База СОБРа находилась не так уж далеко от автобусной остановки, минутах в двадцати неспешной ходьбы, не больше. Для Полынцева эта прогулка была бы легкой разминкой, если бы не пасмурное утро, гаденький мелкий дождик и щербатые от мороси лужи, вынуждавшие его чаще прыгать, чем шагать. Через десять минут пути Андрей ощутил себя в шкуре кенгуру (лужи становились все шире и встречались все чаще), через двадцать — в чешуе рыбы (вокруг вода и сам весь мокрый), а через тридцать собровский дежурный чуть не прослезился от жалости, увидев перед воротами базы словно искупавшегося в одежде человека. Странные, похожие на плетень, кустики, росшие тут же у забора, едва заметно вздрогнули, будто посочувствовав гостю, но он не обратил на это никакого внимания. Доложив о цели визита и получив разрешение на вход, ничего не подозревающий участковый направился к дверям казармы. Странные кустики быстро прошмыгнули следом и плавно рассеялись по газону.

Нажав кнопку звонка, Андрей встряхнулся и приосанился, чтобы не выглядеть перед спецназовцами мокрой курицей.

— Ты один? — раздался в динамике строгий голос дежурного.

— Конечно, один, — сказал Полынцев, удивившись вопросу. — Вы же меня только что на камере видели, думаете, я кого-то под бушлатом спрятал?

Бедный участковый даже не предполагал, насколько прозорливым оказался его ответ. Замок глухо щелкнул и…

Сильнейший удар сзади вбил Полынцева в помещение, как гвоздь в дырку. Пролетев метра два, не касаясь земли, и столько же, коснувшись, он ощутил себя ковриком, по которому бежит стадо разъяренных бизонов. Сколько их? — принялся спиной считать Андрей. — 3, 4, 5, - ой, гад, тяжелый попался, — 6, 7… неужели, закончились? Все произошло так быстро, что не было времени сориентироваться в ситуации. Кто это? Террористы? Бандиты? Политические экстремисты? Что сейчас делать — отползти к стене или притвориться мертвым?

Тем временем люди в пятнистой форме захватили дежурную часть, блокировали входы и выходы, отключили сигнализацию и вскрыли оружейную комнату…

— Все, отбой! — выдохнул один из 'террористов', снимая черную маску. — Кажется, управились. 7 секунд — норма.

— Молодцы, по времени уложились четко, — раздался из глубины коридора одобрительный голос Земина.

— Товарищ подполковник, капитан Гусев захват дежурной части произвел! — отрапортовал офицер, откидывая за спину маленький автомат с коротким стволом и длинным глушителем. — Жертв и разрушений, вроде бы, нет. Разве что вот, лежачий полицейский, — он покосился на Полынцева. — Еще в себя не пришел.

— Кто посмел моего друга участкового в роли куклы использовать? — беззлобно рыкнул Земин, протягивая Андрею руку. — Вставай, братишка, иди в мой кабинет, сейчас чиститься будем.

Не успел ошарашенный участковый покинуть поле боя, как за спиной раздался грозный окрик:

— Новая вводная! Командир боевой группы взят в заложники! Всем положить оружие на пол, или он будет расстрелян!

Андрей обернулся:

Посреди фойе стоял возбужденный Земин и держал за шею Гусева, приставив к его виску пистолет.

— Оружие на пол или я стреляю! — подполковник оттянулся в угол и оказался прикрытым со всех сторон. — Освободить проход, быстро! — Не опуская пистолет, он попытался снять с плеча заложника автомат.

Улучив момент, Гусев резко нырнул под руку (в тот же миг отовсюду послышались щелчки оружейных курков) и, упав, быстро откатился сначала в одну сторону, потом сразу в другую.

— Да чего ты здесь лежачий маятник крутишь, — раздосадовано сказал Земин, — меня твои архаровцы уже всего изрешетили. Думал, честно говоря, подольше продержусь, не надо было с этим автоматом возиться. А вообще, молодцы, резко сработали. По-моему, первый щелчок я услышал, когда ты еще на пол не рухнул.

— Я сразу выстрелил, как только он вашу голову открыл, — пробасил, стоявший недалеко от Полынцева коренастый боец.

— А подождать не мог, пока грудь откроется? — укоризненно спросил Гусев. — Ты ж не снайпер, блин, ухандохал бы меня заодно с бандитом и давился бы потом блинами на поминках.

