Двое суток подряд начальник заставы Ой-Тал Воробьев не смыкал глаз и лишь под утро задремал, уронив голову на стол. Но тревожная дрема - не сон. Он вскочил с табурета, поправив сползшую кобуру: кто-то подскакал к заставе.

- Куприна, значит, не встретил? - нахмурился начальник, выслушав доклад старшины.- Я послал его с четырьмя бойцами вам в подкрепление.

- Не встретил,- подтвердил Сидоров.- Я ехал через ущелье. В Сары-Бае басмачи.

- Веселое дело! - в сердцах произнес Воробьев.

Вторые сутки из самых различных пунктов на заставу

поступали сообщения о появлении в горах басмачей. Однако до приезда Андрея Сидорова не было известно, что они уже так близко. Будь телефон, все обернулось бы по-другому, о басмачах давно знала бы комендатура, но разрушенную лавиной телефонную линию раньше июня не восстановить.

На заставе осталось всего пятнадцать бойцов, и распылять силы, направляя в кишлаки и на высокогорные посты еще других пограничников, было явно неразумно.

На прощанье Воробьев сказал старшине:

- Если Куприн не прибыл, уничтожь документы и пробивайтесь сюда. Все уничтожь! Понятно? Вшестером вам не продержаться. А я пошлю в Алай-Гульчу гонца…