Труп в доме
Зимой 1889–1890 годов лорд Галифакс отвез своего старшего сына Чарльза, который был серьезно болен, на Мадейру, где ему рассказали следующую историю.
Только что приходил доктор Грэбхэм и после того, как осмотрел няню, у которой был приступ ревматизма, остался на некоторое время, чтобы побеседовать со мной. Он рассказал историю, которая настолько поразила меня, что я, дабы ничего не забыть, сел записывать ее сразу же после его ухода.
Несколько лет назад мистер Фрилэнд приехал на Мадейру, он был очень нездоров, а так как в гостинице, где он остановился, должен был состояться бал, доктор Грэбхэм пригласил его перебраться на несколько дней к нему.
Как-то раз доктор, вернувшись довольно поздно, застал мистера Фрилэнда сидящим у камина вместе с миссис Грэбхэм.
– Дорогой друг, почему вы не в постели? – спросил доктор. – Вам давно уже следовало лечь.
– Я просто не смог бы заснуть, – ответил мистер Фрилэнд. – Я видел прошлой ночью такой жуткий сон, что он не выходит у меня из головы. Мне приснилось, будто кто-то принес сюда мертвое тело и оставил труп в доме.
– Что за чудеса! – воскликнул доктор Грэбхэм. – Ни одна душа, даже миссис Грэбхэм, ничего об этом не знала, но именно так я и собирался поступить.
Уступив уговорам, доктор Грэбхэм рассказал следующую историю. Некий профессор Клиффорд, приехавший на остров, был на пороге смерти и много раз говорил, что не хочет быть похороненным на христианском кладбище.
– Я лечил его, и поскольку он мой близкий друг, то пообещал ему позаботиться о том, чтобы его воля была исполнена. – «В конечном счете, – заверил я его, – если ты не хочешь лежать на христианском кладбище, то и оно тебя неволить не будет. Я заберу тебя домой и при первой возможности отправлю пароходом в Англию». Я думал, – добавил доктор Грэбхэм, – что никто в доме об этом не узнает. Это будет просто продолговатый ящик, стоящий где-нибудь в сторонке, так, чтобы все было организовано согласно последней воле моего пациента.
Мистер Фрилэнд решил съехать от меня на следующий день, и при этих обстоятельствах я не решился его задерживать. Но тем вечером, как только мне удалось уговорить его лечь в постель, я прямиком направился к профессору Клиффорду и рассказал ему, что гостю приснилось то, что я намеревался сделать, другими словами, что я принес домой тело. Профессор Клиффорд проявил к этому происшествию живейший интерес и стал выдвигать самые разные объяснения, почему мистеру Фрилэнду мог присниться подобный сон.
На следующий день или через день он умер. До самого конца он пребывал в полном сознании, так что доктор Грэбхэм смог ему сказать:
– Тебе осталось жить всего несколько часов. Ты уверен, что не хочешь ничего написать?
Профессор медлил с ответом, и доктор Грэбхэм продолжал:
– По-прежнему ли ты убежден, что смерть есть конец всего и через час или два ты обратишься в ничто? Если ты собираешься что-нибудь написать или сказать или у тебя осталось какое-то дело, нельзя терять времени.
Однако профессор Клиффорд, казалось, был уверенным и спокойным, и, хотя ему явно не хотелось расставаться с этим миром, он ничего не сказал и лишь перед самым концом попросил письменные принадлежности. Он написал письмо дочерям, которое они должны были открыть, когда вырастут. Он также попросил, чтобы в гроб положили следующую записку:
«Я испытываю и в то же время не испытываю удовлетворения. Я жил и кое-что сделал. Теперь меня нет, и я ни во что не верю».
Его тело находилось в доме доктора Грэбхэма, пока труп не удалось переправить в Англию.
Лорд Галифакс сделал следующее добавление: «Мистер Фрилэнд заболел на Мальте и умер на борту своей яхты очень богатым и без наследников и оставил доктору Грэбхэму 50 фунтов».
Сон убийцы
Эту историю о несостоявшейся казни Джона Ли в Эксетере рассказал лорду Галифаксу лорд Клинтон, когда они одновременно гостили в Пау-дерхзм-Касл, доме отца леди Галифакс, графа Девона. Лорд Клинтон также приложил копии письма тюремного священника и показаний стражников.
