И снова. Явилось ясно солнце в десять утра. Сказал Тоне погулять и три дня не появляться дома и на работе. Я бы на ее месте вопросы задала, а не так, как она, покивав и не глядя на свою непосредственную и охуевшую начальницу, молча собраться и сбежать.

Казаков стоял посреди офиса, роясь в телефоне.

— Вещи взяла?

Нет.

Даже взгляда не поднял и продолжил:

— Хер с ним. Кофе налей. Через две минуты Спасский приедет. Едем на три дня за город.

Алё! Алё, Казаков! Земля тебя вызывает!

— Межекова, шевелись. Черный без сахара мне. Через полтора часа обыск, нам надо уехать до этого момента.

— Чего? — подавилась я.

— Через полтора… — ему пришла смс и он, усмехнувшись, исправился, — через час обыск. Нет, ты можешь, разумеется, остаться. Передашь от меня операм привет и потусишь с ними тут три дня. Либо со мной за город на шашлыки и свежий воздух.

— Я не сдала еще отчеты… К чему обыск у меня? — совершенно растерянно пролепетала я.

— К тому, что ты на меня работаешь, а значит подобные вопросы звучат отныне очень глупо и я накладываю на них табу. — Влад чуть прищурился отвечая на смс и недовольно искривив губы. — Ты едешь, нет? Шашлыки или допрос? — Казаков усмехнулся на мгновение отрывая взгляд от экрана и бросив его на потрясенную меня. — Межекова, я не люблю тормозов.

— Я…

А сама уже поднялась из-за стола, чувствуя непередаваемое воодушевление избежать неприятностей. И вдарить в ровное лицо Казакова с ноги.

— Кофе мне налей. Серебристый Мерседес у входа, номер три тройки. — Он уже шел к двери, так и не поднимая взгляда от экрана. — Жду десять минут.

Тупые слова о том, что он сам заявлял, что кофе не любят застряли в глотке. Обыск. Падла.

Через семь минут он, не отрывая взгляда от своего телефона, посекундно его оповещающего о входящих сообщениях, пригубил кофе и, поморщившись, выбросил его в приоткрытое окно Мерседеса, за рулем которого находился Спасский, а на заднем сидении сидела я.

— Руслан за Маринкой поехал. — Спасский стал выезжать с парковки.

— На кой? — почему-то это прозвучало как будто «ну нахуя, блять?»

— Она на седьмом месяце, а у нее и без этого как бы с логикой проблемы были. Сейчас она думает, что если Руслан куда и едет, то это непременно в проституточную, типа у него один маршрут, а тут надолго же… вот и вцепилась.

— Почему ты говоришь, что у нее логики нет? Есть. Я бы вообще из-за такой Марины в проституточную жить переехал. Или Марину переехал. Под какое настроение попала бы. Межекова, сделай из сказанного вывод.

— Влад? — негромко произнес Спасский, бросив на него вопросительный взгляд.

— А, забыл сказать. Она теперь моя любовница. При ней можно вести себя естественно.

Вот у любого другого это прозвучало бы абсурдно, обидно. А у него просто как факт. Мол, земля круглая, небо голубое, она моя любовница, при ней можно грубить и говорить гадости.

А ничего так, мне нравится, с ним что угодно, но явно не соскучишься. Вот, например, организовал развлекуху на три дня. От веселья прямо петь хочется. Как волк. На луну.

Я удрученно смотрела в окно, на проплывающий мимо город. Они трепались мало. Влад не прекращая рылся в телефоне, довольно часто курил. Лысый молча вел машину.

Мы были уже близко к выезду из города, когда телефон Спасского. Он поднял трубку и довольно долго молчал, только вот лицо у него становилось все более напряженным.

— Рус, ты вообще как себе это представляешь, ты нормальный, нет? — Негромко поинтересовался он, останавливаясь на красный сигнал светофора. — А Леха или Володя? Слушай… да погоди ты… ой, ладно, скажу! Ага. Должен будешь. — Спасский отключил телефон, бросил его на приборную панель, и, тронувшись на зеленый сигнал, аккуратно произнес, — Влад, только не злись.

— Л-л-лол. — Зевнул Казаков, не отрывая взгляда от экрана.

