Питер Дикинсон родился в Замбии, но с юношеских лет живет в Англии. Без сомнения, он является одним из самых крупных современных писателей-фантастов. За свою продолжительную и успешную карьеру он опубликовал около пятидесяти книг и стал обладателем целого ряда престижных литературных премий. Питер Дикинсон широко известен не только как автор фантастических романов и рассказов, по большей части адресованных юным читателям, но и как писатель детективного жанра. Наиболее известными его произведениями являются «Король и Шут», трилогия «Перемены», «Дар», «Голубой сокол», «Лекарь», «Ледниковый период», «Тулку», «Седьмой ворон», «Ева», «Кость с Мертвого моря». Особо необходимо отметить его последний роман «Канатный мастер».

Обманчиво простая «Песня детей моря» вошла в сборник рассказов для детей «Вода: истории духов стихии», написанный Питером Дикинсоном и его женой Робин Мак-Кинли.

Ее назвали Сиротка Нэсмит. Дед выбрал это имя как напоминание о ее несчастной судьбе. В их общине имена имели особое значение. Деда звали Правдолюб Хук, его жену — Матушка Хук, а дочка носила имя Тихоня Хук, пока не вышла замуж за Саймона Нэсмита. Община отвергла их, и с тех пор Правдолюб и Матушка больше ничего не знали о судьбе дочери, но однажды на пороге их дома появился Саймон Нэсмит с новорожденной малышкой на руках и сообщил о смерти Тихони. Саймон твердо решил навсегда покинуть эти места и просил позаботиться о ребенке. Не говоря ни слова, Правдолюб принял малышку и закрыл перед ним дверь.

Дед выбрал ей это имя, потому что у девочки не было ни отца, ни матери. Она осталась сироткой.

Семья Хук жила в белом деревянном доме на окраине города. Ей принадлежали два клочка земли, которые тянулись вдоль горного плато на небольшом расстоянии один от другого. Почва была каменистая, но вполне пригодная для земледелия.

Лето в здешнем краю было коротким и удушливо жарким, но последняя неделя августа приносила ветры и грозы. Затем наступало время сбора урожая, и наконец приходила долгая и суровая зима с бурями и метелями. День за днем Сиротка засыпала и просыпалась в своей кроватке на чердаке под шум бушующих волн. Иногда в перерывах между бурями выдавались спокойные ясные дни, и, когда солнце выглядывало из-за горизонта, бескрайний покров снега начинал искриться в его лучах. Зиму сменяла весна, принося с собой грязь и запах гниющего мусора, показавшегося из-под снега. И снова наступало засушливое лето.

В этой суровой местности трудно было заработать себе на хлеб. Город стоял на берегу моря, и некоторые члены общины промышляли торговлей. В гавани можно было встретить и рыбаков, и чужестранцев, но они не задерживались здесь надолго и вскоре снова уходили на юг в поисках более плодородного и благодатного края. И только члены общины оставались верными земле, которую даровал им Господь. Здесь был их дом, и дом их предков, с тех самых пор как они приплыли сюда и основали город. Здесь было и место их последнего пристанища, их имена были высечены на надгробных плитах: здесь покоились семьи Беннет, Хук, Уорен, Лиалл, Гудрич, но никого с фамилией Нэсмит.

До восьми лет жизнь Сиротки была похожа на жизнь других детей общины. Девочку так же кормили, одевали и ухаживали за ней, когда она болела. Сиротка ходила в местную школу, где научилась читать Библию и легенды о гонении на ее предков. Книг в общине было немного, но люди перечитывали их снова и снова. Члены общины кичились своей образованностью, а их речь казалась сложной и высокопарной и больше напоминала книжную, чем живую. По воскресеньям два раза в день Сиротка вместе со своей семьей ходила в церковь, чтобы послушать слово Господне.

Едва малышка научилась ходить, как ее стали приучать к работе по дому. Члены общины мало заботились об удобстве и материальных благах, на первом месте для них были чистота и благопристойность: каждый горшок должен быть вычищен, каждый стул должен стоять на своем месте. По воскресеньям перед тем, как отправиться в церковь, мужчины начищали до блеска свои сапоги и пряжки на ремнях, а женщины надевали белоснежные, накрахмаленные чепчики. В общине было принято помогать ближнему, но соседи редко обращались к друг другу за помощью, только в случае крайней нужды.

Правдолюб был суровым и работящим стариком, а Матушка маленькой полной женщиной с добрым лицом. Когда Правдолюб отлучался из дома, Матушка за работой тихонько напевала забытые песни предков. Но порой ее пение больше походило на повторение странных гудящих звуков и напоминало шум океанских волн. Эту песню трудно было запомнить, а тем более повторить, но Сиротка, с детства привыкшая слышать ее, впитала эту мелодию вместе с воздухом, которым дышала.

Однажды летом Матушка заболела. Она старалась не показывать вида, но ее лицо осунулось и потеряло здоровый румянец, а тело ослабло. Иногда Матушка начинала задыхаться и замирала на месте, охваченная очередным приступом боли. Правдолюб, казалось, ничего не замечал или не желал замечать, а Сиротке приходилось выполнять почти всю домашнюю работу, пока Матушка отдыхала на стареньком стуле и рассказывала ей что-нибудь. К началу зимы Матушка перестала вставать с постели, и соседи зашли узнать, почему она больше не появляется в церкви, и предложить помощь. Правдолюб выпроводил их, сказав, что они и сами отлично справятся. И они справились, правда, дни Сиротки стали слишком длинными для ребенка: с самого рассвета до заката она убиралась в доме, готовила еду, чинила одежду деда и ухаживала за бабушкой.

В воскресенье под самое Рождество (хотя община не праздновала Рождество, считая это грехом) с запада пришла буря, принеся с собой миллионы острых, словно иголки, снежинок. Однако Правдолюб надел свою кожаную куртку, достал посох и снегоступы и приказал Сиротке собираться, чтобы отвезти ее в церковь на санях.

