Керрису приснился сон. Они с Келом в Торноре, садятся на лошадей и куда-то скачут. И звучит песня:

Тут он проснулся. Рубаха была влажной и липла к телу. Вместо старика Жозена перед Керрисом была Элли. Стоя на коленях, она скатывала свою постель.

— Узнал меня? — улыбнулась она.

— Угу. — Он потянулся, чувствуя ломоту во всех мышцах.

— На дворе светло, мы скоро выезжаем. Слышал, как поет Айлин?

— Да. — Керрис приподнялся на локте.

Из противоположного угла ему помахал Риньярд. Он выносил вещи-свои и Дженси. Пинком распахнул дверь и что-то крикнул во двор.

— Соображаешь, где ты? — участливо спросила Элли.

— В поселке… — Керрис сел.

— С названием Брас, в общей комнате.

Гладкие деревянные стены блестели, будто начищенная медь. Столы и стулья громоздились друг на друга в одном углу-их убрали, освобождая место для сна. Пахло горелыми свечами и вином.

— А наш вчерашний танец помнишь?

Керрис мотнул головой. Все это никак не могло быть продолжением сна. Он взаправду здесь сидел и говорил с этой девушкой. Восторг не давал ему говорить.

В дверь просунулась Дженси.

— Завтрак на улице.

Элли подхватила упакованную постель.

— Я тебе принесу.

Она вышла. Керрис протер глаза. Пятнистый кот умывался на столе. Кто-то посапывал в одеяло. Похоже, это Калвин до сих пор не проснулся. Никак не верилось, что происходящее-реальность, что сосновые стены не обернутся в одно мгновение серыми камнями Торнора. У постели стояли сапоги, рядом лежал пояс. Керрис взялся за него, пояс оттягивал кинжал. Подарок Жозена тоже существовал наяву. Керрис подпоясался, обулся и принялся облачаться в кожаные штаны-доспехи всадника. Кот заинтересовался его возней, спрыгнул со стола, подошел и обнюхал однорукого человека. Тот, довершив облачение, скатал свою постель в несуразный шар и пошел во двор. На правом боку висел кинжал, и ножны хлопали по ноге при каждом шаге.

Шири стояли вокруг дворового очага. С ними была и вчерашняя темноволосая женщина, которая называла Кела скайин-учитель. Керрис сразу ее узнал. Сейчас с братом говорил кряжистый человек с квадратными плечами. Над огнем на вертелах шипели колбаски. Этого зрелища желудок Керриса не смог вынести и требовательно заворчал. Свернутое одеяло полетело на землю. Вчерашний торнорский писарь протиснулся к очагу между Айлин и Элли.

Коренастый собеседник Кела сразу отметил появление нового лица. Коротышка был одет в кремовую рубаху и коричневые штаны. На поясе у него висел нож. Женщина тоже предпочитала штаны юбке. Обувью ей служили башмаки из мягкой кожи, без каблуков. Она приглядывала за готовящимся завтраком, неторопливо и с изяществом управляясь с вертелами.

Керрис наконец-то мог рассмотреть брата: свежевыбритое лицо, волосы, перехваченные красным шарфом. Руки Кела исполняли стремительный танец в воздухе. Он замахивался, обозначая удары, и защищался от невидимого врага. Коренастый кивал. Они обсуждали поединок или новый трюк шири.

— Керрис, что Калвин, не проснулся? — спросила Айлин.

— Спал, когда я уходил.

— Пойду поднимать. — Айлин ушла в дом.

Теперь и Кел заметил брата.

— Керрис, позволь представить тебя нашим гостеприимным хозяевам: Суре-главе общины Брас, — он указал на женщину. — И Мэроку-здешнему мастеру площадки.

Керрис вежливо улыбался, не понимая смысла этой затеи. Ведь он не шири.

— А это мой младший брат.

Сура вручила Керрису вертел.

— Благодарю. — Он увидел, что Мэрока заинтересовал его пустой рукав, и поспешил вцепиться в колбасу зубами. Горячий сок брызнул на подбородок. Колбасу щедро сдобрили специями. — Необычайно вкусно, — похвалил Керрис с набитым ртом.