— Рус с Маринкой короче в прах разругались, и им надо на разных машинах, а Вовчик с Лехой уже уехали и мы еще в городе и… вот. Только не злись.

— Руслан понимает, что рискует остаться вдовцом? Или евнухом. Я еще определяюсь. — Произнес вроде с ленцой так, ровно очень, а прямо вот ощущаешь его просто непередаваемое по силе раздражение.

— Поэтому он через меня попросил.

— Я с ней в одной машине не поеду. Межекова тоже. У нас еще не было интимных отношений, а Марина у нее к этому охоту отобьет и чего мне тогда три дня там делать?

Я в полном ступоре посмотрела в затылок Казакова. Сказано опять в этой манере «солнце светит, дождик льется, мы с три дня с Межековой трахаться будем». Типа все норм, все так и происходит, чему тут удивляться? Глупая, что ли? Элементарных вещей не знаешь?

— Чего? — сипло выдавила я.

Меня проигнорировали. Лысый, тщательно подавляя смех, вел машину, Казаков молча сидел в телефоне, я тихо хренела дальше. И вот прямо в воздухе витало что режим «солнце светит, земля круглая и тут-любая-фраза-ублюдка-Казакова-будет-так-же-естественна» активирован. Навсегда.

Да ага, счаз. Разбежался. Я не дура, я протест в лоб кидать не буду, прекрасно понимаю, кто есть кто, Владислав Игоревич. Я уже поняла, что к вам нужен особо обдуманный подход. Марину не переносите? Да это ж охуенно, Казаков! Красава! Дай пять! И еще с десяток фраз, что у тебя вызывает стойкую аллергию, а то слишком жестко прешь со своими этими «солнце светит, а Межекова-бесприкословная-дура». Межекова тоже вот не пальцем деланная, если что.

Непременно буду общаться с неведанной Мариной, раз она обладает таким чудодейственным веянием на Казакова. Прямо отходить от нее не буду, раз он даже в одной машине с ней ехать не может. Хотя тут тоже рассудить надо. Он дал мне карт-бланш, мол пошли в отношения, правда на позиции моей шлюхи, но пошли. Переть в лоб бесполезно. Хитростью брать? Так просечет. Просек же эти мои фортеля… Зачем только согласился потом Чтобы заставить страдать, наверное. Тупость он наказывает, это прямо у него на лбу написано. Блять, умный мужик это головняк. Вот что мне делать-то? Ну не спать же с ним…

Пока я там в рассуждениях путалась, не заметила, что мы уже выехали из города и теперь тормозили недалеко от припаркованного на обочине внедорожника Ауди. Как только Спасский остановил машину в паре метров от внедорожника, то задняя дверь распахнулась и из салона вышла миловидная темноволосая девушка, зябко кутающаяся в красное пальто на промозглом ветру, гуляющем по загородному шоссе. Она запахнула пальто на внушительном животе и решительно направилась к автомобилю, где сидели мы.

— Только не это. — Сказал Влад и взялся за ручку двери. — Межекова пошли.

Я замешкалась, но подчинилась своему начальнику, идущему чуть впереди от меня. Как будто обмен заложниками, сука. Марина, проходящая мимо нас, угрюмо зыркнула на не обращающего на нее внимания Казакова, все так же увлеченного своим телефоном.

В салоне Ауди приятно пахло. Я снова сидела на заднем сидении и торопливо анализировала сложившуюся ситуацию. Мы проехали пару километров в абсолютной тишине, и на обочине показался экипаж Гаи. Когда до них оставалось метров десять, гаишник махнул полосатой палкой, и Руслан начал сбрасывать скорость. Казаков, что-то печатая в телефоне, открыл окно и махнул рукой. Мерседесс со Спасским и Мариной, подчиняясь, проехал дальше.

— О, Андрейченко. — Зевнул Влад, наконец оторвавшись от телефона ровно в тот момент, когда мы проезжали мимо гаишника и Руслан готов был съехать на обочину. Негромко приказал. — Топи.

— Не останавливаться? — Уточнил Руслан.

— Нет. Засветимся. Через час все будут знать, что нас действительно в городе не было. И Вано набери, его тоже надо засветить. Пусть на двадцать восьмом километре у заправки тормознет, с хвостом туда подъедем.