Пятнадцатого ноября 1884 года труп мисс Кейз, пожилой леди, был найден среди обгоревших руин ее дома в Баббакаме, Торкуэй. Ее дворецкого, Джона Ли, допросили, признали виновным и четвертого января 1885 года вынесли в Эксетере смертный приговор. Двадцать третьего февраля его вывели на казнь из эксетерской тюрьмы. Ему набросили на шею веревку, священник прочел молитву и прозвучал сигнал, но опускающаяся подставка виселицы не сработала. Попытку повесить этого человека повторили трижды с тем же результатом, спустя полчаса было решено отложить казнь. Впоследствии смертная казнь была заменена пожизненными каторжными работами.
Преподобный Джон Питкин, тюремный священник, написал письмо лорду Клинтону, занимавшему в апреле 1885 года должность председателя выездного суда, и приложил свидетельства стражников.
Подставка была устроена из двух дверей, скрепленных снизу задвижкой. Приговоренный должен был встать одной ногой на каждую дверь, и, когда задвижку откроют, двери должны были разойтись.
В субботу перед казнью подставку испытали пять раз (дважды в присутствии палача, который выразил свое удовлетворение по этому поводу), все прошло гладко. После неудавшейся казни проверили снова, и, хотя на подставке не было никакого веса, двери открылись. Во время же казни задвижка не поддавалась и на долю дюйма.
Письмо преподобного Джона Питкина
лорду Клинтону
Тюрьма ее величества,
Эксетер, 8 апреля, 1885
Мой господин!
В этом письме содержатся подробности, касающиеся сна Джона Ли, которыми вы интересовались.
После несостоявшейся казни двадцать третьего февраля 1885 года я зашел в камеру Ли, чтобы побеседовать о необыкновенном случае, который с ним произошел. Он упомянул, что в ночь перед казнью ему приснился вещий сон.
По моей просьбе он пересказал его. Ему приснилось, что его ведут через нижний этаж к эшафоту, который стоял прямо у двери в подвал. Он видел, как поднялся на подставку и как, несмотря на все усилия палача, не поддалась задвижка. Затем он увидел, как его уводят с места казни и решают построить новый эшафот, для того чтобы привести приговор в исполнение. Он сообщил мне, что, когда его разбудили в шесть часов утра перед казнью, он упомянул о своем сне двум офицерам, зашедшим в его камеру.
Эти офицеры не присутствовали во время нашего разговора и не видели заключенного после неудавшейся казни. Они, однако, доложили об этом сновидении начальнику тюрьмы, которому я также все подтвердил.
Должен добавить, что Джон Ли вначале не придал сну никакого значения. И до момента казни был убежден, что его повесят. Он вспомнил о своем сновидении, лишь когда очнулся от полуобморочного состояния, в которое впал во время попыток привести приговор в исполнение.
Ваш покорный слуга, капеллан Джон Питкин
Свидетельство стражников, которые провели с Джоном Ли ночь перед его несостоявшейся казнью
В шесть часов утра, когда Джон Ли поднялся с кровати, он сказал: «Мистер Беннет, я видел очень необычный сон. Мне снилось, что пришло время, и меня вывели через приемную к виселице, но, когда я встал на подставку, повесить меня не смогли, из-за какой-то неисправности механизма. Тогда меня сняли с эшафота и повели (не тем путем, которым я пришел, а вокруг крыла А.) через пост А. в мою камеру.
Он сказал мне это в присутствии мистера Милфорда, который дежурил со мной той ночью.
Сэмюэль Беннет, тюремный надзиратель
Джеймс Милфорд, старший офицер
Следующие три истории рассказала леди Маргарет Шелли.
Сумасшедший дворецкий
Совсем еще недавно жила в Южном Девоне одна благополучная процветающая семья. Однажды ночью около двенадцати часов леди в ужасе разбудила своего мужа и сказала, что видела, как убили ее овдовевшую мать, которая одна жила в Абердине. Сон настолько потряс ее, что мужу едва удалось успокоить ее и убедить, что страхи беспочвенны и что ей следует постараться заснуть.
Следующей ночью ей приснился тот же сон, и теперь она уверилась, что это было предупреждение, которое нельзя оставить без внимания. Поэтому утром она сообщила мужу, что намерена навестить свою матушку. Будучи не в силах отговорить свою супругу, он отпустил ее, хотя сам из-за неотложных дел поехать с ней не мог.
Когда карета этой леди остановилась у дома ее матери в Абердине, она увидела у дверей дворецкого и, вздрогнув, вскрикнула: «Это тот человек!». Когда к ней вернулось самообладание, она в смущении постаралась скрыть свой испуг и направилась в гостиную, где ее матушка принимала гостей, двух старинных друзей семьи.
