В углу трапезной трое стариков пускали кольца дыма. Калвин, без рубахи, объяснял тонкости какого-то приема шири местному пареньку. Элли и Эриллард танцевали. Айлин беседовала со старшей девушкой. Дженси развлекалась в окружении трех кавалеров. Ее трехцветные волосы приводили юнцов в совершенное восхищение. Ничто не напоминало чувств, испытанных Керрисом только что. Он осторожно потянулся сознанием за стены дома и снова коснулся чужого страха. Будто уголек под слоем пепла, горел он среди покоя и благодушия трапезной.
— Кто-то в беде.
— В доме?
— Нет, но недалеко. — Как он узнал, что несчастье рядом, Керрис объяснить не мог, но доверял своему новому чувству.
— Когда ты звал сюда, думал, страх исходит из трапезной?
— Да.
— Уточни все-таки, где это место.
— Как?
— Отпусти чувства подальше. Не бойся потерять контроль над ними. Тебе ничто не грозит, и я рядом.
Шум и смех отвлекали. В трапезной было накурено так, что свербило в носу. Керрис закрыл глаза, облокотился на руку брата и расслабил мышцы тела, сосредоточиваясь. Темнота перед ним расступалась бесконечным коридором, влекущим все дальше…
* * *
«Все сильнее был запах небесного табака. Он стоял на улице. Кинжал поблескивал в звездном свете у ног. Запястье кровоточило. Он боялся человека перед собой. Тот махнул ножом и заговорил глухо и зло:
— Сейчас мы с тобой закончим. Подними нож! — Противник нагнулся, и рыжие волосы упали на глаза».
* * *
Керрис очнулся, шири обступили его.
— Риньярд с кем-то дерется.
— Я сверну ему шею, — Кел выругался. — Ну почему никто за ним не присмотрел? — Шири виновато переглянулись. Калвин надел рубаху.
— Кто его противник?
— Какой-то парень. — Керрис снова пустил вперед сознание и вернулся, выловив имя. — Джерем.
— Джерем вовсе не драчлив, — возразила девушка постарше прочих.
— Его могли вынудить защищаться. — Кел шагнул к двери. — Пошли искать их.
— Риньярд — это рыжеволосый шири? — остановил их один из местных.
— Да.
— Он уходил с Джеремом тренироваться в поединке на ножах. Кажется, я знаю куда.
— Покажи, — попросил Кел.
— Хватит шуметь, — крикнул старик из угла и захихикал.
На улице Керрис старался не отстать от брата и время от времени ощупывал рукоять кинжала на боку, мечтая воспользоваться оружием. Он был болен страхом юноши по имени Джерем, он сам был Джеремом. И криво усмехнулся, сообразив, что на месте этого паренька был бы давно зарезан безо всяких хлопот, как и его бедная мать.
— Оставайтесь здесь, — Кел остановил деревенских поклонников искусства шири. — Мы скоро вернемся. Куда дальше?
— Вон тропа, — проводник показал рукой в поле. — От старого сарая она повернет к западу.
Пшеничное поле колыхалось и благоухало. Керрис дрожал, сознавая невероятную силу этой плодородной земли. Даже страшновато было ступать в поля. Неужели шири не замечали этого?
— Ты отведешь нас? — спросила Айлин.
Паренек кивнул.
Созревающие колосья серебрились под луной. Красные точки глаз вспыхнули у кромки поля. Кел схватил брата за руку, но неведомое существо уже исчезло. По пшенице шли друг за другом юноша-проводник, Айлин, Кел. Керрис едва поспевал за ними — шири, как большие кошки, стремительно и мягко уходили вперед. В груди у него кололо все сильнее.
— Держись. Ты не один, — звал за собой внутренний голос Кела. Пискнул в стороне кролик, вынужденный прервать ужин. Керрис силился рассмотреть цель этой гонки, но видел только спину брата.
Поле кончилось. То, что поначалу казалось причудами ветра, на деле было свистящим дыханием сражающихся. Две тени скользили по кругу, мерцая лезвиями ножей. Он остолбенел. Видел, как обернулся Риньярд навстречу шири и мгновенно был сбит с ног Келом и Айлин. Рыжий грянулся оземь, издав сдавленный всхлип.