И Руслав втопил. Меня вжало в сидение и я испуганно посмотрела назад, где гаишники что-то проорав торопливо садились в машину, чтобы выехать следом.

Казаков был спокоен. Руслан тоже. По ходу, ускоренно билось серрдце только у меня одной, неотрывно смотрящей, как экипаж мчит за Ауди, но нагнать у него не получается. Руслан позвонил Спасскому и ровно передал слова Казакова, скучающе глядящего в зеркало заднего вида, на непоспевающую Приору гайцев.

Сука… Да во что я ввязалась?

Влад сказал сбросить скорость Руслану, когда впереди показалась заправка, возле въезда на которую уже был припаркован серебристый Мерседес Спасского.

Руслан подпустил экипаж, но обогнать не давал. Когда все же дал и те пошли на опережение, резко свернул на обочину метрах в пятнадцати от Мерседеса.

— На бричках все ездят. — Бросил Влад, презрительно глядя как Приору заносит от резкого торможения и тащит вперед еще на несколько метров. — Ладно, сейчас, пока машину будут шмонать, я бабла Андрейченко накину и поедем.

Из машины впереди выбежали два гаишника и помчались на Ауди, одновременно, откуда ни возьмись, появился еще экипаж, лихо пересекающий двойную сплошную, и останавливающийся рядом с Приорой. Из машины подкрепления выбежали еще четыре человека.

— Шмонать? — Повторил Руслан внимательно глядя на бегущих людей.

— Разумеется. — Казаков зевнул и усмехнулся. — Знают, что денег возьмут, но выебнутся у них дело святое.

— Влад… я с весом. — Упавшим голосом сказал Руслан.

Я потрясенно замерла, забыв как дышать. С наркотой. Он с наркотой, долбоеб. Машину будут досматривать…

Казаков резко повернул к нему голову и взгляд у него был просто ужасающий. Нечеловечески злой. Отравивший напряженную тишину в салоне. Миллисекунда, за которую он выстрелил рукой и с силой ударил Руслана лицом о руль.

— Где?

— Под сидением. — Сдавленно ответил Руслан, закрывая лицо рукой и склоняясь в сторону двери.

— Не пались, ебанат — Рыкнул Влад, заставив Руслана замереть. — Ты хули впрягся если маркированный? Тупорез, блять… — Дверь с его стороны распахнули и грянул Казаковский резкий и безапелляционный приказ, — руки убрал. Сам выйду.

А вот Руслана выдернули. Со мной сначала замешкались, я почувствовала неловкость, дрожащими пальцами отстегивая ремень, но дернули не так грубо как Руслана.

— Тихо, все свои. — Влад стоял рядом с машиной и, сука, от него разило, просто разило давящим отталкивающим веянием, заставляющим двух гаишников остановиться в полуметре. Просто мертвая зона, а он был ее причиной и эпицентром. В то время как меня прижали к закрытой двери, а Руслана, с окровавленным лицом из-за разбитого носа, к капоту.

Сердце прошибало ребра, адреналин растворял кровь, я загипнотизировано смотрела на Казакова, ровно и спокойно идущего к высокому человеку с очень злым лицом наблюдающего его приближение. Он скривился, подал рукой непонятный знак и мои руки, скрещенные на пояснице отпустили и от Руслана отошли.

Сказали отойти от машины, мы стояли рядом с Русланом в паре метров, рядом с нами один гаишник.

Я, сбито дыша, смотрела, как из припаркованной у заезда на заправку машины выходит Спасский, идет прямо к нам. Ему преградил дорогу один из служителей дорожного порядка, но краткий разговор, кивок лысого в сторону Влада, разговаривающего с человеком, отведшим взгляд в сторону и твердо сжавшего челюсть. От Спасского отошли и он направился к нам.

Подъехал еще экипаж, вышли трое в форме, начали разговаривать с гайцем стоящим возле нас. Лысый остановился рядом, хмуро посмотрел на Руслана, зажимавшего нос, и вытирающего второй рукой с подбородка кровь.

Руслан взглядом указал в сторону стоящего рядом с нами гаишника, и сука, Спасский сказал им отойти. Он. Сказал. Им. Отойти.

