Иван Никифорович Зарубин-Чика был одним из признанных вождей Крестьянской войны 1773–1775 гг., хорошо известных среди широких масс на Яике, в Оренбуржье и Южном Урале. Он происходил из бедных яицких казаков. Ко второй половине XVIII в. яицкое казачество уже не было однородным и классовое расслоение достигло значительных масштабов. В 1769–1771 гг. на Яике произошло восстание, которое показало, что бедные и богатые казаки принадлежат к враждебным лагерям. «Казачья старшина» поддерживала царскую администрацию, «войсковая сторона», то есть беднейшая и основная часть казачества, восставала против правительства. На стороне последней выступил во время восстания 1769–1771 гг. и Зарубин.

К моменту Крестьянской войны 1773–1775 гг. Зарубину исполнилось 36 лет. Он прошел трудную жизненную школу, участвовал в столкновениях с царской администрацией, испытал многие лишения: арест и тюремное заключение. Еще до Крестьянской войны 1773–1775 гг, Зарубин приобрел опыт борьбы за землю и вольность казацкую. Вот почему с появлением Пугачева он без колебания примкнул к восстанию.

Зарубин был в числе первых казаков, приехавших на Таловый умет для встречи с «государем Петром III». Здесь Пугачев и его первые сторонники сформулировали те лозунги восстания, которые всколыхнули все яицкое войско и затем всенародно были провозглашены в одном из манифестов самозванного императора. Эти лозунги полностью соответствовали стремлениям и чаяниям не только Ивана Зарубина, но и всех беднейших яицких казаков. Вот почему Зарубин до конца своих дней преданно служил делу восстания. Его позиция не была поколеблена ни «увещеваниями», ни угрозами царской администрации.

С самого начала Крестьянской войны 1773–1775 гг. Зарубин стал одним из ее вождей. Под его руководством был сформирован отряд казаков, который действовал в районе Яицкого городка. В октябре 1773 г. этот отряд захватил важные опорные пункты царской администрации — Илецкий городок, Нижне-Озерную и Татищеву крепости. Вместе с Пугачевым Зарубин участвовал в осаде Оренбурга. В критический момент восстания, когда на помощь Оренбургу был брошен отряд генерала Кара, Пугачев направил Зарубина навстречу правительственным войскам. Повстанцы, получив подкрепление от отряда Хлопуши, который передал Зарубину пушки и часть «казаков», подошли в начале ноября 1773 г. к деревне Юзеевке, где находились войска генерала Кара. Подавив артиллерию карателей, восставшие разгромили правительственные войска и несколько часов их преследовали.

После победы над Каром Зарубин возвратился в лагерь восставших под Оренбург. Здесь его ждало новое, чрезвычайно важное поручение. Пугачевские войска остро нуждались в боеприпасах и артиллерии. Основными базами снабжения восставших были уральские заводы. Пугачев направил Зарубина на Воскресенский завод в Башкирию с тем, чтобы тот наладил производство пушек. Атаману удалось справиться с этой задачей; как доносили Пугачеву, «заводские стали уже лить чугунные пушки».

Вскоре Зарубин получил новое повеление «Петра III». Атаман должен был возглавить осаду Уфы — крупнейшего центра Башкирии. Поручение было весьма ответственным и сложным. Осада важнейшего опорного пункта царской администрации усугублялась общей сложной обстановкой, которая возникла в Башкирии. Отряды восставших, сформированных по национальному признаку, действовали разрозненно, на свой страх и риск, не были подчинены центральному руководству. Иногда между восставшими различных национальностей возникали недоверие и разлад. Пугачев и его штаб под Оренбургом поручили Зарубину усилить осаду Уфы и прежде всего добиться прекращения разногласий между отрядами восставших. Атаман, который теперь стал именоваться «графом Чернышевым», по имени президента Государственной военной коллегии в Петербурге, успешно справился с поставленной перед ним задачей. После своего переезда под Уфу, в деревню Чесноковку, где сложился повстанческий центр, Зарубину удалось подчинить разрозненные отряды командованию, устранить конфликты между отдельными воинскими национальными формированиями. В свою армию он принимает не только русских, но и башкир, татар, представителей всего населения огромного края независимо от их национальной принадлежности. Основным критерием отбора в войско Зарубина было отношение повстанца к правительственной администрации, к заводчикам и помещикам — врагам угнетенного населения Башкирии. Из штаба Зарубина выходили воззвания, манифесты, указы, призывающие к борьбе против эксплуататоров, к созданию отрядов, набору добровольцев в войска, снабжению повстанческой армии продовольствием и снаряжением. В ответ на воззвания Зарубина к нему присоединились отряды из всех районов Башкирии и с заводов Урала. Так, лишь с одного Ижевского завода в Чесноковку прибыл в январе 1774 г. отряд работных людей и пришлых крестьян численностью до 1700 человек. Одновременно с функцией главного военного центра штаб в Чесноковке являлся и административным учреждением, дающим указания, относящиеся к делам и постановлениям выборных административных органов власти (мирских сходов) и к спорным вопросам, возникающим в повседневной работе. Например, в феврале 1774 г. с Рождественского завода прибыли представители работных людей во главе с выборным атаманом Семеном Волковым с жалобой на захват заводской казны отрядом башкир. В то же время заработная плата рабочим хозяевами не выплачивалась. Зарубин постановил, чтобы «вместо тех взятых башкирцами денег из вырученных за соль и и с продчих питейных доходов выдать им (работным людям — Ю. Л.) полторы тысячи рублев, дабы они не могли притти в крайнее раззорение».

