«Огонь-опасность-бой», — стучало в голове. Он стоял на ногах, не помня, как вскочил. Сильно пахло горелым светильным маслом. Лиа повторяла:

— Тише, челито, тише, маленькая. Тазии нечего бояться, все будет хорошо.

По спине катился пот, а сигнал все звучал: «Огонь-опасность-бой».

— Это набег. Они приближаются. — Слова отца и резкость тона заставили Рео побледнеть. Видно, мальчик не чувствовал тревожного послания. Меда появилась с копьем в руке, а Ардит прыжками помчался вверх по лестнице. Он вернулся с оружием. Пояс с кинжалом отдал жене, сам подпоясался длинным мечом.

Звуки рога, отчетливые, как слова команды, доносились снаружи.

— Отец, возьми меня с собой, — попросил Рео.

— Нет. Если бандиты сюда нагрянут, нужно позаботиться о младших и о бабушке. Одной маме это не под силу. В случае опасности уходите в лес. Все огни в доме погасите-в темноте дом могут и не заметить.

Керрис думал о предстоящей битве. В замке ему случалось видеть только упражнения с деревянными мечами на площадке, здесь назревала настоящая схватка.

Перехватив его взгляд, Ардит сказал:

— В бою меч-лучшее оружие.

Сбегая за ним по тропинке к городу, Керрис слушал неумолкающий пронзительный голос рога. Меч колотился о дядины ноги, и тому приходилось придерживать свое оружие. Легкость, с которой удавалось совсем не отставать на незнакомой дороге, наверное, вызывалась действием небесного табака. Мелькали темные контуры кипарисов и посеребренная луной листва берез.

Навстречу бежали люди, спешившие к внешним постам. В одном сапоге что-то мешало, Керрис не заметил, как растер ногу, и теперь держаться за дядей стоило ему немалых трудов. По счастью, в городской черте Ардит перешел на шаг.

— Куда это мы? — спросил Керрис.

— К кузнице.

Улицы ожили. В темноте поблескивало оружие. Какая-то женщина распоряжалась негромко, коротко и властно. Во встречном всаднике Керрису померещился Эриллард.

— Смотри! — стиснул локоть Ардит.

По краю котловины была видна цепь огней. Разбойники опускались к городу, не задерживаясь возле построек в полях. Уже слышались их воинственные крики и улюлюканье. Рейдеры приближались не таясь, освещая себе дорогу факелами. Огни отбрасывали неверные блики на оружие и железные доспехи. Серые плащи всадников делали их силуэты трудноразличимыми в ночи. Азешцы ехали на рослых и сильных конях. Несколько добрых лучников-и всех этих негодяев можно было бы спешить: кони-легкая цель. Разбойников не так уж и много, их нетрудно прикончить, со злостью подумал Керрис, и сам поразился своей кровожадности.

Азешцы скакали в улицах. Человек рядом с Керрисом то ли ругался, то ли причитал.

На пути бандитов взметнулось пламя, занялся чей-то дом. Керрис рванулся было вперед, но тут же заметил, что никто не двинулся с места.

— Дом горит, — почему-то шепотом выдохнул он в ухо Ардита.

— Не он первый.

Лавина коней выплеснулась на площадь перед кузницей.

— Люди-колдуны! — крикнул женский голос. Всадница отделилась от толпы, выехав вперед. — Люди-колдуны, знаете ли вы нас? Мы азешцы-всадники пустыни. Я говорю с вами от имени моего народа. Мое имя-Тера.

Кони рейдеров больше не горячились. В каком-то доме неподалеку расплакался младенец. Азешцы размахивали факелами.

— О, Хранитель ши, накажи их, — шептал сосед Керриса.

Тяжело ступая, из толпы горожан вышла седая женщина в золотистых одеждах. Керрис сразу вспомнил утреннюю встречу у колодца.

— Я Лара, Глава Совета Илата.

Слова женщины вызвали шум в рядах незваных гостей.

— Ты говоришь за свой народ? — спросила Тера, свесившись с седла.

— Никто не может так о себе сказать, — отвечала Лара. — Но если ты хочешь переговоров, обращайся ко мне.

Тера усмехнулась. При свете факелов загорелое лицо с тонкими чертами казалось бронзовым.

— Мы не договариваемся, бабушка. Мы приказываем. Только так поступают всадники пустыни.

