- Он скрылся в гроте, так и не сказав мне ни слова, а я стоял и ждал его… Уже не помню, как долго ждал. – Сильфарин закрыл лицо руками, чувствуя, как веет успокоительным теплом от руки Сайибик на его плече. – Я ждал и так хотел проснуться! Тревога, охватившая меня тогда, пугала, но вместе с тем держала и не позволяла выпасть из напряженного сна. А потом…
Сначала я увидел целый табун черных, как ночь, лошадей, и среди них был Тенкиун. Он бежал справа от вожака, лишь чуть-чуть отставая от того. Лошади стремительно приближались ко мне по самой кромке прибоя.
Громко заржав, Тенкиун отделился от своих собратьев и стал гарцевать вокруг меня, словно приветствуя… Но не мог приблизиться достаточно, чтобы у меня получилось дотронуться до него хоть кончиком пальца. Как будто вокруг меня было запретное кольцо, которое даже он, даже мой верный и могучий друг, не осмеливался преодолеть. Наконец, отчаявшись, мы оба прекратили тщетные попытки обнять друг друга и просто замерли. Я смотрел ему в глаза и не мог насмотреться, потому что видел в их глубине такую мощь! Силу, что всегда, всегда меня поддерживала. В минуты отчаяния я вспоминал этот взгляд – взгляд гордого, никем не покоренного, никем не сломленного бойца…
Он всегда выручал меня.
Вскоре Альдер все-таки вернулся. Но… я с трудом узнал его, потому что… Потому что за много лет занятий в Галь-та-Хуре научился душой чувствовать присутствие рядом другой души. Тем более, если передо мной – тот, кого я хорошо знаю или ценю. Или люблю.
Да, я плохо, очень плохо знал Альдера. Но я успел полюбить его… Да только в моем сне я ничего не почувствовал! Как будто никого там и не было. Вместо нашего храброго провидца мне явилось нечто иное – меч, длинный, прямой, притягивающий взор… Небесный Меч. Я сразу это понял. Только он мог затмить собой сущность живого, сильного, разумного мужчины.
Увы, вскоре я осознал, что дело было не только в этом. Не только в силе божественного клинка, но и в самом Альдере: он ослаб душой.
Не глядя на меня, провидец с трудом вымолвил:
- Ты сделал это. Ты его добыл! Его – Небесный Меч, величайшее оружие во Вселенной… Детище молота Вардвана, этот знаменитый клинок теперь отправится на Амарис, а Альдер останется здесь… Никто не вернётся.
Так он сказал, а я… а мне почему-то захотелось обнять его за плечи – крепко-крепко. И не дать упасть.
Мне просто показалась тогда, что он вот-вот рухнет на землю – и уже не встанет. Но он выстоял. И пошел вперед. И, вскочив на спину Тенкиуна, ускакал прочь, по разбушевавшимся волнам… В его глазах отражалось сияние Небесного Меча. И только – ничего больше.
… Сильфарин взглянул на Сайибик.
- Наставница, я не знал, за какой именно вещью Палнас отправил Альдера на остров. Не знал до этой ночи. Но я… я ничего не понял, наставница! Объясни мне, что он сделал с собой? – Голос молодого человека задрожал, и он впился ногтями в свои же ладони, чтобы не дать накопившимся слезам излиться наружу. – Что он с собой сделал?
Только тут Сильфарин понял, что Сайибик сотрясается от беззвучных рыданий.
- Ты ведь и сам догадываешься, - выдавила Великая. – Вардван потребовал у Альдера самое, самое ценное, что только может быть у живого существа. И Альдер отдал…
В памяти вспыхнули первые картины из сна. Море, звезды, голос Сайибик… И после этого – воспоминания о детстве, урок, Галь-та-Хур…
Сангмайхи.
Беспомощным взглядом окинув всех своих друзей, недоумевающих и напуганных, Сильфарин запрокинул голову к небу и пронзительно закричал.
Подошедшая в это время Люсмия, которая с самого утра ходила в лес за осиновой корой, подбежала к спутникам, бледнея от тревоги и растерянности.
- Что с ним? – Княжна взглянула на Сайибик.
Великая вытерла слезы.
- Он потерял друга.
Разгулявшаяся зима медленно пожирала день за днем. Постепенно становилось все холоднее и ветреней; поблекло солнце, утонув в серой пелене, что заслонила небо. Метель почти не прекращалась: снег стал тяжелым и мокрым и все колол лица путников своими иглами – неистово и яростно. Холод подгонял вперед, еще быстрее, на восток – навстречу могучему и влажному дыханию океана. И вопреки ему.