— Позволь ей остаться, Правдолюб, — попросила Матушка. — Я могу умереть, пока вас не будет. Я готова отдать себя на милость Господа, но я боюсь умирать в одиночестве.

Правдолюб взглянул на нее, кивнул, надел свои снегоступы и вышел, не сказав ни слова. Матушка посмотрела ему вслед.

— В его душе была любовь, — сказала она, — но он вырвал ее из сердца в тот день, когда твоя мать покинула нас, и похоронил в день ее смерти. Будь с ним терпелива, Сиротка. Постарайся быть к нему добрее, хотя это нелегко.

— Ты правда умрешь? — спросила Сиротка.

— Как и все мы, когда Господь призовет нас.

— Сегодня? Сейчас?

— Думаю, что не сегодня. Как раз сегодня мне стало получше. Я больше не чувствую боли, но это плохой знак. Мое тело больше не говорит со мной.

Сиротка опустилась на колени, уронила голову на постель и заплакала. Матушка обняла ее и сказала, что не боится смерти. Она верит, что Господь простит ей ее маленькие прегрешения. Матушка попросила Сиротку принести стул и сесть рядом с ней.

— Я должна рассказать тебе одну историю, — сказала она и взяла Сиротку за руку. — Моя мать рассказала ее мне, а ее мать когда-то рассказала ей, и на протяжении семи поколений эта история передавалась из уст в уста, с тех пор как судно «Вера» потерпело крушение. Знаешь ли ты историю Ангелочка Гудрич? Сиротка кивнула, все дети в их общине слышали эту историю. Это была единственная история, которую они знали, помимо тех, что прочли в Библии. Другие детские сказки община считала глупыми выдумками, которые сочинил дьявол, чтобы сбить людей с праведного пути. Двести лет назад три судна подняли паруса, чтобы пересечь великий океан. Перед отплытием их нарекли «Сила Господня», «Свобода» и «Вера». Помимо команды, на борт взошли все члены общины — двести восемьдесят семь человек, которые были полны решимости покинуть землю, где их притесняли, подвергали гонениям и сжигали за их убеждения, и поселиться там, где они смогут свободно восхвалять имя Господа. Когда опасное путешествие было уже позади и на горизонте показалась земля, внезапно началась буря. Два корабля благополучно достигли спасительной бухты, а третий подхватили волны и унесли в открытое море. Погибли все, кто был на борту, кроме маленькой девочки, которую спустя пять дней нашли на берегу. Это и была Ангелочек Гудрич.

— Я собираюсь рассказать тебе о том, как спаслась Ангелочек Гудрич, — сказала Матушка, — но сначала пообещай мне кое-что. Ты должна хорошенько запомнить эту историю, но не рассказывать ее никому, кроме своих дочерей, когда те вырастут. Потом ты узнаешь почему. Ангелочек Гудрич была моей прапрабабушкой. В общине есть и другие ее потомки, но я никогда не разговаривала с ними об этом, и ты не должна. Ты понимаешь?

— Да, обещаю, — кивнула Сиротка.

— Хорошо, а теперь слушай внимательно историю Ангелочка Гудрич.

Ангелочек помнила бурю, и звук ломающейся мачты, и крики моряков. Члены общины, стоя на палубе среди бушующих волн, распевали хвалебные гимны Создателю, в то время как их корабль бросало из стороны в сторону. Некоторых из них, все еще восхваляющих имя Господа, смыло за борт. Внезапно корабль накренился и перевернулся, и все оказались в морской пучине. Последнее, что помнила Ангелочек, это руки отца и парус, обвившийся вокруг нее.

Очнулась она от холода и поняла, что жива. Ее одежда промокла насквозь, но Ангелочек лежала на сухом песке. Она села и огляделась. Откуда-то сбоку струился слабый, едва различимый свет, но его было достаточно, чтобы разглядеть черную воду у ног и черные камни вокруг. Не понятно как, но она оказалась в небольшой пещере, вход в которую находился под водой.

Рядом на песке лежал сундучок наподобие тех, в которые члены общины складывали свои пожитки перед морским путешествием. Онемевшими от холода пальцами Ангелочек открыла его и нашла там сухую одежду, тщательно завернутую в непромокаемую ткань. Одежда была ей велика, но Ангелочек все же переоделась, оставив собственную одежду сохнуть на камнях, это помогло ей немного согреться.

Девочка никак не могла понять, что с ней произошло и как она попала в эту пещеру. Все, что она помнила, это то, как тонул корабль и как она упала в воду. Рядом с ней плавал парус. Ангелочек решила, что течение подхватило и принесло сюда ее и сундучок, затем наступил отлив, и вода отступила. Но почему здесь светло? Свет струился откуда-то снизу. На другой стороне пещеры Ангелочек обнаружила небольшую заводь, в которой плавала похожая на угря рыба. Рыба извивалась, и при каждом движении ее бока отливали серебром, освещая пещеру. Ангелочек заметила, что заводь окружена стеной, аккуратно сложенной из валунов.

Эта стена не могла возникнуть сама собой, и Ангелочек испугалась, что тут есть еще кто-то. Она обошла пещеру, но не нашла места, где можно было бы спрятаться. Ангелочек обнаружила источник пресной воды, благодаря которому и образовалась заводь. Она возблагодарила за это Создателя, помолилась, оплакивая семью, которую ей больше никогда не суждено увидеть, и уснула.

Проснувшись, Ангелочек почувствовала, что она не одна в пещере. Сначала она услышала тихий шепот, затем из воды показались две пары глаз и уставились на нее. Ангелочек села, но при таком слабом освещении ничего не могла рассмотреть. Ее сердце бешено забилось, а во рту пересохло. Внезапно одно из существ заговорило с ней тихим голосом, но на языке, которого она не знала. Однако Ангелочек поняла, что это был за вопрос.

