Зорина ждали у его подъезда. Две машины и серебристый Ягуар Игоря. Саша припарковался сразу за машиной брата и, на мгновение прикрыв глаза, чтобы окончательной прийти в себя, покинул салон.

Поздоровался с группой мужчин, негромко смеющихся и скрашивающих ожидание у подъезда байками. Игорь стоял с ними, шутил, тоже смеялся, но при появлении брата разом напрягся.

— Парни, я на пару минут. — Улыбнулся Саша, взяв за локоть Игоря. — Семейные обстоятельства. — Потянул его прочь от подъезда, к углу дома, и взглядом попросив Антона следовать за собой.

Грановский кивнул, взял у ближнего к нему мужчины бутылку виски и пошел за Зориным.

В эту часть дома почти не доходил свет уличного фонаря. Игорь высвободил свою руку и настороженно следил за братом, севшем на скамейку у подъезда и прищурившись в полумраке вглядывающемся в лицо Игоря.

Рядом с Игорем остановился Антон, достал сигареты, щелкнул зажигалкой. Повисшее молчание напитывалась нехорошим таким предзнаменованием. Игорь пытался смотреть в лицо брата, находившегося от него в метре расстояния растерянно. Выходило плохо.

— Можно? — Зорин просительно протянул руку за бутылкой в руке Антона.

Грановский подал ему виски. Саша, отпив, отвел взгляд от брата, поставил виски на асфальт возле скамейки и достал из кармана зажигалку. Подкинул на ладони, привлекая к ней взгляд брата и сжал в кулаке. Игорь порывисто и испуганно выдохнул, осознав, зачем нужно это движение. Хотел отступить назад, но не успел.

— Подержи его. — Зорин перевел взгляд на Грановского, тот усмехнулся и еще прежде чем Игорь успел среагировать метнулся за его спину, выкрутив и крепко зажав руки, краткой подсечкой заставив Игоря упасть на колени.

— Саш… — напряженно произнес Игорь, и не пытаясь скрыть страха смотрел на мрачно усмехнувшегося брата, оценивающе глядящего в его лицо. — Сань, пожалуйста, не надо… Я же ничего не сделал… Да за что? Что я денег просил?

Последняя фраза заставила Сашу побледнеть так, что это было заметно даже в полумраке. Он с трудом сглотнул, встал со скамейки и подошел к Игорю. Крепче зажимая в кулаке зажигалку.

— Саш… — с отчаянием прошептал брат. — Господи… Ну не надо, я прошу тебя! Да за что?.. Просто хотя бы скажи за что?..

Удар в челюсть. Еще один. И еще. Со злостью, но с отмеренной силой. Игорь пытался сжаться, увести голову, отпрянуть, но Антон держал намертво.

— Сколько Ева заплатила тебе за поджог, малыш? — почти ласково поинтересовался Зорин, приседая на корточки рядом с Игорем, прерывисто дышащим и сплевывающим кровавую слюну из-за разбитых губ и прокушенного языка. Не дождавшись ответа, Саша подцепил его подбородок пальцами и резко дернул вверх заставляя смотреть в свои обманчиво спокойные глаза.

— Я не… Саш, это не я, я клянусь в этом… Клянусь, Саш… — Едва ворочая языком просипел Игорь, морщась от боли. — Правда, это не я! Не я!

Зорин стиснул челюсть, пытаясь подавить себя. Встал с корточек, размял кулак, удобнее разместив нагретую зажигалку, не отрывая испытывающего взгляда от испуганного лица брата.

— Раунд ту. — Жутко усмехнулся, сплюнул под ноги. — Файт.

Теперь бил жестче. Но еще аккуратнее. Ему не нужно было, чтобы Игорь потерял сознание. Тот дергался, пытался встать, уклониться, но Антон не позволял, выворачивая его руки и заставляя подставлять лицо под удары. Игорь, уже ощущая туман в голове, скрадывающий боль от разбитого в кровь лица едва слышно выдавил «хватит». Саша, не сдержавшись, ударил еще раз. С силой, до хруста. Прикрыл глаза, отступил. Загоняя в себя обжигающую ярость так и подогреваемую болью от разбитых костяшек.