— Зажгите огонь, — сказала Айлин, нарушив томительную тишину.
Эриллард высек сноп искр и запалил трут. Огонь разгорелся, и стал виден неподвижно лежащий Риньярд и Кел, с горящими глазами, над ним. Калвин и Дженси склонились над сидящим на земле Джеремом. Юноша прижимал к груди правую руку.
— Просто царапина, — говорил он прерывистым голосом. — Просто ц-царапина.
— Останься с ним, — сказал Кел Айлин, бросил Риньярда и подошел к пареньку. — Ты Джерем? — Он опустился на колени. — А я — Кел.
Дженси разрезала рубаху на пострадавшем до самого плеча и вскоре заключила:
— Действительно царапина.
— Да, скайин.
— Сколько тебе лет? — спросил Кел.
— Четырнадцать.
Потеки крови на руке казались черными. Кел подобрал нож и хорошенько рассмотрел.
— Добрый клинок.
Оружие вернулось в ножны на поясе владельца.
— Расскажи, что тут было?
— Пришли сюда поу-у-упражняться, — Джерем перевел дух после того, как Дженси слишком непочтительно обошлась с пораненной рукой.
— Нужно сделать повязку, — сказала девушка. — Найдется подходящий лоскут?
Кел снял рубаху и оторвал широкую полосу.
— Рассказывай дальше, — велел он, продолжая распускать рубаху на ленты.
— Я захватил немного небесного табаку. Покурили и стали заниматься. Я не понял, с чего он рассвирепел. Может, сказал что-то не так.
— Не беспокойся. Главное, ты выстоял. Молодец. — Кел отдал лоскуты.
Двумя, сложенными в виде подушечек, Дженси накрыла рану, а двумя оставшимися крепко обмотала руку.
— Далеко не всякий мужчина может противостоять шири.
— Не думал, что он станет сражаться всерьез. — Огонь в руках Эрилларда прогорел и погас, голос паренька звучал в темноте. — Однажды у меня выпал нож, а он говорит: подними…
Кел, не глядя в сторону Риньярда, сказал:
— Проводите его домой. Ты сможешь идти? — обратился он к Джерему. Парнишка с усилием встал. Забинтованная рука заметно вспухла. — Вот и славно. Калвин, отведешь мальчика. Скажи его домашним, мы готовы полностью возместить ущерб. Дженси, ты пойдешь с ними.
— Почему я… — Дженси передернула плечами, но больше не возражала. — Ладно. На самом деле меня зовут Джинизия, — с шутливой многозначительностью заявила она юноше. — Но никто, кроме мамы, так ко мне не обращается. — Дженси подхватила его под руку. — Двинулись.
— Идем. Меня, между прочим, зовут Джеремет. — Они проходили мимо лежащего Риньярда, которого растормошила Айлин. Поднимаясь, рыжий встретился глазами с пареньком. Подобрал с земли свое оружие, сунул в ножны.
— Прости, Джеремет, я не желал причинить тебе вред, — виновато выдавил он.
Дженси покрепче обняла юношу. Он что-то говорил ей, сбиваясь. Айлин подтолкнула Риньярда, они прошли мимо Керриса и ступили на пшеничное поле. За ними последовала Дженси со своим подопечным. Элли вместе с юношей, указавшим дорогу, тоже двинулась к селению.
Прокричала ночная птица, послышались удары по кремню — Эриллард снова вздувал огонь. Пламя вспыхнуло, осветив волосы и мускулистый торс Кела, и погасло от порыва ветра.
— Ну вот… — недовольно буркнул Эриллард. Керрис не знал, оставаться ему или тоже уйти.
— Что будем делать? — Кел воздел руки ладонями к небу, как в танце.
— Чего уж тут поделаешь, — вздохнул Эриллард.
Руки бессильно упали.
— Можно отчитать его за то, что не держит слова и учинил драку. Он никакой не шири, он роко — вор.
— Будто ты ему этого никогда не говорил, да и мы тоже. Сейчас его, вероятно, костерит Айлин.
— Может, поколотить…
— Думаешь, подействует?