— Кто вы? — прошептала она.

Существа засмеялись и высунулись из воды, так что Ангелочек наконец сумела их разглядеть. Они были похожи на людей с темными волосами и бледной кожей, а их шеи украшало нечто наподобие ожерелий. Ангелочек встала и, сложив руки и мысленно произнося молитвы, подошла к краю воды. Существа подплыли к берегу, и Ангелочек увидела, что это дети примерно ее возраста, но вместо ног у них длинные блестящие, как у рыбы, хвосты.

— Вот что увидела Ангелочек Гудрич. Ты веришь, Сиротка? — спросила Матушка.

— Если ты веришь, Матушка, то и я верю, — ответила Сиротка.

— Я верю в это.

Ангелочек догадалась, что перед ней дети моря, а эта пещера — место их игр. Для забавы они поймали и заперли здесь сверкающую рыбу, точно так же во время прилива они доставили сюда ее и этот сундучок.

Дети моря жестами принялись объяснять Ангелочку, что парус, обернувшийся вокруг нее, образовал шар, наполненный воздухом. Благодаря этому она смогла дышать под водой. Но Ангелочек с трудом понимала их. Только спустя несколько дней, которые она научилась считать по приливам и отливам, девочка осознала, как ей удалось спастись.

Дети моря принесли еду для сверкающей рыбы, Ангелочек объяснила знаками, что тоже проголодалась, и они куда-то уплыли. Девочка испугалась, что дети моря принесут ей сырую рыбу, но они вернулись с припасами с затонувшего корабля. Часть продуктов оказалась испорченной, но то, что находилось в жестяных банках, сохранилось. Ангелочек приготовила себе обед из хлеба, сушеных яблок, овсянки и свежей воды из источника.

Она пыталась поговорить со своими спасителями, но голоса у них были слабые, к тому же они не могли долго находиться на поверхности воды. Ангелочек догадалась, что наросты вокруг шеи, которые она приняла за ожерелье, позволяли им дышать под водой, как жабры у рыб. Их язык был очень необычным. Ангелочек назвала им свое имя, но они не смогли его повторить. Вместо этого, не размыкая губ, они запели странную мелодию.

— Тебе ведь приходилось слышать, как я напеваю песню детей моря? — спросила Матушка.

— Так это их песня? — удивилась Сиротка и попыталась воспроизвести мотив, который так часто слышала.

Матушка тоже запела, и их голоса слились в мелодию, напоминавшую журчание воды.

— Раньше я пела со своей мамой, — улыбнулась Матушка, — а потом с твоей. Эту песню надо петь на два голоса или даже на три.

Ангелочек пела ее вместе с детьми моря, а их научила петь наши песни — «Столетнюю» и «Град Ефраим», чтобы под водой они могли восхвалять Создателя. С каждым днем их дружба крепла, и дети моря все больше беспокоились о своей подопечной. Ангелочек поняла, что сначала она была для них подобно сверкающей рыбе, не больше чем игрушка. Теперь же она стала их другом.

Дети моря делали девочке какие-то знаки, которых она не понимала, но чувствовала, что они беспокоятся о ней. Ангелочек попыталась объяснить, что хочет вернуться к людям, но детям моря это не понравилось. Тогда Ангелочек подошла к заводи, где плавала сверкающая рыба, и стала ломать стену, которая удерживала рыбу в ловушке. Дети моря разозлились и остановили ее, тогда Ангелочек показала на рыбу, которая пытается уплыть через образовавшийся пролом, а затем на себя и пещеру, где она заперта. Дети моря взволнованно посмотрели друг на друга и заспорили на своем языке. Было видно, что они испуганы. Затем они куда-то уплыли.

Прошло довольно много времени, но наконец Ангелочек заметила странное движение в воде. Она поняла, что какое-то более крупное существо поднимается на поверхность. Девочка отскочила в сторону, когда его увидела. Это был мужчина, настоящий хозяин моря, ростом раза в два превосходящий любого взрослого представителя земли. Ангелочек видела, что существо разгневано, но, мысленно вспоминая молитвы, она подошла к воде и остановилась перед ним в ожидании.

В его глазах светилась холодная ярость. Ангелочек собралась с силами и, не размыкая губ, начала напевать мелодию, которой ее научили дети моря. Он поднял руку, останавливая ее, затем произнес что-то резко и уплыл.

Ангелочек осталась ждать. Дважды незнакомец возвращался, принося с собой парусину, веревки и разный хлам, оставшийся после кораблекрушения. Из этого хлама он сделал шар, наполненный воздухом, благодаря чему тот держался на поверхности. Привязав к шару камни, хозяин моря спустил его под воду и поплыл куда-то вместе с ним, видимо, чтобы испытать конструкцию. Вернулся он очень довольный. Пока его не было, Ангелочек сняла с себя чужое платье и осталась только в нижней юбке. Она собрала свою одежду, аккуратно завернув ее в непромокаемую ткань, и закрепила вокруг талии.

Хозяин моря, не выходя из воды, сделал ей знак разрушить до конца стену, которая удерживала сверкающую рыбу. После того как стены не стало и рыба вырвалась на волю, Ангелочек в полной темноте спустилась в воду, где он с помощью веревки закрепил вокруг ее головы шар, чтобы она могла дышать под водой, а ее руки положил на импровизированную перекладину, которая была привязана к шару. Незнакомец потащил Ангелочка через образовавшийся проход в открытое море. Когда они опустились под воду, девочка услышала скрип и неприятный дребезжащий звук. К тому моменту, когда они выбрались на поверхность, воздух в шаре почти кончился, и хозяину моря пришлось развязать веревку, чтобы Ангелочек не задохнулась.

