Франция. Лион. Наши дни.

– Мэтр Филипп? Кто это?

– Мастер из Лиона! Филипп Ницье. Его лучший друг – Папюс основал в Париже Школу магнетизма!

– Как я понял, Лера, это вроде, магической школы? Связано с этими штуками, – неопределённо повертел кистью в воздухе, – астрал, аура, целительство? Что-то в этом роде, да? – произнёс насмешливо.

– Зря веселитесь, дорогой товарищ! – серьёзно посмотрела на спутника. – Отвернулась. Спустя пару минут: – А ты знаешь, Валери? Вот послушай! Это интересный исторический факт!

И Лера рассказала о Филиппе Ницье. Мастер Филипп из Лиона. Так называли его современники. Его имя было связано с Русским двором, кажется, в году 1900 Великий Князь Владимир навестил Филиппа в Лионе. Потом князь возвратился в Россию и пригласил Мастера к себе. Другие русские благородные особы поведали о том, что они тоже виделись с Филиппом во время мессы на холме Фурвьер. Фурвьер называли тогда «высоким городом» Лиона. В проповеди священник вдруг заявил, – чудеса, описанные в Библии, не следует воспринимать буквально. После мессы Мастер пожелал поговорить со священником. Сообщить, что тот явно ошибается. – Пусть молния ударит в эту церковь, если я поверю этому! – ответил священник. Мастер посмотрел тому в глаза. Неуловимый жест Филиппа. И! Молния сверкнула в соборе, ударила им под ноги. Затем раздался оглушительный гром. Русская знать была поражена.

– В исторических документах о его «русских» подвигах говорилось, что в России его воспринимали как мага. Он был способен остановить даже молнию! Члены царской семьи, приехав во Францию, также навестили Мэтра Филиппа. Так он познакомился с Императором и его женой. Они пригласили его в Россию. Приглашение было принято. Царь был привязан к Мастеру, всегда интересовался его мнением. Филипп, будучи при императорском дворе, предсказал рождение царского сына, военное поражение и даже революцию.

– Выходит, – начал Валерий, – кроме Григория Распутина, при дворе был Мастер Филипп?

– Об этом, к сожалению, давно забыли! Распутин появился намного позже. Хотя, можно предположить, что царю было, скорее всего, недостаточно одного Мастера. Без сомнения, царь был в восторге от Филиппа. Он даже просил Министра Иностранных дел о том, может ли Французское правительство дать ему, наконец, официальную степень доктора, чтобы он мог приглашать его к Императорскому двору, не вызывая внутренних разногласий.

– И что же французы?

– Отклонили прошение! Царь был готов уже самолично дать ему звание Доктора. Но министры заявили: любимчик должен сдать экзамены.

А экзамен был весьма необычным. Было созвано жюри. Мастер попросил его членов предоставить список номеров больничных кроватей. Не приближаясь к больнице на близкое расстояние, Мэтр продиагностировал каждого больного. Через некоторое время заявил: все больные исцелены. Профессора без промедления прибыли в больницу, – проверить, так ли это. Таким образом, Ницье получил звание Доктора Медицины.

– Уже из Лиона, – продолжала Лера, – Мастер написал царю, заявив, что оно является, в сущности, его завещанием, потому как час смерти его близок и называет дату своей кончины – 1905 год. Предсказал в письме падение Российской Империи в следующем десятилетии. Также то, что это повлечёт уничтожение многих христиан и всей Императорской семьи. Он писал, что видит столетие ужасов в России. Его глубокая печаль о судьбе России была закончена такими словами: «Россия восстановит свой законный суверенитет и наследование Императорской династии, которое выведет её к великому процветанию и миру. Я вернусь в образе ребёнка, и те, кто должны будут меня признать, сделают это».

Они помолчали.

– Знаешь, у моей бывшей жены, – тихо заговорил Валерий, – была подруга. Господи, что это я? Она и сейчас жива. У неё замечательная семья. Вадим, её муж – мой старый друг. Обязательно познакомлю! Она тоже…

Валерий не успел договорить, – по реке на высокой скорости прошло совсем небольшое прогулочное судно. Вечерние огни задрожали в чернильной бездне. Поднятые гребни тёмных волн, словно смыли остатки света. Лишь через небольшой промежуток времени, – сноп воды обрызгал с ног до головы влюблённую пару. Разноцветные огни снова, как ни в чём не бывало, празднично зажглись в чернильной водной глади.

