Я иду по своей комнате, которая плавно исчезает за спиной, вся мебель, всё исчезает, сзади уже просто белое пространство. Странно, но я уже иду довольно долго, а моя комната не заканчивается. В нос ударяет запах жасмина. Слышно пение, оно так затягивает. Хочется слушать его вечно. Мой мозг отключается. Комнату заливает свет. Представьте, что вы стоите в белом квадрате, с запахом жасмина и слышите пение. Я не понимаю, о чём поют. Голос женский. Нет, голоса. Их несколько. Мои ноги как будто ватные, я не могу идти, но иду. Мои уши болят, кажется, что в голове что-то лопнет. Луч света ударяет мне в лицо, сам не понимая того, я падаю на пол как плюшевая игрушка. Я понимаю слова. Мне больно их слышать. Скрутившись на полу клубочком, я слушаю.

— Твоя судьба решена давно. Ты будешь тем, кем даже не подозревал. Твои мечты исполняться в любом случае, стоит только пожелать. Тебе сложно жить в мире этом, он либо сломает тебя, либо ты его. Твои глаза заполняет боль. Тебе не интересно жить.

Закрыв уши ладошками, я немного приглушил эту песню, в которой рифмы ноль. Я не знаю, но они поют — а у меня внутри всё кувырком. Мне хочется исчезнуть. Всё настолько реально. Ещё и солнце слепит в мои глаза. Солнце в моей комнате? Запах жасмина не казался уже таким сказочным, а пение казалось отвратительным.

— Ты должен пройти сам сквозь всё. За каждый подвиг и страх ты получишь подарок. Тот, которого так желал.

И тут, вместо их пения, я слышу будильник. Пол, светлый пол, исчезает под моими ногами. Я просто провалился и лечу в никуда. Резко поднявшись с кровати, я треснулся головой об неё. Мне было сложно дышать. У меня дрожали руки и весь лоб был мокрым.

— Моя судьба решена давно… Судьба… Да, конечно. Всё! С этого дня ни одного фильма, в котором есть какая-то мистика, — я шёл в ванную и еле передвигал ногами. Такое впечатление, что я разучился ходить, дышать и вообще жить.

А самое страшное это то, что всю ночь меня соблазнял огромный комар. Я под одеяло, и он под одеяло. Я голову под подушку, и он под подушку. Я от него, а он за мной. И так до самого утра. Одним словом — ад. Я специально поставил будильник на пять утра, чтобы привести себя в порядок перед балом. Он, конечно же, был на три часа, но смысла находиться дома я не нашёл. Когда я посмотрел в зеркало — мне захотелось спустить себя в унитаз. Моё лицо. Комар. Укусил. Меня. Прямо. Под. Глазом. И как я так буду ходить?! Я решил поколдовать, глядя на себя в зеркало и прищурив глаз, под которым красовался укус, — начал водить руками со словами «сгинь, сгинь». Потом понял, что ничего не выйдет, почистил зубы остатком мятной пасты и умыл лицо проточной холодной водой.

— О, чёрт, о, чёрт! — я начал щупать своё лицо. Под глазом ничего не чесалось, да и след от укуса пропал.

— Ясно, — на самом-то деле мне не было ясно ничего. Полез рукой под раковину. Я был уверен на 100 % процентов, что не будет там никакого костюма. Но моя рука нащупала коробку. Закрыв ванную на защёлку, я переоделся в чёрный деловой костюм. Не знаю почему, но казалось, что он стоит больше, чем моя печень. Причесав волосы, я обул свои туфли, которые никак не подходили под костюм. Они были протёрты, и я решил помазать их специальным кремом, ну так более-менее хоть есть какой-то вид. Шесть часов утра. Подросток в костюме со странными башмаками ходит по бульвару. Увидев вагон с фастфудом, я понял, как же голоден.

— Мне, пожалуйста, один чизбургер, — протянув несколько долларов в окошко. Мой желудок скрутили в узел от голода.

— С картошкой фри?

Да, у нас обычно их подают с салатом или же с фри, но глянув на свои деньги, я понял, что мне не хватает маленько. Отказавшись от картошки, я уже сидел на одной из скамеек и уплетал свой чизбургер за обе щеки. Ничего необычного. Я даже забыл о своём сне. С шести утра до двух дня я шастал по улицам и добрёл до школы.

В актовом зале всё было закидано шарами: фиолетовыми, красными, жёлтыми и зелёными. Музыка уже играла на всю громкость. Какой это бал? Это же обычная дискотека. Правда был стол с люля-кебабом (мясной фарш, нанизанный на шампур и зажаренный на мангале) и, конечно же, кофе-фраппе (покрытый молочной пеной холодный кофейный напиток). Мой желудок затанцевал, и я пошёл к столу, но тут случилось нечто.

