Вечером Хайден улетел в Шарлотт. Оставшееся время перед его отъездом, Лиз старалась вести себя как обычно, но эмоционально она была истощена.

Она знала, что Брейди ушел из ее жизни. Она знала это всегда, с того момента, как бросила его, но все же в глубине души, она всегда втайне надеялась, что все наладится. Теперь эта надежда исчезла.

До того вечера, она не осознавала, как сильно цеплялась к этому чувству. Это ожидание даже не было правдоподобным или рациональным. Она это понимала, но это был Брейди Максвелл. Она бы всегда держалась за воспоминания о нем. Она не сомневалась в этом. Но он стер и это тоже. Она должна была вести себя так, будто его никогда не существовало.

Ее поедала вина за свои действия. Когда она увидела Хайдена, вина свалилась на ее плечи и всей своей тяжестью давила на нее. Они отметили свою первую годовщину за роскошным ужином. Хайден подарил ей маленькие бриллиантовые серьги. Она в шоке смотрела на них. Она знала, что теперь у него была настоящая работа, но она не ожидала такого. Частично он делал это, потому что старался загладить свою вину из-за их ссоры, но также из-за того, что он просто обожал ее. С каждым днем ее желание рассказать ему о Брейди только росло.

Когда они разговаривали по телефону, все, чего ей хотелось сделать, это признаться о том, что произошло. Каким-то образом ей удавалось держать язык за зубами.  Даже, когда она была вдалеке от него на День благодарения и Рождество, единственное, что было в голове Лиз – это одно слово, одно слово, которое могло ее добить.

Измена.

Она изменила Хайдену. Поцелуй. Поездка с Брейди. Ощущение его рук, скользящих по линии ее трусиков. Эмоциональная привязанность, которая длилась слишком долго.

Она приняла Хайдена обратно. Она заставила его почувствовать себя ужасно из-за того, как он повел себя с ней. И каким человеком она была? Скрывая чувства к другому мужчине, целый год, храня от него секреты, целуясь с другим, и признаваясь ему в этом. Она была трусихой. Но она уже потеряла Брейди, и она не была готова потерять еще и Хайдена.

Их второй совместный Новый Год они встретили в баре Вашингтона, вместе с Джейми и Джеймсом. Кроме ноющей вины, которая поселилась внутри нее, в их отношениях было все гладко, как никогда прежде. И ей хотелось, чтобы так продолжалось и дальше, поэтому она сделала единственное, в чем у нее уже был опыт: она заглушила свою вину и не раскрывала свои секреты.

Неделю до начала нового семестра она провела в «Нью-Йорк Таймс», и поэтому ни разу не смогла увидеться с Хайденом, потому что была полностью загружена. Через две недели учебы, они с Викторией получили приглашение на банкет для стипендиатов Морхеада. Это было ежегодное мероприятие для выпускников, чтобы поблагодарить их за то, что они посвятили столько времени учебе и повышению своего образования в университете. Это должно было быть довольно скучно, но им сказали, что там будет бесплатная выпивка, поэтому такое никто не пропускал.

Виктория не могла не использовать это, как предлог, чтобы пройтись по магазинам, поэтому именно так Лиз оказалась в бутике в центре Дарема, в поисках идеального наряда для банкета.

― Ладно, стерва, я набрала пятьдесят платьев, а у тебя только одно. Как это вообще возможно? ― спросила Виктория, держа в руках кучу платьев.

― У меня уже есть, что надеть, ― сказала Лиз, пожав плечами.

― Ты не наденешь то платье цвета шампанского, которое телепается где-то в твоем шкафу! ― огрызнулась Виктория. ― Я знаю, о чем ты думаешь.

Лиз закусила губу. Она ни за что не наденет то платье, которое купила для гала-вечера в честь Брейди. Это была бы пытка.

― Я и не собиралась.

― Хорошо. Теперь поищи еще несколько вариантов для примерки, чтобы я не занималась этим в одиночку.

С этими словами она развернулась и вошла в первую примерочную.

