Наконец настал долгожданный четверг. С утра суматоха усиливалась, к полудню достигла своего апогея и постепенно начала стихать. Приготовления завершались. Девушки доставали свои лучшие платья, мужчины тоже готовились надеть парадные костюмы.

Я приготовилась ждать сумерек, когда все соберутся в большом зале и начнется приношение клятв, чтобы незаметно пробраться на конюшню и улизнуть из замка. Я не могла спокойно сидеть на одном месте. Я то вскакивала и ходила взад-вперед по комнате, то нервно раскрывала книгу и принималась слишком старательно ее читать, но, прочитав несколько страниц, понимала, что все равно не помню ни слова. Меня то бил озноб, то бросало в пот. Это было невыносимо.

Наконец я решила выйти прогуляться на свежем воздухе. Я бродила между грядками, на которых миссис Скотт выращивала травы, и чувствовала, что понемногу успокаиваюсь.. Отсюда можно было дойти до конюшни, не попадаясь никому на глаза. Начало смеркаться, из замка донеслись звуки трубы, играющей сбор. Пора. Я выждала еще немного и поспешила прочь.

На ощупь пробираясь к стойлу смирной лошади, которую я приметила пару дней назад, я споткнулась о что-то объемистое, скрывавшееся в сене. Упав на него, я обнаружила, что это довольно-таки жесткое мужское тело.

– Вот черт! – Я села, потирая ушибленную руку. – Кто ты и что ты здесь делаешь?

– Тот же вопрос я могу задать тебе, англичанка, – холодно ответил Джейми, а это был именно он. – Не лучшее время ты выбрала для побега.

– Откуда ты знаешь?

– Трудно догадаться! – Он презрительно посмотрел на меня. – И далеко бы ты убежала ночью, на незнакомой лошади, от лучших всадников клана, преследующих тебя по пятам?

– Никто не будет меня преследовать. Все в замке и скоро так напьются, что вряд ли смогут держаться на ногах.

– Весьма разумно, – усмехнулся он, помогая мне встать. – Только вот Фергюс выставил охрану вокруг замка, и к тому же дорога будет забита народом, направляющимся на праздничную охоту и ярмарки. Пойдем, я провожу тебя.

Его нисколько не волновал тот факт, что я пыталась сбежать из замка. Он всего лишь указывал мне на очевидные промахи, которые я допустила.

– Я сама найду дорогу, – сказала я невежливо. Мои планы были расстроены.

– Я не сомневаюсь, что ты сможешь найти дорогу, но не советую тебе встречаться наедине со стражниками.

– Почему нет? Я не делаю ничего плохого.

– Они тоже не будут делать ничего плохого. Просто они уже успели не раз приложиться к своей фляге с виски и будут приятно удивлены, когда на них наткнется одинокая симпатичная девушка.

– Я наткнулась на тебя – и ничего! – сказала я вызывающе.

– Я спал, но не был пьян, – ответил он поспешно.

– И почему, собственно, ты спишь именно здесь? Больше негде? Или ты просто не хочешь приносить клятву верности Маккензи и пытаешься не попадаться на глаза?

– Что-то в этом роде, – ответил он, глядя на меня удивленно.

Мы вошли в гостеприимно открытые боковые ворота, но тут я почувствовала чью-то тяжелую руку, закрывающую мне рот. Начинается! Я припомнила бурную ночь, предшествовавшую моему появлению в замке Тибервелл. Похоже, Джейми был прав, когда предложил проводить меня. Но из-за этого он вляпался в очередную неприятность. Рядом со мной происходила какая-то бесшумная возня.

– Ха! Да это же не кто иной, как племянник Фергюса, – провозгласил один из стражников, судя по голосу, уже изрядно выпивший. – Опаздываешь, приятель. Вместо того, чтобы клясться в верности Фергюсу, он тут с девицей развлекается.

– Я бы тоже не отказался поразвлечься с такой милашкой, – заметил второй, с ухмылкой глядя на соломины, украшавшие Джейми и меня. – Но тебе, парень, придется пойти с нами.

– А нельзя ли мне сначала переодеться в подобающий костюм? – вежливо поинтересовался Джейми, одновременно энергично выворачиваясь из объятий стражника.

