Ричард провел вечер у Уайта, продолжая изображать потерю памяти. Его уважение к Чарльзворту увеличивалось с каждой минутой. Мир словно повернулся вокруг своей оси в обратном направлении: Ричард был учеником, а Фредерик учителем. Осторожно, но твердо он вводил его назад в привычный для него круг.

Это очень хорошо для Чарльзворта, убеждал себя Ричард. Когда все, наконец, восстановится, Фредерик избавится от своей душевной травмы. Он был уверен, что его игра расставит всех по своим местам. Если не получится, его сердце разорвется на части.

Как и после сцены в оранжерее, на душе у него было неспокойно. В раздумьях он провел всю ночь. Озадаченный смущением и сожалением, этими двумя чувствами, всегда презираемыми надменным герцогом Эвэлонским, в восемь часов утра он оказался в своей библиотеке допивающим уже второй стакан виски. Нахмурившись, он посмотрел на остаток жидкости и, подумав, что еще слишком рано пить, отправил все содержимое в горло.

Неожиданно дверь распахнулась.

– Пьешь свой завтрак, Ричард? Какая очаровательная декадентская традиция. – В облаке из серого шелка в комнату вплыла его мать.

– Да. Декадентская, – лениво процедил он. Опустив веки, он рассматривал хрустальный графин, размышляя о пользе еще одного стакана. Наконец здравый смысл победил, он поставил стакан обратно на поднос. Герцогиня медленно опустилась на диван.

– Ты выглядишь ужасно, дорогой. Ты не спал? – На удивление, в ее голосе было мало заботы.

– Так как ты знаешь все, что происходит в этом доме, ты должна догадаться, что нет.

– Так же хорошо я знаю и настоящую причину твоей бессонницы. Даже если ты ее не знаешь, – добавила она таинственно.

Впервые в жизни Ричард смотрел в лицо матери с недоверием.

– И что же это за причина, мадам? – рискнул он. Больше ему ничего не оставалось.

На ее лице появилась улыбка, и недоверие Ричарда быстро переросло в снисходительность.

– Так как широкие жесты и скандалы стали для тебя естественны, разум подсказывает, что и следующий случай не станет исключением. Кто-то, встретив, наконец, свою пару, беззаветно отдается любви, как это неосознанно делают Чарльзворт и Арабелла. Ты же, мой дорогой, ввергаешь нас всех в пучину ада.

Как никогда ранее, он был переполнен желанием отрицать слова матери.

– Может, тебе это представляется именно так, но я продолжу эту игру, не только для своего собственного удовольствия, но и на пользу другим.

Не заинтересованный взгляд заставил его продолжать:

– Еще немного времени, и Белла расторгнет помолвку, а я найду способ убедить Фредерика. Тем временем я выясню, что именно заставляет деда Мери прятать ее от общества. Итак, ты видишь, что я ввергаю всех нас в этот ад по разумной причине. – Чтобы его оправдание звучало более значительно, он бросил на нее высокомерный взгляд.

– Да, Ричард, я вижу. – Она тщательно расправила жемчужно-серый шелк своего платья. Через несколько минут пальцы замерли, и она подняла на него глаза. – Если я правильно поняла тебя, Ричард, как только ты все устроишь так, как ты хочешь, ты расскажешь Мери о своей болезни и отпустишь ее. Правильно, мой дорогой?

Обнаружив, что дверь в спальню Лотти не заперта, Мери вошла. В глаза ей сразу же бросилась записка, белеющая на подушках тщательно убранной кровати.

Дрожащими пальцами она развернула ее и прочла: «Моя дорогая Мери, сэр Роберт прав. Ты принадлежишь этому миру, а я нет и не буду никогда. Ты слишком дорога мне, чтобы причинить тебе боль, поэтому возвращаюсь туда, откуда появилась. Время, проведенное с тобой и Яном, было самым счастливым в моей жизни. Твой друг Лотти Бартон».

Слезы закапали на бумагу, превращая написанное в чернильные разводы. Мери поднесла сжатый кулачок к губам. Это все ужасный сэр Роберт и его слова!

Этой жестокости она ему не простит. Так или иначе, она заставит его заплатить. Но сначала она должна найти Лотти и вернуть ее в безопасное место Если Лотти снова окажется в «Цветке и шпаге», у нее есть все основания беспокоиться за ее будущее.

Мысль о потере Лотти и одиночестве разрывала сердце Мери. Она содрогалась в рыданиях, когда дрожащей рукой писала послание дяде.

