Ущелье Раскрашенных Небес, Северная Элара

— Я начал изучать магию из-за того, что хотел жить в красоте безграничных математических истин, — вздохнул Рамстандел, резко махнув рукой. В каньоне под нами вражеский солдат вздрогнул, схватился за горло и начал извергать живых змей.

— Окажись моё безразличие монетами, ты мог бы быть мастером моего монетного двора, — пробормотал я в ответ. Рамстандел, конечно же, услышал меня, несмотря на выстрелы, треск и рёв мушкетов, эхом отдававшихся от стен ущелья. Все благодаря чарам, передававшим наши голоса, чтобы мы могли дурачиться, отвлекаться и раздражать себя словно парочка пьяниц, обменивающихся комментариями в театральной ложе.

Сегодня гвоздём дня была атака из засады на роту легионеров Железного Кольца от имени наших нанимателей, жителей Северной Элары, которые с окружающих вершин вели непрерывный огонь при помощи аркебуз и сквернословия. Второе, похоже, приносило большую пользу. Ряды чёрных плащей Железного Кольца жались в ужасе, но все же оставили лежать несколько тел среди бороздчатых, оранжевых, цвета заката скал, дававших имя ущелью. Горячий свинец покидал стволы наших мушкетов, но, приземляясь, он оборачивался лишь кошачьим пуком, и какой-то хитрый ублюдок-маг там внизу был за это в ответе.

Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как Железное Кольцо пересекло маршем границу Элары вместе с боевыми магами, гордыми и улыбающимися в своём полном обмундировании. Их "не промахнешься и с мили" шлемы из волчьих черепов, их "угости меня огнем" сердоликовые плащи, их "выстрели мне в лицо" серебряные маски.

Шесть месяцев общения с нами научили магов быть менее заметными. Это стало нашим делом и хлебом насущным. Мы заставляли их жалеть, если они появлялись в зоне нашей видимости. И теперь они одевались как обычные офицеры или солдаты, а некоторые даже носили бутафорские мушкеты или пики. Очевидно, и этот тоже.

— Я глубоко разочарован в себе, — вздохнул Рамстандел. Толстый и румяный Рамстандел, который не разделял моего уважения к скрытности чародеев. На этой неделе он выкрасил свою подтирающую живот бороду в синий цвет, и теперь она, растрепавшись, походила на скульптуру, изображавшую реку с притоками. Сейчас в его бороде можно было увидеть очертания кораблей размером с рисовое зернышко, которые путешествовали вверх и вниз, наталкиваясь на крошки, похожие на мели или скалы. Крошек было в избытке, потому как Рамстандел всегда ел, пока убивал и разговаривал сам с собой. В одной руке он держал порцию липкого эларийского хлеба, который мы называли пирогом мертвеца за бледность и подозрительную приправу.

— Мне стоило бы вносить изменения в терминологию тайной геометрии в каком-нибудь спокойном культурном месте, а не играть тут в идиотские игры с деревенскими недозаклинателями, которые ходят в волчьих черепах.

Он заткнул себя большим куском хлеба и снова прожестикулировал. Внизу в долине его жертва содрогнулась в последний раз. От трупа начали расползаться покрытые кровью змеи с глазами, сверкающими подобно гранатам в свете огня, и ноздрями, из которых вырывались струйки бледного едкого дыма.

Я не мог разобрать в деталях, что происходит в семидесяти ярдах от меня, но зато видел, какой эффект оказало это заклинание. Змеи сеяли такой ужас в сомкнутых рядах Железного Кольца, какого нельзя было достичь огнем из аркебуз. Легионеры тщетно отбивались от них прикладами мушкетов.

Но только я начал присматриваться, что же творилось в том беспорядке, как в переднем крае колонны легионеров произошел взрыв, покрыв все белым дымом. С ближайших скал полетели искры и осколки, я почувствовал жгучее давление промеж глаз, а затем резкий рывок разорвал нить моей собственной магии. Практическая дальность поражения у заклинания не больше, чем у мушкета. Свежее напоминание об этом зависло в воздухе в ярде от моего лица. Я взял пулю и сунул её в карман.

В спокойном культурном месте? Что ж, места спокойней, чем в трёх футах слева от меня Рамстанделу не найти. Я делал для него то же, что тот паразит внизу делал для своих легионеров — обеспечивал незримую защиту и всё то, что входило в мою военную и теоретическую специализацию.

Агрессивно работающие маги в своём стремлении к славе рискуют свести на нет и без того скудные меры предосторожности. Увлекаясь боем, они расчерчивают магические знаки и заклинания одно за другим, пока какой-нибудь шальной пуле не вздумается попасть им прямо в голову.

Работать в команде — вот решение нашего отряда. Один волшебник сеет разруху, а второй усердно защищает обоих. У Рамстандела не тот нрав, чтобы быть вторым, я же так долго этим занимался, что теперь все зовут меня Сторожевым Псом. Даже собственная мать.