– Вот гады! – не сдержался Валерий. – Зуб даю! Наверняка, наши развлекаются!

– Кому ты даёшь зуб? Зачем? – рассмеялась женщина.

– Лерка, как выражаются мои дети, – шутливо, – ты достала! Пора привыкать! Есть такая русская поговорка, – помогая ей отряхнуться, насмешливо продолжал, – сия поговорка означает полную уверенность в том, что говоришь! Почти клятву!

– Сложно! – она повернула к нему лицо. Он заметил в волосах мелкие брызги. Они переливались в свете уличных фонарей. Лера положила руки ему на плечи, глядя в глаза: – Боже, как всё сложно в русском языке!

– Не то!

– Что не то?

– Не это ты хотела сказать! Я чувствую, прочитал по глазам. Верно?

– У вас что, в России, все вот так читают мысли? Экстрасенсы?

– Вот приедем и узнаешь! – Уловив лёгкую перемену в её настроении, Валерий шутя: – Неужели раздумала побывать в России, на земле своих предков? Не верю!

Обняв, Лера взяла его под руку. Склонив голову к плечу, тихо произнесла:

– Поедем! Обязательно поедем! Осталось совсем немного: кое-что сделать! Посетить кое-что, кое – кого, и – вперёд! На родину предков!

– Лерка! А ты, оказывается, толковая рассказчица! И всё это почти без акцента! Услышал бы раньше, не будучи знаком, не поверил! Прямо, как наша!

– Не «наша», а своя. – Валерий погладил её руку. Потянулся к виску с поцелуем. Попал в облако душистых волос. Они пахли речной свежестью Роны, французской Ривьерой, совместным будущим, и ещё чем-то, необъяснимо, приятным.

Утренний ветерок проник в открытое окно, приподняв лёгкую штору, прошёлся краем по лицу Валерия. Он, не открывая глаз, протянул руку, ощутил прохладу и пустоту. Пальцы споткнулись о бумажный листок. Разомкнув веки, приподнялся всем корпусом. Сидя на кровати, потряс головой, прогоняя остатки сна. Прочёл: «Извини, дела! Люблю, люблю, люблю! Целую! Звони! «Своя».

Наскоро приняв холодный душ, спустился вниз, прошёл один квартал и очутился в маленьком кафе, – они с Лерой полюбили его за короткий срок пребывания в Лионе. Хозяин заведения, – араб с явной примесью французской крови, узнав Валерия, радушно приветствовал гостя. Сверкнул зелёными глазами. Через секунду на столе – большая чашка ароматного крепкого кофе и круассаны.

– Мсье Валери! Желаете ещё чего-нибудь? – мужчина не уходил. Постороннему показалось бы: ждёт чаевых. И напрасно. Хозяину сгорал от любопытства: посетитель был из самой России. Для их крошечного кафе, затерянного среди старинных зданий, неизвестного, возможно, некоторым жителям Лиона, – это явилось настоящим событием.

– Благодарю Жерар, – по-французски произнёс Валерий. Отпил, наслаждаясь. – Присаживайся! – кивнул на стул, затем, по – русски: – Покалякаем!

Жерар широко улыбнулся, с готовностью присел напротив. Щёлкнул смуглыми длинными пальцами в сторону. В тот же миг на столе появилась ещё и стопка горячих лепёшек. – Мама! – кивнул на тонкие золотистые, как солнце, круги, – своими руками делает! – улыбнулся, показывая белоснежные зубы. – Угощайся, Валери!

Валерий кивнул: – Спасибо! Очень напоминает наши русские блины. Моя мама тоже когда-то пекла мне в детстве!

