© Линник М.В., 2013

© ООО «Издательство «Вече», 2013

* * *

 

Предисловие

– Убрать трап! Все по местам! Рубить швартовы! Два румба вправо! Поднять бизань и кливер! Трое на фок!.. Поднять все паруса! – раздался в кромешной мгле громовой голос.

– Есть, капитан! – в унисон ответили несколько голосов разом.

– Мистер Лоу! Займите место у руля!

– Слушаюсь, кэп, – мрачно отозвался хрипловатый голос.

Послышался шелест разворачивающихся парусов, и судно медленно поплыло навстречу неизвестности, подгоняемое свежим бризом и начавшимся отливом. Был предрассветный час.

Куда направлялось это судно? Кто был его капитаном? Да и как называлось само судно? А главное, почему оно так поспешно покидало порт, уходя в предрассветную мглу?

Ответить на все эти вопросы могли бы лишь люди, находившиеся на этом корабле. Для всех остальных это пока оставалось тайной. Судно бесшумно скользило по гладкой поверхности моря, с каждой минутой отдаляясь от берега все дальше и дальше. Однако не успело оно проплыть и двухсот ярдов, как со стороны гавани раздались ружейные выстрелы и послышались нестройные крики солдат, бежавших по пирсу. Вскоре к этим звукам присоединился и грозный рык береговых пушек.

– Погоня, кэп, – буркнул стоявший у руля мужчина, которого капитан назвал мистером Лоу. – Не думаю, что нам удастся оторваться. Их флагманский корабль развивает скорость до двенадцати узлов. Под полными парусами он летит, как ядро из пушки. Дьявол! Чтоб меня прибило осколком шпангоута! Болтаться нам на рее: днем раньше, днем позже, а пеньковая веревка нас все равно найдет.

– Мистер Лоу, – послышался в ответ спокойный, но в то же время твердый голос, – предоставьте мне об этом судить. Ваше дело твердо держать руль, а об остальном позабочусь я. «Победа зависит от доблести легионов» – так сказал Цезарь, а он был великим воином… Что касается скорости… У вас просто не было времени, чтобы оценить по достоинству ходовые качества этого корабля, но могу вас уверить, что вскоре вы измените свою точку зрения. Этот корабль практически стал моим вторым домом.

– Вам виднее, кэп, – хмыкнул мистер Лоу и замолчал, ожидая дальнейшего развития событий.

А тем временем от пристани отчалил фрегат и, набирая скорость, ринулся в погоню, не переставая обстреливать беглецов из погонных орудий. «Только бы выйти из гавани», – молнией пронеслось в голове человека, к которому мистер Лоу обращался «кэп». В эту самую минуту к ним подошел статный, хорошо одетый мужчина. Он слегка наклонился в сторону капитана и, стараясь перекричать оглушительные залпы орудий, раздававшиеся теперь не только с берега, но и с корабля преследователей, спросил:

– Морин, вы еще не передумали? Поймите, обратной дороги не будет.

Девушка, а капитаном этого призрачного корабля была именно девушка, повернулась к нему и пристально посмотрела в глаза молодого человека. В отблесках огня он увидел ее лицо, на котором были написаны решительность и уверенность в своих действиях. В ее горящих от возбуждения глазах не было ни страха, ни сомнений. Когда она заговорила, молодой человек уже знал ответ на свой вопрос.

– Да, я уверена, мистер Рочестер. У меня на этом свете нет никого и ничего, что могло бы меня удержать от подобного шага. Меня лишили дома, отца, жениха… Всего, что было мне дорого и мило моему сердцу. Меня не заклеймили и не казнили лишь потому, что в моих жилах течет королевская кровь и подобные действия могли бы вызвать скандал в Европе и в Англии. Но все равно: единственное, на что я могла бы теперь рассчитывать, учитывая произошедшие в моей жизни события, так это на позорное возвращение в Англию, где меня навечно поместили бы в монастырь или пансион для бедствующих вдов. Но я не готова служить Богу, пока в моем сердце живут жажда мести и ненависть. Я должна отомстить, и я отомщу тем людям, которые лишили меня всего – любви и жизни, ибо я умерла в тот момент, когда огласили приговор, а в тот день, когда его привели в исполнение, – умерла и справедливость… И даже если на это уйдет вся жизнь… Ветер попутный, а мы уже почти вышли из гавани. Удача будет на нашей стороне!.. – Затем, повысив голос, она добавила: – Поживее, господа флибустьеры, если не хотите стать болтающейся на виселице достопримечательностью Порта-Ройал!

Подгоняемый утренним бризом, корабль с каждой минутой ускорял свой ход. Все работали не покладая рук, окрыленные неожиданно свалившейся на них свободой. Но малочисленность команды давала о себе знать. Чем дальше они отплывали от берега, тем сильнее дул северо-западный ветер. Он безжалостно трепал паруса, мешая мат росам выполнять команды капитана. Пока еще ситуация была под контролем, но усиливающаяся качка и усталость, которая начинала незаметно подкрадываться к беглецам, делали эту работу все более трудновыполнимой. После отплытия флагманского фрегата не прошло и пятнадцати минут, когда уже стало ясно, что еще час-другой, и он настигнет взбунтовавшийся корабль. «Сдаться этим негодяям? Никогда!.. Лучше смерть, чем поражение! Значит, будем драться», – думала девушка, то и дело оглядываясь на преследовавший их фрегат. Она решительно сжала эфес своей шпаги. Выбросив из головы невеселые думы, она хрипло прокричала:

– Мистер Лоу, два румба вправо!.. Так держать!

– Есть, кэп, – ответил тот, незамедлительно выполнив ее команду. Но, несмотря на то что мистер Лоу беспрекословно выполнил ее приказ, он все равно не разделял оптимизма капитана. Этот морской волк, плававший ни один год по морским просторам, не раз сталкивался с военными фрегатами и не понаслышке знал, на что они способны.

– Мистер Рочестер, – обратилась девушка-капитан к человеку, все еще стоявшему около нее. – Приготовиться к бою!

– Слушаюсь, капитан! – прокричал он в ответ и, слегка поклонившись, стремглав побежал выполнять ее распоряжение.

«Боже мой! Неужели это происходит со мной?» – оглядываясь вокруг, говорила себе девушка. Она посмотрела вдаль. Там, где еще час назад океан сливался с небом, начала постепенно вырисовываться линия горизонта, алой полосой деля на две части совершенно разные стихии. Вспененная порывистым ветром вода отливала сине-фиолетовым цветом. Этот же ветер трепал великолепные золотистые кудри Морин, и кровь стыла в жилах двадцатилетней девушки от одной только мысли о том, что совсем скоро она, капитан этого корабля, должна будет, во главе малочисленного отряда, вступить в неравный бой против хорошо вооруженной армии своих врагов. Но чувство мести пересиливало страх, придавая юной беглянке силу и отвагу. Глядя на ее волевое лицо, слыша четкие, уверенные приказания, ни один член ее команды и не подозревал о той буре эмоций, которая захлестывала девушку. «Бог мой! – повторяла она про себя. – Кто бы мог подумать, что я, Елизавета Морин Батлер, дочь почтенного лорда Джеймса Батлера, Второго герцога Ормон, встану во главе команды пиратов?» Она на секунду закрыла глаза, и в один миг перед ней предстала вся ее прошлая жизнь: все события, встречи и расставания, горести и радости. И все казалось таким четким и ясным, как будто произошло только вчера. Хотя, если разобраться, то события, так круто изменившие течение ее жизни, и произошли только вчера…

 

Глава 1

Белый пушистый снег тихо падал на землю, кружась в медленном вальсе. Это было удивительное и по-настоящему сказочное зрелище. Особенно если учесть, что снег – не частый гость в этой точке земного шара. Благодаря близкому соседству с Атлантикой, с ее теплым течением Гольфстрим, бесснежные зимы нередко приводили в уныние детвору Дувра. Но сегодня, в канун Рождества, от которого все люди ждут волшебства, природа сжалилась над человечеством и преподнесла подарок. Снег пошел неожиданно. Казалось бы, ничто не предвещало его появления: утреннее солнце висело низко над горизонтом, озаряя своим золотистым светом небесную синеву. Но ближе к вечеру на горизонте со стороны моря появились тяжелые свинцовые облака. И когда луна сменила на посту всемогущее светило, с неба начали падать первые несмелые снежинки. А еще через час их замысловатый танец подхватили мириады других белых красавиц.

Елизавета Морин Батлер стояла у окна и как зачарованная смотрела на причудливый полет белых «мух». «Какой сегодня замечательный день! – подумалось ей. – О, я уверена, что этот день будет самым счастливым в моей жизни». Она улыбнулась собственным мыслям. Нежный румянец залил ее белоснежные щечки, а в глазах цвета морской волны заплясали веселые и игривые огоньки. Благодаря этому девушка, и без того очаровательная от природы, превратилась в ослепительную красавицу. Ее неистощимая жизненная энергия, жизнерадостность и остроумие сделали Морин (а близкие звали ее именно так) любимицей многих благородных семейств в городе.

Несмотря на древность ее рода и отдаленное родство с правящей династией, в прелестной девушке не было ни чванства, ни высокомерия. Она легко находила общий язык не только с высокородными вельможами, но и с людьми низкого сословия. Хоть ее отец, Джеймс Батлер Второй, герцог Ормон, и не разделял вольных взглядов своей дочери, он очень гордился ею. И единственное, о чем он не переставал жалеть, так это о том, что он не смог дать дочери того, чего она действительно заслуживала. Вынужденный покинуть после революции свое родовое гнездо на севере Англии, он со своей тогда еще малочисленной семьей перебрался в небольшое загородное поместье близ Дувра. Это был скромный дом, снаружи облицованный кирпичом и отделанный деталями из белого тесаного камня, украшенными переплетающимися резными завитками. Сочетание декоративных белокаменных частей и кирпичных стен было характерной чертой английской архитектуры того времени. Несмотря на скромные размеры, дом этот стал для Морин самым теплым и уютным местом во всем белом свете.

Благодаря воцарению на престоле Карла II конфискованные в 40-х годах XVII века земли были частично возвращены некоторым семействам, однако большая часть земель так и не вернулась к своим законным хозяевам. Причиной было то, что громадная часть земельных владений оказалась распроданной «старым дворянством» в уплату «композиций» – денежных штрафов. Впоследствии вернуть такие поместья, увы, оказалось невозможным. В числе пострадавших от революционных потрясений оказался и Джеймс Батлер. Не имея больше возможности получать со своих земель традиционную феодальную ренту (как это было заведено с XIII века), но и не желая получать от короны подачки в виде пенсий, синекур или щедрых денежных вознаграждений, молодой Джеймс Батлер вынужден был освоить новую для себя деятельность.

Дувр издревле был городом-портом. Древние римляне, владевшие некогда этой территорией, построили в начале нашей эры два маяка, чтобы указывать своим судам направление на гавань. После ухода римлян город и укрепления опустели, потеряв былое величество. Прошло более четырех сотен лет, прежде чем местность эта вновь пришла в оживление. Дувр по своему положению оказался, по сути, ключом от Англии. Именно поэтому на востоке городских земель был возведен величественный Дуврский замок, который охранял порт и город. Во времена Английской революции замок долгое время был в руках сторонников короля, что и послужило основной причиной того, почему Джеймс Батлер со своей семьей решил обосноваться в этой части Англии.

В те времена, о которых идет речь, порт Дувра считался одним из главных коммерческих портов Англии. Этот факт и подтолкнул молодого герцога к шагу, ставшему решением проблемы, связанной с пошатнувшимся финансовым положением. Нельзя сказать, что это решение далось ему легко. Многие вельможи, а среди них были и его друзья, с презрением отнеслись к затеянному им предприятию. Тем не менее, несмотря на шушуканье за спиной, Джеймс Батлер продолжал начатое им дело. Торговля шерстью, сукном и другими товарами не приносила сумасшедших денег, но позволяла содержать семью и дом в полном достатке. А построенный через десять лет для охраны судов лорда Батлера фрегат «Мэри Клэр» стал одним из лучших судов в порту и всегда привлекал к себе внимание не только обывателей, но и моряков, восхищавшихся его величественным видом, правильными формами и отличными судоходными качествами.

Морин, потерявшая мать еще в раннем детстве, с юных лет все свое свободное время проводила вместе с отцом либо в конторе, либо в порту. А когда в 1679 году на воду был спущен новый фрегат, названный в честь жены Джеймса Батлера, Морин все свои досуги стала проводить там. Отец вначале был недоволен поведением дочери и хотел было запретить ей появляться на судне, но Морин, с присущими ей кротостью и даром убеждения, сумела уговорить его. Однако это вовсе не означало, что юная Морин совсем забыла о своем высоком происхождении. Помнил об этом и ее отец, всегда желавший, чтобы его дочь стала настоящей леди и сделала достойную партию. Когда девочке исполнилось одиннадцать лет, Морин, до этого получавшей образование дома, пришлось забыть о забавах и морских прогулках. Пансион на целых пять лет стал ее вторым домом. С каким наслаждением она приезжала в родной город на редкие семейные торжества, вырываясь из плена унылых школьных классов! В эти всегда короткие, по мнению Морин, периоды времени никакими силами нельзя было удержать ее дома. Море и все, что с ним связано – корабли, паруса, альбатросы, новые страны и континенты, – вот о чем она мечтала, сидя в неуютных комнатах пансиона. Что могло сравниться с этим? Отец, видя тягу дочери к путешествиям, изредка брал ее с собой, и это всегда становилось незабываемым событием в монотонном течении ее жизни.

Постепенно взрослея, Морин превращалась в милую, прелестную девушку, при этом умную и прекрасно образованную. Этот юный нежный бутон, лишенный даже намека на колючки, постепенно распускался во всем очаровании молодости и свежести. На первом в ее жизни зимнем балу появление девушки вызвало бурю восторгов среди молодежи. Обворожительная внешность, изысканные манеры, необычайное остроумие и обаяние произвели неизгладимое впечатление на общество. К тому же Морин прекрасно играла на клавесине и обладала превосходным голосом. Не проходило и месяца без того, чтобы кто-нибудь из молодых людей не сделал ей предложения. Но ответ, к великому сожалению соискателей, всегда звучал один и тот же. Отец Морин не настаивал на браке, хотя среди претендентов было немало достойных людей. Лорд Батлер знал причину этих отказов. Ответ был на удивление прост: сердце юной прелестницы уже давно ей не принадлежало. Все ее мысли занимал молодой и блестящий капитан фрегата «Мэри Клэр».

Они познакомились, когда Морин было всего шестнадцать. Вильям Стерлинг только что поступил на судно помощником капитана. Молодым людям оказалось достаточно обменяться взглядами, чтобы между ними пробежала искорка, превратившаяся со временем в пожар. Джеймс Батлер узнал об увлечении дочери и после недолгих колебаний решил не мешать молодым людям. Он был твердо уверен, что честь его дочери в надежных руках, ибо более мужественного, честного и порядочного человека, чем Вильям Стерлинг, трудно было бы отыскать. Крепкого телосложения, с правильными чертами мужественного лица, всегда подтянутый, выдержанный, Вильям обладал холодным трезвым умом, чрезвычайной силой воли и большим запасом терпения. К тому же он происходил из старинного, правда обедневшего, рода.

Благодаря своей старательности, глубокому знанию морского дела, а также умению расположить к себе людей, уже через два года Вильям Стерлинг был назначен капитаном фрегата «Мэри Клэр», получив полное одобрение со стороны экипажа судна. Все это говорило в пользу молодого человека, поэтому, когда Вильям попросил руки Морин, Джеймс Батлер с радостью благословил их. И сегодня, в канун Рождества, на празднике, устроенном Джеймсом Батлером для близких ему людей, должна была быть оглашена помолвка Морин Батлер с Вильямом Стерлингом. Несмотря на то, что сам праздник Рождества, благодаря пуританам, не одобрявшим католические традиции старой Европы, был запрещен, в доме лорда Батлера в этот день всегда можно было найти празднично убранные комнаты, нарядно одетых людей и обильное угощение. И сегодняшний день не стал исключением.

Стоя у окна в великолепном бальном платье, Морин с нетерпением ожидала приезда гостей. От мыслей, переполнявших ее прелестную головку, лицо девушки то бледнело, то вдруг пунцовый румянец приливал к нежным щечкам. Она знала, что любит и любима. И от этого ее сердце погружалось в волны тепла и тихой радости. Мечты уносили Морин очень далеко: она строила планы и с надеждой смотрела в будущее. Но, увы, Судьба часто вносит коррективы, изменяя людские планы по своему усмотрению. Но все по порядку…

 

Глава 2

– Мисс, милорд просит вас спуститься вниз. Праздник вот-вот начнется.

– Спасибо, Кэтлин, – ответила Морин, ласково поглядев на свою служанку. – Ты можешь идти. Я сейчас спущусь.

Морин еще раз посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась отражению. «Все просто замечательно», – мысленно произнесла она и направилась к двери.

Спустившись вниз, она отдала слугам последние распоряжения относительно ужина, хотя в этом не было особой надобности: у лорда Батлера служили порядочные и ответственные люди, всей душой преданные семейству хозяина. Когда все было еще раз проверено, она вошла в зал, который уже начал заполняться гостями. Верная роли гостеприимной хозяйки, Морин обходила всех прибывших, приветствуя их добрыми словами и милой искренней улыбкой. Она была рада видеть всех этих людей, которые оставались близкими и верными друзьями на протяжении долгих лет, разделяя с семейством Батлеров все радости и печали.

Праздник был в самом разгаре. Стены парадного зала были украшены резными дубовыми панелями, тяжелую величественную мебель из красного и черного дерева покрывала богатая инкрустация из серебра и бронзы. По залу грациозно вышагивали нарядно одетые дамы и кавалеры. Менуэт уступал место аллеманде. И конечно, в доме лорда Батлера танцевали вольту и гальярду – самые популярные танцы в Англии во второй половине XVII века.

Не успели смолкнуть последние аккорды вольты, как лорд Батлер, выйдя на середину зала, поднял руки, призывая присутствующих к вниманию, и обратился к гостям с речью:

– Господа! Милостивые леди и милорды! Прошу всех собравшихся подойти ко мне поближе… о, благодарю вас. Во-первых, мне хотелось бы выразить свою искреннюю признательность за то, что вы приняли наше приглашение. Все вы прекрасно знаете, что мой замок – это ваш замок: здесь вы всегда найдете тепло и дружеское участие. Во-вторых, сегодня, 25 декабря 1688 года, я имею честь сообщить вам о помолвке моей единственной, горячо любимой дочери Елизаветы Морин Батлер с одним из самых достойных молодых людей, чье мужество и решительность уже не раз защищали меня и мою команду от грозящей беды. Леди и милорды, разрешите мне представить вам моего будущего зятя Вильяма Стерлинга! – И он указал всем присутствующим на молодого человека, стоявшего рядом с Морин. Молодой капитан выглядел смущенным похвалой и добрыми словами, сказанными лордом Батлером. Покраснев, он растерянно глядел на своего будущего родственника.

Послышались радостные восклицания, одобрительный гул повис в воздухе. Все принялись поздравлять молодых людей. В адрес Морин и Вильяма было сказано очень много добрых слов и искренних пожеланий. Все радовались за них, ибо они идеально подходили друг другу: молодые, умные, целеустремленные, красивые не только телесно, но и духовно. Казалось, ничто не может помешать им стать счастливой парой. Подруги, обступившие Морин, щебетали, как стайка разноцветных попугайчиков; засыпали девушку вопросами, чтобы тут же самим ответить на них. Молодые люди более сдержанно выражали свои эмоции. Они по очереди подходили к Вильяму, хлопали его по плечу и пожимали сильную мускулистую руку. После того как первый восторг и всеобщее ликование сменились тихой радостью, возобновились танцы. Вновь зазвучала чарующая слух, жизнерадостная, веселая, но в то же время торжественная музыка. Изящные дамы и элегантные кавалеры, преисполненные радужного настроения, заскользили по дубовому полу. Поэтому за всеобщим весельем никто сразу и не заметил появления в дверях офицера королевской гвардии. Он же, оглядев зал, твердым шагом направился к Джеймсу Батлеру, стоявшему в окружении своих друзей. При виде офицера радостное выражение лица лорда изменилось: недоумение быстро сменилось на нем неподдельной тревогой. Обменявшись несколькими словами с офицером, лорд Батлер жестом пригласил того проследовать за ним. Морин, став свидетельницей этой сцены, насторожилась. Ее природное чутье подсказывало, что произошло нечто такое, что в одночасье изменит ее судьбу. Улыбка мгновенно покинула ее лицо. Перестав танцевать, она поспешила вслед за отцом.

– Морин, дорогая, ты меня вот так покинешь? – услышала она.

Девушка мгновенно остановилась. Обернувшись, она с нежностью посмотрела на молодого человека.

– Нет, Вильям, конечно нет. Пора подавать десерт, и я хочу удостовериться, что все в порядке.

– Не задерживайся, милая. Мне будет тебя не хватать.

– Обещаю. Хотя тебе прекрасно известно, что где бы ты ни был, я всегда с тобой.

– Я знаю, милая Морин, и эти мысли согревают мое сердце в холода и придают уверенности во время бури.

– И так будет всегда, дорогой, – очаровательно улыбнувшись, проговорила девушка и послала своему возлюбленному воздушный поцелуй.

Морин вышла из зала и поспешила к кабинету отца, который (впрочем, как и вся обстановка этого дома) был образцом чисто английского стиля. Оказавшись у дверей кабинета, она поняла, что предчувствие надвигающейся беды ее не обмануло.

– Ты в этом уверен? – услышала она голос отца.

– Да, милорд. Наши друзья в Лондоне подтвердили эту информацию. Вильгельм Оранский, высадившийся восьмого ноября с двенадцатитысячным войском в Торбее, сейчас уже в Лондоне.

– А сэр Джон Черчилль? – поспешил спросить лорд Батлер.

– Главнокомандующий королевской армией, как и многие министры, уже перешел на сторону принца.

– Что ж, – задумчиво произнес лорд Батлер, – наш король остался в меньшинстве. Но тем лучше. Бесконечные волнения и восстания окончательно подорвали политический и экономический строй Англии. Я думаю, фигура Вильгельма Оранского (хотя он и не обладает блестящими знаниями и отменным здоровьем) все же в состоянии сплотить тори и вигов, которые готовы тянуть одеяло на себя, тем самым еще больше усугубляя непростую обстановку в стране. Таково мое мнение.

– Я согласен с вами, милорд, но… – замялся его собеседник.

– Что «но»? – нетерпеливо спросил лорд Батлер.

– Принц выдвигает ряд условий, которые неприемлемы для нашей политической партии.

– Я ничего об этом не слышал. Расскажите мне об этих условиях подробнее, – попросил офицера Джеймс Батлер.

– Он требует корону, – коротко ответил офицер.

– Но это невозможно! – вскричал лорд Батлер. – Только его жена Мария является прямой и истинной наследницей Английского престола. Мы не потерпим чужестранца на престоле!..

Джеймс Батлер был настолько поражен этой новостью, что некоторое время мог только беспокойно ходить взад и вперед по кабинету.

– Что на это ответили виги? – спросил он, наконец остановившись и сев в свое любимое кресло.

– Как и следовало ожидать, они в полном восторге. Виги не могут простить Якову гонения протестантов и реставрацию католицизма.

– Силы небесные! – вскочив, проговорил милорд. Заложив руки за спину, он вновь заметался по кабинету.

Гость и Морин (которая на протяжении всего разговора наблюдала за происходящим сквозь узкую дверную щель) не спускали глаз с лорда Батлера. Внезапно он прервал молчание.

– Виги прочат Вильгельму престол, потому что он воспитывался в строгих протестантских традициях, – пробормотал милорд. – Но его жена… Мария… она же католичка! Она не должна дать в обиду своих единоверцев.

– Так-то оно так, сэр Джеймс, только смею вам напомнить, как легко вспыхивают и чем заканчиваются столкновения между людьми различных вероисповеданий.

– Господи, в каком диком мире мы живем! – горестно вздохнул лорд Батлер. – На протяжении всей жизни я общался с различными людьми, и мне было все равно: католики они или протестанты, гугеноты или еретики. У меня своя классификация людей: они либо честные и порядочные, либо подлецы и обманщики. Вы знаете, что я сам протестант и мои предки воспитывались в протестантской вере. Моя жена, мир ее праху, была католичкой. Но от этого я не стал меньше любить ее. Моя дочь Морин…

– Она католичка, сэр, и в этом заключается основная причина, почему я здесь.

– Что? Вы считаете, что ей угрожает опасность?

– В Лондоне волнения, сэр, которые могут привести к действительно страшным последствиям, – ответил его собеседник. – Не сегодня завтра виги и тори найдут компромисс, провозгласив Вильгельма и Марию равноправными соправителями. Между тем фанатичное английское духовенство уже готовится к восстанию. Судите обо всем сами. Как будут развиваться дальнейшие события, одному только Богу известно. Моя семья многим вам обязана, и было бы черной неблагодарностью с моей стороны не предупредить вас о грозящей опасности.

– Спасибо, друг, – ответил лорд Батлер, подойдя к молодому человеку и похлопав его по плечу. – Так вы считаете, нам нужно бежать, как это сделал наш трусливый король?

– Нет, сэр, не бежать, а уехать на время, пока все не уляжется.

– Уехать? – Джеймс Батлер задумался. – Пожалуй, вы правы. Это самый верный способ сохранить достоинство и честь. В Вест-Индии у меня сахарная плантация, которую я давно не посещал. Кроме того, новый губернатор Ямайки не раз приглашал меня посетить чудный, по его словам, город – Порт-Ройал.

– Тогда не вижу причин откладывать путешествие. У вас превосходный корабль и его поведет первоклассный моряк…

– …который вскоре, я в этом просто уверен, станет и замечательным мужем для моей Морин.

– Так они уже помолвлены?

– Да, несколько минут назад я объявил всем гостям нашего праздника о помолвке и предстоящей свадьбе.

– О, как я некстати с дурными вестями, – смущенно заметил молодой офицер.

– Все в порядке, Карл, – слегка улыбнувшись, ответил лорд Батлер. – Я придерживаюсь того мнения, что даже плохие новости должны приходить вовремя.

Морин, все еще стоявшая за дверью, наконец не выдержала и постучала.

– А, это ты, дорогая? Входи, входи, детка, – вставая и делая знаки своему собеседнику, призывавшие того к молчанию, проговорил ее отец. Он старался выглядеть естественным и веселым, но изменившийся голос выдавал его истинное состояние.

– Вы чем-то расстроены? – спросила девушка, делая вид, будто ничего не знает.

– Что ты, милая, напротив, я принял очень приятное для тебя решение. Зная, как ты любишь путешествовать, я решил отправиться в небольшую увеселительную прогулку. Ты уже достаточно взрослая и мне не терпится показать тебе мир. Ты не против этой идеи?

– Конечно нет, но…

– Вот и отлично. Послезавтра и отправимся в путь! – с несколько наигранным энтузиазмом проговорил лорд Батлер. – Ну а теперь все танцевать, господа, танцевать и веселиться!

 

Глава 3

Что же это за неведомая земля – Вест-Индия, куда так поспешно решил отправиться сэр Джеймс Батлер со своей дочерью и будущим зятем? Существует утверждение, что честь открытия Америки принадлежит Колумбу, но в то же время доподлинно известно, что еще за пятьсот лет до Колумба к берегам Северной Америки приставал драккар пирата и мореплавателя Эйрика Рыжего, одного из предводителей норманнов. Об этом событии повествуют исландские саги. Так это было или иначе, но освоение или, правильнее сказать, захват земель, а также порабощение коренных жителей Северной Америки и близлежащих островов начались только после того, как Христофор Колумб нанес эти земли на карту. За открытие новых земель ему был пожалован дворянский герб и честь быть первым адмиралом всех островов и материков, которые он сможет еще открыть. Сан-Сальвадор, Куба, Гаити, Ямайка… Эти острова и многие другие были открыты во время первой и второй экспедиций великого путешественника. После провозглашения этих островов испанской колонией началось безжалостное порабощение коренных народностей и разорение земель. Золото – вот что интересовало первых конкистадоров. Уже спустя полвека вся Центральная Америка, Мексика, северная и западная части южноамериканского материка, от Карибского моря до юга современной Республики Чили, оказались под властью испанской короны.

Ямайка или Жамайка («Остров фонтанов» на языках арава) – мало привлекал испанцев, ибо все его богатство составляли только плодородные земли. Местные жители, трудясь на плантациях, не справлялись с непосильным трудом и часто умирали – не только от болезней, привезенных испанцами, но и от тоски по вольной жизни. Именно поэтому сюда для обработки земель начали ввозить черных рабов из Африки. Но, несмотря на это, рабочих рук все равно не хватало. И хотя испанцы не особенно стремились здесь поселиться, предпочитая Лиму и Картахену, просто отдать эти земли своим врагам тоже были не намерены.

Но время не стоит на месте, и Испания – самая могущественная морская держава в XV–XVI веках – начала сдавать свои позиции, и постепенно ее владения в Вест-Индии переходили к англичанам, французам и голландцам. В мае 1655 года Ямайкой завладел большой отряд англичан во главе с адмиралом Уильямом Пэном. С приходом новых хозяев сельское хозяйство на острове стало стремительно развиваться. Торговля какао, кофе и сахарным тростником к середине XVII века стала главными источниками доходов местных плантаторов. На одну из таких плантаций и направлялся Джеймс Батлер, стараясь спасти свою единственную дочь от религиозных фанатиков.

Отъезд был настолько поспешным, что на то, чтобы хорошо снарядить корабль для дальнего плавания, просто не хватило времени. Тем более что затянувшиеся сборы могли быть замечены, и тогда в порту начались бы ненужные пересуды. Поэтому Вильяму Стерлингу был отдан приказ действовать осторожно и постараться не привлекать внимания к своим приготовлениям. Для всех это должна быть просто очередная увеселительная прогулка, которую сэр Джеймс Батлер ежегодно устраивал для своей горячо любимой Морин.

И только выведя фрегат из пролива Па де Кале, Джеймс Батлер объявил собравшейся по его просьбе команде о конечном пункте назначения, скрыв, однако, истинную причину этого путешествия. Возгласы удивления сменились немым недоумением. Как? Не может быть! Корабль совершенно не подготовлен для такого дальнего путешествия! Все матросы, собравшиеся на палубе, прекрасно знали об этом. Знал это и Джеймс Батлер. Но его не смущали подобные вещи. Впереди много островов: Азорские, например, или остров Мадейра. На одном из них сэр Джеймс Батлер и планировал пополнить свои трюмы.

Вечером, сидя в кают-компании, лорд Батлер продолжил обсуждение насущных проблем:

– Мне кажется, – заметил он, – чтобы особо не отклоняться от маршрута, лучше всего сделать остановку на Азорских островах. Что вы на это скажете, Вильям? На это не уйдет много времени?

– Это вполне разумное решение, милорд. Если ветер будет нам благоприятствовать, то мы будем там самое позднее через неделю. Остров Санта-Мария – это как раз то, что нам нужно.

– Это тот самый остров, на который когда-то высаживался Колумб?

– Да, именно.

– Но, отец, – вмешалась Морин, – если я не ошибаюсь, там власть в руках у португальцев. Вы думаете, что это вполне благоразумно с нашей стороны?

– Морин, милая, не волнуйся. Между нашими странами вот уже сорок лет заключен союз. Поэтому Азорские острова – самое безопасное место, какое только можно найти при сложившихся обстоятельствах. Я почти уверен, что нас ждет гостеприимный прием у местного губернатора.

И действительно, на Азорских островах в те времена путешественники могли найти все самое необходимое, так как к середине XVII веке Азоры стали центром торговли между Европой, Индией и Америкой. Мореплаватели быстро оценили идеальное расположение островов для промежуточной стоянки во время длительного плавания. В их гавани принимали галеоны, груженные золотом и тканями, благовониями и сахарным тростником, табаком, ценными породами дерева и рабами. В те времена по пути из Индии и Америки на Азорских островах торговые суда не только пережидали сильные бури и пополняли запасы, но и укрывались от пиратов.

…Итак, попутный ветер неутомимо нес наших мореплавателей вперед, к далекой цели. Воодушевленный хорошим началом плавания, экипаж на время забыл о беспокойстве, поселившемся в сердцах с момента выхода фрегата из Дувра.

Не пробыв в гавани Санта-Мария и четырех дней, фрегат «Мэри Клэр» загрузил свои трюмы до отказа и вышел в открытый океан, взяв курс на Ямайку. На календаре было 16 января 1689 года. Дул холодный северо-восточный ветер, который гнал наших беглецов в неизвестность.

 

Глава 4

Океан… Что может сравниться с могучим, неукротимым и одновременно добрым и кротким океаном. Это не просто бескрайнее водное пространство, омывающее континенты, это живой организм, который не перестает удивлять нас своей многогранностью. Он обладает неким магнетизмом, ибо нет большей радости для моряка, чем плыть по водной глади, рассекать строптивые волны, стремясь вперед, навстречу неукротимому ветру. Океан дышит, пульсирует; от него исходит некая энергия, которая добавляет силы слабым, мощи – смелым, уверенности – бесстрашным. Атлантический океан, по которому плыли наши герои, занимает среди океанов, бушующих на нашей планете, второе место по величине. Но несмотря на небольшой, по сравнению с Тихим океаном, размер, он славиться нравом коварным и непредсказуемым. Океан простирается от изрезанных фьордами холодных северных берегов до кишащих крокодилами манговых болот, от штормового дикого берега Южной Африки к безмятежному спокойствию экваториальной штилевой полосы. Да, Атлантику не зря считают тысячеликим океаном…

…Ледяной северо-восточный ветер по мере приближения к экватору сменился теплым восточным, берущим свое начало в раскаленных североафриканских пустынях. Настроение у всех членов команды фрегата было приподнятое. Пока плавание, которое началось так поспешно и внезапно, протекало благополучно: дул попутный ветер, море было спокойным, на горизонте ни облачка и трюмы забиты до отказа всякой снедью. Так что удача сопутствовала мореплавателям. Поэтому все, от юнги до капитана, были преисполнены радужных надежд. Даже сэр Джеймс Батлер, вопреки своим начальным страхам и сомнениям, день ото дня становился все приветливее и общительнее. Англия осталась далеко за кормой, и чего-либо бояться не было причин. И лишь один член экипажа не разделял всеобщего веселья. Это была Морин. Гнетущее ощущение приближавшегося несчастья сковывало все ее мысли. Ее уже не радовали ни веселая игра дельфинов, часто встречавшихся на их пути; ни яркое теплое солнце, окутывавшее своими ласковыми лучами ее стройную фигурку; ни бескрайние просторы безмятежного океана, плескавшегося за кормой; ни изящные па белоснежных чаек и альбатросов в лазурной синеве неба – ничто не могло согреть сердца молодой девушки. Леденящий душу страх незаметно, предательски поработил все ее существо. Конечно, Вильям Стерлинг и Джеймс Батлер сразу заметили эту перемену в погрустневшей девушке. «Наверное, она тоскует по родине, по подружкам. С кем же теперь обсуждать предстоящую свадьбу» – так думали мужчины. Но когда девушка перестала выходить к завтраку, а потом и вообще превратилась практически в затворницу, они встревожились не на шутку.

– Можно войти, Морин? – как-то вечером услышала девушка за дверью знакомый голос.

– Да, отец, я сейчас отворю.

Впустив лорда Батлера в каюту, она села на прежнее место и пристально посмотрела на стоявшего рядом отца.

– Что-то случилось? – удивленно спросила она, потому что Джеймс Батлер молчал.

– Это я у тебя хотел бы узнать, дорогая, – несколько озабоченно ответил он, садясь в кресло рядом с ней. – В конце концов, ты одна можешь объяснить причину такого странного, да, да… странного поведения. Ты не выходишь к завтраку, без тебя проходит обед. Ты перестала гулять… да что там гулять. Ты перестала вообще разговаривать с кем-либо. Я ничего не понимаю! Может, тебе нездоровится? В этом причина? Тогда я позову лекаря, и он осмотрит тебя.

– Нет, отец, я чувствую себя нормально и физически совершенно здорова.

– Тогда что? Что? Человек не может ни с того ни с сего закрыться в своей каюте. Что-то гнетет тебя, ведь так?.. Почему ты молчишь? Я прав?

Девушка смутилась. Лорд Батлер, хорошо знавший свою дочь, попал в самую точку. Обычно между ними не было секретов, но сейчас Морин впервые не знала, как ей поступить.

– Отец, выйдем на палубу. Здесь немного душно, – ответила девушка. Она хотела выиграть чуть-чуть времени и собраться с мыслями.

Наступила дивная ночь. Прохладные сумерки принесли с собой облегчение после знойного дня. Теплый ветер едва колыхал повисшие паруса. Судно неслышно скользило по гладкой поверхности океана. Полная, сияющая холодным светом, лишенная жизни луна отражалась в черных водах. Было тихо и безмятежно. Морин не сводила глаз с мерцающей лунной дорожки, которая уходила вдаль.

– Так что, Морин, милая, ты все-таки расскажешь мне о причине изменения твоего поведения? Поверь, мы с Вильямом очень тревожимся.

Девушка тяжело вдохнула.

– Отец, – начала она и опять замялась.

– Что? Ну что, дорогая? – спросил лорд Батлер, нежно обнимая свою дочурку за плечи. В его голосе звучали такая искренняя забота и теплота, что у девушки защемило сердце. Да, отмолчаться не получится. Это было бы по крайней мере невежливо, а по отношению к ее отцу просто бессердечно.

– Я… я не знаю… Я не знаю, как объяснить вам мои чувства, мое состояние. Я понимаю, что со стороны все выглядит странным: ведь я должна сейчас наслаждаться счастьем, веселиться и радоваться жизни. Мы плывем к далеким загадочным островам на моем любимом корабле; рядом со мной люди, которых я обожаю и боготворю. Через некоторое время должна состояться моя свадьба… Что еще нужно, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливой? Но, отец, я так… я так несчастна! Да, да. Вы не ослышались.

– Но почему? – раздался возглас удивления. Джеймс Батлер был озадачен и не скрывал этого. Более того: он был просто поражен признанием своей дочери.

– Почему, Морин? Я всегда считался с твоим мнением и желаниями, позволяя тебе делать то, что подсказывало тебе твое сердце.

Глаза девушки наполнились слезами. Лорд Батлер улыбнулся и прижал ее к своей груди.

– Ну что ты, милая, не надо. Расскажи, что или кто делает тебя несчастной? Может, я смогу чем-то помочь? Ты, наверное, грустишь об Англии?

– Нет, отец, нет. Мне хорошо там, где есть вы, и Вильям, и наш корабль «Мэри Клэр».

– Но тогда… – недоуменно пожав плечами, сказал сэр Батлер и отстранился от девушки, – я уже ничего не понимаю. Ты можешь вразумительно мне все рассказать?

