Прибыв в тот же день к десяти утра в компанию Ллойда, Маршел обнаружил у себя на столе среди прочей корреспонденции конверт с напечатанным на машинке адресом, по размеру и форме не похожий на деловое письмо. Из любопытства он раскрыл его первым. Послание отпечатано на маленьком листке, вероятно, вырванном из дамской записной книжки. Анонимное письмо без обращения и подписи. Прежде чем прочесть, Маршел снова взял конверт и исследовал штемпель на марке. Отправлено из Уэртинга. Насколько он мог припомнить, в Уэртинге находился лишь один из его знакомых — Джадж.

Затем он прочел следующее:

Если мистеру Стоуксу небезынтересно узнать, как в его отсутствие проводит время мисс Л., лучше всего справиться об этом в поместье Ранхилл. Есть все основания полагать, что она прибудет туда завтра (в пятницу) до обеда — уже в третий раз на этой неделе . Для мистера Стоукса такие сведения могут послужить достаточным оправданием его приезда в упомянутое поместье. Если вдруг мисс Л. не прибудет до обеда, то прибудет после . По слухам, в доме есть комнаты, которые не так-то легко отыскать.

Маршел аккуратно сложил письмо и убрал в бумажник. Затем откинулся на стуле и принялся медленно поглаживать пальцами лоб и глаза.

Сначала он решил проигнорировать сие послание: разорвать записку, ничего не говорить Изабелле — вообще никому ничего не говорить. Разбираться в сплетнях и наговорах — ни единому слову их он, разумеется, не поверил — означает признать в них и долю истины, а это страшно огорчит Изабеллу…

Но остается вопрос об авторе письма. Некая недоброжелательно настроенная особа, вероятно женщина, намерена причинить вред, и неизвестно, как далеко зайдут ее действия, если не принять соответствующих мер. Следовательно, прежде всего необходимо выяснить, кто написал письмо. О полиции, разумеется, не может быть и речи, да и частные детективы не лучше: нельзя допустить, чтобы имя Изабеллы стало предметом сплетен. Единственный, кто, наверное, поможет разобраться, — сама Изабелла. Сегодня же вечером, как только приедет в Брайтон, он покажет ей письмо, и они вместе все обсудят. Особа, способная на такую гнусность, не явилась из небытия — Изабелла наверняка догадается, кто она такая… или кто он такой…

Безусловно, кто-то пытается им досадить. С другой стороны, как понять пунктуальность указаний? Какой смысл называть точное время и место, если клеветнику прекрасно известно, что стоит ему — Маршелу — поехать туда, как все наглые домыслы рассыплются в прах? Скорее, здесь кроется весьма примитивная хитрость. Возможно, клеветник рассчитывал, что он никуда не поедет, а подброшенный яд будет и дальше терзать его мозг… Да, пожалуй, именно так… Но тогда не будет ли правильнее поступить как раз наоборот? Естественно, прежде чем отправиться в Ранхилл, чтобы выяснить, в чем там, собственно, дело, надо заехать в Брайтон и повидаться с Изабеллой… и, вполне вероятно, поехать вместе с ней.

Он отдал своему заместителю необходимые распоряжения и отправился на вокзал.

В начале первого он был уже в отеле «Гонди». К великому удивлению миссис Мур.

— Боже, Маршел! Какими судьбами?

Пробормотав что-то насчет деловой встречи, он нетерпеливо спросил:

— А где Изабелла?

Оказалось, два часа назад она ушла из отеля, но миссис Мур и понятия не имела куда.

Маршел занервничал, буркнул, вернется, мол, позже, и распрощался — весьма скоропалительно. Миссис Мур была озадачена его поведением. Впрочем, возможно, деловые заботы…

Между тем Маршел, лицо коего мрачнело с каждой минутой, разыскивал в гараже свой автомобиль. Пока его подгоняли, закурил сигару, стараясь успокоиться и убедить себя, что предстоящий визит в Ранхилл — самое обычное, будничное дело, не преследующее никаких особых целей, к которому лучше отнестись как к скучной, необходимой повседневной работе… Он либо действительно не понимал, либо упорно не желал понимать, что сомневаться и выискивать доказательства женской невиновности никак не может быть обычным делом…

Сев за руль, он поднял воротник непромокаемого плаща, надвинул шляпу, включил зажигание и отправился в путь. Было четверть первого. До Шорхема он еще сдерживал скорость, но, проехав последние дома, дал полный газ… Через полчаса с небольшим он уже затормозил у домика привратника Ранхилла.