Много сил и энергии отдавал Зарубин основной своей задаче — взятию Уфы. Вначале он попытался овладеть городом мирным путем — «без драки». В декабре 1773 г. жители Уфы, захваченные в плен, были отпущены обратно в город с наказом уговорить горожан сдаться. Это обращение не привело к желаемой цели. Тогда Зарубин решил разведать городские укрепления. Для этого были совершены «около города объезды», и 23 декабря восставшие предприняли попытку захватить город. Зарубин располагал крупными силами. Численность его войска достигла 10 тысяч человек при 25 пушках. Бой разгорелся утром и длился почти 8 часов. С обеих сторон был открыт ожесточенный артиллерийский огонь. По выражению современника, город «такой крайней опасности… подвержен был», что едва не был захвачен отрядами Зарубина. Осажденные были принуждены призвать для отражения штурма «партикулярных горожан» — чиновников, купцов, мещан. Несмотря на катастрофическое положение гарнизона, атаки были отбиты и Уфа осталась под властью «матушки-государыни».

Через месяц, 25 января 1774 г. штурм Уфы был повторен. Осаждающие произвели нападение с четырех сторон. Бой продолжался около десяти часов. Несмотря на численное превосходство повстанцев, их личное мужество, особенно предводителя Зарубина, штурм был отбит. Сказались общие недостатки тактики восставших — отсутствие опытных артиллеристов, нехватка огнестрельного оружия, неумение осаждать хорошо укрепленные крепости. Это причины неудач, характерные для всех отрядов повстанцев, в том числе и для войска Пугачева под Оренбургом.

После неудачных штурмов Зарубин решил перейти к длительной осаде города. Повстанческие отряды блокировали важнейшие пути, ведущие к городу, захватывали отряды, посланные из Уфы для сбора продовольствия и фуража. Одновременно «граф Чернышев» разослал представителей своего штаба для организации военных отрядов по всей Башкирии и Южному Уралу. Многие из них становились командирами крупных самостоятельных отрядов, как, например, Иван Степанович Кузнецов — «главный российского и азиатского войска предводитель», чьи войска действовали в районе Кунгура.

Весной 1774 г. в Уфе начался голод. Сдача города была неминуемой. Уфу могли спасти только правительственные войска. Именно в этот момент к городу подошли регулярные войска под командованием полковника Михельсона. Несмотря на ожесточенное сопротивление восставших, 24 марта 1774 г. отряды Зарубина потерпели поражение. Сам «граф Чернышев» с небольшим отрядом в 20 человек бежал на юг к Табынску, вероятно, пытаясь соединиться с повстанцами в этом районе. Но в 12 верстах от Табынска, на Богоявленском медеплавильном заводе Зарубина вместе с товарищами захватила в плен команда казачьего капрала А. Кузнецова. Пугачевцы были закованы в кандалы и содержались под строжайшим караулом. Несмотря на все меры предосторожности, тем не менее вскоре была сделана попытка освободить Зарубина и его товарищей. Из рапорта полковника Михельсона от 30 марта 1774 г. узнаем, что один из пугачевских атаманов (имя его в документе не указано) попытался освободить пленных — «он возмущал иноверцов, чтобы отбить называемого графа Чернышева с его сообщниками». Как указывалось в официальных документах, он бы освободил пугачевцев, «когда б не поспешила посланная (правительственная) команда». Инициатор «бунта» был захвачен и по приказу Михельсона повешен. Так неудачно закончилась попытка освобождения Зарубина.

В конце марта Зарубин был доставлен в Табынск. Здесь его допрашивали в первый раз и жестоко пытали, систематически избивали «кошками» — ременными веревками с узлами на концах, специально используемыми для наказания каторжников. Особенно усердствовали офицеры Михельсона, столь недавно испытавшие стойкость и мужество войск Зарубина. Вскоре атаман был передан в Следственную комиссию и отвезен в Москву, где «шеф» Тайной экспедиции Шешковский подверг его допросам и пыткам. Зарубин держался с твердостью и мужеством. Даже следователи признавали его преданность делу восстания. Как одного из самых опасных преступников Зарубина приговорили к смертной казни. Он присутствовал на казни Пугачева в Москве на Болоте. Затем Зарубина отвезли в Уфу и 10 февраля 1775 г. обезглавили. Труп мятежного атамана вместе с эшафотом сожгли, а голову воткнули на кол для всеобщего обозрения.

Жизнь Ивана Зарубина была ярчайшим примером борьбы беднейшего казачества против насилия самодержавия, «за волюшку казацкую», «за вольность народную».