Время замирает. Затем раздаётся мучительный крик.

— Моя рубашка за сотню фунтов!

Лицо МакВина краснеет. Он опускает глаза и ошарашенно следит за тем, как алкоголь стекает по его внушительному животу. Все в ужасе смотрят на меня, как на сумасшедшую.

— Катриона, – у леди Бредшоу такое выражение лица, словно она готова убить меня на месте. — Извинись немедленно!

Я прикусываю губу. Не хочу, особенно если учитывать, что извиняться должен он, но понимаю, что нет смысла проявлять упорство.

— Простите, мистер МакВин, — медленно проговариваю я, мой тон выражает всё что угодно, только не смирение.

Он вытирает рубашку огромной салфеткой, которую ему приносит официант. Не удовлетворившись результатом, швыряет салфетку на стол и уверенным шагом, не оборачиваясь, выходит из комнаты. Вероятно, в мужскую уборную.

Я тоже ускользаю. На его месте я бы точно избавилась от рубашки.

Когда я на следующее утро спускаюсь к завтраку, леди Бредшоу хватает меня за руку и толкает в кресло.

— Что на тебя нашло прошлым вечером? — требовательно спрашивает она, и в её голосе проскальзывают нотки ярости. — О чём ты думала, когда выливала вино на Эндрю МакВина? Это ужасное, просто отвратительное поведение!

— Он — монстр, — я стискиваю зубы. — И заслужил это.

То выражение его лица, когда шампанское стекало по его рубашке... Не могу удержаться от смеха. К несчастью, это только ещё больше злит леди Бредшоу. Она хватает меня за плечи и сильно трясёт.

— Бестыжая девчонка! Ты позоришь семью своим невероятно некультурным поведением. Я ожидаю от тебя раскаяния, но ты упряма, как ослица, — она зовёт одного из лакеев. — Отведите Катриону в её комнату и заприте дверь. Вы, юная леди, не выйдите из комнаты, пока не пообещаете, что больше не выставите себя на посмешище.

Я марширую вверх по лестнице в полной тишине.

О да, всё так похоже на современную мыльную оперу. Королю гоблинов, вероятно, нравится моё шоу.

Всю следующую неделю я сижу в своей комнате и выхожу, только чтобы поесть или что-то в этом роде. Леди Бредшоу отдаёт приказ не выпускать меня, и каждый, кто увидит меня, покидающей дом, должен остановить меня или сообщить семье, иначе рискует потерять часть месячной зарплаты. Элле жаль меня, однажды она даже набралась смелости и попросила леди Бредшоу "ослабить" запрет, но разумеется, моя "мама" не прислушалась. Бьянка прочитала Элле строгую лекцию о том, что слуги не должны видеть и слышать, и что она должна выполнять свои обязанности и ограничивать визиты к своей семье.

Мне вполне неплохо удается переживать наказание, серьёзно, кроме уроков этикета, число которых увеличилось, чтобы промыть мне мозги. Я устала от непрекращающихся мероприятий сезона и беспокойстве о том, что мне нужно завершить историю, так что наказание даёт мне передышку.

В один из дней учитель по этикету слёг с простудой. Ура! После завтрака я поднимаюсь в свою комнату, сбрасываю туфли, раздеваюсь и остаюсь в одной сорочке. Забираясь на кровать с новым толстым томиком под названием "Тайна Леди Александры", открываю книжку и только собираюсь погрузиться в чтение главы, где этот самый секрет раскрывается, как раздаётся стук в дверь и входит Марта.

— Вам пришло приглашение на вечеринку, мисс, — говорит она, протягивая конверт кремового цвета.

— Но я же наказана. Или... ради этого мне позволят выйти?

Марта опускает конверт на бархатное покрывало.

— Мне кажется, сюда вам разрешат пойти, — потом она понижает голос. — Я не могу вас выпустить, но, если вы хотите ещё книгу, что-нибудь из еды... или вам что-то нужно принести, не сомневайтесь и дайте мне знать.

Я моргаю.

Марта кладёт руку мне на плечо.