— Так сколько, зайчик? — голос сиплый, почти срывающийся на рык. С трудом удерживает себя в руках. Просто с огромным трудом.

— Я не… — Игорь выплюнул выбитый зуб и тонкая вязкая струйка слюны, окрашенной кровью повисла от подбородка до асфальта. — Саш…

— Третий заход я не выдержу, Игорёш. Забью нахуй. — Едва не ощерился Саша, разминая руку и не в силах оторвать взгляд от корчащегося лица Игоря, все так же намертво сжатого в тисках Антона.

— Четыреста. — Слабо, глухо, обреченно. С трудом повернув голову и мученически глядя в лицо старшего брата.

Саша недоверчиво поднял бровь, всматриваясь в такие похожие глаза.

— Ты прикалываешься, что ли? Игорь, ты долбоеб? Ты сжег клуб стоимостью в тридцать пять мультов за жалкие четыреста рублей?

— Он же… ты же за одиннадцать его брал… — снова сплюнул кровь, растерянно и с неверием посмотрев на Сашу.

— И раскрутил этот блядюшник в элитное заведение на тридцать пять лимонов и это по минимальной рыночной стоимости. Сука, ты реально долбоеб. Реально. Сука… Я даже не подозревал, что ты настолько тупой. Слабоумие и отвага, блядь, как про тебя сказано… — потрясенно выдохнул Зорин, в неверии покачав головой и со значением посмотрев в ровное лицо Антона, тут же разжавшего руки. — Где деньги?

— В бардачке. — Игорь едва успел взять упор на локти, чтобы не впечататься разбитым лицом в холодный тротуар. Сплюнул кровь и дрожащими пальцами вытянул из кармана джинс иммобилайзер от Ягуара.

— Будь добр. — Саша передал иммобилайзер Антону, одновременно приседая рядом с Игорем и снова взял его лицо за подбородок, ведя его из стороны в сторону и придирчиво осматривая. — Ну, ничего в принципе. На этот раз только сломанной скулой отделался. Заживет, братишка, не переживай.

Игорь прикрыл глаза дрожащими веками и криво усмехнулся разбитыми губами. Хлопнула дверь Ягуара. Саша, брезгливо оттерев кровь брата о его ветровку, вопросительно посмотрел на нахмурившегося Грановского, подходящего к нему и протягивающему пачку однотысячных купюр.

— Тут явно нет четырехсот тысяч, Зорин.

Саша горестно вздохнул, не принимая протянутые деньги и нежно улыбнулся побледневшему Игорю, уже севшему на асфальте, и держащемуся за разбитое лицо.

— Сань, я же должен был людям. Помнишь, у тебя просил… Шестьдесят взял оттуда. — Правильно расценив взгляд, прошептал Игорь, невольно отодвигаясь от брата прямо по тротуару.

— И? — Вопросительно приподнимает бровь Саша.

— И тридцать на кокс.

— Сколько по весу?

— Два грамма.

— Где снег?

Игорь понимал, что врать нельзя. Понимал, видя разъяренного, абсолютно разъярённого брата перед собой. Он всегда был на первый взгляд спокоен, когда вот так, как сейчас, готов был абсолютно на все. Лучше когда орет. Это намного безопаснее. Поэтому Игорь молча, дрожащими пальцами вытянул пакетик из заднего кармана джинс и протянул Саше. Тот, почти не глядя перебросил его Антону и у Игоря сердце упало, ибо он знал, что означает подобный оценивающий взгляд, каким Грановский смотрел на дурь.

— Тут не два грамма, а четыре с половиной или около того. — Задумчиво произнес Антон, подкидывая на ладони пакет, и, раскрыв его, коснулся порошка мизинцем, чтобы потом прижать к верхней десне и пробно провести по ней языком. Краткая пауза и он брезгливо сплюнув на асфальт, заключил, — не сказал бы, чтобы это хотя бы примерно близко к чистому, но и не полная хуета. Такой себе бодяженый среднячок. Грамм подобного дермеца примерно за двадцатку уходит, это если по минималке оценивать, а в розницу обычно еще процентов шестьдесят к цене накидывают. Но больше я бы за него не дал, а он у тебя, — краткий взгляд в сторону напряженного Игоря, — не совсем долбоеб и в теме сечет, так что он бы тоже больше не дал. — Антон насмешливо посмотрел на пакет и вывернул его прямо на асфальт. — Сам посчитай, Саш, на сколько он тебя сейчас наебал.