Мери отдала приказание Вилкенсу отправить послание в Хэксем таким тоном, который ошеломил не только его но и ее саму. Безусловно, дядя еще в пути, но она не должна упустить его.

Она хотела пойти к Ричарду, чтобы он разделил с ней ее тяжесть, как в те дни на ферме.

Устыдившись своей слабости. Мери стояла в холле, размышляя, что же ей делать, Вилкенс неотступно следовал за ней.

– Вы преследуете меня? – Нервы ее были натянуты до предела.

– Мисс Мастертон, мне кажется, вы в замешательстве, – с достоинством сказал он. – Чем могу вам помочь?

– Где ее светлость? – Сейчас ее путаные мысли нуждались в том упорядочении, которому всегда могла помочь герцогиня. – Я должна поговорить с ней немедленно.

– Несколько минут назад их светлость вошла в библиотеку. – Вилкенс хотел проводить ее.

– Я знаю дорогу в библиотеку, Вилкенс. Пожалуйста, спросите, не видел ли кто из слуг, как мисс Бартон покидала дом. Хоть кто-нибудь!

Отвесив глубокий поклон, он ушел. Мери приблизилась к закрытым двойным дверям библиотеки; услышав голоса, она остановилась.

– Скажи, Ричард, когда ты собираешься сообщить Мери, что память вернулась к тебе давно?

Голос герцогини был ясно слышен через деревянные двери. Мери застыла на месте. Он знал? Память вернулась к нему? Она подошла ближе, чтобы услышать ответ.

– Я скажу ей об этом радостном событии, когда все выясню о ней и о делах ее деда. Тогда она будет свободна и может делать все, что угодно. – Голос его прозвучал, как голос человека с совершенно ясным сознанием.

Мир растворился вокруг нее, подобно тающей восковой свече. Какое-то мгновение она ничего не чувствовала и не видела. Когда чувства вернулись, в ней одновременно боролись ярость, страх, неверие, отчаяние.

Победила ярость. Она вырывалась из нее, подобно пламени, разрушившему ее конюшню в тот далекий несчастливый день их встречи.

Распахнув дверь, она вошла.

Безжалостный человек, превративший тонкую нить ее жизни в обрывки веревки, сделавший невозможной старую жизнь и все еще не вовлекший ни во что иное, повернул к ней лицо.

– Без сомнения, если бы правда ударила тебя по голове, как бревно в моей конюшне, ты все равно бы не узнал ее! – Дыхание перехватывало, но ее голос звучал мягко. – Так вот: я слышала все, что ты сказал!

– А…

Герцогиня грациозно поднялась и ушла. Мери смотрела в темные глаза Ричарда.

– Память вернулась к тебе в то утро, в конюшне, не так ли? В тот момент, когда мы… мы…

Глубоко в его глазах что-то сверкнуло, рот искривился в улыбке. Слова ее были наполнены горечью:

– Ты знаешь, что было с нами! – Дар речи вернулся к ней. – И в следующий момент все ушло. Если что и было между нами исчезло.

– Как трогательно с твоей стороны Мери. – Его сардоническая улыбка не смогла осветить потемневших глаз. – Думаю, что все что ты хотела сейчас сказать, можно назвать одним словом – страсть. И конечно, ты давала представление, чтобы вернуть мою…

– Я уже говорила тебе, почему солгала в первый раз! – Она вспыхнула: последнее обвинение обидело ее до глубины души. – Я не могла прекратить, боясь повредить тебе. Но ТЫ! – Ярость заставила ее отвести от него взгляд, а затем она снова посмотрела на него продолжив: – Ты лгал мне все эти недели! Память вернулась к тебе. Ты знал, что я ввела тебя в заблуждение, но все равно заставил меня приехать в Лондон. Ты позволил мне бороться за твое здоровье, твою жизнь. Я презираю тебя! – резко проговорила она.

– А что тебе до меня? – Его улыбка была так жестока, что он мог бы сам быть дьяволом предлагающим запретный плод. – Я продолжать этот фарс по своим собственным причинам, но мои мотивы куда выше твоего «очаровательного» плана украсть моего коня и мое кольцо, прежде чем труп был бы опознан!

Она была готова к возмездию, но не такому жестокому.

– Я говорила тебе… я боялась сэра Роберта. Я не хотела… выходить за него. – Всхлипы ярости заглушали ее слова. – Я хотела только освободиться от него.

Он подошел к ней так близко, что она откинув голову назад, могла рассмотреть его холодное лицо.