– Хорошо, – сдалась Морин. – Только дайте слово, что вы не будете смеяться надо мною.

– Клянусь! – торжественно, без оттенка шутки, ответил лорд Батлер, подняв правую руку.

– Понимаете, – начала девушка, – несколько дней назад мне приснился сон. Но это был не простой сон. Казалось, все, что со мной происходит во сне, происходит наяву. Мне снилось, что я посреди океана совершенно одна. Я плыву в утлой лодочке, у которой нет ни парусов, ни весел, у меня нет ни еды, ни единого галлона воды. Ночь… Вокруг меня неистовствует океан. Волны вздымают суденышко вверх, а потом с неимоверной силой бросают вниз. Мне страшно и очень холодно. Я громко взываю к Господу, молю о пощаде. Но Бог безучастен. Я взываю о помощи, но сквозь ветер и грохот волн меня никто не слышит. Никто! Я одна, совершенно одна! С криком ужаса, сорвавшимся с моих губ, я проснулась. Я боюсь, мне очень-очень страшно, отец! Я чувствую, с нами должно произойти что-то ужасное!

– Дочка, дорогая, – ласково гладя ее по голове, произнес лорд Батлер, – это только сон. В твоей душе живет страх неизвестности, вот тебя и посещают неприятные сны.

– Возможно, отец, вы и правы. Но сон повторяется снова и снова. Я не сплю уже несколько ночей, боясь вновь ощутить это ужас и леденящий душу холод.

– Это плохо, что ты не спишь, дорогая, так ты совсем измучаешься… Ты… Ты просто устала. Однообразная дорога выматывает. Но вот увидишь: как только мы прибудем в Порт-Ройал, ты забудешь обо всем на свете. Новая обстановка, новые люди, новые впечатления – это вытеснит из твоей прелестной головки все дурные мысли. Ты заразишься радостью этого города, всеобщим весельем, царящим там. Да, кстати, ты говорила на эту тему с Вильямом?

– Нет, отец. Он будет смеяться над моими страхами. Вильям считает меня фантазеркой и не воспринимает мои слова всерьез.

– Неправда! Он любит тебя и старается во всем тебя поддерживать. Если бы это было не так, я никогда не согласился бы выдать за него свою обожаемую дочь.

– Конечно, отец, вы правы. Но все равно, мне не хочется говорить с ним на эту тему…

– А я считаю, вам нужно ее обсудить. Между будущими супругами не должно быть тайн. Это залог счастливой и долгой совместной жизни. И чтобы не откладывать этот разговор в долгий ящик, надо сделать это прямо сейчас. Я позову его.

– Нет, нет, нет! – хватая лорда Батлера за руку, взмолилась Морин. – Только не сейчас. Я не готова…

Но лорд Батлер только мягко отвел ее руку и, поцеловав бледную щечку девушки, направился в кают-компанию, где его поджидал Вильям.

– Никуда не уходи, дорогая, – уже стоя в дверях, проговорил Джеймс Батлер и скрылся в темноте, оставив Морин наедине с ее тревожными мыслями.

 

Глава 5

– Морин, – услышала девушка знакомый голос.

Волна тепла захлестнула ее истерзанное страхами сердце.

Она повернула голову и взглянула на подходящего к ней Вильяма. Молодой капитан протянул ей плащ, сшитый из серого атласа.

– Морин, становится прохладно, – сказал он, помогая девушке поплотнее завернуться в плащ. – Ты можешь заболеть. Так нельзя. Ты должна беречь себя, хотя бы ради своего отца и меня.

Обняв девушку за плечи, он пристально посмотрел на нее. Его глаза светились заботой и любовью.

– Лорд Батлер вкратце рассказал мне о твоих страхах и подозрениях. Почему ты все не рассказала мне с самого начала, а предпочла держать это в себе? Ты мне не доверяешь?

Морин, ничего не ответив, прижалась к Вильяму. Как ей было хорошо сейчас! Рядом с Вильямом она чувствовала себя спокойно и уверенно. В эту минуту ей хотелось сказать только одно: «Остановись мгновение, не беги! Дай насладиться этим мигом!»

– Милая, мне кажется, это у тебя просто предсвадебные волнения. Но тебе не стоит волноваться: единственно, что изменится, так это то, что мы будем постоянно вместе, и никакие силы не смогут нас разлучить.

Морин горестно вдохнула. Почему-то при этих словах она вдруг почувствовала, что они уже никогда… никогда не смогут быть вместе. Вильям взял ее за плечи и слегка встряхнул.

– Ну, милая, взбодрись. Монотонному путешествию скоро придет конец. И все…

– И изменится ВСЕ, – вырвалось у Морин.

– Что значит «измениться все»? – недоуменно посмотрев на девушку, спросил Вильям.

– Мы не будем жить как прежде.

– Конечно, не будем. Ты станешь моей женой, и я с полным правом буду заботиться о тебе и оберегать от всех невзгод… Даже от снов! – молодой капитан улыбнулся и нежно поцеловал ее руку.

– Ты не понимаешь! – с негодованием произнесла Морин и, вырвавшись из его объятий, отошла в сторону.

– Да, не понимаю! И, между прочим, не только я. Давай вдвоем все обсудим. Так легче будет и тебе, и мне. Не отвергай мою помощь!

– Хорошо, – нехотя произнесла девушка и подробно рассказала все то, что уже знал ее отец.

Сначала Вильям слушал очень серьезно, но потом легкая улыбка появилась на его лице.

– Это все? – спокойно спросил он, когда девушка замолчала. – И из-за таких пустяков ты так переживаешь?

Морин ничего не ответила. Ее вдруг охватило беспокойство, непонятно откуда взявшееся волнение. Она пристально поглядела на темную гладь океана. Какая-то необъяснимая сила приковывала ее взгляд к горизонту.

– Будет шторм, – тихо проговорила она наконец.

– Не думаю. Море спокойное, барометр весь день был в стабильно-высоком положении, да и небо чистое – ни одного облачка. Посмотри сама.

– Будет шторм, – упрямо повторила Морин. – Взгляни вон в ту сторону!

Вильям оторвал взгляд от прелестного лица своей невесты и внимательно посмотрел в том направлении, куда показывала Морин. Ему хватило всего нескольких секунд, чтобы понять, что девушка права. Несмотря на непроглядную темноту, на горизонте уже можно было различить кратковременные всполохи, которые с неумолимой быстротой приближались.

– Ты права, милая, – повернувшись к девушке, проговорил Вильям, мгновенно став серьезным. – Пожалуйста, сделай мне одолжение: предупреди своего отца о приближающемся шторме. Затем сразу же отправляйся к себе в каюту. Ночь будет трудной, и я должен быть полностью уверен, что с тобой все будет в порядке. Договорились? Все, о чем ты мне сегодня рассказала, конечно, очень важно, но не стоит так сильно из-за этого переживать. Я рядом, а значит, нет ни единого повода для беспокойства. Понятно? А теперь иди, Морин. Здесь сейчас будет очень шумно и мокро.

Девушка молча повиновалась. Проводив ее взглядом до дверей кают-компании, Вильям вздохнул. Как ему хотелось оградить это милое его сердцу создание от всех невзгод и бед. Но покой так трудно достижим: сначала переворот в Англии, из-за которого они вынуждены были покинуть любимый дом, сейчас еще и буря. «Все будет хорошо. Фрегат – отличное судно. У него замечательная остойчивость, оно крепкое и им управляют люди, хорошо знающие свое дело».

И это была истинная правда. Фрегат «Мэри Клэр» был сделан на славу. Это был крепкий фрегат, построенный для сопровождения и охраны транспортных судов лорда Батлера. Как истинный знаток, он не пожалел ни средств, ни времени для сооружения корабля. На постройку корпуса пошли тщательно высушенные дубовые брусья и вязовые доски, причем искривленные стволы деревьев использовались так, чтобы изгиб волокон древесины соответствовал форме той или иной детали. Это придавало корпусу исключительную прочность. Острые обводы в кормовой части и штевень, сделанный под углом, произвели просто революцию в судостроении. Мачты фрегата были изготовлены из специально обработанных стволов шотландской сосны самого лучшего качества. Корпус корабля лорд Батлер решил не бронировать, так как это отразилось бы на скорости корабля. Но благодаря тому, что обшивку сделали из мореного дуба в два фута толщиной, фрегат мог выдерживать не только удары волн, но и большие механические нагрузки. Конечно, такое увеличение толщины корпуса тоже должно было уменьшить скорость корабля, но лорд Батлер и здесь все предусмотрел: вместо тридцати орудий он снарядил корабль только двадцатью четырьмя восемнадцатифунтовыми пушками. Это уменьшило не только вес корабля, но и численность экипажа. Но взамен недостающих орудий он распорядился установить на шканцах четыре шестнадцатифунтовые пушки, постаравшись тем самым еще более усилить остойчивость фрегата. Кроме того, на нос корабля лорд Батлер приказал установить погонное орудие, а на корме ретирадное. Таким образом, фрегат представлял собой хорошо защищенный плавающий форд. Но это было не самое ценное его качество: уникальными в этом корабле были его высокая скорость и хорошая маневренность. Развивая скорость до четырнадцати узлов, он вместе с тем отлично чувствовал умелую и твердую руку капитана. Вильям Стерлинг прекрасно знал, что по ходовым качествам с этим фрегатом не могли сравниться даже королевские военные корабли. Лорду Батлеру было чем гордиться!

Поэтому, глядя на стремительно приближавшуюся бурю, Вильям не волновался: судно готово было выдержать натиск яростной стихии. А что грядет сильный шторм – молодой капитан уже не сомневался. Хотя ветер все еще продолжал скорее ласкать кожу своим прикосновением, а море больше походило на гладь озера Уиндермир, вдали уже отчетливо слышался недобрый рокот волн и раскаты грома. Где-то у горизонта бушевала буря!

Вильям поспешил в свою каюту. Войдя в нее, он бросился к барометру. То, что он увидел, потрясло его: давление падало на глазах и составляло уже 945 мбар. Молодой капитан побледнел.

– Все намного хуже, чем я предполагал, – пробормотал он.

– Что случилось, мой мальчик?

Вильям от неожиданности вздрогнул. В дверях стоял Джеймс Батлер.

– У тебя озабоченный вид. У нас неприятности? – спросил лорд. Не дождавшись ответа, он продолжил: – Морин сказала, что будет шторм. Это, наверное, опять ее бурные фантазии. Сегодня я весь день провел на палубе и, сказать по правде, не увидел никаких причин для беспокойства. Думаю, Морин ошибается. По приезду надо будет свозить ее к хорошему доктору. Мне кажется, она сильно переутомилась.

– Нет, сэр, на этот раз Морин совершенно права. Будет сильный шторм. И я молю Бога, чтобы он не перерос в нечто более опасное.

– Что ты такое говоришь? – возмутился сэр Батлер. – Какое-то массовое помешательство на корабле: сначала дочь, теперь ты! На небе ни облачка! Светит луна, на черном небе отлично видны звезды. Погода замечательная!

– Да, сэр, конечно, но хочу заметить, что луна красная и вокруг нее круг мягкого рассеянного света. К тому же звезды не просто светят – они мерцают. А это все признаки, которые однозначно указывают на ухудшение погоды. К тому же усиливается ветер.

Лорд Батлер недоверчиво хмыкнул.

– А вы можете взглянуть на барометр, если не верите мне, – Вильям пожал плечами и, помолчав, добавил: – Простите, сэр, но мне нужно идти. Нет времени на рассуждения. Буря приближается слишком стремительно. Вернитесь в свою каюту. Никаких возражений, сэр! Сейчас я – главный на судне… Не возражайте!.. Вручив мне корабль, вы доверили моим знаниям и моим рукам жизнь корабля, экипажа, вашу собственную, а также драгоценную жизнь вашей дочери. Я должен исполнить свой долг! Поэтому, сэр, извольте подчиниться приказу!

Сказав это, Вильям практически выбежал из каюты. Лорд Батлер, стоя посреди каюты, выглядел крайне удивленным, ибо он впервые видел своего будущего зятя в таком сильном волнении. Он пожал плечами и, подойдя к столу, с любопытством взглянул на прибор.

– И что такого страшного он уви… – начал лорд Батлер и тут же осекся. – Господи, не может быть!

Барометр замер на отметке 920 мбар!

На непосвященных эта цифра не могла, конечно, произвести никакого впечатления. Ну, цифра, какое-то значение какой-то величины. Но не так это было для сэра Батлера, избороздившего океан вдоль и поперек, превосходно знавшего все тонкости морского дела. Он не раз участвовал в борьбе с возмущенной морской стихией. Но все же Джеймс Батлер не верил своим глазам. Он был просто ошеломлен!

– Боже мой! Грядет не просто буря, грядет ураган! Господи, спаси и сохрани нас! – только и смог выговорить сэр Джеймс Батлер, машинально вытирая платком холодный пот, выступивший у него на лбу.

 

Глава 6

Прошло всего несколько минут с того момента, как капитан Вильям Стерлинг покинул палубу. Предательское затишье сменилось резким порывистым ветром, который с каждой минутой усиливался. Под его натиском корпус, рангоут и такелаж жалобно стонали. Океан мгновенно ощетинился.

– Натянуть леера! Гнать к ветру! Взять паруса на рифы! – прокричал капитан, взбегая на мостик. – Быстрее, быстрее, ребята, если не хотите закончить свою жизнь в этом океанском захолустье!

Но матросов не нужно было подгонять: видавшие на своем веку ни один шторм, они догадывались о масштабах грозящей беды. Но того, что произошло в следующий момент, не могли представить даже самые просоленные морские волки. Внезапно оглушительный гром прокатился по черному, изрезанному молниями небу. Казалось, что с небес на утлое суденышко обрушился весь гнев Господень. В этот момент фрегат «Мэри Клэр» выглядел крошечным, как песчинка, в необозримом просторе океана. Молнии разрывали грозовое небо на части, грозя в любой момент испепелить судно дотла. В их свете можно было различить поверхность океана, покрытую белой пеной, которая в сполохах молний переливалась золотисто-кровавым цветом. Ветер был настолько силен, что матросам с большим трудом удавалось выполнять распоряжения капитана, который в этом хаосе старался изо всех сил перекричать шум бури:

– Убрать все паруса! Право руля! Положение левентик!.. О, Пресвятая Богородица!.. – только и успел вымолвить Вильям, увидев при вспышке очередной молнии надвигавшуюся волну. – Берегись!

Но было уже поздно. Громоподобный рев обрушившейся массы воды заглушил пенным гребнем последние слова капитана. Фрегат, не успевший встать к волне носом, от резкого удара сильно накренился, зачерпнув правым бортом океанскую воду. Но благодаря отличной остойчивости корабль практически сразу же выпрямился, готовый к новым испытаниям. В кромешной тьме слышались только рев ветра и шум волн, заглушавший стоны и крики людей, которых смыло за борт. Не успел корабль выровняться, как за первой волной последовала еще более мощная. Раздался такой громкий треск, что, казалось, корпус парусника разрывается на тысячи мелких осколков. У Вильяма похолодело все внутри. «Неужели все кончено?» – подумал он, и этот вопрос невысказанным замер на его губах. Но тут очередная молния раскроила небо на части, и в ее свете капитан увидел свое судно.

– Капитан, грот-стеньги больше нет! – крикнул его помощник.

– Рубить фок-стеньгу! – в ответ прокричал Вильям, стараясь перекричать беснующийся океан.

– Но, капитан, мы тогда совсем…

– Нет времени на обсуждение, Джек. Видишь, волны захлестывают судно. Если оно потеряет остойчивость – нам конец.

Но справиться с этой задачей было нелегко: невероятной высоты и неимоверной силы волны одна за другой набрасывались на корабль, сметая все на своем пути; вода ломала надстройки и выбивала стекла. Все помещения на корме были залиты водой. Прерывистые вспышки молний, прорезая кромешную темноту грозного неба, выхватывали остатки рангоута и такелажа, и порой казалось, что еще мгновение, и фрегат вспыхнет, как рождественская елка. Океан болтал судно как щепку, смывая за борт все, что не успели закрепить. И люди не были исключением.

– Корабль неуправляем, капитан! – сквозь грохот и свист ветра прокричал первый помощник капитана. – Я не могу его удержать!

– Бросить якорь!.. Лечь в дрейф! – ответил Вильям.

– Есть, кэп. Но это невероятно сложно!

– Что? – прокричал Вильям. – Я ничего не слышу!

Очередной раскат грома пронесся по небу. Вспышка молнии и… ужас застыл на лицах людей. Оцепенение сковало их тела и разум, ибо никогда в жизни им не доводилось видеть того, что предстало у них перед глазами сейчас: гигантская волна, или, как еще ее называют, «волна-убийца», – блуждающая в океане волна высотой примерно в девяносто восемь футов, неумолимо и с невероятной скоростью надвигалась на них.

«Это конец, – пронеслось в голове молодого капитана. – Это конец…»

И в тот же миг, увлекаемый волной, фрегат погрузился в пучину…

…Но корабль, построенный с такой любовью и заботой, управляемый такими стойкими и мужественными людьми, не мог так легко кануть в неизвестность. Когда фрегат накрыло этой страшной волной и, казалось, надежды на спасение уже не было, сама рука провидения с невероятным усилием подняла его из бездны. Как сказал один римский поэт, живший еще до нашей эры: «Каждому назначен свой день». Для экипажа фрегата «Мэри Клэр» этот день еще не настал…

Два дня и две ночи буря трепала несчастный корабль, как бы проверяя фрегат и экипаж на прочность. Два дня судно было в шаге от того, чтобы навеки погрузиться в бездну океана. Два дня люди молили Бога о спасении, и на утро третьего дня Господь, наконец-то, услышал их мольбы и своей всемогущей рукой обуздал строптивый, не в меру разъярившийся океан.

Очнувшись от забытья, в котором пребывали в течение последних суток, люди никак не могли понять, что происходит и где они находятся. Стояла мертвая тишина, не нарушаемая даже плеском волн. Те, кто был в состоянии встать, вышли на палубу. Было ранее утро. Серый ледяной туман окутывал весь фрегат плотным коконом. Он был настолько густой, что в нем трудно было различить предметы, находившиеся даже в метре от человека. Фигуры людей, потерянно озираясь по сторонам, устало бродили по палубе, периодически натыкаясь то на разбросанные вещи, то друг на друга. Был полный штиль: ни дуновения ветерка, ни легкого покачивания на волнах. Казалось, что корабль не плыл по воде, а летел по воздуху.

– Что происходит, капитан? – спросил рулевой у Вильяма.

– Трудно сказать, Джордж. Но мне рассказывали о таких загадочных явлениях. Правда, сам я с ними никогда не сталкивался. Бывалые моряки говорят, что такое нередко случается в Атлантике.

Рулевой поежился.

– Да, не жарко, сэр. Но все же куда нас занесла буря?

– Не знаю, Джордж. Вчера утром у нас оторвался плавучий якорь, а сделать новый мы так и не успели. Так что, где мы теперь, знает только Бог. Возможно, когда туман рассеется и выглянет солнце, мы сможем определить наше местонахождение. Главное, что ураган оставил нас в покое… Что это?

Раздались какие-то неясные звуки: грохот падающего предмета и тихие восклицания.

– Кто здесь? – громко спросил капитан.

– Это я, мой мальчик, – послышался голос лорда Батлера. – Совершенно ничего не видно. Вот и приходится идти на ощупь, натыкаясь на все подряд. Где тут лестница?

– Идите на голос, сэр. Я сейчас спущусь. Только осторожнее, кругом хаос.

– Это я уже понял… О Боже…

Послышался звук падающего тела.

– Сэр… Сэр, с вами все в порядке? Вы не ушиблись? – послышался взволнованный голос Вильяма.

– Да-да, не волнуйся, все хорошо. Я зацепился ногой за канат. Из-за этой густой пелены я ничего, совсем ничего не вижу… Спасибо, дружище, – обратился он к Вильяму, который помог ему встать.

Добравшись с его помощью до мостика, сэр Батлер огляделся вокруг.

– Куда нас занесло, мой мальчик?

– Я не могу ответить вам на этот вопрос. Возможно, через час туман рассеется и тогда…

Не успел Вильям закончить фразу, как внезапно налетел свежей бриз и туман начал улетучиваться, как по мановению волшебной палочки. Но какую же грустную картину увидели капитан и лорд Батлер в призрачно-белесом свете занимающейся зари! Вокруг царил ужасный беспорядок. Невооруженным взглядом было видно, что буря изрядно потрепала фрегат. Бак и верхняя палуба были завалены различными вещами: от рваной парусины до обломков рангоута. К тому же два вельбота, висевшие вдоль бортов, бесследно исчезли, а надстройка была сильно повреждена. Что до самого судна, то наблюдался небольшой крен. Буря повредила корпус корабля, и в трюме, вероятно, скопилось немало воды. На остатках рангоута безжизненно висели изуродованные истерзанные паруса.

– Во что превратился мой корабль? – горестно вздохнул сэр Батлер, не сводя грустного взгляда со своего детища, точнее, от того, что от него осталось.

Да, красавец-фрегат сумел выстоять под напором свирепой бури, но чего ему это стоило! Корабль потерял большую часть парусов, в корпусе образовалась течь, из-за чего были подтоплены многие помещения на корабле, в том числе и те, где хранились запасы еды. И несмотря на все старания экипажа, без устали откачивающего воду из трюмов, это не приносило пока желаемых результатов. Увы, корабль, столь величественно и горделиво покачивавшийся у причала в Дувре, сейчас превратился жалкую, плохо управляемую посудину. На паруснике катастрофически не хватало рук: одна треть экипажа была смыта за борт, вторая из-за полученных во время бури травм была недееспособна. Оставались только самые выносливые и сильные, но и они работали на пределе своих возможностей.

– Что будем делать, Вильям? – спросил лорд Батлер, которого не покидало угрюмое настроение. – Корабль практически потерял управление.

– Я так не думаю, милорд, – ответил как всегда оптимистически настроенный капитан. – Да, у нас нет стеньги, но зато мы сохранили грот-мачту и фок-мачту. На месте и бизань. Руль не сломан и даже не поврежден. Значит, все не так плохо. Поставим запасные паруса, залатаем течь, и вперед. Скорость, конечно, будет уже не та, но, бог даст, до ближайшего порта доберемся без проблем.

– Ну что ж, я вижу, к тебе вернулись твое хладнокровие и рассудительность. А то три дня назад я было в них усомнился.

– Сэр? – Вильям покраснел.

– Не волнуйся, мой мальчик, – поспешил ободрить его сэр Батлер, – у меня самого (что греха таить!) перехватило дыхание, едва я взглянул на барометр. Ты еще молод, но должен сказать, что без тебя, без твоих умелых действий мы вряд ли выбрались бы из пасти стихии. Ты можешь гордиться собой!

– Не перехвалите меня, сэр, я сделал только то, что должен был сделать. Кроме того, я был не один: я ничего не смог бы сделать без своей команды. И меня огорчает тот факт, что не удалось спасти всех. А что касается ситуации, которая сейчас сложилась, то для нас теперь самое главное – это определить наше местоположение, и тогда мы сможем уже более уверенно сказать, насколько нам повезло. В любом случае, мы живы, а значит, будем бороться до конца.

– Еще раз убеждаюсь, что моя дочь сделала правильный выбор, согласившись выйти за тебя замуж, – похлопывая Вильяма по плечу, проговорил сэр Батлер. – Ей повезло!

– Нет, сэр, это мне повезло. Я восхищаюсь вашей дочерью, милорд. Во время бури она вела себя как настоящий борец: ни жалоб, ни слез, ни сетований на жизнь. Наоборот, она, рискуя своей жизнью, помогала нашему доктору перевязывать раненых, несмотря на то что я запретил ей делать это, ради ее же собственной безопасности. Но кто может устоять перед силой ее характера…

– …и перед ее прелестными глазами, – посмеиваясь, добавил лорд Батлер.

– Милорд, – только и ответил Вильям, сильно смутившись.

– Ничего-ничего, мой мальчик, любовь – великое чувство. Знаешь, какой поступок считается самым смелым для мужчины?

– Не смею предположить, сэр, – ответил капитан, в недоумении пожимая плечами.

– Самый смелый поступок – это не брать бастионы, не побеждать в великих сражениях, а отважиться любить женщину всем сердцем. Не каждый решится на подобный шаг. Ты не побоялся этого, и поэтому я ни секунды не колебался и с радостью отдал тебе самое ценное, что есть у меня в жизни – мою дочь. Ибо все остальные сокровища меркнут перед любовью отца.

Они еще долго могли бы беседовать на эту тему, но их разговор был прерван неясными голосами, доносившимися с полубака и шкафута.

– Капитан, капитан! Там… по левому борту… Смотрите, в тумане…

Вильям схватил подзорную трубу. В молочно-белом тумане, который очень неохотно сдавал свои позиции, можно было рассмотреть что-то большое, правда, непонятных очертаний. Но не прошло и получаса, как у левого фальшборта, на расстоянии всего полукабельтова от их борта, появился… корабль!

 

Глава 7

Что это за корабль? Кому он принадлежит? Кто его капитан? Какие цели он преследует? Все эти и другие вопросы мгновенно возникли у капитана и лорда Батлера. Но ответить на них было не так-то просто: корабль не подавал никаких признаков жизни. Паруса на нем не были убраны и безжизненно висели на реях. На палубе не было ни души.

– Что это за корабль? – наконец озвучил свои размышления лорд Батлер, беря позорную трубу из рук Вильяма и, в свою очередь, внимательно рассматривая парусник.

– Я… я не знаю, сэр. Даже не могу предположить, какой стране принадлежит это судно, – озабочено произнес капитан. – Никаких опознавательных знаков!

– Но обитаем ли он?

– Трудно сказать.

– Капитан, а если это «Летучий голландец»? – спросил рулевой.

Матросы, находившиеся неподалеку и услышавшие разговор, поспешно перекрестились. Суеверный страх охватил их. Истории про корабль-призрак еще с древних времен передавались из уст в уста теми, кто бороздил моря и океаны. И трудно было найти хотя бы одного моряка, который не верил бы в его существование. Но все же находились и такие, кто более трезво подходил к этому вопросу. Самые здравомыслящие даже пытались рационально объяснить это явление.

Согласно бытовавшему мнению, «Летучий голландец» – это корабль-призрак, который никогда не сможет вернуться в свой порт и обречен до скончания веков скитаться по морям и океанам. Существует много версий этой легенды. В одной утверждается, что капитан корабля-призрака пытался любой ценой обогнуть мыс Доброй Надежды (а этот район знаменит своими страшными бурями), и корабль вместе с командой канул в бездну и восстал из нее, чтобы наводить страх и ужас. Другая версия гласит, что на борту было совершено ужасное преступление, в результате которого вся команда погибла и корабль некому было привести в родной порт. Но были и другие мнения: кто-то утверждал, что команда не была убита, а экипаж заболел чумой или холерой. Версий много, но все они сходятся в одном: капитан и команда продали свои души дьяволу или сам Бог наказал их за грехи. Среди моряков живет поверье, что встреча с «Летучим голландцем» – дурное предзнаменование, означающее скорое кораблекрушение. Все рассказы очевидцев начинаются одинаково: «Летучий голландец» появляется внезапно, как бы из ниоткуда. Появление его сопровождают густой туман и полное безмолвие. Никто не отвечает на сигналы и не подает иных признаков жизни. А затем корабль так же внезапно растворяется в воздухе.

Но этот парусник и не думал исчезать в утренней дымке. Напротив, он, согласно физическому закону, который гласит, что два корабля, идущие параллельно друг другу, притягиваются, постепенно стал приближаться. Несмотря на крики матросов, которые уже пришли в себя, убедившись, что этот корабль – не призрак, парусник продолжал покачиваться на волнах в полной тишине: ни звука, ни шороха.

– Капитан, похоже, там никого нет, – произнес боцман, поднявшись на мостик.

Вильям медлил с ответом. Осмотрев парусник еще раз в подзорную трубу, он резко повернулся и отдал приказание:

– Спустить уцелевший вельбот. Мистер Ройс, возьмите с собой пять человек и обследуйте корабль. Если на нем есть люди, им, судя по всему, необходима помощь. Словом, действуйте согласно обстановке.

– Слушаюсь, сэр.

Когда вельбот был уже спущен, Вильям подошел к боцману и проговорил вполголоса:

– Джон, будьте осторожны. Что-то не нравиться мне все это. Вероятно, это уловка.

– Не беспокойтесь, сэр. Сделаю все, что от меня зависит.

Из команды отобрали самых отчаянных сорвиголов, не верящих ни в Бога, ни в черта. Через четверть часа команда, возглавляемая Джоном Ройсом, была уже на борту странного и загадочного судна. Вокруг царил если и не идеальный, то вполне сносный порядок. Непохоже было, чтобы это судно, подобно «Мэри Клэр», попало в шторм, который чуть было не погубил фрегат. Все снасти, весь рангоут и такелаж были целыми и невредимыми. «Ну что ж, неплохая находка. Вещи с этой посудины вполне сгодятся для ремонта нашего фрегата», – решил боцмана. Команда из шести человек внимательно обследовала корабль дюйм за дюймом. Ничего подозрительного не было, за исключением того, что все орудия – двенадцать шестифунтовых пушек – находились в состоянии боевой готовности. «Что-то тут не так», – насторожился Джон Ройс.

– Поосторожнее, ребята. Возможно, нас ожидают сюрпризы. Думаю, не стоит расходиться. Будем держаться все вместе.

Обследовав бак и полубак, они оказались в камбузе, где в дымящемся котле варился суп из морской черепахи. Кругом царил беспорядок: гора грязной посуды, пустые бутылки из-под рома, объедки, нечистоты.

– Сэр, взгляните на это. Если бы наш капитан увидел такое на фрегате, Роберту здорово бы досталось, – сказал один из матросов, брезгливо указывая на тарелку.

– Ты прав, Козинс, – ответил Джон Ройс. Правда, его сейчас больше интересовал не порядок на их камбузе, а человек, который устроил такой беспорядок здесь.

Вид грязной посуды и приготовленного жаркого наводил на мысль, что этот корабль все-таки обитаем или… «Чертовщина какая-то», – перекрестившись, пробормотал боцман. Выйдя на главную палубу, они обследовали и ее. Ничего и никого! Немного успокоившись, Джон Ройс сказал:

– Значит, так: вы четверо обследуйте трюм и кубрик, а мы с Козинсом займемся капитанской каютой. Необходимо разобраться, что же на самом деле произошло с кораблем.

Каюта капитана выглядела не намного лучше остальных помещений. Окна каюты были украшены витражами, персидские ковры, бывшие некогда весьма недурными, теперь находились в плачевном состоянии, так как были обильно залиты вином и ромом. Над огромной кроватью, сделанной из красного дерева и занимавшей почти половину каюты, висел шикарный балдахин, сшитый из самого лучшего китайского шелка. Но он был настолько грязен и засален, что давно уже потерял свою былую привлекательность. Вокруг кровати была разбросана разномастная одежда: сорочки, кафтаны, несколько пар панталон. Рядом с кроватью стоял длинный дубовый стол, полностью заваленный бумагами. Именно к нему и направился Джон Ройс, с отвращением отталкивая от себя грязную одежду. Подойдя вплотную к столу, он начал просматривать лис ток за листком, стараясь найти какую-нибудь информацию, чтобы узнать, что же произошло с кораблем на самом деле. Он еще не просмотрел и половины корреспонденции, как внезапно почувствовал прикосновение холодной стали к голове.

– Что-то потеряли, мистер? – услышал он ехидный голос. Увидев, что рука боцмана интуитивно потянулась к пистолету, неожиданный собеседник добавил: – На вашем месте я не стал бы делать резких движений.

Джон Ройс медленно поднял голову. Около него стоял высокий, броско одетый мужчина лет тридцати с длинными вьющимися волосами и насмешливыми глазами. С его загорелого, слегка одутловатого лица не сходила ироничная улыбка. В руке он держал заряженный пистолет, направленный в голову боцмана. Позади незнакомца стояло еще трое вооруженных до зубов людей.

– О, вы что, язык проглотили, милейший? – язвительно произнес незнакомец. – Если бы я лично не слышал, как пару минут назад вы лихо командовали своими молодцами, то я бы подумал, что вы глухонемой. Может быть, вы боитесь? Нет? Он не боится, – сказал он, обращаясь к своим товарищам, стоявшим у него за спиной. – Такой бравый солдат, конечно, не может бояться, даже если к его голове приставлен мушкет.

– Кто вы? – еле сдерживая нарастающий гнев, спросил Джон Ройс.

– О, к нам вернулся голос, а значит, и разум. Это радует, – еще громче рассмеялся незнакомец. Затем он что-то крикнул по-французски, и через секунду в каюту ввалилось еще человек десять матросов, держащих в руках кто сабли, кто мушкеты.

Незнакомец убрал мушкет от головы боцмана и вальяжно уселся в кресло, положив ноги на стол.

– Итак, вы спрашиваете, кто я? – немного помолчав, начал незнакомец. – Что ж, я отвечу. Я тот, кто любит бороздить моря в поисках приключений; тот, для кого звук стреляющих пушек милее любой музыки; я тот, кому не страшен Дьявол, потому что я сам Дьявол, я…

– Довольно, сударь, я уже догадался, – Джон Ройс перебил хвастливую речь своего собеседника. – Вы обыкновенный пират, грабящий и убивающий без зазрения совести всех, кто попадается вам на пути.

– О, зачем так сурово, – расхохотался капитан пиратского судна. – Мы такие же моряки, как и вы, разница только в том, что вы живете по своим порядкам и законам, а мы – по своим… Но хватит праздной болтовни. Предлагаю вам сделку в обмен на вашу жизнь. Вы сейчас спокойно подниметесь на палубу и, как ни в чем не бывало, скажете своему капитану, что корабль пуст. Он отправит сюда еще часть команды, которую мы мирно, без лишнего кровопролития, захватим, доказав тем самым, что мы не звери. Оказавшись в меньшинстве, остальные не смогут сопротивляться, и мы избежим ненужных смертей. Вы ведь хотите именно этого? Не так ли?

Боцман угрюмо повесил голову.

– Вот и хорошо, – произнес незнакомец и, отдав приказания своим людям, взял Джона Ройса под руку.

Они медленно двинулись к выходу. «Что же делать? – заметались мысли боцмана, который был предан капитану и лорду Батлеру всей душой и телом. – Как предупредить капитана об обмане?» В его голове моментально созрел план. Он понимал, что единственный выход из этой ситуации – это пожертвовать собой. И Джон Ройс, не раздумывая, пошел на этот шаг. Выйдя на палубу, озаренную утренним солнцем, он увидел, что на «Мэри Клэр» уже начали беспокоиться.

– Мистер Ройс! – услышал он голос капитана. – Что у вас стряслось? Почему вас так долго не было? Все в порядке? Вам удалось что-нибудь узнать?

Джон Ройс обернулся в сторону капитанской каюты, из которой только что вышел, и встретился с насмешливым взглядом незнакомца.

– Капитан! Капитан! – внезапно закричал боцман, подбежав к борту. – Это засада! Берегитесь! Это пира…

Последние слова отважного и преданного боцмана заглушили пистолетные выстрелы. Кровь хлынула из честной груди старого моряка. Побледнев, он пытался что-то еще сказать, но, увы, силы оставили его. Подняв руку, он сумел только жестом показать на корму и тут же замертво упал на палубу.

 

Глава 8

– Мое имя – Уильям Райт, – представился незнакомец, вальяжно расхаживая по палубе «Мэри Клэр», то и дело с отвращением отпихивая от себя разбросанные вещи и обходя тела мертвых моряков. – Я такой же подданный Его Величества, как и вы, господа, но так сложилась жизнь, что Франция стала мне милее, чем моя Родина.

– Как можно было предать свое отечество? – в гневе вскричал лорд Батлер.

– О, какие громкие слова, сэр Джеймс Батлер… Я ведь не ошибаюсь, милорд?

Тот в ответ только слегка кивнул головой.

– Так вот, я продолжу. Не надо упрекать меня в измене. В истории полно таких случаев. Взять, к примеру, генуэзца Андре Дориа, век тому назад бороздившего Средиземное море. Он служил и дожам, и французам, и Риму. Кто больше платит, к тому и стремятся люди – любители приключений.

– Что вы намерены сделать с нами? – услышал Уильям Райт чистый, звонкий, похожий на звук серебряных колокольчиков голос.

Он резко обернулся и увидел стоявшую в дверях кают-компании молодую девушку.

– Раз на корабле нет ничего, что могло бы вас заинтересовать, вы собираетесь продать нас, как негров? – не дождавшись ответа, продолжила расспросы девушка.

– О, мадемуазель, – шутливо поклонился Уильям Райт, снимая с головы шляпу, – вот уж никак не мог предположить, что в такой очаровательной головке может быть столько здравого ума. Вы совершенно правы: ваш корабль, точнее, все, что от него осталось, ваша команда, и особенно вы, мадемуазель, – все это принесет мне немалую прибыль.

Он замолчал, с любопытством рассматривая побледневшую девушку.

– Морин, вернись в свою каюту, – приказ лорд Батлер, видя, с каким вожделением вся команда пиратского корабля смотрит на его дочь.

– Мистер, вы забываетесь, – повысил голос Уильям Райт и, подойдя вплотную к лорду Батлеру, надменно произнес: – Теперь Я здесь командую и Я отдаю все распоряжения, и только Я могу решать, что должен делать тот или иной человек на МОЕМ корабле.

– Капитан Райт, я только прошу оградить мою дочь от всего этого ужаса и публичного унижения. Я не хотел бы, чтобы она участвовала во всеобщей вакханалии.

– О, ну что вы, милорд, это обыкновенный захват корабля, и поверьте, впервые он прошел без особых жертв. Мне невыгодно портить товар.

– Капитан Райт, а что будет с ранеными? – услышали мужчины твердый голос молодой девушки.

– Молчать! – вдруг рявкнул стоявший рядом с ней пират, лицо которого было обезображено шрамом, полученным во время одного из сражений. Он так сильно ударил Морин по лицу, что та пошатнулась. – Будешь говорить только тогда, когда тебе разрешат!

Сэр Батлер кинулся было на защиту дочери, но капитан Райт властным жестом остановил его. Затем резко развернулся на каблуках и направился к своему боцману.

– Мистер Лоу! Если вы еще раз посмеете до нее дотронуться, не имея на то моего разрешения, то обещаю вам, что килевание будет для вас самым легким наказанием. Я ясно выразился?

– Да, капитан, – угрюмо буркнул тот, кого капитан назвал мистером Лоу, и, бросив злобный взгляд на девушку, отошел.

– Ну, довольно светских разговоров… Все по местам, раззявы неблагодарные! – неожиданно рявкнул капитан Райт, демонстрируя свой крутой нрав и жесткий характер. – Запереть всю команду в трюм!

