Ариадна.
В течение долгих месяцев против них был почти весь мир. Газетчики старались соблюсти максимальную осторожность в материалах о Сезаре, но законопроект о блокировке способностей, так или иначе, ругали нещадно.
Большинство родителей и родственников взрослых больных, как ни странно, тоже занимали противоборствующую сторону. Горианцы всерьёз опасались, что блокировка телепатических способностей больных может способствовать телепатической деградации общества. И лишь немногие допускали, что такое возможно и правильно. В течение трёх месяцев расписание Ариадны превратилось в сплошную череду встреч.
Она посещала детские больницы, собирала истории, летала по всей планете, убеждая родителей и самих больных. Эльтесеин действовал на своём уровне, аккуратно проводя переговоры с советниками. Иффа, всё время находившаяся рядом, безмолвно поддерживала, но накануне решающего голосования Совета в сердцах бросила:
— Зря вы это затеяли, эста. Вы многим дали ложную надежду.
На следующий день совет проголосовал против. Ариадна так расстроилась и почувствовала себя так плохо, что была вынуждена остаться в кровати на весь день. И только наутро поняла, что для недомогания есть ещё одна причина, помимо стресса. Когда это стало ясно, всю её беспомощность и депрессию как рукой сняло.
Не взирая на протокол и приличия, она прилетела в Сезариат и заставила секретарей Эльтесеина вытащить его с какого-то совещания.
Едва взглянув на её лицо, он просиял счастливой улыбкой:
— Маленькая, я так рад.
— Теперь Галактический совет примет решение…
— Ещё как. Мы начнём программу переселения телепатов с Земли.
Глаза Эльтесеина горели, и Ариадна тоже улыбалась. Их ребёнок принесёт счастье не только им двоим. Его появление будет означать новую жизнь для всей Горры. И для Земли. Число больных со временем сократится, и проблема, так или иначе, будет решена.
— Мне жаль, что законопроект не приняли, маленькая, — сказал Эльтесеин вечером, когда они отдыхали на террасе, наблюдая за закатом.
— Ты ведь знал, что так будет.
— Да, я предполагал это.
— Спасибо за то, что всё равно попытался, — сказала она, тронутая тем, что он проделал столько работы ради неё, даже догадываясь, что всё впустую.
— Это не впустую, — возразил он. — Мнение людей постепенно меняется, если с ними работать.
Ариадна кивнула, и они надолго замолчали. Она ощущала огромную любовь к мужу, но её счастье по-прежнему омрачалось отсутствующими воспоминаниями. А теперь ещё и беспокойством за ребёнка.
— Подавляющее большинство больных детей рождены от телепатов с большой разницей в уровне. Прямо как у нас с тобой, — осторожно заметила она после долгой паузы.
Эльтесеин покачал головой:
— У нас нет большой разницы в уровне, маленькая.
— Ты смеёшься? Я ещё даже не высшая, а ты — дракон. Уровень дракона, если мне не изменяет память, минимум на три уровня больше, чем "выше среднего".
От волнения Ариадна выбрала язвительный тон, но Эльтесеин безмятежно улыбнулся в ответ:
— С нашим ребёнком будет всё в порядке.
— Почему ты так уверен? — с любопытством спросила она, немного успокоенная этой его расслабленностью, понимая, что на то должны быть причины.
— У тебя очень высокий потенциал. Такой высокий, что частично ты реализовала его даже на Земле.
— Значит, мои способности не были заблокированы?
— На Земле — нет. Просто там ты не могла нормально учиться и пользовалась ими очень хаотично.
— И со мной случилось что-то ужасное?
— Нет. Если не считать того, что ты выдавала себя за гадалку и мошенничала.
— Что?
Её глаза округлились, а дыхание остановилось.
— Мошенничала, обманывала нетелепатов, зарабатывала на этом кучу денег, — повторил он, едва удерживаясь от смеха.
— Я не такая!
— У-у, ещё какая — такая, — на этот раз Эльтесеин послал ей настоящий телепатический смех, искренне забавляясь её реакцией. — Ты была наглая и бесстыжая. Влезала в чужие мысли и предсказывала будущее — разумеется, не по-настоящему, а просто говорила людям то, что они хотели услышать, за деньги. За большие, надо сказать, деньги.
— Этого не может быть, — прошептала она, заливаясь краской по уши. — Пожалуйста, перестань! Я не хочу таких воспоминаний.
— Конечно, не хочешь, — заметил Эльтесеин, сопроводив свои слова новым взрывом телепатического смеха. — Ты их поэтому и заблокировала.
— Как это?
Ариадна невольно приложила руку к животу, словно пытаясь не допустить, чтобы ребёнок услышал о том безобразии, которые творила в прошлом его беспутная мать. Она чувствовала себя ужасно растерянной и несчастной. Неужели её муж говорил правду?
— Ты всё время спрашивала, почему я не могу открыть тебе воспоминания. Так вот я не могу, потому что не мне открывать то, что не я закрыл, — пояснил Эльтесеин, с нежностью поправив её волосы. Он протянул руку, заключая ошеломлённую жену в объятия, успокаивающе поглаживая по спине.
— Этого не может быть, — жалобно повторила она, пряча пунцовое лицо на его груди. — Я ненавижу обманывать! И я хочу по-настоящему помогать людям.
— Теперь да. Когда тебя забрали наши и залечили несколько травм, ты испытала естественный стыд за свою, так скажем, работу — и заблокировала себе все воспоминания, вместе с доброй частью способностей. Поэтому многому тебе приходится учиться сейчас заново. Но мы с тобой завтра всё это разблокируем, и твой уровень резко повысится. Полагаю, ты уже готова.
Ариадна долго молчала, и Эльтесеин дал ей время, чтобы всё обдумать. Наконец, она подняла всё ещё румяное от смущения лицо:
— Эльте, как ты меня мог такую полюбить? — полушутя-полусерьёзно спросила Ариадна.
— Ты забавная, — хмыкнул он, нежно целуя в лоб. — Честно говоря, при первой встрече я был поражён размахом твоего бесстыдства. Но я не мог тебя упрекать, ведь ты ничего не помнила.
— И ты поэтому отказался от помолвки?
— Я отказался?
— Ты меня осудил!
— Не поэтому, — обезоруживающе мягко ответил он. — И это всё уже неважно.
— Я хочу знать.
— Ты была красавицей. Я не думал, что ты меня полюбишь, — признался он, глядя ей в глаза.
— Ты бываешь настолько неуверенным в себе?
— Я не совершенен.
— И я тебя таким обожаю, — прошептала она.
— И я тебя, — улыбаясь, ответил он.