Ледяной холод добрался до тела сразу за порогом кухни. Он запахнулся поплотнее и зашагал напрямик к господским покоям. Дрожь понемногу проходила. Райк прислонился к деревянной шершавой стене, переводя дух. Огляделся — не видит никто. Вьюжило. В отдалении лаяла собака. Что-то упало, звякнув. Райк представил, как в темноте крепостной стены шарит по камням часовой, выронивший алебарду из закоченевших рук.

Небо над головой было ясно. Очертания гор проступали на севере. В вышине сияли две звезды — Глаза. За ними змеился след — Хвост. Никто никогда не говорил о жителе небес. Было это человеческое существо, зверь или демон… Райк считал его рыбой со звездной чешуей и волчьими зубами. Он слышал, что южане читают по звездам будущее, как Эррел по своим Картам. Наверное, они придумали всякие названия звездным картинам. Вернувшись из мира ночных чудес, Райк нащупал дверной засов и оттянул его. Дверь скрипнула. Скользнув за нее, Райк нащупал следующую задвижку и нажал покрепче. Он опасался, что приоткрытая наружная дверь может привлечь чье-то внимание. Запор поддался неохотно, со скрежетом, вызывающим зубную боль. Райк выждал, все было тихо. Он один, как привидение, путешествовал по замковым покоям. Горячечное возбуждение вернулось к нему, пламенем пробегая по жилам.

Кол жил в комнатах Атора. В них всегда селились хозяева замка. Женщины помещались в южном крыле. Посланцев поместили так, чтобы гости женщин их не беспокоили. До Райка доносился приглушенный смех и возня в одной из комнат женщин. Хлопнула дверь, заскрипели половицы. Все равно при Аторе здесь было больше жизни. В одной из комнат Райк заметил пустившуюся наутек крысу и пожалел, что у него нет факела. От беленых стен тянуло холодом. Призраки прошлого обступали его. Дорогу он помнил наизусть.

Отраженный свет фонаря на стене подсказал, что цель недалеко. Под дверью свернулся паж, мирно спящий, несмотря на холод. Дверь оказалась не заперта. Райк навалился, и она поддалась с легким скрипом. Паж не шелохнулся. Райк переступил через него. В полном мраке он видел только мерцание углей в жаровне. Он прочистил горло, собираясь подать голос, но рука, возникшая из тьмы, ухватила его за волосы. Голова запрокинулась, и Райк едва устоял на ногах, он более всего боялся пробуждения пажа.

— Я друг, — шепнул он.

Возле горла чувствовался холодок клинка.

— Не двигаться, — приказ был отдан негромко. Вспыхнула свеча, на мгновение ослепив. — Капитан Райк.

Он разглядел перед собой Норреса со свечой. Волосы Райка и нож держал Соррен.

— Загляните в карман, возле сердца.

Пальцы Норреса, ловкие, как у карманника, выудили кольцо.

— Откуда оно у тебя? — спрашивал Норрес.

Глаза Райка раздражал свет. Он ценой немалых усилий держался на ногах.

— Мне дал его Эррел. Принц Эррел.

Соррен выпустил волосы. Райк привалился к стене, поправляя их. Посланцы переглянулись. Норрес отступил, поставив свечу в подсвечник. Одинокий огонь высветил угол постели, медные застежки сундука, лезвие анхардского копья на стене.

— Разве ты не человек Кола Истра?

— Я служу ему не по своей воле. Прежде я принес клятву Атору, владыке Торнора. Моя служба Колу — плата, установленная им за жизнь Эррела.

Посланцы снова обменялись взглядами. Райк заметил, что они вовсе не похожи друг на друга. Только волосы создавали сходство, тонкие и легкие, как северная трава.

— Почему мы должны подумать, что ты не подослан Колом Истром?

— Зачем Колу посылать меня?

— Был как-то случай, — сказал гуа, — один чудак подбивал посланцев нарушить нейтралитет.

— Кол не тот чудак, а я не его ловушка. Меня послал Эррел.

— Чего хочет принц?

— Он просит вашей помощи для нас — для него и для меня. Нам надо бежать из Торнора.

Обратной дороги не было. Выпалив эти слова, Райк сложил руки в ожидании. Соррен задумчиво вздохнул.

— Проклятье! — Ругательство не вязалось с высоким мелодичным женским голосом, который его произнес. Райк присмотрелся: под мягкой шерстью рубахи угадывались округлости бедер и грудей.

— Чего уставился, капитан? — говорил Норрес.