— Так сколько Ева тебе заплатила, солнышко? — Саша присел у ног помертвевшего Игоря и положил ему ладонь на колено.

— Восемьсот. — Игорь напряженно смотрел на ладонь брата на своей ноге, он прекрасно понимал, что Саша сейчас может сделать.

— Вот. — Зорин убрал с колена руку и одобрительно похлопал ее Игоря по щеке. — А то я уже было в тебе разочаровался. — Пальцы вцепились в подбородок, до боли сжали его, дергая лицо на себя. — А если совсем уж честно? Игорёш, это твой последний шанс, воспользуйся им правильно.

— Лям двести пятьдесят. — Убито прикрыл глаза Игорь, понимая, что все. Действительно все и больше увиливать нельзя. Или снова реанимация.

— Где остальное?

— Под сидением.

— Антош, не обессудь, что гоняю. — Усмехнулся Зорин Антону, взглядом указав на машину Игоря, и повернулся к недалеко стоявшей компании, — Ром, можно тебя?

От группы отделился высокий брюнет и подошел к Зорину. Саша улыбнулся смотря на напряженного Игоря.

— Ром, — глядя в глаза брату негромко произнес Зорин. — У тебя же сеть автосервисов, так? Связи, перекупы и все дела. За сколько кошечку толкнешь? — краткий кивок в сторону Ягуара. — Комплектация — максималка, прокачена в официальном тюннинг-ателье, год выпуска нынешний. Пробег… ну хуй знает, может пятерка. Кошечка новая совсем.

Рома подхватил виски у скамейки и пригубил, задумчиво глядя на автомобиль.

— Подратая она какая-то, кошечка твоя. Бампера точно менять. Пока стояли, успел осмотреть, они мертвые, причем оба. — Он снова пригубил виски и заключил. — Ну, если сделать совсем уж нарядно, на девятку потянет. Запара, правда, с покраской будет, а, следовательно, с покупателями. Так-то можно попробовать… Семнадцать процентов снимаю за услуги с рихтованием, бамперами и продажей, тогда берусь.

— Договорились, Ром.

Антон, уже стоящий рядом, пересчитывая купюры взятые из машины, не глядя протянул Роме иммобилайзер.

— Игореш, тачке ведь полгода еще нет. А она на девять мультов только тянет, что ж ты такой неаккуратный у меня, м? Я ж десять с копейками за нее отвалил. — Прищурившись, Саша смотрел на брата, с трудом встающего с асфальта. — До дома-то доберешься, маленький?

Игорь сплюнул и бросив взгляд на брата с неохотой кивнул.

— Отлично. Завтра еще по поводу твоей квартиры скажу, когда тебе съехать оттуда надо будет. — Нехорошо улыбнулся глядя на резко замеревшего Игоря, только было собравшегося встать на ноги. — Должок за клуб в тридцать пять лямов надо отдавать же, Игорёш. А ты как думал? Что продашь меня, но без последствий? Теперь мы выходим с тобой на уровень товарно-рыночных отношений, Игорек, раз по-другому ты не понимаешь, кто такой старший брат и почему его нельзя предавать. Прайс-лист тебе выведу, что и сколько стоит, ты ж все деньгами меряешь, может хоть так до тебя дойдет, если ты с любимым баблом и имуществом расставаться начнешь. Вот мы с тобой весело заживем, да, мой хороший? Вот теперь заживем. — Улыбаясь, Саша ободряюще похлопал по щеке помертвевшего Игоря и повернулся к Антону. — Тош, пошли за бухлом сгоняем. — Антон, не отрывая взгляда от пересчитываемых купюр кивнул.

Саша дошел до группы мужчин все так же ожидающих их у подъезда и перекинув Роме ключи от квартиры, оповестил:

— Парни, мы сейчас в ресторан за алкоголем сгоняем, а то у меня запасы дома куцие. Так что поднимайтесь, чувствуйте себя как дома. Но не слишком.

Мужчины рассмеялись и зашли в подъезд. Когда Зорин упал на пассажирское сидение машины Антона и затянулся сигаретой, Грановский, выехав с парковки негромко спросил его:

— Что с Евой делать будешь?