— По крайней мере запомнится, — в сердцах сказал Кел. — А с меня сойдет злость. Он мог убить этого мальчишку!
Пора было отсюда ретироваться. Керрис развернулся.
— Погоди, брат, — Кел махнул рукой, подзывая. — Скажи, что ты думаешь?
Керрис приблизился. Он вспомнил щемящий страх Джерема, который переживал вместе с ним. Что он должен сказать?
— Риньярд вроде бы искренне сожалел.
— Прошлой ночью на озере он тоже сожалел. Чего ему будет жаль завтра? А послезавтра?
Ветер не унимался, а Эриллард настойчиво пытался добыть огонь, на ощупь подбирая подходящие сухие былинки.
— Он слишком молод, чтобы называться шири.
— Я стал шири в двадцать два года, — возразил Кел. — Элли — в двадцать…
— Ты — это ты, Элли — это Элли, а он — Риньярд.
Кел прошелся к темному сараю и вернулся.
— Сеф — вот кто нам сейчас был бы необходим.
— Осталось два дня пути. Можно подождать, можно и немедленно изгнать Риньярда.
— Ты считаешь, с ним надо расстаться?
— Я не стал бы приветствовать такое решение.
— Я тоже. Он удачно вошел в структуру, привязался к нам.
Было видно, как нелегко сейчас Келу. Возле рта залегли складки, в ночном сумраке он казался намного старше. Керрис непроизвольно соединился с сознанием брата и был потрясен смесью ярости и мучительной безысходности.
Всю обратную дорогу они промолчали. Уже на площади Эриллард сказал:
— Интересно, какое возмещение с нас потребуют?
Входная дверь была чуть приоткрыта. В передней горела свеча. Разуваясь, Керрис наслаждался ароматом трав.
В спальне недоставало Калвина и Дженси. Айлин, смотревшая в окно, обернулась к вошедшим с кислой миной. Элли излишне сосредоточенно и старательно точила нож, сидя на тюфяке. В ногах у нее стояла масляная плошка. Риньярд сидел в тени, и сам смахивал на тень. Никто не сказал ни слова. Эриллард нашарил свечу, зажег от масляной лампы и поместил в настенный подсвечник. Теперь стала видна бледность Риньярда, синие круги под глазами. Рыжий в упор смотрел на Кела.
— Ну, что? — голос Риньярда сорвался в хрип. Он глубоко страдал.
Керриса так это тронуло, что он поспешил мысленно обратиться к Келу: «Подожди!» — и устремился к Риньярду. Его не интересовали беспорядочные переживания, теснившиеся в рыжей голове. Нужно было добраться до сути. И он окунулся в клубок тяжких дум: «Я никогда не стану шири. Слишком слаб, недостоин. Это ужасно, но я должен признать. Я их люблю, а они во мне разочаровались. Я их разочаровал. Мне нет места среди шири. Они вынуждены прогнать меня. Тогда уж лучше сразу. Поскорее… Что это… Откуда ты взялся… Сгинь…»
Керрис оставил страдальца.
Прислонившись к стене, он пересилил головную боль и соединился с сознанием брата, а потом ввел Кела в мозг Риньярда и сказал:
— Смотри.
Керрис удерживал связь и закрыл свое внутреннее зрение, опасаясь вовсе не за себя, но едва не повалился. Колени тряслись, и сесть ему удалось при помощи услужливо протянувшихся рук. Комната плыла перед глазами, кто-то рыдал. Это Элли помогла сесть. Она и сейчас поддерживала его. А плакал стоящий на коленях Риньярд, закрывая лицо трясущимися руками.
— Риньярд, — Кел склонился над рыжим и оторвал ладони от лица, — сопливый дурачок. — Рыжая голова поникла. Кел гладил его волосы. — Айлин, Элли, Эриллард, помогите. — Элли, пожав запястье Керриса, отошла. Шири стали вокруг провинившегося. — Что поделать с тобой. Ты такой, как есть. — Рука Кела скользила по рыжим прядям. — Мы приняли тебя, а не собрание сплошных добродетелей. Слышишь, тебя! И тебя любим. Не станем гнать прочь и не верим, что ты этого хочешь. Неужели тебе так трудно с нами. — Рука остановилась над рыжей макушкой. — Скажи, тебе хочется уйти?