– Долг! – Он высекал слова. – Интересно, как далеко могла бы ты зайти в своем очаровательном представлении? Если бы я настоял, ты отдалась бы мне, Мери? А может, прямо сейчас?

Ее нервы были натянуты, как лук, выпускающий последнюю стрелу. Это уже слишком. Вся ее тревога о Лотти, вся ее боль из-за ненависти деда, вся ярость к этому человеку дала силу ее руке. Удар ее ладони по его щеке отозвался в плече. Она не могла поверить, что ударила его. С удивлением она рассматривала свою руку и красный отпечаток пальцев на его белой щеке.

Его ироничный смех вывел ее из себя.

Прежде чем она успела оттолкнуть его, его руки обвились вокруг талии. Тяжелый комок боли, застрявший в горле, не позволял сказать ни слова; она только слышала стук сердца.

Она попыталась освободиться, но его руки крепко сжимали ее.

– Давай найдем настоящий ответ на мой вопрос, Мери. – Голос его дрожал от возбуждения.

Мери была слишком ошеломлена, чтобы понять его намерения. Он поцеловал ее своим горячим ртом. Она устояла, только благодаря силе воли.

Она давно узнала правду о себе, а сейчас, к своему стыду, открыла, что даже его жестокая игра не смогла изменить ее чувств.

Когда, наконец, он отпустил ее, она, прежде чем открыть глаза и посмотреть ему в лицо, дождалась, пока сердце отмерит пять ударов.

С изумлением она обнаружила в его глазах боль. Она не могла в это поверить. Она не поверит этому никогда.

Мери знала, что не могла причинить ему боли. У нее не было такой силы. К своему глубокому сожалению, она знала, что только любовь может так изменить душу.

Дверь открылась, и она отпрянула от него. Дрожа, она взялась за спинку стула.

Лицо Вилкенса было застывшей маской, в то время как глаза почти вылезли из орбит, так усиленно переводил он их с Ричарда на нее и обратно.

– Ваша светлость, извините, что прерываю. – Впервые Мери услышала в его голосе что-то кроме помпезности. – Только что пришло сообщение от лорда Фордхэма. Он ждет вас немедленно в поместье Фордхэмов. Его бабушка сопровождает его и ждет вас там.

Ричард изучающе посмотрел на нее из-под тяжелых век.

– Я должен вернуться к этому делу. Мери. Мы закончим наше обсуждение по моему возвращению, будь уверена!

Повернувшись, он вышел из комнаты.

Затем ответ пришел к ней.

– Я уже буду далеко отсюда, прежде чем вы вернетесь, ваша светлость! – прошептала она.

Решив, что она должна нанять экипаж и отправиться на север, Мери набросила плащ поверх нового розового платья. Лотти, должно быть, в пути, и она сможет перехватить ее.

Отчаянный план отвлекал ее от мыслей о Ричарде. Она запихнула свои скромные вещи в ридикюль поверх драгоценностей матери и небольшой суммы денег.

Распахнув парадную дверь дома Эвэлонов, она столкнулась лицом к лицу с невестой Ричарда.

Арабелла удостоила ее самодовольной улыбкой красавицы, знающей себе цену.

– Прогуляться, Мери? А я пришла узнать, все ли туалеты доставлены от мадам Бодин.

– Еще вчера, – сказала Мери нетерпеливо. – Прости, но я должна идти. – Смутившись Мери посмотрела на улицы, открывшиеся перед ней. – Ты не знаешь, в каком направлении находится станция, где можно нанять экипаж?

Часто моргая, Арабелла изучающе посмотрела на нее.

– Да, знаю. Моя мама всегда нанимает экипаж у Пульмана, но только когда папы нет в городе или он не может нам его предоставить. Конечно, мама не может ездить в чем угодно.

Мери нетерпеливо ее прервала:

– Но где это?

– О, это очень удобно. Рядом с Сэнт-Джеймсом. Тебе просто нужно послать слугу через два квартала на север, а затем шесть на запад.

– Спасибо, Арабелла. Несомненно, прогулка поможет мне.

– Ты собираешься пройти восемь кварталов? – в ужасе вскрикнула Арабелла, прижав руки к горлу. – Зачем?

– Из-за дорогого друга! – кратко ответила Мери. Послав изумленной красавице короткую улыбку, она вышла из дома. Мери была переполнена яростью. У нее, как и у Ричарда, было серьезное дело!

Входя в дом, герцогиня увидела стоящую в открытых дверях Арабеллу, смотрящую на улицу.

– Милое дитя, что случилось?

Моргая длинными ресницами, Арабелла вошла в дом.