— То, что вы сделали тому владельцу фабрики, может и не хорошо, но мы рады, что вы так поступили, — она подмигивает, зажигает камин и уходит.

С подозрением рассматриваю конверт. Интересно, какое на него наложено заклятие, что мне позволят выйти из дома. Может оно заколдовано, как моя книга, а может там содержатся смертельные угрозы.

Бумага внутри гладкая, как шёлк и прохладная на ощупь, с позолоченными краями и приятным ароматом. Сверху на бланке герб в виде роз, оплетающих меч. Я видела его, когда была на представлении и ездила искать Галена. Это из королевского дворца, от королевской семьи.

"Герцог Сомерсет желает пригласить мисс Катриону Бредшоу в следующий вторник в девять часов. Ожидается положительный ответ".

Сначала я цепенею. Кто такой, чёрт возьми, этот герцог Сомерсет? Затем вспоминаю разговоры на суаре и вечеринках, и понимаю, что это — Генри. Герцог Генри.

— Катриона, — Бьянка бросает на меня резкий взгляд, когда я спускаюсь на ланч. — Ты что, правда получила персональное приглашение от герцога?

Я накалываю на вилку огромный кусок картошки в чесночно-розмариновом соусе и начинаю медленно жевать, наслаждаясь каждым кусочком. К этому времени уже понятно, что молчание — лучший способ реакции на Бьянкины словесные атаки.

— Полагаю, герцог посчитал, что поступает вежливо, — говорит леди Бредшоу. — Ты сделаешь всё возможное, чтобы не опозориться на этот раз, слышишь меня?

— Но почему он прислал нам отдельные приглашения? Ясно же, что он хочет видеть её, даже после того ужасного поведения на публике.

Леди Бредшоу наклоняется, её глаза сверкают.

— Катриона, как часто ты общалась с герцогом?

Вау. Всего лишь прошлым вечером она всё ещё косо смотрела на меня, а сегодня обращается со мной так, словно я её любимая дочь. Ну, разумеется, ценность дочери измеряется мужчинами, которых она привлекает. От этой мысли мне становится слегка неуютно.

— Немного, — отвечаю я. Пусть они сходят с ума от тайны, чем я могу интересовать герцога Генри. Вообще-то, мне и самой ужасно любопытства. Согласно урокам Пьерра, мы с ним едва знакомы. Я даже не могу обращаться к нему "Генри", только "Ваша светлость". Определённо, Генри нет никакой необходимости присылать приглашение, которое открыто выражает его желание видеть меня на танцевальном вечере. Он не может внезапно воспылать интересом ко мне, особенно, если учесть рассказ Крю, как он спасал из пруда Эллу.

Бьянка буравит меня взглядом, словно пытается понять, лгу ли я. Но это правда, я не слишком много общалась с Генри. Элла намного ближе знакома с ним, из-за травмы Джимми. Герцог, скорее всего, приходит к ней каждый день. Господи, что же мне сделать, чтобы они перестали влюбляться друг в друга? Прямо сейчас, единственным препятствием на их пути является статус Эллы — прислуга. И кто знает, вдруг Генри способен наплевать на скромное положение девушки. Он определённо на это способен, если не считать того, что Элла может оказаться дочерью графа.

— Мне можно пойти? — спрашиваю я. — Девять часов, кажется, ужасно поздно.

Они обе смотрят на меня, как на сумасшедшую.

— Отказаться от приглашения герцога? — голос леди Бредшоу резкий, как свисток. — Катриона Розалинда Бредшоу, ты совсем выжила из ума? Ты никогда в жизни не должна отказываться от приглашений членов королевской семьи, особенно если тебе вообще повезло его получить.

— Она, вероятно, беспокоится о том, что на танцевальном паркете у неё две левые ноги, — язвительно говорит Бьянка.

Я бы с удовольствием показала ей язык.

Леди Бредшоу кладёт вилку с резким стуком.

— Определённо, полученного наказания недостаточно. Хотя мне и не хочется позволять тебе выходить на публику так скоро, никто не может позволить себе отказаться от приглашения членов королевской семьи. Ты пойдёшь, и будешь вести себя правильно, иначе в следующий раз я запру тебя в погребе.