Соррен отбросила прядь волос с лица. Глаза у нее были в тон рубахи — бледно-голубые. У Норреса глаза были дымчатые, как сумерки.

— Сделаем, Норрес? — Соррен повернулась к Райку и продолжала: — Мы возьмем вас с собой, если вы сумеете выбраться за стены.

Райк был совершенно обескуражен. Он был вынужден обращаться за помощью к женщине.

— Вы поможете нам?

Норрес кивнул:

— Мы захватим вас на обратном пути. Мы должны незамедлительно вернуться в замок Облаков и доставим вас туда.

Соррен встряхнула головой. На левом бедре у нее висел кинжал, похожий на короткий меч. Райк подумал, что шрам под левым глазом она вполне могла получить в бою. Никогда раньше не встречался капитан с женщинами, умевшими сражаться.

— Кто вы? — спросил он.

— Посланцы, — ответил Норрес.

— Но Эррел говорил, что знает вас. Вы — северяне?

Норрес сдвинул брови. Заговорила Соррен:

— Мы были северянами. — Ее говор был то северным, то южным, угадать его природу не удавалось. Кинжал на поясе, сделанном горными златокузнецами, Соррен носила без ножен.

— Вы из Торнора?

— Мы здесь бывали. — По тону Норреса было понятно, что дальнейшие расспросы неуместны. — Мы исполним вашу просьбу. Теперь уходи. Мы уедем из замка по западной дороге. Ждите нас утром. Мы тронемся в путь и возьмем вас на пути.

— Приготовьте съестное, если сможете, — добавила Соррен. — Сейчас плохая охота. И дорожную одежду — будет холодно.

Норрес вернул кольцо Райку. Соррен нагнулась и задула свечу. Воцарилась темнота, только углы блестели красными глазами. Крепкая рука — Райк не угадал, чья — подтолкнула его к двери. Надо было еще побывать в конюшне и достать припрятанные для бегства меха. В темноте он нащупывал ногами пол. Под каблуком шмыгнула крыса. Не верилось, что ему только что сказали «да».

Перед встречей с Эррелом пришлось еще и обойти посты.

До рассвета оставался час. На востоке светлело. В этот краешек зари, бледнея и засыпая, проваливались звезды. Стража на постах не спала, люди мерзли и ругались. Райк наведался на конюшню. Откопав дорожный мешок, спрятанный в яме, накрытой доской и присыпанной соломой, незаметно вынес его. Конюхи храпели, часовые не обращали внимания на капитана. В кухонных службах, в комнатах над кладовыми появились огни. Главный повар уже проснулся и отчитывал своего подручного. Поварята и собаки лежали вперемешку перед еще теплыми зевами огромных печей. Райк прокрался в судомойню.

— Райк? — Эррел сел.

— Да.

Над губой принца пробивалась пшеничная щетина. Веки припухли. Он, похоже, не смыкал глаз.

— Что сказали посланцы?

— Они согласны. — Райк протянул перстень. — Прости, что так долго. — Мешок с меховой одеждой полетел на пол.

— Не беспокойся. — Эррел привычно потянулся за кольцом правой рукой, но спохватился и взял перстень левой. Он безразлично смотрел через плечо Райка. Потом лицо смягчилось и расплылось в улыбке, глаза загорелись. — Я верил, они не оставят нас в беде. — Он протянул руки навстречу наступающему дню. — Благодарю, Райк. Когда Кол отправит их к Беренту?

— Через три дня, не раньше.

— Хорошо. — Принц выглянул наружу в одну из щелей, заменявших в мойке окна, словно желая ускорить приход дня.

— Ты знаешь, один из посланцев — женщина?

Эррел прищурился. Присел на колени и упрятал кольцо под тюфяком.

— Я знал их еще детьми. — Он укрыл свою постель куском дерюги.

— Они жили в замке?

— Только Соррен.

— Почему же я их не помню?

— Это долгая история. — Принц сел на тюфяк, нянча свою забинтованную руку. — Как нам соединиться с ними? Ты, я вижу, принес теплую одежду?

— Под башней призраков. Прежде чем отправить их в обратный путь, Кол устроит хорошее угощение. Пока все сидят за столами, я буду вертеться возле кухни. Чтобы примелькаться поварам и прислуге. Когда коней посланцев выведут из конюшни, я выберусь через западные ворота.

— Там и встретимся. — Эррел в раздумье смотрел на свою ладонь. — Хотел бы я заполучить свой лук. Только смогу ли я натянуть его.

— Я попытаюсь достать. Лук в башне у Кола.