– А раненых?

– Я сказал ВСЮ команду в трюм. Если эти собаки подох нут там – не велика потеря. Меньше будет ртов… Милорд, соблаговолите проследовать в свою каюту до дальнейших распоряжений, – сухо произнес Уильям Райт и, повернувшись к девушке, добавил: – А что касается вас, моя храбрая леди, то не будете ли вы столь любезны принять мое приглашение и отпраздновать нашу, точнее мою, победу.

– При виде вас у меня как-то пропал аппетит, капитан, – дерзко бросила ему в лицо Морин.

– О, как вы, однако, храбры! – улыбнулся капитан Райт, ничуть не обидевшись на слова девушки.

– Потому что в трусливых душах нет места для радости и счастья!

– О, какие красивые слова! Мы могли бы неплохо поболтать с вами на эту и другие темы. Пройдемте, – он жестом пригласил Морин в кают-компанию. – Обещаю, что не трону вас и пальцем. Вы бриллиант моей коллекции и портить его я не намерен. Сейчас подадут обед, и мы сможем мило побеседовать в спокойной обстановке.

– С вами? Никогда! – гневно произнесла девушка, презрительно передернув плечами.

– Чем же я вам так противен? – улыбаясь, осведомился Уильям Райт. Его настолько забавляла эта игра в кошки-мышки, что он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Я умен и образован в отличие от остального стада, – и он рукой показал на толпу плохо одетых людей, копошившихся на палубе. – Более того, я достаточно интересен и многие здешние красавицы пытаются добиться моего расположения. Я богат, молод, красив. Что вам еще нужно?

– Давайте отложим это разговор, он мне неприятен. Я устала и хотела бы отправиться в свою каюту.

В этот момент она увидела Вильяма, безжизненное тело которого волокли двое полуодетых пиратов. Голова и разодранная одежда молодого человека были заляпаны кровью. Он и вся боеспособная команда дрались как тигры, защищая свой корабль от морских разбойников. Но что могла сделать малочисленная группа измотанных людей, не ожидавших нападения, против толпы головорезов? И как это ни прискорбно, но уже через полчаса после начала боя стало очевидно, что команда фрегата обречена на поражение.

– Вильям! – в ужасе закричала девушка и, оттолкнув капитана Райта, бросилась к своему жениху.

Мистер Лоу попытался ее задержать, но, поймав гневный взгляд своего капитана, пожал плечами и ретировался.

– Вильям! – прокричала девушка, подбежав к возлюбленному. Затем она посмотрела на его тюремщиков и топнула своей маленькой ножкой. – Да положите же его немедленно!

Те взглянули на Уильяма Райта и, увидев, что он кивнул в знак согласия, положили безжизненное тело на палубу. Морин мгновенно перевернула Вильяма на спину и склонилась над ним, пытаясь уловить малейшие признаки жизни.

– Воды! Сейчас же принесите ему воды! – Девушка умоляюще взглянула на капитана Райта. – Мистер, пожалуйста!

Видя, что ему посчастливилось найти слабое место в броне этой воинствующей молодой особы, капитан Райт усмехнулся.

– Воды, мистер Лоу… Разве вы не услышали молодую леди? Прикажите, чтобы принесли воды для нашей юной леди.

Ворча что-то себе под нос, мистер Лоу нехотя исполнил приказание капитана, так как уже убедился на горьком опыте, чем заканчивается неповиновение капитану Райту.

Бережно приподняв голову Вильяма, девушка осторожно влила ему в рот несколько капель живительной влаги. Веки молодого человека дрогнули, и он через секунду приоткрыл глаза. Увидев лицо своей возлюбленной, Вильям слегка улыбнулся.

– Какая же ты красивая! – еле выговорил он, и тотчас же опять потерял сознание.

– Капитан Райт! Прикажите отнести его в мою каюту, – подойдя к Уильяму Райту, сказала девушка.

– О, моя милая, дорогая, отважная юная мисс! – усмехаясь, проговорил капитан. – А вам не кажется, что вы слегка забываетесь? Это вы – моя пленница. И это я захватил ваш корабль. Нет, я, конечно, понимаю, что вы с вашим достопочтенным отцом привыкли отдавать распоряжения, и сочувствую этой привычке, но здесь это – моя прерогатива. Я настоятельно советую вам забыть об этой скверной манере. Не забывайте – вы теперь рабыня, моя милая… В трюм его!

– Если у меня такие права, как и у остальных пленных, то я последую вслед за всеми… В трюм, – ответила девушка, гордо вскинув свою украшенную золотыми кудрями головку, и, высокомерно смерив взглядом своего собеседника, направилась вслед за Вильямом, которого опять волокли к трюму.

– Мисс Батлер, постойте! – остановил ее капитан Райт.

Видя непреклонный характер своей пленницы, он решил пойти на небольшие уступки, хотя это было и не в его правилах. Райт не был настолько известным пиратом, чтобы его слава гремела по всему Новому и Старому Свету, но по своей жестокости вполне мог сравниться с известнейшими флибустьерами. Например, с самим Франсуа Л'Олоннэ, который, по словам Александра Эксвемелина, «мог разрубить свою жертву на части, а напоследок слизать с сабли кровь». У его корабля был узнаваемый флаг – черное полотнище на флагштоке, украшенное изображением красного дракона, который в христианской культуре считается символом смерти, тьмы, зверем со смрадным дыханием, когтями льва и крыльями, похожими на крылья летучей мыши. О беспощадности Уильяма Райта знали многие капитаны Карибского бассейна и потому, завидя его корабль, всеми силами старались уйти от погони. Ну а уж если избежать встречи с пиратами не удавалось, корабли сдавались без боя. Зная, как капитан Райт любит деньги, пленники готовы были отдать последнюю рубашку, лишь бы избежать пыток и смерти.

Уильям Райт был весьма недурен собой: высокого роста, с иссиня-черными длинными волосами и усиками а-ля Ришелье. Его небольшие от природы темно-карие глаза были так глубоко посажены, что от этого казались еще более проницательными и колючими. Его несколько худощавое, но мускулистое тело, каменное, а зачастую хитрое или надменное выражение лица всегда производили неотразимое впечатление на женщин, которые буквально преследовали его, стоило только капитану Райту сойти на берег. Да и как могло быть иначе, когда на Тортуге все легкомысленные дамы с небезупречной нравственностью знали о его всегда туго набитом кошельке. Поэтому, привыкнув к постоянному вниманию противоположенного пола, пират был несколько уязвлен отсутствием интереса к своей персоне со стороны новой пленницы.

– Мисс Батлер, давайте пойдем на компромисс: мне безумно не хочется, чтобы вы потеряли свою привлекательность, находясь в этом смрадном месте, ибо тогда я не смогу с выгодой вас продать, а вы, как я понял, не измените своего решения, пока я не разрешу вашему брату…

– Моему жениху, капитан.

– Даже так? – удивленно приподнял брови Уильям Райт. Немного поколебавшись, он добавил: – Хорошо, мисс, вашему жениху жить у вас в каюте.

Внимательно посмотрев на свою пленницу, он подумал: «А это будет презабавно».

– Ну так вот, моя драгоценная мисс Батлер. Я предлагаю такую сделку: этот господин будет находиться в вашей каюте под вашим личным присмотром, а вы, в свою очередь, согласитесь ужинать в моей компании до тех пор, пока я вас не продам или пока ваше общество мне не надоест. Что вы на это скажете?

В девушке просто вспыхнуло негодование от подобной наглости.

– Я уже говорила вам, капитан Райт, что у меня пропадает аппетит при виде вас, – высокомерно посмотрев на своего собеседника, произнесла Морин.

Злобные огоньки зажглись в глазах Уильяма Райта, которые от этого стали казаться еще меньше, а маска гнева исказила до неузнаваемости его лицо. Он схватил девушку за локоть и крепко сжал его.

– Слушайте, вы, о моя милая мисс! Либо вы принимаете мое предложение, мисс Батлер, либо этот живой труп на ваших глазах выкинут за борт на растерзание изголодавшимся акулам, да и не только его. Трюм завален ранеными, а у меня и так слишком много ртов. И я намерен избавиться ото всех, кто не сулит мне коммерческой выгоды. А что касается вас, то я намерен запереть вас в каюте и кормить насильно, если вам взбредет в голову объявить голодовку. Вам все ясно? – прошипел он.

Девушка невольно вздрогнула и сделала попытку вырваться. Мысль о том, что ей придется каждый вечер ужинать с этим животным, была ей отвратительна, но ее еще больше пугало то обстоятельство, что от ее упрямства могут пострадать не только Вильям, но и половина оставшегося в живых экипажа. И хотя шансов выжить в тех жутких условиях, где им предстояло провести не один день без нормального ухода и питания, у пленников было немного, но все же несколько больше, чем спастись в океане от кровожадных акул.

– Хорошо, капитан, – опустив голову, тихо проговорила Морин, подчиняясь обстоятельствам. – Я согласна с вашими условиями.

Уильям Райт усмехнулся, ничего не ответив. Между тем самодовольная улыбка заиграла на его лице, означавшая: бастион пал.

 

Глава 9

Прошло два месяца с момента пиратского набега. Для пленников все эти дни протекали до одури монотонно. Тех, кто был в состоянии передвигаться и находился в неплохой физической форме, продали в ближайшем же порту, как негров, для работы на плантациях. Но все-таки большая часть выжившей после бури команды все еще находилась на борту, и их жизни были в опасности. Антисанитарные условия в грязном трюме позволили инфекции взять верх над людьми, и, к сожалению, остановить этот процесс уже никто не мог. Пленные умирали каждый день, проклиная перед смертью своих мучителей. Капитану Вильяму Стерлингу повезло больше. Благодаря постоянному и неотлучному уходу и вниманию Морин, уже через две недели его раны стали зарубцовываться. А еще через две к молодому человеку вернулись силы, но, увы, не душевный мир. Ему и лорду Батлеру было запрещено покидать свои каюты, и поэтому Морин являлась для них единственным связующим звеном с внешним миром. Пользуясь некоторой свободой на корабле, а также своим обаянием, она старалась каждый день спускаться в трюм к раненым, принося с собой еду, выпрошенную у кока. Своим сочувствием девушка пыталась поддерживать измученных пленников. И, несмотря на то что вид умирающих заставлял ее сердце сжиматься от жалости к этим бедным морякам, а душа начинала неистово болеть, не приходить она не могла: они ждали ее. Эти люди нуждались в ее теплых словах и поддержке не меньше, чем в глотке свежего воздуха. Вид изголодавшихся людей заставлял ее едва притрагиваться к еде во время ежедневных ужинов с капитаном Райтом. Ни Вильям, ни лорд Батлер не одобряли этих трапез, но в душе понимали, что в тот момент она не могла не согласиться на них.

Капитан Райт делал вид, что не замечает подавленного состояния Морин, и всячески старался увлечь ее светской беседой. А когда узнал, что она неплохо разбирается в морском деле, то даже стал обучать ее новым премудростям мореходства. Чем больше он проводил времени со своей пленницей, тем большую симпатию испытывал к ней. С некоторых пор, провожая ее вечером до каюты, он окидывал жадным взглядом с головы до ног ее стройную фигуру, и в эти минуты душа его становилась ареной битвы двух демонов: алчности и похоти. С одной стороны, он прекрасно понимал, как много сулит такая выгодная во всех отношениях сделка, но, с другой стороны, отдавать кому-то такое сокровище было жалко. Изо дня в день из-за этих противоречивых побуждений он становился все мрачнее и мрачнее. Девушка сразу заметила эту перемену. Но, не догадавшись об истинной причине такой перемены, она не придала этому большого значения.

Однажды вечером Райт угрюмо молчал весь ужин, то и дело прикладываясь к бутылке рома. Морин попыталась заговорить с ним, но, наткнувшись на пронзительный взгляд из-под густых бровей капитана, осеклась. Тревога поселилась в ее сердце. С нетерпением она ожидала окончания ужина. Когда он был наконец-то завершен, она поднялась.

– Благодарю вас, капитан Райт. С вашего позволения, я вернусь в свою каюту.

В ответ тот прорычал что-то нечленораздельное. Подойдя к двери, она вдруг почувствовала смрадное дыхание своего сотрапезника совсем близко. Обернувшись, девушка увидела разгоряченное лицо Уильяма Райта. Его глаза лихорадочно горели. Он схватил Морин за талию и с силой притянул ее к себе.

– Капитан Райт, что вы делаете? – закричала девушка, пытаясь вырваться из его крепких объятий. – Прекратите немедленно!.. Я… Я… Я закричу!

– О, кричи, моя милая, кричи! Твой крик еще только сильнее взбудоражит мою кровь!

– Я позову на помощь!

– Ты можешь звать на помощь сколько угодно, сюда все равно никто не войдет без моего разрешения!

– Вы пьяны! Отпустите меня сейчас же! Вы делаете мне больно!

– О да, детка, я пьян. Я сильно пьян… И пьян не только от рома. Когда я слышу твой ангельский голос, когда я обнимаю тебя, вдыхаю твой прелестный аромат, моя кровь вскипает.

– Перестаньте немедленно! – вскричала Морин, пытаясь уклониться от горячих поцелуев, которыми осыпал ее капитан Райт.

Уильям Райт приподнял ее на руках и понес к кровати.

– О нет, клянусь Дьяволом! Я никому тебя не отдам! Ты будешь только моей! И пусть мои кишки сожрет Кракен!

В этот момент он почувствовал внезапную боль, сознание его помутилось на долю секунды. Но для девушки и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы высвободиться из его объятий и выхватить из-за пояса капитана пистолет.

Очнувшись, капитан Райт дико огляделся по сторонам, стараясь понять, что же произошло на самом деле. Когда же сознание к нему полностью вернулось, он зарычал, стряхивая с головы бутылочные осколки (это Морин пришлось так использовать недопитый ром, чтобы вырваться из лап этого негодяя). Капитан прыгнул вперед, но тотчас остановился, услышав металлические ноты в голосе девушки, заставившем его мгновенно протрезветь. Хотя трудно сказать, что произвело на пирата большее впечатление: голос или направленный в его сторону заряженный пистолет.

– Ни с места, капитан Райт, иначе, клянусь непорочной Девой Марией, я продырявлю вам голову.

Взглянув на суровую неподвижность лица девушки, капитан осознал серьезность своего положения, но, тем не менее, сделал шаг вперед, рассудив, что у нее не хватит мужества нажать на курок.

– Не двигайтесь! Я не намерена дважды повторять! Вы зашли слишком далеко, капитан! Я предполагала, что ваше слово ничего не значит. Вы пират, и этим все сказано! Но, несмотря на то что я ваша пленница, я требую уважительного отношения к себе. И если вы еще раз позволите себе подобную вольность – я убью вас!

– О, мисс, вы не представляете, как это трудно – выстрелить в человека. В отличие от меня, вы – воспитанная леди. Не думаю, чтобы в пансионе благородных девиц вас обучали убивать, – ответил на ее пылкую речь капитан Райт, уже полностью пришедший в себя и вернувший себе прежнюю невозмутимость. – Отдайте пистолет и забудем об этом недоразумении!

Сказав это, он медленно начал подходить к Морин, протянув к ней руку. Девушка попятилась назад. Она понимала, что это не что иное, как новая уловка, и, отдав пистолет, она уже не сможет за себя постоять. Но выстрелить в человека?! От волнения у Морин пересохло во рту и на лбу выступил холодный пот. Тем временем Уильям Райт продолжал медленно приближаться к своей пленнице, стараясь ласковыми интонациями и лживыми уверениями усыпить ее бдительность. Но чем слаще были слова пирата, тем суровее становилось лицо девушки. Внезапно раздался звук выстрела. Капитан Райт, схватившись за плечо, упал как подкошенный. Девушка не промахнулась. В тот же момент в каюту вбежали три пирата. Увидев Морин с дымящимся в руке пистолетом, пираты на мгновение замерли на месте. Но быстро придя в себя, двое бросились к своему капитану, а третий схватил девушку за руку.

– Капитан! Капитан! С вами все в порядке? – помогая ему подняться, спросили они практически в один голос.

Капитан Райт, бледный от гнева, сверкнул глазами.

– Запереть эту дикую кошку в каюту! На хлеб и воду! Ее и всю ее семейку! Ничего, мисс, вы еще будете валяться у меня в ногах, умоляя о пощаде, ибо я намерен продать вас и ваших родных не на Багамских островах или Ямайке, как планировал раньше, где вас из жалости мог бы выкупить какой-нибудь ваш соотечественник, а берберам в Тунисе или еще где подальше. Так что молитесь!

Уже выходя из каюты, Морин услышала:

– Кэп, фрегат еле держится на плаву. Его нужно затопить или убраться подальше от этих мест. Здесь в последнее время неспокойно.

– Нет, Гарри, я с тобой не согласен. Корабль отменный. Да это же видно невооруженным взглядом! Да и девица, будь она проклята, – проговорил он, – в одной из наших бесед тоже это подтвердила. Если фрегат привести в нормальный вид, ни один из королевских линейных кораблей не угонится за ним. Я сделаю его флагманским кораблем, а ты на нашей старушке «Лани» будешь помогать мне покорять Новый Свет.

– Тогда куда идем, кэп? С такой обузой далеко нам не уйти. А кругом курсируют военные суда.

– На остров Бути. Там не очень людно, да и в случае опасности есть, где укрыться.

– Вам виднее, кэп…

«Остров Бути, – про себя повторила девушка. – Интересно, далеко ли это от Порта-Ройал? Может быть, за время починки корабля нам удастся сбежать?»

Но, увы. Словно прочитав мысли Морин, капитан Райт приказал стеречь своих пленников днем и ночью. Ни подкуп, ни другие ухищрения не позволили им во время ремонта ни на сантиметр приблизиться к долгожданной свободе.

Уже заканчивался третий месяц их вынужденного заточения. Даже самые сильные и стойкие постепенно начали терять надежду на спасение, когда произошло событие, окончательно изменившее судьбу наших героев.

 

Глава 10

А случилось вот что. Потребовалось почти две недели, чтобы привести корабль «Мэри Клэр» в порядок, восстановив рангоут и такелаж. Если бы не пробоина в корпусе фрегата, то корабль уже через неделю бороздил бы Карибский бассейн, как того желал Уильям Райт, но, к его сожалению, пришлось задержаться, хотя он делал все, чтобы ускорить процесс восстановления фрегата, все время подгоняя работавших. Держась за простреленное плечо, которое его сильно беспокоило, он ходил по палубе, как разъяренный тигр по клетке, то и дело срывая свою раздражительность на матросах. Во время ремонта пленников держали на берегу, под усиленной охраной. Тех, кто еще имел товарный вид, капитан Райт продал за бесценок, здраво рассудив, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. К тому же через неделю после прибытия на остров у раненых появились признаки желтой лихорадки. В общем, когда корабль, который после ремонта был переименован в «Демона», под бело-черными парусами вновь вышел в открытое море, на его борт вернулись только лорд Батлер, Вильям Стерлинг, Морин и оставшиеся пять членов экипажа.

Выйдя из гавани, Уильям Райт на флагманском корабле и его помощник на «Лани» взяли курс на Тортугу, чтобы пополнить запасы провизии и увеличить численность команды. Фрегат, подгоняемый попутным ветром, летел словно альбатрос. Шхуна «Лань» едва поспевала за ним.

Пройдя всего миль пять, капитан Райт убедился, что он не ошибался: новый корабль был как раз тем, что требовался для пущего полета его черной души.

К вечеру на горизонте показалось судно. Судя по размерам и оснастке, это был торговый галеон и принадлежал он Британской короне.

– Где-то поблизости должно быть сопровождение, – осматривая судно в подзорную трубу, проговорил Уильям Райт.

– Но я ничего не заметил, кэп, – сказал мистер Лоу, который стоял неподалеку.

– Я тоже, – мрачно ответит тот, – и это меня удивляет.

– Может, они попали в шторм и этот галеон отбился от каравана?

– Если это действительно так, то весьма кстати. Приготовить орудия к бою, мистер Лоу, и поживее! Зайдем с наветренной стороны. Это даст нам неплохое преимущество… Канониры, к пушкам!.. Готовить кошки!

Приказание было выполнено молниеносно, что лишний раз подтвердило, что Уильям Райт был известен как суровый командир, не терпящий неповиновения.

– Поднять британский флаг! Пусть они думают, что мы свои. Таким образом, они нас не заподозрят, и эта уверенность даст нам возможность приблизиться на пушечный выстрел и нанести галеону сокрушительный удар.

– Есть, кэп! Очень хитро придумано, капитан.

– Не хитро, но разумно!

Усыпив бдительность противника, пираты сумели подойти к кораблю с двух сторон. Неожиданно для англичан, которые приняли их за своих, пираты обрушили шквал огня на бедный галеон. Щепки, обломки матч, обрывки парусов, окровавленные тела – все смешалось воедино. Повсюду раздавались стоны, ругань и крики моряков. Англичане, которых застали врасплох, все же пытались защищаться, но пираты в своем неистовстве все сметали и всех уничтожали на своем пути. Через час от галеона ничего не осталось. Не было никого, кто мог бы противостоять флибустьерам. История повторилась, но на этот раз Уильям Райт довел дело до конца: разграбив галеон, он сжег его дотла. О том, что испытывали во время сражения наши пленники, запертые в своей каюте, можно было только догадываться. Однако не это было самым страшным испытанием, выпавшим на их долю, главное злосчастие еще ждало их впереди…

Пираты радовались победе. В качестве добычи им досталось много бутылок кларета, бочек с ромом, несколько сундуков с золотом и серебром. Кроме того, трюмы корабля были заполнены ста сорока тысячами фунтов какао, кожей и пальмовым маслом. Рассудив, что после такой удачной битвы недурно было бы и отдохнуть, пираты устроили себе большой пир. Ром и вино лились рекой, так как на корабле Уильяма Райта не было запрета на них, как это было принято у других капитанов, например, у известного пирата Бартоломью Робертса. Пират запрещал помимо этого еще и азартные игры: карты и игру в кости. А что касается горячительных напитков, то употребление их разрешалось только в умеренном количестве, а после сигнала (отбой был в восемь часов вечера) – лишь на палубе в присутствии капитана, который сам пил только чай!

Уильям Райт далеко не был трезвенником и пил наравне с командой. Однако при этом он старался не терять контроля над ситуацией на корабле, так как знал, что между моряками очень часто происходят ссоры, нередко заканчивающиеся убийствами. А рисковать экипажем, этими хорошо обученными головорезами, он не хотел. Несмотря на свой неопровержимый авторитет, для поддержания дисциплины Уильям Райт имел еще и осведомителей. Благодаря этому он уже более шести лет бороздил просторы океана, вселяя ужас и страх в сердца честных торговцев. Со своими врагами, предателями, как он любил говорить, капитан Райт обходился очень сурово, невзирая на старые заслуги. В конечном итоге подобралась команда из самых отъявленных негодяев, которые были преданы ему душой и телом…

орали пьяные пираты, воодушевленные и разгоряченные уже не своим «героическим» захватом галеона, а количеством выпитого алкоголя. Уильям Райт не останавливал их. Захватив два корабля при столь благоприятных для него обстоятельствах, он поверил в свою счастливую звезду. Удача на его стороне! А безнаказанность вселила уверенность, что так теперь будет всегда.

– Господи, когда же это закончится? – горестно вздохнула Морин, вытирая со лба пот и слушая ор сквернословивших флибустьеров.

– Когда-нибудь закончится, детка, все имеет свое начало и свой конец, – ответил лорд Батлер, стараясь подбодрить свою дочь, хотя сам уже не очень верил в хороший исход.

Сколько же бессонных ночей провел он в раздумьях, ругая себя за столь поспешный отъезд! Теперь он говорил себе, что надо было все взвесить, обдумать. Ни в коем случае не нужно было поддаваться панике. В конце концов, в его жилах течет королевская кровь!.. Единственное, чего он хотел – это спасти свою дочь. Да уж, спас… Джеймс Батлер посмотрел на Морин, которая, положив голову на плечо Вильяма, о чем-то напряженно думала. При виде осунувшегося лица дочери, ссадин на руках и грязного платья, кое-где разорванного, у лорда Батлера на глазах выступили слезы. «Моя мужественная девочка! Как же я виноват перед тобой! Я обещал твоей маме, моей дорогой Мари, беречь тебя, а сам? Один Бог знает, что будет с нами завтра. О, если бы можно было повернуть время вспять!»

Утром все были разбужены пушечным выстрелом. Едва очнувшись после бессонной ночи, Уильям Райт вышел на палубу. В пяти кабельтовых от «Демона» стоял британский военный фрегат.

– Все по местам! – рявкнул Уильям Райт.

Но обведя взглядом мертвецки пьяную команду, позеленел от злости.

– Встать! – заорал он.

Некоторые из более трезвых гуляк встали и потащились к пушкам, но большинство сумело только приподнять тяжелые головы и, что-то буркнув, снова завалиться спать.

– Кретины безмозглые! Чтоб вас всех прибило осколками шпангоута!.. Три тысячи чертей и сам Дьявол!.. – кричал разъяренный капитан Райт.

Как раненый зверь, метался он между телами пьяной команды.

– Нас всех вздернут на реях! Перестреляют как бешеных собак!

Но самые грозные его ругательства не были способны заставить команду очнуться. «Было принято слишком много рома на борт» – так на пиратском жаргоне говорилось, что команда напилась допьяна.

В последней надежде Уильям Райт повернулся в сторону своего второго корабля, чтобы призвать его на помощь, но тот при виде британского фрегата дал деру.

– Ах ты, отродье сатаны! – заорал Уильям Райт, обнаружив предательство своего товарища.

Он понимал, что без поддержки второго корабля он может потерять больше, чем фрегат, он может потерять свободу, а вместе с ней и жизнь.

– Да сожрет твои внутренности Кракен! Ну ничего, Гарри, мы еще свидимся, и тогда ад покажется тебе раем. Я лично выпущу кошку из ящика, будь спокоен. Дай только расправиться с этими английскими собаками!

Но, увы, переменчивая ветреница – фортуна – на этот раз изменила капитану Уильяму Райту. Столь удачливый всегда, пират в этот раз потерпел свое первое и последнее поражение. Понимая, что пощады не будет, капитан с горсткой матросов дрались как звери против хорошо вооруженных и обученных солдат. Но ни умелые действия, ни пиратская удаль, ни дюжая сила не помогли Райту избежать справедливого возмездия. Через два часа ожесточенного боя он с остатками команды предстал перед Чарльзом Кондрингтоном – вице-адмиралом Британского королевского флота. Да, судьба играет с людьми, как ей заблагорассудится: сегодня ты король, а завтра тебя ведут на эшафот, сегодня ты герой, а завтра потомки проклянут твое имя! И никто не знает, что ждет каждого из нас – только Богам открыты предначертания судьбы!..

…Обведя взглядом «приз», который ему достался так легко, Чарльз Кондрингтон довольно потер руки:

– Какой приятный сюрприз, капитан Райт. Вот мы и встретились вновь. Как долго… да, да, заметьте, очень долго я ждал этого момента. Я мечтал о нашей встрече. Я грезил о ней. Сколько раз я посылал на ваши поиски корабли, но вам всегда удавалось обдурить моих бездарных капитанов.

– Так бы случилось и в этот раз, адмирал, если бы не дегустация рома с вашего торгового судна, которое мы захватили вчера, я и сегодня легко обвел бы вас вокруг пальца, – мрачно заметил Уильям.

– Вы говорите об «Удачном»?

– О да, – усмехнулся капитан Райт, – но на этот раз удача от него явно отвернулась.

– Как и от вас, капитан. В любом случае, я сомневаюсь, что вам так легко удалось бы ускользнуть от меня. Я поставил перед собой цель – освободить Карибское море от такого сброда, как вы, и я сделаю это. Начало положено! – самодовольно улыбнувшись, сказал вице-адмирал, который мнил себя великим тактиком и стратегом.

Затем выражение его лица изменилось и, небрежно махнув рукой, как отмахиваются от назойливых мух, он произнес:

– Хватить рассуждений. Команду в кандалы и в трюм, а этого, – он показал на Райта, – после обеда вздернуть на рее.

– Но, сэр, – попытался возразить лейтенант, – это незаконно. Мы не может без решения суда казнить этого заключенного, кем бы он ни был.

– Я в море судья, и я решаю, как нужно поступать с преступниками. Он пират, а с пиратом может быть только один разговор. Он враг отечеству и короне. А я – их покорный слуга, и в мои обязанности входит защита интересов Англии и короля. Вы еще что-то хотите сказать, лейтенант Уоткинс? – удивленно приподняв брови, спросил Чарльз Кондрингтон, видя, что офицер пытается что-то добавить. – Смотрите, а то я могу заподозрить вас в измене, и тогда вы отправитесь вслед за этим флибустьером.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но в этот момент на палубе появились несколько матросов, ведя за собой Морин, Вильяма и сэра Джеймса Батлера. Последние щурились от дневного света, так как последние сорок восемь часов провели в темном якорном помещении.

– Бог мой! – вырвался недоумевающий возглас у вице-адмирала.

Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы прийти в себя от удивления, а потом слащавая улыбка озарила его лицо: злое, с выпученными маленькими глазками.

– Вот неожиданная встреча! Лорд Батлер! Никогда бы не подумал, что нам придется встретиться при подобных обстоятельствах.

Лорд Батлер поморщился.

Надо сразу объяснить столь странную реакцию друг на друга у людей одного круга. Дело в том, что уже долгие годы Чарльз Кондрингтон и сэр Джеймс Батлер были непримиримыми врагами. И камнем преткновения стал в свое время выбор матери Морин – Мари-Клэр де Пуатье, дочери маркиза де Котрон. Два молодых лорда были безумно влюблены в юную француженку, которая сразила их не только своей необычной красотой, но и чистотой, и кротостью. Так случилось, что они одновременно предложили ей руку и сердце. Мари-Клэр сделала свой выбор, став леди Джеймс Батлер, и до конца своих дней ни разу не пожалела об этом. Она поверила в доброту и порядочность своего будущего мужа и не ошиблась: он боготворил свою жену до самой ее смерти и трепетно хранил память о ней после. Лорд Кондрингтон был противоположностью лорда Батлера. Жесткий, чрезмерно честолюбивый человек, готовый на все ради выгоды и карьеры. Для него не было ничего невозможного.

Он легко переступал через веления совести и даже был способен пожертвовать своей семьей. Это он и доказал, убрав со своего пути старшего брата и упрятав дядю в Тауэр, очернив их перед королем. Со временем, приобретя значительный вес в обществе, он не раз вспоминал о своем унижении (а именно так он воспринял отказ Мари-Клэр от его руки и сердца). Поэтому лорд Кондрингтон всячески старался насолить исподтишка своему сопернику. И вот теперь, когда лорд Батлер оказался в столь незавидном положении, вице-адмирал внутренне ликовал. Судьба давала ему шанс отомстить за единственное в его жизни поражение.

– Милорд, вот уж никак не ожидал увидеть вас здесь, на пиратском корабле. До меня дошли слухи, что вы с дочерью покинули Англию. По-моему, вы собирались на увеселительную прогулку в честь помолвки юной мисс Батлер? Надо отдать вам должное: вы меня изрядно удивили! Мне и в голову не могло прийти, что эта прогулка будет иметь подобный характер… Да, кстати, что стало с вашим кораблем? Ведь это «Мэри Клэр»? Я не ошибся? Вы отдали его пиратам?

– Все совсем не так, лорд Кондрингтон, – вмешался в разговор бывший капитан фрегата, Вильям Стерлинг, почувствовав, что ветер подул не в ту сторону. – Наш корабль попал в сильнейший шторм, мы потеряли половину рангоута и такелажа. Корабль был не управляем. Кроме того, большая часть команды погибла: людей смыло за борт, оставшиеся были либо ранены, либо обессилены. А когда ветер стих, нас захватили хитростью вот эти самые пираты. Милорд, если бы вы видели наш фрегат в тот момент, то поняли бы, что мы не могли отразить нападение хорошо вооруженного шлюпа.

– Я лучше бы потопил свой корабль, капитал Стерлинг, чем отдал бы его в руки разбойников, – холодно произнес вице-адмирал, бросив злобный взгляд в сторону бывшего капитана. – Хотя… – тут он задумчиво посмотрел на стоявших перед ним людей, – судя по всему, если вам сохранили жизнь, значит, вы либо продали душу Дьяволу, либо согласились сотрудничать и помогать пиратам в их черном деле. Остальные отказались – и их убили. Картина вырисовывается предельно ясная.

– Да что вы такое говорите, милорд! – вскричала девушка, покраснев от негодования. – Как вы можете так думать? Мы преданы своей Родине и своему королю!

– Интересно, какому именно? – иронично заметил вице-адмирал вполголоса.

– Простите? – недоуменно переспросила Морин.

– Нет, нет, ничего, продолжайте, мисс. Вы так красноречиво защищаете своих родных!.. Не стесняйтесь! Ведь вы еще что-то хотели сказать?

– Да, милорд. Хотела и хочу. Вы знаете моего отца уже много лет, и я уверена, что за все эти годы он ни разу не дал повода усомниться в своей верности государству.

– Как сказать, как сказать, мисс, – вице-адмирал многозначительно посмотрел на лорда Батлера. – Жизнь сейчас так нестабильна, впрочем, как и двадцать лет назад. Трудно определить: кто друг, а кто враг.

– Особенно тебе, Чарльз. Не так ли? – не выдержал лорд Батлер. – Ты ведь всегда там, где слышится звон монет. Ты там, где есть деньги. И не просто деньги, а большие деньги. Ты сам как-то сказал: хороший сюзерен тот, кто платит больше. Так чем же ты отличаешься от этих разбойников, которых ты приговорил к смерти? А что касается нас, то мы виновны лишь в том, что, к нашему несчастью, попали к ним в лапы. Но не по своей воле, как ты только что изволил предположить, а по воле судьбы!

Огонь ненависти зажегся в зеленых кошачьих глазах Чарльза Кондрингтона. Этот высокий угловатый человек с жесткой седеющей бородкой сейчас был похож на голодного стервятника, готового наброситься на жертву, как только та сделает один-единственный роковой шаг и упадет в пропасть. Один неверный шаг, одно неверное слово. Чарльз Кондрингтон порывисто шагнул в сторону лорда Батлера, но вовремя остановился, взяв себя в руки. Правда, это стоило ему больших усилий.

– Вы можете говорить все, что угодно, милорд. Но сейчас вы, а не я находитесь в щекотливом положении. Вас арестовали на пиратском судне, которое, между прочим, вы без боя отдали под командование главаря шайки – Уильяма Райта, самого гнусного из известных мне пиратов. Да, кстати, за его голову власти Ямайки сулят две тысячи золотом. Интересно, а сколько они дадут за вашу? Вы представляете, какой разразится скандал в Англии, когда я доставлю вас туда в кандалах?

– Негодяй! – вскричал сэр Джеймс Батлер, бросившись на вице-адмирала. Он почти достал его, но двое бравых солдат схватили лорда Батлера.

– Ваше нападение на человека, который только исполняет своей долг, тоже зачтется! Можете в этом не сомневаться, – зло прошипел вице-адмирал.

– Сэр, лорд Батлер и не думал вас оскорблять. Вы не правы… Мы не сдавали корабль, – вступился за своего будущего тестя Вильям, видя, что обстановка сильно накалена. – Я уже говорил вам и повторяю: мы не могли его защищать. Люди дрались, как тигры! Мы просто не успели ничего сделать. Их было слишком много, а нас – единицы.

– Я не давал вам слова, мистер Стерлинг. О вас, капитан, мы поговорим позже. Ваше непростительное, не побоюсь даже сказать – трусливое, поведение недостойно…

– Сэр, в том бою я был ранен, – с достоинством парировал Вильям Стерлинг. – И если вы потрудитесь дать распоряжение осмотреть мои раны, то поймете, насколько серьезно. Если бы не заботливый уход моей… мисс Батлер, то вряд ли я сейчас с вами бы разговаривал.

– Допустим. И что из того? Кто может подтвердить ваши слова? – противно ухмыляясь, спросил Чарльз Кондрингтон. – Свидетелей-то нет. Из вашего экипажа остались только вы…

– Нет, милорд, вы не правы! – вскричала Морин. – Я точно уверена, что с острова Бути, где ремонтировали фрегат, забрали не только нас, но и еще пятерых матросов, которых не купили местные дельцы.

– Этих? – сэр Кондрингтон показал на несчастных, которые больше походили на ожившие трупы, нежели на людей. – Вы про этот сброд? Расстрелять их!

– Но, сэр… – попытался вмешаться лейтенант Уоткинс, которого возмущали бесчестные действия вице-адмирала.

Тот, не поворачивая головы, выхватил пистолет и выстрелил в голову стоявшему рядом с ним офицеру.

– Я сказал: расстрелять! – ледяным тоном повторил Чарльз Кондрингтон. – Изменники всегда должны получать по заслугам! Лейтенант Уолкинсон! Примите под командование корабль и прикажите исполнять мои распоряжения! Невозможная ситуация. Это офицер, а не матрос-простолюдин. Его можно – как максимум – арестовать или отстранить от командования.

Звуки выстрелов заглушили крик ужаса, который вырвался из уст молодой девушки. Вильям крепко сжал ее в своих объятьях, стараясь спасти хотя бы ее одну, если уж ему не удалось защитить своих матросов.

– Так вы говорили о каких-то свидетелях, мисс? – иронично спросил лорд Кондрингтон, когда за борт было сброшено тело последнего матроса. – Что-то я таковых не наблюдаю.

– Вы их убили на глазах этих людей, – еле сдерживая свой гнев, произнес лорд Батлер, показывая на собравшихся на палубе матросов и солдат. – Они свидетели… свидетели того произвола, который вы тут учинили.

– Они? Неужели? Вы так думаете? – засмеялся лорд Кондрингтон.

Затем он обратился к стоявшему около него молодому лейтенанту:

– Вы что-нибудь видели, лейтенант Уолкинсон?

Тот потупил глаза и покачал головой.

– Я в этом и не сомневался, – злорадно произнес вице-адмирал, глядя на молчащую толпу. – Да, я отдал приказ расстрелять этих людей. Но это мой долг…

– Ваш долг – убивать невинных людей? – с вызовом спросил лорд Батлер.

– Долг – карать преступников. Такой мне дали приказ. Я только исполняю волю моего короля. У кого-то есть возражения?

Он вытащил второй пистолет и обвел взглядом безмолвную толпу. Все отводили взгляд, боясь, что Чарльз Кондрингтон прочтет в их глазах истинные чувства, которые они испытывали, видя самоволие вице-адмирала.