В точности, как "Золушку" в сказке. Но я же всего лишь ужасная сводная сестра, и у меня нет феи-крёстной. Довольно эффективная угроза, должна признать.

— Могу ли я пригласить вас на следующий танец, леди?

— Да, конечно, — отвечаю я автоматически. Первое правило бального этикета: "Не отказывайтесь от приглашения партнера, если только у вас уже есть другое предложение, или вы смертельно устали".

Леди Бредшоу, пожелала убедиться, что я буду вести себя достойно, и создала целый список правил бального этикета, в котором оказалась целая сотня пунктов. Она заставила меня повторять их перед каждым приёмом пищи, что было утомительно для меня, но слуги сочли этот процесс увлекательным.

— Это что-то новенькое после всех благопристойных бесед, — прошептала Марта. Я закатила глаза.

В принципе, Пьерр учил меня этим правилам и раньше, но я никогда не трудилась запомнить их. Теперь, после того как повторила их бесчисленное количество раз, правила отпечатались в моём мозгу как узоры по краям зеркала.

Я медленно сглатываю, радуясь следующему правилу: "Танцевать только каждый второй танец, если начнёт одолевать смертельная усталость". Дом герцога Генри не такой большой, каким я его себе представляла, даже близко не такой, как у лорда Менсфилда, но расположен прямо в центре города, недалеко от королевского института. Думаю, он предпочитает комфорту удобства в посещении медицинских лекций.

И все же здесь достаточно просторная комната с избранным количеством гостей. Не знаю, считать ли это удачей, но на балу больше мужчин, чем женщин. Я рада, что избавлена от унижения торчать у стены, но с другой стороны, меня пугают танцы. Большинство знакомых Генри выглядят великолепно в вечерних костюмах, состоящих из чёрного бархата и белых шёлковых сорочек. Их манера поведения формальная и вежливая, и это заставляет меня нервничать. Я оттаптываю не так уж много ног. Ну, я, хотя бы, следую другому правилу: "Пусть твои манеры в бальном зале будут тихими, скромными и выдержанными".

Глядя на сверкающие огни люстры, висящей надо мной, думаю, что же мне делать с Эллой, когда назначат БАЛ. Если я, при всех своих ежедневных уроках танцев, веду себя как идиотка на первом балу, то Элла вряд ли справится лучше меня. Она выглядела очень нервной на крокетной вечеринке. Может мне стоит провести с ней краткий танцевальный курс?

Бьянка вальсирует мимо меня с каким-то молодым человеком, которого я не узнаю. Кажется, она стреляет взглядами по комнате, едва обращая внимание на партнера. Предполагаю, она жаждет узнать, будет ли присутствовать Эдвард.

Где-то через час я проголодалась настолько, что готова съесть лошадь. Мой партнёр предлагает составить мне компанию, но я отказываюсь. Слишком тяжело пытаться танцевать и одновременно поддерживать с ним беседу. Мне хочется минутку побыть одной. Зайдя в буфет, беру себе нарезанную курицу, сендвичи с огурцом, несладкое печенье, желейный десерт со вкусом миндаля и молока. Официант говорит, что он называется "бланманже". Затем тянусь за стаканом холодного чая, и несколько молодых людей отскакивают от меня, как будто я собираюсь выплеснуть жидкость на их девственно-белые рубашки.

Плевать. Я ни на миг не жалею о том, что сделала с МакВином, даже если это стоит мне репутации. Как раз допиваю второй бокал, когда появляется Генри.

— Мисс Катриона, — он кланяется и дружелюбно улыбается. — Надеюсь, вы наслаждаетесь этим вечером.

— Спасибо, — улыбаюсь в ответ. — Если бы вы не прислали мне отдельное приглашение, моя мать не позволила бы мне прийти.

— О, это всего лишь мера предосторожности. Вы хорошо проводите время?

— Пока мне удаётся не наступать в танце на ногу партнера, я вполне счастлива.

Он осматривает комнату.