Молодая леди извинилась за то, что приехала без предупреждения, умолчав об истинной причине своего визита. Из-за приезда гостей мать с дочерью вынуждены были ночевать в одной комнате. Перед тем как гости отправились спать, дочь сумела поговорить с ними наедине, попросив, если они хоть немного ее любят, поступить так, как она скажет, не требуя объяснения. Получив их согласие, она попросила их провести ночь в комнате по соседству с ней и бодрствовать.
Сказав это, она вернулась в спальню матери и, перед тем как лечь спать, попыталась убедить мать запереть дверь. Но пожилая леди решительно отказалась это сделать, однако, как только она заснула, дочь выскользнула из постели и тихонько повернула ключ.
Вскоре после этого она увидела, как медная ручка начала поворачиваться. Она поспешно спрыгнула с кровати, зовя друзей, и распахнула дверь со словами: «Что ты здесь делаешь, негодяй!».
Дворецкий стоял там с полной корзиной угля в руках. Дворецкий ответил, что ему послышался звон колокольчика, вот он и принес угля для камина. Леди попыталась схватить его, воскликнув, что все это ложь. Мужчина начал вырываться, но молодая леди с помощью друзей задержала его. Тогда несчастный признался, что дьявол искушал его убить свою хозяйку, но Провидение милостиво вмешалось. На следующий день он окончательно сошел с ума.
Сон леди Горинг
Однажды ночью леди Горинг ясно увидела во сне некий старый дом, который был ей совсем незнаком. Она знала, что тут не одна и посещала этот дом с какой-то целью. Когда она вошла внутрь, одна комната особенно привлекла ее внимание.
Вдоль потолка шел удивительный бордюр, зарешеченные окна были необычно узкими и длинными и соединялись причудливой лепниной. Во сне она увидела старуху, которая, сгорбившись, сидела в кресле у камина, но через мгновение внимание леди Горинг переключилось на дверь, которая бесшумно открылась. Она увидела, как вошел мужчина, и как он подбежал к дремавшей старой леди. Достав пистолет, он приставил его к виску своей жертвы и выстрелил. Убийца попытался пристроить пистолет так, словно он выпал из ее руки. Затем он бесшумно покинул комнату, затворив за собой дверь, но вскоре вернулся и вновь изменил положение тела и пистолета. Проделав все это, он ушел окончательно. Леди Горинг так ясно видела во сне его лицо, что оно запечатлелось в ее памяти.
Через какое-то время она и ее муж, сэр Крэйвен, решили снять дом и осмотрели несколько особняков, среди которых была одна старая усадьба в Чешире. Когда леди Горинг вошла в дом, он показался ей странно знакомым. И тут ее озарило. «Я не была здесь ни разу в жизни, это дом из моего сна», – сказала она себе.
В этот момент смотрительница произнесла:
– Эта дверь справа ведет в гостиную.
– Вы, наверное, имели в виду столовую, – уточнила леди Горинг.
– Извините, оговорилась. Я хотела сказать – столовая, – поправилась смотрительница.
Как только они вошли, леди Горинг узнала великолепный бордюр, зарешеченные окна и причудливую лепнину. А у камина стояло кресло.
Отвечая на дальнейшие вопросы о доме, смотрительница сказала, что последний съемщик прожил здесь недолго, а до этого дом снимали иностранцы.
Она полагала, что австрийцы или швейцарцы. Они жили втроем, джентльмен с женой и тещей. Здесь произошла ужасная трагедия: старая леди застрелилась. После этого муж с женой уехали куда-то за границу, и некоторое время дом пустовал.
Леди Горинг отказалась снимать усадьбу, но несколько месяцев спустя, прогуливаясь по Риджен-стрит и рассеянно глядя на витрины, она шла к остановке.
Внезапно ее внимание привлекла одна фотография.
«Боже! – подумала она. – Это же убийца из моего сна!»
Она зашла в магазин, чтобы выяснить, кто этот мужчина на фотографии, и узнала, что это Турвиль, которого судили за убийство жены в Тироле.
Могильщик из Чилтон-Полдена
Несколько лет назад в приходе Чилтон-Полден, что в Корнуолле, служил священник по фамилии Друри. Прихожане жили на большом расстоянии друг от друга, а дороги из-за болотистой почвы были довольно скверными.
Однажды апрельским вечером мистер Друри, возвращаясь домой, оступился и серьезно подвернул ногу. Отдохнув немного, он двинулся дальше и со многими остановками наконец с большим трудом добрался до дома и послал за доктором, прося прийти как можно скорее.