— Если я буду в состоянии с ним управляться, погоня не сможет приблизиться к нам. Я даже хочу, чтобы ее снарядили. — Эррел жестко усмехнулся.

— Не говори так, — Райк испуганно отмахнулся.

— Вне стен нас не сумеют захватить, — продолжал принц твердо. — Я знаю.

Предсказание Карт не успокоило Райка. Он оглядел каморку, но не обнаружил их. Верно, Карты были в своем обычном месте — под рубахой, на теле принца.

Во внешнем дворе под наружной стеной перекликались петухи. Собаки подняли лай. Замок просыпался. Завозилась кухонная прислуга. Райку не стоило попадаться ей на глаза.

— Мне лучше исчезнуть.

— Да. — Эррел улегся и накрылся ветхим одеялом. Веки задрожали и сомкнулись. Он казался смертельно усталым и таким юным… Впрочем, так оно и было.

На следующий день Райк был со своими людьми на площадке для упражнений. Во времена Атора он проводил за этими занятиями по два часа трижды в неделю — этого хватало для поддержания хорошей формы. Высокий рост и длина рук в большинстве поединков давали ему преимущество. Райк умело им пользовался, но не научился возбуждать в себе ярость к сопернику, которая многих приводила к победе. На службе у Кола он уделял боевой подготовке мало внимания и чувствовал вялость мышц.

Двор гудел от стука деревянных мечей. Райк ходил между кучами оружия, кожаных защитных нагрудников и кольчуг. Выбирая экипировку для себя, капитан не надел шлема, но видел, что большинство воинов этим не пренебрегают. Хороший удар по голове мог сразить и наповал. Прислонившись к ограде и потирая руку, стоял Варго. Райк подошел и поднял меч, валявшийся у ног парня. Деревянный меч не был сломан. Только покрыт вмятинами, как все учебные мечи. Рукоять была отполирована — он послужил многим воинам. Меч, как и тот, что у Райка, был вырезан из белого дуба. Прислонив его к ограде, капитан спросил:

— В чем дело?

Варго сгибал и разгибал руку.

— Я оказался раззявой. — Он скривился. — Только и всего. Правда, вот рука онемела. — Он пнул деревянный меч. — Чертовы игрушки! Дали бы мне мой топор…

— Любой, владеющий мечом, наделает в тебе дырок, прежде чем твой топор сможет его достать.

— Пока никому не удавалось оказаться ловчее меня, — хмыкнул Варго. Он выпрямил руку, скривился от боли и выругался.

— Возможно, и нет, — заметил его командир.

Некоторое время Райк приглядывал за тем, как отрабатываются различные удары: выпады, скользящие и боковые. Одним удобнее всего было проткнуть живот, другим — снести голову, третьим — вспороть доспехи… Люди бились до ломоты в мышцах. Под холодным полуденным солнцем катились ручьи пота. Ноги месили снег и песок, хрустевшие под каблуком.

Райк немного размялся, вернулся к груде доспехов, выбрал кожаный щит и отправился выбирать себе партнера. В углу площадки, у ограды, сражались Эфрем и Киниард. Последний был несвеж, а Эфрем полон сил. Райк остановил поединок. Киниард не мог отдышаться.

— Передохни, — приказал капитан и поднял меч. Эфрем улыбался незлобливо. У него не было щита.

— Хочешь мой шлем, Райк, — предложил Киниард.

— Нет.

Райк закружился, выбирая позицию, при которой солнце будет бить в глаза его сопернику. Эфрем занес меч обеими руками и ударил. Райк парировал, рукоять загудела. Эфрем был широкогруд и мощен, почти как Кол. Он внутренне подобрался и снова атаковал. Райк загородился щитом и сделал выпад. Южанин увернулся и шагнул вперед, сжимая меч. Райк отразил еще две атаки, предугадывая действия своего низкорослого соперника. Уступая натиску, он чувствовал, как в ладонях отдаются мощные удары. Эфрем шел напролом. Райк уклонился, и меч просвистел над головой. В то же мгновение южанин получил контрудар в оставшуюся незащищенной грудь, в железную пластину доспеха. Эфрем зашатался и сел на землю. Райк стоял, опираясь на меч. Запястья ныли. Эфрем дышал с натугой.

— Ты в порядке? — спросил Райк, подойдя.

— Вздохнуть не могу. — Эфрем растянулся на земле, пытаясь вдохнуть полной грудью. Отлежавшись немного, он поднялся на ноги, сбросил доспехи и развязал шнурки рубахи. Контур кольчужного нагрудника был отмечен на теле багровыми ссадинами, запечатлевшими удар Райка.