— Крис, ты где костюмчик-то взял? — с насмешкой прокричал Дэвид. Его голос был даже громче музыки, я опустил свой взгляд и пытался не обращать внимания, как тут мне на плечо положила руку Блэр. Она была в длинном фиолетовом платье и с идеальной укладкой.

— Оу, может, потанцуем? — она подмигнула мне, и мои уши залились красным. Мне было стыдно. — Что?! New Look?! Ты что, продал квартиру, чтобы купить себе такой костюм? — весь зал наполнился хохотом. Честно говоря, я даже не знал что такое New Look. Но я предполагал, что это что-то связанное с одеждой.

— Нет что ты, его мамочка написала шедевр и получила за него миллион! — добавил Дэвид. Зал опять наполнился хохотом. Оттолкнув Блэр, я выбежал на улицу. Учителя видели, что это был я. Так что я со стыдом мог идти домой.

— Джонс! Джонс! Подожди!

Я сжал кулаки, так как не понимал, чей это голос. Как же мне хотелось удавить их всех. Почему они все вечно ко мне лезут?! Меня наполняла злость. Каждая моя клеточка была пропитана гневом. Почему людей нельзя насадить на булавки?

— Чего тебе? Что ты увязалась за мной? — резко повернувшись, я увидел Лайзу. Она была красива. Тонкие губы. Ярко выраженные глаза. Ямочки на щеках. Волосы, кудрявые от природы. Короткое чёрное платье. Каблуки, на которых она неумело бежала.

— Я не увязалась… Просто у тебя выпало… Я… я не увязалась, — она низко наклонила голову, и я мог понять, что она покраснела. Но мне было плевать, что она чувствует. Ведь у самого внутри был бардак. Девушка протянула мне мой кнопочный мобильный телефон.

— Спасибо, — фыркнув, я забрал телефон. Резко повернувшись, пошёл в противоположную сторону от своего дома. Я мог понять, что Лайза смотрит мне в след. На моих часах было ровно 17:30. Я засунул руки в карман, да поглубже, так что моя спина сгорбилась и просто шёл, пиная ногами камни, которые попадались на пути. Кругом меня бегали люди, некоторые даже толкались и наступали на ноги. Голливуд всё-таки. Если тебе по дороге станет плохо и ты упадешь — люди просто переступят через тебя, а некоторые сфоткают на телефон и закинут в интернет, да ещё и посмеются.

Люди перестали ценить всё человеческое. Да и я не исключение. 2009 год. Человечество деградирует, и я вместе с ним. Что же сейчас всех волнует? Машины, деньги ну и, конечно же, наркотики, алкоголь и тому подобное. В свои 14 лет я понял, что сделаю всё, чтобы стать знаменитым. Слава — это всё, что мне нужно. Я хочу доказать Блэр, Дэвиду и всем остальным, что не такое уж я дерьмо. А хотя, это всего лишь мои глупые мечты. А я уже не маленький и понимал: мои мечты сбываются, но не у меня. Идя в то место, где мне всегда становилось легче, я случайно врезался в мужчину в деловом костюме (явно напыщенный индюк, который купается в бассейне с шампанским).

— Смотри куда идёшь, щенок! — завопил тот. Ладно. Ладно, если бы я отдавил ему ногу, оторвал руку или убил, то я бы не обратил внимания на оскорбление в свой адрес.

— Я просто случайно зацепил Вас рукой, — огрызнувшись в ответ, я пошёл дальше. Не обращая внимания на то, что орёт мужчина. Дальше по дороге я увидел, как мать пытается накормить своего ребёнка шоколадкой, а тот машет руками и орёт «Не хочу! Не буду!». Ему дают шоколадку, а он не хочет? Так отдай её мне, маленький идиот. И тут я остановился и понял, какой я болван. Шёл всю дорогу без наушников. Ладно, смысла надевать их не было.

Я стоял в лесу у дерева. На дереве был огромный домик. Лестница была спущена вниз. Бросив портфель на землю, я полез по ней и оказался в довольно просторной, высокой и немного душной комнате. С одного конца ко второму деревянные палки, установленные в два ряда. На них сидели голуби, белые, чистые. Взяв немного зерна в руку, я поднял её вверх. Несколько голубков уселись мне на руку и ужинали. Сев в позу лотоса, я подпёр рукой подбородок и наблюдал за ними. Голуби глупые существа, но красивые. Так иногда и с людьми.