Появился Прайди.

Маршел вышел из автомобиля…

— Добрый день! В доме кто-нибудь есть? — Он порывисто запихнул в рот недокуренную сигару.

— Хозяин, сэр.

— Мистер Джадж?

— Ага.

— Кроме него, никого?

Маршел искоса взглянул на Прайди; блеск его глаз противоречил деланному безразличию вопроса.

— Нет, сэр, никого. Он приехал с полчаса назад.

Минуту Маршел помолчал.

— Пожалуй, пройду к нему.

— Открыть вам ворота?

— Нет, я же сказал пройду. Автомобиль пусть останется здесь. Благодарю, Прайди.

Отбросив окурок, он прошел через калитку и, опустив голову, начал медленно подниматься по аллее. Прайди посмотрел ему вслед, затем вернулся в привратницкую: в такой сумрачный, мглистый день лучше сидеть по домам.

У парадной двери стоял маленький автомобиль. Разумеется, Джаджа. Подойдя ближе, Маршел наклонился и с некоторым смущением придирчиво осмотрел сиденья и пол. Он даже не решался признаться себе, что, собственно, так боится увидеть. Никаких компрометирующих улик не оказалось, и от сердца отлегло. Направился к дому. Попробовал дверь — не заперто. Открыв ее, немедленно вошел.

В сумрачном зале царило безмолвие. В какой части дома вероятнее всего найти Джаджа?.. Девять из десяти, он наверху — прячется в своей любимой «Восточной комнате». Самое разумное — прежде всего отправиться туда… Что, собственно, имел в виду автор этой проклятой записки, упоминая о комнатах, которые не так-то легко отыскать?.. О, черт! Изабеллы же здесь нет. Прайди сказал, здесь только Джадж… Какого дьявола он, Маршел, болтается в зале, когда давно пора подняться наверх?..

Он бросился к лестнице, перепрыгивая через три ступеньки и, не задерживаясь на лестничной площадке, взлетел на третий этаж; не прошло и минуты, как он уже пробирался по темному верхнему коридору.

Дверь в «Восточную комнату» была распахнута. А на полу у самой стены в неестественной позе неподвижно лежал человек. Разумеется, Джадж. Что с ним случилось? Спит, потерял сознание или просто пьян?.. Склонившись, Маршел повернул его голову… и, отдернув руки, в ужасе отпрянул. Мертв!..

Джадж мертв, никакого сомнения; и причина смерти понятна: специфическая бледность лица однозначно свидетельствовала об апоплексии!.. Для полной уверенности Маршел попытался прощупать пульс. Затем, прижимая ладонь к обнаженной груди, не менее пяти минут старался уловить хоть легкое сердцебиение — напрасно.

Сделав все, что, по его представлению, необходимо было сделать в подобной ситуации, Маршел поспешил вниз за помощью.

Неожиданная трагедия начисто выбила из головы его собственные проблемы. Он не только вдруг полностью забыл о странной связи Изабеллы с этим домом, но даже и о самом ее существовании. Сосредоточенно обдумывая, что предпринять, Маршел не видел ничего вокруг — иначе он еще с лестницы заметил бы впереди, у противоположной стены зала, сидящую в кресле… Изабеллу… Только оказавшись близко, он наконец различил ее и, пораженный, отшатнулся… Измученное, бледное лицо, закрытые глаза, мокрая, грязная одежда — какая невероятная усталость и апатия!

— Изабелла! Что это значит?.. — Он подошел к ней и стоял совсем рядом.

Она медленно открыла глаза и взглянула на него с полнейшим безразличием, не только не выразив ровно никакого удивления, но и вообще без всякой эмоции. Лишь равнодушно спросила:

— Как вы оказались здесь?

— Не обо мне речь. Что, скажите пожалуйста, вы делаете в этом доме?

— Я потеряла сознание где-то неподалеку и, прежде чем отправиться домой, зашла сюда прийти в себя.

— Неподалеку? А что, в конце концов, вы делали неподалеку? Зачем вы вообще оказались в этих местах?

Изабелла ответила после некоторой паузы:

— Не будьте жестоки, Маршел. Сейчас я не в силах объяснить… Должна кое в чем вам признаться… но не сейчас… потом…

Он вытащил из бумажника анонимное письмо и подал ей.