— Оденься, а то простудишься. Да сходи к лекарю, пусть поглядит, целы ли кости.

— Беспокоиться не о чем. — Эфрем поднял правую руку и сморщился.

— Все равно сходи, — посоветовал Райк. Эфрем потащился прочь.

Киниард, наблюдавший весь поединок, покусывал свой ус.

— Проведем еще схватку? — он храбро поднял меч.

— Нет, — ответил Райк. Его правая рука болела. Он вернул учебные доспехи на место, обнаружив, что вполне доволен собой.

Ужин был куда скромнее, чем празднество накануне. Отсутствие угрей в вине повара возместили избытком лука, сдобрив им все, что только можно. Райк ел осторожно, не желая всю ночь мотаться между постами, постелью и отхожим местом. Посланцы к ужину не вышли. Кол велел подать еду в их покои. Эррела для застольных развлечений не вызывали. Никто даже не подрался.

Завершая трапезу, Кол обратился к командирам:

— Сделайте необходимые распоряжения, и встретимся у меня.

Капитаны переглянулись, предложение было необычным. Хельд пошел с обходом. Гам отправился на конюшню. Опран флиртовал с кухарками в надежде стащить кусок гусятины. Райк сидел за столом. Прислуга прибиралась. Отказ посланцев спуститься к ужину беспокоил. Это могло насторожить Кола. Мальчишки с кухни гасили факелы, накрывая их колпаками на длинных шестах. Зал погружался в темноту. Собаки дрались за объедки. Колено Райка обдало теплым дыханием, и холодный нос ткнулся в него. Черный пес ластился. Райк почесывал и гладил собаку, готовя себя к встрече с Колом Истром в покоях Атора.

Волкодав сопровождал его по двору, но остался снаружи. У двери стоял паж. Входить не хотелось, Райк колебался.

— Все собрались? — спросил он.

Паж кивнул. Массивная дверь скрипнула, отворяясь. Медные накладки на железных петлях блестели. Райк коснулся начищенного металла. По этим узорам поколения замковых пажей определяли свой рост. Он тоже мерялся у этой двери и чистил ее металл. Райк распахнул ворот рубахи и вошел.

Кол стоял у камина, он, похоже, был недоволен. Под окном, на сундуке, накрытом куском голубого бархата, сидел Опран. Хельд подпирал стену. Гама не было.

Райк сел на табурет. Покои выглядели иначе, чем прежде. Сюда был перенесен большой гардероб с резными дверцами, появился и широкий стол черного дерева. На нем валялись пергаментные листы и свитки. У Атора бумагами занимался Джарет — секретарь, погибший при штурме. Кол секретаря не завел. Над каминной полкой Райк увидел нечто совершенно новое, чего прежде не видел: щит, граненый, как алмаз, величиной в человеческий рост. На гранях золотом, серебром и бронзой была выложена змея, пожирающая свой хвост. Такой символ имели на себе некоторые предметы из Анхарда, но никогда не случалось видеть таких совершенных изделий оттуда. Богатая инкрустация щита покрывала железную основу. Обороняться в бою или просто тащить за собой эту обузу было делом совершенно непосильным. На щите и не было никаких следов участия в сражениях. Это наверняка был дар, подношение одного из повелителей Анхарда, дружественный знак.

Вошел Гам, принеся с собой запах конюшни.

— Можем начинать, — сказал Кол, сунув большие пальцы за пояс. — Довожу до вашего сведения, я принял предложение Берента и до весны буду соблюдать перемирие.

— Мы что, прекращаем налеты на его владения? — забеспокоился Опран.

— Вот именно, — отрезал Кол.

— Тогда мы ничего не узнаем о его силах.

Кол ухмыльнулся.

— Я буду верен слову, но не смогу помешать появлению в окрестностях замка Облаков разбойничьих шаек.

— Может, лучше лазутчиков, — предложил Гам.

— Разбойники будут вернее.

Опран и Хельд принялись выяснять, когда лучше проводить набеги — ночью или днем. Райк почти не слушал. В комнате пахло воском и сухим жасмином. При Аторе пахло собаками. Дверь в спальню была приоткрыта на пару ладоней. Там горела свеча. В дверную щель на мужчин смотрела женщина. Волосы ниспадали на плечи, как покрывало. Это была Бик. Они встретились взглядами, сестра отвернулась.

Колу надоели спорщики, и он поднялся.

— Довольно. Доброй ночи, капитаны. Увидимся за прощальным завтраком с гостями… Погоди-ка, Райк.