Буря давно закончилась, и море выглядело спокойным, на небе мерцали звезды, хотя на горизонте уже забрезжил рассвет.

Ангелочек легла на широкую спину хозяина моря, обхватив его за плечи, и они поплыли на юг. Он принес ее в бухту, которую сейчас мы называем Жемчужной.

Ангелочек вброд направилась к берегу, но на полпути остановилась, чтобы поблагодарить своего спасителя. Он прервал ее и начал делать какие-то знаки: одну руку приложил к губам, а другой указал на Ангелочка. Как и в первый раз, хозяин моря выглядел рассерженным. Девочка прикрыла рот ладонью, как бы обещая хранить молчание. Она понимала, что никому не должна рассказывать об этом. Ангелочек еще не знала, остался ли кто-нибудь в живых после бури, но была твердо уверена, что вряд ли кто-нибудь из членов общины поверит ее рассказу, скорее, ее сочтут сумасшедшей или еретичкой. Девочка склонила голову в знак благодарности. Когда она подняла глаза, хозяина моря уже не было.

Ангелочек сняла нижнюю юбку и оставила на берегу, чтобы волны унесли ее в море. Затем переоделась в свою одежду, хотя та была влажной и пахла плесенью, и побрела вдоль берега. Двигаясь вдоль кромки леса, она миновала Сторожевой мыс и у бухты Нижней встретила троих мужчин, собиравших моллюсков.

— Это история Ангелочка Гудрич. Завтра ты перескажешь ее мне со всеми подробностями, я хочу быть уверена, что ты все хорошенько запомнила и сможешь повторить ее своим дочерям, когда те вырастут, — закончила свой рассказ Матушка.

Всю ночь Правдолюб просидел у постели Матушки, держа ее за руку. Они вместе молились и иногда о чем-то говорили, но так тихо, что Сиротка, лежа в своей постели на чердаке, не могла их услышать. На рассвете, когда девочка спустилась, чтобы разжечь огонь, она увидела, что Правдолюб все еще сидит у камина, обхватив голову руками, а Матушка, уже остывшая, лежит на своей постели с Библией на груди. Два дня Правдолюб не ел, не спал и не менял одежды. Он позволил Старейшинам заниматься всеми приготовлениями к похоронам, соглашаясь со всем, что ему говорили, но к самой церемонии он собрался с силами, тщательно побрился, отполировал до блеска сапоги и пряжку на ремне и надел свой воскресный костюм. У могилы он стоял с высоко поднятой головой, положив руку на плечо Сиротке. По окончании церемонии погребения они принимали соболезнования у ворот кладбища.

Должно быть, в свои последние часы Матушка говорила с ним о Сиротке и просила позаботиться о ней. И Правдолюб действительно пытался это сделать. По вечерам он читал вместе с Сироткой Библию, а если замечал, что она устала, позволял ей отдохнуть. Под Рождество, когда всем детям города дарили подарки, он выстрогал Сиротке маленькую лошадку с повозкой. Правдолюб беспокоился, чтобы возле камина всегда были приготовлены дрова, и приносил новые из замерзшего леса, он выкапывал из земли репу и другие корнеплоды, доставал сделанные на зиму запасы — крупы и вяленое мясо, чинил свои инструменты к следующему сезону. Сиротка штопала одежду, готовила еду и убирала дом, как ее учила Матушка. Она была слишком мала, и Правдолюб не ругал ее, если у нее не все получалось. Соседи, которые, выполняя свой христианский долг, поначалу присматривали за ними, решили, что у них все прекрасно, и оставили их в покое.

Пришла весна со своими обычными слякотью и грязью, но солнечные лучи быстро высушили землю, и наступила пора посевной. Тогда Правдолюб, серьезно все обдумав, отправился к Старейшинам за разрешением забрать тело дочери с городского кладбища и похоронить ее на кладбище общины. Старейшины не захотели даже слышать об этом. Они были неумолимы: Тихоня Хук нарушила законы общины, выйдя замуж за чужака — Саймона Нэсмита. В день Страшного суда Господь воскресит праведников для вечной жизни, но Тихоня Хук своим поступком лишила себя права на спасение, и ее не будет среди них.

Правдолюб, как обычно, засеял свое поле, но в июне, когда наступила жара, в нем что-то «сломалось». Посевы взошли быстро и теперь не требовали особого ухода, но другое дело бобы и медленно растущие корнеплоды: они всходили и достигали зрелости позднее, затем их собирали и сушили на зиму. Правдолюб плохо их окучивал и нерегулярно поливал, поэтому часть растений пустила корни недостаточно глубоко, а часть просто завяла. Старик вовремя не позаботился и об изгороди, так что овцы разбежались, и, хотя после долгих поисков ему удалось их собрать, трех он не досчитался.

Сиротка понимала, что их хозяйство приходит в упадок, но не говорила ни слова. Правдолюб был ее дедушкой, ее единственным защитником и хозяином в доме. Он делал то, что считал нужным, и его решения никогда не подвергались обсуждению.

В сентябре две старенькие яблоньки принесли хороший урожай. Матушка всегда варила из яблок варенье, но Сиротку научить не успела. Правдолюб мог бы попросить кого-нибудь из соседей научить ее, но он был слишком горд. Он решил сделать из яблок сидр. Члены общины обычно держали небольшой запас сидра для особых случаев, но этой осенью Правдолюб сделал очень много сидра. Он постарался стряхнуть с себя хандру, и напиток у него получился крепким и чистым. Стаканчик сидра за ужином поднимал ему настроение.

Пришла зима с сильными морозами, и Правдолюб уже пил сидр не только за ужином, но и за обедом, чтобы согреться, а потом и за завтраком, чтобы взбодриться. Вскоре он уже редко встречал рассвет и ложился спать без стаканчика сидра и даже не менял одежду.