Последняя миля пути с вывихнутой лодыжкой совсем его доконала.
Опухоль и воспаление были такими серьезными, что доктор, осмотрев ногу, сказал:
– Проповедовать, мистер Друри, вы не сможете еще недели три.
– Это ужасно, – ответил мистер Друри. – Ведь через две недели Пасха, священники будут едва справляться со своими обязанностями. Как же мне быть?
– Я и правда не знаю, – ответил доктор. – В одном только могу вас уверить: ни проповедовать, ни совершать богослужений в эту Пасху вам не придется.
После ухода доктора мистер Друри, размышляя над своим положением, решил написать младшему брату Фрэнку, служившему священником в Ливерпуле, с просьбой приехать и помочь.
Он был очень благодарен, когда получил незамедлительный ответ.
Фрэнк писал, что викарий, прочитав письмо мистера Друри и войдя в его положение, был так добр, что отпустил его в Чилтон-Полден с Вербного воскресенья до Пасхи. Заканчивал письмо Фрэнк обещанием приехать через два дня.
Так Фрэнк и сделал, он был рад снова видеть брата, к тому же ему приятно было оказаться за городом в такое чудесное время года, после зимы, проведенной в трущобах Ливерпуля. Фрэнк прибыл в Чилтон-Полден в пятницу перед Вербным воскресеньем.
На следующий день, разговаривая с братом, он сказал:
– Прошлой ночью мне приснился странный сон. Будто я шел мимо кладбища и увидел старика с длинными седыми волосами, согнутого, словно он страдал ревматизмом. Он копал могилу, недалеко от южного церковного крыльца. Я подошел и спросил его, кто же это умер недавно, и для кого могила. Старик оторвался от своего занятия и, посмотрев мне прямо в лицо, довольно отчетливо проговорил: «Она ваша, сэр». Я знаю, это звучит нелепо, но этот сон настолько меня потряс, что мне пришлось встать, зажечь свечу и читать около часа, прежде чем я смог заснуть.
Рассказав брату свой сон, Фрэнк, казалось, вовсе забыл о нем. Вечером он вернулся с букетом полевых цветов и сообщил:
– Я видел один замечательный цветок, за которым схожу завтра, в воскресенье, вечером после службы. Цветок этот растет внизу под самой скалой, сегодня у меня уже не было времени слазить за ним.
На утренней воскресной службе Фрэнк выбрал для проповеди текст: «Помяни меня, Господи, когда придешь в Царствие Твое!». Посредине проповеди он вдруг запнулся, и прихожане, сидевшие ближе к кафедре, заметили, как он побледнел. Однако он быстро оправился и закончил свою речь.
Вернувшись в дом брата, он сказал мистеру Друри:
– Знаешь, сегодня утром я видел в церкви старика из моего сна. На меня нахлынул такой ужас, и я уже было подумал, что не смогу закончить проповедь. Тот человек сидел у третьей колонны в правом приделе.
– Да, там обычно и сидит старик Бен, могильщик, – ответил мистер Друри, – Но твой сон – совершенная чепуха. Тебе осталось пробыть здесь меньше десяти дней, к тому же ты совершенно здоров. Забудь свои страхи и считай это простым совпадением.
Фрэнк был молодым человеком и весьма жизнерадостным. И вскоре выбросил это из головы, или, во всяком случае, сделал вид. Днем он читал проповедь, основанную на стихе: «Ныне же будешь со мною в раю». Вернувшись домой, он больше не говорил о своем сновидении.
После чая Фрэнк бодро отправился в маленькую экспедицию за цветком, который приметил предыдущим вечером. Но к ужину не вернулся. Начало смеркаться, потом и вовсе стемнело, а Фрэнка все не было. Мистер Друри, заключенный в своем доме с вывихнутой лодыжкой, начал беспокоиться и в конце концов послал хозяйку за деревенским констеблем. Несколько человек вышли с фонарями на поиски, но до утра так ничего и не обнаружили. Утром, когда возобновили поиски, тело Фрэнка нашли на дне заброшенного карьера. В руках он держал цветок. В ту же неделю его похоронили на чилтон-полденском кладбище.
Последнее появление мистера Баллока
Этим случаем поделился мистер Г. У. Хилл.