Мне стало интересно, где же было Аманда. Ведь она бы не пропустила бал просто так и не упустила бы шанс поприставать ко мне. Когда голуби разлетелись, один сел мне на плечо. Я протянул к нему руку, думал, что он, как обычно, хочет, чтобы я его погладил, но нет. Он клюнул меня в палец, из него пошла кровь. Как обычно делают люди, я взял палец в рот и сбросил с плеча голубя. И вот тут началось то, чего мой улиточный мозг явно не понимал. Голуби напыжились и начали ухать, как будто они не голуби, а совы. Их глаза стали красные, они сердито махали крыльями.

— Что за чертовщина? — отмахнувшись, я полез назад к отверстию. Думал, сейчас спокойно слезу вниз по ступенькам, но нет. Каким-то дивным образом отверстие оказались закрытыми, учитывая то, что двери там не было никогда, я чуть в штаны не наделал от страха. Я не герой и быть им не хочу. Я просто хочу нормально жить.

Вот представьте себе: в вашем любимом месте вас атакуют голуби-демоны. Представьте вашу реакцию! Многие бы сказали «фигня, всего лишь голуби» и просто смеялись с такого труса как я. Ахах, конечно, я тоже был бы таким героем, если бы удобно сидел за креслом, не подвергая себя опасности. Их крик заложил мне уши, и теперь у меня было ощущение, что я под водой. Но уханье голубей… В нём я начал находить человеческие звуки, а через несколько секунд на меня накинулись голуби. Из тех звуков, что они выдавали, я мог понять только одно слово — «жестокий». Они повторяли его и своими когтистыми лапами разрывали мне мой костюм. Я кричал, звал на помощь. Обычно люди зовут маму. Но в моём случае я просто орал. Один из них поцарапал мне лицо. Хорошо, что завтра хоть суббота.

— Да идите вы прочь! — забившись в угол, я закрыл глаза, чтобы уберечь их. И через несколько минут взмахи крыл прекратились, я больше не чувствовал, что мне кто-то разрывает костюм.

— Крис, милый, что ты тут делаешь?

Повернув голову, я увидел Аманду, лицо которой находилось за несколько сантиметров от меня. Итог: её слюна опять на моём лице. Лучше бы меня голуби убили.

— Я тут пришла на бал, а тебя нет, вот я и пришла сюда. Я наблюдала за тобой, — она сняла свои очки и протёрла их краешком платья. Да, этот монстр с тремя косичками надел платье болотно-зелёного цвета. — Что с тобой случилось? — Аманда оторвала кусок от платья и, намочив его слюной, потянулась к МОЕМУ лицу, чтобы вытереть кровь.

Тут-то я подорвался и с бешеной скоростью побежал к выходу, спускаясь по лестнице с дикими воплями: «Нет, ноу, найн, отвали! За что мне это?!». Я так боялся, что она догонит меня. Я, бедный, путался ногами об свои же ноги и, так как лестница была из верёвок, умудрился как-то всунуть ногу и перекрутить всё. Теперь я висел головой вниз, подвешенный за правую ногу.

— От меня не убежишь, сейчас я спущусь, — Аманда задом начала спускаться по лестнице. Я не говорил, что она жирная? Так вот, она жирная. Когда оно спускалось, то верёвочная лестница так болталась, что я несколько раз, как мяч, ударился головой об землю и отскочил от неё. Ухватившись за портфель, я достал нож, перерезал верёвку и убежал. Не помню, как я там оказался, но уже сидел в автобусе. Помню только то, что Аманда напугала меня больше, чем голуби.

Ха! Я жесток? Все жестокие. Каждый за себя, иначе всё, крышка тебе. На этот раз я сидел один и в наушниках, у меня играл Боб Марли. Костюм был разорванным, а лицо поцарапанным. Я подпевал своим наушникам, и мне было плевать, что люди на меня смотрели как на сумасшедшего. А одна девочка сфоткала меня на телефон, и мне казалось, что уже завтра в её блоге будет статья типа «Псих, поющий Боба Марли, шастает по улицам Голливуда. Будьте осторожнее: он может быть опасен». Засмеявшись, я вышел из автобуса.

— Что, Крис, насобирал денег на билет? — я выдернул наушник. Возле меня стоял Дэвид. Я смерил его смертоносным взглядом и хотел послать куда подальше, как из дорогого Ламборджини крикнула женщина:

— Дэвид! — за рулём сидела мама Дэвида. Не знаю, как её зовут, но денег у неё было валом, и она была главврачём одного из роддомов.

— Иди, тебя мамочка зовёт, — прошипев в ответ, я надел наушник обратно, но успел услышать слова Дэвида:

— А твоя даже не знает, как тебя зовут, и ничего.