— Удавить бы ее надо. И очень хочется. — Задумчиво ответил Саша. — А нельзя. Чухнула, что клуб ей тоже не обломится и сожгла его к хуям. Да еще и через Игорёшу. И смотри, как придумала хитро — подстраховалась, что если я соберусь ей за это башку с плеч снимать, то она Игоря тогда заложит, а этого мудака я под хуй подводить не стану, а из этого следует, что и ее не трону. Пиздец. Зря я хихикал, когда она мне отомстить обещала. — Саша, стряхнув пепел в окно, осматривал разбитые и ноющие костяшки пальцев. — Поражаюсь я степени бабского упорства в стремлении сделать гадость ближнему. Себя ж не жалеют. — Зорин удрученно вздохнул. — Вот что у этой козы дурной с головой, а…

— Нормально там все, — фыркнул Антон, скосив на него насмешливый взгляд. — Красиво сделала, если объективно.

— Ты чей адвокат, сволота? — Хохотнул Саша, выкидывая сигарету и удобнее разваливаясь на сидении.

— Вообще твой. Но сделала она все равно красиво. Говорю же, если судить объективно.

— Ты адвокат, Грановский, какое нахуй объективно? Это несовместимые понятия для тебя, если ты не знал.

— Ты еще поучи меня жизни, Сань. Моя хотя бы просто сбежала, а не, допустим, квартиру мою сожгла… Это как же надо бабу довести, как же надо… — Антон в притворном ужасе посмотрел на усмехнувшегося Зорина. — Впрочем, зная тебя, странно, что она вообще в психушку не слегла. Хотя крыша у нее, — Антон усмехнулся, — горит очевидно.

— От тебя сбежала, мне имущество жгет. «Если объективно», — Саша очень похоже передразнил Антона, — то тебе не кажется, что мы с тобой просто животные, что до такого доводим?

— Нет.

— Оно и не удивительно. Животное никогда не думает о том, что оно животное. — С наигранной печалью посмотрел на него Зорин и тут же ехидно улыбнулся. — Тош, хочешь анекдот?

* * *

— Хотел наврать, что я мимо проезжал, но не буду.

При звучании низкого голоса Зорина я едва не выронила коробку, которую вытаскиваю из багажника машины, припаркованной у моего дома. Он успевает подхватить и поставить ее на асфальт у моих ног.

— Тут дело такое, — Саша выпрямляется, протягивает мне букет белых роз, которые успел зажать подмышкой, когда я едва не выронила коробку. — Я чего-то разнылся вчера, да еще и позвонить себе попросил. Подумаешь еще, что я рохля. — Лукаво блеснув глазами, произносит он и фактически впихивает букет ошарашенной мне. — Вот и решил реабилитироваться в твоих глазах.

Я с неверием смотрю то на него, то на розы. Ночью почти не спала, мысли были разные. С утра рука так и дергалась набрать ему. Потом работа, поставщики, подсчеты, которые не сходились мысли о Зорине вроде бы вытеснили. Ага, вроде бы. Я постоянно ловила себя на том, что рука тянется к телефону.

А сейчас он стоит передо мной, улыбается и внешне совсем не напоминает того загнанного человека, каким я вчера видела его. Ему кто-то звонит, он достает телефон из кармана брюк, едва заметно морщится и отклоняет вызов. И я вижу разбитые костяшки пальцев.

— Это… Игорь? — Неуверенно спрашиваю я, чувствуя как внутри все покрывается холодом и не отпускаю взглядом его ладонь, оставшуюся в кармане брюк вместе с телефоном.

— М? — Проследив за моим взглядом, удрученно вздыхает. — А, нет, это я упал. На Игоря. Кулаком. Несколько раз. Неловкий я, стыдно признать.

Дыхание сбивается, я откладываю букет прямо в открытый багажник и невольно прикусываю губу, всматриваясь в такие переменчивые глаза. Он едва заметно кивает — «спрашивай».

— Это все же он, да? Поджог. — Тактично оформить не получается. Но ему тактика от меня и не нужна.

Зорин чуть прищуривается внимательно глядя на меня и медленно кивает.

— А тот… что заказал. Твои опасения подтвердились?..

