– Дейв, ты набитый дурак, – отрезала Жанин.

После двух недель, проведенных в Лондоне, ее суждения стали еще категоричнее, хотя лично мне была по вкусу эта грейпфрутовая горечь. Её читателям тоже. Наверно, все мы немножко мазохисты. Жанин не очень-то откровенничала, но по вскользь брошенным ею словам я понял, что ее начальник повысил ей зарплату, чтобы удержать в Манчестере.

– Спасибо, – буркнул я. – Очень любезно с твоей стороны.

– Я тебя умоляю! Дело Винса Кинга было предметом всеобщего внимания, по крайней мере здесь, в Манчестере, хотя в последние годы о нем подзабыли.

– Все изначально считали его виновным, поэтому никто не усомнился в приговоре, – сказал я.

Мы вместе просматривали газетные вырезки по делу Кинга, которые Жанин принесла домой из конторы.

– Дейв, как сказал известный тебе человек: «Это же вещественная улика, дурень». Взгляни-ка сюда. Тут написано, что на орудии убийства найдены отпечатки пальцев Кинга.

– Общественная система, – пробормотал я.

– Что?

– «Это же общественная система, дурень». Так он сказал. Клинтон.

– Да ну тебя, – бросила она, отмахиваясь от моей поправки. – Младшему из двоих убитых, Деннису Масгрейву, было только восемнадцать. Кинг использовал его как осведомителя. Он никогда не приступал к делу, если не имел информации от кого-нибудь из охраны.

– Однако дело делал в одиночку.

– Масгрейв должен был помочь ему проникнуть на территорию. Там такая система сигнализации, что без Масгрейва ему потребовалась бы неделя, чтобы подобраться к сейфу. Масгрейв был семейный человек, отец двоих детей, – в восемнадцать-то лет, представляешь? Наверно, шустрый был пацанчик. Так вот, он успел пообещать своей жене, что скоро они переедут в отдельный домик стоимостью в сорок тысяч. Три свидетеля утверждали, что видели Масгрейва и Кинга в баре на улице Тилдесли, где жил Масгрейв.

– Я очень в этом сомневаюсь. Кинг – профессионал высокого класса. Он никогда не появился бы в людном месте вместе с помощником перед делом. За ним, между прочим, следила вся полиция страны. Если б кто-нибудь застукал Кинга с Масгрейвом, сразу стало бы известно, какой объект он собирается брать.

– Ты хочешь сказать, что все три свидетеля солгали?

– Они могли видеть Масгрейва в баре с кем угодно, только вряд ли это был сам Кинг.

– А почему бы и нет? Может, причина в том, что бюст его дочурки застит тебе глаза?

– Снова начинаешь… Жанин, если б ты знала, как отвратительно слышать такое от тебя.

– Надеюсь, ты не причислишь меня к отряду отвратительных феминисток, – ехидно ответила Жанин.

С тех пор как она вернулась, отношения наши пошли на лад, и я уже третий день, начиная с субботы, обитал в ее квартире. Жизнь казалась медом до этой самой минуты, – вот и наступили суровые будни.

– Дейв, тебя так легко разжалобить. Нужно, чтобы кто-то защищал тебя от этих хищников. Тебе не приходило в голову, что у Марти синяк под глазом оттого, что Карлайл кинул ей тяжелый бумажник, а она просто не успела его подхватить.

– Они развелись. Во всяком случае, разводятся.

– Верится с трудом. Поверю, когда увижу на бумаге. Такие женщины не меняют курицу, которая несет золотые яйца, на, извини, просто яйца.

– Ты права, – вынужден был признать я. – Но все-таки жаль, что ты заходишь так далеко. В общем, я хочу сказать, что для меня ты гораздо привлекательнее Марти.

Я встал за спинкой стула Жанин и сомкнул ладони на ее груди.

– Не сейчас, Дейв, – прошептала она, сдерживая мои пальцы, чтоб я не начал расстегивать блузку. – Погоди немного. В соседней комнате Дженни читает книжку. – Она повернулась ко мне и поцеловала в знак примирения.