— Будьте любезны, прочтите.

Пока Изабелла читала, он внимательно за ней наблюдал и, не обнаружив ни удивления, ни возмущения, несколько сник. Она прочитала дважды, совершенно равнодушно, затем молча вернула письмо.

— Ну?.. — нетерпеливо спросил Маршел.

— Мне известно, кто его написал. Вы это хотите знать?

— Не важно, кто его написал. Это правда?

— Пожалуй, ложь, хотя автор был уверен в своей правоте. Я действительно собиралась побывать здесь сегодня с мистером Джаджем, но он не сдержал слова и уехал.

— Понимаю… Могу я спросить, почему… — Маршел так и не договорил.

— Почему я хотела поехать с ним вместе сюда? — она горько улыбнулась. — Пожалуйста, не заставляйте меня давать объяснения, вы их все равно не примете.

Наступила мертвая тишина.

— Следовательно, вы не встречались с ним сегодня? — спросил Маршел.

— Не могу сказать, не знаю… не знаю, с кем встречалась и с кем не встречалась… я упала в обморок… и теперь вообще ничего не знаю.

— И вы, значит, не знаете, где он находится в настоящий момент?

— Могу поклясться, Маршел. Я действительно вошла в дом только минуту назад.

— Тогда я вам скажу. Он наверху, в «Восточной комнате».

Он испытующе поглядел на нее, дабы убедиться, на самом ли деле ей ничего не известно о трагедии. Да. Она не проявила к его сообщению ровно никакого интереса. И тогда Маршел отчеканил внезапно и жестоко:

— Мертв.

Изабелла привстала с кресла. Ее бледность сменилась какой-то болезненной синевой. Маршелу показалось, что она вот-вот снова упадет в обморок. Однако он не поспешил на помощь. Она все-таки справилась и пришла в себя.

— Это вы убили его? — спросила она спокойно.

— Нет. Уверен: убийства по личным мотивам ничего не решают. Похоже, у него был приступ. Сейчас я сообщу Прайди и вызову врача… А к нашему разговору мы лучше вернемся потом. Кстати, примите во внимание: здесь, по всей видимости, состоится дознание, и, если вы не стремитесь в свидетели, советую побыстрее покинуть усадьбу. Кроме Джаджа, знает кто-нибудь о вашем присутствии?

— Нет.

— А как вы сюда попали?

— Через другую калитку.

— Хорошо. Тогда послушайтесь совета и отправляйтесь тем же путем. Сможете найти дорогу до шоссе на Стайнинг?

— Думаю, да.

— В таком случае идите. Дальше я отвезу вас на автомобиле. Мне нужно еще вызвать врача, поэтому я подъеду туда не раньше, чем вы дойдете… А теперь уходите, не теряйте времени.

Изабелла продолжала сидеть.

— Маршел!..

— Что?

— Когда он умер?

— Прайди говорит, он всего с полчаса как приехал. Поэтому — минут пятнадцать назад, наверное. Он, безусловно, умер совсем недавно. А что?

— Просто, когда я потеряла сознание, во мне что-то надломилось. Это, должно быть, произошло одновременно… Вам не кажется странным, что я не выражаю желания подняться и взглянуть на него?

— Очень и очень сожалею, Изабелла, но не ведаю ваших чувств и желаний. Разумеется, нет ни малейшей необходимости подниматься наверх. Более того, лучше этого не делать.

Она страдальчески улыбнулась.

— Понимаю, наши отношения изменились, и прошлое вернуть невозможно. Только, пожалуйста, не думайте, будто я этого добиваюсь. Я всего-навсего хочу сказать: мои чувства к нему были совершенно иными, чем вы думаете. Я…

— Но вы приехали, чтобы встретиться с ним?

Изабелла импульсивно открыла сумочку.

— Маршел, вы показали мне письмо, в свою очередь я тоже кое-что вам покажу… Прочтите.

Он довольно неохотно взял письмо и быстро его пробежал.

— Кто такая миссис Ричборо?

— Особа, которая вам написала.

— Да, дело, похоже, во всех отношениях фатальное. Это действительно его последнее письмо? Больше между вами ничего не было?