— Счастливы доставить вам удовольствие. Вы привели нас в восхищение своим танцем.

— Спасибо, — ответила Элли.

— Куда теперь направляетесь?

— Через Галбарет на юг.

— Проедете через Тезеру?

— Нет, мы отклонимся к западу, огибая озеро Аруна.

— Знаю-знаю те места. Я родом с озера Аруна. — Когда Сура вскидывала голову, в волосах у нее поблескивала бронзовая заколка в виде птичьего пера. Управительница Браса извинилась и отошла.

— Скоро увидишь озеро Аруна, — Элли коснулась руки Керриса. — Знаешь, какое оно красивое?

Керрис не знал. Он дожевывал острую колбасу, вогнавшую его в слезы.

Два маленьких грума привели лошадей. Кел и мастер площадки обменялись рукопожатием.

— Трогаемся, — скомандовал Кел.

Подняв свой куль, Керрис попытался очистить его от пыли. Элли уже сидела верхом на Туле и держала повод Магриты. Черная кобыла потянулась мордой к новому хозяину. Она выглядела отдохнувшей, смоляная шкура лоснилась. Керрис пристроил свои вещи за седлом, вскарабкался на Магриту и взял у Элли повод. Сура махала им с порога. На выезде из поселка Айлин снова завела свою песню.

Все утро скакали степью, такой же голой и плоской, как и накануне. Изредка на равнине попадались домики и поля в каменных оградах. О вчерашнем переходе Керрису напоминала боль в спине, а дорога шири предстояла дальняя. Он оглянулся. Горы за спиной серым зубчатым полукругом обступали землю. Солнце начинало припекать. Керрис распустил завязки у ворота. Магрита бежала ровно, легким шагом. Он приноровился к лошадиной поступи и все меньше подскакивал в седле.

— В далеких и чужих краях холмы и звезды мне друзья, — пела Айлин.

— Керрис, — окликнула Элли.

— А?

— Как тебе без Торнора?

— Хорошо.

Навстречу катилась телега, груженная мешками. Правила женщина.

— Покой пусть пребудет с вами, — крикнула она.

— И тебе того же, — ответил Кел.

Такое приветствие Керрису было незнакомо.

Дорога делалась все шире. Одно из полей от обочины до противоположного края было заставлено кольями и деревянными рамами, на которых висели коричневые безжизненные корни.

— Что это?

— Виноградник, — ответила Элли.

По другую сторону от дороги уходили вдаль ряды деревьев, осыпанных белыми цветами.

— А это яблоневый сад.

Белые цветы на деревьях были очень душисты. Незнакомый аромат пьянил, как вино.

В полдень шири достигли реки.

— Это Нерроуз, — определил Кел. — Он неглубок, мы переправимся вброд.

Лошади вошли в прозрачные воды. Камни на дне были красные и желтые. Течение взбивало бурунчики у ног Магриты. Преодолев илистую отмель на противоположном берегу, путники поднялись на речной откос. За рекой поднимались к небу островерхие крыши селения. Пахло жильем, а от тюков во встреченной повозке шел крепкий овчинный дух.

Въехали в улицу. Возле дома повыше прочих на столбе висел щит. На нем был изображен всадник в полосатом капюшоне. Содержание картинки поясняла надпись: «Зеленый человек».

— Вот и заезжий двор. Остановимся? — предложила Айлин.

Ромбовидные окна гостиницы сверкали голубыми стеклами.

— Должно быть, здесь найдется глоток эля для проезжающих, — оживился Риньярд.

— Вспомните корчму под Торнором, — холодно заметил Эриллард.

— Подумаешь, — возразила Элли. — На севере и не то могло случиться, а здесь нас знают.

Не понимавший, о чем зашла речь, Керрис взглянул на брата.

* * *

«Краснолицый говорил дерзости, и он схватил повод Каллито… Может, не стоило…»

* * *

Все померкло. Обессиленный Керрис повалился на шею Магриты, задержав падение. Голову разрывало болью. Видения не оставили его. Зачем они теперь! Голоса спутников, чуть слышные, не достигали сознания. Топталась Магрита.