– Мы найдем для тебя костюм, красавчик. Тебе не нужно далеко ходить, – сказал невесть откуда появившийся Руперт в компании вооруженных ребят. Все они были облачены в лучшие одежды и сильно пьяны.

Руперт втолкнул Джейми в узкую дверь, меня подхватили под локоть и повели следом в небольшую комнатенку. Руперт осмотрел нас скептически, и на его лице появилась циничная ухмылка. Очевидно, он тоже оценил компрометирующие меня соломины в волосах и на юбке.

– Теперь ясно, почему ты опаздываешь. Ну ничего, лучше поздно, чем никогда.

Джейми осмотрел всю компанию мрачным взглядом. Шесть пьяных вооруженных шотландцев – многовато даже для него. Можно, конечно, сказать, что он вовсе не собирался приносить клятву – и быть избитым до полусмерти или расстаться с жизнью. Он пристально посмотрел на меня. «Это твоих рук дело», – говорило его лицо. Я опустила глаза.

В дверях появился некто Вилли, отправленный за необходимыми деталями праздничного костюма. Он держал в руках белоснежную рубашку, расческу и шотландский бархатный берет, синий, украшенный чем-то вроде значка или кокарды. Я рассмотрела берет, пока Джейми влезал в рубашку и не в меру старательно расчесывал волосы. Значок оказался гербом, на котором были выгравированы языки пламени и надпись по-латыни: «Luceo non uro».

– Свечу, но не сгораю, – припомнила я латынь, которой упорно продолжают учить врачей и филологов.

– Да, это девиз Маккензи, – одобрительно сказал Руперт и сунул берет Джейми.

– Прости. Я не хотела, – прошептала я Джейми, воспользовавшись тем, что Руперт на минуту вышел.

– Не переживай. Рано или поздно это должно было случиться, – сказал он, пожав плечами. Он отцепил герб с берета и неприязненно смотрел на него.

Вернулся Руперт с остатками праздничного облачения. Он держал что-то клетчатое, цветов клана Маккензи.

– Тебе лучше уйти, здесь не место женщине, – сказал Джейми с кривой улыбкой, когда дело дошло до пряжки на его кильте.

– Да уж, – сказала я и отправилась в сторону лестницы, ведущей на галерею менестрелей, тщательно избегая возможной встречи с представителями клана.

Галерея была ярко освещена факелами. Здесь собрались все женщины замка. Еще бы – такой случай полюбоваться лучшими воинами, облаченными в лучшие одежды! Шотландец в полном своем костюме – впечатляющее зрелище, даже если он старый, толстый и лысый. А уж если это молодой, стройный, красивый мужчина, то в таком наряде он просто неотразим.

Когда я вошла на галерею, ко мне повернулись несколько удивленных лиц, но их внимание снова переместилось на происходящее внизу. Я узнала ту самую Леонор, нескольких девушек, которых я видела на кухне, и, разумеется, миссис Скотт. Она помахала мне рукой. И я пробралась через плотную толпу туда, где она стояла, на почетное место около балюстрады. Теперь и я могла видеть, что происходит внизу.

Зал, украшенный ветвями мирта и можжевельника, был заполнен мужчинами, одетыми примерно одинаково: кильт, плед (цветов Маккензи – белое и темно-зеленое), берет, у большинства были те самые гербы с девизом. Джейми стоял у стены все с тем же мрачным видом. Я сочувствовала ему. Я заметила, как смотрит на него Леонор; ее щеки пылали, в глазах светилось настоящее обожание. Племянник лэрда – находка для любой девушки, если, конечно, забыть о такой мелочи, как цена в десять фунтов, назначенная за его голову.

Женщины переглядывались, шептались, бросали восхищенные взгляды на мужчин и слегка пританцовывали в такт музыке. Ее обеспечивали несколько трубачей и певцы с лужеными глотками, оравшие шотландские песни. Музыка, на мой вкус, была хороша разве что своей громкостью. К счастью, она стала стихать, и вдруг воцарилась мертвая тишина.

В зал из боковой арки вошел Фергюс. Он медленно направился к помосту, воздвигнутому специально по такому случаю на почетном месте. Все замерли, следя за его шагами. Он имел вполне величественный вид: в лазоревом бархатном камзоле, богато украшенном серебром, и клетчатом кильте, скрывавшем колени. Встав на помост, он выдержал театральную паузу и негромким, но мощным голосом сказал:

– Тюлах Ард!

