Ночью, кошмарной и беспокойной, Изабелла непрестанно ворочалась и металась и только под утро наконец заснула. Проснувшись около восьми, сразу же встала. Чувствовала она себя отвратительно: вялая и отупевшая, глаза давило, каждое движение вызывало внутренний протест. Кровь текла так лениво, что любой предмет на долгое время приковывал ее взгляд; и разумеется, она не сознавала, на что именно смотрит. В довершение всего разболелся зуб.
О Джадже она особенно не думала, однако размышляла исключительно о поездке в Уэртинг, намереваясь отправиться сразу же после завтрака. Чем закончится этот визит?.. Возможно, ничем; возможно, начнется новая жизнь.
Уже собравшись сойти вниз, она задержалась у окна: тихое, серое, гнетущее утро — вот-вот сгустится туман и начнет моросить дождь; не холодно и не тепло. Странно улыбаясь, Изабелла рассматривала и крутила на пальце кольцо: занятная игрушка, все очень рады, что она его носит, а вдруг… предположим, ей не придется больше его носить? Кто скажет, счастье или несчастье принесет сегодняшний день? Вот будет шокирован маленький круг ее знакомых, если со всей очевидностью выяснится, что в ее жилах течет не розовая водичка, а горячая, красная кровь!
О, что же все-таки с ней?! Конечно, не страсть. Ни трепета, ни волнения, напротив — холодность, мрачность, подавленность. И не наигранный драматизм — все по-настоящему. Что-то зовет ее, и этот безмолвный зов непреодолим. Что-то в том доме… Как тяга к наркотику; она наркоманка… Но почему Джадж? И почему кольцо? А если все-таки страсть?.. Страсть, которая то возгорается, то затихает?..
С каждым днем все труднее держаться от него подальше. И дело не в личности, не в характере и не в уме; дело даже не в избирательном сродстве… А в чем? Что за неуловимая притягательность, сила которой становится неодолимой? Может быть, кроме личности, характера и ума есть что-то еще — более глубокое, никогда не проявляющееся внешне и доступное лишь такому же чему-то еще, скрытому в ней самой? Всегда ли любовь такова или ее чувство — уникальный, исключительный случай?..
У кого спросить? Разве в наш век существует любовь? Помолвки и свадьбы всюду совершаются из-за денег или по сексуальному влечению — иного ей видеть не приходилось. Разве странное, необъяснимое влечение к нему не более достойно называться любовью, чем тривиальные связи обычных мужчин и женщин?..
В десять Изабелла вышла из отеля, взяла такси и через четверть часа уже находилась у билетных касс в здании вокзала в Хове.
Не было и половины двенадцатого, когда она поднималась по ступеням «Метрополя». Проскользнув в дверь, она подошла к окошку администратора, стараясь походить скорее на охотника, чем на жертву, однако ее выдавали руки: слишком уж дрожали, когда она искала в сумочке свою визитную карточку. Карточка наконец нашлась, и она протянула ее женщине за окошком.
— Будьте любезны, передайте миссис Ричборо.
Та взглянула на карточку, потом на нее. Ничего не сказав, отошла и начала шушукаться с кем-то невидимым — слышался только шепот. Наконец вернулась и попросила пройти вместе с ней в соседнюю комнату. Изабелла подчинилась. Ей предложили сесть и снова оставили одну — какая-то таинственная, многозначительная атмосфера.
Минуту спустя в комнату вошел хорошо одетый мужчина средних лет. Румяное немецкое лицо, залысины. Брюки с галунами, безупречный сюртук. Изабелла приняла его за управляющего.
— Вы мисс Ломент, мадам? — спросил он учтиво и серьезно, глядя на визитную карточку, которую держал в руке.
Она подтвердила.
— Вы спрашиваете миссис Ричборо?
Изабелла встала.
— Да. Я хочу ее видеть.
— Вы ей не родственница, мадам?
— О нет. А в чем дело?
— Сожалею, но вынужден вам сообщить: миссис Ричборо вчера вечером внезапно почувствовала себя плохо и вскоре умерла. К счастью, при ней был врач.