Я глубоко вздохнул и вернулся на свой стул напротив нее.

– Кстати, вы обсуждали размер твоего вознаграждения за расследование этого дела? – спросила безжалостная Жанин. Думаю, что именно благодаря этому качеству из нее вышла отличная журналистка.

– Нет, сейчас она не при деньгах.

– Поэтому щеголяет в дорогущих тряпках от самого модного дизайнера?

– Как ты это определяешь?

– Очень просто. В Лондоне я заходила в бутик «Селфридж» и видела, почем кожаный пиджачок, который валялся тогда на твоем диване.

– Будь по-твоему, я набитый дурак. Признаю. Но я дал обещание заняться делом ее отца, и я это сделаю, не важно, с твоей помощью или в одиночку.

– Не хами, дружочек. Должен же кто-то тебе мозги промывать, – самодовольно заявила Жанин. – Вернемся к делу. Что там у нас с Фредом Фуллавом?

– Кинг клянется, что даже не заглядывал в помещение, где был убит Фуллав. Это случилось в комнате, смежной с той, в которой находился сейф.

– А судебный эксперт доктор Серлинг сам обнаружил, что частички, найденные на подошве кроссовок Кинга, идентичны составу ковролина в той самой смежной комнате. Вот, гляди… «Вероятность того, что Кинг мог ходить по такому же ковровому покрытию где-то еще, равна нулю, поскольку вся уцененная партия этого коврового покрытия была куплена почтовым управлением». Факты – вещь упрямая, Дейв. К чему тебе эта морока? Дела в твоем агентстве продвигаются, наконец-то ты подружился с полицией. Отошли письмо обратно и объясни девушке, что, изучив дело, ты понял: шансы равны нулю.

– Я подумаю, – ответил я. И я не врал, я действительно думал. Я думал о Кинге, который мечется в своей камере, как тигр в клетке. Я думал и о Жанин.

– Мне нужно с ней увидеться, – вымолвил я после длинной паузы. – И прежде чем ты скажешь, что я волочусь за ней, хочу заявить: я не могу просто взять и отослать бумагу по почте, я должен поговорить с Марти.

– Какой же ты старомодный, – саркастически отреагировала Жанин.

– Да, я такой, поэтому-то я и хочу, чтоб у нас с тобой все было, как у людей.

– Дейв, мне нужно время. Я не готова вот так с ходу связать с тобой жизнь. Мужчина, которому я безоговорочно доверилась, не мог успокоиться, пока не соорудил между нами стену до небес. А ты злишься, что я не даю согласия.

– Вовсе нет. Я тебя понимаю.

Я повернулся, чтобы ретироваться в свою квартиру на этой же лестничной клетке, потому что в будние дни мы обычно спали порознь, хотя по утрам меня часто призывали на помощь – собирать детей в школу и в детский сад.

– Погоди, – остановила меня Жанин, – никому не под силу разгадать все тайны. Не стоит взваливать на себя бремя целого мира. – Теперь она говорила серьезно. – Кинг сам способен вызволить себя из тюрьмы. Если он сделает заявление, в котором приведет новые факты, дело снова запустят в производство, но, судя по тому, что ты рассказывал, он не горит желанием помочь самому себе.

Я рассматривал ее строгое спокойное лицо. Глаза светились умом и сочувствием. Жанин, безусловно, мудрая женщина, но даже ей свойственно совершать ошибки. Или ошибку совершаю я?

Вероятно, я машинально двигался к выходу, потому что Жанин, вскочив с места, схватила меня за руку.

– Не туда, дурачок! – Она подтолкнула меня в сторону своей спальни. – Подожди тут, пока я уложу детей.

В ее комнату меня никогда не надо было загонять пинками.

– Как ты думаешь, Дейв, что нас ждет в будущем? – спросила она, лежа в моих объятиях некоторое время спустя.

– Трудно сказать, но мысль о том, что жизнь сама несет нас, как река, представляется мне полной иллюзией.

– Не углубляйся в философские дебри, это тебе не к лицу. – Она больно стукнула меня по плечу. – Ты прекрасно понимаешь, что речь о нас двоих.