– Тюлах Ард! – рявкнули в ответ шотландцы.

Фергюс произнес краткую, но, видимо, выразительную речь по-гэльски, и церемония началась. Первым был Дугал. Он подошел к помосту, вынул кинжал и встал на одно колено. Держа кинжал прямо перед собой, он произнес текст клятвы. Он звучал так: «Клянусь святым распятием Господа нашего Иисуса Христа и святой сталью в моих руках отдать тебе мою верность и доказать мою преданность имени клана Маккензи. Если же моя рука поднимется против тебя, да покарает меня священная сталь». Он поднес кинжал к губам. Поцеловал его и спрятал в ножны. Все еще коленопреклоненный, он протянул руки к Фергюсу, который взял их в свои и поднял к губам, принимая клятву. Он поднял Дугала на ноги и предложил ему тяжелый кубок, стоявший на столе, покрытом клетчатой тканью. Дугал сделал основательный глоток и вернул кубок Фергюсу.

Эта церемония повторялась снова и снова, каждый следующий шотландец произносил клятву, целовал кинжал и прикладывался к кубку. Казалось, этому не будет конца. Я видела, что приближается очередь Джейми. Неожиданно Дугал встретился с ним взглядом, нахмурился и пробормотал что-то про себя. Он был удивлен и, видимо, не обрадован. Он быстро подошел к Фергюсу и что-то прошептал ему. Фергюс не изменился в лице, но тоже без особой радости посмотрел в сторону Джейми.

Бедолага! И все это – из-за меня. Если он сейчас откажется принести клятву, его разорвет на части толпа. Если он принесет ее, то его разорвут на части люди Дугала, по непонятным мне причинам. Осталось только выбрать из двух зол меньшее. Джейми казался абсолютно спокойным. Он не переминался нервно с ноги на ногу, по его лицу не стекал холодный пот, он уверенно смотрел на Фергюса и подошел к нему уверенным шагом. По залу пронесся легкий шепот. Леонор поднялась на цыпочки и побледнела, я заметила, что она сжимает кулаки. Джейми опустился на одно колено перед Фергюсом, но вместо того, чтобы вынуть кинжал из ножен, как все прочие, он поднялся на ноги и посмотрел лэрду в глаза:

– Я пришел к вождю клана и другу. Я не приношу тебе клятвы, я присягал на верность тому имени, которое ношу. – Толпа загудела, но он продолжил, не обращая внимания: – Но я предлагаю тебе то, что у меня есть. Я обещаю тебе мою помощь и добрую волю, когда бы они тебе ни потребовались. Я обещаю повиноваться тебе как вождю клана и я подчинюсь твоему слову, пока моя нога ступает по земле клана Маккензи.

Теперь очередь Фергюса. Стоит ему щелкнуть пальцами, и утром служанки будут отмывать кровь Джейми с пола. Фергюс после минутного колебания улыбнулся и протянул ему руки. Джейми положил на них свои.

– Ты оказываешь нам честь предложением дружбы. Мы принимаем твое повиновение и тебя как друга клана Маккензи.

Толпа вздохнула с облегчением, когда Фергюс отхлебнул из ритуального кубка и протянул его Джейми. Тот принял кубок, но вместо того, чтобы сделать один глоток, осторожно поднял наполненный сосуд, поднес его к губам и начал пить всерьез. Он пил и пил, не отрываясь, и когда он поставил опустошенный кубок, голос его звучал хрипло:

– Великая честь для меня – быть в союзе с кланом, чей вкус к виски столь тонок.

Толпа встретила эти слова хохотом, и все наконец расслабились. Джейми спокойно ушел на свое место. Чертов шоумен! Он сымпровизировал неплохое представление, если разобраться.

Миссис Скотт начала проталкиваться к выходу, причитая что-то про бездельника Хью, который наверняка сжег жаркое. Я последовала за ней, как корабль за ледоколом, решив, что самая интересная часть представления уже позади.

– А вы, милые мои, выметайтесь отсюда скорее, чтоб духу вашего тут не было, – на прощание скомандовала миссис Скотт. – И шагом марш по своим комнатам, нечего разгуливать по замку. Сегодня все мужчины пья ны, и девушкам нечего здесь делать.