Сильные руки встряхнули его за плечи.

— Керрис, Керрис, очнись.

Голос брата. Значит, он возвращается к жизни. Керрис рискнул приподнять голову и открыть глаза. Кел был рядом, верхом на Каллито.

— Не бойся. Видение исчезло.

Выходит, Кел тоже про это знал!

— Я думал, после нашей встречи приступы не возобновятся.

— Да нет, все не так просто. Ты понимаешь, что вдруг накатывается на тебя?

— Нет.

— Это называется внутренней речью.

— Что-что? — Риньярд высунулся из-за спины Кола. Айлин шикнула на любопытного.

Керрис повторил:

— Внутренняя речь. Ученый Жозен не находил объяснения моим припадкам, а это была внутренняя речь.

— Ничего удивительного, о ней мало кому известно, как и о других тайнах магии. Ты слышал что-нибудь о волшебных дарах? Внутренняя речь-один из них. Им была наделена наша мать Элис и передала тебе. Не нужно бояться внезапных озарений.

— Я не боюсь. Я этого в толк взять не могу. — Керрис уже вполне владел собой.

— Мне было известно, что ты обладаешь внутренней речью. Никогда не забуду твоего первого проникновения в меня, — Кел усмехнулся. — Я занимаюсь любовью, и вдруг начинается какое-то наваждение. Только потом Сефер мне все объяснил.

Керрис вспыхнул. Как сейчас он увидел себя содрогающимся от страсти на соломенном тюфяке в сторожевой башне. После происшедшее казалось безумием. Непривычное, неведомое… Невероятно, но потом оказалось, что все это бывает наяву и не фантом воспаленного рассудка… Он очнулся под взглядом шири.

— Я избавлюсь от этого?

— Внутренняя речь не исчезает сама собой. Это непреложное свойство. Можешь им пользоваться или попытаться позабыть… Вот до Илата доберемся, и ты все узнаешь. Тебя непременно выучат, там в школе обучают колдовству.

— Я колдун?

— Очень возможно.

Собаке на крыльце не нравились постояльцы. Могла смекнуть, что ее желтыми зубами никого не напугаешь, но по привычке скалилась. Получив пинок, она вылетела с крыльца. Собачий ненавистник в грязном фартуке расплылся перед приезжими.

— Всех восьмерых готов принять. Милости прошу.

— Теперь неудобно уехать, — сказала Айлин.

— Останемся, — согласился Кел.

Спешились. Ноги Керриса никак не могли соединиться в коленях, будто он с рождения был обречен передвигаться враскоряку. Кел тронул за плечо.

— После поговорим.

— Конечно. — Они поговорят вдали от посторонних ушей.

— Сильно устал?

Керрис разогнул спину и прибодрился.

— Не слишком.

— Морвен тебя недооценивал.

Риньярд поглядывал как-то странно. Так прежде на Керриса смотрели надменные вчерашние мальчики в Торноре. Звали и отталкивали… Керрис взглянул на рыжего шири. Риньярд заморгал и отвел взгляд.

Точно, я-колдун, подумал Керрис.

Путаясь в фартуке, хозяин сбежал с крыльца, сложил ладони перед грудью и склонился, представив гостям безупречно блестящую лысину.

Кухня убивает прически, подумал Керрис, вспомнив Яйцо.

— Прибытие шири делает мне честь. В этом доме найдут приют и дорогие гости, и их кони. — Тут же появился мальчик, готовый принять лошадей.

— Прошу. Входите.

Лысый церемонным жестом пригласил на крыльцо. Скрипучая дверь отворилась. В корчме было душно и воняло луком. Шири вошли, гомон завсегдатаев затих. Пауза вдохновила хозяина:

— Мы рады встретить дорогих гостей. О нашем «Зеленом человеке» всякий приезжий сохранит самые добрые воспоминания. Кора, подай эль дорогим гостям.

Хозяин усадил путников за круглый стол. Кувшин пенистого пива водрузила на середину девушка, скорее всего дочь трактирщика. Следом явились кружки.