— Нет, — шепнул Риньярд чуть слышно.
— Посмотри на меня. — Риньярд несмело поднял мокрое от слез лицо. Кел взял его за подбородок. — Ты останешься с нами, дурачок. Мы любим тебя. Если захочется небесного табака, предупреди заранее. Мы будем рядом, чтобы оградить тебя от неприятностей. Заснешь — отнесем в постель. Так?
— Так, — выдохнул Риньярд. Румянец возвращался на его лицо.
— И берегись затевать драки, в следующий раз я тебя хорошенько вздую. Я это могу, ты знаешь.
— Можешь. — Рыжий вымученно улыбнулся. — В любое время.
Растянувшись на подстилке, Керрис ощущал холодок опустошенности внутри, но боли в голове прекратились. В комнату вошли Калвин и Дженси и, удивленные, застыли на пороге.
— Успокой его, Джен, — распорядился Кел. Он выпрямился, загородив свечу. Темный силуэт приблизился и склонился над тюфяком. Старшему сегодня тоже досталось, но Керрис заметил, что суровые складки у рта разгладились. Глаза не сверкали, светились спокойствием. — Тебе нелегко пришлось, — тихо сказал Кел. — Как вовремя ты это придумал. Уж и не знаю, чем все могло кончиться без твоего вмешательства. Здорово, что ты с нами.
Он вышел, и к Керрису подсела Элли.
— Эй, что это ты сделал? Я догадалась, что без тебя не обошлось.
— Показал Келу чувства Риньярда.
— Вот как. — Элли сдвинула брови. — Расскажи подробнее.
— Расскажу, когда сам разберусь. — Керрису не хотелось говорить резко, но он был слишком измотан. Голова опять разболелась, как днем во время бури.
— Ладно, не трудись. — Она через голову стянула с себя рубаху. — Я все равно непонятливая. Когда Кел рассуждает о связях, структуре, звеньях, я многого не в состоянии уразуметь. — Элли придвинула свою подстилку и улеглась.
В углу слышалось любовное лепетание Дженси. Поднялась обнаженная Айлин и пальцами сняла свечной нагар.
Элли зашептала так, чтобы только он мог расслышать:
— Керрис, подожди, не засыпай. Я хочу сказать тебе — ты мне нравишься. Ты не боишься спрашивать о непонятном. Сегодня не обиделся и дал ребенку потрогать руку. Мне понравилось, что ты выручил Риньярда. Я всерьез говорю…
Ее рука отыскала ладонь Керриса и пожала. Он глотнул.
— Ты мне нравишься.
— Завтра не забудь вернуть штаны.
— Не забуду.
Вернулся Кел.
— Подвинься.
Элли загасила плошку. В темноте шуршала снимаемая одежда, ветер шумел в полях, сладко стонали любовники…
Шири поднялись до света.
Элли и Калвина Кел отправил в конюшню седлать лошадей.
— Позавтракаем в дороге. Мы уже и так злоупотребили здешним гостеприимством.
Из темноты проступали стены комнаты. За окнами светлело. Мужчина и женщина с мотыгами прошли мимо. На улице засмеялся ребенок. От загона ветер принес запах навоза. Обычное сельское утро.
— Что же они с нас возьмут за вчерашнее? — спросил Эриллард.
Кел, не говоря ни слова, взялся за метлу. Керрис хотел и для себя найти дело.
— Пошли за одеждой. — Риньярд хлопнул его по плечу.
У входа они обулись и пошли на зады родильного дома. Там на пеньковой веревке висела выстиранная одежда шири. Она просохла и сохраняла запах солнца. Риньярд расставил руки, а Керрис снимал с веревки штаны и рубахи и бросал в охапку.
— Вчера ночью… — начал Риньярд, — я чувствовал… Ты был в моей голове?
— Да, был, в самом деле.
— А еще Кел. Вот жуть.
— Извини. Тебе было больно?