– Тогда сама скажи мне, что у нас впереди? Я уже не раз тебе рассказывал, о чем я мечтаю.

– Никогда больше не поставлю себя в зависимость от мужчины.

– С меня вполне достаточно, если ты поставишь себя рядом со мной. К тому же… не все мужчины таковы, как Генри Талбот.

– Он законченный подлец!

Некоторое время мы молчали, каждый по-своему оценивая вероломство Генри.

– Могу сказать тебе точно, что еще некоторое время проживу в Манчестере.

– Прекрасно! – совершенно искренне обрадовался я.

– Я подумываю о том, чтоб присмотреть жилище побольше, скажем, домик недалеко от Престбери, чтоб дети имели возможность ходить в приличную школу.

– Неплохая мысль, – осторожно отреагировал я, потому что предпочитал направление, прямо противоположное этому престижному району: я бы удовлетворился лачугой подальше от богатых домов, утопающих в густой зелени садов и парков. Несомненно, начальнику Жанин стоило немалых денег уговорить ее остаться в Манчестере.

– В новом доме было бы место для постоянной няни. Нехорошо просить тебя или твоих родителей сидеть с детьми, когда это вдруг срочно требуется.

– Ничего страшного, милая, мы ведь любим детей, это не проблема.

– Для тебя не проблема, а для меня – головная боль.

– Ну, что ты… – Мне казалось, что настоящая головная боль – это присутствие в доме какой-нибудь студентки, которая делает вид, что занимается детьми.

– Мы все равно будем встречаться. По выходным… и вообще… мне не нужен никто, кроме тебя.

– Конечно, – отозвался я, едва шевеля губами.

– Послушай, хватит дуться. Я побывала замужем, и мне это ужасно не понравилось.

Я промолчал.

– Давай съездим вместе куда-нибудь. Как насчет Сейшелл? Там чудесные пляжи и народу мало. Или в Грецию. А хочешь, на Барбадос?

Я снова промолчал.

– Дейв, пора смириться с фактом, что я не создана для того, чтоб хранить домашний очаг. Если тебе нужна жена, которая будет печь яблочные пироги и подавать тебе теплые тапочки…

– Не говори ерунды. Разве я когда-нибудь обмолвился о такой жене?

– Ты наверняка мечтаешь именно об этом!

– Чушь собачья! Придумываешь бог весть что. Ты имеешь полное право заниматься своей карьерой.

– Мне кажется, что тебе все-таки лучше поискать другую женщину, – сказала она, выскальзывая из моих рук, и отодвинулась на другой край кровати. – Возьми хоть Марти, скоро она станет совершенно свободна. В ней столько любви и желания. Уверена, она готова родить не меньше дюжины малышей.

– Мне о Марти ничего такого не известно. Может, она уже успела обзавестись дюжиной малышей.

– В таком случае поищи в другом месте, – посоветовала Жанин менее уверенным тоном. – Со мной ты теряешь время.

– И где же, по-твоему, я должен искать жену-домохозяйку? Дать объявление? «Потенциальный примерный семьянин ищет добропорядочную жену, готовую боготворить мужа и обожать его детей. В отсутствие супруга, занятого настоящей мужской работой в радиусе Большого Манчестера, обязана штопать носки и готовить горячую пищу».

Мы дружно рассмеялись. Напряжение как рукой сняло.

– Ты такой хитрец, Кьюнан. Непросто будет от тебя избавиться.

Я потянулся к ней, чтоб обнять, но она вскочила с постели, подошла к туалетному столику и, не прикрыв наготы, принялась листать свои записные книжки. Если либидо Марти Кинг куда-то укатило, оставив ее на платформе, то мое оставалось при мне, и через минуту я оказался за спиной Жанин.

– Мммм, как мило, – промурлыкала она. – Тебе снова требуется мое дружеское участие. А я вот хотела просмотреть кое-какие записи. Ты подал мне отличную идею… Хочу написать на тему «Традиционность в мужском поведении».

То, что последовало далее, не выходило за рамки традиционного поведения мужчины.