От терпкого, густого пенного питья щекотало в носу. Керрис отставил кружку, увидел, как сидящий напротив Кел улыбается ему, и решился спросить:

— Помнишь краснолицего человека, ты с ним дрался. Он убит?

— Нет, — Кел качал головой. — Шири не убивают.

Принесли баранину, тушенную с луком, и острый соус. Шири дружно принялись за еду. Монету в уплату за обед хозяин не взял.

— Принимать вас у себя большая честь. Всегда буду рад вам услужить.

Местная молодежь восторженными глазами провожала восьмерку.

— Везде встречают поклонами и отказываются принимать деньги? — спросил Керрис у Элли.

— Когда как. В городах красный клан не вызывает такого благоговения, а типы, которых мы раздражаем, находятся почти всюду. Вроде того краснорожего болвана из-под Торнора. Им кажется, что наше искусство-блеф.

— Первые шири не почитались в Аруне, — добавила Айлин. — На площадках обучались только владению оружием. Искусство убивать занимало людей куда больше, чем созидание или науки.

Керрису вспомнились грозные стены замка и воинственные сюжеты старых гобеленов.

— С появлением шири не перестали убивать.

— Но прекратились войны, — ехавший позади Эриллард подал голос.

Понизив голос, Элли сообщила:

— Его семью-жену и детей-убили недалеко от Шанана азешские разбойники десять лет назад.

— Сейчас в городской страже Кендры-на-Дельте служат воины Анхарда… — заговорил Кел.

— Мир между горцами и Аруном заключали не шири, — заметил Эриллард.

— Но помогли сохранить его, оставить в прошлом три столетия непрерывных угроз из Анхарда.

— И столько же длятся конфликты с Азешем.

— Это, по большей части, пограничные стычки да разбойничьи набеги.

Похоже, брат и Эриллард вернулись к давнему спору. Керрис не мог знать существа спора, но чувствовал необъяснимое волнение и заметил его в других шири.

— Ученые полагают, что войны в Аруне прекратились после того, как войска были распущены и солдаты отправились по домам, — сказала Айлин. — Кел разделяет это мнение.

— Для мертвых научные изыскания мало что значат, — упрямо возразил Эриллард.

После паузы Кел сказал:

— У каждого из нас кто-то погиб.

— Да, это так, — ответил Эриллард, не поднимая головы.

Ярко-желтая бабочка спланировала на холку Магриты, взлетела через мгновение и скрылась в придорожных кустах. У Керриса был свой счет к Азешу. Азешцы-его враги, хотя он их даже не узнает, случайно повстречав.

— Арун простился со своими армиями, — сказала Элли. — Сбывается сон…

— Какой сон? — заинтересовался Керрис.

— Рассказывают, что самому первому шири было видение о разоружении Аруна.

— А кто был первым шири? — Керрис не очень надеялся получить ответ. Жозен и тот не знал.

— Расскажи ему, — попросила Элли. Айлин подхлестала коня.

— Историю нашего клана мы обычно бережем от посторонних. Так вот, первым шири был воин и мудрец. Его настоящего имени не сохранилось, известно только, что был он из Кендры-на-Дельте.

Вот бы Жозен послушал это, думалось Керрису.

— В долине Красных гор он основал селение. Те, кто к нему примкнул, и стали первыми шири. Долина эта в его честь называлась Ванима, или долина Вана.

— Разве это не легенда? — удивился Керрис.

— Нет, — отвечала Айлин. — Это-история. Перед смертью Ван назначил себе преемницу, она определила, кто возглавит общину вслед за ней. Сейчас в долине живет Зэин-шестой в этой цепочке. У него мы с Келом обучались четыре года, и Зэин сделал нас шири. Он провел в долине всю свою жизнь, никуда не выезжая…

Позади раздалось громкое щелканье кнута, и путники съехали на обочину, пропуская какой-то фургон.

— Будет вам все толковать о ветхих древностях, — с усмешкой заметил Риньярд.

Айлин поджала губы, Кел сдвинул брови.

— Не сердитесь, Риньярд не был учеником Зэина, вот и ревнует, — поспешила успокоить друзей Элли.

— А ты готов повторить свои слова в лицо Зэину? — жестко спросил Кел.