Он начал наказывать Сиротку ремнем, всякий раз находя повод, хотя они оба знали, что причина не в этом. Его сердце разрывалось от боли, и ему хотелось заставить кого-нибудь почувствовать такую же боль. От этого ему становилось только хуже, и к прежней боли добавлялась новая. Однажды ночью Сиротка видела, как он сломал лошадку, которую подарил ей на Рождество, и бросил ее в огонь.

Сиротка не жаловалась и не просила никого о помощи. Она знала, что все с ней происходящее, — это наказание за то, что она появилась на свет. Ее родители не должны были жениться, а поступив так, они нарушили закон Божий. Тихоня, любимая дочь Правдолюба, умерла, дав жизнь Сиротке. Сиротка явилась плодом их греха, причиной смерти Тихони и страданий Правдолюба. И она заслужила наказание.

По воскресеньям Правдолюб не пил. Он тщательно брился, одевался и вместе с Сироткой шел в церковь. Они были странной парой: высокий, изможденный мужчина и бледный молчаливый ребенок. Соседи видели, как много они значат друг для друга теперь, когда Матушки больше нет. Однажды какая-то женщина спросила Сиротку, почему та плакала в церкви, Сиротка ответила, что она вспомнила Матушку. Женщина запричитала и назвала ее хорошей девочкой. Откуда ей было знать, что Сиротка плакала, потому что ей было больно сидеть после вечерней порки.

Они сумели пережить зиму только благодаря оставшимся с прошлого года запасам. Правдолюб зарезал одну из овец, сказав, что она слишком стара, но и дед, и внучка знали, что это неправда. Они едва сводили концы с концами.

Весенняя грязь высохла под летним солнышком, и Правдолюб взялся за ум, он стал меньше пить и лучше заботился о посевах, приносил домой еду и не брался за ремень, и все же им почти ничего не удалось заготовить на зиму. Однажды вечером Сиротка спустилась, чтобы позвать Правдолюба обедать, и нашла его возле амбара, в задумчивости рассматривающего пустые закрома. Старик резко повернулся к ней и сказал: «Господь позаботится о нас». Этим вечером он наказал ее просто так, без всякой причины.

Он опять стал таким же, как минувшей зимой, — жестоким и в то же время странно одержимым. Казалось, он считал, что Сиротка принадлежит ему. Земля не принесла урожая, и Правдолюб, словно нищий, стал бродить вдоль берега в поисках оставшегося после кораблекрушений мусора. Однажды ему повезло, и он нашел бочку хорошего изюма, который он выгодно продал в городе. С тех пор они с Сироткой почти каждый день проводили на берегу, но море оставалось спокойным, и поживиться было нечем.

Внезапно ясные дни закончились, и в последнюю неделю лета, как обычно, разразилась буря. Не зря у жителей города была пословица: «Чем жарче сегодня светит солнце, тем сильнее завтра будет ветер». В этом году ветер был таким сильным, что с корнем вырывал деревья и срывал крыши домов, днем и ночью гигантские волны бились о берег. На девятую ночь буря прекратилась, и на рассвете воцарилась тишина.

Правдолюб проснулся еще до восхода солнца, быстро проглотил свой завтрак и приказал Сиротке одеваться.

«Господь разговаривал со мной ночью, — сказал он. — Мы должны прийти на берег первыми, сегодня он позаботится о нас». Город только-только просыпался, а они уже спешили по его улочкам в сторону гавани, а затем через Северные ворота вышли к морю. На Родном побережье суетились рыбаки, осматривая свои лодки, которые еще вчера буря кидала из стороны в сторону, а сегодня они ровной линией стояли вдоль берега. От мыса Чайки вдоль побережья Правдолюб направился к Нижней бухте, пляж которой был усеян мелкой галькой. Там они и приступили к поискам. Море вынесло на берег много разного мусора: спутанные клубки морских водорослей и сетей, наполовину сгнивших или порванных; щепки; разбитые бочки и ящики, а также морских обитателей — ракушек, медуз и маленьких рачков. У Правдолюба был маленький кусочек мела, которым он отмечал ценные находки, но сегодня ничего стоящего не попадалось, кроме щепок, которые могли пригодиться в качестве дров.

Затем они отправились на Сторожевой мыс, скалистую гряду с песчаным берегом. Среди песка Правдолюб заметил старинный кожаный сапог со шпорой, похожей на серебряную. Он провел по ней складным ножом, выяснил, что она не из благородного металла, но все же положил в свой мешок, затем осмотрел песок вокруг этого места в надежде, что вместе с сапогом море выбросило на берег какой-нибудь клад, но ничего не обнаружил.

За Жемчужной бухтой тянулись скалы, возвышавшиеся над уровнем моря, словно обломанные зубцы расчески. Острые их выступы были сплошь покрыты трещинами, куда могло забиться что-нибудь ценное. В другое время Сиротка с удовольствием полазила бы по скалам в поисках блестящих вещичек, принесенных морем и оставшихся незамеченными в бесчисленных заводях, но девочка чувствовала себя совершенно разбитой после вчерашней порки — проведя девять дней в заточении из-за непогоды, Правдолюб был особенно жесток. Занятая невеселыми мыслями о предстоящем возвращении домой, Сиротка была не слишком увлечена поисками и не нашла ничего интересного. Неудачная вылазка вполне могла послужить поводом для нового наказания.

Сиротка осматривала верхнюю часть пляжа, в то время как Правдолюб — нижнюю. Они почти добрались до места, где начиналось море, и уже были слышны крики чаек, которые гнездились здесь в огромном количестве, когда одна из скал преградила Сиротке путь. Она начала прикидывать, как лучше обойти скалу, когда услышала странные звуки — удар, затем крик отчаяния и всплеск воды. Спустя какое-то время все повторилось в том же порядке. Затем еще и еще.