— Нет. Но все равно, я и боль заслужил. А ты меня выручил. Без тебя все могло кончиться иначе, и это было бы страшно.
Риньярд облизывал сухие губы. Керрис вспомнил, как ему открылась внутренняя речь, свой ужас от соединения с сознанием Кела.
— Больше я так с тобой не поступлю. — Керрис не знал, что еще он может сказать.
Рыжий кивнул, они пошли в дом. Выбрав из общей кучи свое облачение, Керрис потерся щекой о чистую ткань. Пока он сам не знает границ своего дарования. Кел мало в чем может помочь, ему тоже не многое известно. Он посмотрел на брата, разбиравшего одежду. Нет, способность эта не может принадлежать только одному. Может, тот зеленоглазый со светлыми волосами… Сефер. Кажется, Кел говорил о нем или думал… Точно. Сефер из Илата был таким же.
Вошли Элли и Калвин.
— Лошади у дверей. Нас ожидает Тэмис.
Элли принялась упаковывать постель.
— Чего ты хмурый с утра?
— Совсем не хмурый.
— Еще какой. Глядишь сердито… Отдавай штаны.
Керрис торопливо снял одолженные штаны и переоделся в свои.
— Где сегодня будем проезжать?
— Весь день по Галбарету. — Элли туго перетянула скатку. — Завтра будем в Илате. — Она сделала аккуратный узел.
Керрис возился с тюками, помогая себе коленом. Затянул узел зубами и поднялся.
— Ты чего-то хотела?
— Просто спросить. Тебя все еще пугает Галбарет?
— Даже не знаю, — честно признался Керрис, поглядев на даль полей за окном.
Выходя, он несколько раз глубоко вдохнул, стараясь запомнить чудесный аромат здешних трав. За дверью стояла Тэмис в своем вчерашнем расшитом балахоне и с треугольной заколкой в волосах. В утреннем свете поблескивал медный браслет на левой руке.
— Почтеннейшая, — обратился Кел, — мы сожалеем о вчерашнем и хотим загладить вину. Как это сделать?
Тэмис выслушала, скрестив руки на груди.
— Беда невелика. — Она глянула на Риньярда. — Тому, кто ее сотворил, она может принести больше горя. Ведь шири сам нарушил ши. Как поступают с такими?
Шири смутились, Риньярд стал ярче своих волос.
— Это наша забота, — ответил Кел.
Управительница задумалась.
— Джеремет ранен не серьезно. Наш лекарь уверяет, что рана скоро заживет и уже через восемь дней мальчик снова сможет работать. Выходит, на этот срок община теряет одного из своих членов. Вас как раз столько, что за день работы в поле потеря будет полностью возмещена.
— Но мы… — Айлин прикусила губу.
— Вы намерены отказаться?
— Нет, — ответил Кел. — Мы не отклоняем справедливых требований. Но мы связаны обязательством, принятым ранее, и не можем задержаться даже на один день. Позволь нам уехать и вернуться, когда поспеют весенние посевы и взойдет луна урожая. Мы вернемся, чтобы убирать его, клянусь ши.
— Вы все клянетесь? — Тэмис оглядывала каждого.
Я же не шири, подумал Кел и ощутил на себе ее взгляд. Бесстрастные глаза, в них ни жалости, ни злобы, так может смотреть сама земля… Как и шири, он потупился. Тэмис отступила в сторону, открывая дорогу к лошадям, и величаво махнула рукой.
— Хорошо. Пусть так и будет.
Кел вел их вперед под палящим солнцем. За ним бок о бок скакали Дженси и Риньярд. То чуть разъединялись, то ехали в обнимку, бесконечно болтали и смеялись во весь голос. Остальные больше молчали. Дух Галбарета, привольного и плодородного, сопровождал путников, и всякий, чувствующий его, не хотел говорить. Мерная поступь коней разносилась над равниной. До-мой, до-мой.
Я еду к дому, подумал Керрис и не обрадовался. Его дом остался на севере.
Заночевали в открытом поле среди черной выжженной земли. Трава выглядывала только из-под камней.
— Огня разводить не будем, — предупредил Калвин.
— Почему? — спросила Элли, расстилавшая одеяло.