А время все шло и шло, и едва слышно хрустел снег под его легкими стопами…
Так путники миновали рельмийскую равнину, сперва казавшуюся такой бескрайней, и замершую в ожидании весны реку Тауну, оставили позади Аруман, ставший мрачным и безмолвным… и наконец-то вступили во владения великого вождя людей.
- Теперь будь осторожен, сын Рунна, - в первый же день шепнула Сильфарину Галлу. – Люди больше уже не дикари, да. Но многие из них еще не могут справиться с ненавистью к тому, кого называют врагом племени – и могут забыть о том, что вождь ждет тебя. Так что… все вы, будьте начеку.
В тот же вечер, проходя мимо какой-то маленькой деревушки, они впервые увидели людей. Темноволосые и бледнолицые, эти непонятные существа стояли в ряд всего в нескольких шагах от дороги и кутались от холода в меховые тулупы. Их жилистые руки крепко сжимали мечи и копья, а глаза в полумраке горели ледяной яростью – права была Галлу. Но никто из людей так и не решился напасть на путников, среди которых были женщины, и даже слова не сказал. Молча, провожали жители деревни уходящий дальше на восток отряд чужаков, и только по глазам можно было прочесть: «Сын Рунна! Враг, враг!»
Враг…
Впервые в жизни Сильфарин почувствовал себя несчастным изгоем, впервые содрогнулся от этой незнакомой боли – быть чужим среди своих. Ведь вот же они – его сородичи, собратья! Он пустился в свой долгий путь ради них. Ради них он покинул теплый дом своего детства, пережил заточение в Заршеге, отправился в Андагаэн, где ему так и не было суждено встретиться с Палнасом, а потом учился у Сайибик в Галь-та-Хуре. Ради того, чтобы спасти людей…
Но их спас другой. А Сильфарина они сочли предателем.
Как и Рагхан.
Но… удалось ли великому вождю дойти до конца? Он совершил подвиг, превратив варваров в Высших. И все же его народ служит теперь Ганнусу и не ведает о Правде. Так ли должно быть? Нет. Не так. «Я покажу вам истинный Свет – Свет Рунна, - обещал Сильфарин и себе, и этим молчаливым людям, стоящим вдоль дороги. – Вы не должны служить дьяволу, потому что храните в себе добро: оно вернулось к вам вместе с разумом. Оно было у вас когда-то – еще до того, как вы или ваши предки прошли по Мосту Тьмы. Теперь оно снова ваше, так почему же вы поклоняетесь тому, кто воплотил в себе все зло? Вы просто не знаете его подлинного лица, вы ослеплены маской своего бога так же, как и великий вождь. Вы несчастны… Но я помогу вам ступить на верный путь, и вы увидите, что величия можно достичь и без кровопролития».
- Сильфарин! – Улдис тряс его за локоть.
- Что? – словно в тумане отозвался юноша.
- Не смотри на людей, - предостерег сатир. – А то… у меня возникло ощущение, что их глаза тебя притягивают. Прямо вот-вот возьмешь ты – да и рванешь к ним. Вот тут-то они тебя и растерзают!
- Улдис прав, - сказала Галлу, подходя. – Взгляни: ты отстал от отряда. – Сильфарин удивленно моргнул, видя, что остальные ушли вперед, но остановились и обернулись в ожидании. Галлу нахмурилась и коротко бросила: - Не отставай больше.
Что-то такое было в ее голосе, отчего молодой человек сразу понял: действительно, лучше не отставать: не выживешь. А девушка только отвернулась и, прибавив шагу, возглавила отряд.
- Далеко ли теперь до Балгуша, Галлу? – спросил Норах.
- Если поторопимся, придем через четыре дня. Но для этого, кажется, придется вам за руки тащить за собой Сильфарина.
Норах переглянулся с Ругдуром. Тот обернулся снова.
- Эй, малыш! Ну, чего же ты как на прогулке? Поспеши: тебя Кальхен-Туф уже заждался!
После его слов Сильфарин взбодрился и решительно сжал кулаки, заставив себя улыбнуться. Да, Рагхан ждет их встречи и жаждет ее так же страстно, как и его враг!
Ты ведь ждешь меня, верно, брат? Верно. И каким бы ни оказался твой прием, я не остановлюсь. Я иду к тебе, чтобы обличить тебя во лжи!
Спустя четыре дня отряд Сильфарина, как и планировала Галлу, уже разбил лагерь чуть в стороне от западной окраины Балгуша.
- Мы не войдем в город? – разочаровался Улдис.