Они проболтали около часа. В конце беседы Жерар посоветовал:

– Валери! Если не был в Сен-Мартен д, Эне, обязательно зайди! Там всегда много посетителей. Святой, в честь которого была воздвигнута церковь, считается покровителем бедняков, – усмехнулся, откровенно рассматривая дорогие часы Валерия, – но знаешь, в наши дни церковь пользуется огромной популярностью и у людей бизнеса. Считается, что Святой Мартин дарит удачу в делах, защищает от банкротства! Ну, последнее, тебе явно не грозит!

– Сплюнь через левое плечо!

– Что?! – округлил и без того выпуклые глаза Жерар.

– Русская поговорка! Или, как там у вас? Совет такой, чтоб удачу не спугнуть.

– Нет! Всё! Начинаю учить русский язык! – насупил брови хозяин кафе. – Раз приехал и нашёл моё кафе ты, значит, другие русские тоже найдут! И что я им скажу, если никто из них не будет знать французский, как ты? – Поцокал языком, сокрушённо качая головой. – Завтра же! Нет, сегодня куплю словарь!

– Удачи! Жерар! – Мужчины распрощались и Валерий, поблагодарив, направился дальше. Мерседесы, Кабриолеты, прочие атрибуты достатка и процветания катили по шоссе. Валерий, глядя на проезжавшие мимо автомобили, неожиданно для себя сделал маленькое открытие: жители Лиона больше, чем другие французы, любят автомобили крупных габаритов. Даже в Ницце таких автомобилей гораздо меньше. А вот пробок, кстати, здесь, в Лионе, не меньше.

Внимание привлекла вывеска в роскошном, но элегантно – сдержанном обрамлении. Продажа недвижимости. «Любопытно! Очень даже…». Неожиданно для себя, коснулся дверной ручки, сделал шаг внутрь. Вежливое:

– Что желаете, мсье? Мсье из Штатов? – заставило собраться и что-то пробормотать в ответ.

– Нет, из России! Желаю поселиться в Лионе! – Снова, внезапно для себя, произнёс Валерий. Его пригласили в кабинет.

– … Лион находится между Парижем, Монако и Альпами. Потому недвижимость в Лионе, мсье, сами понимаете, – лакомый кусочек для иностранных инвесторов и для тех, кто желает перебраться сюда на постоянное место жительства.

Валерий изобразил заинтересованность. И тут он понял, отчего это вдруг, так внезапно его занесло сюда, в эти стены. Отчётливо представил себе дом здесь, в Лионе. Их дом. А в нём – себя, Леру.

– …Стоимость жилья в Лионе относительно невысока. Почти на тридцать процентов ниже на такие же дома и квартиры в Париже.

Немолодой, сухощавый представитель агентства, серьёзно, сквозь очки, глядя в глаза посетителю, продолжал:

– В перспективе ожидается рост цен, мсье, что заставляет иностранных граждан с каждым годом, нет месяцем, делать весьма выгодные приобретения на рынке недвижимости нашего города.

И как следствие многолетнего опыта, глядя в лицо посетителя, – что-то почувствовал, прочёл в глазах. Чтобы не упустить клиента, сотрудник агентства, развернулся, чуть отъехал на колёсиках удобного кресла в сторону, и, взяв с полки тяжёлый каталог, вернулся.

– Если же вас интересует просто отдых, вы всегда можете взять в аренду один из этих, – развернул перед Валерием каталог, – замечательных особняков или уютную квартиру. Вот моя визитная карточка!

– Благодарю, мсье! – он повертел её в руках. – Меня всё же интересует замок на берегу реки. – Услышав неожиданную просьбу, сотрудник агентства непроизвольно дёрнулся, очки сползли на кончик носа. Француз неуловимым движением длинного сухого пальца водрузил их на место. На желтоватом лице выступил румянец. Расцвёл в улыбке. Легко поднялся из-за стола. С поклоном:

– К вашим услугам, мсье! Одну секунду!

В кабинет вошёл мужчина высокого роста, лет шестидесяти, в элегантном костюме. Следом, продолжая легко кланяться, – тот самый, в очках. Валерий встал. Мужчины представились друг другу, пожали руки. Шарль Перье, владелец международной, как оказалось, компании по продаже недвижимости, приятный, общительный господин в конце короткой беседы особенно подчеркнул: – Больше тридцати лет моя компания лидирует на рынке недвижимости во Франции. – Затем живо произнёс: – Один момент! – и удалился.