Лиз закатила глаза. Она схватила еще два платья, которые она присмотрела раньше, и заняла примерочную возле Виктории. Все это и правда было бессмысленно. У нее была куча платьев, которые она бы могла надеть на такое мероприятие, и в которых ее еще никто ни разу не видел. Ну, Хайден, наверное, видел ее в большинстве из них, и он будет сопровождать ее, но это было не важно. Хайден не считается.

Первое платье было черного цвета, длиной до колена, и с высоким, слегка переливающимся, воротником. Оно нравилось ей, но оно немного жало в бедрах, и оно не настолько ей понравилось. Виктория сразу же его забраковала. Второе платье было из ярко розового кружева, которое также получило мгновенное «Нет».

Виктория бы вечно заставляла ее примерять платья, поэтому перед тем как выходить в последнем, которое ей нравилось больше всего, Лиз задержалась. Она осторожно расстегнула молнию вниз, и шагнула в шелковистую ткань. Найдя край молнии, она потянула ее вверх.

Она взглянула на себя в зеркало, и на ее лице появилась грустная улыбка. Черное платье было изысканного кроя, и облегало ее тело так, что, казалось, было сшито именно для нее. В нем был короткий рукав с расшитым бисером корсетом, который обтягивал ее туловище. Мягкая шелковая ткань покрывали ее подтянутые бедра, и спускалась вниз всего на несколько дюймов выше колен. Сзади был круглый вырез до середины спины.

Платье было красивым. Невероятно красивым. Возможно слишком красивым, чтобы одевать его для студенческого банкета.

Внезапно ее взгляд затуманился, и глаза наполнились слезами. Тогда Лиз увидала себя как мираж. Женщину, парящую и незамеченную окружающими.

Для нее было нелепо плакать, просто глядя на платье из бутика. Она не плакала с того вечера, как поругалась с Хайденом. Так почему она плакала теперь? Она попыталась остановиться и почувствовала боль внутри себя.

Она любила Хайдена. Она обожала Хайдена. Он был всем, чего она когда-либо хотела. Ну, почти всем. Ее желудок сжался от боли.

Он был всем, что ей было нужно. Сделав глубокий вдох, она приняла это. Перечислять его качества займет слишком много времени, она и так знала, каким великим человеком он являлся. И все же, когда ее глаза вновь поднялись к зеркалу, слеза скатилась вниз по щеке.

Вина из-за того, что она сделала, стала еще тяжелее, чем прежде. Все, чего ей хотелось, это рассказать кому-то, все равно кому. Но единственный человек, с которым она могла поговорить об этом, больше никогда не хотел видеть ее снова, а человек, с которым ей нужно было поговорить, никогда ее не простит. Он любил ее, но как он мог принять то, что она натворила?

― Эй, стерва, покажись, ― сказала Виктория, барабаня в дверь примерочной.

Лиз вытерла лицо и попыталась взять себя в руки, прежде чем открыть дверь.

― Выглядишь отлично! ― сказала Виктория, оценивая платье.

Когда она снова посмотрела на Лиз, она склонила голову и нахмурилась.

― Ты чего? С тобой все хорошо?

― Да, все в порядке, ― прохрипела она.

Она ничего не скрывала от своей лучшей подруги.

― Это просто платье, Лиз. Думаю, оно прекрасно смотрится.

Взглянув на Викторию, Лиз поняла, что она знала, что дело было не в платье.

― А теперь, что на самом деле случилось? ― потребовала Виктория, поставив руки по бокам.

Лиз покачала головой.

― Ничего, Вик, все хорошо. Не волнуйся. Просто красивое платье, да? ― произнесла она, солгав сквозь зубы.

― Что, черт побери, происходит?

― Ничего! Я что не могу оценить хорошее платье? ― Она отвернулась от Виктории и посмотрела на себя в трехстворчатое зеркало.

― Если оно заставляет тебя так плакать, тогда не бери его, ― отрезала Виктория.