- Опасно, - коротко ответила Галлу. – Убьют. Всех, кроме Сильфарина.
- И тебя тоже?
Девушка опустила голову.
- И меня.
- Ясно, - буркнул сатир.
- Не понимаю, откуда у тебя такое нездоровое желание увидеть людей, - развел руками Ругдур. – Думаешь, новые Высшие получше нас?
- Никогда не устает надо мной издеваться, - проворчал Улдис, изображая смертельное оскорбление. – А может, и впрямь люди лучше! Скоро сам увижу и тебя с ними сравню. По крайней мере, одну Низшую расу они уже пригрели.
- Ты про оборотней, что ли? – догадался Шагхара.
- А про кого ж еще? Вот другие Высшие к ним ничего, кроме ненависти, не испытывают! И даже ты, юноша, личико свое скривил! – Во взгляде сатира промелькнул легкий укор. – Одна только княжна Люсмия понимает, как нам, Низшим, нелегко приходится. Особенно, когда только-только объявимся и дадим о себе знать – сразу настоящая охота.
Норах хлопнул Улдиса по плечу.
- Опять ты за свое взялся, старина. Ворчать дряхлым старцам пристало, коим ты пока не являешься. – Свон усмехнулся. – Радуйся, что хоть стареешь ты медленнее нас с Ругдуром.
Улдис почесал за кончик носа, как будто задумавшись.
- И то верно, - решил он, наконец, и весело подпрыгнул, пристукнув копытцами.
Галлу, наблюдавшая за этим коротким спором, тепло улыбнулась, глядя на сатира. Однако в глубине ее темных глаз пролегла тоска, от которой телу становилось холодно, а душе – тяжело. Кожа девушки за последние дни стала бледной, почти прозрачной, под нижними веками темнели нездоровые круги. Как будто какая-то болезнь, подкравшись к цветущей красавице, выпила из нее все силы подобно нектару, и волнение иссушило прелестное лицо, сделав его осунувшимся и слишком взрослым.
Всю ночь она не могла уснуть, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Ей было страшно – страшно от неизвестности. Как Рагхан примет ее теперь? Будет ли рад? Вряд ли… Ведь Галлу с самого начала, идя на сближение с Сильфарином, знала, что вождь не простит ей такого шага. Потому что не понимает самого главного…
До самого утра Галлу просидела на своем мокром от снега покрывале, кутаясь в шаль и прижимая руки к груди. У нее оставалась еще совсем крохотная надежда, что Рагхан вопреки всему примет ее решение и не осудит. Ведь он говорил, все-таки говорил, что любит. Год назад. Один раз.
Рассвело. Слева от девушки зашевелился Сильфарин. Еще с закрытыми глазами молодой человек потянулся, улыбаясь, видно, самому себе. Он выглядел счастливым. Ну, или почти счастливым.
«Хорошо тебе! – вдруг с легкой завистью подумала Галлу. – Ты встретишься с ним и, как бы он ни повел себя, будешь знать, что все равно значишь для него больше всех на свете. Больше всех. А я…»
- Доброе утро, Галлу. – Сильфарин сел, оглядел еще спящих спутников и посмотрел ей в глаза. – Ты в порядке? У тебя нездоровый вид.
В голосе послышалась забота, и девушка нашла в себе силы улыбнуться. А потом чуть не расплакалась, но вовремя взяла себя в руки.
- Сильфарин, у меня… к тебе просьба.
- Какая?
Вздохнув, Галлу встала и с грустью посмотрела в сторону города.
- Могу я сперва поговорить с… вождем… одна?
Сильфарин потер подбородок.
- Хм… И как мы это устроим? – поинтересовался он.
- Я очень хорошо знаю Балгуш и те места, где можно застать вождя зимой по утрам. Я сейчас же отправлюсь и…
- Ты же говорила, что тебя тут же убьют!
- Если я буду одна, нет. А вот если мы пойдем все ввосьмером…
Сильфарин тоже поднялся на ноги.
- Так, хорошо. Выходит, если я объявлюсь в Балгуше хоть с кем-то, этого кого-то тут же прикончат… Меня в любом случае не тронут – пока. А тебе безопаснее быть одной. Но все же случиться может все, Галлу, а я не могу допустить того, чтобы ты застряла где-то в городе без возможности сообщить нам, где находишься и как отыскать Рагхана.
Прикусив губу, девушка потупилась.