— Не знаю… Возможно, нет, — Риньярд смешался.

— Тогда не говори о нем в таком тоне.

Груженный бочками фургон прогромыхал мимо. Рыжий бормотал невнятные извинения. Возчик, обернувшись, крикнул:

— Да будет с вами спокойствие-ши!

Цвет с деревьев облетал под ветерком.

Я-колдун. К этой мысли Керрис никак не мог привыкнуть. Белый лепесток опустился на колено, и он дотронулся до него указательным пальцем.

На закате снова переправлялись через реку.

— Поток Раш, — сказал Кел.

Поток катился широкий и стремительный. Он казался серьезной преградой.

— Переплывем? — спросил Керрис, не показывая виду, что от этой перспективы ему не по себе.

— Зачем же.

Кел показал за реку. Прищурившись, Керрис увидел в красноватом закатном свете человеческую фигуру на большом плоском камне у самого берега. Человек приветливо махал рукой-камень, оказавшийся баркой, заскользил навстречу путникам. Перевозчик, управляя шестом, подвел свое судно прямо к шири. Вместе с мальчиком-помощником они набросили на врытые в берег колья веревочные петли-барка надежно удерживалась у берега. Она оказалась довольно вместительной.

— Привет, шири. Рад видеть вас на своей переправе.

— Сможешь перевезти всех за один раз? — спросил Кел.

— Отчего же нет. Нам тут случилось переправлять на этот берег целый караван синего клана. Купцы спешили к замкам. Вот это была работа.

— Они накануне проехали, — добавил мальчик.

— Разве? Ну и ладно. Поднимайтесь на борт, да с конями поосторожней.

Спешившись, Керрис покрепче ухватился за повод Магриты. Кобыла беспокоилась и нехотя ступила на шаткие сходни. Айлин пришлось уговаривать своего гнедого.

Перевозчик навалился на шест и оттолкнулся. От реки тянуло сыростью, сквозь щелистое дно сочилась вода. Поток бурлил за кормой, а противоположный берег совсем не приближался.

А шири умеют плавать? — думал Керрис. Он вспомнил о переправлявшихся торговцах и предположил, что они сейчас уже недалеко от Торнора. Скоро их встретят в замке. Как-то там Жозен, Пола, Тридж?.. Магрита толкнула его боком, она топталась, желая поскорее выбраться на твердую землю. Керрис ободряюще похлопал лошадь по спине. Скребнув днищем о мелководье, барка остановилась. Берег, недавно оставленный шири, таял в сумерках. Их судно стояло, уткнувшись в замшелый причал.

Когда путешественники высадились, Кел предложил паромщику плату. Тот замахал руками и отказался наотрез:

— Это сулит беду. Мир вам!

Ночные птицы кричали в полях. Керрис взгромоздился в седло с надеждой, что дорога будет недолгой. Запахи реки сменились ароматом цветущих яблонь, ставшим сильнее к ночи, а они все ехали.

— Сюда, — Кел повернул с дороги.

Немного погодя восьмерка сидела вокруг костра, разведенного на пашне, и ужинала.

* * *

— Вот превосходный тончайший шелк. Кому шелка воздушные, невиданные? Ленты алые и синие, нить золотая и серебряная. Подходите, покупайте…

— Горшки всякие. Хочешь медные, хочешь глиняные. Мои горшки без изъяна-любой выбирай.

— Рыба прямо из реки, серебряные спинки. Форель, карп, красный угорь, линь. Кому свежей рыбки?

— У нас пиво пенное, белое вино, красное вино, сладкое вино. Что за вкус, что за аромат! Пробуйте! Не оторветесь…

— Ни вмятинки, ни царапинки…

— Покупайте, покупайте…

Скрещение дорог заполняла толпа. Вдоль обочин, насколько мог видеть глаз, стояли повозки. Возле них толклось множество людей, торговцы заливались, расхваливая товар. В духоте человеческого скопления пахло навозом, вином и жареной рыбой. Вереница фургонов сверкала свежей синей краской. Вымпелы того же цвета вились по ветру. Керрис стискивал бока Магриты. Какая-то женщина бесцеремонно дернула его за ногу.