— Опасения… — Отчего-то прыснул, отводя взгляд. — Эх, гулять так гулять. Все равно уже разболтал столько, чтобы либо мне на тебе жениться, Ольга Дмитриевна, либо на тебе не жениться уже никому. — Я невольно оторопела от этих слов, глядя на него, доставшего сигареты и взглядом чуть задержавшегося на разбитых костяшках. — Да. Подтвердились. Игореша огреб за то, что мою бывшую сдавать не хотел.

— Она так отомстила?

Снова медленный кивок с тщательным отслеживанием моей реакции.

— Почему… почему вы развелись?

— Да, в общем-то, ничего такого из ряда вон. Банальная супружеская измена.

— Ты ей изменил? — уточняю я, внимательно глядя в его глаза.

— Почему сразу я? — с возмущением спрашивает он.

— Потому что… — «мне сложно представить мужика, стоящего того, чтобы тебе изменить» — чуть не брякнула я, но вовремя прикусываю язык. — А почему нет?

— Потому что, Оль. Коли женился, нехер метаться, я считаю, или не женись совсем. Да и вообще, это сейчас я по вечерам прошвырнуться могу, ночами дома сплю, а тогда у меня времени на то чтобы поесть иногда не хватало. Какие тут измены. И мой друг так бытовой сифилис подхватил. Хотя и предохранялся. Там, оказывается, это роли не играет. Доизменялся. Ну нахер такие повороты. — Зорина аж передернуло.

— Почему мне кажется, что причина отсутствия твоих измен именно в последнем? — невольно улыбнулась, наблюдая эту реакцию.

Зорин расхохотался, с удовольствием глядя на меня и многозначительно промолчал.

— Так значит она? — отвожу взгляд, когда он снова достает телефон и отвечает на пришедшее сообщение.

— Угум. Банальная история. Возвратился как-то муж с командировки пораньше… — Саша прыснул, и убрал телефон. — Ну и, собственно, на этом закончился наш брак. Когда я успокоился, сказал ей вот тебе квартира, вот тебе машина, ариведерчи до ЗАГСа, разводиться будем. А Ева вдруг решила поделить совместно нажитое. Все, кроме долгов и кредитов. Давай, говорит, мне активы свои. Я праведно возмущаюсь, мол, ну как же так, бессовестная ты женщина, бизнес у меня еще до свадьбы был! А она по злодейски так смеется и отвечает, что бизнес-то был, а то, как ты его расширил, лошара, пополам давай делить. И я неистово так умоляю эту бессердечную, давай, говорю, просто денег тебе дам, коварная изменщица, не трогай мой бизнес, разрушишь же, ибо руководить салоном красоты и строительной компанией это не одно и то же. А Ева снова по злодейски смеется и говорит, что в случае, коли силушки ее богатырской не хватит справиться, то продаст она мое дело. Ну, ту часть, которую я, дурачок рогатый, ей отдам. И так страшно мне стало, Оль, так страшно! Прямо не знал, что же мне глупому такому делать, коли мне войну объявили. «Нет!» — яро воскликнул я тогда, — «не бывать такому! То, что я рогоносец не означает что я еще и долбоё… наивный». И продаю к хуям все, а вырученными деньгами гашу кредиты и лизинги. Работаю в фирме по доверенности, но об этом Ева не знает, и ты смотри только ей не рассказывай, это я тебе по секретику, как своему братану. — Фыркает, глядя на меня, едва сдерживающую улыбку. — Прихожу к судье показываю бумажки и горько плачу, мол, господин судья, ну нищий я, взыскать с меня нечего! Все, что было я продал, чтобы закрыть долги, которые тоже в браке возникли, как и деньги. А вон та вон злодейка хотела радости брака поделить, а горести мне одному оставить. Последний кредит висит, а она его делить не хочет, представляете, господин судья?.. — Саша фыркает и чуть склоняет голову, с иронией глядя на меня. — Помимо последнего кредита еще оставался спорный вопрос по клубу, однако я подсуетился и его должны были на днях купить, часть денег, как залог, уже перевели. И я этой частью сразу последний кредит закрыл. И снова с бумажками к судье бегу и язык Еве показываю, мол, и здесь вот тебе не обломилось, бе-бе-бе, видишь, добро все-таки перемогает зло, надо было на деньги соглашаться. Злодейка покрутила пальцем у виска и пообещала отомстить и что мстя ее будет страшна. Видимо я сильно задел ее коварную натуру. — Саша скучающе зевнул и бросил взгляд на часы. — А потом клуб сгорел. Внезапно. И кто же это сделал? Вот кто же мог это сделать, ума не приложу…

— Так, Саш. Прежде чем меня снова понесет, — отмечаю его довольную улыбку, — надо решить вопрос, или на свадьбу чеши один.