– Странная вещь, ваша светлость. Мери только что отправилась за экипажем к Пульману у Сэнт-Джеймса. Она пошла туда пешком и одна!

Стараясь совладать со своими чувствами, герцогиня закрыла дверь и ввела Арабеллу в фойе.

– Почему же она не пришла ко мне и не попросила экипаж для выездов в город?

– Она выглядела расстроенной, – сказали Арабелла, слегка сморщив лоб. – Случилось что-то неприятное?

Неприятное.

Это слово не могло передать того, что произошло в библиотеке между Ричардом и Мери. А где же Ричард? Да, и где Вилкенс? Она всегда была уверена, что он знает обо всем, что происходит в доме.

Вдруг она увидела, как Вилкенс бежит из-за дома. Его вид был так же необычен, как и само отсутствие на посту у двери.

– Вилкенс, знаешь ли ты, где мой сын, или почему мисс Мастертон отправилась одна к Сэнт-Джеймсу? – Она была рада, что ее голос не выдал настоящую тревогу.

– Их светлость в доме Фордхэмов по срочному делу, а мисс Мастертон отправилась на поиски мисс Бартон, которая покинула дом.

– Что? – вскрикнула герцогиня.

Это было так непохоже на нее, что Арабелла и Вилкенс застыли в немом изумлении.

– Немедленно объяснись, Вилкенс! – потребовала она.

– Мисс Бартон исчезла этим утром, не предупредив мисс Мастертон. По-моему, ее отъезд был вызван некоторыми замечаниями, сделанными сэром Робертом Ланкастером, когда он был здесь прошлым вечером. Ему нельзя доверять, так говорил их светлость лорду Чарльзворту. Так как их светлости нет дома, я взял на себя смелость послать за лордом Чарльзвортом.

Благоговение на лице Арабеллы не осталось незамеченным герцогиней.

– Удивительно, Вилкенс, как быстро ты взял ситуацию в свои руки, – выдохнула Арабелла.

Герцогиня, хорошо знавшая, каким образом ее преданному слуге удается держать их всех под прицелом, понимающе кивнула ему.

Он, сделав вид, что не заметил ее взгляда, обернулся на звонок у входа. С большим чувством собственного достоинства он ввел лорда Чарльзворта.

– Слава Богу, вы здесь, милорд.

Взгляды Чарльзворта и Арабеллы искрились энергией, способной свалить с ног кого угодно. Тем не менее, герцогиня твердо стояла на месте, когда молодой человек склонился над ее рукой.

– Я получил ваше послание и прибыл немедленно. Чем могу служить, ваша светлость? – спросил он с мальчишеским энтузиазмом.

– Вы должны отправиться к Пульману у Сэнт-Джеймса и доставить мисс Мастертон домой. Дитя отправилась искать мисс Бартон, свою компаньонку, которая убежала по вине сэра Роберта Ланкастера.

– Простите, ваша светлость, именно об этом предупреждал меня Ричард. Но волноваться не стоит, я догоню их.

– Милорд, возьмите мою карету, – предложила Арабелла, еле поспевая за ним. – Она ждет меня у тротуара. А впрочем, я еду с вами, если вдруг потребуюсь Мери.

– Да, дети, езжайте! Вместе! Немедленно! – поторопила их герцогиня, побуждаемая мыслью, что ужасная игра ее сына подходит к концу.

Сэр Роберт Ланкастер не мог поверить и удачу. Прекрасная мисс Мастертон, одна! Даже не подумав, почему она здесь, он быстро принял решение. Он должен воспользоваться возможностью.

Он постучал по крыше экипажа и остановил его. Открыв дверцу, он выпрыгнул на тротуар перед ней. Лучше не предупредив, подумал он.

Она резко остановилась, глаза метали синие молнии. Трепет желания охватил его. Девчонка становится очень привлекательной. Обладание ею может принести больше, чем он предполагает.

С этой мыслью он поклонился:

– Мери, как я…

– Прочь, сэр Роберт. – На этот раз она не утруждала себя вежливостью. – Лотти исчезла из-за вас.

Он быстро взглянул на дорогу. Никто не узнает и не сможет его остановить.

– Милое дитя, вы больны. – Он говорил достаточно громко, чтобы его могли слышать прохожие.

Вдруг он схватил Мери за руки и затолкал ее в экипаж.

Дверь захлопнулась, и они понеслись вперед. Отклонив голову назад, он смотрел в ее побледневшее лицо. Наконец-то она будет именно там, где ему надо.