика не было нежности. Не было и понимания. А этот практически незнакомы парень вызывает такие эмоции, что мальчишке становилось страшно. И всё же, пригревшись и расслабившись рядом с тёплым телом, он перестал беспокоиться и вскоре уснул сам, чувствуя, как Луи во сне обнимает его в ответ и утыкается носом в серебряные волосы.
Найт
- Глупо ты себя ведёшь! - возмущался голос. - Ты всего лишь призрак! Или галлюцинация! Не учи меня жизни! - прошипел я. Опять это существо явилось ко мне. Опять я не мог открыть глаза, хотя и понимал, что давно не сплю. - Не становись опять эгоистичным подростком, Келиот! Ты хочешь заставить своих детей страдать ещё больше? - Куда уж больше... Глюк тяжело вздохнул. Я почувствовал, как постель рядом со мной прогибается под его весом. - Они любят тебя. Меня ты не обманешь. Ты же собираешься просто умереть! - Не собираюсь! Я и вправду не собирался! - Всё, чего я хочу - отомстить за смерть Офелия! - А самому Офелию это, думаешь, нужно? - Ты говоришь, как Лу... - Твой сын умён не по годам, в отличие от тебя! Ты как был ребёнком, так им и остался! - Да откуда тебе знать, каким я был? - вспылил я, садясь, и вдруг наткнулся носом на что-то твёрдое. Глюк недовольно зашипел. По звуку я понял, что он потирает место, ушибленное моим носом. - Ты дурак, Келиот! Твердолобый дурак! Самому-то не кажется идея с местью абсурдной? Я уже не говорю о том, что твой враг сильнее тебя самого раза в два! И раз в сто старше! - Да откуда ты всё знаешь?! Призрак недовольно зашипел. - Не мои знания на данный момент являются темой обсуждения! Я всё про тебя знаю, - уже более спокойно добавил глюк. Помолчал и продолжил, - куда бы ты не пошёл, я всегда рядом с тобой. Как бы ты не хотел смерти, Найт, я не дам тебе умереть! - Вот и отлично! Полностью на тебя рассчитываю... Я устало опустился обратно на подушку, запуская руку в волосы. Конечно, сейчас я бы больше всего хотел, чтобы Офелий вернулся. Он погиб по моей вине... Почему? Почему Создатель не мог забрать меня вместо него? В отличие от меня мальчик чист и никому зла не сделал! Я, а не он заслуживаю смерти! - Смерть - прощенье и избавление, Найт. Не наказание. Поверь моему опыту. Но ты ведь не послушаешь меня, правда? - Да, - согласился я. Сейчас я и вправду не воспринимал слова глюка. Всё, о чём я мог думать - месть. Во что бы то ни стало, я убью эту тварь! - И хуже сделаешь Офелию и Вильяму! А в первую очередь себе самому! - Ты бредишь! - Это ты - чушь несёшь! - Сгинь! - Как вам будет угодно. И молчание. Я почувствовал, что могу открыть глаза. Но не стал этого делать. Возможно, я был слишком груб с призраком... Но ему не стоит говорить мне такие глупости! Как навредит Офелию месть за него? Убийца должен быть наказан! Я не смог защитить сына при жизни, так хоть после смерти защищу его честь! И всё же... В душе что-то ныло и болело от собственных мыслей. Так чувствует себя существо, попавшее под снежную лавину и оставшееся в живых. Существо, которое хочет выжить, выбраться на поверхность, но начинает копать не туда, всё глубже и глубже закапываясь в снег...
Луи
Беспокойный сон, мучивший меня, стал сменяться чем-то нейтральным. Тёмные, кишащие какими-то пятнами краски, стали сменяться нежно-бирюзовыми тонами. Сквозь сон я чувствовал тепло и прижимался к нему всем телом, понимая, что именно это тепло вытащило меня из кошмара. Но вдруг я услышал странный звук. Будто тяжёлое дыхание... Я испуганно распахнул глаза. Сон как рукой сняло. На меня смотрело два испуганных и сонных серебряных глаза. - Мидас? Я смотрел на мальчика как на инопланетянина. Как он казался здесь? Маленький принц тут же покраснел и попытался вырваться из моих крепких объятий. Объятий? Я потратил секунду на то, чтобы оценить обстановку. Не Мидас, а я сам прижимал его к себе обеими руками так, будто это мой спасательный круг. Собственно, так оно и есть... Удивление тут же сменилось щемящей нежностью. - Прости, я напугал тебя? - ласково поинтересовался я, чуть ослабляя хватку, но продолжая обнимать мальчика. - Я сам пришёл к тебе... - как будто оправдывался Мидас. Я чуть прикрыл глаза, отстранённо рассматривая его. Такой милый и невинный... В который раз я неосознанно сравнивал его с Офелием. Возможно, во сне почувствовав эту чистую энергию, я неосознанно прижался к мальчишке, будто он мог заполнить пустоту в моей душе. Я прикусил губу, стараясь не думать о том, что мой милый ангел лежит в соседней комнате. Холодный и... мёртвый. Мне не хотелось думать о том, что завтра он навеки скроется под землёй. Он, кто мог жить ещё не одну сотню лет, но ушедший всего в десять... - Лу? Не плачь, пожалуйста! В голосе маленького принца сквозило отчаянием и состраданием. На его глазах тоже заблестели слёзы. Нет, не стоит плакать из-за меня... - Шшш... - я прижал мальчика к себе, игнорируя собственные слёзы. - Всё будет хорошо... Но ты же понимаешь, как нам всем сложно. Не расстраивайся, если я буду плакать... - Не плачь! Мальчик вдруг взял моё лицо в свои ладони и пристально всмотрелся в глаза. - Ты сделаешь ему хуже! Он был полон любви при жизни, а вы затапливаете его душу и память о нём горем! Я затаил дыхание. Это правда... Маленький принц прав. Но так сложно полностью осознать это, когда маленькое хрупкое холодное тельце всё ещё лежит в своей комнате на постели, устланной цветами смерти. - Лу... Я не успел понять, как это произошло, но вдруг ощутил тёплые влажные губы на своих. Сердце пропустило удар. Мидас отстранился, избегая смотреть мне в глаза. А я протянул руку к своим губам. Такой невинный поцелуй. Всего лишь касание губами, но оно сказало больше, чем любые слова. - Миди... Нежно улыбаясь, я вернул поцелуй. Глядя в серебряные, горящие смущением и нежностью глаза, я мог думать лишь о том, что если он сможет быть со мной, я смогу залечить пустоту в своей душе... И всё же... Лишь частично...