— О Боже!.. — Изабелла пошатнулась и схватилась за спинку стула.
— В девять пятнадцать, совершенно неожиданно. Очень и очень печальная история… Мы, разумеется, в беспокойстве — не стало бы известно другим гостям. Уверен, на вас я могу положиться, мадам.
— О, какая трагедия!.. Мистер Джадж, разумеется, извещен?
— Да, мистер Джадж извещен.
— Могу я переговорить с ним? Будьте любезны, пошлите ему мою визитную карточку.
— Сожалею, это невозможно, мадам. Мистер Джадж сегодня утром уехал.
Изабелла побледнела, даже побелела.
— Уехал?.. Вы имеете в виду, совсем уехал из отеля?
— Да, мадам; он отправился в Лондон.
— А… забрал ли он вещи? Не собирается ли вернуться сюда?
— Нет, он уехал совсем… Впрочем, одну минуту, мадам… — управляющий снова взглянул на визитную карточку. — Кажется, он оставил для вас письмо. Позвольте, пойду справлюсь.
Не в силах выговорить и двух слов, Изабелла машинально присела — ее словно придавило к земле. Катастрофа, но… как… что… почему?
Письмо принес клерк. Вежливо улыбаясь, передал его Изабелле и немедленно удалился.
Не раздумывая, она поспешно сломала печать и вскрыла конверт. Джадж писал:
Дорогая мисс Ломент!Генри Джадж
Должен вам сообщить печальное известие: вчера вечером миссис Ричборо скоропостижно скончалась от сердечного приступа. Незадолго до того у нее был врач, который настоятельно рекомендовал постельный режим; она легла, тем не менее чуть позже, по свидетельству служанки, снова встала, чтобы написать срочное письмо, которое к тому же решила опустить в почтовый ящик собственными руками. Дополнительная нагрузка на ее и без того ослабленный организм, очевидно, оказалась роковой, поскольку через полчаса ее нашли умирающей в своей комнате. Дело ясное, поэтому расследования, разумеется, не будет.
При таких обстоятельствах считаю нашу встречу неуместной — вы, несомненно, согласитесь со мной. Я решил немедленно возвратиться в Лондон; когда вы получите это письмо — если, конечно, как обещали, приедете в Уэртинг, — я буду уже в пути.
По-моему, разумно какое-то время нам не встречаться. Боюсь, мы оба слишком поддались порыву чувств и действовали неосмотрительно, в любом случае нам обоим, разумеется, не повредит спокойно поразмыслить надо всем случившимся. Вы, должно быть, понимаете, что в несчастьях последних дней я виню себя самого много больше, чем вас.
Оставляю в отеле мой городской адрес — на случай, если захотите черкнуть пару строк в ответ. Однако не настаиваю на этом.
Не прощаюсь, ибо искренне надеюсь: придет время, когда мы сможем снова встречаться.
Верьте, дорогая мисс Ломент, всегда останусь вашим преданным другом, желающим вам добра.
Быстро пробежав письмо, лишь бы уловить смысл, Изабелла выронила его из рук и, откинувшись, закрыла глаза. Затем подняла письмо с пола и дважды очень внимательно перечитала. Ее дыхание участилось, к лицу прихлынула кровь, пару раз губы искривила неопределенная улыбка.
Небрежно скомкав письмо, Изабелла сунула его в сумочку и раздраженно щелкнула замком.
Итак, все кончено!..
Управляющий проводил ее до выходной двери. Спустившись по ступеням, она остановилась, не имея ни малейшего представления, что делать или, по крайней мере, куда идти. В глаза бросилась элегантно одетая дама в дорогих мехах, которая как раз садилась в крытый автомобиль — не далее пяти ярдов от Изабеллы. Уже собираясь сесть за руль, шофер дослушивал последние указания. Изабелла не видела ее лица, однако фигура казалась очень и очень знакомой.
— …Сначала в Ранхилл Корт, — усевшись, произнесла незнакомка.