Слеза скатилась по лицу Лиз, когда она снова увидела свое отражение. По ее виду было очевидно, что она плакала. Боже, ей было необходимо собраться.

― Ладно. Я больше так не могу. Что, черт возьми, случилось? Просто произнеси это.

― Я целовалась с другим! ― сказала Лиз, прикрывая рот, как только слова вышли наружу.

Она присела на сиденье посредине примерочной и закрыла лицо. Хотя слезы не переставали литься, она стерла их и снова посмотрела на свою подругу.

У Виктории отвисла челюсть, и она таращилась на Лиз, как будто увидела ее впервые. От этого Лиз еще больше ушла в себя. Да, она была ужасным человеком.

― О, Господи! Это было недавно? ― спросила Виктория, ее глаза стали размером с блюдца.

― Нет.

― Это было тем вечером, когда ты поссорилась с Хайденом в октябре?

Лиз поднялась и откинула волосы с лица. Она чувствовала себя липкой, и ее слегка подташнивало, но впервые за последнее время ей было хорошо.

― Да. Тогда.

― Я так и знала! ― воскликнула Виктория.

― Да, ты угадала. Я ужасная девушка, которая изменяет своему гребанному идеальному парню! Я так рада, что ты была права, ― в отчаянии сказала Лиз.

Она чувствовала себя паршиво.

― О, я тебя умоляю, твой парень не идеальный! Он подтолкнул тебя к другому. Я бы еще и переспала с кем-то в ту ночь. Ты имела полное право.

― Я не имела права! ― закричала она. ― Ты с ума сошла? Я целовалась с другим в то время, как встречаюсь с Хайденом.

― Ну, просто не рассказывай об этом всему миру, ― сказала Виктория, кивнув головой на бутик.

Лиз покачала головой. Она не обращала внимания на то, что происходило вокруг.

― Я переоденусь. Я просто хочу вернуться домой.

― Ага, но ты должна купить это платье.

― Я не хочу.

― Ну, это же типа платье-признание. Тебе это необходимо.

― Пофиг, ― произнесла Лиз, возвращаясь в примерочную.

― Так, а кто этот парень? ― спросила Виктория через пару минут молчания.

― Не важно.

Лиз сняла платье и повесила его обратно на вешалку, прежде чем снова надеть свои джинсы и свитер. Она быстро переоделась, но когда вышла Виктория была все еще в своем платье.

― Но серьезно…ты собираешься мне рассказать?

― Это не важно.

― Давай просто уйдем, ― сказала Лиз, повесив платье на стойку с одеждой, и скрестив руки на груди.

― Ты с октября терзаешь себя из-за этого, и ты даже сейчас не собираешься поговорить об этом со мной? ― спросила Виктория.

Она на самом деле выглядела обиженной.

Лиз провела руками по лицу и попыталась решить, как поступить. Она уже кое в чем призналась Виктории, и ее подруга не судила ее. На самом деле, единственное, что, казалось, волновало ее, это то, что Лиз не рассказала ей раньше. Возможно, она могла довериться Виктории.

Было бы так хорошо поговорить с кем-нибудь об этом. Брейди вряд ли когда-нибудь вновь появиться в ее жизни. Теперь эта тайна была уже не так важна. Это было тем, что всегда держало ее на месте. Ну, правда, кому Виктория может проболтаться? Точно, не Хавйдену, и не кому-то из тех, кого они с Брейди опасались.

― Ну…ты помнишь прошлое лето, не это, а предыдущее, когда я сказала тебе, что я кое с кем встречаюсь? ― спросила Лиз.

― Да, ― охотно произнесла Виктория.

― Я позвонила ему тем вечером, когда мы с Хайденом поругались. Он подобрал меня и отвез в его квартиру. У нас кое-что завязалось. Но я испугалась, и вернулась домой.

― Вот дерьмо! Ты такая трусиха. ― Виктория перепрыгнула с одной ноги на другую. ― Это же так захватывает! Это я обычно развратная.

Лиз не могла удержаться от смеха. Что еще она могла сделать?