У меня было чувство, что я нахожусь на грани истерики, когда те, на миг замолчали, тяжело глядя на спокойного лысого и молча отошли ближе к обочине.

— За что? — Иван Сергеевич снова посмотрел на Руслана, мимоходом глянув на мое напряженное лицо и протянув пачку сигарет, я отрицательно мотнула головой.

— Вань… — негромко прогундосил Руслан. — У меня крэк под сидением.

Спасский на мгновение прикрыл глаза и протяжно выдохнул дым, прикусывая губу и качая головой, напряженно глядя на асфальт.

— Это залет, Рус. Он тебя убьет.

Одновременно с этим, гаишники начали тормозить машины. Понятые. Они набирают понятых. Досмотр будет.

— Твою мать… — Спасский смотрел в ту же сторону, резко повернул голову в сторону Казакова, все так же разговаривающего с гаишником. Они встретились глазами и Ваня едва заметно кивнул в сторону гаишников, объясняющих низкому и плотному мужичку, вышедшему из видавшей виды копейки, для чего он его остановил.

Казаков почти незаметно отрицательно мотнул головой.

Спасский сделал особенно глубокую затяжку и очень тяжело посмотрела на Руслана, глядящего на его машину. Внезапно сбито выдохнувшего, злобно выматерившегося:

— Блядь, Марина, нет…

Я посмотрела в сторону автомобиля Спасского и заметила напряженную девушку, выходящую из него. С внушительным таким сроком. Она не отпускала взглядом лицо Руслана, все еще сжимающего кровоточащий нос.

И началось кино и немцы, потому что я поняла, почему Казакова так раздражала жена Руслана, подошедшая к нам и начавшая что-то лепетать сначала, а потом допытываться, кто из сотрудников разбил лицо Руслану и громко говорить, что это подсудное дело.

— Руслан резко остановился, ударился о руль, Марин. — Напряженно ответил Спасский, глядя как останавливают еще одну машину.

Но она не остановилась. И я мучительно захотела ее ударить, чтобы перестала нести херню, когда тут пиздец начинается.

Подошел гаишник, тот самый, который меня удерживал, поинтересовался у Руслана где документы. Они пошли к машине, но Руслану ее даже коснуться не дали, он просто рукой показал на бардачок, откуда гаишник сам взял документы.

К нам подошли гаишники с понятыми, начали говорить что-то, я почти не вслушивалась, напряженно посмотрев в спину Казакова. Мужик, с которым он в этом момент разговаривал отрицательно и твердо мотнул головой, начал что-то объяснять, кивая в сторону столба с установленными камерами. У меня упало сердце.

«Засветиться», «На двадцать восьмом километре» — Казаков сказал это все не просто так. Я еще раз посмотрела в сторону столба. Казаков знал, как засветиться, знал, что будет шмон после которого он даст взятку и нас отпустят. Но никто не знал, что Руслан с наркотой.

Я снова посмотрела на Казакова, очень зло сплюнувшего в сторону, а мужик перед ним заметно вздрогнул, но снова кивнул в сторону столба.

— Теперь точно? — очень тихо спросила я у Спасского, прикурившего вторую сигарету, и глядящего, как пара гаишников, Руслан и понятые, остановились у капота и служители дорожного порядка им что-то объясняли, тыкая в разложенные на капоте бумаги.

— Теперь да. — Так же негромко ответил Спасский, доставая телефон и отходя в сторону, одновременно кому-то набирая.

Я осталась с растерянной и деланно злой женой Руслана. Она перевела взгляд от компании у машины на меня хотела что-то сказать, но я на нее не смотрела, прикусив губу, когда один из служителей дорожного порядка, стоящий у капота громко сказал:

— Владелец автомобиля, подойдите.

— Вано, она на тебя оформлена. — Внезапно послышался ровный голос Казакова.

Я обернулась, глядя как лысый, не прекращая разговаривать по телефону отходит от обочины и идет к машине. Посмотрела на Казакова. Ему нужно еще время. Еще немного времени. Это было заметно по прикусившему губу мужику, все так же глядящего в сторону. Ему нужно время. Которого у него нет.

К нам подошел Руслан, уже не зажимающий нос. Идея пришла ко мне быстро, еще до конца не успев сформироваться, но времени нет. У Казакова нет времени — дверь машины уже была распахнута.