Потрясенная, Изабелла застыла на месте. Хотя цель поездки и представлялась в высшей степени странной, но не это, а интонация парализовала Изабеллу и поколебала реальность окружающего. Мягкий приглушенный полушепот мог принадлежать только одному человеку. Разве мог кто-нибудь еще в целом мире говорить на такой манер? Нет, только миссис Ричборо!..
Когда автомобиль отъезжал, Изабелла мельком заметила лицо. Миссис Ричборо мертва, следовательно, в машине не она. В таком случае, возможно, ее сестра-близнец. Сходство катастрофическое…
Нетрудно понять, почему в скорбный час здесь оказалась ее сестра, только какого дьявола ей надо в Ранхилле? Как она связана с поместьем? Видно, и здесь какая-то тайна… Быть может, ее пригласил Джадж, чтобы поговорить о делах покойной сестры? Но о каких таких делах им надо поговорить? И почему обязательно в Ранхилле — черт знает где? Что все это значит?..
Она обернулась к молодому симпатичному швейцару, провожавшему взглядом автомобиль:
— Кто эта леди?
— Леди Брук, мисс.
— Она случайно не родственница покойной миссис Ричборо?
— Вряд ли, мисс. Никогда не видел их вместе. Леди Брук — особа из высшего света.
— Она велела шоферу ехать в Ранхилл, не так ли?
— Нет, мисс, — в Эрандл, — последовал странный ответ.
Изабелла окончательно растерялась, однако сочла неразумным расспрашивать дальше. Поинтересовалась лишь, где можно нанять автомобиль, и направилась к ближайшему гаражу.
Ей безусловно следует ехать в Ранхилл, правда, зачем непонятно… Швейцару, наверное, приказали, или же он не разобрал, о ком его спрашивают. Дама, разумеется, миссис Ричборо или, возможно, ее сестра. И, разумеется, она сказала: «В Ранхилл Корт». Крайне важно, да просто необходимо последовать за ней и выяснить, что, в конце концов, происходит… Мистер Джадж, само собой, ждет миссис Ричборо там… и, само собой, все кругом ложь, ложь и ложь!..
Ей сразу удалось нанять «лэндолетт». Деньги больше не имели цены, она сразу согласилась на запрошенную сумму и через пять минут уже была в пути.
Автомобиль сильно трясло; он постоянно дергался, двигался рывками, то и дело нелепо подпрыгивал. Сиденья пахли бензином. Снова разболелся зуб. Дождя не было, но день выдался на редкость безотрадный и мрачный, словно насквозь пропитался сыростью: с деревьев капало, дороги развезло, колеса часто пробуксовывали. Унылый серый небосвод не предвещал улучшения погоды. Изабелла забилась в угол и попыталась задремать.
После Стайнинга пришлось открыть глаза и вернуться к реальности: шофер оказался непроходимым болваном — он работал в этих местах, тем не менее постоянно останавливался и спрашивал у нее дорогу. Она, разумеется, давала какие-то советы… Кончится ли когда-нибудь это кошмарное путешествие или нет?..
Наконец они подъехали к дороге, проходившей мимо домика привратника Ранхилл Корта. Здесь шоссе разветвлялось. Одна дорога вела к привратницкой, другая, неизвестная Изабелле, видимо, огибала поместье с запада и где-то дальше уходила на север. У развилки шофер снова остановился. Изабелла уже собралась приказать ехать прямо, как вдруг заметила женщину в модной меховой пелерине, которая быстрой и грациозной походкой удалялась по другой дороге. На расстоянии каких-нибудь двадцати ярдов… Да, несомненно, — она… Значит, он все-таки лгал, этот швейцар!.. Бог мой, как же она похожа на миссис Ричборо! Второй такой походки просто не может быть… Следовательно, она не умерла. Против нее, Изабеллы, заговор. Джадж попался-таки в сети этой женщины, и они попросту отмахнулись от нее, как от досадной помехи. Управляющий отеля подкуплен. Все совершенно ясно…
— Дальше не поедем, я выйду здесь, — бросила Изабелла шоферу.