Я оценила своевременность совета и направилась в свою комнату по плохо освещенному коридору. Сегодняшнее веселье не знало границ, и лучше было держаться от него подальше. Увы, на следующем же повороте я наткнулась на группу молодцов, которых не видела раньше в замке. Очевидно, они прибыли с дальних земель и принятые здесь изящные манеры не были им знакомы. Один из них, видимо отчаявшись найти сортир, опустошал свой мочевой пузырь прямо в коридоре в тот самый момент, когда я наткнулась на его приятелей. Я отскочила, но было поздно. Меня прижали к стене коридора, и чья-то рука полезла ко мне за корсаж.

– Да сколько же можно?! – возмутилась я, оттолкнув ближайшего ко мне бородатого пьяницу изо всех сил. Он покачнулся, ища опоры в своих компаньонах. Я побежала, сбрасывая по дороге отвратительные скользкие тапочки, которые здесь называют обувью.

Навстречу мне из темноты выступил еще один человек, в которого я и врезалась, не сбавляя скорости. Это был Дугал.

– Какого черта? – начал он, но, увидев милую компанию, бегущую вслед за мной, все понял. Он сделал шаг вперед и отрывисто приказал что-то по-гэльски. После короткой перепалки мои приятели удалились в поисках более доступных развлечений.

– Спасибо, – пробормотала я. – Я пойду, пожалуй. Мне нельзя здесь оставаться.

– Истинная правда. Тебе нельзя здесь оставаться. Но раз уж ты здесь, придется заплатить штраф.

Он тоже был пьян, как и все другие в эту ночь. Он прижал меня к себе и впился в мои губы грубым поцелуем. Я почувствовала, что поцелуем дело не ограничится, но он неожиданно отпустил меня и сделал шаг назад, прерывисто дыша.

– Уходите отсюда. Пока вам не пришлось заплатить большую цену, – сказал он хрипло. Я убежала босиком.

Мои планы нуждались в корректировке. Я все больше хотела попасть на Грэт-на-Дан как можно скорее и все больше убеждалась в том, что это не так просто. Из замка не сбежать. Отлично. Тогда, может быть, я смогу сбежать по дороге к капитану Рэндаллу? Я надеялась, что Фергюс не забыл своего обещания отправить меня к нему.

Празднества по случаю принесения присяги оставили немало жертв. Дети, объевшиеся сладостей на ярмарке, бойцы с. кровоподтеками после драки на кулаках, человек, имевший несчастье пересечь путь летящего молотка, человек, упавший со столба, на который полез за каким-то ценным призом, человек, в которого попала стрела на состязании лучников… На охоте погиб один человек. Кабан нанес ему смертельную рану, распоров его живот, и я не могла ничего сделать, только продлить агонию, накладывая повязки. И Дугал с моего молчаливого согласия оставил его умирать на траве, под открытым небом, держа его голову в своих руках и шепча ему что-то по-гэльски.

Наконец жизнь в замке вернулась к привычному распорядку. Разъехались гости, зажили синяки, полученные в праздничные дни, все шло по-старому. Я принимала немногочисленных пациентов в своем кабинете, проводила много времени в библиотеке Фергюса, перечитав немалое количество авторов древних времен за неимением лучшего. Впрочем, я стала находить в этих неторопливых обстоятельных книгах свою прелесть. Мой английский обогащался колоритными шотландскими словечками, но я все больше тосковала по родному языку. Мне снились длинные красочные сны, в которых я подолгу говорила по-русски.

Я не видела Джейми с тех самых пор, как он успешно выступил на Большом сборе. Пора было его навестить и хотя бы извиниться за ту неприятность, в которую я его втянула. И поблагодарить за то, что он никому не рассказал про мою неудачную попытку бежать. О сплетне, которую сейчас распространяет Руперт, я старалась не думать. Если сплетня достигнет слуха бедняжки Леонор, у Джейми будет еще одна причина испытывать ко мне легкое отвращение. Размышляя обо всех этих неприятностях и спускаясь по пологому склону к конюшне, я почему-то улыбалась про себя.