— Руслан, сейчас я буду тебя бить. — Напряженно сказала я, чувствуя, как натянулись нервы до предела. — Подыграй.

— Что? — он изумленно повернул ко мне лицо и я с размаху, с силой, от всей души за такую подставу впечатала ему кулаком в нос.

И зашипела, потому что оказалось, что людей бить это больно. Но это подстегнуло, заправило адреналином вены и подавляло чувство страха и будоражило смелость. Руслан отшатнулся, что-то прохрипел, а я громко завопив первое что пришло в голову, прыгнула на его:

— В смысле по пьяни не считается?! — ударила неровно, куда-то в скулу и опять скривилась от боли. — В смысле, блять, измена по пьяни не считается?! С кем, падла?! С кем ты трахался?!

Руслан под моим весом не удержался и мы рухнули в ледяную пыль, он закрылся руками, но впечатать ему еще раз я не успела — зрители включились в спектакль. Ко мне подскочил какой-то мужик сзади, схватил за плечи и оттащил. Я брыкалась и орала, зло и с ужасом глядя на Руслана, которому помогали подняться на ноги явно веселый мужичок-понятой и еще один гаишник.

Мой взгляд упал на абсолютно растерявшуюся Марину, мысль пришла неожиданно:

— Ты от кого беременна?! — она смотрела на меня в абсолютном ужасе. — От кого-о-о?!

Не иначе как с перепугу Марина оперативно тыкнула рукой в сторону растерянного донельзя Руслана. И тут в спектакль включился Спасский. С размаху ударив Руслана кулаком в ухо и взревев:

— Ты мою сестру обрюхатил?!

Я аж обмерла. Как и все. На мгновение. Потому что Руслану явно надоело, что его все бьют и он кинулся на Спасского с громким, неразличимым ругательством. Они сцепились так, что свалили с ног гаишника, и покатились на дорогу, вынуждая ехавшую по ней машину уйти в сторону. К ним кинулись все — двое понятых, гаишники, в том числе и тот, что держал меня. Марина громко воскликнула и пошатнулась я рванула к ней, не осознавая, что этим сама порчу свое же представление. Схватила за плечи и глядя в глаза приказала идти к машине. Сказала что все будет хорошо, просто иди к машине. Она смотрела на меня вообще в шоке.

— Иди к машине! — рявкнула я. — Сейчас же!

Она кивнула и резко повернувшись почти бегом кинулась к машине Спасского.

Я, обернулась, глядя на битву на дороге, уже принявшую массовый характер, потому что в военные действия каким-то макаром оказались вовлечены и двое понятых. Кто кого за что бил было непонятно, разнимались все с трудом, хотя орущие уже благим матом гаишники очень старались.

Продолжалось это еще с полминуты, не больше, их все-таки растащили. Стали выяснять на повышенных тонах. Понятые грозились написать заявление.

— Ты. Сука. В машину. — Такой злой рык у меня над ухом, что я аж подпрыгнула.

Испуганно оглянулась. Влад. Бледный, настолько зло глядящий на меня, что все внутри перевернулось. Если я несколькими минутами ранее думала, что мне было страшно, то сейчас поняла, что ничего не знаю о страхе. Чувство, как будто на краю бездны и земля под ногами осыпается.

— Быстро. — Бросил резко, звучно, без права на возражение. Взглядом указал в сторону машины Спасского.

Я инстинктивно попятилась назад, глядя на него исподлобья, но он уже на меня не смотрел, направившись к группе все так же громко орущих друг на друга людей. Быстро затихающих когда он к ним подошел, а я на ватных ногах уже садилась на заднее сидение, где плакала перепуганная жена Руслана.

Откинула голову назад и прикрыла глаза, чувствуя, как дрожат колени. И все нутро. Почему-то тяжело дыша повернула голову, глядя как там, у другого автомобиля стоят люди. И понимая. Что не одну сейчас меня так кошмарит.

Несколько минут и все стали расходиться. Быстро, почти незаметно полились деньги. Краткие передачи от одного к другому.

В эту машину сел Руслан и мы поехали. Марина плакала, он молчал, а у меня было очень отчетливое чувство, что вот точно ничего не закончилось, и это только начало пиздеца.