― Как ты могла позвонить ему, поехать в его квартиру, но не трахнуться? Я поражаюсь твоему самоконтролю.

― Я хотела, но это казалось неправильным. Все сложно, ― сказала ей Лиз.

― Эм…это не сложно. Ты вставляешь его член внутрь ―»

― Стоп! ― произнесла Лиз, поднимая руки вверх. ― Ты не должна выдавать секреты Виктории * (*каламбур - англ.«Victoria’s secret» - бренд нижнего белья).

― О, ха-ха-ха! Ты такая шутница. ― Виктория закатила глаза. ― Так, а если серьезно, кто этот парень?

Лиз тяжело вздохнула. Она не могла рассказать. Она просто не могла. Тем более не в общественном месте.

― Мы можем поговорить об этом в более приватной обстановке? ― взмолилась Лиз.

Виктория хлопнула в ладоши и бросилась в примерочную. Пару минут спустя, все ее платья в беспорядке висели на стойке для одежды, а в руках она оставила платье, которое примеряла она, и  черное платье из бисера, которое примеряла Лиз. Она заплатила за оба, несмотря на протесты Лиз и быстро поспешила на выход из бутика.

― Ладно, ― сказала Виктория, когда они наконец-то сели в машину.

― Давай поедем домой. Там будет безопаснее, ― зловеще произнесла Лиз.

Она боялась, что Виктория врежется в телефонную будку.

― Ты серьезно?

― Серьезно.

Лиз сглотнула, чем ближе они приближались к дому, тем сильнее у нее сжималось в горле. Она спорила сама с собой, решая, что она могла и чего не могла сказать Виктории. Ей отчаянно хотелось кому-то довериться. Это сводило ее с ума. Она полтора года держала это в себе, и ей больше не хотелось ничего срывать. Ей не хотелось объявить об этом на весь мир, или что-то в этом роде. На самом деле, этого ей хотелось меньше всего.

Она до сих пор дорожила карьерой Брейди и сделает все, что было в ее силах, чтобы их отношения не навредили ему. Именно по этой причине она оставила его в первую очередь. Если бы она не верила в него, то никогда бы от него не ушла.

Через двадцать минут Виктория припарковалась на подъездной дорожке и практически вбежала в парадную дверь. По крайней мере, хоть кто-то получал этого удовольствие.

Когда Лиз вошла в дом, она присела на диван и поджала под себя ноги. Пока Виктория в нетерпении сидела в кресле напротив нее, Лиз рассматривала на свой маникюр. Она даже не знала с чего начать и что сказать. Может ей вообще не стоит ничего говорить.

Единственное, что она вынесла из этой ситуации, это то, что хранить секреты – это тяжело. Умственно, физически, эмоционально – это изнуряло ее. Ее секрет был надежно спрятан в ее сердце.

― Ну… мы дома и теперь ты можешь говорить, ― предложила Виктория. ― Я буквально умираю от нетерпения. Меня мучает любопытство с того момента, когда ты впервые упомянула о нем, что встречалась с ним в октябре.

― Это на самом деле не то, о чем можно похвастаться. Я не просто так хранила это в секрете, ― объяснила Лиз.

― Я помню, ты говорила, что это он попросил тебя хранить это в секрете. Как я и говорила, это дерьмово.

Лиз тяжело вздохнула.

― Я знаю, почему ты так думаешь, но это необходимая мера предосторожности. Я просто хочу, что бы ты пообещала мне, что ты никому об этом не расскажешь. Я уже и так вся на нервах. Думаю, я должна рассказать об этом Хайдену, но, Боже, я даже не знаю, как это сделать. Я не хочу, чтобы он возненавидел меня.

― Он не возненавидит тебя.

― Ты этого не знаешь.

Виктория закатила глаза.

― Нет, знаю. Он сходит по тебе с ума.

― Возможно. Так ты обещаешь?

― Конечно, кому я расскажу?

― Совершенно никому, ― сказала Лиз, пытаясь убедить себя в этом.