Сиротке показалось, что звук идет откуда-то справа. Девочка подошла к скале со стороны, где та была не слишком крутой, и вскарабкалась на нее. Вершина оказалась хоть и неровной, но достаточно плоской. Сиротка опустилась на колени, осторожно подползла к отвесному краю и увидела, что во время бури откололся огромный камень и упал в широкую, глубокую, окруженную со всех сторон скалами лагуну, тем самым закрыв выход в море. Образовалась небольшая заводь, которая могла бы вместить рыбачью лодку.

Сиротка заметила, что в воде движется что-то живое. Она увидела темные волосы, гладкое бледное тело и серебристый хвост. Существо пыталось сдвинуть камень, заперший его в заводи. Тонкая рука — не нога или плавник, а именно рука — старалась ухватиться за камень, но каждый раз соскальзывала, и существо с криком отчаяния падало в воду. Вспомнив историю Ангелочка Гудрич, которую ей рассказала Матушка, Сиротка поняла, кто это.

Восхищаясь упорством морского существа, девочка наблюдала за его новыми попытками. Она взглянула в ту сторону, где оставила деда. Правдолюб стоял у края воды и осматривал берег, вероятно, в поисках Сиротки Девочка помахала ему, и Правдолюб поспешил к ней. Сиротка приложила палец к губам, объясняя, что нужно вести себя тихо. Подойдя ближе, Правдолюб тоже услышал странные звуки и понял, что они исходят от живого существа. Он осторожно обошел скалу и поднялся к Сиротке. Она указала ему на лагуну, и старик наклонился, чтобы получше рассмотреть.

Сиротка потеряла счет крикам и всплескам, пока он следил за существом, но когда наконец он повернулся, в его глазах светилось странное возбуждение. Он спустился со скалы, отметил ее мелом и позвал Сиротку.

«Господь позаботился о нас, — прошептал он. — Благослови его имя. Я пойду за помощью, а ты должна остаться здесь и следить, чтобы никто не приближался к этому месту, пока я не вернусь. Пути Господни неисповедимы! Каждую осень в городе проходит ярмарка. Оставайся здесь, чтобы это существо тебя не заметило».

Бодрым шагом, словно юноша, Правдолюб направился в сторону города. Сиротка села и стала ждать. Она не чувствовала того радостного возбуждения, которое охватило деда, и только сейчас поняла, что наделала. Правдолюб и его помощники поймают русалочку — Сиротка была уверена, что это девочка, — и продадут ее на ярмарке. Члены общины не ходили на ярмарку, считая, что она сеет распущенность и зло. Но сейчас Правдолюб собирался договориться с циркачами и продать русалочку им. Именно это, а не запущенное хозяйство и ежевечерние наказания, заставило Сиротку увидеть, насколько дед изменился.

Девочка покорно сидела и смотрела ему вслед. Правдолюб добрался до Жемчужной бухты и обернулся, прикрыв глаза от солнца. Сиротка встала и помахала ему рукой, старик помахал ей в ответ и скрылся в расщелине. Сиротка осталась на берегу наедине с собой и печальными криками русалки. Девочка была слишком занята мыслями о своей несчастной судьбе, и эти крики значили для нее не больше, чем крики чаек. Внезапно ей пришла в голову мысль, что Правдолюб может и сам показывать на ярмарке русалочку и возьмет Сиротку вместе с собой. Русалочка вряд ли переживет это, — из истории об Ангелочке Гудрич девочка знала, что дети моря не могут долго жить без воды, — но люди заплатят деньги даже за то, чтобы посмотреть на нее мертвую.

Крики и всплески ненадолго прекратились. Скорее всего, русалочка собиралась с силами для новой попытки. И правда всплеск воды в этот раз был сильнее, звук тела, ударившегося о камень, громче, а стон отчаяния после неудачи еще более безнадежным. Сиротка почувствовала, что русалочка словно просит ее о помощи, разговаривает на языке, который понятен только ей, на языке ребенка, попавшего в беду. Сиротка заплакала и поняла, что не может допустить смерти русалочки.

Она вытерла слезы, встала и подошла к скале. Наблюдая за русалочкой, Сиротка заметила, что у той что-то случилось с рукой. Та бесполезно болталась вдоль тела, когда русалочка выпрыгивала из воды. Девочка обошла скалу и зашла с более пологого склона, встала на колени и вытянула шею.

В это время русалочка вновь подпрыгнула, и Сиротка разглядела бледное напряженное лицо, огромные темные глаза и небольшой рот. Русалочка изогнулась в прыжке и нырнула, водная поверхность покрылась рябью. Девочка наклонилась и нежно позвала русалочку. Она сказала, что хочет помочь ей и что они должны спешить, потому что скоро вернется ее дедушка. Но русалочка затаилась где-то на глубине, оставаясь невидимой.

Сиротка в тревоге оглянулась на скалы, но Правдолюба еще не было видно. Он уже должен был добраться до Родной бухты, но возможно, рыбаки были слишком заняты своими лодками, чтобы слушать его.

«Что же, — подумала Сиротка, — я не умею плавать, но мне придется спуститься в воду, если русалочка не ответит мне». Сиротка сняла с себя одежду, подошла к расщелине и спустилась к воде.

Несмотря на жаркое лето, вода после дождя была холодная. Буря подняла на поверхность и перемешала все, что таили морские глубины. Соль разъедала рубцы, оставшиеся у Сиротки после побоев, но она, осторожно ступая по камням, заставляла себя погружаться все глубже и глубже. Когда вода дошла уже до подбородка, девочка начала говорить: «Пожалуйста, выходи. Поверь мне, я хочу помочь тебе. Я помогу тебе вернуться в море».