Калвин выдернул несколько травинок и разжал ладонь. Ветер мгновенно сдул траву.
— Видишь. Одна искра попадет на спелую пшеницу, и начнется новый пожар.
— Чувствуете запах? — спросила Айлин.
— По-моему, пахнет коровьими лепешками. — Элли потерла руки. — Прохладно. Я мерзну.
— У меня овчинный плащ, — предложил Керрис.
Элли улыбнулась.
— Спасибо.
Кел сидел на земле. Поглядывая на ровную кромку посевов, он чертил в пыли горы, дороги, мосты — целый мир на клочке выгоревшего поля. Он мысленно продолжает скакать в Илат, догадался Керрис, спешит. Там что-то случилось. Хотелось успокоить брата, но не находилось подходящих слов. Ученик Жозена должен быть в этом более искусен, рассердился на себя Керрис.
Эриллард уже спал. Риньярд и Дженси, накрывшись с головой, обсуждали свои секреты. Керрис попытался устроиться так, чтобы меньше мяла бока твердая земля. О тепле костра мечтать не приходилось.
— Меня тошнит от сельских просторов! — Элли уселась рядом. — Я хочу видеть зеленые холмы и журчащие ручьи. — Она куталась в одеяло, сердито морщила нос и ворчала, как старуха.
— А я скучаю по своей семье. — Айлин сидела на корточках и точила кинжал. Сверчок под соседним камнем пытался вторить вжиканью металла по оселку. — Мы с сыном уже год не виделись.
— У тебя есть сын? — удивился Керрис.
Айлин улыбнулась во весь рот.
— Борти. Ему два года. Он живет с моей мамой, сестрой и ее детьми. Я так переживаю, что мы редко видимся. Иногда даже боюсь, вдруг он меня забыл. Вот подрастет, и станем путешествовать вместе. Если к тому времени я не наймусь в мастера площадки в каком-нибудь селении.
— А где он?
— В Илате, конечно. Я родом оттуда. В Илате живут не только колдуны.
— Почем мне знать.
— Ты совсем его не помнишь, такой замечательный город?
Керрис покачал головой:
— Он большой?
— Значительно больше, чем Брас, и меньше Кендры-на-Дельте или Тезеры.
— И меньше Махиты, — добавила Элли.
— У Элли все бледнеет по сравнению с Махитой.
— Я с должным уважением отношусь к родному городу, и только.
— И каждый день благодаришь судьбу, что не сподобилась родиться в безвестной деревушке вроде моей, — хмыкнул Риньярд.
— Так почему ты не осталась на родине? Гуляла бы сейчас в толпе таких же гордых, как ты, жителей несравненной Махиты, — спросил Калвин.
Айлин прыснула.
Элли почесала щеку.
— Знаете, я люблю приезжать в Махиту, как Кел в свой Илат, но подолгу сидеть на месте не могу.
— Зэин учит: один шири — это один звук мелодии. Песня складывается из многих звуков, шири не может быть сам по себе — он счастлив лишь в обществе себе подобных, — сказала Айлин.
— Я совсем никакой не звук, — обиделся Риньярд, — я человек.
Кел не вступал в беседу. Сидел, неподвижный, как статуя в лунном свете. Керриса неудержимо влекло к брату. В нем возникло мужское желание, страстное, непреодолимое, кровь застучала в висках, и вспотели ладони. Он вовремя овладел собой. Не хватало, чтобы Кел по его милости все это испытал.
— Эй, — окликнула брата Айлин. — Почему притих? — Она дернула Кела за рукав.
Он оторвался от своих рисунков на земле.
— Задумался.
— Я знаю о чем… — Айлин потянулась, изогнувшись всем телом, склонилась к его уху и зашептала. Кел улыбнулся, погладил ее руки снизу вверх и за плечи притянул к себе. Они слились в долгом поцелуе. Оторвавшись от его губ, Айлин сказала хрипловато:
— Давай пройдемся. Вставай.
Кел поднялся, Айлин взяла его под руку, и они, прижимаясь друг к другу, ушли в ночную темноту.
— Хорошо, — прозвучал им вслед голос Эрилларда.