– Что такое? Неужели нет храбрецов? – дерзко спросил он. – Вот видите, лорд Батлер, вам не оправдаться. По закону за пиратство вас и вас, капитан, ожидает виселица. Что касается вас, мисс, то, учитывая ваш юный возраст и то обстоятельство, что вы были втянуты в разбой против своей воли, вас ожидает монастырь, где вы и проведете остаток своих дней в покаянных молитвах. И такую милость я оказываю только потому, что вы, мисс, напоминаете мне вашу мать. Она была очаровательной женщиной. Пока не вышла замуж за… за вашего отца.

– Не смейте говорить об этой святой женщине, – гневно вскричал сэр Батлер. – Вы недостойны даже упоминать ее имя!

– Да неужели? – взорвался лорд Кондрингтон. – Если бы она не была так же глупа, как и красива, то сразу бы поняла, за какое ничтожество она вышла замуж. Она могла стать равной королеве. Перед ней преклонялись бы короли и императоры, а вместо этого она стала затворницей в вашей богом забытой дыре. Из леди она превратилась в торговку…

Лорд Кондрингтон не успел еще договорить, как крепкие, мускулистые пальцы лорда Батлера впились в его горло и стали сжимать с неистовой силою. Началась суматоха. Лицо Чарльза Кондрингтона мгновенно стало багрово-синим от напряжения и нехватки воздуха. Он изо всех сил старался вырваться из смертельных объятий. Ему помогали солдаты, но оттянуть человека, защищавшего честь своей покойной супруги, было не так-то просто. Соперники упали на палубу. В тот момент, когда уже казалось, что для лорда Кондрингтона все кончено, раздался выстрел. Лорд Батлер дернулся и замер, а потом вдруг его тело обмякло.

– Отец! – в ужасе закричала Морин, вырываясь из объятий Вильяма. – Отец! Боже мой! Нет, нет, нет!..

Расталкивая солдат, она бросилась к Джеймсу Батлеру. Перевернув его на спину, Морин, объятая предчувствием беды, увидела, как на груди отца расплывается алое пятно. Стеклянные, лишившиеся выражения глаза лорда Батлера смотрели куда-то вдаль, а на неподвижном лице застыло удивление. Морин, не в силах поверить в несчастье, наклонилась к груди так горячо любимого и нежно любящего отца, чтобы уловить биение сердца. Но оно не билось. Благородное, отважное сердце лорда замолчало, и замолчало навсегда. Она схватила его руку и прижала к губам. Крик боли вырвался у нее из груди. Нескончаемое отчаяние сковало ее грудь, а глаза застили горючие слезы. Сердце, казалось, разрывается на тысячу мелких кусочков и готово выпрыгнуть наружу. Глядя на тело отца, который еще несколько минут назад был рядом живым, смотрел на нее, оберегал, обнимал, поддерживал во всем, она никак не могла поверить в происходящее.

– Отец!.. Милый отец! Не покидай меня! Дорогой, любимый!.. Отец! Прошу тебя!.. Не оставляй меня!.. – кричала Морин, и от этих отчаянных криков у людей, которые находились рядом, сжималось сердце.

У всех, но только не у лорда Кондрингтона. Придя в себя от испуга и увидев, что его давний враг наконец повержен, он обрел спокойствие, и его грязная душонка исполнилась ликования.

– Выбросить на съедение акулам! – холодно бросил он.

– Но, сэр, простите, он все-таки лорд, – возразил новоиспеченный капитан фрегата, лейтенант Уолкинсон.

– Лорд он или нет, сейчас это уже не имеет никакого значения. Он был схвачен на пиратском судне, он сопротивлялся закону и был убит в схватке. Я – судья! И я постановил: отнестись к нему так, как относятся к любому, кто преступил закон. За борт его! А вас, капитан Стерлинг, будут судить с остальными пиратами в Порте-Ройал. И молитесь, чтобы у губернатора и судьи было хорошее настроение. В кандалы и в трюм. А красотку… под арест. В Порте-Ройал ею займутся.

Морин хотела защитить мертвое тело отца и не дать солдатам возможности выполнить распоряжение вице-адмирала, но что могла сделать беззащитная девушка против солдат Его Величества, слепо подчинявшихся приказу? Тело сэра Батлера подняли и осторожно понесли. Морин бросилась было за ними, но ее схватили. Морин пытались удержать несколько солдат, но справиться с обезумевшей от горя девушкой было невозможно.

– Да успокойте эту бешеную кошку! – рассердился лорд Кондрингтон. – У меня нет больше желания слушать эти вопли.

Один из солдат ударил Морин по лицу. Девушка замерла от неожиданности, но потом осела на палубу, прижав руки к лицу. В таком положении она просидела до тех пор, пока тело ее отца не оказалось за бортом. Услыхав всплеск воды, Морин подняла голову и неожиданно для всех проговорила металлическим голосом, четко выговаривая каждое слово:

– Гореть вам в аду, лорд Кондрингтон!

Слезы, которые еще совсем недавно застилали прекрасные глаза девушки, внезапно высохли. Ее белое как мел лицо, застыло, словно мраморная маска. Она с ненавистью смотрела на лорда. Казалось, Морин хотела как можно лучше запомнить своего врага. Ее взор пронзал вице-адмирала насквозь подобно булавке, которой энтомолог пронзает насекомое. Чарльз Кондрингтон невольно опустил глаза, не в силах выдержать ее горящего ненавистью взгляда. Но, тем не менее, он нашел в себе силы ответить на ее слова в привычной для себя ироничной манере:

– Мне до ада, моя милая мисс, еще далеко. В то время как ваш отец наверняка уже стучится в его двери.

– Вы можете источать свой яд сколько угодно. Но помните: заточающие в темницу невиновных в конце концов сами окажутся в тех стенах, которые построили.

– Это только слова, мисс, пустые, лишенные смысла слова. Я всегда буду на коне. И нет такой силы, которая могла бы меня остановить. Я стремлюсь к поставленной цели, и я ее достигаю! Чего бы мне это не стоило.

– Вы слишком самоуверенны, милорд. Запомните: когда-нибудь вы будете стоять на этой палубе на коленях передо мной и умолять сжалиться и сохранить вам вашу никчемную жизнь. И вот тогда мы увидим, кто будет смеяться последним.

– Я, моя милая, я и только я, – высокомерно произнес лорд Кондрингтон, подходя к девушке.

Вице-адмирал с любопытством рассматривал Морин, все еще сидевшую на палубе. Он никак не мог предположить, что такая хрупкая на вид девушка, судьбу которой он только что фактически сломал и переделал по своему усмотрению, найдет в себе силы и храбрость противостоять ему, сэру Чарльзу Кондрингтону, – человеку, которого бояться и втайне ненавидят почти все в Англии и многие за ее пределами, хотя и клянутся в вечной дружбе.

– Мисс Батлер, я бы на вашем месте сейчас лучше подумал о себе, так как ваше положение незавидно. Неизвестно, что еще скажет губернатор. Дочь и невеста предателей отечества… звучит как-то…

– …это мы еще посмотрим, милорд, – прошептала Морин, сверкнув глазами.

Она сделала попытку подняться. Солдаты хотели помочь ей, но она отстранилась, давая понять, что обойдется без посторонней помощи. Встав и величественно вскинув голову, она с вызовом посмотрела на лорда Кондрингтона.

Запомните мои слова, лорд Кондрингтон. Бойтесь! Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов! Небесная кара настигнет всех, кто неправедно живет на этой земле. Я верю в провидение и в справедливое возмездие. И клянусь памятью моего покойного отца – вы ответите за все!

 

Глава 11

Порт-Ройал… С момента освоения Ямайки англичанами это был самый известный и знаменитый город в Новом Свете. Но знаменит он был вовсе не благодаря своим красотам или незабываемым памятникам архитектуры. Основанный в 1655 году на южном побережье острова, а точнее, на косе Палисадос, Порт-Ройал из форда превратился в процветающий город благодаря многочисленным флибустьерам, постоянно посещавшим этот порт. Но пираты оказались здесь не случайно. Шла борьба за новые земли между ведущими морскими державами. Англия и Франция объявила войну Испании, так как эти страны были не согласны с тем разделом мира, который установили Испания и Португалия. Согласно этому разделу Португалии досталась Индия, а Новый Свет отошел Испании. Начиная с 1657 года губернатор Порта-Ройал Э. д'Ойли стал привлекать пиратов или буканьеров на службу короне, выдавая им каперские свидетельства. Поступая так, он тем самым старался укрепить оборону города. Пираты, не питавшие особой любви к испанцам, с удовольствием становились каперами Его Величества. Выданные свидетельства разрешали безнаказанно совершать набеги на испанские земли и грабить суда, обогащая таким образом карманы не только свои, но и короля. С таким разрешением пираты могли свободно посещать Порт-Ройал и сбывать в нем награбленное добро. Со временем Порт-Ройал стал центром контрабандной торговли: он был просто переполнен серебром, золотом и другими товарами из разоренных торговых караванов, которые свозились отовсюду. Предприимчивые пройдохи открывали кабаки, трактиры, публичные и игорные дома; на благодатной почве развивались ремесла и торговля. Прилавки магазинов ломились от драгоценностей, бархата, шелка, парчи и других товаров. Все в городе преследовало только одну цель – нажиться на жаждавших развлечений пиратов.

Прельстившись легким заработком и сказочно богатой жизнью, в Порт-Ройал хлынули представители разных рас и народов. Здесь поистине случилось вавилонское столпотворение: африканцы, мулаты, метисы; люди с бронзовой, черной, желтой и белой кожей. Сюда стекались головорезы, преступники и аферисты со всего света. И вследствие этого вскоре Порт-Ройал превратился в самый злачный и греховный город на земле. Пираты, оказывающиеся на берегу, за несколько дней умудрялись спустить все, что они получали за время долгого плавания. Из-за шумных застолий, разгульной жизни и обилия награбленного один из священников, преподобный Джон Тейлор, называл этот город «Содом и Гоморра Карибского моря». В городе буйно расцвели азартные игры, вдоль улиц стояли друг за другом таверны, гостиницы и публичные дома. Шумное оживление царило на набережной Порта-Ройал до глубокой ночи. Пираты в бархатных камзолах и малиновых дамасских жилетах, с яркой банданой на голове бродили, чаще всего в сопровождении дерзких, ярко накрашенных девиц, одетых по последней парижской моде, от таверны к таверне. Но пика своей славы город достиг, став базой самого известного пирата XVII века – Генри Моргана. За свою жизнь он ограбил и потопил бесчисленное количество кораблей, разорил немало городов. Его слава гремела по всему побережью Карибского бассейна. Одни его боялись, другие боготворили. После разграбления Панамы за выдающиеся «заслуги» перед королем Генри Морган был назначен вице-губернатором Ямайки. Пираты радовались этому обстоятельству, но по возвращении из Англии Морган резко изменил свое отношение к бывшим собратьям по разбою. Жизнь на острове и в самом Порте-Ройал начала стремительно меняться. Война с Испанией осталась позади, и теперь каперы Англии были уже не нужны. Наоборот, они доставляли короне некоторые неудобства: пиратство мешало развиваться новой сфере деятельности, которую со временем начали осваивать англичане на острове – сельскому хозяйству. Нужны были рабочие руки, а из-за пиратов приток рабов на плантации был практически парализован. Генри Моргану было поручено покончить с пиратством в этих водах, и он с усердием принялся бороться против своих вчерашних товарищей. Пиратство было запрещено законом и жестоко каралось.

И именно в этот город, который еще совсем недавно был центром пиратской империи, а теперь стал оплотом нравственности и законности, прибыл фрегат «Демон» под конвоем британского военного судна. У длинного дощатого причала теснилось большое количество торговых судов, хотя после того, как был закрыт доступ пиратским кораблям, оживления в городе поубавилось. Но несмотря на это, Порт-Ройал оставался одним из самых крупных городов Английской колонии. Этому способствовало не только удобное расположение самого острова, но и то, что Порт-Ройал имел прекрасную гавань и был хорошо укреплен: пять фордов защищали город от нежелательных гостей и с моря, и с суши. Сам город был весьма примечательным: построенный на песке, он насчитывал около двух тысяч каменных, кирпичных и деревянных зданий, построенных в английском стиле. Так как в городе проживали не только англичане, то помимо католической часовни здесь были и церкви, и молитвенный дом квакеров, и синагога. Рядом с портом располагались здания таможни и обширные складские помещения, откуда поступали товары не только в лавочки, но и на четыре городских рынка. Веселые вывески, сохранившиеся со времен великих пиров, украшали этот изысканный город. В начале своего путешествия Морин мечтала окунуться в царившие в городе радость и веселье, но события минувших месяцев сделали эти планы несбыточными. По приказу его превосходительства губернатора Роджера Монкенсона девушку сначала посадили в тюрьму со всеми заключенными, но через несколько часов он отменил свое решение. Ее поселили в одной из гостиниц, которая находилась рядом со старой церковью и кладбищем. До тюрьмы и здания суда было рукой подать. Морин запрещалось выходить из комнаты, за исключением двух часов после обеда, когда она могла покинуть свою вынужденную темницу. Это время она чаще всего проводила около тюрьмы, в надежде увидеться с Вильямом. Его часто водили на допрос, подробно выясняя все обстоятельства дела. Увидев его впервые с момента прибытия в Порт-Ройал, Морин не могла не заметить, как осунулось лицо ее возлюбленного. Недавно полученные раны и отвратительные условия в тюрьме явно отрицательно сказались на его самочувствии. Но все это можно было бы перенести: ни одна рана не болит так, как болит израненная душа. А душу молодого человека терзали мысли о его дорогой Морин. Как она, где она, что с ней происходит? Как она живет без опоры и защиты, совершенно одна в этом чужом и враждебном для нее городе? Что случится с ней в будущем, если его все-таки приговорят к смерти? Он знал, что она приходит каждый день, чтобы повидаться с ним, поэтому, проходя эти несколько ярдов по тюремному двору к зданию, где его ждал дознаватель, он всегда искал глазами свою дорогую Морин. У них не было возможности обмениваться словами, но (как это часто бывает) иногда один взгляд может быть более красноречив, чем многочасовая беседа. А в глазах его любимой, такой близкой и такой далекой сейчас, он легко мог прочитать все, что девушка хотела бы ему сказать…

…Несколько раз Морин подавала прошение на имя губернатора, умоляя его о личной встрече, но ее просьбы оставались неуслышанными. Не зная, что ей еще предпринять, она, сидя в своей комнатушке, не находила себе места. Дойдя до отчаяния, Морин несколько раз пыталась самостоятельно проникнуть в резиденцию губернатора, но обойти бдительную охрану у нее никак не получалось. К мольбам и просьбам солдаты были глухи, а о подкупе не могло быть и речи, так как у Морин не осталось ничего, что могло бы представлять хоть какую-то ценность. Вице-адмирал конфисковал все, что принадлежало ее семье, даже медальон, который подарила ей перед смертью ее мать. Резким движением циничная рука лорда Кондрингтона сорвала его с шеи Морин, что вызвало новую бурю гнева в сердце молодой девушки.

Как правило, ничего не добившись, она возвращалась в свою каморку и опять начинала ходить из угла в угол, призывая на помощь Господа, чтобы он подсказал ей путь к спасению Вильяма от несправедливого суда.

Так прошло десять дней, растянувшихся, как показалось девушке, на целую вечность. Стояло пасмурное апрельское утро. С самого раннего утра моросил теплый дождь. Рваные седые тучи стремительно неслись по хмурому небу, застя от людей небесное светило. Ветер бродил по опустевшим улицам в поисках праздно шатающегося гуляки. Но никого! Даже торговцы, прикрыв свои лавчонки, не зазывали покупателей. Куда же все исчезли? Эта загадка легко разрешалась, если пройтись от старой Церкви по Хайт-стрит до здания суда. Сегодня, 23 апреля 1689 года, никому и в голову не приходило заниматься повседневными делами. Как же можно о них думать, когда в городе происходит такое событие: судят пиратов с захваченного корабля. С самого раннего утра, несмотря на отвратительную мокрую погоду, здесь собрался практически весь город. Забыв про запрет, Морин стояла в первых рядах, вслушиваясь в каждое слово, произносимое в стенах суда. Вопреки ожиданиям, в течение десяти дней ее ни разу не вызвали в качестве свидетеля. Не вспоминали о ней и сейчас. После блестящей речи вице-адмирала, выступления лейтенанта Уолкинсона и еще пары непонятно откуда взявшихся свидетелей, Морин стало ясно: процесс призван не вершить правосудие, а только официально признать тот приговор, который заранее вынес лорд Кондрингтон. Она попыталась помешать присяжным заседателям, требуя предоставить ей слово и ссылаясь на то, что являлась непосредственным участником этих событий, но гневный окрик судьи с требованием немедленно покинуть здание суда, не позволили ей закончить свою речь. В сопровождении конвоя она покинула зал суда, бросив печальный взгляд в сторону своего возлюбленного. Глаза наполнились горючими слезами. Она уже не сомневалась, что все кончено и что видит она Вильяма в последний раз. Вернувшись в свою комнатку, она бросилась на кровать и разрыдалась. Но плакала она больше не от боли, а от злости, что ничего не может сделать. Она совсем одна во враждебно настроенном окружении.

Через три часа огласили решение суда, и приговор был однозначным: Вильяма Стерлинга, бывшего капитана фрегата «Мэри Клэр», за клятвоотступничество и измену родине, и с ним еще пятьдесят пять самых отпетых пиратов из команды Уильяма Райта приговорили к виселице. Оставшихся (тридцать пять человек) прямо из зала суда отправили в «плавучие тюрьмы». Их судьба была не намного лучше, чем у осужденных на казнь. Скорее, наоборот: на «плавучих тюрьмах» обычно живые завидовали мертвым, ибо участи хуже, чем оказаться запертым на старом гниющем корыте посреди залива или реки, где невыносимые условия жизни убивают медленно и мучительно, трудно было себе представить.

Конечно, организовать исполнение приговора при таком большом количестве осужденных сразу было не так-то просто, поэтому казнь Вильяма Стерлинга и еще пятерых пиратов была назначена на следующий день, а казнь остальных была перенесена на неделю, что давало возможность властям подготовиться к ней основательно.

Из-за непредсказуемого поведения девушку до исполнения приговора взяли под стражу. Ей надлежало оставаться в своей комнате до вынесения вердикта, который касался ее дальнейшей судьбы. Зная от хозяйки гостиницы, в которой она жила, что приговор, вынесенный Вильяму, окончательный и обжалованию не подлежит, Морин написала несколько писем губернатору. В этих письмах, скорее похожих на мольбу, чем на требование, она просила дать ей возможность проститься с Вильямом, но Роджер Монкенсон, запуганный угрозами со стороны вице-адмирала лорда Кондрингтона, так и оставил ее письма без ответа.

Всю ночь Морин не сомкнула глаз. Тупая боль сковывала истерзанное сердце. Сначала отец, теперь Вильям. В одночасье она потеряла и отца, и жениха: всех, кого она так любила и ради кого жила. С их уходом исчезло все, что было так мило ее сердцу. Пустота… вокруг одна пустота… Нескончаемая ночь, беспросветная мгла без лучика надежды… Порой ей казалось, что это только дурной страшный сон и вскоре она проснется, откроет глаза и окажется в родном доме, который она так любит и который овеян любовью и радостью. Она выйдет из дома и направится в порт, где ее будет ждать фрегат и ее Вильям, который, как обычно при ее появлении, приветливо помашет рукой и улыбнется свой очаровательной улыбкой… Но, увы, сон не заканчивался, а все более и более приобретал черты ужасающей реальности.

Рассвет не принес облегчения. Начиналось утро: стало видно, как грозовые тучи, застилавшие небо, медленно и лениво плыли по небосклону. Ночь нехотя уходила за горизонт. Вконец измученная тяжкими думами, Морин не заметила, как задремала. Ее разбудил нестройный гул голосов, доносившихся с улицы. Она вскочила на ноги и бросилась к окну. Празднично одетые люди, оживленно болтая и смеясь, быстрыми шагами шли к площади, расположенной перед старой церковью. Там на скорую руку были сколочены шесть виселиц, которые ожидали своих жертв. Публичные наказания в те времена становились развлечением для жителей города. Желание занять место в первых рядах, чтобы потом суметь в деталях описать все происходившее, услышать последние слова обреченных перед казнью и молитву, которую произнесут над осужденными священники, заставляло горожан еще задолго до рассвета покидать свои теплые постели. Девушка ловила каждый звук, стараясь понять, что происходит на площади. Внезапно по улице, наводненной людьми, прокатился рокот. Морин заметила идущих солдат, грубо разгонявших толпу зевак. Вслед за солдатами двигались шестеро осужденных, которых охраняла дюжина хорошо вооруженных гренадеров. Пленники, закованные в кандалы, бренча тяжелыми цепями, шли медленно. Да и куда им было торопиться. Солдатам то и дело приходилось подгонять и подталкивать их. Когда группа оказалась напротив окна, где стояла девушка, Морин, теряя голову от всего происходящего, хотела было броситься вниз, но солдаты, приставленные охранять ее, видимо, угадали желание девушки и вовремя ворвались в комнату, чтобы схватить ее. Девушка попыталась вырваться из сильных рук своих тюремщиков, но ей это оказалось не под силу. В отчаянии она воскликнула: «Вильям!!!» Закричала так пронзительно, как может кричать только раненая птица вслед улетающей стае, осознав, что ей самой уже никогда не суждено подняться в небо.

Но тут силы покинули ее, сознание помутилось, и Морин осела на пол…

 

Глава 12

Солнце было уже в зените, когда Морин пришла в себя и стала понимать, что происходит вокруг. Девушка открыла глаза и обвела глазами комнату. Она лежала на кровати, и около ее изголовья стояла хозяйка гостиницы, а рядом на стуле сидел незнакомый, хорошо одетый статный мужчина лет пятидесяти. Он бережно держал запястье девушки. Первым желанием девушки было вырвать руку и отодвинуться подальше от него, но слова, которые произнес незнакомец, заставили ее изменить свое решение.

– Не волнуйтесь, мисс. После перенесенного нервного срыва вам особенно вредно волноваться. Это я вам говорю как врач.

– Мисс Батлер, – ласково проговорила миссис Лермон, ободряюще похлопав Морин по плечу. – Это доктор Лайнол. Это я вызвала его, чтобы он осмотрел вас. Я так испугалась, когда сегодня утром нашла вас в бессознательном состоянии.

Морин внимательно посмотрела на хозяйку гостиницы. Надо заметить, что миссис Лермон была очень интересной личностью. Возраст этой дородной женщины определить было очень сложно. Она всегда была аккуратна и выглядела так, как будто собиралась пойти не на кухню, а на светский раут. Невысокого роста, с весьма подвижным лицом, обрамленным огненно-рыжими кудряшками, она производила впечатление неутомимой и жизнерадостной кокетки. Во времена бурной молодости Генриха Моргана она была владелицей одного из самых известных домов свиданий в Порт-Ройале. Но после введения новых законов и правил веселый дом превратился в одну из многочисленных гостиниц, правда, очень уютную. Миссис Лермон, конечно, скучала по веселым денечкам, когда до самого утра звучали задорные мелодии, пьяные песни и крики подвыпивших моряков. Сейчас моряки заходили в ее гостиницу очень редко. Слишком уж чопорно было теперь в «Веселой вдове» – так когда-то моряки прозвали заведение миссис Лермон. Постояльцами гостиницы ныне были проезжие путешественники, торговцы и офицеры с военных кораблей. В основном это были солидные люди; пьяные дебоши в гостинице стали редкостью. Все было размеренно и спокойно, что было совершенно не в духе миссис Лермон. Будучи по натуре авантюристкой, она постоянно проворачивала различные аферы, некоторые из которых едва не стоили ей свободы. Ее предупреждали, она каялась, но через некоторое время продолжала в том же духе. Властям, в частности новому губернатору, в конце концов это надоело. Но, учитывая старые «заслуги» миссис Лермон и то, что у нее и сейчас работали несколько миловидных и не очень строгих девиц, ей в последний раз все так же слегка погрозили пальчиком, но на всякий случай приставили надсмотрщика, чтобы больше было неповадно участвовать в сомнительных мероприятиях. Теперь обо всех передвижениях хозяйки и ее постояльцев власти узнавали мгновенно и во всех подробностях.

Поэтому по прибытии в Порт-Ройал мисс Батлер поместили именно в эту гостиницу, где за ней было бы легко наблюдать. Хозяйка приняла девушку холодно, но эта холодность была наигранной. В душе она сочувствовала «бедной сиротке» (как она про себя называла Морин). Миссис Лермон всеми силами старалась улучшить и, по возможности, изменить положение девушки. Но при этом пыталась также не выдать свои истинные чувства к ней. Миссис Лермон с недавних пор стала очень осторожной и всегда помнила о паре глаз, постоянно следивших за ней. Но увидев сегодня девушку лежащей на полу почти без признаков жизни, она очень испугалась и сразу же послала за доктором.

– Благодарю вас, миссис Лермон, – тихо произнесла девушка. – Но вы знаете: у меня ничего нет, и я не смогу заплатить врачу за услуги…

– О, мисс, не волнуйтесь. Доктор мой старый друг, и с ним я уж как-нибудь сама разберусь. Так что, мистер Лайнол, вы скажите?

– Она крайне истощена.

– Я достаточно хорошо питаюсь, доктор, и все благодаря моей милой хозяйке, – все так же тихо сказала девушка. – Миссис Лермон иногда даже насильно заставляет меня есть.

– Конечно, только с вами мне еще и не хватало проб лем, мисс, – несколько грубовато проворчала женщина. – И так вымотали себя. Посмотрите на нее: одна кожа да кости!

– Сейчас я говорю не о физическом истощении, а о вашем моральном состоянии, мисс Батлер, – прервал хозяйку гостиницы доктор Лайнол.

Девушка опустила глаза.

– Я все знаю и, поверьте, понимаю ваши чувства. Жизнь не всегда бывает справедлива. Но вы должны подумать и о себе. Я считаю, что вам необходимо немного отвлечься. Вам нужно чаще гулять, бывать на свежем воздухе.

– Увы, мне это запрещено, – горько усмехнулась девушка.

– Уже нет, мисс, – улыбнувшись, сказала миссис Лермон.

Она протянула Морин сложенный лист бумаги. Девушка нерешительно взяла его. Ничего не понимая, она развернула письмо и быстро пробежалась глазами по тексту. Закончив читать, Морин подняла голову и посмотрела на хозяйку. Ее глаза наполнились слезами.

– Как вам это удалось? – изумленно проговорила Морин.

– У меня есть некоторые связи, – уклончиво ответила миссис Лермон. – Они, к сожалению, не смогли повлиять на решение короля, которое обнародовало это ничтожество (я имею в виду вице-адмирала – отвратительная высокопарная крыса, я вам скажу) и спасти вашего жениха от виселицы. Но этих связей хватило, чтобы повлиять на решение губернатора в отношении вас, мисс, и заставить пересмотреть ваше дело. Лорд Кондрингтон, конечно, остался крайне недоволен, но сейчас вы находитесь под юрисдикцией губернатора Порта-Ройала, а его слово здесь пока еще что-то значит. Вы свободны. Точнее, свободны в пределах этого города. Вам запрещено покидать его до особых распоряжений. Но в вашем положении лучше уж это, чем ничего. Вы будете пока жить здесь. На ваше содержание выделена небольшая сумма. Думаю, ее хватит, чтобы покрыть все ваши расходы. Если захотите, то будете помогать мне по хозяйству.

– Спасибо, миссис Лермон, – понурив голову, сказала девушка. – Примите мою искреннюю благодарность. Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить вас за вашу доброту.

– Пустяки, детка. Вы остались одна-одинешенька на этом свете, а у меня, по правде сказать, накопилось столько грехов за всю жизнь, что, может быть, этот маленький хороший поступок поможет мне не попасть в ад…

– Ну что ж, – прервал их разговор доктор Лайнол, – как я понял, теперь вы легко сможете воспользоваться моими рекомендациями. Да и хорошее питание, миссис Лермон, ей тоже не помешает. И в этом я полностью полагаюсь на вас.

– О, конечно, мистер Лайнол, – задорно тряхнув своими кудряшками, игриво улыбнулась женщина. – Можете не сомневаться, я позабочусь о бедной крошке.

– Прощайте, мисс. Я понимаю, как вам сейчас плохо. Вы верующая, поэтому обратитесь к Богу. Он укажет вам истинный путь.

– Да, я верующая. И я молилась денно и нощно, прося Бога о пощаде и защите. Но Бог отвернулся от меня. Он покинул меня, и сейчас мое сердце и моя душа на распутье.

– Это грех – так говорить. Бог всегда с теми, кто верует. Не давайте мрачным мыслям завладеть вашим сердцем и душой. Вам нужно время подумать, разобраться в себе. Бывайте на свежем воздухе. Поверьте мне, станет намного легче. А когда разум возьмет верх над эмоциями, то тогда и в сердце вернутся вера и надежда. С Богом, мисс!

– Действительно, мисс Батлер, доктор Лайнол прав. До ужина еще много времени, почему бы вам не проветриться?.. Идите, идите!.. А вы, доктор, не окажете ли мне честь: не отведаете ли одно превосходное вино, которое я приберегла специально для вас?

– С превеликим удовольствием, миссис Лермон, – улыбаясь и галантно кланяясь хозяйке, проговорил доктор, пропуская вперед миловидную женщину.

Оставшись одна, Морин еще какое-то время молча сидела на кровати, глядя в одну точку. Но потом резко встала, привела себя в порядок и вышла из комнаты.

Она долго и бесцельно бродила по улицам города, не обращая внимания ни на людей, ни на движение вокруг себя. Жизнь потеряла для нее всякий смысл. Она бродила, словно привидение; словно душа, которая никак не может обрести покой и найти себе пристанище. Морин дышала, двигалась и вообще жила не потому, что хотела этого, а потому, что Бог не забрал ее вслед за родными, давая, по-видимому, возможность отомстить за несправедливость.

Эти и другие мысли посещали ее, пока она стояла на стене форда, защищавшего город со стороны моря. Стоял тихий апрельский вечер. Темные грозовые тучи, еще утром господствовавшие на небе и наводившие тоску на Морин, бесследно исчезли. Тихое лазурное море, словно гигантское плато, простиралось перед ней до самого горизонта. Легкий вечерний бриз нежно трепал ее золотистые волосы. Огромный диск солнца устало садился в кудрявые облака, окрашивая их огненно-коричневатым цветом. «Завтра на море будет неспокойно», – невольно пронеслось в голове девушки. Надо было возвращаться, но у нее не хватало сил оторвать взгляд от этого захватывающего зрелища. Да и, собственно, ей некуда было спешить. Да и зачем? Опять эти стены, опять это окно, опять эти мысли, снедающие душу, опять эти воспоминания сегодняшнего утра… Она посмотрела вниз, и недобрые мысли закрались в ее голову. Нет, нет, нет! Так нельзя! Отец и Вильям не одобрили бы ее за такое проявление слабости! Она все выдержит! Она устоит! Она сильная и мужественная! Этому учил ее отец, так о ней всегда говорил Вильям. Ее Вильям…

Усилием воли она заставила себя оторвать взгляд от манящей бездны. Провожая глазами раскаленный шар, опускавшийся в океан, Морин внезапно услышала, как кто-то зовет ее. Этот был тихий, глухой, но до боли знакомый голос; отголосок прошлого, который невольно заставил ее опять вернуться в те времена, когда она была так счастлива.

– Мисс Батлер… Мисс Батлер…

Морин резко обернулась. Примерно в десяти ярдах от нее стоял среднего роста коренастый мужчина. Весь его внешний вид, изысканная одежда выдавали в нем вельможу знатного происхождения. Но из-за вечерних сумерек и низко надвинутой на лоб шляпы она не могла как следует разглядеть лицо мужчины. Но в его облике и движениях, пока незнакомец подходил, она уловила нечто знакомое; хотя как она ни старалась, не могла припомнить, кто он.

– Мистер, простите, я не имею чести… – пробормотала девушка, сделав попытку проскользнуть мимо.

– Постойте, мисс… О, ради бога, простите, я не хотел вас напугать!

– Вы не испугали меня, милорд. Но уже поздно и мне пора возвращаться.

Она хотела обойти его, но мужчина схватил ее за руку.

– Пожалуйста, не убегайте, мисс Батлер, – промолвил незнакомец, снимая с головы шляпу.

В его голосе прозвучала такая мольба, что Морин невольно остановилась.

– Посмотрите на меня! Неужели вы меня не узнаете?

Услышав эти слова, девушка оглянулась и пристально посмотрела на него. Из израненной груди Морин невольно вырвался вздох облегчения.

– Мистер Рочестер!.. Милорд! Не может быть! Господи, как же я рада видеть хотя бы одно знакомое человеческое лицо среди этих отвратительных шакалов, которые так и норовят исподтишка наброситься и растерзать свою жертву, – слова непроизвольно лились из уст девушки. Но потом, устыдившись такого бурного проявления эмоций, Морин более сдержано добавила: – Мне действительно очень приятно видеть вас здесь, лорд Рочестер. Каким попутным ветром занесло вас в эти дикие края? Вы давно в этом городе?

– Вовсе нет, мисс, я прибыл только сегодня утром… И корю себя за нерасторопность. Я прибыл слишком поздно и не смог предотвратить беды, которая случилась с вашими родными.

При упоминании об отце и Вильяме глаза Морин наполнились слезами. Она отвернулась. Девушка не хотела, чтобы этот человек видел ее слезы, но лорд Рочестер тотчас же догадался, что совершил ошибку.

– О, простите меня, дорог… мисс Батлер. Это было так бестактно с моей стороны: напоминать вам о трагедии. Простите, я не хотел причинять вам лишнюю боль.

– Вы тут ни при чем, милорд. Мои нервы немного расшатались, и… и… все это… ужасно…

Девушка не выдержала и разрыдалась. Мужчина бережно прижал ее к своей груди. Девушка не стала сопротивляться, интуитивно почувствовав, что он сейчас единственный, кто сможет защитить ее в этом бушующем океане событий, в котором она оказалась по воле Судьбы. Мужчина нежно гладил Морин по голове и говорил слова, смысла которых она не понимала, да и не старалась понять. Достаточно было того, что он был рядом. Его тихий ласковый голос действовал как успокоительный бальзам на ее истерзанную душу. Солнце уже успело скрыться за горизонтом, и побережье постепенно погрузилось во тьму.

– Мисс Батлер, становится уже прохладно. Вам надо возвращаться. Вы можете простудиться, так как еще не привыкли к резким перепадам температур, – добродушно, но настойчиво произнес лорд Рочестер.

– Мне все равно, что со мной будет, милорд, – мрачно заметила девушка, немного успокоившись. – Но вы правы – надо возвращаться. Миссис Лермон поднимет на ноги весь город, если я еще немного задержусь.

– Вы разрешите вас проводить, мисс Батлер? Этим вы доставите мне большую радость.

– Конечно, я с благодарность принимаю ваше предложение, милорд, – вежливо ответила девушка. – А по дороге вы мне расскажите, как вы оказались в Новом Свете. Если я не ошибаюсь, когда-то вы были самым влиятельным и успешным человеком в Англии.

 

Глава 13

Лорд Эдвард Джеймс Рочестер родился в очень знатной и богатой семье. История его рода, судя по семейному преданию, началась во времена Ричарда Львиное Сердца. Предок Эдварда был одним из немногих, кто остался верен Ричарду и его матери Алиеноре после неудачной попытки отвоевать трон у Генриха II, отца Ричарда. Но через несколько лет Ричард стал законным правителем Англии, Нормандии и Анжу.

Ричард щедро вознаградил своих вассалов за преданность. Семейству Рочестеров достались обширные поместья в графствах Водчер и Глочер. Но наследники не остановились на этом. После открытия Американского континента сначала дед Эдварда, будучи крайне предприимчивым человеком, купил там земли, а затем отец будущего лорда расширил эти владения, чем значительно преумножил состоянии семьи.

Эдвард Рочестер получил великолепное образование. Его отец мечтал о блестящей карьере для своего единственного сына. Надежды оправдались, и Эдвард в двадцать пять лет стал министром финансов Англии и правой рукой стареющего короля Карла II, а впоследствии – советником его преемника Якова II. Еще учась в Оксфорде, Эдвард приобрел вкус к изящной словесности и риторике.

Своими горячими, хорошо аргументированными речами он мог убедить кого угодно. Поэтому нет ничего удивительного, что без его советов ни один, ни другой король не принимали важных решений. Но таким быстрым взлетом Эдвард нажил себе больше завистников и недругов, чем друзей. Но благодаря своей изворотливости, недюжинному уму и способности просчитывать все ходы заранее, он с легкостью парировал нападки своих недоброжелателей. К тридцати годам у него было все, о чем только можно мечтать: власть, положение в обществе, немалое состояние, которое он при всяком удобном случае старался преумножить. Казалось, удача сама шла к нему в руки. Было все! Оставалось только найти жену, достойную разделить с ним эту удачу. Увидев на одном из ежегодных балов, которые давал король в своей резиденции, Елизавету Морин Батлер, Эдвард понял, что для полного счастья ему недостает только любви этой девушки. Их первая встреча произвела на него такое сильное впечатление, что через неделю после бала он уже был в Дувре, у лорда Батлера, и просил руки его дочери. Но, к досаде Эдварда, Морин ответила отказом, так как она уже была влюблена в Вильяма Стерлинга, капитана фрегата «Мэри Клэр». Не привыкший к отказам, Эдвард тяжело переживал случившиеся. Но объяснившись с девушкой, он понял, что это вовсе не пустой каприз молодой особы, а веление чистого девичьего сердца. Поблагодарив сэра Джеймса Батлера за гостеприимство, он вернулся в Лондон. Эдвард занялся привычными делами, но мысли о Морин ни на день не покидали его. Чтобы отвлечься от этих дум, он испросил дозволения у высочайшей особы организовать экспедицию в Новый Свет для поисков легендарного Эльдорадо. Разрешение, хотя и неохотно, было дано. Казна нуждалась в пополнении золотых запасов.

С тех пор прошло три года. И сегодня утром, прибыв в Порт-Ройал, он с удивлением обнаружил у причала судно, напомнившее ему фрегат лорда Батлера. Название у корабля было другое, но он мог бы поклясться на Библии, что именно это судно он видел у причала в порту Дувра.