Русалочка ничего не ответила, и тогда Сиротка, сделав глубокий вдох, нырнула. Там, не размыкая губ, она начала напевать мелодию, которой научила ее Матушка. Сиротка только сейчас поняла, почему нужно мычать, а не петь. Под водой она не могла открывать рот, как это делали дети моря. Ее тело двигалось в такт песни. Сиротка чувствовала, как волны расходятся в разные стороны. Она стала задыхаться, и ей пришлось подняться на поверхность. Сиротка набрала воздуха, и нырнула опять, и снова запела песню, которую так часто мурлыкала себе под нос Матушка, теперь к движениям ее тела присоединилось какое-то волнение, идущее со дна, где пряталась русалочка.

Сиротка пела, вплетая в узор мелодии собственный мотив, как научила ее Матушка в последние дни своей жизни. Девочка опять поднялась на поверхность, но, прежде чем она успела снова нырнуть, по водной глади пошла рябь, и появилась голова русалочки. Не приближаясь, она смотрела на Сиротку с открытым ртом и глазами, полными страха.

Сиротка улыбнулась ей и замурлыкала снова. Русалочка замурлыкала в ответ и стала приближаться, вначале нерешительно, затем более уверенно. Вдруг она быстро поцеловала Сиротку и отскочила прочь. Девочка улыбнулась и поманила ее. Русалочка спокойно подплыла на этот раз и осталась. Она не возражала, когда Сиротка, обвив ее здоровую руку вокруг шеи, взвалила русалочку к себе на спину.

Девочка постаралась жестами объяснить ей, что им придется перелезть через камень и тогда она сможет вернуться в море.

Казалось, русалочка поняла и запела снова с вопросительной интонацией.

«Да, — ответила Сиротка, — я отнесу тебя в море».

Огромный рыбий хвост сделался очень тяжелым, как только они выбрались из воды, русалочка поняла это, что-то сказала и сильно сжала пальцами плечо Сиротки, как бы прося ее остановиться. Она стала раскачивать свой хвост из стороны в сторону, таким образом ей удалось приподнять его, и хвост звонко шлепнулся на камни. Теперь Сиротке стало вдвое легче. Тело девочки было сильным благодаря постоянной работе по дому. Девочка собралась с духом и сумела с русалочкой на спине добраться до расщелины. Русалочка помогала изо всех сил, хотя ей было тяжело дышать, она поворачивалась так, чтобы Сиротке было удобнее нести ее.

От расщелины девочка могла уже только ползти, русалочка обхватила ее за шею, холодное тело тяжелым грузом лежало на спине Сиротки, а блестящий хвост скользил позади. Прилив накрывал скалы, окружающие лагуну. Острые камни больно ранили Сиротку, но она этого даже не замечала. Страшная мысль пришла ей в голову. Сиротка душой и телом принадлежала Правдолюбу, и он мог сделать с ней все, что ему вздумается, — например, забить до смерти. Она была в ловушке, из которой нет выхода. Но девочка не позволит ему поймать в эту же ловушку русалочку. Ни сейчас, ни когда-либо еще.

И Сиротка продолжала ползти. Вскоре русалочка начала задыхаться от долгого пребывания на воздухе, но она оставалась спокойной, потому что верила Сиротке. Наконец Сиротка подползла к краю скалы, и русалочка, в нетерпении раскачиваясь из стороны в сторону, смогла соскользнуть в воду. Сиротка, уставшая до изнеможения, даже не видела, как ей это удалось, но когда зрение прояснилось, девочка разглядела, как русалочка машет ей рукой.

Сиротка с трудом поднялась и, пошатываясь, подошла к кромке воды. Русалочка, здоровой рукой придерживаясь за скалу, наполовину высунулась из воды. Сиротка села возле нее и опустила ноги в воду. Только теперь она заметила, что ее колени в крови. Русалочка огорченно вскрикнула.

— Ничего страшного, — успокоила ее Сиротка. — Это всего лишь царапины.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Ты должна уйти до того, как он вернется, — попросила девочка.

Русалочка вытянула шею и что-то ответила. Сиротка наклонилась и поцеловала ее.

— Мне нужно одеться, прежде чем придут мужчины. Прощай, — сказала Сиротка.

Она показала рукой на себя, на берег, затем на русалочку и на открытое море. Русалочка кивнула, тоже поцеловала Сиротку и затем, изогнувшись, словно лосось в прыжке, нырнула, перевернулась в воде, снова показалась на поверхности и исчезла, помахав рукой на прощание.

Сиротка оделась, и ей в голову снова пришла мысль, что Правдолюб убьет ее за то, что она сделала. Когда они вернутся домой, он забьет ее до смерти, едва ли осознавая, что делает. Затем, возможно, покончит с собой.

Но несмотря на это, она поступила так, и Матушка наверняка бы одобрила ее. Вот почему она рассказала ей историю Ангелочка Гудрич, хотя тогда вряд ли знала, что случится потом.

Сиротка распустила волосы и стала перебирать их пальцами, чтобы они быстрее высохли на солнце. Правдолюба все еще не было, она собрала волосы в пучок, повязала платок и стала ждать на том месте, где он ее оставил. Радостное возбуждение и решительность понемногу утихли, и Сиротку вновь охватил ужас.

Наконец пришли мужчины. Их было четверо, они несли сети, веревки, носилки и коробку со стеклянным дном, какие используют для охоты на крабов. По их одежде Сиротка поняла, что помощники Правдолюба — жители города. Он даже не попытался убедить кого-либо из членов общины ввязаться в эту авантюру. По тому, как нерешительно они шли, было понятно, что они сомневаются в словах Правдолюба. Худой высокий парень едва сдерживал смех. Правдолюб шел бодрым радостным шагом и первым приблизился к ней.

— Кто-нибудь приходил сюда? — прошептал он.

— Нет, дедушка, никого не было.

— Ты что-нибудь слышала?

— Только крики чаек и шум моря.