Открыв дверь конюшни, я обнаружила там Джейми и Дугала, мирно сидящих рядом на охапке сена. Они удивились мне так же, как и я им, но все же церемонно встали и предложили мне сесть.

– Простите, я не хотела вмешиваться в ваш разговор. Я уже ухожу, – поспешно сказала я.

– Нет-нет, – остановил меня Дугал. – Я говорил с Джейми как раз о том, что и вас касается.

Я бросила на Джейми вопросительный взгляд: неужели рассказал? Он отрицательно мотнул головой, и я слегка успокоилась.

– Через два дня я уезжаю и беру вас обоих с собой.

– Куда?

– По владениям Маккензи, навестить тех, кто не был на Большом сборе, собрать налоги, есть и другие дела. А вас я отвезу в форт Уильямс. Начальник гарнизона поможет вам найти родственников во Франции, – Дугал недобро улыбнулся.

– Хорошо, – сказала я спокойно, надеясь смыться чуть раньше, чем меня приведут к проклятому Рэндаллу.

И через два дня, перед самым рассветом, мы покинули Тибервелл. Оборачиваясь и глядя на удаляющуюся махину замка, я испытывала странное чувство сожаления. Радоваться надо, что я больше не увижу это место и его обитателей, сказала я себе сурово и перестала оборачиваться.

Рядом со мной скакал Нед Домби, писец, которого я раньше видела за работой у Фергюса. Оказалось, что он не просто писец, а адвокат, учившийся в Эдинбурге. Еще один шотландский адвокат, да еще и с диккенсовской фамилией – поразительно!

– Какие обстоятельства привели вас… в замок Тибервелл? – спросила я осторожно, глядя на сухощавого пожилого господина в строгом костюме.

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Что может заставить юношу из хорошей семьи оставить прибыльную адвокатскую практику в Эдинбурге и отправиться на поиски приключений, вас это занимает? – смеясь, сказал Нед.

– Да, именно это. Вы немного отличаетесь от обитателей замка.

– Внешне. Но внутреннее сходство с ними и привело меня на службу к Фергюсу. Мне было скучно в Эдинбурге. Все слишком правильно, благообразно и просчитано наперед. Мне хотелось приключений – и я получил их в избытке.

Он жизнерадостно хлопнул ладонью по пустому кожаному мешку, привешенному на бок лошади.

– Для чего это?

– Для денег, конечно.

– Фергюс ожидает получить большой доход? – Мешок был немаленький.

– Наоборот, совсем наоборот. Люди здесь так бедны, что платят самой мелкой монетой, а она занимает куда больше места в мешке, чем крупные купюры. Чем только нам не платят! Но уж в этом году мы точно не будем принимать в уплату живых поросят, – он кивнул в сторону двух громоздких повозок, запряженных мулами.

– Живых поросят?! Должно быть, путешествовать с ними очень хлопотно.

– Козы – и те лучше.

Неужели, чтобы охранять мешки Неда и эти повозки, нужны двадцать вооруженных всадников? Впрочем, я слышала от миссис Скотт, что в этих местах грабители – не редкость. Они нападают организованными бандами, отбивают скот, они хорошо вооружены и многочисленны. Та же заботливая миссис Скотт предупредила меня, что путешествие будет, мягко говоря, некомфортабельным. Ночевки под открытым небом в компании мужчин, лошадей и прочей живности, никакой горячей воды, а временами и никакой горячей еды… Я глубоко вздохнула. Путешествие будет не из приятных, но наконец приведет меня к цели.

– Вы давно знакомы с Фергюсом Маккензи?

– Больше двадцати лет. Я служил еще у его отца, Джейкоба Маккензи, этого хитрого рыжего мерзавца, – сказал Нед со странной нежностью в голосе и улыбнулся немного хищной улыбкой. – Его внук, Джейми, очень на него похож. Мы познакомились с Джейкобом, когда он решил меня ограбить. Приставил пистолет к моей голове, и я вежливо отдал ему коня и вещи. Но он выглядел несколько ошарашенным, когда я заявил, что последую за ним, пусть даже пешком. Тогда, конечно, он еще не был вождем клана. Это случилось позже, и не без моей помощи. В старые добрые времена все было куда проще…

– А Фергюс, унаследовав титул, унаследовал и вас?