Дав необходимые распоряжения относительно своего корабля, Эдвард Рочестер поспешил в город. Предчувствие беды не обмануло его. Не прошло еще и часа с момента прибытия его «Ветра» в порт, а Эдвард уже был в курсе последних событий. Да и как могло быть иначе: город буквально гудел от возбуждения, как улей, передавая из уст в уста трагедию семьи лорда Батлера. Новости обрушились на Эдварда, как гром среди ясного неба. Как? Сэр Джеймс Батлер – изменник? Пират? Но это же абсурд! Все выглядело настолько неправдоподобно, что поначалу Эдвард принял историю за чью-то неудачную шутку. Но смерть лорда Батлера и гибель капитана фрегата Вильяма Стерлинга, казненного вместе с пиратами, свидетельствовали о том, что это далеко не шутка. Узнав от губернатора все подробности, он тотчас же понял, в чем дело. Слухи о гнусности и подлости вице-адмирала долетали и за океан. Узнав, что на корабле была еще и дочь лорда Батлера, Эдвард содрогнулся. Если с ее родными поступили подобным образом, то что же тогда произошло с ней? Губернатор ответил, что пока Морин находится под его юрисдикцией и живет, под пристальным вниманием властей, в одной из гостиниц города. Ей предписано оставаться в городе до особых распоряжений. Но вице-адмирал настаивает на ее возвращении в Лондон. Лорд Рочестер сразу уловил ту нотку осторожности, с которой говорил и действовал новый губернатор. С одной стороны, ему не хотелось ссориться с вице-адмиралом, зная о его злопамятности. Но с другой стороны, речь ведь шла не о какой-то простолюдинке, а о девушке из уважаемого старинного рода: как ни крути, а сэр Джеймс Батлер был родственником, хотя и далеким, королевы Марии, которая (после бегства своего отца Якова II) в настоящий момент вместе с мужем управляла страной. Поэтому губернатор решил выждать некоторое время, пока эта некрасивая история (а он ее считал именно таковой, ибо был полностью уверен в том, что лорд Кондрингтон просто сводил старые счеты) не уйдет в прошлое.

Узнав, где в настоящий момент находится девушка, лорд Рочестер поспешил откланяться. Ему срочно нужно было переговорить с Морин. Он не знал, зачем это делает, – просто подчинился мощному порыву. Но случайно увидев медленно бредущую по улице девушку, Эдвард не нашел в себе смелости сразу подойти к ней и заговорить. При виде Морин, которая более походила на тень, нежели на человека, сердце молодого лорда сжалось от жалости. Сейчас в раздавленной горем девушке трудно было узнать ту юную красавицу, которая в тот незабываемый вечер появилась в зеркальном зале королевского дворца, как маленькая яркая звездочка, озарившая все вокруг себя искрящимся радужным сиянием красоты, тепла и доброты. Морин изменилась: яркий румянец и застенчивую улыбку сменили бледность и отстраненное выражение лица, а сияющие озорные глаза превратились в бездны, полные холода и безразличия. Эти изменения, которые произошли с Морин, настолько поразили Эдварда, что не позволили ему подойти к ней прямо на улице. Поэтому лорду Рочестеру ничего другого не оставалось, как следовать за ней.

Так прошел час, другой. Морин явно бесцельно бродила по городу, пересекая улицу за улицей, квартал за кварталом. Наконец, она вышла к форду, защищавшему город от нападения врагов с моря. Охрана хотела прогнать ее, но вовремя брошенные лордом Рочестером несколько монет решили дело в пользу Морин. Девушка стояла неподвижно на стене форда и смотрела на заходящее солнце. О чем она думала в тот момент? Какие скорбные мысли проносились в ее прелестной головке? Он не знал. Но увидев, что Морин сделала шаг вперед и встала почти на самый край стены, Эдвард понял, что медлить больше нельзя.

Морин, правда, с трудом, но все-таки узнала в этом загорелом мужчине с мелкими, но четкими чертами, цепкими голубыми глазами и холеными черными усами того статного вальяжного вельможу, который несколько лет назад гостил у них в Дувре. Поток воспоминаний обрушился на ее измученное сознание. Эдвард Рочестер оказался единственным человеком в этой далекой стране, кто связывал ее с прошлым. С тем счастливым прошлым, которое для нее закончилось навсегда. Если бы не правила приличия, которые были привиты Морин ее матерью и отшлифованы затем в пансионе мадам Ларю, она не раздумывая бросилась бы в объятия Эдварда. Ей так хотелось укрыться, спрятаться от всех навалившихся на нее бед, разделить их тяжесть с человеком, в котором она почему-то была полностью уверена. Не стоит обвинять девушку в малодушии: Морин была слишком молода, и ей было так тяжело в одиночестве переносить обрушившиеся на нее несчастья. Немного успокоившись, девушка поплотнее закуталась в предложенный плащ и в сопровождении лорда Рочестера поспешила обратно в гостиницу.

 

Глава 14

– И где это вы шляетесь, юная мисс, в столь поздний час? – грозно произнесла миссис Лермон, идя навстречу входившей в зал девушке. – Да и к тому же в сопровождении незнакомца! Какая вопиющая нескромность! Вы, мисс, из приличного общества, а ведете себя, как портовая девка!

Щеки Морин залились пунцовой краской, а от несправедливой обиды из глаз брызнули слезы. Девушка настолько растерялась, что стояла как вкопанная посреди зала и не знала, что ей ответить. На помощь пришел Эдвард Рочестер. Он приблизился к миссис Лермон, которая распалялась все больше и больше, снял шляпу и, вежливо поклонившись, произнес:

– Напротив, миссис Лермон, вы прекрасно меня знаете… Добрый вечер!

– О, милорд! – всплеснув руками, воскликнула миссис Лермон.

Она опустила глаза и смущенного заулыбалась.

– Вот уж никак не ожидала увидеть вас, милорд. В последнее время вы стали не частым гостем в этом городе.

– Порт-Ройал – не Рим, и не все дороги ведут к нему, – уклончиво ответил лорд Рочестер.

– Что же мы стоим? – захлопотала хозяйка. – Прошу вас, присаживайтесь. Вечер выдался прохладным… Уверена, что вы успели замерзнуть… Мисс Батлер и вам, милорд, необходимо чего-нибудь выпить и перекусить.

– Спасибо, я не голодна, – тихо молвила девушка, придя в себя.

– Но вы же сами слышали, что вам сказал врач: вам просто необходимо хорошо питаться.

– Врач? – озабочено спросил Эдвард, бросив встревоженный взгляд в сторону девушки. – Мисс Батлер мне ничего об это не рассказала… Вы больны?

– Я совершенно здорова, – сдерживая приступ раздражение, проговорила Морин. – Вам совершенно не о чем беспокоиться. – Она помолчала несколько минут, а затем добавила: – Я очень устала, милорд. Разрешите мне вас покинуть. Сегодня был очень трудный день… Миссис Лермон, я передумала. Если вас не затруднит, попросите принести мне в комнату стакан молока и ломтик лепешки… Благодарю вас.

Сказав это, Морин обернулась к лорду Рочестеру. Девушка пристально посмотрела на загорелое от долгого пребывания на солнце лицо молодого человека. Их глаза встретились. Нервная дрожь пробежала по всему телу девушки. Морин охватило странное беспокойство. Она молча взирала на лорда Рочестера, стараясь прочесть затаенные мысли в его блестящих голубых глазах. Наконец, она прервала затянувшееся молчание:

– Спасибо вам, милорд. Мне было приятно вновь повидать вас. К сожалению, наша встреча произошла при роковых для моей семьи обстоятельствах. По иронии судьбы вы оказались единственным человеком в этом враждебном мире, который напоминает о моем счастливом прошлом. Благодарю вас за поддержку, хотя, право, я не знаю, чем заслужила такое доброе отношение. Надеюсь, мы когда-нибудь еще встретимся… Прощайте!

Немного помолчав, она сделала легкий реверанс и, не глядя больше на лорда, поднялась в свою комнату.

– Бедное дитя, – горестно вздохнув, произнесла миссис Лермон, провожая взглядом уходившую девушку. – Что с ней дальше будет?

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Эдвард.

– А разве вы не слышали? Ах, да, вы ведь только сегодня прибыли…

– Я действительно прибыл только сегодня, но уже успел кое-что узнать, – прервал ее лорд Рочестер.

– Ну, тогда вы понимаете, что участь бедной сиротки незавидна. Пока она под юрисдикцией губернатора, ей ничто не угрожает, но вице-адмирал Кондрингтон засобирался в обратный путь, и я сомневаюсь, что этот койот захочет оставить здесь бедную малышку. Я также уверена, что губернатор Монкенсон не станет портить отношения с властью из-за мисс Батлер и избавится от нее при первой же возможности.

– Вы можете что-то предложить? – как бы невзначай бросил лорд Рочестер.

– Я? – фальшиво изумилась миссис Лермон. – Бог мой, да что я могу теперь сделать? Мне и так с трудом удалось уговорить губернатора дать малышке немного свободы.

– Как вам это удалось? – удивленно посмотрев на хозяйку гостиницы, спросил лорд.

– У каждого свои методы, милорд, – уклонилась от прямого ответа миссис Лермон.

– Вы говорите, что лорд Кондрингтон собирается возвращаться обратно в Англию? Как скоро произойдет это событие? – продолжил допрос Эдвард.

– Примерно через неделю. Его корабль и фрегат, который он захватил, готовят к плаванью в срочном порядке.

– Значит… – задумался Эдвард Рочестер.

– Значит, у вас есть всего семь дней, чтобы попытаться спасти мисс Батлер, милорд, – слегка наклонившись к нему, прошептала миссис Лермон.

Сказав это, она многозначительно посмотрела на молодого лорда. Затем миссис Лермон резко повернулась к нему спиной и, поправляя на ходу прическу, направилась к входившим в зал посетителям, оставив сидевшего за столом лорда Рочестера в глубоком раздумье.

На следующее утро, придя в гостиницу, Эдвард застал хозяйку в удрученном состоянии. Осведомившись о причине такого плохого настроения, лорд Рочестер узнал, что ночью у Морин начался сильный жар, и поэтому пришлось снова позвать врача.

– Это серьезно? – обеспокоенно произнес Рочестер. – Она сильна больна?

– Нет, к счастью, ничего серьезного. Она больна не больше, чем мы с вами… Кстати, милорд, судя по вашему виду, вы сегодня всю ночь не смыкали глаз.

– Это сейчас не столь важно, – прервал ее Эдвард. – Что с мисс Батлер?

– Нервный срыв. Мистер Лайнол сказал, что через пару дней все будет в порядке. Мисс Батлер, несмотря на юный возраст, очень сильная девица.

– Я это знаю, – откликнулся Эдвард. – Поэтому сделаю все, чтобы помочь ей вырваться из рук этого мерзавца Кондрингтона.

– Да хранит вас Господь, милорд.

Доктор оказался прав: заботливый уход миссис Лермон и сильный организм девушки сделали свое дело. Уже через три дня она вышла из своей комнаты, а еще через день нашла в себе силы выйти из дома. Лорд Рочестер, который на протяжении всех этих дней всячески старался быть полезным, предложил Морин прогуляться к берегу моря. События нескольких недель сильно изменили характер девушки. Она стала замкнутой и молчаливой. В ее сердце поселились отрешенность и безразличие ко всему, что ее окружало. К тому же утром она получила письмо от губернатора, в котором говорилось, что ей надлежит покинуть Порт-Ройал и отправиться под конвоем в Лондон, где ее судьбой займутся люди, которым король даст соответствующие распоряжения. До отъезда оставалось всего два дня. Гуляя по берегу моря, молодые люди молчали. Да и о чем сейчас можно было говорить? Судьба Морин была решена. Ее ждали позорное возвращение в Лондон и пожизненное заточение в монастыре. Несмотря на внешнее спокойствие, в душе Морин бушевала буря. Она не могла смириться с несправедливостью, постигшей ее семью. Но что она могла сделать одна? А ждать помощи было неоткуда.

Морин с грустью смотрела на бескрайнее, необъятное море, ласково катившее свои воды к ее ногам. Блуждающий взгляд девушки уходил куда-то далеко вдаль. Казалось, она старалась разгадать, что же скрывается там, за горизонтом. А тем временем в темном море резвилась веселая стая дельфинов. Их блестящие гладкие спины отражали лучи уходящего в облака солнца. Наблюдая за их безмятежной игрой, девушка думала о том, настанет ли когда-нибудь такое время, когда и она вновь сумеет так же беззаботно радоваться жизни? На горизонте показались белоснежные паруса какого-то судна, проходившего мимо острова. С невероятной тоской во взоре Морин смотрела вслед уходящему кораблю. Как же в этот момент ей захотелось превратиться в чайку, взмахнуть крыльями и улететь следом за ним! Она жаждала того, чего теперь была лишена: свободы. Затаенные мысли тенью легли на ее бледное лицо. Заметив это, Эдвард подошел к девушке и по-отечески обнял ее за плечи.

– Решение губернатора окончательное? – начал разговор Рочестер, прервав молчание.

– Я думаю, что да. Я не стала унижаться и в который раз просить у губернатора аудиенции. Лорд Кондрингтон запугал его, и он боится лично встретиться со мной. Такие люди, как вице-адмирал, беспринципны и ради своей выгоды готовы на все. – Помолчав, Морин продолжила: – Я понимаю губернатора и не держу на него зла. Бог нас рассудит.

– Неужели вы смирились с таким решением? – удивился Эдвард.

– Что? Смириться? Да как я могу смириться? – с вызовом произнесла девушка. Она гневно посмотрела на лорда. – Обида имеет большое влияние на женщину; большее, чем даже любовь, особенно если у нее благородное и гордое сердце. Я никогда не откажусь от мысли о мщении. И нет такой силы, которая сможет меня остановить!

– Мисс Батлер… Морин. Позвольте мне вас так называть…

– Какие теперь могут быть церемонии, – просто ответила девушка, горестно вдохнула и отвернулась от него, понурив голову.

– Благодарю вас… Морин, я много думал в последнее время, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. К несчастью, я не имею теперь такого влияния при дворе, каким располагал пару лет назад, и не смогу изменить решение короля в одночасье. Но ради вас я готов пожертвовать всем: положением в обществе, почестями, богатством. Мой корабль уже второй день стоит под парусами. Он может в любой момент покинуть порт, даже без соответствующего на то разрешения. Позвольте мне увезти вас и тем самым спасти от унижения, которое неизбежно ждет вас в Лондоне.

– Выйдя из порта со сбежавшей арестанткой на борту, вы и ваш корабль тотчас же окажетесь вне закона. На вас начнется охота. Да что я вам все это рассказываю, вы и без меня обо всем догадываетесь.

– Мне все равно, – торопливо ответил Эдвард, взяв девушку за руку. – Мы убежим, скроемся ото всего мира… Морин, я обещаю, что на моем корабле вы будете в полной безопасности. Доверьтесь мне!..

– Мистер Рочестер, – глядя ему прямо в глаза, негромко произнесла девушка, осторожно высвобождая руку. – Простите, но я не могу принять вашего предложения… Нет, нет, нет, – запротестовала Морин, видя, что Эдвард хочет прервать ее. – Поверьте, дело вовсе не в том, что я вам не доверяю. Бог мой, конечно же это не так! Я по достоинству оценила ту заботу, которой вы окружили меня в течение последних дней. Вы мужественный, порядочный и отзывчивый человек, и именно поэтому я не имею права подвергать вашу жизнь тем испытаниям, которые неизбежно выпадут на вашу долю, если я приму это предложение.

– Все-таки вы мне не верите! – горестно воскликнул лорд Рочестер.

Лицо его омрачилось. Он был раздосадован. Непонятное упрямство молодой девушки начало его раздражать. Но, посмотрев на Морин, он взял себя в руки и предпринял еще одну попытку уговорить ее.

– Я клянусь – вы будете королевой на моем «Ветре». Ни действиями, ни словами я не заставлю вас почувствовать неловкость или…

– Лорд Рочестер, – выговаривая каждое слово, перебила его Морин. Она прошла вперед несколько шагов, затем резко обернулась. – Я не сомневалась и не сомневаюсь в вашем благородстве. Но дело не в этом… Вы сказали, что ради меня вы готовы пожертвовать собой. Но можете ли вы пожертвовать жизнью целого экипажа ради меня?

– Да, разумеется, – не колеблясь ни секунды, ответил Эдвард.

– А я не могу принять этой жертвы, – вздохнула Морин. – Я считаю неправильным ставить на весы жизнь всего экипажа против одной моей жизни. Я никогда не пойду на это…

Наконец-то открылась истинная причина отказа от предложения лорда Рочестера. Это было не упрямство и не своеволие молодой девушки, как вначале подумал Эдвард. Он смотрел на Морин со все возрастающим восхищением. Заметив восторг в глазах Эдварда, Морин смутилась и, чтобы скрыть это, отвернулась и опять устремила свой взгляд на море. Вглядываясь в бескрайний горизонт, она тихо, но твердо произнесла:

– «Демон» или «Мэри Клэр», я уже не знаю, как теперь называть наш фрегат, отплывает послезавтра на рассвете. Я буду на его борту, но не в качестве пленницы, а в качестве… – Она медленно повернулась к лорду Рочестеру и решительным голосом проговорила: – В качестве капитана этого фрегата.

При этих словах она гордо вскинула голову и с вызовом посмотрела на своего собеседника.

– Но как? – оторопел Эдвард, не поверив своим ушам. – Каким образом? Где вы возьмете команду? Чтобы управлять фрегатом, нужно по меньшей мере тридцать— сорок человек… К тому же…

– У меня есть команда, – прервала его девушка. – Осталось только получить их согласие. Хотя я уверена, что ответ будет скорее «да», чем «нет».

– Как? Пираты? – догадался Рочестер, поражаясь еще больше. – Морин, да вы сошли с ума!

– Возможно…

– Но как вы не понимаете? Это отпетые головорезы, которых приговорили к виселице! Вы, Елизавета Морин Батлер, отдаете себе отчет, на что идете, принимая такое отчаянное, на мой взгляд, решение?

– У меня нет выбора. Я никогда не взойду на «Мэри Клэр» пленницей. Лучше смерть, чем позор. Все или ничего! Вот мой девиз!

Принятое Морин решение поразило лорда Рочестера до глубины души. Ему и в голову не могла прийти мысль, что девушка из столь древнего знатного рода может возглавить шайку негодяев и еретиков. Его охватили противоречивые чувства. С одно стороны, он восторгался ее храбростью, но с другой стороны, именно эта храбрость его и пугала. Он опустил голову и медленно стал прохаживаться вдоль моря, погрузившись в свои думы. Внезапно он резко остановился и, повернувшись к Морин, сказал спокойным голосом:

– Ну что ж, вы вправе распоряжаться своей судьбой, как пожелаете, но, пожалуйста, Морин, позвольте мне тогда отправиться с вами.

– Это исключено! – решительно ответила Морин.

– Но почему? – изумился молодой человек. – Вас пугает то, что я буду рядом с вами? Я же уже поклялся… я буду только вашей тенью, которая в жару укроет вас от зноя, а в бурю от волн… Морин, разрешите мне остаться, не отталкивайте меня!..

Но Морин в ответ лишь покачала головой. Тогда лорд Рочестер подошел вплотную к девушке и, взяв ее руки, поднес их к своей груди:

– Морин, выслушайте меня. Вы не хотите, чтобы я был рядом с вами в качестве друга. Что ж, я понимаю вас. Но разрешите тогда мне остаться в качестве вашего помощника, в качестве штурмана, хотя бы до тех пор, пока вы не найдете более подходящую кандидатуру! Более того, я неплохой хирург, а в море случается всякое… Ну, Морин… Пожалуйста!

В его словах, в его голосе было столько неподдельной искренности, что Морин не смогла отвергнуть предложенную помощь. Она сдалась. Правда, это решение далось ей нелегко. Но она понимала ту опасность, которая ей может угрожать, если она будет находиться одна среди пиратов.

– Хорошо, милорд. Я принимаю вашу помощь. Вы можете остаться, но только до тех пор, пока я это разрешу. Вы обещаете?

– Клянусь! – подняв правую руку, торжественно произнес лорд Рочестер. – Но, Морин, ради бога, скажите, каким образом вы собираетесь заставить команду отпетых разбойников вам подчиняться?

– У них есть выбор: жизнь или смерть. И я сомневаюсь, что они выберут второй вариант.

– Значит, вы действительно хотите возглавить толпу негодяев? Вы решили стать пираткой, мисс? – осведомился лорд.

– Нет, рукой возмездия! – резко парировала девушка. – Вы еще не передумали, милорд?

– О, нет, мисс Батлер, – не раздумывая, сказал Рочестер.

– Что ж, милорд, тогда я должна попросить вас об одолжении. Во что бы то ни стало мне нужно попасть сегодня в крепость и переговорить с этими людьми.

– Допустим, что мне удастся это организовать. Но как быть с той парой глаз, которая непрестанно следит за вами? Вы же помните приказ губернатора!

– Безусловно, милорд. Но также знаю, что ночью эта пара глаз мирно спит. Миссис Лермон так усердно спаивает господина Хука за ужином, что его и утром нелегко разбудить. Но даже если он будет все еще на ногах, то я легко могу воспользоваться окном. Мне бы только найти мужское платье…

– О, Морин, уж об этом вам не нужно волноваться. Миссис Лермон сумеет раздобыть не только его, но и веревку, – засмеялся молодой человек, поражаясь находчивости юного создания.

– Тогда не будем терять время. Скоро стемнеет, – поспешно проговорила девушка и, сгорая от нетерпения, поспешила назад в гостиницу, оставив на берегу изумленного лорда Рочестера в полном одиночестве.

 

Глава 15

Ночная мгла опустилась на город. На черном южном небе мерцали далекие звезды. Луна, вечный спутник Земли, мягким светом озаряла пустынные улицы спящего города. Прохладный бриз заставлял поеживаться случайных прохожих. Еще несколько лет назад в это время улицы Порта-Ройал были заполнены праздно шатающимися гуляками, но при новых порядках с наступлением темноты город погружался в тишину. Но в эту ночь не все жители города нежились в своих кроватях.

Была почти полночь. Звездное небо постепенно стало затягиваться серыми облаками, которые через некоторое время укрыли под своей плотной вуалью серебристую Луну. Дома и улицы города погрузились в кромешную мглу. Внезапно перед входом в гостиницу, что стояла возле старой церкви, промелькнула черная тень. Раздался тихий свист, и в то же мгновение окно над главным входом бесшумно распахнулось. В нем показались два силуэта, еле различимые во мраке ночи. Черная тень подошла вплотную к дому и еще раз свистнула. К ее ногам упала веревка, которая тут же была схвачена. Тень дернула ее, словно проверяя на прочность. Через минуту из окна начала медленно спускаться фигура, одетая, как и первая, во все темное. Крепко ухватившись за веревку, фигура осторожно начала спуск вниз. Другой силуэт, оставшийся в окне, и черная тень на улице следили за каждым шагом спускающегося человека. Когда до земли оставался всего один ярд, человек разжал руки и мягко спрыгнул на мостовую. Веревка тотчас исчезла в проеме окна, и оно бесшумно закрылось. Теперь возле входа в гостиницу стояло уже две черные тени.

– Морин, вы в порядке? – шепотом спросила первая тень.

– Да, милорд, но, по правде сказать, последние два часа ожидания были невыносимы.

– Тогда не будем испытывать на прочность ваше терпение, – беззвучно рассмеялся милорд, увлекая за собой девушку. Они двинулись вдоль улицы.

– Насколько я могу рассмотреть вас, этот костюм вам очень к лицу, – оглядывая девушку со всех сторон, сказал Эдвард.

– За него нужно поблагодарить миссис Лермон. А вы уверены, что ей можно доверять? – забеспокоилась девушка.

– Конечно, Морин, вам не нужно волноваться по этому поводу, – поспешил успокоить ее лорд Рочестер. – В свое время я оказал ей одну маленькую услугу, о которой миссис Лермон, на наше счастье, не забыла… Да и вообще, несмотря на свою бурную молодость и грехи, она неплохая женщина.

– Это я уже поняла… Правда, поначалу мне так не показалось.

– Видимо, на то были причины, – пожал плечами Эдвард.

– После моего побега она может попасть под подозрение. А мне не хотелось бы, чтобы у этой славной женщины появились из-за меня проблемы.

– Я уже подумал об этом… Я предложил ей оставить гостиницу и перебраться на континент. Завтра на моем корабле, на котором уже с вечера подняли желтый флаг, миссис Лермон покинет Ямайку. За безграничную доброту и помощь я решил подарить миссис Лермон небольшое имение моего отца на Лонг-Айленде. Будем считать это небольшой компенсацией за причиненные неудобства.

– Это великодушный поступок с вашей стороны, милорд, но позвольте задать вам вопрос.

– Я слушаю вас, Морин.

– Что будет с вами, милорд?

Лорд Рочестер остановился. Трудно было разглядеть лицо девушки в непроглядной тьме, поэтому Эдвард вплотную подошел к Морин и, приподняв ее лицо, внимательно стал его разглядывать. Убедившись, что ее вопрос – не праздное любопытство, а искренняя тревога за его судьбу, он мягко произнес:

– Давайте обсудим эту тему чуть позже, Морин. Сейчас это не важно… А теперь тихо: мы почти добрались до места.

За разговором Эдвард и Морин не заметили, как подошли к городской тюрьме. Обойдя ее с левой стороны, они очутились возле деревянной двери, обитой массивными железными скобами. Сделав Морин знак остановиться, лорд Рочестер постучал в дверь условным стуком. С минуту не было слышно ни единого звука, но потом девушка услышала тяжелые шаги, а затем и скрип открываемой двери.

– … И падут грехи наши… – услышала Морин ворчливый голос, доносившийся из темноты. – Милорд, вы все-таки пришли.

– Да, Джон, а разве могло быть иначе? Я всегда выполняю свои обещания. Познакомьтесь, это мисс Батлер. Вы, должно быть, уже видели ее?

– Ох, сэр, к несчастью, – беззвучно откашлявшись, ответил старый охранник. – Господа судьи не сжалились над бедным дитятей, ниспослав ей воистину чудовищное испытание. Слава богу, ей не пришлось, как остальным, сидеть в вонючей камере вместе с кровососами и слизняками… Заходите, мисс, не стесняйтесь. Но должен вам признаться, это не место для таких барышень, как вы.

Он отошел в сторону, передав горевший факел лорду Рочестеру. Проходя мимо старого охранника, Морин с трудом, но рассмотрела этого человека. На вид ему было около семидесяти лет. Выдубленное морским ветром морщинистое лицо старика говорило о том, что он до работы в тюрьме долго бороздил просторы морей и океанов. Его тусклые, близко посаженные глаза хмуро смотрели из-под густых седоватых бровей. Серебряная борода лопатой обрамляла лицо старика, а большой, с горбинкой нос со временем утратил остроту очертаний. Одет он был в потертую, полинявшую от времени матросскую куртку и мешковатые штаны. Он продолжал бормотать что-то себе под нос, но Морин и Эдвард уже не слушали его. Медленно, стараясь передвигаться как можно тише, молодые люди шли по темному коридору. Через несколько десятков ярдов они остановились перед лестницей, которая вела вниз.

– Нам сюда? – еле слышно обратился лорд Рочестер к ковылявшему следом сторожу.

– Да, милорд. Только вы уж не обессудьте, сэр, но я подожду вас здесь. Годы берут свое. Трудно мне уже бегать то вверх, то вниз… Да-а-а, что греха таить. Стар я уже стал, – прокряхтел сторож, вновь закашлявшись. Когда он отдышался, то продолжил инструктировать своих гостей: – Вы сейчас спуститесь вниз и там увидите еще одну дверь. Вот, возьмите ключ. Открыв им дверь, вы попадете в длинный коридор. Дойдете до самого конца, а затем повернете налево. Через несколько ярдов вы и увидите нужную вам камеру. Пиратов держат в изоляции, в отдельной большой камере. Не ошибетесь… Только, милорд, не задерживайтесь: через час будет обход.

– Не волнуйся, Джон. Мы не подведем, – Рочестер по-дружески похлопал старого моряка по плечу.

– Почему он решил нам помочь? – спросила девушка у Эдварда, осторожно спускаясь вслед за молодым человеком. – Деньги?

– Отнюдь нет. Джон когда-то служил плотником на корабле моего отца. К несчастью, в одном из сражений он попал в плен к испанцам. Потом, во время недолго мира между нашими государствами, мне удалось выкупить его у одного синьора и привезти в Порт-Ройал. Работа у него не особо приятная, но несложная. К тому же ему противопоказан дневной свет. Вот он и дежурит по ночам.

– Вы всегда всем помогаете? – поинтересовалась Морин.

– Только тем, чья судьба мне небезразлична, – уклонился от прямого ответа Эдвард, толкая проржавевшую от сырости и времени дверь.

Она протяжно заскрипела, но поддалась. Они вошли в темный коридор. Приложив палец к губам в знак молчания, Эдвард двинулся вперед. Место, куда они попали, было отвратительным. Запах сырости и смрад, исходивший от гниющих ран осужденных, еще более усиливал мрачность тюремного подземелья. Мокрые стены от избытка влаги были покрыты зеленовато-серой плесенью, а на фонарях, которые давно уже служили лишь украшением, но не источником света, клочьями висела темно-серая паутина. Проходя мимо камер и освещая их, они с отвращением видели глазки-бусинки кишащих там многочисленных крыс. Часто можно было увидеть прикованные к стенами скелеты – все, что осталось от преступников, осужденных именем короля. Как ни храбрилась Морин, но чем дальше они продвигались в глубь крепости, тем сильнее ей хотелось поскорее покинуть это ужасное место. Повернув налево, они оказались перед обширной камерой. Даже при таком тусклом факельном свете молодые люди заметили, что она была чересчур заполнена людьми. Осужденные ожидали казни и поэтому уже не роптали на условия содержания под стражей. Да и кто бы стал их слушать: через два дня они были приглашены на праздник, где им предстояло станцевать с Джеком Кечетом.

Лорд Рочестер остановился в нескольких шагах от камеры, пропуская Морин вперед. Подойдя почти вплотную к ржавой решетке, девушка негромко позвала:

– Мистер Лоу!..

Послышалось удивленное восклицание, которое переросло в недовольное ворчание. Несколько пиратов приподняли головы и, послав проклятия тем, кто прервал их сон, заново улеглись на гнилую солому.

– Мистер Лоу! – на этот раз уверенно и громко произнесла девушка.

В ответ эхо прокатилось по подземелью, изменив голос молодой особы.

– Кому это я понадобился в столько поздний час? – грубо отозвался голос, принадлежавший бывшему помощнику капитана Райта.

Переступая через тела спавших пиратов, мистер Лоу пробрался к решетке и остановился напротив Морин.

Старый морской волк прищурился, стараясь разглядеть в темной изящной фигурке знакомые черты.

– Кто вы, сударь? И что вам от меня нужно? – с вызовом спросил моряк хриплым голосом.

– Это я, мистер Лоу, – глухо ответила Морин, снимая широкополую шляпу.

Каскад золотистых волос бесшумно лег на плечи девушки.

– Аа-а, миледи, – протянул мистер Лоу, усмехаясь. – И чему же я обязан этим пристальным вниманием к моей персоне?.. Эй, ребята, к нам фея пожаловала! А ну, всем встать!.. Негоже так приветствовать высокопоставленных особ!

Нестройный смешок прокатился по рядам постепенно просыпающихся людей.

– Вы простите, мэм. Мы люди темные, необразованные и не обучены придворным этикетам, – шутливо поклонившись, насмешливо произнес мистер Лоу.

Лорд Рочестер шагнул было вперед, чтобы проучить его за наглость, но Морин жестом остановила его.

– Мистер Лоу, – холодно проговорила девушка, надменно посмотрев на пирата. – Я здесь не для того, чтобы выслушивать пошлости из уст вам подобных.

Ее слова прозвучали как пощечина. Улыбка мгновенно застыла на небритом лице бывшего боцмана. Глаза мистера Лоу налились кровью от ярости, охватившей его.

– Тогда зачем вы здесь, три тысячи чертей? – грубо бросил он.

– Хочу предложить вам сделку, мистер, – не меняя тона, продолжала девушка.

– Не думаю, что смогу быть вам чем-то полезен. Через день-другой на наши шеи наденут галстуки и вздернут на главной площади… Ну это так, к сведению, на тот случай, если вы об этом позабыли.

– Я хорошо помню об этом, мистер Лоу. И именно поэтому я и пришла сюда в столь неподходящий для посещений час. Я хочу предложить вам обмен: на одной чаше весов – ваша свобода, на другой же стороне – пеньковая веревка. Думаю, что есть над чем подумать.

Моряк пристально уставился на собеседницу. Его пронзительные глаза испытывающе смотрели на девушку и старались угадать, что скрывается за этими загадочными словами. В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая только треском огня и шуршанием крыс. Наконец бывший боцман придвинулся ближе к решетке, отделявшей его от Морин, и глухо спросил:

– Что вы хотите взамен?

Видя, что рыбка готова заглотнуть наживку, девушка усмехнулась:

– Ничего особенного, так… небольшой каприз, сущая безделица.

– Мисс! Чтоб меня прибило осколком шпангоута! Вы изволите издеваться, как я понимаю? – гневно воскликнул бывший боцман. – Знаете, ваши светские уловки мне непонятны, и играть в эти игры я не хочу. Либо говорите прямо, либо убирайтесь прочь!

Пропустив мимо ушей его колкость, Морин ответила:

– Если это все, что вы хотели мне сказать, я продолжу. За спасение ваших никчемных жизней я потребую лишь оказать мне небольшую услугу. Не думаю, что моя просьба окажется для вас столь уж тяжелой и обременительной.

– И только-то? – иронично заметил пират. – Эй, ребята, вы слышали? Мисс нуждается в нашей помощи. Я уверен, что мы не откажем в помощи этому благородному созданию, которое готово нас даже освободить за это. Не правда ли, ребята?

В словах мистера Лоу было столько сарказма, что пираты не удержались и дружно захохотали. Бывший боцман последовал их примеру. Насмеявшись вдоволь, он, утирая набежавшую от смеха слезу, ехидно спросил:

– Так чем мы можем быть вам полезны, мэм? Погладить платье или вышить крестиком подушку?

Еле сдерживая себя от ярости, Морин надменно произнесла:

– Нет, мистер Лоу. На роль прислуги вы не годитесь. Эта работа вам не по зубам.

При этих словах девушка смерила мистера Лоу высокомерным взглядом. Бывший боцман властным жестом заставил примолкнуть не в меру разошедшихся пиратов.

– Тогда что?

– От вас потребуется помощь в возвращении МОЕГО фрегата, – медленно проговорила Морин. – А затем, под моим командованием, выйдем в море.

Эти слова согнали с пиратов последний сон. В воздухе повисли возгласы изумления. Бывший боцман подозрительно поглядел на девушку и с плохо скрываемым удивлением спросил:

– Мисс, я не ослышался? Вы хотите захватить корабль? Здесь, в Порте-Ройал? Увести из-под носа вице-адмирала Кондрингтона ЕГО корабль?

– Совершенно верно, мистер Лоу. Только одно замечание: это МОЙ корабль, – с достоинством ответила девушка.

– Три тысячи чертей и преисподняя! Вы хотите увести фрегат и стать его капитаном? Я вас правильно понял? – уточнил пират.

– Вы проницательны, – подтвердила Морин.

– И мы вам нужны…

– Вы мне нужны потому, что я вряд ли смогу одна управлять кораблем, и вам это хорошо известно, – прервала его девушка.

– Это уж точно, мэм, – усмехнулся мистер Лоу.

Затем он еще раз посмотрел на свою собеседницу, так как никак не мог поверить в то, что ему довелось услышать.

– Для этого вам действительно нужна команда, мисс, но, черт меня побери со всеми потрохами, я никак не могу понять: ВАМ-то это зачем? Король все равно рано или поздно помилует вас.

– Милость королевских особ в обмен на жизни моих близких? Нет уж, увольте! – вспыхнула Морин. – Если на земле нет справедливости, то я предпочту смерть, а не милость… Итак, мистер Лоу… Согласны ли вы проследовать за мной туда, куда я вам скажу, или вы предпочтете болтаться на виселице?

– Ну-у, мэм, я не знаю, – пожал плечами бывший боцман. – Сомнительная это сделка. Барышня из благородной семьи в роли капитана пиратского судна… Парни, что скажете?

В ответ раздались смех и улюлюканье пиратов. Со всех сторон полетели едкие замечания и насмешки в адрес девушки. Невозмутимо посмотрев на смеющуюся толпу, Морин проговорила с вызовом:

– Что ж, мистер Лоу. Это ваше право и ваш выбор. В любом случае: с вами или без вас, но я отомщу за смерть моих близких и не успокоюсь до тех пор, пока душа лорда Кондрингтона не отправится в ад!.. Прощайте, господа! Да простит вас Господь!

Она еще раз обвела взглядом толпу отвергнутых обществом людей и с отвращением отвернулась. Затем Морин обратилась к своему спутнику, у которого на протяжении этого разговора рука уже не раз непроизвольно ложилась на эфес рапиры, и негромко произнесла:

– Милорд, мы можем идти. У меня здесь больше нет дел. Слегка поклонившись, лорд Рочестер сделал шаг назад, пропуская Морин. После этого он, словно тень, проследовал за ней. Девушка и милорд уже почти скрылись за поворотом, когда услышали звучный голос бывшего боцмана:

– Мисс… как вас там… мисс Батлер… мэм, постойте! На мгновение две тени замерли на месте. После чего Морин и лорд Рочестер неспешным шагом вернулись к камере. В ожидании продолжения разговора девушка остановилась около решетки. Она молчала.

– Мэм, – откашлялся мистер Лоу. – Мы тут посовещались… ну, в общем… подумали, что неохота нам служить украшением главной площади в этом отвратительном городишке. Лучше уж отправиться за сундуком Дейви Джонса, чем танцевать с Джеком Кечетом.

– Ну что ж, – с достоинством ответила девушка. – Я рада, что вы изменили свое решение.

– Позвольте только спросить, мэм, – поинтересовался ее собеседник, – как долго вы намерены заставлять нас танцевать под вашу дудку?

– До тех пор, пока не свершится правосудие, – жестко проговорила девушка.

– А если оно вообще никогда не свершиться или нас поймают раньше?

– Двум смертям не бывать, мистер Лоу, – спокойно ответила девушка, пожав плечами. – Тогда в Порту-Ройал будет на два украшения больше.

– Оптимистично звучит, нечего сказать, – хмыкнул старый пират.

Он исподтишка посмотрел на Морин и с любопытством спросил:

– А вы не боитесь публичной казни, мэм?

– Я больше страшусь позорного возвращения в Англию, где меня ждет пожизненное заточение в монастыре. Но не это самое страшное. Самое страшное заключается в том, что, живя среди христовых невест, я лишусь возможности отомстить за смерти тех людей, которые были мне так дороги… Итак, вы мне поможете?

Помедлив, мистер Лоу утвердительно кивнул головой:

– Только, мисс, у меня есть условие, – добавил бывший боцман.

Морин в недоумении приподняла брови. Но она быстро справилась со своим удивлением и холодно спросила:

– Говорите, я слушаю вас.

– Я не знаю, каким образом вы хотите совершить ваше правосудие, о котором сейчас рассказали. Но дайте честное благородное слово, что когда наша миссия будет закончена, вы отдадите нам корабль, чтобы у нас появилась возможность убраться восвояси и делать то, ради чего мы родились.