— Сладкий виноград, свежий виноград, дивные гроздья. Задаром отдаю.

Керрис замотал головой и пришпорил Магриту, чтобы не отстать от жеребца Кела. Столько людей разом-такого ему видеть не случалось. Какой-то торговец вертел перед носом публики длинный сверкающий клинок. На квадрате красной ткани плясала женщина. На запястьях и лодыжках звякали бубенчики. Жонглер вертел на палочках тарелки… Фокусник выпускал изо рта струи голубого дыма… Каллито под Келом вдруг встал. Керрис вздыбил Магриту и поравнялся с братом.

— Куда мы заехали?

— Перекресток под Тезерой, — улыбнулся Кел. — Восточная дорога ведет к городу, и до его ворот вся она заполнена торговцами, артистами и покупателями. Эй! — Он бросил монету торговке, она швырнула ему покупку, и брат вручил Керрису незнакомый фрукт в толстой зеленой кожуре. Под ней оказалась сочная кисловатая мякоть.

— Вкусно? — спросил Кел.

— Да.

Кел купил полную сумку зеленых фруктов.

— Они лучше утоляют жажду, чем вода.

От беспорядочных криков назойливых зазывал голова гудела. Керрис откусил еще от сочного фрукта, так и не удосужившись целиком очистить его от кожуры. Айлин оказалась чуть сзади. Риньярда заинтересовал дымящийся фокусник. Элли смотрела представление жонглера.

— А это кто? — спросил Керрис про человека, размахивающего оружием. — Что он делает?

— Кичится удалью перед публикой, — улыбнулся Кел. — Он из Анхарда.

Магрита фыркнула, прянув ушами. Керрис поскорее натянул повод. Из-под лошадиной морды выскользнула темноволосая женщина.

— Извините.

Красно-золотистый узорный шарф на шее женщины вдруг шевельнулся и зашипел.

— Это змея на шее. Смотри! — испугался Керрис.

— Она из племен Азеша, — спокойно сказал Кел.

Керрис прозевал незнакомку со змеей, она исчезла в толпе. Инстинктивно потянувшись к обрубку, он натянул повод. Послушная Магрита тут же встала. Кел понял, что остановило брата. Он кивнул в сторону.

— Вот азешская палатка. Видишь, с высокими столбами?

Керрис не понял, как должна выглядеть палатка. В любом случае, в толпе трудно было что-то рассмотреть.

— В Азеше живут родами и племенами, — продолжал Кел. — Каждое племя живет своим укладом. Эта женщина принадлежит к тому, что торгует с Тезерой. Они водят караваны до Речной Дороги. Скорее всего, с ними никогда не было вооруженных столкновений. Есть и совсем другие жители Азеша, те появляются в Аруне, чтобы воевать.

Керрис облизнул пересохшие губы.

— У них кривые мечи?

— Иногда они носят их на поясе.

— С этими племенами и воюют, и торгуют одновременно?

— С некоторыми. Им неведомо понятие ши.

— Что они покупают?

— Масло чоба, ткани, гончарные и кожаные изделия.

— А мы у них?

— Целебные травы, красители, пряности, лошадей.

Керрис погладил шею Магриты. Вспомнились слова Риньярда о том, что в ней течет кровь лошадей пустыни.

— Тебе пришлось сражаться с азешцами?

— Десять лет назад я вступил в пограничную стражу. Эриллард был у меня капитаном.

— Он их ненавидит, я заметил.

— Никак не может себя преодолеть.

— А ты?

В глазах брата отразилась боль былых времен.

— Ненавидел… — Он взглянул на пустой рукав Керриса.

С торжища они выбрались нескоро. Шири порознь путешествовали меж фургонами, пока, наконец, не утолили свое любопытство. Дженси еще не сделала покупку-тунику, отделанную серебряной тесьмой. Остальные ждали, пока она упакует обнову. Кел сидел в седле, хмурясь.

— Эй, что случилось, — встревожилась Айлин.

— Надо бы к ночи успеть добраться до озера Аруна.

— Так что же из-за этого беспокоиться?