— Вопрос? — усмешка вроде бы легкая такая, но в глазах напряжение.

— Встреча. Встреча, Саш. Она ведь не случайна.

Напряжение снимается. Его лицо непроницаемо. Он не хочет отвечать. Приподнимаю бровь, мол, либо так, либо никак. Краткая заминка на подавление себя и попытку принять мои правила игры.

— Может, не надо об этом? — пауза для формирования ответа, и тихий вздох. — Мне стыдно будет.

— Ты все больше интригуешь, Зорин. — Прохлада разливается не только внутри, но и отражается в моем голосе. — Ну, так и?

— Не случайно. — Признает он, отводя глаза. — Я же говорил, что с этой территорией намучался. — Кивает в сторону огороженной площади. — Да и до сих пор она из меня соки пьет, неудачная какая-то… Я частенько сюда приезжал, то один вопрос, то другой решать нужно… Там со стороны Краснознаменной перекопали участок и машину оставлять получается только с Хабаровской. И идти надо мимо кафе. Раз прохожу, второй, третий, четвертый… Утро, день, вечер — неважно, сидит тут в кафешке одно хрупкое создание. Думаю, вот жизнь у человека праздная какая, сидит целыми днями, развлекается. И больно уж симпатичная, может охотится так? Пару раз только не застал. — Сдерживает улыбку, но на меня взгляд не переводит, чуть прикусывает губу, голос виновато дрогнул. — В тот день с подрядчиками приехали. Проходим мимо — опять сидит. Пока суть да дело, полтора часа прошло. Обратно идем — и все еще сидит. Думаю, ну, подкачу загадочный такой, девочки же любят загадки. Может и перепадет мне что. Ой… — Зорин быстро посмотрел на меня, прыснувшую и покачавшую головой, и фыркнул. — Хотя хер с ним, чего уж скрывать. Ну вот, собственно. Подкатываю. Сидит снежная королева, кивает, мол, ладно падай, раз тебе так надо и дальше в телефоне роется, на меня, всего такого загадочного, ноль внимания. Аж обидно стало. Думаю, ты чего, принцесса, целыми днями тут сидишь, вот тебе принц, а тебе на него похеру? Не пойдет так. Решил, добавлю-ка я больше очарования. Опять ноль реакции. Ты прямо своим равнодушием мое мужское самолюбие насквозь протыкала, бессердечная. — Хохотнул, с задором глядя на меня. — А потом, когда ты причину начала искать, из-за которой я там перед тобой хвост пушил, я чего-то возьми да брякни намек на криминал. Тогда королева отреагировала, давай говорит, я тебе ментов вызову. Я аж растерялся. Думаю вот в какую ты степь прешь, а? Тебе тут полагается растаять и заинтересоваться загадочным незнакомцем, который тебя на черном коне в закат увезет, а ты мне сразу ментов предлагаешь, да и смотришь сердобольно так, как на убогого… Ну ты знаешь да, после моего развода, я как и всякий мужик, много нехорошего думал о женщинах и их коварстве. А тут мне с ходу помощь предлагают. Мне уже тогда неудобно стало. Тут хряк подваливает и хрюкать издевательски пытается. Королева снова коркой льда покрывается, хотя вроде и отвечает с должными эмоциями… Меня еще это тогда заинтересовало. А хряк все изгаляется. Думаю, куда ты, нечестивое животное, рыльце свое суешь. Не твой тут уровень. Мне бы дотянуть. А он все хрюкает. Раздражает непередаваемо. Не люблю я быдло и хабалов. И говорю ему, мол, твоя территория — моя территория. Хряк задумчиво похрюкал и согласился. Ну, дальше ты знаешь. — Саша вздохнул и достал сигареты, щелкая зажигалкой и следя за язычком пламени, но не подкуривая. — Оль, ну вот такой я козел.