Я услышал сзади стук и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Тариэль спрыгнула в наше убежище среди скал, держа мушкет подобно шесту акробата. Засохшая грязь красно-серыми спиралями вилась по её обнажённым чёрным как смоль рукам. А десятки пороховниц, висевших на её бандольере, ударяясь друг о друга, звучали подобно музыкальному инструменту.

— Ничего, если укроюсь в твоей тени, а, Сторожевой Пёс? Они весьма бодро стреляют.

Она опустилась на колени между мной и Рамстанделом, бережно положила мушкет на согнутую левую руку и прошептала: "Давай!". Выстрел сопровождался вспышкой и характерным грохотом, который моё заклинание приглушило до вполне терпимого хлопка.

У неё был саламандровый мушкет. На месте обычного кремниевого или колесцового замка на боку оружия выступала, как если бы стояла на вершине утёса, миниатюрная крепость из металла. Из одного окошка выглядывала маленькая огненная элементаль. Всегда было любопытно наблюдать, как работает это оружие. Тариэль могла получить искру, просто нажав на курок, однако она вежливо просила об этом элементаль для более плавного выстрела.

— Чёрт! Мне начинает казаться, что вы не стоите своих денег, ребята.

Она приступила к трудоёмкому процессу перезарядки.

— Мы над этим работаем, — ответил я. Мушкеты внизу вновь извергли белый дым, за которым последовал шум, создаваемый рикошетами и осколками камня. Закричал эларийский солдат.

— Мы ведь работаем над этим, Рамстандел? И, говоря "мы", я имею в виду…

— Сам знаю, пулелов, дай художнику холст растянуть.

Рамстандел сжал кулаки, и мимо меня пронеслось что-то вроде мощного горячего бриза. Обычная показуха, в общем-то.

На дне каньона у одного из легионеров Железного Кольца во время перезарядки взорвался мушкет. Приклад разлетелся на щепки, а ствол стал похож на жуткий металлический цветок. В мгновение ока лепестки этого цветка обернулись вокруг руки несчастного, скрутились и… в общем, сами знаете, что будет, если раздавить фрукт. Затем пороховые заряды на его бандольере начали взлетать вверх пылающими созвездиями. Это облако из огня не давало скучать никому вокруг.

— Ага! Привлёк, наконец, его внимание, — сказал Рамстандел. Грязно-синие клубы тумана поднялись с земли вокруг пострадавших, поглотив и погасив горящий порох, пока он не наделал больших бед. Наш приятель из Железного Кольца не желал более терпеть вклад Рамстандела в битву, и как следствие…

— Вон он! — закричал я. — Машет руками внизу слева! Видишь, только что пику уронил!

— Вот ты и выдал себя! Молись, приятель! Очередная северная деревня только что лишилась ещё одного заклинателя рыб! — воскликнул Рамстандел, жестикулируя руками словно исступлённый священник во время проповеди (помните, что я говорил об увлечении боем?). Колдун Железного Кольца завис в воздухе, его чёрный плащ загорелся, и по мере того как Рамстандел читал заклинание, его жертва начала вращаться.

Парень, должно быть, понял, что у него больше не получается оставаться незаметным, но наглости ему было не занимать. Яркий голубой огонь понесся к нам дугой, а посылающий смерть закричал в страшном бешенстве. Дело за мной. Я вынул из кармана глиняную статуэтку и поднял её вверх. Ревущее синее пламя обрушилось на неё, из-за чего статуэтка выскочила у меня из рук и взорвалась на высоте десяти ярдов, никому не причинив вреда. На нас посыпалась лишь пыль.

Колдун Железного Кольца поднимался всё выше и вертелся как волчок. Один солдат, не в пример остальным храбрый или глупый, подпрыгнул и поймал колдуна за сапог. Он продержался лишь несколько оборотов, прежде чем рухнуть на головы своих товарищей.

Тем не менее, колдун продолжал беситься. Сначала появились молнии, подобные белым столбам из неба. Я выбросил железную цепь из-под плаща, спуская энергию в землю, хотя после этого у меня волосы встали дыбом и застучали зубы. Затем я почувствовал давление, как будто начал сгущаться сам воздух — колдун наслал на нас неудачу; следующий залп из рядов Железного Кольца, несомненно, сделал бы из нас отбивную. Мне едва удалось распутать эти чары. Но я израсходовал слишком много энергии, из-за чего почувствовал себя так, словно кто-то вышиб воздух из моих легких. Мгновением позже вокруг нас засверкали и застучали по камням мушкетные пули — мы уклонились. Моё предыдущее защитное заклятие утратило силу, пока я занимался другим.

— Рамстандел! — крикнул я. — Кончай растягивать чёртов холст и нарисуй уже картину!

— Для необразованного горшечника он довольно опытен.

Лодки в синей бороде Рамстандела переворачивались и метались как по бушующим волнам океана.

— Бессовестный растлитель овец! Да он, поди, книги жжёт, чтобы в доме теплее было! А мне его едва удержать удаётся. Тариэль, прошу, не жди моего приглашения поучаствовать!