— Поверьте, мистер Джадж был благородным человеком… Ну, хватит. Я пошла… Не очень-то тактично с моей стороны было бы выражать сожаление, что я втянула вас в такую историю. Вы всегда относились ко мне прекрасно, а я, боюсь, отплатила вам наихудшим образом… До свидания, всего хорошего!

Изабелла встала и побрела к двери.

— Вы в состоянии дойти до шоссе? — странным тоном спросил Маршел.

Она остановилась и оглянулась на него.

— Похоже, у меня нет другого выхода.

— Да, это верно. К сожалению, не могу вас проводить, поскольку должен безотлагательно заняться этим ужасным делом. Сколько времени вам потребуется, чтобы той же дорогой выйти за пределы поместья?

— Не знаю… минут десять…

— Я засеку время и посижу здесь десять минут, потом пойду к Прайди. Идите в направлении Стайнинга и, если доберетесь туда раньше, чем я успею вас захватить, подождите у станции. Все ясно?

— Да, Маршел.

— Между прочим, как вы добрались сюда?

— Наняла автомобиль в Уэртинге. Но я вышла и отпустила водителя, не доезжая до поместья.

— Хорошо, а теперь лучше идите.

Усевшись в освободившееся кресло, Маршел вытащил часы. Изабелла заколебалась, будто собираясь еще что-то сказать, но потом, видимо, рассердилась на собственную слабость, выпрямилась и уверенно пошла прямо к двери.

Ровно через десять минут Маршел встал, покинул дом и пошел по аллее к привратницкой.

Только около четырех они с Изабеллой возвратились в «Гонди». Изабелла сразу ушла в свою комнату. Маршел отыскал миссис Мур и без обиняков сообщил ей, что по взаимному согласию помолвка расторгнута. За разъяснениями он отослал ее к Изабелле. Миссис Мур сильно расстроилась и все-таки проявила достаточно здравого смысла, чтобы, не выяснив мотивов, пытаться его переубедить. Она пожелала ему всяческих успехов и со слезами на глазах попросила, по крайней мере, не исключать возможности переговоров в будущем. Однако он отказался дать какое-либо обещание и вообще отказался говорить на эту тему… На ночь остался в отеле, поужинав, сразу удалился к себе. Утром он собрался, оплатил счет и, не попрощавшись с миссис Мур, на своем автомобиле уехал в Лондон.

Дознание состоялось во вторник. Маршела, как единственного очевидца, вызвали для дачи показаний, хотя и чисто формально: в медицинском освидетельствовании значилось, что смерть наступила вследствие кровоизлияния в мозг, на основании чего присяжные вынесли соответствующее решение. Изабелла в качестве свидетеля не привлекалась.

В середине недели миссис Мур и ее племянница, как и собирались, возвратились в Кенсингтон. Изабелла отказалась обсуждать с тетей случившееся и перестала встречаться со своими друзьями. Бланш вела себя очень тактично: она не писала ей и не навещала — только регулярно присылала миссис Мур цветы и трогательные записки; Изабелла была благодарна ей… Через несколько недель Изабелла и миссис Мур уехали на Ривьеру.

Вскоре Бланш решила, что настало время возобновить переписку с подругой. Изабелла согласилась, хотя и без особого энтузиазма. Первые письма были деликатными и нейтральными, позже Бланш все чаще и чаще начала упоминать Маршела. Сначала Изабелла сочла упоминания случайными, непреднамеренными нарушениями хорошего тона, но вскорости она поняла: Бланш слишком настойчиво и упорно развивает свой замысел, чтобы можно было сбросить его со счетов. Сама Изабелла подобные упоминания оставляла без ответа.

Наконец пришло время возвращаться домой. Был март. «Мне надо бы прояснить для себя ситуацию, Белла, — писала подруга. — В последние дни мы часто видим Маршела. Если вдруг ты случайно встретишь его в нашем доме, могу я быть уверена, что у тебя достанет корректности?..»

Изабелла написала в ответ: «…Если Маршел сможет вынести мое общество, то и я, несомненно, примирюсь с его присутствием…»

Получив письмо, в тот же вечер Бланш показала эти строки Маршелу. Он густо покраснел.

— Итак, что мне ответить? — спросила Бланш.

— Напиши, что я же, в общем-то, не дикарь.

— И все?

— По-моему, нам лучше не торопиться и продвигаться потихоньку, шаг за шагом.

Бланш улыбнулась и дружески сжала его руку.