– Наш мсье Перье, – прошелестел тот же немолодой менеджер, пока хозяин на время удалился, – землевладелец. Но не простой! Он увлечён историей и знаете, просто влюблён в старинные постройки! Потому наша компания является лидером ещё и на рынке исторической недвижимости!

Перье вернулся, держа в руках несколько каталогов.

– На протяжении последних лет компания продала более трёх тысяч замков! На сегодняшний день в портфолио где-то пятьсот самых красивых замков Франции.

Он испытующе, вопросительно взглянул в лицо будущего клиента. – Стоимость замков варьируется от нескольких сот тысяч до десятка миллионов евро. Ежегодно мы заключаем около трёхсот сделок в сегменте исторической недвижимости. «Пошутил? – смеялся над собой Валерий. – Молодость решил вспомнить? Теперь выкручивайся, янки, русского разлива!».

– Мне не совсем удобно, мсье, констатировать. Но, при покупке замка, а это, чаще всего, – историческая ценность, памятники, – в нашей стране существуют определённые правила. С ними, как понимаете, мы вынуждены считаться. Потому, – он протянул Валерию приличной толщины талмуд, – ознакомьтесь, пожалуйста! Здесь всё, о чём мы говорили. В дальнейшем, если вас устроит наше предложение, продолжим беседу. – Извлёк из бумажника, – моя визитная карточка! Прошу! – Вежливо взглянув на неё, Валерий с облегчением вздохнул, затем добавил: – Благодарю, мсье! В ближайшее время ознакомлюсь и обязательно свяжусь с вами, но прежде, посоветуюсь с юристом. – Затем широко улыбнулся. – А также, – с невестой!

– На сайте, – кивнул на визитку Перье, – подберите варианты. И обязательно то, что понравится вашей невесте! Благодарим, мсье, что остановились на выборе именно нашей компании! Обращайтесь!

– Уф! – с облегчением выдохнул Валерий, закрыв дверь.

С этой секунды мысль о покупке дома, впрочем, любой недвижимости в Лионе, не покидала его. Здесь родилась Лера. К удивлению, неожиданно, он, действительно почувствовал: чем дольше находится здесь, – бродит по улицам, знакомится с людьми, тем больше влюблялся в этот город, – самобытный, с неповторимым шармом. Ещё недавно в душе его творилось нечто, что не давало покоя. Ныне, словно осколок корабля, который, ещё недавно не спрашивал, куда ему прибиться, – теперь точно знал место своего назначения.

Стал нажимать на клавиши мобильного.

– Лер, ну где ты? – Ворчливо.

В ответ услышал счастливый голос:

– Валери! А ты сам? Где?

– Бродил, бродил и забрёл на наше место! – После «нашего места», улыбнулся, сделал паузу, дожидаясь ответа. Догадается?

– А-а! Ты на площади Беллькур! У статуи Короля?

– Ты, мать, даёшь! Как узнала? – удивлённо.

Сквозь радостный смех прозвучало:

– Милый, забыл? Мои предки тоже русские! Значит, что?

– И что, Лерка? Не понял!

– Вероятно, я тоже владею даром ясновидения, что и все мои соотечественники!

– Ну не все, конечно! – рассеяно, – вот оно что! – Во время разговора раздумывал, всё гадал, как воспримет его идею: приобретение дом в Лионе.

Затем, насмешливо: – Ты, дружок, мне зубы не заговаривай! Давай там, закругляйся с делами! Жду тебя!

В ответ услышал смех и звук причмокивающих губ – поцелуй Леры. Она делала так часто, особенно, если не успевала на свидание. Из этого следовало: придётся набраться терпения и ждать. Между ними с первого дня существовала некая договорённость, по умолчанию, – уважать интересы друг друга, и дело, – работу, чем занимается каждый из них.