Похвальба, наверное, была в обычае у азешцев.

— Смотрите! — Тера указала на склон котловины. В полях светились огненные точки факелов. Горожане зароптали. Кое-кто схватился за оружие.

— Стоит вам ослушаться, посевы будут сожжены.

— Ладно, видим, — сказала Лара. — Чего вы требуете? Мы готовы согласиться.

— В городах и в нашей земле известно колдовство Илата. Вы извлекаете воду из камней и держите огонь в ладонях, не причиняя себе вреда. Говорят, вы способны передвигать скалы, не касаясь их.

— Всякие истории рассказывают.

— Слушай. Мы тоже наделены могуществом. И тоже колдуны. Вы, люди Илата, это уже почувствовали. Вы пробовали пробраться в наши головы, и у вас ничего не вышло. Разве это неправда, старуха?

Толпа горожан снова загудела. Лара подняла руку, требуя тишины.

— Да, вы имеете колдовскую власть. Мы это признаем.

— У вас в городке есть школа, — продолжила предводительница азешцев. — Там вы обучаете волшебству своих детей. И они учатся подчинять себе огонь. Мы узнали об этом в своей пустыне и хотим того же. Люди Илата, вы откроете нам тайну владения огнем в своей школе.

— Вы предаете огню наши дома. Вы хотите поджечь наши посевы. Почему же мы должны еще и обучать вас?

Тера обернулась к своим и что-то крикнула.

К ней подъехал всадник. За ним следовала лошадь с поклажей поперек седла. Это был связанный человек. Копна рыжих волос выделялась в темноте.

— Он молод и привлекателен, — сказала Тера. — Это отважный глупец, вздумавший в одиночку пробраться в лагерь азешцев. Имени своего не назвал, держался молодцом. Кому-то из вас он доводится сыном или братом, а теперь-наша добыча. Исполните требования, и он останется невредим.

Лошадь под пленником забеспокоилась. Тело Риньярда бессильно болталось.

Морщинистое лицо Лары не выражало чувств. Человек рядом отчаянно ругался шепотом. От дыма факелов пощипывало в носу. Керрис вытер слезящиеся глаза.

— Каждый день ваших размышлений будет ему чего-нибудь стоить-может, пальца, может, глаза.

— Варвары! — закричали в разволновавшейся толпе.

— В пустыне свои законы, мы не желаем знать других, — отрезала Тера. Птичьи перья торчали из гривы ее коня. Скакун горячился, и перья тряслись. Он вздыбился и был мгновенно укрощен наездницей, похожей на хищную птицу. Всадник, державший повод лошади с Риньярдом, с тревогой обратился к предводительнице, она успокоила его односложным ответом.

Шум пламени за спинами азешцев стал тише.

— Приходите при свете дня, — сказала Лара. — Завтра утром. Мы станем вас обучать.

— Не вздумайте обманывать, пленнику не поздоровится, — предупредила Тера. Керрис видел на ее бедре кривой меч и даже кожаную бахрому на сапожках.

— Мы не вероломны.

— Завтра придем. До скорой встречи. — Тера вздыбила коня.

Со свистом и гиканьем всадники развернулись и помчались прочь, наполняя тяжелым топотом ночные улицы и окрестные поля.

Что же случилось с Риньярдом? Может быть, он серьезно ранен? Керрису было горько. Ардит куда-то исчез. Шири! Где же они? Ему послышался неподалеку голос Сефера. Он повернул туда, заметил Элли и, обрадовавшись, схватил девушку за руку. Элли резко обернулась, готовая дать отпор.

— Ты видел?

— Да.

Рука Элли выпустила рукоять кинжала.

— Бедный Риньярд.

Лара, Сефер и еще трое горожан обступали женщину в коричневом, с луком в руках. Керрис узнал в ней Клео, встречавшую их на подступах к городу, подошла Айлин. Лучница рассказывала:

— Как было решено, мы пропустили их беспрепятственно. Всего проехали пятьдесят четыре всадника, вместе с теми, что не спускались в город, но, возможно, мы были обмануты. Может, они при помощи колдовства могут отвести глаза и являются в Арун большим войском, оставаясь незамеченными.

— Возможно. — Лара погладила Клео по щеке. — Ты, доченька, все сделала верно. Возвращайся. Предупреди своих воинов, что азешцы вернутся и вы снова должны их пропустить.