– Что-то в этом роде. Когда умер старый Джейкоб, не обошлось без затруднений. Фергюс был наследником Тибервелла, но… был целым человеком только до восемнадцати лет, и он подавал большие надежды, но вскоре после свадьбы с Летисией неудачно упал с лошади. Сломанная нога плохо срослась, он слишком рано встал с постели, не рассчитав своих сил… – Нед вздохнул. – Он снова упал с лестницы и сломал вторую ногу. Он пролежал целый год, но стало ясно, что он останется калекой навсегда. Тогда-то и умер Джейкоб. Конечно, можно было сделать лэрдом Дугала, но все чувствовали, что он к этому не готов, он всегда был безрассуден и вспыльчив, а опрометчивые решения не принесут добра клану.

– И что же было дальше?

– Был большой шум, собрались все заинтересованные лица, чтобы решить вопрос. И тут было сделано весьма остроумное предложение. – Нед произнес это так, что не оставалось никаких сомнений в авторстве предложения. – Фергюс становится лэрдом, как и полагается по закону, а Дугал приносит ему присягу и становится военачальником, поклявшись быть мечом и ногами брата на поле битвы.

– Блестящий выход, – сказала я без особого энтузиазма.

– Если вам вдруг понадобится совет в затруднительной ситуации, вы всегда можете рассчитывать на меня, – он подмигнул мне.

– Большое спасибо, но я пока не нуждаюсь в квалифицированной юридической помощи. – Я вовсе не хотела, чтобы меня в чем-то подозревали.

Когда мы добрались до первого населенного пункта, убогой деревеньки, состоящей из нескольких хижин, Нед с суровым видом разложил на столе свои бумаги, приготовил перо и чернильницу и погрузился в рутинный процесс сбора налогов. Тем временем Дугал устроил небольшое представление в местном трактире, куда мы отправились перекусить. Он подождал, косда в трактире соберется побольше людей, встал с кружкой эля в руке и произнес пламенную речь no-гэльски, в которой я не поняла ни слова. Возможно, примитивный вариант рекламного ролика «Пожалуйста, заплатите налоги»? Неожиданно он подошел к ничего не подозревающему Джейми, разорвал на нем рубашку, продемонстрировав всем его спину. Раздались сочувственные возгласы, Джейми покраснел, вскочил с табуретки и вышел с каменным лицом, аккуратно комкая остатки своей рубашки.

Дугал собирал плоды успешной рекламной акции. Еще несколько мелких монет покинули карманы местных жителей. Я заметила, что он складывает их в отдельный кошелек. Это явно не налоги. Выбрав момент, я подошла к Дугалу:

– И много вы думаете заработать на его спине для принца Карла?

– Вы говорили, что не понимаете по-гэльски, – насторожился Дугал.

– Я не знаю гэльского, но уши у меня есть. Как бы ни звучало по-гэльски «король Георг», это вряд ли будет «добрый принц Чарли».

Он засмеялся.

– Это верно. Сказал бы я подходящее гэльское слово для вашего короля, только оно не предназначено для дамских ушей.

– Мне нет никакого дела до ваших махинаций с королями и налогами. Но ваши способы собирать деньги просто отвратительны.

– Неужели? Мне жаль, но единственное, что вы можете сделать для Джейми, – это зашить его рубашку, – и он протянул мне серый комок, который Джейми швырнул на землю.

– Зашьете сами! – сказала я, возвращая тряпье.

Ночью мне не спалось в душной переполненной комнате, и я вышла наружу, где спали мои спутники на голой земле и под открытым небом. Мне послышались тихие голоса, и я побоялась идти дальше.

– Что скажет Фергюс, если узнает, что ты собираешь деньги для восстания?

По-моему, это был шепот Джейми.

– Они свободные люди, я не принуждаю их платить. Они сами расстаются с деньгами.

– Неужели?

– Ты чем-то недоволен? Вспомни, ты клялся повиноваться Фергюсу, пока твои нога ступает по земле Маккензи. А это и есть земля Маккензи.

– Я клялся Фергюсу, а не тебе.

– А я поклялся быть ногами Фергюса на поле битвы и его руками, если потребуется.

– Боюсь, это тот случай, когда правая рука не знает, что творит левая, – саркастически заметил Джейми.