Как-то однажды, несколько лет назад, Валерий неожиданно поймал себя на мысли. Лера напоминает ему кого-то ещё. Внешне, – бесспорно, покойную жену. Его дети – близнецы Макс и Лина впервые, после гибели матери, – он познакомил их, наконец, с Лерой, – как-то успокоились, стали чаще улыбаться. Да и с ним в отношениях появилось больше доверия.

Марина была близкой подругой Саломеи ещё в молодости. Много лет назад нравилась Валерию больше Марины. Саломея предпочла Вадима. А Марина. Марина любила его, Валерия. И он? Остался с Мариной. Её безудержной любви и страсти к нему с лихвой хватило бы ещё на десять человек, не говоря о нём, одном. Поженились, родились дети. И он полюбил, привязался к ним, своим близнецам. Мальчику и девочке. Они, – Макс и Лина, словно два пушистых шкодливых котёнка, что оказываются под одеялом хозяина, – заползли в его сердце, поселились в нём. Глубоко. Так глубоко, что своим рождением привнесли свежесть и новизну в его жизнь. Ему казалось, – именно теперь, по-настоящему, любит жену. Немного запоздало, но любит и обожает, как должен был когда-то, ещё до свадьбы. И теперь здесь, во Франции, на площади Беллькур, где каждый камень источает величием, историей этой страны, просочились, нежданно-негаданно, забытые навсегда, казалось, воспоминания. Отдалённые события из другой жизни, другого измерения. Саломея Марина, теперь, – Валерия. Три женщины в его жизни. Три самых близких существа. Очень много лет назад, молодой, наивный, – он создал где-то в подсознании романтический образ той единственной, о ком мечтал. Казалось тогда, той единственной была Саломея. Вскоре она исчезла из его жизни, полюбив лучшего друга. Марина. Родив ему детей, стала ближе и дороже всех на свете. После её смерти – Валерия.

Как воплощение тех двух в ней одной. Теперь, ему, старому максималисту и убеждённому болвану, казалось, любовь к ней, когда-то придуманной, продлится всю жизнь, до самой смерти.

Почему именно здесь, сейчас, на площади Беллькур, неожиданно потянуло туда, в прошлое? Впасть окончательно в философский транс, ему мешал ещё вопрос. Один единственный. Часто задавая его, прислушивался к себе, не находил ответа, отодвигал, отпихивал, старался выбросить из головы. Очередные события, дела наваливались, поглощали, а там… Что? Не хотел. Обманывал себя, уходил от самого ответа. Часто подлавливал себя: тоскует. Тоскует по всему, что осталось «там». И теперь, находясь на этой самой французской площади в ожидании любимой женщины, задумчиво глядя на прохожих, наблюдая за ними, пытался ответить на тот же вопрос – может вернуться? На бывшую родину? Встряхнулся, вздрогнул. Отчего, это вдруг, бывшая? Бывшая любовь, бывшая жена, бывшая родина…

«Странно устроен человек…», – не успел додумать. Навстречу, подняв обе руки, как птица, направляясь в его сторону, спешила хрупкая фигурка. Лера! Сладко зашлось, ухнуло внутри. И в эту секунду, на площади Беллькур, его осенило, – он сделал открытие. Ещё одно в этом, странном, на первый взгляд, городе. Наконец, появилась в его жизни – она. Та самая, в которой – чудно, невероятным образом аккумулировались три женских сущности, три характера из прошлого, «оттуда»… Валерия! Лерка!

Она летела, спешила ему навстречу. Маленькая птичка. Коротко стриженый, милый, любимый стриж. Она не экономила на чувствах и эмоциях всегда, – и теперь, – плевать хотела, что подумают окружающие. Чем больше Валерий узнавал её, тем больше восхищаться её жадности и любви к новым знакомствам, впечатлениям, событиям, – одним словом, – жизни!

– Хочу свежих устриц, белое вино! – Не дойдя буквально двух шагов, выкрикнула «она», «созданная в подсознании», из далёкого прошлого. Подбежала, порывисто обняла, чмокнула в щёку.

И вот. Она рядом. Глаза в глаза. Взял за плечи:

– Лерка! Выходи за меня! – Женщина пристально и насмешливо взглянула. – Понимаешь меня? – Не дожидаясь ответа, обнял, провёл по стриженым волосам, крепко прижал к себе. Они стояли так несколько секунд, а им казалось, несколько часов.