Наш стрелок спокойно положила мушкет на плечо, шепнула элементали и выстрелила. Вертящегося колдуна тряхнуло от попадания. Через мгновение, не противясь больше воле Рамстандела, он вихрем умчался прочь, как детская тряпичная кукла, которую вышвырнули в порыве гнева. Куда упало тело, было не видать. Я вздохнул с облегчением, громко и не стесняясь.

— На удивление достойный отпор, не так ли?

Тариэль спокойно перезаряжала мушкет.

— Это, между прочим, была женщина.

— Уверена? — спросил я, отдышавшись. — Я думал, мужчины Железного Кольца не отдают своих драгоценных дочерей под опеку боевых магов.

— Полагаю, они стоят перед выбором: позволить женщинам прикрывать их или воевать вовсе без прикрытия. Как будто кто-то поубавил ряды их магов за последние полгода.

Остаток сражения пролетел быстро. Лишившись колдовской защиты, легионеры начали падать под огнём аркебуз как и подобает. Тариэль тоже не сидела сложа руки, сбивая шляпы с голов и вышибая головы из-под шляп. Рамстандел послал вниз парочку коварных заклинаний, наносящих увечья и приносящих неудачу, а я вновь занял свой священный пост Сторожевого Пса. Гнать солдат Железного Кольца с поля боя посредством колдовства в наш контракт не входило. Пусть лучше думают, что их, по большей части, лицом к лицу, мушкет к мушкету, честно одолели числом эларийские соседи, а не иноземные наёмники с помощью магических трюков.

После того, как облачённая в чёрное колонна отступила вниз по перевалу, и стихло эхо стрельбы, мы с Рамстанделом смогли насладиться послеобеденным солнцем и набить желудки пирогом мертвеца и холодной курицей, которую защищало от мух заклинание, придуманное лично Рамстанделом. Едва маленькие твари садились на наш обед, как тут же исчезали в зелёном пламени.

Тариэль принялась чистить мушкетный ствол от грязи и порохового нагара. Когда она закончила, в дуло, чтобы оценить работу, спустилась огненная элементаль в форме алой саламандры, которая уместилась бы под ногтём моего мизинца.

— Простите, вы… то есть, я ищу Красные Шляпы.

Молодая эларийка в темно-синем плаще офицера спустилась со скал над нами, каштановые локоны сбиты в сторону, униформа подпалена и разорвана от очевидной близости к неприятностям. Я не признал на ней формы того отряда, к которому мы были прикреплены. Я залез в карман, вытащил мою помятую красную неуклюжую шляпу и помахал ею.

Насчет шляп, это название нашего товарищества наемников: в соответствии со всем вышесказанным и во избежание смертности, мы придерживались принципа анонимности, и ни Тариэль, ни я, не носили их, когда летела пыль. Рамстандел тоже никогда не носил ее при всех, справедливо утверждая, что не нуждается в помощи того или иного неуклюжего головного убора.

— Красные Шляпы в наличии и достаточно удобные, — сказал я. — Есть какое-то сообщение для нас?

— Не сообщение, приказ, — ответила женщина. — От вашего капитана. Во что бы то ни стало, вы нужны ей на центральном фронте. Как можно скорее.

— На центральном фронте?

Это объясняет круги у неё под глазами. Даже если менять лошадей, это целый день в седле. Неделю мы были вдали от нашего, так называемого начальства и раньше, чем ещё через одну, возвращаться не собирались.

— Так в чём же дело?

— Плохие новости. Железное Кольцо обзавелось каким-то невиданным устройством. Они проходят через наши ряды, как будто нас там вообще нет. Я не получила полный отчёт до отъезда, но весь фронт разваливается.

— Замечательно! — воскликнул Рамстандел. — Надеюсь, вы прихватили с собой повозку. Всегда люблю хорошенько вздремнуть, пока мчусь навстречу новой катастрофе.

Примечание для тех членов нашего отряда, кому не терпится пораньше заглянуть в нашу хронику. Как вы прекрасно знаете, я охотно читаю отрывки во время остановок и приветствую исправления и добавления в мои записи. Тем не менее, мне неприятно видеть отпечатки чьих-то жирных пальцев, марающих эти страницы без моего согласия. Посему ИМЕЙТЕ В ВИДУ, что я с чистой совестью позволил себе прикрепить к этому дневнику защитную ауру и ещё одно проклятие поменьше. Вы знаете, о каком я. О том, что с огненными муравьями. Сами виноваты.

СП.

Ты прямо как невинное дитя, Сторожевой Пёс. Если хочешь защитить свои личные вещи с помощью проклятия, не пиши предупредительных примечаний. Так куда легче принять контрмеры, что для меня не проблема, если ты понимаешь, о чём я. Кроме того, отсутствие у тебя наблюдательных способностей продолжает удивлять. Ты пишешь, что моя борода "ПОХОДИЛА на скульптуру, изображающую реку с притоками", забыв указать, что это фактически и была ТОЧНАЯ и пропорциональная модель Дельты Ворасло, в которой море — это моё лицо. Потомки ждут твоих исправлений. И ещё, ты бы подумал о бумаге подороже при покупке следующего дневника. Эту я уже трижды пером проткнул.

Р.