Правдолюб стоял, нахмурившись, и ждал, пока подойдут его помощники. Он приказал им не шуметь и оставаться с Сироткой. Сам он поднялся на скалу. Спустя какое-то время он вернулся, взял коробку со стеклянным дном и позволил другим подняться вместе с ним, но Сиротка осталась на прежнем месте. Она слышала резкий и упрямый голос Правдолюба и сначала насмешливые, потом сердитые голоса мужчин. Правдолюб с остальными спустился и подошел к тому месту, где она сидела.

Сиротка встала и замерла в ожидании. Она видела, как мужчины переглядывались за спиной Правдолюба, и, когда он заговорил, она уже знала, что ответить.

— Говорю вам, девочка тоже видела, — закричал он. — Куда оно делось? Как ему удалось освободиться?

— О ком ты говоришь, дедушка?

— Дитя моря! Скажи им, что ты тоже видела дитя моря!

— Дитя моря, дедушка?

Он подошел к ней и со всей силы ударил. Сиротка упала, неуклюже растянувшись на гальке, и закричала от боли, он подскочил к ней и ударил снова. Кто-то помог ей подняться. Правдолюб и остальные мужчины яростно кричали друг на друга, но Сиротка ничего не могла разглядеть из-за кровавого марева, застилавшего глаза. Зрение прояснилось, хотя голова все еще гудела от боли, и она увидела, что двое мужчин схватили Правдолюба и держат его за руки.

«Мерзавка! Только позвольте ей уйти! — ревел он. — Она моя! У вас нет никаких прав. Я ее дедушка! Она моя!»

Он выглядел ужасно, его лицо налилось кровью, вены на висках вздулись, словно корни деревьев. Казалось, он внезапно понял, что натворил, и затих. Молча, словно стыдясь своего поступка, он позволил им увести себя в город, какой-то молодой мужчина нес Сиротку на спине.

В городе существовала своя система правосудия, но члены общины редко совершали что-либо противозаконное, и городские власти позволяли общине самой разбираться с нарушителями порядка. Посовещавшись, мужчины решили отвести Правдолюба к Главе общины и рассказать ему, что они видели. Глава общины послал трех Старейшин, чтобы те приняли решение, как поступить с Правдолюбом. Старейшины выслушали мужчин, заплатили деньги, которые им обещал Правдолюб, поблагодарили и отпустили их. Затем задали несколько вопросов Правдолюбу.

Он не умел лгать. Он рассказал, что видел дитя моря и утверждал, что Сиротка тоже видела его. Испуганная девочка могла думать только о том, что ждет ее дома, и в отчаянии настаивала на своем. Она рассказала, что смотрела на лагуну, когда дедушка поднялся на скалу и что-то там увидел. Он приказал ей ждать на берегу, пока он сходит за помощью.

Услышав это, Правдолюб принялся кричать, его лицо налилось кровью, и он опять бросился на Сиротку, но Старейшины остановили его. Неожиданно у старика начался приступ, и он был вынужден схватиться за стул и сесть. И все-таки Старейшины вполне могли отправить Сиротку домой с дедом. Ведь она была его внучкой. Но они решили, что человек, который видел существо с человеческим телом и блестящим рыбьим хвостом определенно не в своем уме. И во избежание скандала среди членов общины, Сиротке лучше держаться от него подальше, по крайней мере до тех пор, пока его не осмотрит врач.

Сиротка провела ночь в доме Главы общины. Спать ее, конечно, положили не с его детьми, а на чердаке — со слугами. Жена Старейшины, для которой чистота и благочестие были одно и то же, настояла на том, чтобы Сиротка помылась. Слуги заметили следы от побоев на спине и боках Сиротки. Еще они обратили внимание на ее разбитые колени, но решили, что она поранилась во время падения, когда Правдолюб ударил ее. Старшая служанка, добрая, умная женщина, поведала обо всем Главе общины. Она сказала ему, что, если девочку и дальше будут избивать, она умрет и ее кровь будет не только на совести ее деда.

Старейшинам это не слишком понравилось, но им пришлось согласиться. Сиротке нужно было найти жилище. Для работы служанкой она была слишком мала, хотя Матушка и хорошо ее обучила. На второй день после случившегося мисс Лиалл, добропорядочная и обеспеченная старая дева, пришла взглянуть на Сиротку Нэсмит. Она попросила для беседы отдельную комнату, и Глава общины предоставил ей свой кабинет.

Привели Сиротку, и мисс Лиалл внимательно оглядела ее. Как только дверь закрылась и они остались одни, женщина улыбнулась. Мисс Лиалл была маленькой толстушкой с глазами навыкате и двумя большими волосатыми родинками на подбородке. Она наклонила голову, поджала губы и еле слышно начала напевать. Сиротка открыла рот в изумлении. Опомнившись, она сомкнула губы и подхватила мелодию. Внезапно мисс Лиалл кивнула и прервала ее.

— Я сразу все поняла, — произнесла она мягко, — как только услышала историю о русалочке.

— Так вы тоже знаете песню детей моря?! — удивленно прошептала Сиротка.

— Ты не единственный потомок Ангелочка Гудрич, моя дорогая. Моя мама поведала мне эту историю и научила песне, взяв с меня обещание, что я передам ее своим дочерям. Но я слишком некрасива, чтобы выйти замуж по любви, и слишком умна, чтобы позволить кому-то жениться на мне из-за денег. Поэтому у меня нет собственных дочерей, чтобы рассказать им эту историю. Я не могу рассказать ее даже тебе, потому что ты ее уже знаешь. Но я хочу, чтобы ты стала моей дочерью, и мы вместе будем петь песню детей моря и рассказывать эту историю друг другу. После стольких лет мы наконец-то прекрасно заживем.

Она улыбнулась, и Сиротка впервые за много лет улыбнулась в ответ.