Кел промолчал. Может, наш разговор об Азеше так повлиял на брата, решил Керрис. Шири тронулись обычным порядком, и он, чуть придержав лошадь, снова оказался рядом с Элли. Девушка взглянула с любопытством, но не заговорила с соседом.

Остановились однажды, чтобы передохнули лошади. По дороге двигались в обе стороны повозки и верховые. Риньярд отпускал замечания о проезжающих, остальные молчали. Кел оставался сумрачен, и шири передалось настроение предводителя.

Небо светлело. Жемчужные облака сплетались в причудливые узоры над горизонтом. Вдруг на дороге что-то переменилось.

— В сторону! Дайте дорогу, — приближались крики. Шири встрепенулись.

— Что происходит? — испугалась Элли.

Среди повозок под флагами индигового цвета не было ничего необычного, и это встревожило Керриса. Рука брата опустилась на плечо. Керрис поднял голову. Кел был невозмутим.

— Успокойся. Видишь зеленый флаг?

Керрису показалось, что он и вправду видит вдали зеленое пятнышко. Люди на дороге останавливались, прижавшись к обочине. Приближался всадник под зеленым знаменем и в плаще такого же цвета. Он сидел на крупном черном коне.

— Гонец. Послан из Кендры-на-Дельте в Совет города Тезера.

Курьер проскакал, и движение возобновилось.

— Давай поедем рядом, — предложил Кел.

Магрита зашагала бок о бок с Каллито.

Кел достал еще один плод:

— Держи.

Риньярд перевел коня в галоп.

— Встречу вас у озера, — крикнул он и ускакал вперед.

Рыжая шевелюра мелькала впереди, пока не скрылась за поворотом. День клонился к закату. По мнению Керриса, нынче они проделали меньший путь, чем накануне. Встречный желтый возок прижался к обочине и остановился. Из него выскочила целая ватага детей. Безупречная Магрита удостоилась хозяйской похвалы. Почувствовав его руку на холке, лошадь гордо выгнула шею.

— Скоро ночлег? — спросил Керрис.

— Заночуем на озере.

Встретился еще один фургон. В нем пела женщина. От костра, горевшего рядом с фургоном, их зазывали сделать остановку. Веселые беззаботные лица в отблесках огня, им можно позавидовать. Эти люди свободны от мучительных сомнений. Керрис выпрямился в седле. На западе угасал день.

— Уже скоро, — подбодрил Кел. Он видел, как туго приходится брату.

Дорога сделала крутой поворот. Золотистое зеркало, безупречно гладкое, простиралось перед ними. У горизонта оно смыкалось с небом, в котором зажглись первые звезды и месяц выставил рожки. Элли ахнула. Керрис зажмурился и, открыв глаза, убедился, что все это не видение. Вдалеке прокричала цапля.

— Ради этого стоило проделать долгий путь! — воскликнула Элли.

— И ты его проделала, — Риньярд появился из тени кустов у воды. — Место для ночевки я уже выбрал.

Керрис спустился на землю. Элли взяла его за руку и развернула лицом к озеру.

Когда они оторвались от волшебного зрелища, Эриллард уже высекал огонь над кучкой хвороста. Айлин и Дженси чистили лошадей. Керрис увидел искры в потемневшем небе. Одна пролетела совсем рядом. Она, к его удивлению, оказалась крылатым насекомым с огоньком на хвосте.

Кел предложил друзьям зеленые фрукты. Керрис сел, протянув ноги к весело заплясавшему огню. Айлин сидела, скрестив ноги, с прямой спиной. Блики пробегали по ее лицу, как огненный ливень.

Риньярд громко потешался над покупкой Дженси.

— Будь добр, заткнись, пожалуйста, — попросила Элли.

— Какого черта, — вспылил рыжий.

— Потому, что я тебя прошу. Посиди, посмотри на озеро.

— Попробуй почувствовать ши, Риньярд, — сказала Айлин. — Здесь и сейчас это совсем нетрудно, а для разговоров с Дженси годится любое время.

— Теперь оно самое подходящее. Не так ли, любовь моя. — Риньярд сгреб подругу в объятия.

Дженси игриво хлопнула его по губам:

— После поговорим.