Я быстро смотался, его слова меня ранили. Войдя в свой подъезд, я несколько секунд или часов просидел на ступеньках. А ведь завтра мне 15 лет… Моё день рождения… Отлично.

— Я дома. Вы, наверное, заскучали за мной? — разувшись, я пошёл в свою комнату и снял уже разорванный костюм. На лице у меня красовался глубокий порез. Я знал, что рана может начать гнить, поэтому пошёл в спальню, где обычно лежала аптечка.

— Мама, на меня набросились голуби и расцарапали мне всё лицо, — она сидела за компьютером, заложив ноги на стол, и опять висела в чате.

— Ммм, я рада за тебя, милый. Я же говорила, что все мечты твои сбудутся, да.

Закатив глаза, я полез под кровать в поисках ящичка. О, вот и он. Да, мама считает, что быть побитым птицами — моя мечта. Да, все 14 лет жил и думал, когда же они надерут мне зад.

— Ты чего там ищешь? — на секунду она повернулась ко мне и уставилась на моё лицо своими небесно-голубыми глазами. Оу… мне не нравится эта девочка. Какая-то она агрессивная. Чем же ты заработал пощечину? У неё, наверное, очень длинные ногти.

— На меня напала кучка голубей! Птицы такие, с крыльями, — открыв ящик, я увидел только баночку из-под йода, который уже закончился и перекись. Просто сидя на полу я обрабатывал свою рану, которая сильно шипела.

— Угу… Да, очень интересно, — мать опять повернулась к компьютеру. — Оу, Рик, у тебя завтра день рождения? Надо будет испечь торт на твоё десятилетие.

И тут я понял, что я либо идиот, так как мне будет 15 лет и моё имя Крис, либо это опять дурной сон. Мои брови дернулись, и, ничего не ответив, я швырнул коробку ногой под кровать. Я хотел жрать. Мой желудок бурлил как бульдозер, а во рту было много слюны. Я пошёл на кухню, где телевизор работал на полную громкость.

— Ах ты ж обезьяна! Да кто тебя на поле выпустил?! Иди в клетке с мартышками прыгай, а не на поле! Женщина, дай мне ещё пива, — отец так орал, что выплеснул всё содержимое бутылки на пол.

— Сколько тебе повторять?! Я твой сын, твой сын! — проскулил, зарывшись руками в волосы.

— Мне плевать кто ты. Дай мне пива. Не ну ты посмотри… — мой отец стукнул кулаком по столу, так что все фисташки рассыпались и громко выругался: — Мазила!

— Чтобы тебя в унитаз засосало… — швырнув бутылку пива, я решил обжарить хлеб в яйце.

— Что ты там бормочешь? — открыв пиво зубами, он влил в себя полбанки.

— Царская еда, чё, — сказав сам себе, я быстро сожрал своё творение, пока Роба нет. Странно, уже 22:00, а его нет. Надеюсь, его убили. Войдя в свою комнату, я открыл окно на всю. Ночной ветер колыхал шторы, звёзд не было видно, так как фонари и прожекторы Голливуда портили всё. Да, суперски. До тех пор пока…

— Да я тебе руку сломаю, козёл!

Услышав голоса левых людей, я бахнулся головой о стену. Как же мне надоели эти вечные Голливудские разборки. Уже не первый раз у нас под окнами как не алкашня орёт, так какие-то придурки морду друг другу бьют.

— Да ты вообще знаешь кто я такой?! Да я тебе весь мозг выбью и размажу его по стенке, — огрызнулся второй. Я не осмелился выглянуть через окно, даже находясь на четвёртом этаже.

— Ха-ха, мозг. Откуда тебе знать, что такое мозг?! — завопил второй.

— Придурки, — пробубнив себе под нос, я закрыл окно поплотнее и, задёрнув шторы, лёг спать. На этот раз мне даже ничего не снилось, но я услышал чьи-то шаги. Сначала мне стало не по себе. Но потом я понял, что это мой братец-идиот набухался.

— Крис, ты что, спишь? — я не реагировал, так как знал, что мне будет хуже. — Ну и спи, — я услышал скрип кровати и понял, что Робин пытается взобраться на второй этаж кровати. Но через несколько секунд услышал «бах!» — что-то упало на пол, и послышался сильный храп. Всё ясно. Такое уже было не впервые. Робин напивался с дружками, придя домой, не доходил до кровати и спал на полу. Мне было интересно, который час. На моём телефоне было ровно 3:00.

— Ну что же, с днём рождения, Кристиан, — поздравив сам себя, я взобрался с головой под одеяло и погрузился в сладкий сон.