— Их будет много? Когда они проедут?

— Не знаю, — только и ответила Лара.

Из темноты вынырнул Кел.

— Элли, Айлин, пошли.

Остальные шири сопровождали брата. Он был обут не в обычные сапоги, а в башмаки из мягкой кожи без каблуков, на поясе висел кинжал. Волосы на затылке Кел заколол гребнем из эбенового дерева.

— Куда мы? — спросила Элли.

— Риньярда выручать.

— Вшестером? — удивилась Клео.

— Вот именно. По их следам доберемся до лагеря… — Кел взглянул на Элли и Айлин. Они шагнули к брату и встали плечом к плечу. — Мы скоро вернемся…

Керрис видел, как серьезен и озабочен опытный Эриллард.

— Лара, может, и мы… — обратился к главе города подошедший мужчина.

— Нет, милый, — перебил незнакомца Сефер.

Кел резко повернулся и встретился с Сефером глазами. Любовник запрокинул голову и выдержал взгляд. Керрис рискнул на мгновение проникнуть в сознание брата. Ему показалось, что он тронул раскаленный металл.

Кел изо всех сил стискивал кулаки и снова разжимал, потом опустил голову и побрел прочь.

— Мы идем… — открыла рот Элли.

— Нет, — прервал Сефер. — Он уже не идет.

* * *

— Можно устроить нападение на стоянку.

— Нас просто переловят.

— Не переловят. Мы подожжем их лагерь.

— И нечего откладывать.

— А они прикончат рыжего, или того хуже. По нашей милости…

— Черт возьми. Десять лет назад мы атаковали бы, не раздумывая. Азешцы не успели бы выбраться из постелей. Они расплатились бы за свою страсть к подлым убийствам…

Шири возвращались к дому Сефера, будоража затихшие улицы бесконечным спором. Войдя в гостевую комнату, Дженси разрыдалась.

— Ах, челито. Не печалься, все устроится, — утешала Айлин. Обняла девушку, уложила на подушки и стала баюкать, будто своего маленького сына.

— Скоро? — заговорила из темноты Элли. — Что за скорую встречу нам пообещали? — Никто не ответил. Сверчок под лестницей скрипел.

Калвин взял со стола масляную лампу. Эриллард достал из сумки огниво и зажег светильник. Керрис уселся на свой тюфяк. Глаза воспалились, содранная пятка мокла.

Дженси приподнялась на подушках. От горя она казалась старше.

— Зачем Сефер нас останавливал?

— План был уж очень наивный. — Айлин старалась быть тактичной. — Если азешцы-колдуны, они без труда узнают о нашем приближении. Изуродуют Риньярда или убьют. — Она гладила волосы трепещущей Дженси.

— Ты догадывалась, что Сефер так сделает? — спросил Эриллард.

— Да. А ты нет?

— Горожане в ярости, — сказал Калвин. — Можно ожидать любой глупости с их стороны.

— Ничего не будет, — Айлин покачала головой.

Куда подевался Кел, думал Керрис. Поднялся и, стараясь полегче ступать на раззудевшуюся пятку, захромал в кладовую за водой. Отыскал в темноте бурдюк и плошку, вернулся в комнату и предложил Элли. Возвращенный мех сделался чуть не вполовину легче. Налив воды в плошку, Керрис погрузил туда досаждавшую пятку. Где же Кел? Может, снова с Сефером… Снедаемый ревностью, он честил себя дураком… Дженси плакала, Айлин утешала. Страдания девушки растрогали его.

— Где же Кел? — в самое ухо прошептала Элли.

— Откуда мне знать.

Она вздохнула и сделала знак Калвину. Тот все понял без слов и полез в сумку. Кубики костей упали на пол.

— Играем по правилам Махиты, — предупредила Элли. — Проигравший начинает.

Калвин не стал спорить и метнул.

— Три и четыре. Давай ты.

Элли бросила кости.

— Две тройки.

— Эриллард, может, нам его поискать? — вдруг сказала с тревогой Айлин.

— Ты же слышала Сефера. Никуда он не денется.

— Когда Кел уходит вот так, мне делается жутко.

— Ему тоже.

— Догадываюсь.

— Всякий раз он возвращается…

— И всякий раз я боюсь, что этого не произойдет.