— Может, вы хотите немного передохнуть? Мистер Уэллсли проинформировал меня, что вы заядлая читательница. Могу показать вам свою библиотеку.

Я держу в руке пустой бокал.

— Но вы же хозяин вечера. Разве вы не должны быть здесь, с гостями?

— Это займёт не больше минуты, — говорит он, беря меня под локоть. — Поверьте, любой поклонник книг будет рад увидеть мою коллекцию.

Чувствую, он хочет поговорить со мной наедине. Пожалуйста, пожалуйста, только не об Элле. Герцог ведёт меня по коридору, который сейчас пустует, затем вверх по узкой лестнице.

— Ваше высочество, — начинаю я. — Насчет Джимми... вы всё ещё им занимаетесь? С ним всё хорошо?

Он на миг зажмуривается.

— Я делаю всё, что могу, но, судя по его слабому состоянию... даже если он поправится физически, он может потерять свои умственные способности.

— Как овощ?

Генри хмурится.

— Прошу прощения?

— Я имею в виду, что он может превратиться в пустую оболочку, и не будет осознавать кто он такой?

— Да.

У меня по спине пробегает мороз. Мы замолкаем. Единственный слышимый звук – это шорох наших шагов по ковру на лестнице.

Наконец, мы добираемся до конца лестницы, по моим предположениям, это третий или четвертый этаж. Генри проводит меня к двери, отпирает её, и мы проходим внутрь. К моему удивлению, здесь уже тепло, в глубине горит камин, с потолка свисает зажжённая люстра и в подставках на каминных полках горят керосиновые лампы.

Чудесная библиотека с уютной мебелью, но во мне растёт подозрение. На одном из диванов, окружающих камин, сидит мужчина, который поднимается, как только мы входим.

— Эдвард, — я секунду пялюсь на него, затем поворачиваюсь к Генри. — Так вот причина, по которой вы привели меня сюда.

Он кланяется.

— Мои извинения, леди, но мой кузен просит о встрече. Вам не о чем беспокоиться, он всего лишь хочет поговорить так, чтобы вас не беспокоили, — Генри переводит взгляд на принца. — Мне нужно вернуться к гостям. Не тревожьтесь о том, чтобы дать мне знать, когда будете уходить, танцы скорее всего продлятся до утра.

Он закрывает дверь. Раздаётся звук проворачивающегося в замке ключа.

— Присаживайтесь, — говорит Эдвард, затем его голос смягчается. — Кэт, нет никаких причин меня бояться. Как и сказал Генри, мне всего лишь нужно поговорить с вами. Наедине.

— Хм... — я не боюсь, но перспектива находиться с ним в запертой комнате меня тревожит. — Окей.

В его глазах появляется недоумение.

— Вы имеете в виду...

— О, хм, это значит "очень хорошо".

Это выражение я подхватила на улице.

Сажусь на диван так, чтобы иметь возможность смотреть на полки, а не пялиться на его лицо.

— Вы хорошо проводите время танцуя? — голос Эдварда вежливый, хотя в нём и чувствуется теплота. Решаю, что он хочет, чтобы снять с меня напряжение.

— Конечно, — ухмыляюсь я. — Но мои партнеры вряд ли.

— Умоляю, объяснитесь.

— Я постоянно наступаю им на ноги. Для меня это не так болезненно, как для них, — чуть приподнимаю ногу, чтобы показать свой каблук.

Он улыбается, и мгновение я пялюсь на него, как идиотка. Серьезно, это несправедливо, быть одновременно таким красивым и быть принцем.

— Я буду счастлив научить вас как-нибудь, — предлагает принц. — Я не так уж часто танцую, но мама сделала всё, чтобы убедиться, что делаю я это хорошо. Не хотите ли вы попрактиковаться в моем саду? Нас там никто не побеспокоит, и вам не придётся волноваться о травмах.

При этих словах у меня отвисает челюсть. Опасное предложение, Кэт. Оно заходит намного дальше вежливости и дружбы. Он только что предложил дать тебе уроки танцев в его личном саду?

Господи, и как только я могла впутаться в подобное?