– Так что? – опомнился, отпустил.

– «Так что?», – передразнила, рассмеялась. Он ждал, напряжённо глядя ей в лицо. – Медведь! Чуть не задушил! – продолжая улыбаться, иронично, – наконец-то! Дождалась!

– Ты согласна?!

– Куда ж я денусь?

– Лерка – а! – подхватив хрупкую фигурку, покружил.

– А ты, Валери, думал – откажусь? Или хотел услышать моё сдавленное: «Да»? Медведь! – снова повторила, кокетничая. В ответ он рассмеялся. Счастливо, как первокурсник.

– Отметим?

По дороге в кафе, на одной из улиц, увидели музыкантов. Они расположились прямо на тротуаре. Все примерно одного возраста, – лет пятидесяти. Вокруг собралась небольшая толпа. Трое мужчин играли джаз. Извлечённые из потрёпанных музыкальных инструментов звуки, заставили остановиться. Валерий и Лера просто не смогли сделать ни шага. Застыли на месте. Джазовые композиции, а следом, – импровизации, сосредоточили на маленькой улице и захватили внимание приличного количества поклонников. Валерий со спутницей оказались в первом ряду зевак. В конце концов, к великому огорчению зрителей, прервав всеобщее удовольствие, музыканты сделали перерыв.

– Смотри сколько народу! – воскликнула она, оглядываясь и высматривая хотя бы небольшую лазейку для выхода. – Неужели все они понимают джаз?

Валерий улыбнулся в ответ, легонько потрепал по волосам:

– Джаз не надо понимать! Его надо чувствовать. Вкушать…

Услышав русскую речь, один из музыкантов, встал. Вначале заинтересованно взглянул на Валерия. Затем подошёл, изображая мима, грустно произнёс по-русски:

– Кто подаст бедному музыканту на обед, тому бог простит сорок грехов!

Валерий, достав бумажник, протянул купюру. Не торопясь забрать её, музыкант спросил:

– Откуда? – почесал небритую щеку. – Откуда так о джазе? Вы музыкант?

– Нет! Коммерсант!

– Из «новых русских»? Вижу. Не слепой! И всё же, – улыбнулся доверительно, теперь как старому знакомому, снова повторил, – так о джазе, – помотал головой, – только музыкант!

– Играл когда-то, в молодости, на саксе! Пластинки…

И тут Валерий, словно из потайного кармана, достав горсть забытых, залежалых зёрен, стал сыпать знаменитыми именами джазистов всех поколений, перечислять композиции. Лера, не сводила восхищённых глаз. Уличный музыкант закурил, предложил Валерию. Они пустились в далёкий экскурс своей джазовой юности. – Ты за сколько достал её? – Перейдя на ты, познакомились, и уже спрашивали друг друга о пластинке знаменитого джаз – мэна, какого-то саксофониста. Лера не разбиралась в музыке, разве что немного, – в классической, – потому стояла молча и слушала. Ей был абсолютно не понятен их общий восторг по поводу трудностей, с какими «доставали» те самые пластинки, записи. Непонятны радостные лица в тот момент, когда они вспоминали прошлую жизнь в Советском Союзе. Где почти всё, о чём мечтали, называлось странным словом – «дефицит». Мужчины замолчали. Валерий взглянул на Леру так, словно только что вспомнил о её существовании. Она не обиделась, – чувствовала, близко к сердцу принимала его тоску. В ответ улыбнулась.

– Бедствуем вот! – резюмировал музыкант. – Кивнув в сторону коллег. – Театрик маленький был, и тот закрыли!

– Очень хорошо понимаю! – Валерий снова достал деньги. – На, держи, Кеша! – Валерий протянул собеседнику ещё несколько купюр. Тот сморщился, будто от зубной боли. – Не возьму!

– Бери, говорю! В долг!

Кеша благодарно кивнул и вернулся к своим. Остановился. Улыбаясь, поднял руку, бросил Валерию:

– Увидимся, старик!