— В субботу перепадет. — Едва слышно фыркнув, произношу я, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди. И одновременно ноги. Он заводит. Заводит меня всем и всегда.

— Что? — Тени снова оседают в глазах. Он все слышал. Он хочет твердого подтверждения, что я не разочарована, не обижена, как пятнадцатилетняя девочка, которую восприняли сначала неправильно.

— Ты ж надеялся, что перепадет тебе от хрупкого создания, целыми днями торчащим в кафе. — Чуть склоняю голову, впитывая сдержанное движение губ, попытавшихся усмехнуться. — Вот, сообщаю, в субботу перепадет. Мы же с тобой договорились уже, нет?

— Оль, да я не… мне правда стыдно. — Нихера не стыдно. Вообще даже не близко. Не уверен был в моей реакции — да, пожалуй. Но рассчитывал скорректировать мой настрой. Не пришлось.

— Да ладно, Зорин, угомонись. — Все-таки не сдержалась и рассмеялась с удовольствием глядя в его глубокие зелено-карие глаза. — Я честно просила, ты честно ответил. Ты же сам советами в ресторане плескал, что, мол, не задавай вопрос, на который не готова услышать ответ и прочий пафос. — Вяло машу рукой, закатывая глаза и снова смотрю на него.

И замираю. Там уже не тени. Там полный всепоглощающий хаос. Жажда, голод, желание обладать.

— Иди ко мне. — Полушепотом, не отрывая взгляда от моих глаз.

Которым не подчиниться невозможно. Краткая полусекунда чтобы встать, еще миг чтобы приблизится. Рывок за локоть, чтобы упасть ему на колени. Смешение дыхания. Глаза в глаза, короткий миг на провал в небытие и щемяще-сладкий поцелуй. Его руки на моей талии, мои на его шее. Парфюм с горечью, но ванилью под кожу.

Отстраняясь, чувствуя, что накрывает. Его глаза горячие, опьяненные. Сидеть неудобно, понятно почему.

— Отель?

Мой палец почти успевает оборвать его предложение. Почти. Сказанное доходит до разгоряченного сознания, разрывает его возможностью. Заставляет снова ногти впиться в его шею, ошибиться его со вздохом, сжать мою кожу на пояснице.

— На пять минут? Ты же страдал только что, что ненадолго приехал.

— Ольга Дмитриевна… ну это же жестоко. Ну, жестоко же, блять! Ну правда жестоко. — Прикрывает глаза ладонью, и я едва сдерживаю смешок. — Ты же хорошая, добрая девочка… Ну я же так на это надеюсь!..

— Ну… ты же жениться обещал. — Ирония дается с трудом, потому что он придвигается еще теснее кончиками пальцев по моей спине от лопаток вниз и останавливается на пояснице, сжимает кожу через ткань, вынуждая горло пересохнуть. — Так что ладно, уговорил, приставай.

— Где ты раньше была, а… — шепотом мне в губы. — Олька, я на пять минут вырвался только, просто уже с ума сходить начал, все думал, что ты… — Обрывает сам себя, пытается поймать мои губы, но я улыбаясь отвожу лицо. — Ну хвати-и-ит… У меня встреча через двадцать и опаздывать нельзя.

— Езжай, — едва киваю, улыбаясь и играя его разгоряченным дыханием. Не могу удержаться и чуть царапаю его шею ногтями, наслаждаясь тем как дрогнули его ресницы. — Езжай, Зорин, чего же ты стоишь?

— Ну я правда не могу. Честно. Мне уже надо ехать… — все еще пытается поймать мои губы.

— Вот я и думаю, чего ты тут стоишь, а Зорин? — смеюсь и отстраняюсь, наслаждаясь его мученическим видом. — До субботы, Саш. — Беру букет и чувствуя невероятное воодушевление, подхватываю коробку, букет и локтем захлопываю багажник.

Иду к подъезду не оборачиваясь. Знаю, что ждет этого. Но если оглянусь, то иброшу все и метнусь обратно, а он опоздает. До субботы, так до субботы. Хоть срок обозначали, а то мое сумасбродство уже… нестерпимо.