В голову Керриса ворвались жестокие картины.

* * *

Пылает азешский лагерь. Тера в кольце лучников. Стрелы вонзаются в нее, и она падает, крича…

* * *

Он встряхнулся. Это были чужие мысли. Так думалось другим, он лишь читал.

— Шестерка и единица, — сказала Элли.

Дверь дома отворилась, кого-то пропуская. Все разом обернулись, только Дженси осталась безучастной. В комнату вошла женщина. Уперев руки в бока, она оглядела комнату, не спеша поворачивая осунувшееся бронзовое лицо.

— Скажи-ка, Айлин, где Сеф?

Айлин пожала плечами.

— Где-то в городе.

— А Кел?

— Выгоняет гнев прогулкой.

— Ах, так. Когда вернется Сеф, скажи, что я здесь. — Она пошла к лестнице, каждый шаг давался гостье с трудом, голова поникла. Незнакомка одолела лестницу, и шаркающие шаги послышались над головой.

Видения снова захватили Керриса. Образы теснились. Так думали в этой комнате Эриллард, Элли и, настойчивей всех, Дженси. Чтобы хоть как-то отвлечься, он спросил:

— Кто эта женщина?

— Терезия, горничная Сефера. Она из отряда Клео. Наверное, та ее и прислала, — объясняла Айлин.

А Керриса волновала неотвязность чужих мыслей. Неужели все, владеющие внутренней речью, обречены жить под гнетом страхов, мечтаний и горестей окружающих. «Он переброшен через седло. Не в силах шевельнуться, как труп. Может, он умер, может, они лгали, эти убийцы. О, его дивные волосы, глаза, которых ему не открыть…» Керрис кое-как избавился от причитаний и поднялся.

— Пройдусь по саду.

— Нам не стоит расходиться, — сказала Айлин.

— Я ненадолго. — Соломинка из циновки больно уколола сбитую мозоль. Керрис доковылял до двери в сад и выбрался на влажную прохладную траву. Ветер доносил и сюда запах гари. Сидя на каменной скамье, он все еще чувствовал мысли оставшихся в доме. Айлин печалили состояние Дженси и Кел. Дженси убивалась по Риньярду.

Усилившийся ветер заставил подумать о возвращении в дом за туникой и отодвинуться от роя чужих мыслей.

Шорох раздался в листве. В полосу лунного света ступил человек. Керрис вскочил с бьющимся сердцем и узнал брата.

— Керрис? Что ты здесь делаешь?

— Тебя поджидаю.

— А… — Кел поглядел на освещенные окна. — Сеф там?

— Нет.

— Как Дженси?

— Айлин ее опекает.

— Умница. Где ты пропадал весь день?

— У Ардита.

— Разве не мог меня подождать? Я тоже хотел пойти.

— А мне пришло в голову попробовать найти их дом самостоятельно.

Кел нахмурился. Волосы, собранные на затылке, делали его похожим на черного кота, грациозного и сильного.

— Лиа и Ардит понравились?

— Да. Они предложили мне поселиться в имении.

— Так я и думал. — Вдруг Кел подался вперед и обхватил поясницу Керриса. — У тебя нет кинжала? — резко спросил он.

— Решил не надевать.

— Вижу. Почему решил?

— Все равно не умею пользоваться. Чего же зря таскать… — Голос сорвался.

Брат был сердит не на шутку. Губы кривились и дергались. Сейчас он мог ударить.

— Прости, Кел, — пролепетал перепуганный Керрис. — Я не хотел тебя прогневить.

Пальцы Кела скользнули по плечу.

— Я забочусь только о твоей безопасности, — сказал он ласково, — и научу тебя владеть кинжалом.

— Поздно учиться.

— Совсем не поздно. Вспомни, это ведь мое ремесло. Поверь и доверься искусству шири.

У Керриса захватило дух. Голос, который совсем не походил на его собственный, произнес:

— Учи меня всему, чему пожелаешь.

Пальцы Кела сдавили плечо, потом ослабили хватку, скользнули вверх и по шее добрались до подбородка.

— Хочешь?

Керрис почувствовал, как на шее бьется пульс под пальцем брата. Обхватил рукой его плечи, и они соединились в поцелуе. Пальцы Кела ласкали ребра. Керрис трогал желанное тело, смущаясь своей неловкости и неопытности. Ладонь касалась налитых силой мышц.