– Я предполагаю, вы имеете в виду ваше привычное ремесло? – насмешливо заметила Морин. – О, мистер Лоу, уверяю вас, что у вас будет возможность оттачивать свое мастерство, ибо теперь Англия стала нашим общим врагом.

– Мы сейчас говорим об одном и том же, мэм? – удивленно посмотрев на девушку, поинтересовался бывший боцман.

– Полагаю, мы поняли друг друга, мистер Лоу, – жестко парировала Морин.

Затем она обвела взглядом притихших пиратов и, понизив голос, почти шепотом процитировала:

– «Чтоб быть справедливым возмездие могло, лишь злом воздавать подобает за зло».

Стоя в мрачной зловонной камере, которая освещалась только светом, исходившим от факелов посетителей, пираты не могли поверить своим глазам: перед ними стояла не барышня из высшего света, не то юное утонченное создание, которое они увидели после захвата «Мэри Клэр», а воинственная амазонка с горящими от гнева глазами. На ее еще вчера детском, а сейчас ожесточенном от страданий личике не было ни жалости, ни сострадания. Да их и не могло быть. Слезы иссушили ее глаза, а рука так называемого правосудия вырвала из груди сердце.

– Ну что ж, мэм, – прервал молчание бывший боцман. – Если вам удастся вызволить нас из этой вонючей дыры, да еще и снабдить при этом кораблем, то мы готовы подчиняться вам до известного момента… Ну, то есть пока наш договор не потеряет свою силу… А там уж поминайте, как звали…

– Договорились, – прервала его Морин и в знак согласия протянула ему руку.

Мистер Лоу криво ухмыльнулся. Он поглядел на протянутую руку и затем, после небольшого колебания, пожал ее. Белая крошечная ладонь девушки мгновенно утонула в загрубевших от тяжелой работы ручищах бывшего боцмана.

– Завтра, в это же время, – глухим голосом произнес молчавший до сих пор лорд Рочестер.

Лорд Рочестер действительно не вмешивался в разговор, так как ему с самого начала не нравилась затея Морин. И где это видано: променять отличных моряков, которые служили ему верой и правдой ни один год, на кучку отпетых разбойников, которые при удобном случае не только предадут, но и продадут, если это будет сулить им выгоду. Но Эдвард прекрасно понимал, что спорить с девушкой бессмысленно. Поэтому он решил не вмешиваться в переговоры и появиться на сцене только тогда, когда этого потребует ситуация.

– До завтра, мэм… то есть кэп, – проворчал мистер Лоу, явно недовольный сделкой.

Но что оставалось делать? Иногда приходится подчиняться обстоятельствам, если нет возможности изменить их.

– До завтра, мистер Лоу, – с достоинством ответила Морин и, повернувшись к нему спиной, через мгновение скрылась в темноте.

 

Глава 16

Весь день участники побега провели в тягостном ожидании. Казалось, время играет с ними и нарочно идет слишком медленно.

По возвращении из тюрьмы молодые люди заперлись в будуаре миссис Лермон и стали разрабатывать план операции. Все склонялись к тому мнению, что гостеприимной хозяйке следует исчезнуть из города. Чтобы не попасть под подозрение властей, ей надлежало рано утром покинуть Порт-Ройал под тем предлогом, что в Каубей прибыла племянница миссис Лермон, которая находится при смерти и просит свою тетушку приехать, чтобы проститься с ней. На самом же деле, выехав из города, карета миссис Лермон направилась в Портленд, где ее поджидал ушедший еще накануне корабль лорда Рочестера.

Условившись с Эдвардом, что он придет в тот же самый час, что и вчера, Морин ненадолго прилегла. Но сон, столь необходимый для восстановления физических и моральных сил, как нарочно, обходил стороной маленькую девичью комнатку. Перед сомкнутыми веками один за другим проносились образы, связанные с событиями последнего времени: помолвка, захват фрегата пиратами, плен, смерть отца, казнь Вильяма, неожиданная встреча с лордом Рочестером, ночной визит в тюрьму, предстоящий побег… Все смешалось и переплелось в бесконечный клубок, в котором не было ни начала, ни конца. На востоке солнце уже начинало окрашивать горизонт в розовый цвет, возвещая миру о начале нового дня, а Морин все еще продолжала блуждать по страничкам своей памяти. Наконец она настолько измучилась думами, что не заметила, как провалилась в тревожный сон. Сколько она проспала, девушка не знала. Но когда Морин открыла глаза, день уже был в самом разгаре. Наспех одевшись, она спустилась вниз. Согласно выработанному плану, весь день девушка должна была вести себя как обычно, не предпринимая никаких действий и не привлекая внимания. Позавтракав, Морин вышла из гостиницы и неторопливым шагом отправилась гулять по городу. Она бессмысленно бродила по оживленным улицам, нигде не останавливаясь, ни на что и ни на кого не обращая внимания. Так она делала несколько дней подряд, так она сделала и сегодня. Ближе к вечеру Морин, сославшись на слабость, что было вполне естественно после болезни, поднялась к себе. Но как же невыносимо долго тянулось время! Минуты еле-еле шли за минутами, растягиваясь в часы ожидания. Но вот день постепенно начал угасать, и солнце зашло за набежавшие с моря облака. Переодевшись в мужское платье, Морин сидела в кромешной темноте, боясь даже пошевелиться. Все реже и реже раздавались шаги запоздалых гуляк. Безмятежная дрема окутывала некогда грешный город. От нетерпения и возбуждения Морин настороженно вздрагивала от любого шороха, который доносился с улицы. По возвращении из тюрьмы девушка попыталась узнать, каким образом Эдвард планирует обезоружить часовых, охраняющих тюрьму, но он только неопределенно махнул рукой, сказав, что эти мелочи не должны ее беспокоить. Тогда этих слов было достаточно, чтобы больше ни о чем не расспрашивать, но сейчас… Сейчас, сидя в душном помещении, одна в темноте, девушка очень жалела, что не настояла на своем. Чем ближе был назначенный лордом Рочестером час, тем сильнее била ее нервная дрожь. Судорожно сжимая и разжимая руки, Морин не находила себе места, снедаемая нетерпением и неведением.

Вдруг сквозь закрытые ставни донесся приглушенный свист. Морин вскочила и неслышно распахнула окно. Под окном промелькнула черная тень. Девушка сбросила вниз приготовленную веревку и осторожно спустилась. Обменявшись несколькими словами, две фигуры двинулись вдоль улицы. Чтобы остаться незамеченными, они старались идти поближе к домам.

– А как же веревка? – спросила Морин, внезапно остановившись.

– Ну что поделать, – ответил лорд Рочестер. – Она останется висеть до тех пор, пока ее не обнаружат. Надеюсь, это случится только утром. К этому времени мы будем уже далеко от этих мест.

– Дай-то бог, – еле слышно проговорила Морин и продолжила путь.

Подойдя к уже знакомой Морин двери, лорд Рочестер остановился. Послышалась возня, а затем и лязг ключей.

– Ключи? – удивилась Морин.

– Да, милая Морин, – почти шепотом ответил Эдвард. – А вы знаете какой-нибудь другой способ, который поможет нам открыть эту и следующие двери?

– Я думала, что дверь нам откроет вчерашний охранник.

– Не стоит посвящать в свои планы большое количество людей. Так вы избавите их от желания вас предать или продать… Наш вчерашний знакомец – неплохой малый, но слишком любящий ром. Чтобы не ввести его в искушение, пришлось сделать так, чтобы он сегодня остался дома… Нет-нет, Морин, не волнуйтесь. Через несколько дней он снова приступит к исполнению своих обязанностей.

– А как же другие охранники? И, в конце концов, откуда у вас ключи? – все еще ничего не понимая, допытывалась девушка.

– Морин, не все ли равно, каким образом они попали ко мне в руки? – уклонился от прямого ответа лорд Рочестер. – Сейчас самое главное заключается в том, что они у нас, и мы можем беспрепятственно проникнуть вовнутрь. Что касается охранников и их начальника, то они в настоящий момент мирно дремлют в своих каморках.

– Но как вам это удалось? – продолжала допытываться Морин.

– Простое совпадение или стечение обстоятельств, называйте, как хотите, – еле слышно рассмеялся Эдвард. – У начальника тюрьмы сегодня родился ребенок, седьмой по счету, да еще и мальчик. После шести девочек этот малыш для него – просто подарок небес. А в довершение радостного дня, напротив тюрьмы совершенно неожиданно село на мель торговое судно, груженное мадерой. Капитан с командой не стали дожидаться прилива и перетаскали на берег весь товар с этого незадачливого суденышка, у которого обнаружилась еще и течь. Испросив разрешения у начальника тюрьмы оставить ящики на хранение до следующего дня, капитан торгового судна щедро оделил его и его подчиненных за оказанную услугу своим товаром. Но вот беда: вино оказалось слишком крепким. Поэтому-то начальник тюрьмы и все охранники, эти грешники, спят праведным сном и не мешают нам осуществлять задуманное. Сказав это, лорд Рочестер открыл дверь и жестом пригласил Морин войти.

– Это вы все подстроили? – догадалась девушка.

– Рождение ребенка – точно не я, а в остальном – каюсь, это мой грех, – усмехнулся лорд Рочестер. – Главное – никто не остался в накладе. Мы с ключами, а все остальные неплохо провели вечер… А теперь тихо!

Словно безмолвные привидения, Морин и лорд Рочестер следовали по длинным мрачным коридорам подземелья, где их присутствие выдавали только приглушенные шаги и отблеск света, исходящий от зажженного факела. Подойдя к уже знакомой им камере, они увидели ожидавших их пиратов. На лицах арестантов не было ни ухмылок, ни улыбок. Весь день они не могли избавиться от двоякого чувства, вызванного предложением молодой леди. С одной стороны, они всем сердцем жаждали свободы и, лежа в зловонной камере, мечтали еще раз почувствовать дуновение ветра на влажном от морских брызг лице, услышать пронзительный крик летящих над волной альбатросов, опьянеть от рома и вскружить голову какой-нибудь красотке на берегу. Но с другой стороны… С другой стороны им, отпетым морским разбойникам, которые просолились до мозга костей морскими ветрами и огрубели от спартанской жизни, претила сама мысль, что они будут подчиняться желторотой девчонке, которая и представить себе не может, что значит опасность погони, палящий зной или белый шквал. Предстоящую ночь пираты ждали с большим нетерпением, но в то же время желали, чтобы все сорвалось.

– Вы все-таки пришли, мэм? – увидев приближавшихся молодых людей, глухим голосом спросил мистер Лоу. – Говоря по правде, я и не надеялся вновь вас увидеть.

– Все готово для нашего побега, – не обращая внимания на ироничные слова, ответила девушка. – Разрешите представить: это мистер Рочестер, мой друг и наш штурман.

– Мы уже виделись, – мрачно заметил бывший боцман.

– Вас, мистер Лоу, как своего квартирмейстера, я прошу собрать команду. Перед побегом мне нужно сказать им несколько слов.

Когда все были собраны у решетки камеры, Морин твердым голосом произнесла:

– Господа, прежде чем вы решитесь на опасный шаг, я хочу сказать вам следующее: для того чтобы наш план осуществился и мы обрели долгожданную свободу, от вас потребуется не так много. Прежде всего – это дисциплина и беспрекословное повиновение моим приказам.

Заметив иронию на лицах некоторых головорезов, она гордо выпрямилась, смело глядя в глаза стоявшим перед ней людям, и отчетливо произнесла:

– Я понимаю, что мои слова вас забавляют, особенно вас, мистер Лоу. Но смею вас заверить: я не новичок в морском деле. Или, как говорится на морском языке, – я не лабе. Да, я не брала на абордаж ни испанские галеры, ни французские бриги, ни фрегаты Его Величества. Но обида и чувство мести придают мне силы и рождают уверенность в положительном исходе нашего предприятия. Того, кто трусит и боится за свою шкуру, я не буду принуждать. Вы вольны в своем выборе. Можете остаться и ждать пеньковую веревку в качестве подарка от монарших особ. Остальных, у кого душонка не похожа на хвост серого зайца и кто готов идти на дело, ожидает приличная награда по окончании нашего похода. Выбор за вами, господа! Докажите, что вы настоящие морские волки, а не кучка хвастливых лежебок!

– А корабль готов? – мрачно спросил мистер Лоу, который все еще продолжал сомневаться в правильности выбора.

– Корабль снаряжен по бристольской моде, – усмехнулся лорд Рочестер. – Этого достаточно или вам нужны еще какие-то гарантии, мистер Лоу?

– Мы с вами, мэм, – ответил за всю команду новоиспеченный квартирмейстер.

– Тогда, господа, милости просим на свободу, – отворяя решетку, пригласил пиратов лорд Рочестер. – Следуйте за нами. Но (и это в ваших интересах!) двигайтесь как можно тише. На наше счастье, в этой части крепости нет других арестантов, и все должно пройти без сучка без задоринки.

Им потребовалось около получаса, чтобы беспрепятственно преодолеть весь путь от камеры до берега моря, где их ожидали четыре вельбота. Вокруг не было ни души. Казалось, само Провидение оберегает беглецов от посторонних глаз. Даже природа была на их стороне: не было ни звезд, ни Луны. Не было ничего, что могло бы помешать отчаянным людям совершить задуманное. Бывшие арестанты с наслаждением вдыхали прохладный соленый воздух, которым не дышали с тех пор, как оказались во власти вице-адмирала Чарльза Кондрингтона.

Один за другим беглецы усаживались в вельботы и отплывали от берега в ту сторону, где у ближайшей пристани чернел корпус фрегата. И тут случилось непредвиденное. Последний вельбот был уже в трех морских саженях от берега, когда сидящие в нем люди услышали голос часового:

– Эй, на вельботе! Стойте!

Гребцы на секунду замерли на месте, но потом продолжили грести с удвоенной силой. Увидев это, часовой закричал что было сил:

– Стойте! Я буду стрелять!.. Эй, на вельботе! Немедленно возвращайтесь!

Но угроза не подействовала на беглецов. Наоборот, они внезапно осознали, что их обнаружили и сейчас этот человек поднимет тревогу. Именно поэтому, не останавливаясь, они навалились на весла и понеслись по направлению к чернеющему корпусу корабля, к которому уже причалили другие вельботы. Видя, что лодка не подчинилась приказу, часовой выстрелил в воздух из мушкета, чтобы привлечь внимание других часовых, и побежал в караульную с сообщением о побеге заключенных.

В это время несколько добровольцев из первых трех вельботов неслышно поднялись на корабль по якорным цепям. Это было невероятно трудным занятием, но желание обрести свободу было настолько велико, что придавало им храбрости и сил. Добравшись до бизань-палубы, беглецы закрепили четыре веревочные лестницы, которые прихватили с собой. Один за другим отчаянные головорезы поднимались на корабль. Они старались делать это бесшумно, потому что звуки выстрелов, доносившиеся со стороны берега, насторожили солдат, охранявших фрегат. Но охранников было настолько мало, что защитить корабль от желавших обрести свободу людей они не смогли. Благодаря решительным и слаженным действиям, корабль был захвачен пиратами буквально за несколько минут. Но, к несчастью для беглецов, захват фрегата не остался не замеченным на берегу. Шум, который поднял часовой, подхватили другие, и в тот момент, когда корабль под управлением нового капитана готовился к отплытию, мушкетам стали вторить береговые пушки. Офицер, который с маленьким отрядом солдат в спешном порядке покинул фрегат, уже мчался с донесением к командору Порта-Ройал. Да еще и с каким донесением! Корабль, на который возлагалось столько надежд, был нагло захвачен отчаянными пиратами! Но не это было самым поразительным. Самое невероятное заключалось в том, что сворой неуправляемых головорезов командовала хрупкая девушка, не уступавшая в ловкости и храбрости мужчинам.

– Мисс Елизавета Морин Батлер! – последовал вывод командора Бирмингема. – Кто еще мог решиться на такой отчаянный и смелый шаг!.. Приказываю уничтожить пиратов! Даже если для этого потребуется затопить корабль!

– Но, командор, вице-адмирал будет недоволен подобным решением, – попытался возразить офицер, прибывший с донесением.

– Лорд Кондрингтон будет еще больше разозлен, если мы их упустим. Особенно это касается юной мисс. Ее надлежит доставить в порт живой и невредимой! Вы поняли меня, Хобкинс?

– Слушаюсь, сэр! – отчеканил офицер и стремглав побежал выполнять распоряжение своего начальника.

 

Глава 17

– Капитан! Капитан! – прокричал один из пиратов, прервав воспоминания, в которые погрузилась Морин.

Она вздрогнула и, повернув голову в его сторону, холодно спросила:

– В чем дело, мистер Суаре?

– Флагманский корабль, мэм… то есть кэп!

– И что случилось с флагманским кораблем, мистер Суаре? – раздраженно произнесла Морин, окончательно придя в себя.

– Он отчалил от пирса и… и… он обстреливает нас! – возбужденно жестикулируя, прокричал пират.

– А вы так этого боитесь, мистер? – иронично заметила девушка. – Надо же, никогда бы не подумала, что у головорезов, подобных вам, могут быть слабые нервы!

Лицо пирата исказилось от гнева. Кулаки непроизвольно сжались, но предостерегающий взгляд мистера Лоу, брошенный в его сторону, заставил пирата взять себя в руки.

– Нет, кэп, – сквозь зубы процедил мистер Суаре. – Я только предупреждаю вас, а дальше решайте сами.

– Я поняла вас, мистер. Займитесь своими прямыми обязанностями, боцман, и прекратите истерику!

– Слушаюсь, кэп, – угрюмо буркнул боцман и удалился с мостика.

– Капитан, – произнес мистер Лоу, стоявший у штурвала, – это, конечно, не мое дело, но, может, нам все же лечь на другой галс? Посты очищены, орудия уже готовы к бою… Даже заряжены цепными ядрами…

– Мистер Лоу! Я ценю ваши рекомендации и догадываюсь о вашем колоссальном опыте в этом деле, но, несмотря на это, предпочитаю следовать прежним курсом. Нам следует покинуть бухту прежде, чем нас здесь заблокируют корабли Его Величества.

– Вам виднее, кэп, – пожал плечами квартирмейстер. Его лицо выразило безразличие ко всему происходящему.

А тем временем бой разгорался с все большей силой. Снаряды, как метеоритный дождь, так и сыпались вокруг корабля. Серьезных повреждений не было, но фрегату-беглецу уже изрядно досталось. И не обращая внимания на это обстоятельство, он упрямо шел вперед.

Надо ли говорить, в какую ярость пришел вице-адмирал, когда ему доложили о том, что мисс Батлер и команда головорезов захватили ЕГО корабль и пытаются покинуть гавань. Он приказал бросить на это все силы, во что бы то ни стало задержать мятежный корабль и вернуть его обратно: команду заковать в кандалы и бросить в подземелье крепости. А что касается мисс Батлер… о, с ней он разберется лично. И тогда ад покажется ей раем!

Но вернуть людей, так жаждавших свободы, оказалось не так-то легко, как могло показаться командору Бирмингему на первый взгляд. Зная, что кораблем управляет неопытная девушка, он наивно полагал, что не пройдет и получаса, как он с удовольствием доложит вице-адмиралу о своей победе. Стоит только кораблю изменить курс для ответного удара, и тогда, имея численное превосходство и значительный перевес в вооружении, командору не составит труда заблокировать фрегат в бухте. Но когда стало понятно, что фрегат не реагирует на обстрел и неумолимо рвется к выходу из гавани, ему не осталось ничего другого, как только отдать приказ проследовать за ним. Эту задачу командор поручил гордости английского флота и любимому флагманскому кораблю вице-адмирала Кондрингтона – фрегату «Неуловимый». Получив задание захватить мятежников, «Неуловимый», капитаном которого был лейтенант Уолкинсон, ставший после дачи показаний в суде правой рукой вице-адмирала, устремился в погоню.

Еще только мечтая о побеге, Морин понимала, что в случае поражения пощады никому не будет, снисхождения ожидать не приходится. У всех будет только одна дорога – на виселицу. Поэтому, взвесив ситуацию, в которую они попали, девушка приняла безумное, на первый взгляд, решение.

– Загрузить в вельботы серу и бочки с порохом! – властным голосов приказала Морин. – И поживее! Мистер Суаре, проследите, чтобы потом вельботы накрыли просмоленным такелажем и запасной парусиной!..

Мистер Лоу недоуменно взглянул на капитана. Он молчал, но в его глазах читался немой вопрос. Однако, немного подумав, он все-таки решился спросить:

– Да сожрет мои внутренности Кракен! Вы хотите лишить нас лодок, кэп?

– Нет, мистер Лоу. Я хочу спасти ваши никчемные души от ада, дав возможность искупить перед Богом прошлые грехи, и кроме того, собираюсь спасти еще и ваши шеи от веревки, – криво усмехнулась девушка.

– Морин, то есть капитан! – попытался вразумить ее подоспевший лорд Рочестер. – Благоразумно ли перетаскивать порох в вельботы? Если в них попадет снаряд, то мы взлетим на воздух!

– Мистер Рочестер! – гневно сверкнув глазами, отчеканила Морин. – Я капитан этого корабля, и Я принимаю решения. Вам все понятно? Извольте исполнять приказание!

Видя решимость, с какой Морин произнесла эти слова, лорд Рочестер не стал возражать и поспешил выполнить ее распоряжение, предоставив все остальное Господу Богу.

Когда лодки были полностью готовы, девушка приказала спустить их на воду и связать друг с другом. Не понимая хода ее мыслей, команда слепо повиновалась капризам чопорной барышни-гусыни (как они ее прозвали), чертыхаясь и ругаясь про себя на чем свет стоит.

А между тем ветер усиливался, и корабль-беглец, благодаря умелым действиям команды, постепенно увеличивал скорость. Увидев это, стоявший на берегу командор Бирмингем повернулся к вице-адмиралу и с досадой произнес:

– Через четверть часа, максимум через полчаса, они выйдут в открытой океан, лорд Кондрингтон, и тогда догнать их будет невозможно. Насколько я могу судить об этом корабле, «Неуловимый» вряд ли сможет сравниться с ним в скорости.

– Для меня нет ничего невозможного, командор Бирмингем! – побагровев от гнева, жестко проговорил лорд Кондрингтон. – Этот фрегат и его команда должны быть уничтожены раньше, чем они покинут бухту! Вам это ясно, надеюсь? Они преступили закон и должны ответить за это!

Лорд угрожающе посмотрел на командора и, резко развернувшись на каблуках, решительным шагом направился к своей карете. Он хотел самолично привезти известия в резиденцию губернатора и еще раз укорить его за мягкотелость. Но едва только он удобно расположился в карете, как со стороны гавани раздался оглушительный взрыв. За взрывом последовали крики и стоны раненых людей, сопровождаемые треском ломающегося такелажа. Затем все разом смолкло. Ни пушки, ни оружейные выстрелы, ни людские возгласы – ничто не нарушало тягостную тишину. Казалось, все оцепенели от неожиданности. Несмотря на свой возраст, солидную должность и чувство собственного достоинства, лорд Кондрингтон практически бегом вернулся обратно.

– Командор! Ч-что произошло?.. – начал было вице-адмирал, но, увидев растерянное, если не сказать больше, лицо командора Бирмингема, запнулся на полуслове.

Ничего не объясняя и не отрывая взгляда от моря, командор только указал рукой в направлении того, на что уже была устремлена ни одна пара глаз. Масштаб трагедии говорил сам за себя. Там, на фоне утренней зари, провозглашавшей начало нового дня, медленно уходила под воду охваченная огнем гордость английского флота, а в рассветную даль, выходя из гавани на всех парусах, удалялся корабль с командой мятежников на борту.

– Ну что ж, мисс Батлер! – грозно глядя немигающими глазами вслед удаляющемуся фрегату, сказал вице-адмирал. – Мы еще посмотрим: кто кого!

 

Глава 18

Как же так получилось, что флагманский фрегат «Неуловимый», настоящая жемчужина королевского флота старой Англии, являвшийся самым быстроходным кораблем за всю историю английского мореплавания, так бесславно закончил свои дни в заливе Порта-Ройал? Что произошло, пока отвернулся вице-адмирал?

Безумная идея, внезапно озарившая прелестную головку юного капитана, не только принесла ей первую победу, но застала врасплох и привела в смятение стан врага. Того, что произошло, предсказать не мог никто: ни командор Бирмингем, ни лорд Кондрингтон, ни капитан Уолкинсон, чудом спасшийся впоследствии с растерзанного корабля. От Морин ожидали действий совершенно иного характера. Но…

Когда смельчак, вызвавшийся связать воедино три вельбота, благополучно вернулся на борт корабля, Морин приказала расчехлить ретирадную пушку на корме.

– Морин, простите, вы планируете защищаться этой пушечкой? – недоуменно спросил лорд Рочестер, услышав отданное приказание. – Мне кажется, это не самая удачная идея. Ведь для корабля такого класса она не больше, чем комариный укус. Эта игрушка вряд ли нам сейчас поможет. Может, все-таки лечь на другой курс, капитан?

– Нет, мистер Рочестер. Они только этого и ждут. Как только мы сменим фордевинд на другой галс, они замкнут кольцо, и тогда наша участь будет незавидной. Поверьте, это нас погубит… Так держать, мистер Лоу!.. Поставить дополнительные паруса! – крикнула Морин и, повернувшись к милорду, положила руку ему на плечо и уверенно произнесла: – Доверьтесь мне, Эдвард, как уже это сделали, согласившись следовать за мной. – Она немного помолчала, наблюдая, как выполняется ее распоряжение. Затем, повернув свое разгоряченное от охватившего ее азарта лицо к лорду Рочестеру, продолжила: – Для «Неуловимого» это действительно ничтожное орудие, но для вельботов, нагруженных порохом, в самый раз.

И только тут стоявшим рядом с ней лорду Рочестеру и мистеру Лоу стала понятна вся эта затея с лодками! «Безумно, но гениально придумано!» – невольно подумал Эдвард, искоса поглядев на девушку из-под нахмуренных бровей. «А девчонка что надо! Настоящая пиратка, клянусь сундуком Дейви Джонса!» – удивленно глядя на своего нового капитана, пробормотал квартирмейстер.

Тем временем «Неуловимый» быстро приближался к оставленным вельботам. Капитан и все члены команды вражеского судна были так увлечены погоней, что, на свою беду, совершенно не обращали внимания на то, что творилось у них под носом. Когда расстояние между фрегатом и лодками составило менее чем четверть мили, Морин произнесла:

– Пора! – и решительным шагом направилась к ретирадной пушке.

– Капитан, не хотите ли вы сказать, что сами будете стрелять? – иронично заметил боцман.

– А вы, мистер Суаре, как я погляжу, ЗНАЕТЕ, как управлять этой штукой. Или хотите взять всю ответственность за промах на себя? – в тон ему возразила Морин и, повернувшись спиной, продолжила свой путь.

Боцман ничего не ответил, а только передернул плечами и криво усмехнулся. Но злоба, написанная на его небритом, обветренном и обожженном на солнце лице, выдала истинные чувства, которые он испытывал к девушке.

– Ведьма! – процедил он сквозь зубы и сплюнул.

– Морин, вы действительно сами намереваетесь…

– Эдвард, – устало взглянув на лорда Рочестера, проговорила девушка, которой надоела бестолковая болтовня, – я осознаю всю странность своего поведения, а также вижу и полное недоверие не только ваше, но и всей команды. Но я должна это сделать сама. Хотя бы в память о Вильяме, который учил меня и морскому делу, и стрельбе из этой пушки… Понимаете ли вы меня?

– Конечно, Морин, – взяв ее руки и слегка пожав их, ответил лорд Рочестер. – Делайте то, что считаете нужным! Я всецело на вашей стороне!

– Спасибо! – лаконично ответила девушка и, с благодарностью посмотрев на милорда, почти бегом проследовала к ожидавшей ее пушке.

Морин не промахнулась! Ядро настигло свою цель как раз в тот самый момент, когда нос «Неуловимого» уже практически протаранил связанные вельботы. Взрыв был настолько мощным, что бак, начинавшийся от форштевня, и частично полубак были почти полностью уничтожены. Морские волны хлынули в трюмы фрегата, снося все подряд на своем пути. Все смешалось в одну мутную, бурлящую и пенную массу, состоявшую из людей, разломанных переборок, обломков бочек, изуродованных остатков бушприта и парусины. И чем больше вода заполняла раненый корабль, тем выше корма вздыбливалась над поверхностью моря. На верхней палубе началась паника. Пожар, вспыхнувший после взрыва, полностью охватил корабль. Обезумевшие люди сновали взад и вперед по исковерканной палубе между горящими обломками матч и пылающей парусиной. А трюмы все стремительнее и стремительнее наполнялись соленой водой, которая увлекала смертельно раненный фрегат в пучину.

Девушка мрачно смотрела на ужасающую картину развернувшейся перед ее глазами катастрофы. Казалось, она ничего не замечала вокруг себя. Морин оставалась глуха к восторженным крикам и возгласам команды, почувствовавшей приближение долгожданной свободы. Не слышала она и хвалебных речей, которые провозглашали в ее честь переметнувшиеся на ее сторону пираты. Теперь даже самые отъявленные скептики, не верившие в положительный исход операции, готовы были следовать за своим капитаном хоть на край света (если, конечно, на том конце будет ожидать приличный куш за их преданность). Что же касается мистера Лоу и мистера Суаре, самых отпетых негодяев среди этого сброда, то они только переглянулись между собой и довольно хмыкнули. «Что ж, эта победа могла быть и случайной… Поглядим, что будет дальше… Но девчонка выполнила свое обещание… И что дальше?.. А дальше надо за ней повнимательнее понаблюдать. Хотя, да сожрет мои внутренности Кракен, девица держалась молодцом… Согласен…» Этот безмолвный обмен репликами длился всего пару секунд, но он не остался незамеченным для одного человека. Лорд Рочестер не доверял этим людям с самого начала и испытывал к ним плохо скрываемые отвращение и неприязнь. Пообещав Морин защищать ее до последней капли крови, Эдвард решил ни на секунду не спускать глаз с этой парочки. Врага лучше переоценить, чем недооценить.

Ну а Морин?.. Что же в этот момент делала она? В последний раз взглянув на тонущий корабль, она подошла к лорду Рочестеру и посмотрела на него ничего не видящими глазами.

– Проверить все повреждения, подсчитать потери и сразу же мне обо всем доложить! – металлическим голосом проговорила она.

– Есть, капитан!

Морин прошла мимо вовсю веселившихся матросов и заперлась в кают-компании. Ей необходимо было прийти в себя от совершенного ею преступления. С одной стороны, она очень гордилась своей первой победой, но с другой… Угрызения совести терзали ее душу. Сколько безвинно погибших душ! Морин закрыла глаза. Ужас от содеянного сковал ее волю. Но внезапно перед ней пронеслась картинка из того прошлого, во имя которого она и совершила это бесчинство: ее бедный отец со стеклянным взором, устремленным куда-то вдаль, распростертый на палубе, и стоящий рядом вице-адмирал, победоносно улыбающийся при виде поверженного врага. Морин непроизвольно сжала кулаки. Нет! Пощады не будет! Она отомстит за каждую каплю крови своих коварно погубленных родных, за каждый их вздох, за все свои слезы, которыми она орошала подушку ночи напролет, не имея возможности изменить Судьбу! Она отплатит той же монетой этому негодяю – лорду Кондрингтону! Она поклялась и сдержит свое обещание! И никто… НИКТО ее не остановит!

В этот момент в дверь кают-компании постучали. Морин резко встала и решительно подошла к двери. Открыв ее, она жестом пригласила стоявших перед ней людей пройти внутрь. Лорд Рочестер и мистер Лоу повиновались ее воле.

– Итак, лорд Рочестер, я слушаю! – приказала девушка, с вызовов поглядев на вошедших.

С невозмутимым спокойствием выслушала она донесение лорда и квартирмейстера о состоянии дел на корабле. А они были таковы, что заставляли призадуматься. Если не считать нескольких царапин у пяти членов экипажа, то личный состав практически не пострадал во время операции. Но фрегат… Фрегат нуждался в серьезной починке: бизань-мачта была уничтожена метким выстрелом, пущенным с «Неуловимого». Падая, она зацепила грот-марсель и грот. Парусина, несмотря на прочность ткани, не выдержала и в настоящий момент висела клочьями, создавая больше помех, чем принося пользы. Оставалось только надеяться, что в трюмах окажется еще один комплект запасных парусов, так как основной запас был израсходован на укрытие вельботов. Но это все были мелочи по сравнению с другими проблемами. Корабль плохо слушался руля, а это было уже куда серьезнее, чем отсутствие запасных парусов. Плюс ко всему небольшая течь в трюме, которая уже затопила балластный отсек. И если поступление воды не прекратится, то вслед за этим последует и ухудшение остойчивости корабля. Пираты, работавшие с помпой, бились изо всех сил, но пока исправить положение не удавалось.

– Понятно, – выслушав своих подчиненных, произнесла Морин после минутной паузы. – Это все или есть что-то еще, о чем вы не договорили?

– Пока это все, кэп.

– Что ж, – подытожила девушка. Она подошла к иллюминатору и, скрестив руки на груди, продолжила говорить: – Я уверена, что вы со мной согласитесь, если я скажу, что корабль нуждается в серьезном ремонте.

– Совершенно верно, капитан, – отозвался лорд Рочестер.

– Постарайтесь меня сейчас не перебивать, – холодно заметила девушка. – Итак, кораблю требуется ремонт. И этот вопрос уже решен. Остается только выбрать место для этих целей, а вот это уже проблема посложнее. В этих водах, находящихся под юрисдикцией его величества, найти порт, который согласится (даже за большие деньги) нас принять и не выдать при этом властям, практически невозможно. Смею вам напомнить, господа, что, выйдя из гавани Порта-Ройал и потопив королевский фрегат, мы стали людьми вне закона. Более того, в этих водах повсюду курсируют военные суда…

Морин задумалась. В ее голову одна за другой приходили различные идеи, но они совершенно не подходили им из-за значительных повреждений корабля и малочисленности экипажа.

– Мэм, то есть… кэп, – прервал молчание квартирмейстер. – Среди команды есть парни, которые, может, с виду и покажутся тупым отребьем, но они неплохо держат пилы в руках и отлично дружат с гвоздями. Были бы доски, а с остальным справимся. Вы нас из передряги вытащили, пора и нам что-то сделать для общего дела… Тем более что потом корабль все равно нам отойдет…

– У вас превосходная память, мистер Лоу, – Морин пристально взглянула на говорившего.

– Не жалуюсь, капитан, – с легким поклоном ответил тот, стараясь скрыть алчный огонек, загоревшийся в его лисьих глазах. Но, не желая раньше времени раскрывать свои карты, квартирмейстер сменил тему разговора, умело повернув его в нужное ему русло: – В сущности, и нужен-то только небольшой островок, не более. Я много избороздил океанских просторов и неплохо знаком со здешними местами, так что могу посоветовать…

– Благодарю, мистер Лоу. Но позвольте мне самой решать, что делать и как действовать. Дайте мне немного времени, и я ознакомлю вас со своим решением. Вы свободны!

Она опять повернулась к иллюминатору и устремила свой взгляд вдаль, на бескрайний простор океана. Где-то там, на горизонте, маячила в легкой дымке далекая земля…

Ситуация, в которую попала юная Морин, была ужасна! Одно дело – плыть в сопровождении родных на хорошо вооруженном и превосходно оснащенном корабле, на котором опытные и преданные матросы готовы отдать за тебя последнюю каплю крови, и совсем другое дело – быть капитаном полуразвалившегося судна, с командой отъявленных головорезов, готовых в любой момент предать ее и поднять бунт. На обещания, данные мистером Лоу, она не сильно полагалась. Морин грустно улыбнулась. «Ах, отец, отец! Как же мне не хватает твоих советов! Как тяжело решиться на что-то, не имея ни достаточных знаний, ни жизненного опыта».

Неуверенность девушки легко можно было понять. Трудно принимать решения, от которых зависит не только твоя жизнь, но и жизни других людей. Боязнь не справиться с поставленной задачей или совершить роковую ошибку сковывала ее разум и притупляла способность адекватно мыслить. «Что же делать? Что же делать?» – повторяла про себя Морин. Ее мозг лихорадочно искал выход из создавшегося положения, в котором она оказалась не по своей прихоти. Она отвела взгляд от морских далей и подошла к карте, разложенной на большом столе, находившемся посреди кают-компании. Устремив на нее свой взгляд, она стала водить по ней пальцем, бормоча себе под нос названия островов в этой части земного шара. Ей нужен был остров! Ей, во что бы то ни стало, нужен был такой остров, на котором ни ей, ни команде не угрожала бы никакая опасность. Она искала место, где они могли бы без помех отремонтировать фрегат, после чего безбоязненно выйти в открытый океан и бесстрашно встретиться лицом к лицу с врагом. Морин надеялась, что лорд Кондрингтон не покинет Ямайку и не вернется с позором в Англию, хотя и не была в этом полностью уверена. Но даже если он и направится в Англию, то только за тем, чтобы вернуться с эскадрой отлично вооруженных кораблей. Он не из тех людей, которые могли бы так легко перенести нанесенное им оскорбление. Девушка была уверена, что он уже отдал приказ сообщить всем портам и губернаторам островов о побеге из Порта-Ройал. В скором времени в каждом порту их будут ждать солдаты Его Величества, и стрелять они будут, хорошо прицелившись. Можно было бы направиться к северному берегу Эспаньолы или высадиться на какой-нибудь маленький островок в Байягской гавани. В конечном итоге есть еще и остров Тортуга. Все эти места не контролировались Англией и потому были сравнительно безопасны для пребывания. Но тут ее могла подстерегать другая беда: вернувшись в родные пенаты, пираты мигом бы отказались от данного слова, захватили фрегат, и тогда за ее жизнь никто не дал бы и ломаного гроша. Нет, надо найти такое место, где и она, и команда оказались бы в равных условиях. Но где? Внезапно луч солнца, пробившийся сквозь мрачные пепельные тучи, упал на верхнюю часть карты. Девушка подняла глаза и обомлела от изумления. Сам Господь Бог, по-видимому, подсказывал ей путь к спасению. В ярком солнечном свете она увидела ряд островов, под которыми красовалась надпись: «Бермудские острова».

 

Глава 19

– Бермудские острова? – переспросил лорд Рочестер, удивленно поглядев на Морин.

По рядам пиратов неясным гулом пробежался ропот недовольства, а на грязных, покрытых сажей и пылью лицах появилось недоумение, граничащее с суеверным страхом. Слова Морин привели всех в замешательство.