- Мне кажется, я бы… я бы смогла привести его к окраине. И убедить взять с собой только двух своих товарищей. Хотя…
- Вижу, что ты не уверена в своих же возможностях, - вздохнул Сильфарин. – Тогда ты пойдешь впереди, а я буду следить за тобой издалека. Идет? – Галлу колебалась. – Да не бойся ты, я не буду подслушивать твой разговор с великим вождем! Но мне ведь нужно как-то прокрасться к нему, верно? Нет, я, конечно, мог бы просто встать посреди улицы и объявить, что пришел на зов владыки, но… я тоже не хочу, чтобы при нашей встрече присутствовала целая толпа, поэтому и ищу способа остаться незамеченным.
Галлу окинула его пристальным, даже оценивающим взглядом.
- Надень капюшон и опусти голову, - решила она наконец. – И пошли.
- Вы куда это собрались? – сонно поинтересовался Норах, потирая глаза.
- Спи, друг, - бросил Сильфарин на ходу. – Еще рано. Мы ненадолго.
Сердце гремело так, что она с трудом различала слова приветствия, которыми встречали ее знакомые люди Балгуша.
- Слава Ганнусу, ты вернулась! А мы переживали, куда ты могла деться…
- Где ж ты пропадала, дорогая?
- Мы думали, что и не увидим тебя больше.
Она отвечала, не думая, а в голове истошно билась мысль: «Пусть они его не узнают, пусть не узнают… А то плохо придется нам обоим». С удивлением девушка поймала себя на том, что больше переживает не за себя. Просто нужно было, чтобы Сильфарин с Рагханом поговорили наедине, а иначе… На глазах у своего племени вождь не пожалеет врага – убьет сразу же, чтобы казаться, как прежде, решительным и неумолимым господином. И тогда все пропало.
Пусть они его не узнают…
Двигаясь, почти как во сне, она в конце концов все-таки врезалась в кого-то. И подняла глаза, чтобы извиниться и поспешить дальше, но увидела знакомое лицо молодого человека, который при виде ее опешил еще больше других.
- Галлу? – Его брови поползли на лоб. – Ты вернулась, что ли? Ну и дела!
- Здравствуй, Ламра. Да, вернулась. А где… где вождь?
- Я его на берегу в последний раз видел, а… Да погоди ты! Куда бежишь-то? Объясни хоть, что произошло. Мы ж все головы сломали: куда делась? Всю округу обыскали! Вождь сам на себя не был похож, несколько дней потом не показывался.
Девичье сердце радостно подпрыгнуло в груди: она была нужна Рагхану, нужна! Но радость так же быстро сменилась болью. А как иначе, если по рассказу Ламры выходит, что это она, она сама заставила своего любимого страдать?
- Ты, получается, сбежала, да? – не унимался Ламра. – По своей воле? Что вообще с тобой случилось?
- Не сейчас, - торопилась Галлу. – Я… Правда, друг, у меня нет времени! Надо найти вождя…
- Ну, так пошли, найдем…
- Нет!
От неожиданности Ламра даже вздрогнул и подозрительно воззрился на девушку. Галлу тяжело дышала, ища выход из своего непростого положения.
- Мне нужно поговорить с ним наедине. Пожалуйста, Ламра…
Он прищурился, но, к облегчению Галлу, пожал плечами.
- Ну, иди тогда. На берегу он.
- Спасибо, - улыбнулась девушка и поспешила дальше.
В груди ворочалось неприятно ощущение, будто что-то пошло не так. Возможно, оно возникло оттого, что в глазах Ламры она прочитала недоверие…
И была уверена, что ей это не показалось.
Впрочем, чем ближе она была к пристани, тем меньше думала о возможных подозрениях Ламры. А когда ступила на влажные доски причала, с которых тщательно убирали снег, даже перестала переживать за Сильфарина, который был где-то неподалеку и следил за ней. Она ни о чем не могла думать, и ей все казалось, что она умрет, если в следующее мгновение не найдет Рагхана.
И Галлу нашла…
Стук сердца оборвался. Внутри все сжалось, и девушка ощутила себя ничтожной букашкой. Перехватило дыхание, задрожали руки, подкосились колени…
Вождь стоял к ней спиной и смотрел в утреннее небо, а Галлу все смотрела на него и почти не дышала. Хотела позвать его по имени – но не смогла. Да и не успела: он, словно почувствовав чье-то присутствие, обернулся.
Девушка чуть не лишилась чувств от счастья снова видеть это лицо.
- Галлу…
Он произнес это имя совсем не слышно, но она прочитала по губам и, едва заметно улыбнувшись, низко поклонилась. Стала ждать, не смея поднять взгляда…
- Галлу!
Не успела девушка опомниться, как Рагхан уже прижал ее к груди, поцеловав в макушку и шумно вздохнув.