Керрис был в смятении. Представлял, как Кел и Айлин идут среди колосьев. Вспоминал совершенную красоту обнаженного тела, когда Кел стоял на берегу… В Илате мог бы влюбляться сколько угодно. Керрис мучился ревностью, хоть и понимал нелепость своих страданий. Правила шири не ограничивали в любви. Какое дело младшему брату, что у старшего есть любовница? У Кела было все — умение лучше всех сражаться и танцевать, и природная красота, и дом, в который хочется вернуться. Он умел любить… Керрис томился теми воспоминаниями и стыдился. Сейчас он поспешил отогнать их. Шири могли заметить, а Элли наверняка стала бы расспрашивать. Слезы все равно текли. Он стиснул зубы и уткнулся в землю.
Галбарет остался позади к полудню следующего дня.
У подножия зеленых холмов разом кончились пшеничные поля. Едва кони ступили на луговую траву, Кел издал радостный клич. Он погнал рыжего Каллито галопом, оставив спутников далеко позади.
Назад вернулся растрепанным и счастливым.
— Наконец-то. — Кел посмотрел на Керриса. — Будем в Илате еще до захода солнца.
— Отлично.
Услышав безучастный ответ, брат забеспокоился.
— Что случилось, челито?
Ласковый тон разозлил.
Я не малыш, подумал Керрис, но сообразил, что обижаться глупо.
— Ничего, — процедил он сквозь зубы.
— Оставь его, — вмешалась Айлин. — Он вырос взаперти, в квадрате замковых стен. Сейчас вокруг все совсем по-другому, дай человеку пережить встречу с новой жизнью.
Кел смотрел прямо в глаза.
— Все дело в этом? Тогда не тревожься. В Илате тебя встретит родня — там живут наши двоюродные братья. С твоим даром внутренней речи Илат — лучшее место для жизни. Не стоит переживать. — Он развернул Каллито. — Едем.
Дорога, вьющаяся между холмами, вид их пологих склонов со стадами пасущихся коз успокоили Керриса. Из травы поднимались на высоких стеблях белые цветы. С очередной возвышенности они увидели впереди улицы поселка, и сердце у него екнуло. Но селение шири объехали стороной, и кони снова пошли на подъем. Айлин запела:
Мы расстанемся днем, Под луной вновь сойдемся, А любовь остается, А любовь остается. Потерпи до заката, Мы в объятьях сольемся. Ведь любовь остается, Ведь любовь остается.
Ненадолго остановились, перекусили и снова пустились в путь. Нетерпение Кела овладело всеми.
Травяной покров изменился, почва тоже. Все чаще попадались скальные обломки. Тропа проходила меж сглаженных ветром каменных выступов — остатков древних гор. Утесы отбрасывали причудливые тени.
В голову будто что-то ударило. И тут же все вновь было нормально. Керрис решил, что это пригрезилось от долгой езды, и поскреб зачесавшуюся культю. Тропа впереди сужалась и круто поворачивала. Новый толчок потряс сознание. Так больно бьет по пальцам неловкого стрелка отпущенная тетива.
Кел? — мысленно спросил Керрис, но брата не было в его мозгу. Магрита оступилась и пошла боком. Он успокаивал лошадь, а сам все больше волновался. Или нависшие скалы порождали ощущение тревоги… Или в них кто-то скрывался.
— Стой!
Окрик подействовал. Задрав голову, Керрис увидел на скале женщину с луком в руках. На ней была грубая кожаная одежда. Лучница напоминала воинов с торнорских гобеленов. Черноволосая, с крупными чертами лица и обветренной кожей, она скорее всего была крестьянкой, но оружие держала уверенно и готова была пустить в ход.
— А, это ты, Кел, — обрадованно вскричала незнакомка. — Айлин! Добро пожаловать.
— Какого черта, Клео!
Женщина криво улыбнулась.
— Несем охрану на дороге. — За плечом Клео показалась голова мужчины. Он помахал рукой. — Все как прежде.
— С чего это вы вдруг надумали, — Кел ничего не понимал. — Что-то случилось?
— Война. На Совете в Илате узнаете обо всем. — Клео опустила лук. — Торопитесь.