— Ну хорошо, разберем ошибки чуть позже, а пока все свободны, — громко объявил Земин.

— Командир, можно я участкового с собой заберу, — попросил капитан, — все-таки, из-за меня человек пострадал.

— Добро. Приведи его в порядок, объясни ситуацию, заодно в курс дела введи.

— Все будет тип-топ, — вскинул ладонь Гусев, — пошли, дружище, наводить марафет.

Пока они поднимались на третий этаж, спецназовец, как гостеприимный хозяин, знакомил Андрея с внутренним укладом базы.

— На первом этаже у нас, ты видел: дежурная часть, оружейная комната, два спортзала…

— Два!? — изумился Полынцев.

— Два, — подтвердил капитан, — бойцовый и атлетический, в том же крыле баня, душ, маленький бассейн.

— Бассейн!? — как туповатый школьник переспросил Андрей.

— Маленький, — уточнил Гусев, — на втором этаже штабные кабинеты и актовый зал. Ну и на третьем, куда мы с тобой уже дочапали, — комнаты отдыха, спальные помещения и прочие бытовые удобства. Сейчас снимем с тебя одежку, просушим, прочистим, и будешь сиять, как новая копейка. Да, и не обижайся за подставу. Понимаешь, учебная задача у нас была проникнуть в здание по-тихому. А как это сделать? — он многозначительно поднял указательный палец. — Правильно, только под прикрытием. Дежурный нашу кухню знает, поэтому ни на какую хитрость дверь не откроет. Ты же человек посторонний, пришел к командиру по делу — не пустить нельзя, вот мы и прошелестели за тобой кустиками.

— Не за мной, а по мне, — обиженно буркнул Полынцев.

— Издержки производства, извини, дружище, — развел руками спецназовец, — на операцию отводится всего несколько секунд, так что обходить тебя — лишнее время терять, нам самим, знаешь, как на тренировках достается — ни одной целой части на теле не осталось. Ну, давай, скидывай амуницию, а я пока чаек поставлю, да про чеченские дела тебе расскажу. Колдун уже звонил с утра, нашли они вчера твоего перца, только поймать его не смогли, верткий, гаденыш, оказался.

— Я вот что хотел узнать, — думая о недавнем захвате, спросил Полынцев. — А не опасно вот так нырять, когда в заложниках находишься? Бандит же может застрелить?

— Если делать это резко, то не успеет. У оружия свой зазор, плюс время на реакцию — вот этих сотых и хватает. Думаешь, на чем приемы 'маятника' основаны? Именно на этом. В общем, попадешь в заложники, падай, не бойся: и цель откроешь спецуре, и сам в живых останешься.

* * *

Отзвонившись домой по спутниковому телефону, любезно предоставленному соседями-москвичами (из расчета: минута разговора — 0,5 литра), Калашников немного приуныл. Ну, в самом деле, о чем он сейчас сообщил землякам? О том, что упустил чеченца? Что не смог вытянуть из его зазнобы ни слова? Что не знает теперь, где искать беглеца? Очень впечатляющий получился доклад, ничего не скажешь. Конечно, там, на большой земле можно организовать полноценный розыск: составить ориентировки, отработать связи, подключить агентуру и многое другое. А здесь, попробуй-ка, найди. В лучшем случае послушают тебя горцы и, цокнув языком, разведут руками — мол, не знаем, не видели. А в худшем даже разговаривать не станут, например, как вчера Аминат. Так ведь и не раскрыла рта, зараза. И как ее не обкатывали: и угрозами, и посулами, и обманом — все впустую, молчала, как головешка, и хоть кричи на нее, хоть молись. Помыкались, с ней, помыкались, да решили отпустить, а что толку с глухонемой беседовать, и к тому же для задержания никаких оснований не было — законность худо-бедно старались блюсти. Э-эх, и война теперь — ни война, и мир — ни мир. Вот в первую кампанию лихо было, куражно. И когда Грозный штурмовали, застилая улицы трупами, и когда в обороне сидели, по 15 атак за ночь отбивая. Страшно, жутко, а что поделаешь — война, есть война, ей по определению ужасной быть положено. Теперь все иначе: законность, лояльность, порядок, а взамен — фугасы и засады. Высокие отношения, ничего не скажешь, предел гуманизма.