Бермудские острова с незапамятных времен пользовались дурной славой. Как только их не называли: и дьявольским треугольником, и морем злосчастия, и вратами ада. С момента открытия островов испанским мореплавателем Хуаном Бермудесом в этом «гиблом месте» безо всяких, казалось бы, на то причин один за другим исчезали корабли. Жуткие фантазии, порождаемые этими необъяснимыми исчезновениями, наводили большой страх и ужас на суеверных моряков. Капитаны, по возможности, старались обходить эти земли.

Однако даже в конце XVII века находились скептики, которые не верили бурным рассказам «очевидцев». Они не поддавались всеобщей панике и выдвигали свои, рациональные версии этих исчезновений. Одни утверждали, что на Бермудских островах существуют огромные пещеры, в которых живут потомки древней цивилизации – атланты.

Не желая общаться с внешним миром, древняя нация тщательно охраняет свою тайну. Поэтому, когда чужаки волею судьбы случайно оказывались в их владениях, атланты всеми правдами и неправдами овладевали телами и душами вновь прибывших, и гости оставались жить вместе с ними в лабиринтах подземелья.

По другой версии, в этих местах свирепствуют сильнейшие шторма, и горе тому путешественнику, который по незнанию попадет в это море забвения. Те же, кого пощадила эта вода, рассказывали потом о непонятных и необъяснимых явлениях. «Стояло прекрасное раннее утро. Солнце только взошло и озаряло своим золотистым светом тихую гладь лазурного моря. Наше судно плавно скользило по поверхности, подгоняемое легким попутным ветром. Внезапно белый, как молоко, туман мгновенно захватил корабль в свои холодные объятья. Причем туман был настолько плотным, что судно погрузилось во мрак. Посмотрев случайно на магнитную стрелку, капитан охнул от удивления: она бешено кружилась вокруг своей оси в дьявольском танце. Море возле корабля начало бурлить и кипеть, как будто судно находилось не в открытом океане, а в огромном котле какого-то неведомого гиганта. Вокруг корабля слышались странные звуки, похожие не то на стоны, не то на вой. Было полное безветрие. Паруса безжизненно висели на реях, как сломанные крылья подбитого альбатроса. Неожиданно стремительный порыв ветра в один миг наполнил их своей силой, и судно, словно стрела, выпущенная из умелых рук лучника, вырвалось из таинственной пелены». Эту историю рассказал один из матросов галеона «Святой Георгий», когда судно после долгих скитаний по океанам благополучно достигло Канарских островов. «Когда мы вырвались из туманного плена, весь экипаж вздохнул с облегчением. Но каково было наше изумление, когда через некоторое время мы обнаружили, что находимся в Индийском океане!»

Объяснить этот случай с экипажем «Святого Георгия» не сумел никто. А морская бездна ревностно хранит свои тайны.

И вот в этот загадочный район земного шара и решила Морин направить свой корабль. Все находившиеся на борту люди пришли в неописуемый ужас. Послышался негодующий ропот пиратов, не желающих отправляться прямо в пасть Дьявола. Назревал бунт. Морин это понимала, но отступать от намеченной цели было не в ее характере.

– Кэп, – небрежно заметил мистер Лоу, подходя к девушке. – Команде явно не по душе ваше решение. Они вряд ли захотят ему подчиниться.

– А вы сделайте так, чтобы у них ПОЯВИЛОСЬ это желание, – в упор глядя на него ледяным взором, зло выдавила из себя девушка. – Я уверена, что это в вашей власти.

– Допустим, – уклонился от прямого ответа квартирмейстер. – Но почему бы не отправиться, например, на Золотой остров… ну, тот, что в архипелаге Сан-Блас. Или бросить якорь в заливе Кампеча? Там есть, где развернуться ребятам. Им нужна… как там сказать по-вашему… ну, своего рода разрядка. Вот.

– Под разрядкой вы подразумеваете кабаки, пьяные драки и продажных женщин? – насмешливым тоном поинтересовалась Морин.

– Парни долго были лишены этих удовольствий, кэп, – делая вид, что не заметил ее издевки, заявил квартирмейстер.

– Тогда я хочу вас огорчить, мистер Лоу: им придется посидеть еще некоторое время на голодном пайке, ибо я намерена отправиться на Бермудские острова. И менять свое решение в угоду их дурным привычкам и похоти я не намерена. Так и объявите своим матросам. Мы заключили с вами сделку, мистер Лоу. Я вытащила вас из Порта-Ройал, и впоследствии за ваши услуги я согласна отдать этот фрегат. Конечно, вы можете не сдержать данное слово и отказаться от всех обязательств. Вы пираты, и благородство у вас не в чести. Но, – Морин повысила голос так, чтобы ее слышали все стоявшие на палубе пираты, – если у кого-то появится желание оспорить мое право на капитанство, для начала ему потребуется вытащить этот кинжал и тем самым бросить мне вызов.

Она повернулась к грот-мачте и со всей силы ловко метнула в нее кинжал, который она обнаружила по счастливой случайности в тайнике кают-компании. Удар был настолько мощным, что лезвие на две трети ушло в дерево. Гул одобрения пролетел по толпе пораженных пиратов. Меткость, упорство, ловкость и умение выходить из сложных ситуаций изменили мнение пиратов о жеманной барышне-гусыне. Перед ними стояла настоящая воительница, смело смотревшая в лицо опасностям! Морин резко повернулась к мистеру Лоу и, сверкнув глазами, произнесла решительным тоном:

– Итак, мистер Лоу, курс норд-норд-ост!

– Есть, капитан! По местам, бездельники! Чего уставились? Или вы не слышали, что сказал капитан?

Очнувшись от изумления, пираты заметались по палубе, подгоняемые грозными окриками квартирмейстера. Мистер Суаре, с недавних пор выполнявший роль боцмана на фрегате, вторил ему.

Лорд Рочестер, молча наблюдавший эту сцену, подошел к Морин и слегка кашлянул, чтобы привлечь ее внимание. Девушка повернулась к нему и вопросительно взглянула на его озабоченное лицо.

– Вы чем-то встревожены, милорд? – осведомилась она.

– Да, капитан. И мне хотелось бы поговорить с вами наедине, если не возражаете.

– Разумеется, милорд. Нам необходимо проложить дальнейший маршрут и составить план действий на будущее.

– Вот именно это я и хотел с вами обсудить.

– Хорошо, лорд Рочестер. Через минуту я буду в кают-компании.

Повернувшись к квартирмейстеру и отдав приказания, Морин проследовала вслед за милордом. И только закрыв за собой дверь и сев в кресло, стоявшее перед столом, на котором все еще лежала карта, девушка осознала, насколько она устала. Лорд Рочестер всмотрелся в ее осунувшееся лицо. Отпечаток усталости тенью лег на ее прелестное личико. Подойдя к ней, он ласково потрепал ее по плечу. Девушка вздрогнула и бросила недоуменный взгляд в его сторону. Эдвард, обескураженный этим взглядом, убрал руку и, обойдя стол, сел напротив девушки.

– Морин, вам стоит немного отдохнуть, – мягко заметил он.

– Я сама решу, что мне делать, милорд, – резко оборвала его Морин. Но вовремя спохватившись, уже более тактично добавила: – Простите, Эдвард, сегодня был действительно сложный день. Честно говоря, я безумно устала. Но не столько физически, сколько морально. Сегодня по моей вине погибли люди! Меня это очень сильно угнетает! Но самое ужасное – то, что все мои угрызения совести заглушаются желанием отомстить. И это чувство сильнее меня! Боже! Что со мной? В кого я превратилась?

Морин закрыла лицо руками и разрыдалась. Чувство сострадания к этому милому созданию охватило Эдварда. Он подошел к ней и опустился на одно колено возле плакавшей девушки. Затем он деликатно взял ее мокрую от слез руку и с нежностью поцеловал.

– Морин, родная. Это в вас говорит усталость, – ласково произнес лорд Рочестер, стараясь немного успокоить девушку. – Сколько несчастий и злоключений обрушилось на ваши хрупкие плечи в последнее время! Обещаю: все образуется! Разрешите мне только помочь вам. Не взваливайте всю работу на себя! Пожалуйста, прошу вас!

Морин в знак согласия еле ощутимо пожала его руку. Слезы все еще стояли в ее красивых выразительных глазах, но на лице появилось привычное спокойствие. Как бы устыдившись минутной слабости, девушка осторожно высвободила свою руку из горячих рук Эдварда и, встав, отошла к окну. Ее лицо пылало от смущения, а душу охватило непонятное волнение.

– Благодарю вас, милорд, за поддержку. Приятно сознавать, что рядом есть кто-то, кто может подставить плечо в трудную минуту. Когда находишься в логове с гремучими змеями, всегда надо помнить об их коварстве и каждую минуту ждать нападения.

– Согласен, Морин. Но вы и сами – не безобидная козочка, – весело заметил Эдвард. – Чего стоит только ваш меткий выстрел по вельботам! Это я еще не упомянул о впечатляющем броске кинжала. Поверьте, он ошеломил не только простых пиратов! Даже два зачинщика (я имею в виду мистера Лоу и мистера Суаре) были поражены не меньше. Вы практически подчинили себе свору свирепых хищников, а это не всегда под силу даже самым смелым мужчинам. На том знаменательном балу в Лондоне вы поразили меня в самое сердце своей красотой и обаянием, Морин, но сегодня вы покорили меня умом и силой духа.

Щеки девушки вспыхнули пунцовым румянцем. От смущения она не могла найти себе места.

– Мистер Рочестер, давайте оставим эту тему и поговорим о наших делах, – тихим голосом заметила она, меняя тему разговора, к которому не была готова. – Вас, как моего штурмана, я прошу помочь с выбором маршрута.

– Располагайте мною по вашему усмотрению, капитан, – поднимаясь и устраиваясь у стола, ответил милорд.

– Вам приходилось когда-нибудь бывать в тех местах?

– Признаться, мне не хватало вашего мужества. Плавая в здешних водах, я всегда держался в стороне от тех гибельных мест.

– Что ж, тогда выбирать место для стоянки придется вслепую. Надеюсь, боги не станут испытывать нас на прочность, ибо вряд ли сейчас фрегат выдержит бурю.

Но, увы, надеждам девушки не суждено было сбыться. Через день встречный ветер начал крепчать, и судну для продвижения вперед приходилось все время лавировать, что при отсутствии части парусов было задачей нелегкой. А еще через день ветер преподнес новый сюрприз: резко поменяв направление на прямо противоположное, он с неимоверной скоростью понес фрегат прямо к желанной цели. Что ждало их там, впереди? Победа или верная гибель? Ответа на этот вопрос не было. Оставалось только ждать.

 

Глава 20

Гонимый попутным ветром, фрегат за считанные дни преодолел то расстояние, которое отделяет остров Ямайку от Бермудских островов. Все эти дни океан ни на минуту не давал передышки измученным от непосильной работы беглецам, ибо приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы удерживать на плаву плохо управляемый фрегат. Помимо потери части рангоута, из-за пробоины в корпусе корабля фрегат потерял еще и свою знаменитую остойчивость. Морин молилась, чтобы ветер не стал сильнее, но чем ближе судно подходило к островам, тем больше ухудшалась погода. Серое безрадостное небо заволокло свинцовыми грозовыми тучами. Ветер, немного стихший за последний день, вновь дал о себе знать яростными порывами. На четвертый день их пребывания в океане один из таких порывов сорвал грот-марсель. Парус, словно птица, взметнулся в небо, увлекаемый шквалистым ветром, который с каждой минутой только усиливался. Узнав об этом, Морин приказала взять рифы, убрав тем самым оставшиеся паруса.

– Капитан, – сказал лорд Рочестер, войдя в каюту девушки, которая склонилась над картой с линейкой в руках, делая расчеты. – Шторм усиливается. Корабль неуправляем. Команда с трудом справляется с работой… Может, попытаться использовать плавучий якорь?

Морин оторвала взгляд от карты. На ее уставшем лице не было ни страха, ни сомнений. Уверенный тон, которым ответила Эдварду девушка, говорил о ее внутреннем спокойствии и твердости.

– Волны усилились потому, что мы всего лишь в каких-то двух милях от берега.

– Тогда в самый раз бросить якорь и переждать шторм в море. В противном случае волны разобьют нас о рифы на мелкие кусочки.

Не успела девушка ответить лорду Рочестеру, как в каюту ворвался один из пиратов и затараторил:

– Капитан!.. Капитан!.. Капитан! – непередаваемый ужас исказил до неузнаваемости его лицо. Только приглядевшись, Морин узнала самого молодого и, как следствие, самого неопытного из бандитов. Это был их юнга, Уоткинс.

– Что случилось? – встревоженно спросила девушка.

– Там… там… – не в силах говорить, он только указывал на палубу.

– Чертов болван, да расскажи, что происходит! – гневно вскричал лорд Рочестер.

Но обезумевший от испуга моряк только что-то бормотал и пугливо озирался. Единственное, что смогли выудить из него Морин и Эдвард, были слова «дьявольские штучки». Не добившись больше ничего, Морин, оттолкнув пирата, в сопровождении милорда выскочила из каюты.

Увиденное на мгновение ошеломило не только Морин, но и видавшего виды лорда Рочестера. Море бесновалось! Воздух вокруг корабля был наполнен пеной и брызгами. Огромные волны, гребни которых были покрыты хлопьями пены, захлестывали верхнюю палубу, кубрик и камбуз. Сильная килевая качка валила с ног любого, кто осмеливался бросить вызов не на шутку разгулявшейся стихии. Неистовые порывы ветра били судно наотмашь. Оно вздрагивало, жалобно стонало и скрипело оставшимся после обстрела королевского фрегата такелажем. Согнувшись в три погибели из-за юго-западного ветра, Морин и ее спутник с трудом пробрались на мостик. Там, яростно сражаясь со стихией, мистер Лоу пытался удерживать фрегат на волнах.

– Мистер Лоу! – прокричала Морин. – Нужно бросить плавучий якорь! Нас несет прямо на рифы!

– Кэп, это невозможно! – вытирая рукавом мокрое лицо, надрывая горло, ответил моряк. – Да и бессмысленно! Он не удержит корабль при таком ветре!.. О, дьявол и преисподняя! А это еще что такое?!

Плотная стена белого тумана, больше похожая на гигантскую картину, на которой повсюду густыми красками неведомым художником были намалеваны клубящиеся облака, возникла прямо перед ними. Не имея возможности остановиться, фрегат на полном ходу носом врезался в завесу и в то же мгновение полностью погрузился в молочно-белую пелену. Качка прекратилась, но море вокруг заклокотало, забурлило и забулькало, нарушая мертвую тишину, внезапно окружившую фрегат. Мороз пробежал по коже бесстрашных людей!

– Капитан, посмотрите! – воскликнул один из членов экипажа, указывая рукой куда-то за борт.

Морин спустилась с мостика и подошла к пирату.

– Что вы там нашли интересного? – бросила она суровый взгляд на своего подчиненного.

– П-п-посмотрите… – он указал дрожавшей рукой на море, все еще продолжавшее бить ключом.

Морин посмотрела в том направлении, куда показывал пират, и в то же мгновение вздрогнула. Бурлящее море было ало-красного цвета!

– Это дурной знак! – сказал кок и перекрестился. Молитвенно сложив руки, он зашептал что-то про себя.

– Мы все погибнем! – забеспокоился другой пират, и его слова подхватили и другие.

– А все она! – не унимался пират, указывая на Морин. – Это она привела нас в это гиблое место! Может, бросим тогда ее за борт? Глядишь, и задобрим этим Дейви Джонса!

– Она красотка! А старый хрыч любит молоденькое тельце! – зло улыбнувшись, прошипел мистер Суаре, вальяжным шагом подходя к девушке, и потрепал ее по щеке.

Но неожиданно раздался выстрел, и его лицо залила мертвенная бледность. Ничего не понимающими глазами он посмотрел на Морин и, как громом сраженный, рухнул к ее ногам.

– Так будет с каждым, кто посмеет хоть на секунду усомниться в нашем капитане или позволит себе вольность по отношению к ней, – промолвил лорд Рочестер, суровым взглядом обводя стоявших перед ним людей. – Вы ведь согласны с моим мнением? А, мистер Лоу? – добавил милорд, доставая второй мушкет.

Он пристально поглядел на квартирмейстера, который продолжал стоять у штурвала.

Лицо мистера Лоу перекосило от гнева, но он, стиснув зубы, только процедил:

– Конечно, милорд. Я за порядок на корабле… А ну по местам, бездельники, если не хотите отправиться за сундуком Дейви Джонса!

Неохотно подчинившись приказу мистера Лоу, пираты воспользовались временным затишьем и принялись осматривать повреждения.

Тем временем Морин вернулась на мостик.

– Спасибо, Эдвард, – тихо прошептала девушка, остановившись рядом с молодым человеком.

Она хотела еще что-то приятное добавить в его адрес, но в ту же минуту фрегат вздрогнул, и в мгновение ока налетевший разъяренный порыв ветра вырвал корабль из ледяного туманного плена. Видимость улучшилась, но представшая перед экипажем картина вновь заставила бешено колотиться их сердца. Бушующие волны, словно щепку, подхватили фрегат и понесли его на черные рифы, уже хорошо различимые впереди. Выхода не было! Смерть уже протянула свою костлявую руку к беглецам и ехидно хихикала, видя их побледневшие лица. Но тут какая-то неведомая сила заставила Морин обернуться назад. Как описать состояние девушки, когда она увидела надвигавшуюся водную стену, неумолимо мчавшуюся прямо на фрегат? Такого Морин не могла представить даже в страшном сне! Она растерянно посмотрела вперед и увидела быстро приближавшиеся скалы. И тут в ее голове родилась еще одна безумная идея.

– Бросить якорь! – скомандовала она и кинулась с мостика на полубак.

– Морин, какой якорь? Вы что, с ума сошли? – запротестовал лорд Рочестер.

– А вы взгляните назад, милорд! У вас есть идеи получше? – на бегу прокричала девушка.

– Что может быть там интересного? – пробормотал Эдвард. – Тем более, мы только что там были… О Господи! – только и промолвил он, обернувшись.

– Пусть меня прибьет осколками шпангоута! – выругался мистер Лоу, чуть не выпустив штурвал из рук. – Я не в первый раз на море и видел ни одну бурю, но такое…

В это самое время еле удерживаемое плавучим якорем судно с трудом встало по ветру. «Теперь все зависит от Бога и нашей удачи, – прошептала Морин, глядя на стремительно приближавшуюся гигантскую волну. – Ну, милый, давай. Ты никогда не подводил ни отца, ни Вильяма! Сослужи и мне службу! Обещаю, что верну тебе и добрую славу, и первоначальный вид!» – уговаривала Морин корабль. И вот волна приблизилась почти вплотную. На ее фоне фрегат выглядел крошечной щепкой, которую в любой момент могла безвозвратно поглотить бездна океана, навсегда погубить пучина волн.

Фрегат медленно начал взбираться по склону волны-убийцы. «Только бы волна не завернулась! Только бы не завернулась! – как молитву, твердила Морин. – Иначе нам конец». Те мгновения, пока судно вползало на гребень волны, показались вечностью. Казалось, время нарочно остановилось, чтобы лишний раз проверить мужество находившихся на фрегате людей. Оцепенение охватило всех до единого. И тут среди непроизвольно возникшего безмолвия послышался крик капитана:

– Рубить якорь! Нельзя терять ни минуты! Живее, парни!

Сбросив с себя внезапно навалившееся оцепенение, пират, который находился ближе всех к канату, мощными ударами быстро перерубил его, и корабль в тот же миг вместе с волной перевалил через рифы. С силой выбросив фрегат на мелководье, волна отступила. Корабль-беглец вздрогнул и замер на месте.

Придя в себя от испуга, находившиеся на фрегате люди не могли поверить своим глазам. Земля! Да, да! Самая что ни на есть настоящая земля! Но это не самое главное. Самое главное то, что они остались живы! Живы и свободны!

Но эйфория от ощущения свободы быстро сменилась нахлынувшей на всех усталостью. Все без исключения провалились в тревожное и беспокойное забытье. Так прошли вечер и ночь. Ни плеск волн, бившихся о борт корабля, ни зловещие крики бермудских тайфунчиков (местных ночных птиц, чудом сохранившихся в этих местах после массового истребление испанцами и англичанами), не нарушали их сна…

…Утренняя свежесть, сопровождавшаяся гомоном буревестников, возвестила о начале нового дня. С мыслями о том, куда их занесла судьба, пираты продрали глаза и стали дико озираться вокруг. Тихая, мирная гавань, в которой находился корабль, показалась им раем. Особенно после тех нескольких дней, в течение которых они находились между жизнью и смертью. Но не только события минувших дней повлияли на их первое впечатление. Утро действительно выдалось удивительным: по мелкому песку необычайного розового цвета катил свои лазурные волны тихий и спокойный океан. В бирюзовом прозрачном небе, которое на востоке было окрашено золотисто-оранжевыми красками приближавшейся зари, безмятежно парили птицы. Легкий теплый ветерок ласково трепал волосы и одежду проснувшихся пиратов. Гигантская волна, которая помогла кораблю преодолеть многочисленные рифы, окружавшие гавань, выбросила фрегат на мелководье, и теперь его форштевень прочно сидел в песке. Сначала это обстоятельство встревожило пиратов: сиденье на мели на острове – это плохая перспектива для желающих жить разбоем, чего требовали их черные душонки. Но приглядевшись, они поняли, что сейчас отлив, а значит, не все потеряно. Это обстоятельство так их развеселило, что, не дождавшись разрешения капитана, они все разом по канатам спустились на землю. Мистер Лоу, помедлив лишь пару секунд, последовал за ними. Из-за пробоины в корпусе корабля и шторма был целиком уничтожен весь запас провизии, и пираты не ели уже более двух суток. Первым делом они бросились к плодовым низкорослым деревьям, в изобилии растущим вдоль прибрежной полосы. В глубине острова возвышались большие пальмы и деревья, плоды которых по виду и цвету напоминали дыни. Но до них нужно было еще добираться, поэтому пираты решили пока удовольствоваться малым: прямо на розовом песке росли небольшие деревья, плоды которых походили на дамасские сливы. Эти сочные и на вид спелые фрукты манили изголодавшихся пиратов своей свежестью. Чуть поодаль стояли деревья с плодами, очень сильно похожими на яблоки. Некоторые их них стояли настолько близко к прибою, что во время прилива, в чем потом убедились пираты, их ветви свисали прямо до самой воды. Увидев их, несколько пиратов, побросав набранные сливы, побежали к более крупным плодам, соблазненные их размерами.

– Не советую их есть, – раздался из листвы бесстрашный ровный голос. – Причем не только есть, но и вообще трогать эти деревья.

Пираты вздрогнули от звука этого голоса и обернулись. Из-за кустов показалась сильная, мужественная фигура лорда Рочестера, как обычно, одетого во все черное. С невозмутимым спокойствием на лице, держа руку на эфесе рапиры, он решительно зашагал к группе пиратов, которые стояли в нерешительности перед возвышавшими перед ними деревьями. Услышанные слова, хоть их смысл и был для них загадкой, поколебали их уверенность и слегка притупили голод.

– И что с ними не так, милорд? – с некоторой издевкой спросил один из наиболее наглых пиратов. – Или черни не подобает есть то, что подается на стол белой кости?

– Ну почему же, вы легко можете отведать этих яблочек, мистер Бретон, и тогда одним негодяем на земле станет меньше.

Раздосадованный его словами пират хотел было броситься на лорда, но грозный окрик мистера Лоу остановил его:

– Назад! Не сметь, Бретон! Кому я сказал, дрянь неблагодарная? Пошел прочь!

Подойдя к группке столпившихся пиратов, квартирмейстер гневным взглядом обвел своих людей.

– Пока капитана нет, Я отвечаю за порядок, – рявкнул он. – И чтоб меня прибило осколком шпангоута, но я клянусь, что непослушание капитану и старшим по званию будет жестоко караться. Я так сказал! А вы знаете, что я человек дела и отвечаю за свои слова… А что касается тебя, Бретон, то ты в моем черном списке стоишь первым, кто «поцелует дочку канонира»… Да, кстати, можешь сказать «спасибо» милорду. Если бы не он, твое вонючее тело уже жрали бы крабы.

Все с испугом уставились на квартирмейстера.

– Да, да… Чего рты пооткрывали? – усмехнулся мистер Лоу. – Это же манцилин! У него не только плоды ядовиты, но и сок дерева тоже опасен. Только тронь, и язвы, как от ожога, тебе гарантированы… Ладно, идите! Солнце скоро уже совсем взойдет, и можно будет отправиться в глубь острова на разведку.

Затем он обратился к все еще стоявшему неподалеку лорду Рочестеру:

– А вы, как я вижу, ранняя пташка, милорд. Не спится на новом месте?

– Вы правы, – сухо ответил тот. – Мне хотелось немного осмотреться, так как я никогда не бывал в этих местах.

– Позвольте полюбопытствовать…

– Извольте, мистер Лоу, – все так же холодно ответил милорд.

– И что же интересного удалось вам увидеть? – спросил квартирмейстер, прищурив глаз.

– Что ж, я удовлетворю вашу любознательность, мистер Лоу, – высокомерно смерив его взглядом, ответил лорд Рочестер. – Я, конечно, не забирался далеко в лес, но то, что мне удалось увидеть, подтвердило мои предположения. Этот остров мало чем отличается от других островов в Карибском море. Мы здесь сможет добыть все, что будет необходимо и для жизни, и для ремонта фрегата. К счастью для нас, недалеко от гавани растут кедры и дубы. Единственная проблема – это пресная вода. Пока мне не удалось обнаружить поблизости никакого источника.

– Да уж… – задумчиво проговорил квартирмейстер, – это большая проблема. Надо известить об этом капитана. Пусть он сам принимает решение… Кстати, где он?

– Мисс Батлер настолько устала за последние дни, что я не решился ее разбудить, – признался милорд. – Сами знаете, для нее эти дни были не самыми легкими в жизни…

Мистер Лоу многозначительно улыбнулся, взглянув на лорда Рочестера. Этот загадочный взгляд не остался незамеченным милордом, и он уже собирался спросить мистера Лоу о причине, но тут со стороны зарослей послышались пронзительные крики.

– Что это значит? – удивленно приподняв брови, спросил лорд Рочестер.

Ничего не понимая, Эдвард и мистер Лоу изумленно смотрели в ту сторону, откуда доносились возгласы. Несколько пиратов с перекошенными от страха лицами выбежали из кустов и понеслись по песчаной отмели обратно к сидевшему на мели кораблю. Не помня себя от ужаса, они пронзительно выкрикивали какие-то слова, смысл которых стал понятен только тогда, когда из тех же зарослей показались их преследователи. Огромная толпа размалеванных, ярко одетых индейцев, вооруженных томагавками, луками и копьями, с диким гиканьем и устрашающим улюлюканьем неслась следом за пиратами. При их появлении стоявшие на берегу пустились догонять своих бежавших товарищей. Но обессиленные усталостью и голодом люди не смогли убежать от ловких, быстрых и мускулистых индейцев. Не прошло и пятнадцати минут, как вся команда фрегата, включая и лорда Рочестера, который до последнего яростно сражался с краснолицыми, была захвачена и обезоружена нападавшими. Несколько матросов были убиты, а остальные кучкой стояли на коленях в окружении своих орущих врагов.

Именно эту картину и застала Морин, пробудившись после длительного сна и выйдя на палубу в поисках милорда и команды. Пригнувшись, чтобы ее не заметили краснокожие, она стала наблюдать за происходившим. Индейцы что-то кричали, размахивая руками, но затем один из них поднял руку, и тут же все остальные замолчали. Это был молодой воин, разукрашенный сильнее остальных и имевший на голове прекрасный, искусно сделанный головной убор из перьев. Он что-то сказал своим соплеменникам. Те с почтением ему поклонились и начали попарно связывать пленников. Через четверть часа берег был абсолютно пуст. О разыгравшейся трагедии напоминало только несколько мертвых тел, которые так и остались лежать на песке. Морин быстро спустилась по канату на землю и осторожно, стараясь не шуметь, проследовала за всеми в глубь острова.

 

Глава 21

Больше часа Морин преследовала отряд вооруженных индейцев. Зная о великолепном слухе краснокожих, она старалась двигаться как можно тише, чтобы не вызвать подозрений у воинов, идущих последними. Дорога через заросли низкорослых деревьев была невыносима трудна. Конечно, идти следом за основной группой было бы намного легче, но тогда Морин не смогла бы остаться незамеченной для своих врагов. Приходилось терпеть! Но вот вдали послышался шум, а через несколько десятков ярдов показались и вигвамы. Это была большая деревня, совершенно типичная для североамериканских племен. Единственное отличие заключалось в том, что многочисленные вигвамы стояли по кругу, плотно прилегая друг к другу. Рискуя быть обнаруженной, Морин приняла смелое решение: продвинуться чуть ближе к месту событий. Выйдя из зарослей, она ползком добралась до ближайшего к лесу вигвама и спряталась за ним. Переведя дыхание, она, осмелев, слегка выглянула из-за него. Посредине вигвамов находилось большое кострище, возле которого сновали женщины и дети. Чуть поодаль имелось сооружение, на первый взгляд напоминавшее большой шатер. Он был сделан из прутьев, а сверху украшен пальмовыми ветвями. Внутри стояло деревянное кресло, покрытое различными шкурами. Напротив шалаша возвышались вкопанные в землю столбы, на верхушки которых были надеты человеческие черепа. Их пустые глазницы как будто пристально следили за всем происходящим на площади. Именно к этим столбам и привели плененных людей. Изнывая от усталости, жажды и голода, они без сил рухнули на землю. Все, за исключением лорда Рочестера. Не обращая внимания на окрики воинов, он, как положено человеку его происхождения и как подобает всякому мужественному человеку, решил принять смерть стоя, с гордо поднятой головой. Один из воинов-охранников хотел было его ударить, но молодой вождь (так Морин называла про себя молодого индейца, который отличался регалиями и особой боевой раскраской от других) властным жестом остановил его. Молодой вождь обратился к Эдварду, и тот, в свою очередь, что-то ему ответил. Тогда индеец поднял руку, и воины опустили оружие, отступив на несколько шагов назад.

Внезапно вся площадь, на которой находились пленные, пришла в движение. Женщины и дети, побросав свои дела, упали ниц, а воины, сложив оружие на землю, встали на одно колено и прижали правую руку к груди. Полог самого большого вигвама откинулся, и на пороге показался еще один воин. Это был пожилой, худощавый, довольно высокий мужчина. На его морщинистом лице лежал отпечаток мудрости и бесстрашия. Ястребиные глаза, внимательно смотревшие из-под нависших бровей, буравили своим взором каждого, склонившегося перед ним. Все опус тили головы, так как никто не мог выдержать его тяжелого взгляда. На голове этого человека красовался убор из орлиных перьев. Судя по количеству перьев на его голове (многие индейцы называли такие перья «военными успехами», так как каждое перо обозначало какой-нибудь совершенный подвиг) – он был великий воин. В его ушах висели массивные золотые кольца, которые своей тяжестью сильно оттягивали ушные мочки воина. Впрочем, на воинственный внешний вид индейца это никак не влияло. На его голой груди красовались различные ожерелья, сделанные из когтей и клыков животных. Кроме этого на шее висело увесистое монисто из золотых пластинок, искусно сделанное местными мастерами. Набедренная повязка скрывала его ноги почти наполовину, а обут воин был в грубые мокасины. Завершала его одеяние какая-то пятнистая шкура, накинутая на плечи.

Вождь вышел из вигвама и в сопровождении старых воинов величественно проследовал в шалаш. Усевшись на шкуры, он знаком подозвал к себе молодого вождя и, перебросившись с ним несколькими словами, отдал распоряжение, которое молодой вождь молниеносно бросился исполнять. Из толпы пленников он вывел мистера Лоу и лорда Рочестера. Подталкивая их копьями, воины подвели пленных к вождю. Тот молча оглядел их с головы до ног. И затем обратился к лорду Рочестеру:

– Ты капитан того корабля, что посмел нарушить наш покой?

– Мы здесь по воле нашего Бога, – с достоинством ответил Эдвард.

– Это лживый Бог, он сеет вокруг только смерть! – вскричал молодой воин.

– Белый Ястреб! Я не давал тебе слова! – гневно взглянув на воина, заметил вождь.

– Да, отец, – опустил глаза молодой воин.

– Зачем вы здесь? – продолжил допрос вождь.

– Мы пришли с миром, – ответил лорд Рочестер. – Мы искали место для ремонта судна, и океан пригнал нас сюда.

– Опять ложь! Вы прибыли сюда, чтобы украсть нашего Курикавери! – опять влез в разговор юноша. – Белые клянутся, что поклоняются своему Богу, а на самом деле они подчиняются только золоту.

И он указал рукой на противоположную сторону площади, на которой находились индейцы. Морин посмотрела в том направлении, куда показал молодой вождь, и охнула от удивления. К толстому шесту был приделан огромный диск из чистого золота. Его размеры были настолько внушительны, что поразили пленников до глубины души: они никогда не видели ничего подобного.

После слов молодого вождя все индейцы угрожающе загомонили. Воины потрясали в воздухе копьями и томагавками, а женщины устрашающе завывали. Вождь призадумался на минуту, а затем встал и поднял правую руку. Шум мгновенно прекратился. Все замерли в ожидании решения вождя.

– Завтра на заре наш великий бог Курикавери рассудит нас! Молитесь, чтобы он оказался добр к вам, бледнолицые! Если вы лжете, то он сурово накажет вас! – торжественно произнес он. – А пока привяжите их к столбам. Я все сказал!

Не обращая внимания на протесты пленных, которых по четверо привязывали к столбам, вождь отправился обратно в свой вигвам. Аудиенция была закончена!

Морин незаметно для всех скрылась в зарослях. «Завтра на рассвете! Завтра на рассвете!» – повторяла Морин, как заведенная. Если она ничего не придумает, то завтра на рассвете лорда Рочестера и всю команду ждут суровые испытания, а возможно, и смерть! За этими невеселыми мыслями она не заметила, как вернулась на побережье. Начался прилив, и девушка с трудом вплавь добралась до корабля. Очутившись в своей каюте, она бросилась на кровать и разрыдалась. Судьба уже в третий раз подставляет ей подножку! Уже в который раз она проверяет девушку на прочность. Неужели не хватит?

Немного успокоившись, Морин села на кровать и задумалась. Ждать помощи в этом богом забытом месте бесполезно. А слезами делу не поможешь. Значит, надо что-то придумать. Но что? Вести войну против многочисленных вооруженных индейцев она, конечно, не могла. Силы, безусловно, были не равны. Освободить команду под самым носом у охранявших пленников индейцев – тоже невозможно. Да и бежать с острова некуда и не на чем. Корабль совершенно не готов к плаванью. Тогда что? Она встала и подошла к зеркалу, которое висело над умывальником. В нем отразилось бледное уставшее похудевшее лицо, обрамленное золотистыми, вьющимися от природы волосами. Хорошо приглядевшись к своему отображению, девушка ахнула от изумления. И как она раньше об этом не подумала! Значит, решено: либо это сработает и ей удастся перехитрить индейского вождя, либо она закончит свою жизнь под жестокими пытками индейцев!..

…Дневное светило лениво поднималось над горизонтом, рассеивая первыми лучами тьму, окутавшую небо. Несмотря на раннее утро, в индейской деревне никто не спал. Да и как можно было спать, когда намечалось такое событие: судьбу пленников будет решать САМ Курикавери! Все жители деревни от мала до велика толпились у костра, на котором стоял огромный котел. Около него суетилась странно одетая беззубая старуха с безобразным лицом и всклоченными грязными волосами. Количество ритуальных подвесок, бус, развешанных на ее тряпье, не поддавалось счету. Она кругами бегала вокруг костра, что-то бормоча себе под нос и периодически подбрасывая в него какие-то травки. Наконец солнце заняло свое законное мес то на небосводе и показалось над лесом. Один из его лучей упал на диск, сделанный из чистого золота. Он засиял так ослепительно, что у тех пиратов, у кого еще оставались силы следить за происходящим, от этого яркого света заболели глаза. В тот же миг из вигвама вышел празднично одетый вождь. Его морщинистое лицо было густо покрыто ровно до середины красной краской. Одежду украшали перья и клыки различных животных. Он важно проследовал в шалаш и, усевшись на трон, сурово проговорил:

– Габэгабовиквэ! Ты приготовила свое зелье?

– Да, Наганигабо, о Великий вождь! – заискивающе кланяясь ему, ответила старуха. – Не хватает только живой крови, о Великий вождь! И сегодня, я думаю, сумею пополнить свои запасы! – Она мерзко захихикала, обернувшись и поглядев на пленных.

– Это не тебе решать, женщина! – недовольно промолвил вождь.

– Конечно, о великий Наганигабо! Наш справедливый бог мудр и обязательно даст нам знак. А пока разреши мне узнать, подходит ли их кровь для зелья или нет.

Она вытащила из-под своего тряпья кинжал, взяла глиняную плошку и направилась к ближайшему пленнику.

Но в то же мгновение ропот пронесся по рядам индейцев, разгоряченных предстоящим ритуалом. Под их божеством, купаясь в нежно-золотистых лучах, отбрасываемых диском, стояла фигура. Стройная девичья фигурка, одетая в янтарно-золотистое парчовое платье, отделанное на стоячем воротничке и рукавах тончайшими кружевами, произвела неизгладимое впечатление на индейцев. Хотя, конечно, не только богатый наряд поверг их в такое оцепенение. Ее нежное белое лицо, не тронутое еще загаром, на котором, словно два больших бриллианта наивысшей чистоты, сияли глаза, было обрамлено золотистыми кудрями, которые переливались и нежно струились в лучах поднимающегося солнца. Довершала это сияние небольшая диадема, величественно покоившаяся на ее прелестной головке.

– Стойте! – властно произнесла она. – Именем моего отца, великого Курикавери, я приказываю остановиться! Как смеете вы проливать кровь невинных людей и при этом прикрываться именем отца моего! Прочь! – крикнула она старухе и метнула в нее кинжал.

Старуха охнула и осела на землю. Индейцы в страхе застыли на месте. Все произошло настолько быстро, что они ничего не поняли. Единственное, что индейцы осознали, – это то, что они чем-то разгневали великого Курикавери, и он послал к ним свою дочь, чтобы покарать их за содеянное.

А тем временем, пользуясь всеобщим замешательством, охватившим индейцев, незнакомка подошла к пленникам и поочередно стала обходить их, всматриваясь в запыленные лица. Вид у команды был плачевный. Уставшие, измотанные навалившимися на них приключениями, мучимые, в довершении всего, голодом и жаждой, они первое время и не смотрели на незнакомку, а если у некоторых и хватало сил поднять голову, то на нее устремлялся ничего не видящий и ничего не понимающий взгляд. Но вскоре возбужденный шепот пронесся по рядам пленников. Тем временем девушка остановилась около лорда Рочестера, который был привязан к самому дальнему столбу вместе с мистером Лоу. Ничем не выдавая своего волнения, она пристально посмотрела на милорда. Тот поднял голову и замер от удивления.