— Вас подождать? — с явным неудовольствием осведомился тот.
— Нет, можете ехать. Заплатить вам или рассчитаться в гараже?
— Вы случайный клиент, поэтому — мне.
Изабелла сунула шоферу несколько банкнот, не ожидая сдачи, отвернулась и, тут же забыв о его существовании, пошла по дороге, где за поворотом только что исчезла незнакомка.
Когда Изабелла дошла до поворота, шум удаляющегося автомобиля уже затихал. Все вокруг буквально источало влагу. Серый, угрюмый пейзаж… Миссис Ричборо — наверняка она! — значительно опередила Изабеллу и шла очень быстро. Нагнать ее, по-видимому, не удалось бы. Изабелла задумалась: куда же она направляется… вероятно, где-то здесь тоже есть вход, и можно пройти незаметно, минуя привратника… Откуда же эта женщина знает о нем? И между прочим, куда подевался ее автомобиль?..
Ответить на все недоумения невозможно было при всем желании.
С правой стороны дороги тянулась старинная стена из красного кирпича. За ней виднелся парк, в сумрачный день казавшийся унылым и печальным: буйная мокрая трава, шквалы холодных капель, сдуваемых с бурой листвы даже легкими порывами ветра. Сначала парк за стеной уходил вниз, но теперь выровнялся. Вдалеке темнела серая призрачная масса — дом, вероятно; однако, скорее всего, он находился гораздо ближе, чем казалось, — во мгле трудно разобрать… Идущая впереди женщина внезапно исчезла, хотя до следующего поворота было еще далеко.
Изабелла не отрываясь смотрела туда, где женщина мелькнула в последний раз: безусловно, там должен быть вход.
Вскоре она обнаружила маленькую железную калитку. Прикрытую, но не запертую. Узкая, едва разойтись двоим, посыпанная гравием дорожка, рассекая траву и петляя среди деревьев, вела прямо к дому: теперь было ясно, что впереди темнел именно дом. Дорожка медленно поднималась наверх. Без колебаний Изабелла шагнула в парк.
Минут через пять быстрой ходьбы она снова увидела женщину. На таком же расстоянии впереди. Достигнув сбегающего вниз газона, женщина свернула налево, очевидно собираясь подойти к зданию с северо-востока. Непонятно одно, почему она идет так уверенно, откуда так хорошо знает калитку, дорожку, если сегодня впервые сюда попала? Дом был уже совсем близко. Возвышающийся в сером тумане силуэт казался вполне ирреальным. Изабелла, очевидно, подходила к дому с противоположной стороны — вон окна столовой, спален на третьем этаже… Когда она достигла газона, женщина снова исчезла. Изабелла тоже повернула налево.
Тропинка огибала склон, и вскоре открылась вся северо-восточная сторона здания. В сумеречном свете газон устремлялся вверх, к огромному дому, в такой перспективе казавшемуся особенно угрюмым и призрачным. Изабелла узнала конек крыши и под ним — окно «Восточной комнаты».
Разглядывая дом наверху, она на мгновение остановилась и вдруг почувствовала присутствие неведомой женщины. Опустила взгляд, и последние сомнения улетучились: миссис Ричборо!.. Только странная, удивительно странная… Возможно, такое впечатление создавалось из-за необычной позы: руки опущены и скрещены, локти прямые и вся фигура неестественно прямая, оцепенелая. Под легкой вуалью — бледное улыбающееся лицо, — но, верно, это только казалось: в сумерках невозможно было ничего рассмотреть. Изабелле стало не по себе.
— В отеле мне сказали, с вами что-то случилось.
— О да — я умерла, — послышался шепот. — Умерла вчера вечером.
Изабелла вдруг поняла, что глаза у миссис Ричборо закрыты и стоящее перед ней существо, напоминающее модно одетую женщину, не видит окружающего мира или видит совершенно иначе, чем все люди!..
По телу прошла ледяная дрожь.
Видение исчезло.