– Что ты имеешь против? Восстание принесет тебе только пользу.

– Я сам позабочусь о своей пользе. И о своей спине.

– Разумеется, но только не сейчас, когда ты путешествуешь со мной по владениям Маккензи. Если ты хочешь встретиться с нужным тебе человеком, тебе придется подчиниться.

С этими словами Дугал ушел. Джейми тяжело дышал. Я переступила с ноги на ногу. Значит, Дугал – якобит, а Фергюс – нет или еще нет.

– Выходи. Я знаю, что ты там, англичанка.

Я осторожно подошла к нему, не зная, чего ожидать. Он молчал.

– Тебе нужно побить что-нибудь.

– Что ты имеешь в виду? – Он поднял на меня глаза.

– Тебе станет легче, если ты не будешь держать в себе свои эмоции. Тебе ведь хотелось его ударить?

– Честно сказать, да.

– Если ты побьешь что-нибудь другое, тебе тоже полегчает. В некоторых странах люди бьют специальное чучело начальника, чтобы выместить свое раздражение. А потом снова идут на службу как ни в чем не бывало.

Он встал и подошел к яблоне, под которой я стояла несколько минут назад. После нескольких основательных ударов на него градом посыпались нежные лепестки. Потирая расшибленные костяшки пальцев, он вернулся на прежнее место.

– Спасибо. Мне действительно стало легче. Пожалуй, я даже смогу заснуть.

– Спокойной ночи.

Омерзительная сцена повторялась в каждой следующей деревне, куда мы приезжали. Пафосная речь Дугала, разорванная рубашка и каменное лицо Джейми. Рубашку он каждый раз зашивал сам… Он становился все мрачнее, и я боялась с ним заговаривать. Я боялась, что он не выдержит и сорвется. Чтобы позволять так с собой обращаться, нужно быть либо очень слабым, либо очень сильным.

В конце концов он все-таки сорвался. Устроил драку в ответ на наглое замечание какого-то сельского патриота:

– Да я бы захлебнулся собственной кровью, но не позволил паршивому англичанину так издеваться над собой!

В ответ на это Джейми нокаутировал его одним ударом. В драку ввязались все, кто был поблизости, и через некоторое время я была при деле: прикладывала пиявки к свежим кровоподтекам и промывала ссадины и царапины на разбитых физиономиях. С тех пор Дугал прекратил свою рекламную кампанию в поддержку доброго принца Чарли, видимо, посчитав, что лечение обойдется дороже.

Наше путешествие тянулось медленно, казалось мне нескончаемым. Я давно привыкла обходиться без горячего душа и удобной постели в отдельной комнате. Пожалуй, сейчас я сочла бы это непозволительной роскошью. Местные гостиницы были так грязны, что я предпочитала ночевать под открытым небом. Громкий храп малознакомых мужчин, раздающийся по соседству, уже не раздражал меня, а успокаивал, убедительно доказывая, что я не одна и, значит, в безопасности. Человек привыкает ко всему, а мои нынешние условия жизни были лишь ненамного хуже тех, с которыми я повстречалась в колхозе, куда меня отправили со всеми прочими первокурсниками. Месяц, проведенный в бараках, в вечно сырой одежде, которую негде было сушить, на малоизысканной еде из местной столовой и с бесконечными рабочими днями, во время которых мы занимались тем, что закапывали картошку поглубже в землю, чтобы ее не было видно. Брр. Пожалуй, сейчас я чувствую себя более комфортно.

Расслабляться мне пришлось недолго. В один непрекрасный день ко мне деловито подошел Дугал и сообщил:

– Начальник гарнизона выехал нам навстречу и остановился в Броктоне. Ему не терпится побеседовать с вами. Мы отправляемся немедленно.

– Энергичная сволочь! – пробормотала я неразборчиво.

– Что-что? – уставился на меня Дугал.

– Я говорю, как мило с его стороны. Невероятно предупредительный джентльмен этот капитан Рэндалл.

Я вымученно улыбнулась.