— Ну что, Шаман, все колдуешь? — завидев на штабной лавке одиноко сидящего Колдуна, весело сказал Тетерин.

— Нет, товарищ подполковник, шаманю, — тихо пробурчал Калашников.

— А я думаю, приду-ка на совещание пораньше, бумажки пока разложу, задания составлю, а ты уж здесь — не спится, что ли?

— К соседям звонить ходил, вот и встал до подъема.

— Слушай, ты мне как-то обещал рассказать, историю своего псевдонима. Так почему Колдун?

— Потому, что колдую, — вяло ответил Калашников, не желая начинать разговор на эту тему, голова была забита совершенно другими проблемами.

— Да брось ты, — махнул рукой Тетерин, — слышал я эти сказки — колдуй баба, колдуй дед. Ты лучше продемонстрируй свои способности в деле, стол, например, скатертью самобранкой накрой, или ковер-самолет подгони.

— Вот будете насмехаться, товарищ подполковник, наживете себе какую-нибудь неприятность. Я не накрываю столы, я некоторые события предвижу.

— А что, там уже видны мои неприятности? — не унимался Тетерин, явно настроенный на шутливый разговор.

— Я про вас сейчас не думаю, у меня другая тема в голове. Где убийцу искать?

— Ну, какой же ты колдун, если не можешь яблочком по блюдечку покатать и все посмотреть?

Калашников пропустил очередную 'остроту' мимо ушей. Он, действительно, иногда мог предсказывать, а точнее, предугадывать какие-то ситуации. Это была, скорее, не мистическая, а интуитивная особенность сознания. Сейчас ему хотелось настроиться на поиск убийцы, но утренняя словоохотливость командира сводила усилия на нет. Эх, ваше сковородие, просили же, вас не доставать насмешками.

* * *

На порог фирмы 'Крона' тяжелая нога Фокина ступила ровно в 10 часов. Она стояла бы здесь раньше — сыщик хотел поговорить с бухгалтером до прихода директора, который появлялся именно к 10 — но утро, как назло (и самое противное, что это становилось уже нормой), не задалось. Нет, Олег не проспал — Зинаида была хорошим будильником — успел и помыться, и побриться, и позавтракать (дома уже кормили). Но стоило зайти в маршрутку и опуститься в теплое кресло, как сознание немедленно соскользнуло в глубокий, с похрапыванием и слюнкой на губе, крепкий сон. В итоге, проехал нужную остановку, вымок под дождем, пересаживаясь на обратный рейс, и на час позже намеченного заявился в фирму. Оставалось надеяться, что у Валерия Владимировича Батюшкина сегодняшнее утро тоже не заладилось.

Тамара Алексеевна встретила гостя любезно и в чем-то даже по-приятельски: пригласила в свой кабинет, налила чаю, познакомила с котом, на днях забредшим к ним с улицы и благодушно оставленным хозяйкой для охраны офиса от мышей. На довольно бестактную шутку сыщика о том, что здесь кроме канцелярских крыс ловить больше некого, бухгалтер по-кошачьи фыркнула, но не обиделась, а напротив, мило (насколько это могло выглядеть мило) улыбнулась и даже тоненько хихикнула. По всему было видно, что Тамара Алексеевна пребывала в чудеснейшем настроении.

Фокин, взглянув на часы, отставил чашечку в сторонку. На чаепитие времени уже не оставалось. Наступала пора активных действий. Если появится директор, то Белецкая ничего при нем не скажет, а потом будет поздно.

— С удовольствием посидел бы с вами еще, — вежливо сказал он, потирая руки, но время не терпит, так что не обессудьте.

— Да, да, я понимаю, — мягко качнула головой Тамара Алексеевна, видимо не уловив смысла в упреждающем выражении 'не обессудьте'.

— Так вот, — свел брови в галочку Олег, — у меня к вам два предложения. Первое — вы сейчас рассказываете все о сделке, из-за которой накануне убийства поругались Батюшкин и Берцов, и в этом случае я спокойно ухожу восвояси. И второе — можете не рассказывать, и тогда я вызываю сотрудников ОБЭП, которые изымают в фирме всю документацию, а с вами продолжают беседу уже в нашем учреждении, в том числе и по налогам. Выбирайте, времени мало.

После слов 'ОБЭП' и 'по налогам' улыбка с губ женщины свалилась, как талый снег с крыши, худенькие ножки ее пугливо подобрались и спрятались под стул, будто на щиколотках была написана секретная информация.