Несколько лет назад под утро мне приснился сон, будто я ужинаю в ресторане Гатти на Чаринг-кросс. Сев за один из боковых столиков, я заметил преподобного Дж. Ф. Баллока, священника из Радуинтреа, что неподалеку от Саффрон-Уолдена, члена совета Сообщества англиканских церквей, хорошо известного духовенству как составитель сборника церковных гимнов. Тогда я сказал себе: «Надо же, ведь это мистер Баллок, и как скверно он выглядит!».
Когда утром я пришел в свой кабинет, первое письмо, которое я открыл, было от мисс Баллок, сообщавшей, что с ее братом случился удар, он очень болен и потому не сможет участвовать в заседаниях совета. На следующем заседании я объяснил причину отсутствия мистера Баллока и рассказал эту историю.
Поднявшийся труп
Преподобный Р. А. Кент, приславший лорду Галифаксу эту историю, был внуком художника Реджинальда Истона.
Мой дедушка, Реджинальд Истон, гостил у нас в Динхам-холле, Ладлоу, около сорока лет назад, должно быть, в году 1890-м. Его спальня находилась рядом с моей, и между нашими комнатами была дверь. Однажды утром меня разбудили отчаянные крики: «Артур! Артур!». Я побежал в соседнюю комнату и увидел деда, сидевшего на кровати и совершенно потрясенного. Он сказал, что ему приснился ужасный сон. И в ответ на мою просьбу он поведал мне следующую историю.
Ему снилось, что он остановился у своего старого друга в Брид-Холле, Старфордшир. В один чудесный день он прогуливался по парку и дошел в конце концов до деревенской церкви. Отворив калитку, он прошел мимо памятников и надгробий до старинного крыльца. Ступив на него, мой дед услышал похоронный звон. И вместо того чтобы войти в церковь, вновь вернулся на тропинку, намереваясь, пока не закончатся похороны, осмотреть кладбище. Тут он увидел похоронную процессию, проследовавшую к старому крыльцу, и, спросив имя умершего, с удивлением услышал, что это один из его старых друзей, мистер Монктон из Саммерфорд-Холла, что расположен в нескольких милях от того места. Итак, он передумал и вошел в церковь, чтобы присутствовать на службе, сев сзади. Как только гроб поставили у алтаря, к деду подошел сухонький старый церковный служка отвратительной наружности и сказал:
– Я знаю, что вы старинный друг мистера Монктона. Не проведете ли вы процессию к семейному склепу после отпевания?
«Викарий, чье лицо напоминало печеное яблоко, наспех совершил отпевание, гроб подняли на плечи четверо мужчин и понесли к семейному склепу, – рассказывал мой дед. – Старичок-служка снова подошел ко мне, указывая путь. Мы спустились на несколько пролетов, затем мне пришлось согнуться, чтобы войти через старинную дверь в усыпальницу, где стояла подставка для гроба. Вокруг находились еще тридцать или сорок гробов членов этой семьи, некоторые совсем обветшали и сгнили от времени так, что из них выглядывали скелеты. Как только гроб опустили на подставку, все вышли наружу, а служка, вновь оказавшийся рядом, выбил у меня из рук факел, который мне дали раньше, так что он полетел в грязь на полу. Я услышал, как закрылась дверь и щелкнул замок. Мечась по склепу, я кричал, чтобы меня выпустили, но мои вопли остались без ответа.
Так я провел около получаса, как вдруг услышал громкий треск. Тут я сказал себе: „Слава богу, они наконец-то пришли за мной», – но, к своему неописуемому ужасу, я понял, что ошибся и что шум доносится из гроба старого Монктона. Его разлагавшийся труп поднялся и направился ко мне. Я бегал вокруг гроба, преследуемый Монктоном, пока он наконец не настиг меня и не повалил на пол. Вонзив ногти мне в щеку, он раздирал мое лицо. Я изо всех сил боролся, чтобы сбросить его с себя, но безрезультатно. Затем я проснулся и, к своему несказанному облегчению, увидел льющийся в окно солнечный свет».
На следующий день дедушка получил известие, что мистер Монктон умер в ту самую ночь.
Профессор Дж. М. Тревелиан пишет, что профессор Клиффорд, упомянутый в первом рассказе этого раздела, «без сомнения, блестящий, всеми любимый и некогда знаменитый Уильям Кингдон Клиффорд» Среди его друзей были сэр Фредерик Полок, который написал его биографию, и сэр Лесли Стефен, поместивший статью о нем в Национальном биографическом словаре. Профессор У. К. Клиффорд умер на Мадейре в 1879 году, его тело похоронено на кладбище Хайгейт.