Я написала Джакомо ласковое письмо. Мне пришлось примерить на себя роль ангела, или я его потеряю. Я заплатила Кончитте двойную плату, чтобы она отнесла ему письмо на следующее утро.

«Джакомо…

Я должна сказать тебе, что всего несколько часов назад, возвращаясь в келью, я наклонилась, чтобы поднять зубочистку, которую уронила в коридоре, и наткнулась на большую трещину между полом и стеной. Я не смогла удержаться и заглянула в комнату для визитов, расположенную внизу, и увидела тебя с моей близкой приятельницей, сестрой Морозини. Я поспешно встала и ушла.

Супруг мой — я заслуживаю того, чтобы знать, как вы познакомились. Ты любишь ее? Уверяю тебя, я ничуть не ревную! Я понимаю, что нельзя ожидать того, что ты будешь сносить лишения, дожидаясь меня».

Его послание мне, которое он передал в тот же день, было еще больше исполнено лжи.

«Моя восхитительная маленькая шпионка…

Ты неверно истолковала все, что увидела. Сестра Морозини — приятельница моей приятельницы, графини Сегуро. Я позвал ее в комнату, чтобы передать ей послание от старушки.

Между нами ничего нет. Я не люблю ее. Я всецело принадлежу тебе, ангел мой».

Я понимала, что события в его изложении отличались от того, что я видела собственными глазами. Разве способна любовь существовать на пластах лжи? Чтобы не сойти с ума, я стала уверять себя, что способна.

Я захотела знать все подробности предстоящей встречи. Может быть, Джакомо не решится на нее, зная теперь, что я его видела? Возможно, слова мои остудят его пыл.

На следующий день я в одиночестве собственной кельи ждала появления Вечерней Звезды. Потом схватила один из томиков на французском, которые мне давала Марина, и поспешила к ней в келью. Я застала ее в компании ее прислужницы, Лауры, прямо у двери. Марина была облачена в рясу и шерстяную накидку. В руках она сжимала бархатную маску, ленты ее только и ждали, что их завяжут, как только она выскользнет из монастыря.

Когда Лаура заметила меня, тут же зарделась, но белоснежное лицо Марины оставалось таким же мраморным и неподвижным.

— Как ты вовремя! — произнесла она, заметив в моих руках книгу. — Мы совсем позабросили твой французский, — тут же нашлась она, но я заметила, что она немного задыхается.

— Куда-то собралась? — наивно поинтересовалась я.

— Да… отойду ненадолго. — Марина не стала ничего объяснять. Пальцем поманила Лауру следовать за ней. Они ушли, а я осталась стоять в коридоре с книгой в руке.

Я пошла, а потом побежала в комнату. Я вся кипела от ярости и разочарования. Разорвала каждую страничку этой глупой французской книги. Швырнула на пол все книги, которые она мне давала. Философские книги. Пьесы. Романы. Я ненавидела ее, ненавидела ее ум, ненавидела все, что его питает.

Я подбежала к окну, смотрела ей вслед. На безоблачном небе сияла полная луна. Я увидела проплывающую гондолу, каюта — черный квадрат на поблескивающем море. Я поняла, что так никогда ничего не узнаю, если буду шарить по монастырю в поисках подсказок, ожидая крох, которые мне швырнет Марина.

Нет. Мне придется идти другим путем. Придется брать ситуацию в свои руки.