— Зачем же вы, товарищ капитан, меня такими ужасами пугаете, — оторопело произнесла Тамара Алексеевна, судорожно теребя за ухо сидевшего на коленях кота. — Я бы и так все рассказала, мне скрывать нечего. Только о конфликте с Берцовым, царство ему небесное, я ничего не знаю. Слышала, как они ругались с шефом и все. Меня же ни в какие дела не посвящают. Было сказано оформить договор, я оформила, а больше ни сном, ни духом.

— Да не переживайте вы так, — почти ласково сказал Фокин, примеряя маску доброго полицейского. — Когда с нами по-хорошему, тогда и мы по-хорошему. Отпечатайте мне ксерокопию документов и на том расстанемся.

Последние слова явно вдохнули жизнь в перепуганную женщину. Она быстро отыскала в тумбочке нужные договоры и, спотыкаясь, бросилась к ксероксу.

* * *

Тем же гнусным утром пребывающий в не менее гнусном настроении Полынцев — шутка ли, оказаться в эпицентре учений, да еще в роли подкидной доски — сидел в кабине маршрутного такси и задумчиво смотрел на дорогу. Развлекательный комплекс 'Фигурист' находился в старой части города, и пока машина выписывала вензеля по кривоколенным улицам района, Андрей разрабатывал тактику опроса свидетелей:

'Здравствуйте, я участковый Полынцев. Расскажите мне, пожалуйста…

'До свидания, участковый Полынцев. Пусть тебе бабушка сказки на ночь рассказывает, у нас не кружок устного творчества, не мешай людям работать'.

Да, пожалуй, прямолинейная тактика могла нарваться и на такой ответ. Здесь требовался более тонкий подход. Это не кино, где каждый встречный шепчет оперативнику 'цветную' информацию и готов оказать любое содействие — в России милицию не жалуют.

Тем временем добрались до места. Полынцев молодцевато выскочил из машины и тут же попал в конфузное положение. Хлястик на куртке зацепился за рычаг стеклоподъемника и, звонко чпокнув, оторвался. Заметьте — не повис на одной пуговке, не задержался на ниточке, а напрочь, будто и не было вовсе. Андрей громко чертыхнулся и, плюнув под ноги, зашагал к зданию 'Фигуриста', сверкающего зеркальными окнами на другой стороне дороги.

— Здравствуйте, я лейтенант Полынцев, — сказал он официальным тоном, подойдя к стойке бара, за которой скучал худощавый длинноволосый мужчина неопределенного возраста и непонятной ориентации (на лице угадывались явные признаки макияжа).

— Ой, — захлопал красавчик голубыми глазками, — к нам в гости молоденький лейтенантик пришел! Здра-асьте.

Полынцев обрадовался такому повороту событий — 'шалунишки' обычно легко шли на оперативный контакт и очень любили посплетничать.

'Фигурист' состоял из просторного, оформленного под ледовый стадион, ресторана, вместительного (а ля судейский сектор) бара, холла с бильярдными столами и комплекса vip-услуг 'Здоровье'. Последний представлял собой шикарную сауну с двумя бассейнами, миниатюрным водопадом и неприличным фонтанчиком (трубка, из которой струилась вода, была оформлена под вполне узнаваемый мужской орган). Вячеславчик (так отрекомендовался бармен), услужливо сопровождавший Андрея по залам, сказал, что кончик трубы скульптор облагораживал, будучи в нетрезвом состоянии и поэтому вышла непроизвольная похожесть. 'А впрочем, каждый судит в меру своей испорченности', - манерно фыркнул 'шалунишка', когда Полынцев усомнился в непроизвольности.

— Слушай, мне надо про одного человечка кое-что узнать, — заговорщицки сказал Андрей, оторвав бармена от созерцания эротического фонтана. — Не поможешь?

— А у вас в милицейке все такие симпатяшки? — кокетливо дернул лебединой шейкой Вячеславчик.

— Все как на подбор и с нами дядька Черномор, — неуклюже пошутил Полынцев, стараясь расположить к себе собеседника.

— Тогда помогу-у, — жеманно протянул бармен и по-балетному отставил ножку.