- Я думал, что ты никогда уже не вернешься к нам… ко мне. Я так… переживал…
Галлу прижалась к вождю крепче.
- Рагхан… Рагхан… Прости, что я ушла. Но так захотела судьба…
- С тобой не случилось ничего плохого? – Молодой человек внимательно посмотрел ей в глаза. – Скажи: все хорошо?
- Да.
Вождь с облегчением улыбнулся и провел рукой по ее волосам.
- Значит, теперь все будет так, как прежде?
Галлу отвела взгляд, борясь со стыдом и растерянностью, ведь в этот раз она уже не могла ответить «да», как бы ни хотел того ее возлюбленный. Но Рагхан мягко повернул ее бледное лицо к себе.
- Ты устала… и как будто напугана. Позднее ты расскажешь мне обо всем, что случилось за это время, хорошо? А пока тебе нужно отдохнуть.
Не понимая, что делает, Галлу слабо кивнула. Снова улыбнувшись, Рагхан наклонился и хотел поцеловать ее, но она вдруг зажмурилась, словно от боли, и накрыла его губы ладонью. Из-под ресниц потекли слезы…
- В чем дело?
От нежности, прозвеневшей в голосе Рагхана, стало только хуже. Но девушка решилась встретить взгляд вождя и прошептать:
- Я пришла вместе с сыном Рунна.
Он вспыхнул и тут же побледнел от одного только упоминания о Сильфарине. Галлу почувствовала, как он весь напрягся.
- Как так вышло? – тщетно пытаясь скрыть волнение, выдавил Рагхан.
Галлу не ответила на этот вопрос, решив действовать быстро и прямо. Она еще сильнее прижалась к вождю и подняла на него горящие нежностью глаза.
- Рагхан, он хочет помочь тебе освободиться от Эйнлиэта. Ты только… поговори с ним. Вместе мы сможем! Я уверена, что сможем. И тебе больше не придется унижаться перед этим извергом. Ты будешь свободен! Милый…
Галлу протянула руку, чтобы поладить Рагхана по щеке, но вождь отстранился.
Эх, бедняжка, ты поспешила… Не смогла не сказать ему сразу всей правды. Жаль.
- Так ты… - Казалось, он чуть не задохнулся от внезапно поразившего его понимания. – Так ты предала наш народ, предала… меня.
Она шагнула к нему – он сделал шаг назад, помрачнев и глянув хмуро, осуждающе. И Галлу замерла, будучи не в силах сдвинуться с места, только дрожали ее губы и руки, прижатые к груди, словно в молитве.
- Мой вождь, я просто хотела…
Слов не хватило. Да и что она могла сказать в свое оправдание? Все то, что накопилось в сердце? Я люблю тебя и спасу, чего бы мне это ни стоило! Ты не можешь понять, что должен бороться за свою душу – так я буду за нее бороться! Так что я не предавала тебя, и все мои помыслы всегда, всегда были только о тебе, о твоем спасении… Я пошла на этот безумный поступок ради одного тебя…
Так хотелось сказать: пойми меня. Пожалуйста, пойми и прости.
Но… Смешно. Глупо. Разве он будет слушать этот жалкий бред?
- Ты больше не одна из нас, - сухо и холодно молвил Рагхан. – Ты изгнана из племени. Живи вместе с теми, на кого променяла свою прежнюю семью. Ты сама так решила – так иди же к ним. И не проси… не проси меня сжалиться над тобой.
Она без сил рухнула на колени, простирая к нему руки и судорожно открывая рот: отчаяние ее сдавило легкие и стиснуло горло железной лапой. Хотелось кричать, но натянутые безжалостным горем связки, казалось, рвались, и она не смогла издать ни звука. Только шевелила губами.
Рагхан отшатнулся от нее, побледнел – и боль сорвала каменную маску с его лица, обнажив саму себя. И Галлу ужаснулась, взглянув в его глаза, впервые увидев в них… слезы.
Но опять ничего не смогла сказать.
- Видит небо… - выдавил Рагхан, сотрясаясь от крупной дрожи. – Видит небо, Галлу: мое сердце билось для тебя. А теперь… теперь оно мертво.
Сказав так, он отвернулся и, ссутулившись, пошел прочь, но в этот момент…
- Кальхен-Туф!
… И великий вождь замер, не оборачиваясь, пораженный твердостью, силой и властью, прозвучавшими в этом голосе. И заметно вздрогнул от мерного стука сапог по деревянной пристани…
Шаг. Еще шаг. Еще…
- Говорят, ты ждал меня, сын Ганнуса.