― Правильно. Я обещаю ничего не рассказывать. Хотя, я не понимаю, в чем здесь такая проблема, ― презрительно произнесла Виктория.

Лиз сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она не имела никакого представления, с чего начать, поэтому просто выпалила:

― Брейди Максвелл.

Секунду Виктория сидела неподвижно. Ее глаза были прикованы к Лиз, но в них не было никакой реакции. Затем до нее медленно начало доходить, и ее глаза полезли на лоб. У нее слегка приоткрылся рот, и она перестала качаться.

― Подожди…типа Брейди Максвелл, Брейди Максвелл? Конгрессмен, у которого ты брала интервью? ― спросила Виктория.

― Эмм…да, ― прошептала Лиз.

Она чувствовала себя, будто впервые за последнее время, она наконец-то могла нормально дышать. Она так долго носила в себе эту тайну. Она даже не знала, что почувствует такое облегчение, когда скажет это.

― Вау! ― произнесла Виктория, падая обратно на стул. ― Ты подцепила Конгрессмена. Он женат?

― Нет, не женат, ― напряженно произнесла Лиз.

― Я просто…Вау. Ты была права. Я такого совершенно не ожидала. Я думала, ты мне собираешься сказать, что это один из друзей Хайдена, или что-то в этом роде, поэтому это такой секрет. Я бы никогда в жизни не догадалась, что ты трахала такого горяченького типа. ― Она явно была в шоке, потому что Виктория никогда не запиналась. ― Он хорош в постели?

Лиз рассмеялась.

― Эм…да. Очень хорош.

― Так подожди…действующий Конгрессмен подобрал тебя из редакции, привез к себе в квартиру, и ты не трахнула его? ― спросила Виктория, ударив руками по подлокотникам. ― Ты чокнулась? Тебя не влечет власть? Почему все закончилось? Что произошло прошлым летом? Ну, рассказывая подробности! Мне нужно знать.

Без предупреждения слезы снова наполнили глаза Лиз. Она прижала ладонь к глазам, чтобы остановить их.

― Ты не понимаешь, ― пробормотала она, ― Я была обузой для предвыборной кампании. Я писала негативный материал о нем, и они уже сомневались в его победе. Он выиграл всего лишь с небольшим перевесом, и если бы кто-нибудь узнал, что мы были вместе, он бы вообще не победил. Любой прокол потенциально мог разрушить его.

― Так он бросил тебя? Они заставили тебя уйти? ― спросила Виктория. ― Урод!

― Нет, ― сказала Лиз, качая головой.

Виктория спрыгнула с кресла и плюхнулась на диван возле нее.

― Это я ушла.

― Ты? Но почему?

― Я не думала, что он бы предпочел меня, вместо кампании, и я не хотела, чтобы он это делал. Я верила в него, и я хотела, чтобы он осуществил свои мечты, но когда я увидела его, он сказал мне, что был разбит, после нашего разрыва, ― сказала Лиз, ее руки дрожали, когда она наконец-то все выложила своей лучшей подруге.

― О, Господи, так вернись к нему!

― Это сложно. Он встречается с другой. А я с Хайденом. Брейди закрыл эту дверь, Вик. Он сказал мне, что он даже не хочет, чтобы я о нем вспоминала. Я сделала ему больно в прошлом, и я была слишком труслива, чтобы признаться во всем Хайдену. И с тех пор, я чувствую себя полным дерьмом.

― О, Лиз, ― со вздохом произнесла Виктория, ― Я и правда не знаю, что сказать. Если ты чувствуешь, что была неправа, хотя, поверь мне, я так не считаю, тогда ты должна рассказать Хайдену.

― Думаешь?

Она должна была сделать это. Это было слишком больно. Он бросит ее. Но, возможно, она это заслужила. Может быть, правда освободит ее. Может это освободит ее от груза в ее груди.

― Что может случиться еще хуже? ― спросила Виктория.

― Он бросит меня.

― Но учитывая то, что ты крутила шашни с политиком пару месяцев назад, это не должно быть такой уж трагедией.