Броктон по местным меркам вполне мог сойти за город. Здесь были каменные дома и целых два увеселительных заведения, по совместительству гостиницы. В одной из них и остановился Рэндалл. Меня встретил молодой человек в военной форме. Он проводил меня наверх, Дугал остался ждать внизу. С каждым шагом по лестнице мое сердце колотилось все сильнее. Я боялась неизбежной встречи с капитаном Рэндаллом. Хорошо бы сейчас проснуться дома, в теплой мягкой постели… С этим единственным желанием я вошла в комнату, где меня ждал начальник гарнизона, командующий фортом Уильямс.

Он задумчиво стоял у окна, как будто наслаждаясь великолепным видом. Я снова видела эти черты, такие знакомые, и в то же время такие жестокие. Глаза, нос, скулы, губы… Андрей – и не Андрей. Сегодня его голову украшал завитый напудренный парик.

– Да, я знал, что это именно вы. Почти не сомневался. Стоило только сопоставить факты. – Он улыбнулся мне мечтательной улыбкой. Она была мне знакома. Именно так улыбался Андрей, собираясь смешать кого-нибудь с грязью.

– Присаживайтесь, госпожа Ормонд. Я должен вас огорчить. Мои люди обыскали место нашей с вами встречи и не нашли никаких следов ваших лошадей и потерянного багажа. Ничего. Странно, не правда ли?

– Действительно странно, – сказала я самоуверенно. – Возможно, ваши люди просто лентяи.

– Возможно. Но я предпочитаю другое объяснение. Ваша история – сплошная выдумка, и я хотел бы услышать правду.

– Вы слышали ее. Мне нечего больше сказать. Я ничего не скрываю. – То, что я скрывала, рассказать было невозможно.

Он предложил мне выпить чаю, и я согласилась, чтобы собраться с мыслями.

– Откуда вы? – спросил он резко.

– Из графства Оксфорд, – быстро ответила я.

– В Оксфорде нет никаких Ормондов, – сказал Рэндалл.

– Откуда вы знаете, если сами из Сассекса? – отпарировала я и прикусила губу.

– А откуда вы знаете, что я из Сассекса? – угрожающе произнес он.

– Ну… мне так показалось. Ваше произношение выдает вас, когда вы нервничаете, – на самом деле я вспомнила, что рассказывал Андрей о своем драгоценном предке.

– Вы делаете плохой комплимент моим учителям, на которых мои родители потратили немало денег. Оказывается, несмотря на все их усилия, я не избавился от местного выговора. Он задумчиво прошелся по комнате.

– Черт бы меня побрал, если я поверю, что вы француженка. Француженка не отличит по выговору кокни от корнуэльца. Но кто вы тогда? Я встречаю вас в месте, где не должна находиться английская леди даже в соответствующем сопровождении, в неподобающем костюме. Вы оскорбляете меня и исчезаете с бандой горцев, угонщиков скота. И вот вас присылает ко мне Фергюс Маккензи, уверенный, что вы шпионка, работающая на меня.

– Я надеюсь, хотя бы в одном вы можете быть уверены: я на вас не работаю. Послушайте, капитан, я уже потеряла много времени на все эти приключения. Единственное, чего я хочу, это вернуться к прерванному путешествию, с вашей ли помощью, или с помощью Фергюса Маккензи, или хоть самого черта – мне все равно! И я должна сказать, что его светлость герцог Сандринхэмекий вряд ли одобрит ваши действия, – я выложила свой единственный козырь – имя его покровителя, которое не раз называл Андрей по пути к Инвернессу, когда я полудремала в машине.

Глаза капитана превратились в узкие щелки, и он смерил меня взглядом, не обещавшим ничего хорошего.

– Не может быть, – сказал он как бы про себя, – я бы знал. Не может быть. Капрал Хопкинс, подойдите! Мне нужна ваша помошь. Будьте любезны, подержите даму за локти.

Что он собирается делать? Капрал, стараясь не смотреть на меня, подошел, встал у меня за спиной и взял меня за локти. Капитан Рэндалл остановился передо мной с задумчивым видом, отвел руку и ударил меня в живот. Я задохнулась и согнулась пополам. Я не могла закричать от боли, потому что никак не могла набрать воздуха в легкие.

– Надеюсь, вы не беременны, госпожа Ормонд, – любезно сказал Рэндалл. – Если да, то я вам сочувствую. Вы хотите мне что-нибудь сказать?

– У вас парик растрепался, – сообщила я и потеряла сознание.