Он никак не ожидал такого поворота. Хельд задержался на пороге и глядел ревниво и подозрительно. Кол жестом поторопил своего обожателя, и паж запер дверь.

— Поди сюда. — Райк, повинуясь, приблизился к столу. По лицу Кола было не понять, что у него на уме. Сердце бешено колотилось. Посланцы предали, решил он. Правая рука исподволь подбиралась к кинжалу на бедре.

— Ты умеешь читать? — Кол спрашивал доброжелательно.

Такого вопроса Райк никак не ожидал и повторил его про себя, чтобы понять, чего от него хотят.

— Я могу читать руны, — он всеми силами заставлял свой голос не дрожать. — Атор приказал мне выучиться, назначив вторым командиром. Южных букв я не разбираю.

— Прочтешь вот это? — Кол подтолкнул к нему свиток.

Райк расправил его, придерживая края руками. Темные линии строчек бежали вниз по листу. Некоторые были полустерты, слова не различались. Рукопись насквозь пропиталась. Райк щурился. Каждая строка начиналась с заглавной буквы.

Райк читал:

— В седьмом году — что-то непонятное — правление, кажется, — Кервина, лорда Торнора — тут об Анхарде.

Буквы «К», «Л» и «Т» были выписаны золотом, теперь осыпавшимся.

— Кто такой Кервин?

— Дед Атора. А может, прадед.

Кол зацепил ногой табурет и уселся.

— Знаешь, где я это откопал? В сторожевой башне. Среди крысиного помета…

— Я не подозревал о существовании этих бумаг. Что же это такое?

— История. Хроника событий. В каждом великом клане они хранятся. Семья Мед в Кендре-на-Дельте имеет комнату, набитую свитками, и служительницу, вытирающую их от пыли.

— Ты бывал в Кендре-на-Дельте?

— Пять лет служил семье Мед. Был проводником по Азешу.

Райк кивнул. Он слышал об этом крае. О странных людях, живущих южнее Галбарета в домах из шкур.

— Я сопровождал Эвана Меда и Равена Батто.

— Того, которого потом изгнали? — Райк спрашивал, смутно припоминая.

— И сюда докатились вести об этом? Вот неожиданность. Да, тот самый. Он убил кузена из семьи Мед и поступил довольно глупо. Мед — правители Кендры-на-Дельте. Десять лет, как все это случилось. — Кол подошел к окну и распахнул створку.

— Музыку любишь?

— Нет. — Райк был поражен.

— Жаль, на юге любят петь. — Изменившимся голосом, почти нежно Кол начал выводить:

— Слышал такую песню?

Райк покачал головой. Откровения кончились.

— Погода ясная, — сказал Кол. — Как считаешь, надолго?

— Вероятно, нет. Ветер влажный.

— Значит, опять снег. Хочу весны поскорее. Зима — отвратительное время. Зимой не полюбишь новую землю. «В любой земле я вечный странник» — это тоже песня. — Он снова сел и положил руку на пергаменты на столе. — Хочу, чтобы ты прочел это мне.

Райк едва не крикнул: «Меня не будет здесь!» Он перевел дух, покраснел и мысленно выругал себя.

— Думаю, смогу, — выдавил он наконец.

— Если трудно, скажи. Найдем кого-нибудь еще.

— Я справлюсь. — Райк чувствовал, как темные глаза Кола изучают его лицо. Только бы он отвернулся! В камине треснуло полено. Кол посмотрел на пергамент под рукой.

— Ты удивлен просьбой? — спросил Кол. — Тем, что хочу полюбить эту землю?

— Да.

— Она уничтожит меня, если этого не случится. — Они помолчали, и Кол добавил: — Впрочем, тебя это не огорчило бы.

Смущенный, Райк передернул плечами. Перед ним ладонью вниз лежала рука Кола. Вены, толстые, как корни, проступали на ней. В спальне шуршала одежда, что-то звякнуло. Он не обернулся. Отблеск свечи плясал на анхардском щите, казалось, змея извивается. Что же было над камином у Атора? Вспомнить не удалось. Теперь здесь воцарился Кол, о прежнем хозяине ничто не напоминало. Почему-то эта мысль придала Райку храбрости.

— Это все, чего ты желаешь для меня?

Кол посмотрел на него.

— Да, благодарю тебя.

Райк убрал руки, и старый пергамент свернулся.

— Доброй ночи. — Он повернулся спиной к своему господину. Выходя, Райк бросил взгляд в спальню, но не увидел ничего, кроме колеблющегося огонька свечи и теней от занавесей вокруг кровати.