— Меня интересует Валерий Батюшкин, — быстро заговорил Андрей, опасаясь, что кто-нибудь войдет и помешает беседе, — он такой худой, длинный, под два метра, не спутаешь. К вам приходил неделю назад с приятелем.

— А приятель у него такой светловолосый гомофоб?

— Да, да, — обрадовано закивал Полынцев.

— С мужланами и бабниками я не общаюсь, — вскинул подбородок 'шалунишка' — это надо у девчонок спрашивать.

— Они что, с девочками сюда приходили?

— Нет, приходили одни, а девочек наших заказывали.

— А мне можно с ними поговорить?

— Рано еще, нет никого, и потом они ведь не каждый день работают — по сменам. Хотя, подожди, сегодня с утра одна вроде бы на кухню приходила, может быть, до сих пор где-то здесь крутится.

Они вернулись в пустынный зал, и Полынцев заметил у барной стойки невысокую фигурку девушки, которая показалась ему чем-то знакомой (крупнокалиберной грудью, что ли).

— А вон она, по телефону болтает, — тихо прошептал Вячеславчик, подталкивая Андрея локотком. — Зовут Оксана, только обо мне ни слова.

Оксана, точно, Оксана — официантка из 'Лотоса'. Полынцев обрадовался удаче и прибавил шаг. Эта все расскажет, на эту у него есть рычаги давления.

— Привет совместителям приятного с полезным, — весело сказал он, подойдя к стойке.

— О, Полынцев, а ты здесь каким ветром? — удивилась официантка, положив трубку на аппарат. — Заблудился, что ли?

— Пообедать зашел, хочется иногда, знаешь, ресторанной пищи попробовать.

— Что-то рановато для обеда-то, нет еще никого.

— Так и я об том же, — расплылся Андрей в улыбке, — составишь мне компанию?

— Нет, не могу, тороплюсь, — засобиралась Оксана, укладывая сумочку.

— Это было не предложение, — угрожающе зашипел Полынцев, — не зли меня, а то к вечеру без работы останешься.

Вот, что ему нравилось в женщинах, так это умение быстро ориентироваться в обстановке. Почувствовав нешуточный тон, официантка без лишних вопросов села за столик и, вызывающе закинув ногу на ногу, закурила длинную, как школьная указка, сигарету.

Полынцев взял у бармена два стакана виноградного сока и расположился напротив.

— Значит так, — сделав несколько глотков, решительно начал он, — рассказываешь мне все про Валеру Батюшкина, с которым вы кувыркались в местной бане неделю назад, и я тебя не спрашиваю о совместительстве общепита и проституции. Начинаешь мудрить — готовься к неприятностям.

— А про что рассказывать-то? — надув губы, спросила девушка.

— Про все: с кем был, что делал, о чем говорил, не отдыхал ли здесь с кавказцами?

— Фу, — передернула она плечами — я их сама боюсь. А Валера с Колей приходил, обмывали что-то там по работе, об этом и болтали.

— Что конкретно?

— Да ничего такого: мол, за удачное начало, за дальнейшее сотрудничество. Потом играть начали, уже не до работы было.

— Во что?

— В шахматы, — издевательским тоном произнесла Оксана. — Ты, что, Плынцев, из деревни приехал?

— Какая разница, откуда. Во что играли?

— Вот, блин, пристал… ну, в 'догонялки'.

— Просвети, не понял, — заинтересованно сказал Андрей.

— Это когда две пары вместе начинают, и кто позже кончит.

— Групповушка, — констатировал Полынцев. — И кто же оказался всех сильней?

— Коля, естественно, — обрезанные вообще могут хоть всю ночь гонять, у них чувствительность заниженная. Я Валерке сразу сказала, что проиграет.

— О, какая грамотная, — зарумянился Андрей, — ты лучше вспомни — Батюшкина здесь раньше точно не встречала?

— Точно, — кивнула официантка, — он сам говорил, что его парашют первый раз в такую малину приземлился.

— Парашют? А при чем здесь парашют?

— У него на плече парашютик наколон.

— Понятно… Ну что ж… спасибо за информацию. Можешь быть свободна… пока. Да, и у меня к тебе просьба, если, вдруг, с Валерой опять доведется встретиться, то не сочти за труд, сообщи, пожалуйста. Договорились?

— Это просьба, или…

— Это 'или', Оксаночка.

— Вербуешь?

— Не-а, стараюсь помочь красивой и сексуально-образованной девушке без работы не остаться.