Кел снова целовал его крепко и долго своими прохладными губами. Рванул рубаху из-под пояса, заглянул в лицо.

— В одежде я ничему не могу научить.

Керрис стянул рубаху. Кел сбросил одежду и опустился на расстеленную рубаху. Тело серебрилось в лунном свете.

— Погладь меня, ложись же.

Керрис лег поверх одежды. Ему вспомнились Кили и Тридж. Какой же он дурак. Нет, не надо этого делать.

Трава щекотала бок. Он приподнялся.

— Кел, я…

— Не говори ничего. Ложись и позволь…

Он тряхнул головой, и поток волос упал на живот Керриса, вызвав дрожь во всем теле. Грудь Кела была перед ним. Ладонь коснулась его сосков, плеч… Тело скользило над ним. Как хотелось стиснуть его. Как не хватало руки. Уродство и сейчас напоминало о себе. Кел, переполненный любовью, проникал в него. Пальцы Керриса вцепились в волосы брата. Тело наполнялось жаром благодатной силы и солнечным светом.

Он переменил положение и оказался на коленях.

— Останься так, — шепнул Кел, лаская его губами и языком. Керрис улыбнулся. Больше он не вспоминал о Тридже. Задыхаясь, дотянулся рукой до тела брата и забился в конвульсиях любовного огня. Потом вскрикнул и, обессиленный, упал в траву.

Открыв глаза, он увидел луну. Голова лежала на руке Кела.

— Очнулся?

— Да.

— Не замерз?

Разве могло быть такое?!

— Нет. А ты?

— Нет.

Керрис лежал на спине. Бедра были влажными и липкими. Кел погладил его щеку. Брат пах любовью.

— Ты здесь уже давно. Они могут хватиться, пойдут искать.

— Пускай, я не боюсь. — Он понял вдруг, что Кел совсем не так беспечен. — Не хочешь, чтобы нас увидели? Вот глупый.

Пальцы Кела скользили по бедрам.

— У тебя это впервые?

— Так-впервые.

Кел языком провел по ложбинке вдоль груди, оставив влажный след.

— Чудесно.

Керрис запустил руку в его волосы и, обмотав ими ладонь, притянул к себе.

— Тебе со мной было не очень-то… Да?

В ответ Кел долго целовал его, а когда поднял голову, сказал:

— Лучше не бывает.

Керрис ощупал припухшие губы и встревоженно спросил:

— В доме не проснулись?

— Огня не видно. Но ты можешь узнать куда точнее.

Верно, подумал Керрис и устремился в дом.

Дженси, настрадавшись, уснула. Подремывали Айлин и Элли. Калвина можно было и не трогать-он, как всегда, храпел. Не спал только Эриллард. Керрис столкнулся с незнакомыми мыслями-Терезия, догадался он.

— А Сефера нет, — прибавил вслух.

— Должен быть, — с сомнением сказал Кел.

Теперь, впервые за все время в Илате, у Керриса не было к зеленоглазому ни зависти, ни ревности.

— Ты очень любишь его?

Кел кивнул, задев волосами подбородок брата.

— Мы вместе росли, играли и были неразлучны, еще не зная о любви. Но быстро всему научились. — Он рассмеялся. — Сеф-единственное существо в этом мире, способное подсказать в трудную минуту и устоять в споре со мной. Кроме Зэина.

— Как нынче вечером?

— Да. Если бы он меня не остановил, не пришлось бы мне возвращаться домой через сад, хоронясь от Дженси… И этого могло не случиться. — Язык Кела коснулся прикрытых век. Звуки ночной жизни наполняли сад: шуршали в траве мыши, ухала сова, раскатисто квакали лягушки. Керрис, лежа на одежде, ощущал влагу, идущую от земли. Он потянулся, снова почувствовав боль в пятке. — Пойдем.

Кел поднялся рывком, Керрис много медленнее. Брат положил руки на его плечи, и они поцеловались уже не страстно, а нежно.

К дому шли, не одеваясь и не стыдясь луны. Кел поднялся наверх, а Керрис отыскал в темноте рядом с Элли свою постель. Расстелил возле свернувшейся калачиком девушки, разложил рядом отсыревшую одежду и юркнул под колючее одеяло. Пол показался жестким, но сон быстро сморил его.