— Риньярд, — Кел обратился с такой интонацией, что Керрис насторожился.

— Что?

Не отвечая, Кел обошел костер. Дженси вырвалась из объятий рыжего. В напряженной тишине крик цапли показался оглушительно громким.

— Ты тоже сделал покупку сегодня?

— С чего ты взял, — Риньярд дерзил, как нашкодивший мальчишка.

— Ты ускакал вперед, оставив нас. Сейчас сделался слишком шумным и колючим на язык. — Керрис не уследил, когда Кел успел нагнуться и выпрямиться. Только через мгновение он уже держал оказавшегося на ногах Риньярда за грудки. — От тебя пахнет. Как только мы подъехали, мне показалось, что я чувствую этот запах, но боялся ошибиться. — Он оттолкнул Риньярда, и тот качнулся. — У тебя худо с равновесием, и движения утратили быстроту. Ты сейчас похож на дерьмо. Курил небесный табачок?!

— Ага.

Голова Риньярда дернулась от удара. Он загородился руками. Кел схватил его за запястья, заглядывая в лицо.

— Рини, ты же обещал бросить!

— Пусти меня.

Кел разжал пальцы, и Риньярд плюхнулся на землю. Он оставался неподвижен, потом встряхнулся, будто кот спросонья, потер щеку.

— Я не курил полгода. Здесь мы одни, и это не сулило никаких неприятностей. Кел, ведь ничего плохого не случилось. Я только немножко…

— Ты нарушил обещание.

— А ты будто никогда не нарушал?

Айлин вздохнула. Кел метнул на нее взгляд, посмотрел на Керриса.

— Да, нарушал, — смягчившись, сказал он, опускаясь на землю рядом с юношей. — Отдай-ка мне это.

Сверток, вынутый Риньярдом, полетел в костер. Взвился темно-красный язык пламени, и густой сладковатый запах распространился вокруг. Риньярда передернуло.

— Больше не станешь покупать?

— Обещаю. Прости, Кел, — рыжий говорил, не поднимая глаз от земли.

— Ничего, — Кел взъерошил огненную шевелюру. Вернувшись на прежнее место, он развернул одеяло. — Надо выспаться. Завтра выедем пораньше.

Шири принялись укладываться. Над ними сияли в небе звездные узоры. Керрис мало что понял в происшедшем. Что такое небесный табак? Он не знал этого и чувствовал себя одиноким в теплом безветрии ночи. Повернулся на другой бок и заметил, что за ним наблюдают. В глазах Элли блестели огоньки костра. Девушка кивнула головой в сторону лошадей. Керрис сразу же поднялся и пошел, Элли за ним.

Приложившись к бурдюку, Керрис спросил про небесный табак.

— Это листья растения. Их сушат, как чай, но не заваривают в воде, а курят. Набивают в трубку или закатывают в бумагу, поджигают и вдыхают дым.

— Зачем?

— Приятно. Успокаивает, вызывает грезы. Шири этого не делают, разве что как-нибудь в праздник… Но Риньярд-другое дело. Табак превращает его в забияку. Когда он примкнул к нам, то задирался по любому поводу, вдруг делался ядовит, как змея. Самое скверное, что он привязан к курению. Вступая в наши ряды, Рини уверял, что бросил. Наверное, это нелегко сделать.

— Пожалуй.

— Ты из-за этого не мог уснуть?

— Да. Спасибо за объяснение.

— Что ты, — улыбнулась Элли.

Они вернулись к костру, и Керрис улегся, закутавшись в одеяло, как гусеница в кокон. Не спалось. Откуда Элли были известны ощущения от небесного табака, и каков он на вкус? Они говорили про какое-то обещание, которое Кел нарушил. Можно ли спросить его об этом? А старый Жозен, он думал, что знает почти все об этом мире. И вот сейчас перед его учеником открывается в жизни то, о чем ученый муж скорее всего даже не подозревал. Оказывается, Торнор-лишь малая частица мира, приют душевного покоя. От этих мыслей было страшновато, но Керрис почему-то знал, что уже никогда не вернется к уединенной жизни в замке.

Над озером кричала цапля.