– Морин! – невольно вырвалось из его уст.

– Тише, если не хотите всех нас погубить, – прошептала девушка.

Затем она поглядела на квартирмейстера, смотревшего на нее с нескрываемым удивлением, смешанным с неподдельным восхищением.

– Мистер Лоу и вы, милорд! Что бы не произошло сейчас, делайте только то, что я скажу, – добавила она и, повернувшись к ним спиной, смело направилась прямо к вождю.

– Приветствую тебя, о дочь нашего Курикавери! – подняв руки в знак приветствия, произнес он. – Я только представить себе не мог, что он через тебя будет разговаривать со своим народом на языке наших врагов.

– Я говорю так, чтобы не только вы, но и ваши пленники могли меня понять, о вождь. Тем более что мой отец считает, что они могут быть полезны для его народа.

– Чем эти бледнолицые собаки смогут помочь нашим храбрым воинам после того, как мы выпьем это зелье? – надменно поглядев на девушку, вмешался в разговор Белый Ястреб.

– Что это за зелье, вождь? И для чего ты его варишь? – не обращая внимания на слова молодого вождя, задала вопрос Морин.

– Как? – удивился вождь. – Твой отец должен об этом знать! Уже несколько лун мы просим его защитить нас от бледнолицых, которые намерены похитить наше божество и отобрать наши земли. Почему ты не знаешь об этом, о дочь нашего Курикавери? Неужели наши просьбы не дошли до него? А может быть, ты вовсе не дочь нашего великого бога? Отвечай!

– Да, отвечай! – вскочив на ноги, поддержал своего отца Белый Ястреб. – Или тебя подослали эти бледнолицые собаки?

– Да как ты смеешь! – гневно вскричала Морин, внутренне похолодев. От волнения ее сердце бешено заколотилось в груди. Но отступать было поздно, поэтому она перешла в наступление: – Я дочь великого Курикавери!

– Ты лж… – молодой вождь не сумел договорить, потому что Морин резко повернулась к нему и направила в сторону говорившего пистолет. Прогремел выстрел, и когда дым немного осел, все увидели, что на головном уборе вождя молодого вождя не хватает нескольких перьев, а многие обожжены.

– Не смей так со мной разговаривать, о храбрый воин! – повелительным тоном заявила Морин. Потом она обратилась к пришедшему в себя от неожиданности вождю: – Я спрашиваю тебя о зелье для того, о мудрый Наганигабо, чтобы твои пленники знали, за что ты хочешь лишить их жизни. Но, великий вождь, может быть, у них есть другой способ избавить вас от незваных гостей?

Произнеся последние слова, она намеренно повысила голос, чтобы лорд Рочестер и вся команда могли услышать ее. Эдвард сразу же понял, о чем идет речь, и мгновенно отозвался:

– Мой корабль может тебе помочь, вождь, – уверенно произнес он. – У нас на борту мощные пушки, да и команда – сорвиголовы. Помоги нам восстановить его, и тогда о лучшем союзнике тебе и мечтать не придется.

В воздухе повисла пауза. Никто не смел прерывать думы вождя, который погрузился в размышления. События сегодняшнего утра совершенно сбили его с толку.

– А если ты обманешь меня, Черный Ворон (так лорда Рочестера окрестили индейцы благодаря цвету его платья) и обратишь пушки против нас? Бледнолицым нельзя верить! Так учили нас наши предки.

– Тогда мой отец, великий Курикавери, жестоко покарает их за ложь, – подытожила разговор Морин, у которой от радости захватило дух. У нее получилось!

– Что ж, – вождь встал и торжественно произнес: – Клянусь прахом наших отцов и наших дедов, что ни один волосок не упадет с головы этих бледнолицых! Мы поможем вам починить корабль, взамен на вашу защиту от англичан, которые не сегодня завтра могут начать войну против нас… Но, если ты нас обманешь, Черный Ворон, пощады не жди…

– Я не обману, вождь, – с достоинством ответил милорд.

– Да будет так!

 

Глава 22

Прошло две недели. Все эти дни пираты и индейцы под руководством лорда Рочестера трудились не покладая рук. Морин, в силу своего нового статуса, который приобрела в глазах краснокожих благодаря внешним данным и внезапному эффектному появлению, к своему глубочайшему разочарованию, могла принимать в ремонте только пассивное участие. Она не раз сетовала на это Эдварду во время их тайных свиданий, но изменить ситуацию пока не могла. Приходилось ждать. Тем временем корабль преображался прямо на глазах. Из полуразрушенного судна, чудом дошедшего до Бермудских островов, он вновь превратился в мощную, хорошо вооруженную крепость на плаву, каким его и создавал лорд Батлер для охраны своих судов. После процедуры кренгования низ фрегата смазали смесью смолы и животного жира. Затем восстановили мачты и многокилометровый такелаж. Теперь судно горделиво покачивалось на легких прибрежных волнах, играя на солнце до блеска надраенными цепями. Все надстройки, все его части, сделанные из металла, сверкали так, что через некоторое время глаза начинали болеть от этого блеска. Начищенные пушки стояли на палубе, окрашенной охрой. Все было так, как при прежнем хозяине судна. Единственные произошедшие изменения коснулись цвета парусов и корпуса фрегата. Из белоснежной птицы, стремительно летящей над волнами, он превратился в хищное существо, приобретя зловещую окраску: теперь его борта и сами паруса были окрашены в черно-желтый цвет. Издали он походил на гигантскую осу, непонятно как попавшую в безбрежную пустыню океана. Да и в самом названии теперь слышалась угроза: фрегат «Мэри Клэр» стал называться «Эвмена». Изменилась и гальюнная фигура-ростра. Вместо богини правосудия Фемиды с весами в руке, говорившей о том, что лорд Батлер слыл справедливым человеком, появилась греческая богиня Немезида – крылатая богиня мщения, наказывающая за нарушения закона. В одной руке у богини были весы, а в другой она держала поднятый меч, предупреждая, что пощады не будет!

Морин, вынужденная только созерцать происходящее, не находила себе места. Все свое свободное время она проводила на песчаном берегу недалеко от корабля, наблюдая за работами. Это обстоятельство вызвало очень сильные подозрения у вождя. Чтобы рассеять свои сомнения, в одной из бесед с девушкой он спросил ее о частых отлучках из деревни. Выдержав его проницательный, испытывающий взгляд, Морин сослалась на необходимость присматривать за теми людьми, которых она взяла под свою защиту. Наганигабо сделал вид, что поверил Морин, но на самом деле ее слова не удовлетворили его любопытства, а, наоборот, только разожгли его…

…Стояла глубокая, темная, тихая ночь. Огромные звезды холодно мерцали на черном южном небе. Внезапно тишину прорезали пронзительные крики. Морин вскочила со своего ложа, сделанного из шкур животных, наспех оделась и выбежала из вигвама. Очутившись на площади, она увидела, что возле кострища собралась большая толпа индейцев во главе с молодым вождем. Пробравшись сквозь толпу, Морин, все еще продолжавшая находиться в неведении, обратилась к Белому Ястребу.

– Что происходит? – встревоженным голосом спросила она.

– Наши часовые заметили огни недалеко от берега. Это англичане.

– Они не ошиблись?

– Нет, – сухо отрезал Белый Ястреб, с вызовом посмотрев на Морин.

– Сколько огней они насчитали? – не обращая внимания на пренебрежительный тон молодого вождя, спросила девушка.

– Морин, что случилось? – услышала она голос Эдварда.

– Англичане, – тихо ответила девушка. Затем она вновь обратилась к Белому Ястребу: – Так сколько их?

– Для чего тебе нужно это знать, дочь великого бога Куракавери? – озадаченно проговорил молодой вождь. – Какой в этом смысл? Англичане рядом – это все, что нужно нам знать.

– Не время сейчас объяснять, Белый Ястреб. Где часовые?

– Один остался на берегу, следить за бледнолицыми, а другой принес в лагерь дурную весть.

– Позови его, Белый Ястреб! – повелительным тоном приказала Морин.

Недоуменно посмотрев на девушку, молодой воин выполнил ее требование. Он что-то крикнул своим людям, и через несколько секунд показался запыленный воин, одетый в холщовую рубаху и штаны, богато украшенные орнаментом.

– Стремительный Олень! Дочь нашего бога Куракавери хочет задать тебе вопрос, – громко произнес Белый Ястреб.

– Я слушаю, – почтительно кланяясь, ответил молодой воин.

– Вы видели на берегу огни. Какие они и, главное, сколько их? – подходя к воину, встревоженно спросила Морин.

– Их было всего четыре, – недоуменно ответил тот, не понимая цели расспросов.

– Как они располагались? – торопливо произнесла девушка. – На равном расстоянии друг от друга или нет?

– Я не понимаю тебя, дочь нашего Куракавери! Зачем мы тратим время на пустую болтовню? – вмешался в разговор Белый Ястреб.

Морин, понимая, что времени действительно мало, так как вскоре уже начнет светать, ничего не ответила и, сгорая от нетерпения, продолжила допрос:

– Так как? Ты можешь показать?

– Я могу нарисовать, – пожал плечами воин и, взяв в руки палку из кострища, нарисовал на песке расположение огней, которые видел в бухте.

Посмотрев на рисунок, Морин вздохнула с облегчением: всего два корабля. Значит, не все так уж плохо. Многозначительно поглядев на лорда Рочестера, она тихим голосом отдала несколько распоряжений. Тот, слегка кивнув, отправился их выполнять. Тем временем Морин повернулась к Белому Ястребу и подошедшему к кострищу вождю.

– Наганигабо и ты, Белый Ястреб! – обратилась она к ним. – Враг рядом с нами! Но его мощь не так велика, как могла бы быть. Прислав всего два корабля, англичане явно недооценили вас, предположив, что легко справятся с вами такими ничтожными силами. Так что, объединив усилия, мы без особого труда справимся с ними. Для этого нужна небольшая хитрость, которая позволит с легкостью одолеть врага, не понеся при этом больших потерь.

– Откуда ты знаешь, что их всего два? – недоверчиво поглядев на девушку, спросил вождь.

– Четыре фонаря, расположенные в таком порядке, – она указала на рисунок, нарисованный Стремительным Оленем, – говорят о том, что два из них находятся на корме, а два на носу – это якорные фонари. Перепутать их невозможно. – Увидев сомнение на лицах индейцев, Морин поняла, что настало время все им рассказать. – Наганигабо, Белый Ястреб! Мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз.

Вождь жестом указал на свой вигвам, и они втроем проследовали туда. Войдя вовнутрь, Морин подождала, когда опустится полог и усядутся вожди. Затем она пристально посмотрела на своих собеседников и отчетливо произнесла:

– Вождь! У нас мало времени, поэтому я буду кратка. Но прежде, чем я начну говорить, о великий Наганигабо, дай мне слово, что выслушаешь меня до самого конца.

Наганигабо поднял правую руку в знак согласия.

– Запомни, вождь. Ты поклялся! – Морин перевела дыхание и начала: – Я давно вижу озадаченность на твоем лице, о мудрый вождь. Многое в моем поведении непонятно тебе: я не говорю на вашем языке, я постоянно отлучаюсь из деревни, иные странности. Но рассказать тебе всю правду раньше было бы равносильно смерти. Но я не боюсь смерти, меня страшит только мысль, что из-за моего преждевременного признания могли бы пострадать близкие мне люди. К тому же ты вряд ли сдержал бы свое обещание, узнав всю правду в самом начале.

Морин обвела взглядом сидевших напротив индейцев. Казалось, что они окаменели: ни единый мускул не дрогнул на их мужественных лицах. Они сидели, как гипсовые изваяния, готовые выслушать откровенные речи девушки.

– Вождь! Я не дочь бога Куракувери. Прости за ложь!.. Я капитан того самого фрегата, который ты помог отремонтировать и который, в благодарность за услугу, поможет вам одолеть врага, тем более что это наш общий враг.

Наганигабо и Белый Ястреб, как ужаленные, вскочили на ноги.

– Ты обманула нас! Я с самого начала знал, что тебе нельзя верить! – вскричал молодой вождь и, схватив томагавк, бросился к девушке.

– Вождь! Ты дал слово! – побледнев, воскликнула девушка, увертываясь от молодого воина.

Наганигабо властным голосом приказал Белому Ястребу сесть. Вернувшись к отцу, тот сел рядом с ним. Старый вождь опустил голову. Судьба его людей предрешена! Его обманули, и он не в состоянии теперь спасти свой народ. Но они будут драться, как настоящие ягуары, и покажут этим англичанам, как умирают настоящие воины!

– Вождь и ты, Белый Ястреб, выслушайте меня до конца! – немного успокоившись, продолжила девушка.

Ее рассказ не был долгим. Зная, что время на исходе, она не стала углубляться в свои воспоминания и рассказала только то, что могло оправдать ее в глазах индейцев. Но на протяжении всего рассказа ни жестом, ни словом, ни восклицанием они не показали своего участия и отношения к повествованию. Когда девушка закончила излагать свою историю, она пристально поглядела на старого воина, ища поддержки и боясь при этом услышать порицание. Наганигабо поднял голову и взглянул на Морин.

– Я раздвоился. Я не знаю, где правда, а где ложь. Как тебя зовут, женщина с волосами цвета солнца?

– Морин, – тихо произнесла девушка. Затем в воздухе опять повисла тягостная тишина. Не выдержав ее, девушка добавила: – Я понимаю, что тебе трудно поверить моим словам, о мудрый Наганигабо, но посуди сам, что помешало бы мне сейчас бросить тебя и твой народ и уплыть в неизвестном направлении?

– Рифы, – промолвил старый воин. – Они уже много лет служат нам прикрытием от незваных гостей, но, к сожалению, не совсем избавляют нас от них. И только я знаю, как покинуть наш остров и выйти из гавани, не повредив корабль.

– Согласна с тобой, о Наганигабо. Но я могла бы использовать наше оружие против тебя, вождь. Я же, наоборот, предлагаю помощь и готова со своей командой защищать твой народ. Что ты на это скажешь?

Наганигабо погрузился в тягостные думы, не зная, что ответить на прямо поставленный вопрос девушки. Белый Ястреб, который на протяжении всего диалога молчал, внимательно наблюдая за Морин, обратился к вождю:

– Отец! Ты знаешь, как я отношусь к бледнолицым. Я ненавижу их за лживость и предательство. Я выслушал рассказ этой бледнолицый женщины, и мне показалось, что мы можем принять ее помощь. Ей можно верить. Она многое испытала в жизни, и ее вражда к англичанам ничуть не уступает нашей. Ее сердце так же, как и наши сердца, наполнено ненавистью к этим людям. Ее душа, как и наши души, жаждет справедливости. К тому же враг близко и на рассвете высадится. Без помощи мы потеряем много славных воинов, а может, потеряем и свободу.

– Хорошо, – вставая, сурово произнес вождь. – У меня нет выбора. В деревне много женщин и детей. Мы принимает твою помощь, женщина с волосами цвета солнца. Если ты и твоя команда помогут нам отразить нападение, клянусь: вы покинете гавань в целости и сохранности. Я лично покажу вам выход в открытое море, но, если ты обманешь, твоя голова будет служить украшением на моем вигваме. Я так решил!

– Я не подведу, вождь! А теперь разреши мне отправиться к моим людям. Время не терпит!

Не дождавшись ответа, она слегка поклонилась, прижав правую руку к груди, и поспешила к своему экипажу, который ждал ее со все возраставшим беспокойством. После ремонта корабля половина команды все время находилась на фрегате, под надзором индейцев, а остальные люди оставались в деревне. Среди них были лорд Рочестер и мистер Лоу.

Выйдя из вигвама вождя, Морин подошла к Эдварду и, найдя глазами квартирмейстера, жестом приказала ему приблизиться.

– Милорд и мистер Лоу, вы уже знаете о прибытии английских кораблей, – тихо проговорила Морин. – Наш корабль в прекрасном состоянии и может дать отпор любому, кто посмеет бросить нам вызов. Не пора ли проверить его в деле, лорд Рочестер?.. Не пора ли им ответить за все унижения, а, мистер Лоу? Мне кажется, что надо уже показать английским властям, что мы не жалкая свора мятежников, а грозная и безжалостная рука возмездия. Господь хранил и защищал нас все это время. А это значит, что он на нашей стороне, и мы боремся за правое дело, наказывая зло.

– Вы считаете, что, убив невинных, совершите подвиг? – заметил лорд Рочестер.

Морин вспыхнула. Она гневно посмотрела на милорда и с силой произнесла:

– Когда лорд Кондрингтон убивал пятерых матросов с «Мэри Клэр» и моего отца, никто – слышите, никто! – из стоявших на палубе людей не остановил его и не заступился за них. Это сделал только один офицер, которого вице-адмирал тоже приговорил без суда и следствия. Позже он отправился в океанскую бездну вслед за телом моего бедного отца. Никто не остановил эту расправу над невиновными… А когда судили Вильяма, орущая беспощадная толпа смеялась и насмехалась над ним и скандировала: «Смерть ему!» Так кого после этого считать невинной жертвой?

Морин говорила с таким надрывом и так убедительно, что ни у кого не осталось сомнений в обоснованности ее действий. Даже у милорда, которого терзали сомнения в разумности подобного шага, они мгновенно улетучились, стоило ему услышать горячую речь девушки.

– Но как вы намерены руководить кораблем, находясь здесь, в деревне? – неожиданно спросил мистер Лоу. – Парням нужен капитан, мэм. Ребятам нужны вы, капитан. Пусть мои внутренности сожрет Кракен, но они не захотят подчиняться приказам милорда… сударь, не в обиду вам. Они и так не в восторге от мыслей, что им придется защищать этих двуногих обезьян.

– Эти «двуногие обезьяны», как вы изволите выражаться, мистер Лоу, – холодно заметила Морин, бросив ледяной взгляд в сторону квартирмейстера, – помогли нам отремонтировать корабль. Более того, только местные жители знают безопасный выход из гавани. Поэтому, нравится вам это или нет, но я заключила с вождем сделку: мы поможем им отбить атаку англичан, а он взамен на эту услугу покажет нам путь, который позволит сохранить наше судно в целостности…. Но это так, к слову. А сейчас нам нужно возвращаться на фрегат.

– Но, Морин, вы не можете покинуть сейчас деревню, – запротестовал лорд Рочестер, – тогда обнаружится та ложь, благодаря которой мы еще живы.

– Она уже обнаружена, Эдвард.

– Что? – в один голос вскричали удивленные мужчины.

– Нет времени передавать весь разговор, который произошел между мной и Наганигабо. Через час начнет светать, а нам еще нужно подготовиться к встрече. Не будем терять драгоценное время. В дорогу! По пути обсудим план. У меня возникла кое-какая идея, и я хотела бы поделиться ею с вами.

Горизонт начал уже постепенно окрашиваться в розовый цвет, когда Морин с оставшейся командой в сопровождении Белого Ястреба, вождя и их воинов добрались до фрегата. Войдя в свою каюту, она сбросила золотистое парчовое платье, в котором вынуждена была ходить в последнее время, создавая образ дочери индейского божества, и мгновенно надела на себя черные атласные плотные штаны и черную шелковую рубашку. Поверх них она опоясалась алым кушаком, за который воткнула короткую морскую саблю – достойный заменитель катласа, которая более удобна для девушки, носящей мужское платье. Одев поверх рубашки перевязь, она воткнула в нее три пистолета. Подойдя к зеркалу, Морин взглянула на свое отражение. Теперь она готова сражаться не на жизнь, а на смерть!

Выйдя на палубу, она предстала перед индейцами-воинами, ничего не знающими о перевоплощении Морин. Недоумение, отразившееся на лицах хладнокровных индейцев, сменилось изумленными возгласами. Морин приблизилась к вождю, у которого при виде девушки лицо стало суровым и угрюмым. Раздосадованный ее внешним видом, означающим лишь то, что он услышал в вигваме чистую правду, он холодно произнес:

– Что ты собираешься делать, женщина с волосами цвета солнца?

– Прежде всего, я приказала поднять английский флаг, – решительно ответила Морин. – Это собьет с толку врага и даст нам дополнительное время. Когда полностью рассветет, мы пошлем сигнал бедствия. После этого мы разыграем небольшой спектакль перед прибывшими, заставив поверить в то, что вы захватили корабль и перебили почти всю команду, за исключением тех, кому удалось спрятаться. Мы расскажем им о вашем численном преимуществе перед ними, заставив тем самым капитанов высадить на берег как можно больше людей. Первую группу высадившихся людей возьмешь на себя ты, вождь. Вместе с той частью моей команды, которая мне не понадобится на корабле, вы перебьете англичан. А мои пушки доделают всю оставшуюся работу: мы уничтожим корабли и лодки противника. Единственное, о чем я хочу тебя попросить, это – не дай им уйти. Мне нужны их скальпы… Не удивляйся, Наганигабо. – Увидев поднятые брови своего собеседника, девушка пояснила: – У меня есть свои планы относительно их голов… Так… маленький каприз. Хочу нанести дружеский визит и преподнести подарок вице-адмиралу Его Королевского Величества.

Морин зло усмехнулась. Этот план давно уже созрел в ее голове. Прислав в Порт-Ройал подарок подобного рода, она открыто бросит вызов лорду Кондрингтону, который, безусловно, примет его. А уж как дальше будут развиваться события, дано знать лишь Господу Богу. Но вырвавшись из плена, Морин была полна решимости идти до конца.

Но вот забрезжил рассвет. И девушка увидела в утренней дымке недалеко от берега две шнявы королевского флота. Морин была удивлена, увидев эти суда у берегов Бермудских островов, так как обычно подобные корабли редко встречались в водах Атлантического океана. Опасаясь быть отнесенными приливом на рифы, корабли отшвартовались лагом, взяв курс фордевинд. Эти опасения английских капитанов давали Морин и ее людям большое преимущество. Два удачных пушечных выстрела ниже ватерлинии – и суда лишатся не только руля, но и получат приличную пробоину в корпусе. Но даже если механизм руля и останется незатронутым, достаточно будет повредить грот-мачту или грот-гафтрисел, который на шнявах выполнял функцию бизань-мачты, и тем самым лишить противника возможности маневрировать и нанести ответный удар фрегату. Но действовать нужно быстро, уверенно и бесстрашно!

Все произошло, как и запланировала Морин. Внешний вид корабля, видневшегося у самого берега, хоть сначала и насторожил капитанов шняв, но вид развивавшегося английского флага сразу рассеял их подозрения. Затаившиеся пираты ожидали дальнейшего развития событий, и они не преминули последовать. Высланные на разведку две лодки с солдатами во главе со старшим офицером обнаружили на неизвестном корабле несколько «чудом спасшихся людей», которые находились в весьма плачевном состоянии. Рассказав прибывшим свою страшную историю, живописно украшенную выдумками о кровожадности индейцев, мнимые потерпевшие слезно просили помочь им разделаться с краснокожими варварами и отомстить за убитых товарищей. Несчастный вид людей и их печальная история потрясли английских моряков настолько, что они, сжимая кулаки, пообещали разделаться с «этими краснолицыми собаками».

Через час с небольшим на берег высадился отряд, состоявший из двухсот хорошо вооруженных солдат, возглавляемых несколькими офицерами. Получив команду полностью прочесать остров и уничтожать всех и вся на своем пути, они двинулись в глубь зарослей. Но, не пройдя и пятидесяти ярдов, отряд попал под мощный яростный обстрел индейцев и пиратов. Град стрел и пули косили ряды ничего не понимавших людей. Завязался ожесточенный бой. Окруженные со всех сторон англичане дрались с неистовством, стремясь прорваться к лодкам, но вырваться из рук противников, которые ради свободы и независимости были готовы на все, у них не получилось. Индейцы, поддерживаемые пиратами, дрались, как дикие звери, загнанные на утес охотниками, которые понимают, что у них только один выход – сражаться или умереть. Причем и те и другие сражаются за право на существование…

А тем временем, перебив оставшихся на фрегате солдат и офицера, пираты во главе с Морин готовились к атаке. Очистив посты, зарядив пушки и мушкеты, приготовив в достаточном количестве порох и пули про запас, а также ручные метательные снаряды на всякий случай, пираты ждали только распоряжения своего капитана. Услышав выстрелы, доносившиеся из глубины острова, Морин поняла, что пора действовать.

– Все наверх!.. Мистер Гик, заряжайте!.. Товсь!.. Огонь! – крикнула она громовым голосом.

Вслед за словами одновременно раздались несколько залпов. Когда дым от выстрелов немного рассеялся, стало ясно, что канониры фрегата отлично справились со своим делом: в борту первого корабля виднелась большая пробоина, и морская вода начала уже хозяйничать в каютах и трюмах несчастного судна, а на втором полностью отсутствовал рангоут. Корабль был охвачен пламенем, и оставшиеся на судне люди в спешном порядке покидали обреченное судно. Но очутившись в воде, они понимали, что плыть им, собственно, некуда. Все вельботы остались на берегу. Так что выбор у матросов и офицеров был невелик: либо плыть к берегу, где их поджидали враги, так как именно с берега и велся обстрел кораблей, либо на обломках шняв плыть в открытый океан в надежде, что, может быть, их подберет какое-нибудь судно. Часть моряков так и поступила, но более отчаянные все-таки решили попытать счастья и, обогнув мыс, направились к берегу.

Приказав произвести второй залп, Морин с небольшой группой пиратов и десятком индейцев, возглавляемых Белым Ястребом, которого вождь оставил присматривать за девушкой, поспешили на берег, куда устремились и мат росы с тонувших кораблей, и вырвавшиеся из окружения солдаты. На розовом песке, омывавшемся ласковыми волнами, начался смертельный бой. Растерявшись от неожиданного нападения, англичане не оказывали большого сопротивления, но и не сдавались. Крики ярости, стоны раненых и умиравших солдат и пиратов, ругань и проклятья наполнили некогда тихое райское местечко.

Морин сражалась наравне со всеми. Глядя на хрупкую стройную фигурку девушки, которая умело орудовала саблей и кинжалом и ни в чем не уступала мужчинам, трудно было бы назвать ее слабой и беззащитной женщиной. Белый Ястреб и лорд Рочестер, дравшиеся бок о бок с Морин, были поражены ее умением и ловкостью. Не прошло и двух часов, как берег окрасился в красный цвет от крови. Распростертые тела, которыми он был усыпан, лежали в самых невообразимых позах. От их искаженных страхом и гневом лиц сердце сковывало ледяным ужасом. Оглянувшись вокруг, Морин почувствовала внезапный приступ дурноты. Ей еще никогда не приходилось собственноручно убивать людей, кем бы они ни были. Заметив побледневшее лицо девушки, Эдвард тотчас же поспешил к ней. Он прекрасно понимал, что сейчас творится у Морин на душе. Увидев мокрую от крови рубашку девушки, он поспешно произнес:

– Морин, вы ранены?

– Я… я еще не знаю. Я ничего не чувствую… Боже! Сколько людей!..

– На войне так всегда случается, Морин, – обводя взглядом берег, сказал милорд. Он бережно обнял девушку за плечи. – Из-за чьих-то идей, а также непомерного тщеславия гибнет много людей. И, увы, не всегда цель оправдывает средства… Вернемся на корабль. Мне нужно осмотреть команду и обработать раны. Люди нам еще понадобятся. Да и вы, капитан, по-моему, нуждаетесь в лечении… Мистер Дункер, – обратился он к новому боцману, – найдите мистера Лоу и скажите, что капитан приказал всем вернуться на корабль.

– Да, милорд… но…

– Что «но», мистер Дункер? – лорд Рочестер от удивления приподнял брови.

– Парни хотели бы пощипать этих английских собак и собрать оружие.

Лорд Рочестер поморщился, но не стал возражать. Он помнил, что перед ними всего-навсего пираты, и их сущность никогда не изменить.

– Будем считать, что я ничего не слышал. У вас есть всего полчаса, мистер Дункер. Опоздавшим я собственноручно пущу пулю в лоб.

– Слушаюсь, сэр, – ответил боцман.

Тем временем милорд взял на руки обессиленную девушку и осторожно отправился со своей ношей на фрегат.

– Пусть меня прибьет осколком шпангоута! – встревоженным голосом вскричал мистер Лоу, когда увидел Морин в бессознательном состоянии. – Она убита!

– Нет, только слегка ранена. Думаю, завтра ей будет гораздо лучше.

– А драка была что надо, милорд, – как бы невзначай бросил квартирмейстер, помогая лорду Рочестеру уложить девушку на кровать. – Жаль вот только, что капитан пострадал…

– А вы уже метите на его место, мистер Лоу? – с вызовом произнес милорд, в упор посмотрев на него.

Мистер Лоу криво усмехнулся.

– Ребята хотят перемен. Им до смерти надоело торчать в этой дыре, милорд. Они хотят хлеба и зрелищ.

– Скоро и того и другого будет предостаточно…

– В этом, мистер Лоу, можете не сомневаться, – послышался тихий, но твердый голос пришедшей в чувство девушки. – Обещаю!..

Морин хотела было встать, но лорд Рочестер запротестовал:

– Вы с ума сошли! Я сейчас обработаю ваши раны и перевяжу. Вам необходимо лежать. Это я вам как врач говорю. Слышите? Я…

Морин жестом остановила его.

– Я благодарна вам за заботу, – холодно проговорила девушка, окончательно придя в себя и вставая. – Но сейчас она излишня… Мистер Лоу! Прикажите всей команде собраться на палубе через восемь склянок… А что касается вас, милорд, то не стоит так сильно беспокоиться о моих ранах. Они ничтожны по сравнению с душевными ранами, которые терзают меня и кровоточат изо дня в день. Более того, команда нуждается в вашей заботе намного больше, чем я… Все свободны!

Через два часа перед изрядно поредевшей командой Морин предстала, как ни в чем не бывало. Сменив окровавленную черную рубашку на белую шелковую сорочку, надев поверх нее черный атласный жилет и подпоясавшись красным кушаком, девушка выглядела очень изящно, но в то же время мужественно. Несмотря на ее уставший вид и смертельно бледное лицо, глаза девушки были полны неугасимой решимости и энергии. Речь ее была краткой. Поделившись своими планами с командой и получив ее молчаливое согласие, Морин в сопровождении лорда Рочестера и мистера Лоу направилась в деревню к индейцам, где их с нетерпением ожидал Наганигабо.

– Женщина с волосами цвета солнца! – вставая и протягивая руки вперед в знак приветствия, произнес вождь. – Подойди ко мне!

Девушка с достоинством приблизилась к вождю.

– Ты сдержала свое слово, сражаясь, как ягуар, смело и храбро. Белый Ястреб рассказал мне. Мой народ благодарит тебя и твоих людей. В знак нашей признательности прими эти сундуки. В одном – скальпы наших врагов, а во втором – тридцать восемь золотых слитков по количеству твоих людей. Англичане любят золото.

– Мы не принадлежим к подданным этой страны, – гордо вскинув голову, произнесла Морин. – И нам не нужно твое золото. Ты сдержал свое слово, мы сдержали свое. Покажи нам дорогу к океану, о вождь, и мы будем квиты!

– Я опять раздвоился, – задумчиво глядя на девушку, произнес вождь. – Хорошо, твое слово закон. Но я должен как-то отблагодарить тебя. Так велит нам наш бог, Курикавери.

– Повторяю, нам ничего не нужно: только выход из гавани и скальпы.

– О великий Бог наш, Курикавери! – вскричал тогда вождь, поднимая вверх руки. – Ты видишь, как скромна дочь твоя! Помоги ей обрести то, что имеем теперь мы, благодаря ей и ее людям: мир и покой!

– Увы, о великий вождь, – печально произнесла Морин, – покой и мир ваши лишь временные. Сегодня вы отбили врага, но на его место придут другие.

– Знаю, и мы будем вновь сражаться.

– Вам нужно уйти отсюда, ибо вас никогда не оставят в покое, пока не уничтожат всех до единого.

– Я знаю, но наш дом здесь, – твердо ответил Наганигабо.

– Что ж, вождь, ты храбр и мудр. И я желаю тебе удачи!.. А сейчас разреши нам покинуть твой остров.

Вождь сделал знак своему сыну, и тот покорно опустил голову.

– Женщина с волосами цвета солнца! – вновь заговорил вождь. – Если ты не принимаешь в дар то золото, которое я тебе предлагал за твои услуги, то возьми на свой корабль вот этих воинов. Это самые лучшие воины нашего племени. Они отважны, сильны, метко стреляют. Они будут охранять тебя и беспрекословно выполнят все твои приказания.

И он указал на рослых, атлетически сложенных и хорошо вооруженных молодых воинов, которые появились из толпы своих соплеменников.

– Не обижайся, о мудрый вождь, но я не могу! – отрицательно покачала головой Морин. – Они тебе нужнее. Кто будет охранять деревню? А у вас много женщин и детей.

– Женщина, ты забываешься! – гневно вскричал Наганигабо, вскакивая со своего кресла, устланного многочисленными шкурами животных. – Я так решил, значит, так и будет!

Морин, которая, хотя и была против такого решения, прекрасно осознавала, что любая пара рук на корабле будет не лишней. Во время сражения она потеряла несколько человек, а у оставшихся имелись многочисленные раны, правда, не опасные для жизни. Однако индейцы ничего не смыслили в морском деле… Но этот факт ее не смущал. В опытных руках квартирмейстера они уже через несколько дней станут заправскими матросами.

Условившись с вождем, что завтра на рассвете Белый Ястреб покажет им безопасный выход из гавани, она распрощалась со своими союзниками.

 

Глава 23

Обновленный фрегат «Эвмена», рассекая бирюзовую гладь Атлантического океана, со страшным грузом на борту направлялся в те воды, которые он так поспешно покинул месяц назад. Несмотря на протесты лорда Рочестера, Морин загрузила на борт ящик со скальпами своих врагов, умело снятыми индейцами и отданными вождем в качестве подарка. Наганигабо сдержал свое слово: им не только показали безопасный проход между рифами, но и отдали десять лучших воинов. Мистер Лоу был очень недоволен этим обстоятельством и не преминул сообщить об этом капитану. Но девушка была непреклонна.

– Мистер Лоу! Если вы успели заметить, наши ряды слегка поредели. Пятерых смыло за борт во время шторма, еще шестерых мы потеряли во время сражения. К тому же среди нас есть раненые, – резонно возражала она. – Поэтому я считаю, что лишняя пара рук будет очень кстати.

– Но они краснокожие сухопутные обезьяны, – с презрением хмыкнул квартирмейстер.

– А вы предпочитаете вечно пьяных прохвостов, которые в любой момент за какой-нибудь лишний шиллинг сдадут нас властям? – вопросительно взглянув на своего собеседника, спросила девушка. – Когда вы будете капитаном, мистер Лоу (а вы уже спите и видите, когда настанет это светлый миг, верно?), то тогда будете поступать так, как вам будет угодно: набирать на Тортуге бездельников и прихлебателей, пьянствовать, покупать падших женщин и так далее. Это будет ваш выбор. А пока действует наш договор, то Я буду принимать решения: кого принимать на борт, кого жаловать, кого судить. А потому, мистер Лоу, я передаю в ваше полное распоряжение этих людей… да, да, именно людей, а не краснокожих обезьян, как вы изволили выразиться. Эти десять воинов обладают силой и ловкостью, и, в отличие от дармоедов и разгильдяев с Тортуги, они будут преданы нам до тех пор, пока душа будет жива в их телах.

– Да пусть меня заклюет дьявол, если я палец о палец ударю, чтобы чему-то научить этих краснорожих! – воскликнул мистер Лоу, в негодовании вскакивая с кресла, в котором он доселе вальяжно развалился.

– Прежде, чем вас заплюет дьявол, – вспыхнув, но ледяным тоном проговорила Морин, медленно поднимаясь и наводя на него заряженный пистолет, – мне придется прочистить вам мозги, если вы откажетесь подчиняться приказу, мистер Лоу.

Квартирмейстер побелел от гнева и отступил на шаг назад. Его глаза засветились зловещими огоньками, а тонкие губы исказила кривая ухмылка. Он с ненавистью поглядел на Морин. Но поймав на себе суровый взгляд глаз цвета морской волны, в которых бушевала буря, он прочитал в них непоколебимую решимость воплотить сказанное на деле. Поэтому квартирмейстер невольно опустил глаза. Он ни секунды не сомневался, что Морин нажмет на курок. И немного подумав, наконец нехотя ответил:

– Ладно, кэп. Но клянусь сатаной, если эти…

– Вот и хорошо. У вас всего пять дней, мистер Лоу, чтобы научить их отличать ванты от парусов, – прервала его Морин.

Затем она вплотную подошла к квартирмейстеру, обдав его волной приятного аромата, в котором смешались запахи розы, мускуса и амбры. Девушка дружелюбно положила руку ему на плечо. От неожиданности мистер Лоу вздрогнул и удивленно посмотрел на Морин.

– Капитан?

– Мистер Лоу! Я верю в ваш талант и умение. Вы прекрасно проявили себя в бою и я… я верю вам. Убеждена, что через несколько дней этих воинов можно будет отличить от заправских матросов только по цвету кожи, да и то это будет нелегко. Оденьте их, научите орудовать саблей и пистолетами, отличать грот-мачту от бизань-мачты, и так далее. В общем, научите их всему, что знаете сами. Возможно, от их умения в будущем будет зависеть не только успех нашей операции, но и наша жизнь.

Говоря эти слова, Морин полностью преобразилась. Ее голос, звучавший в последнее время властно и резко, как удар хлыста, вдруг приобрел неведомую доселе мягкость и бархатистость. Теперь его звук больше напоминал журчание горного ручейка, укрывшегося где-то в тени столетних елей и сосен.

Мистер Лоу отшатнулся, продолжая с изумлением смотреть на Морин. Лицо девушки за считанные мгновения изменилось до неузнаваемости. Из уверенной в себе, преисполненной внутренней силы девушки с горделивой осанкой и надменным выражением на лице, которое служило ей защитной маской, Морин превратилась в нежное, чувственное создание, каким она и была до страшных событий своей жизни и каким все еще оставалась в душе. Ее лучистые глаза, окаймленные длинными пушистыми ресницами, завораживающе светились в наступивших сумерках. Девичья фигурка, сочетавшая в себе изящество и грациозность, была так обворожительна в тот момент, что мистер Лоу почувствовал, что теряет почву под ногами. Странное трепетное чувство охватило все его существо. Он покраснел и, закашлявшись, смущенно ответил:

– Все будет, как вы хотите, капитан. Клянусь преисподней, через пару дней эти краснокожие будут лазать по реям, как обезьяны за бананами.

Стараясь не смотреть на девушку, квартирмейстер поспешил к выходу, чтобы не выдать свою растерянность. В дверях он столкнулся с лордом Рочестером. Пробормотав что-то невнятное, мистер Лоу торопливо удалился.

– Что здесь произошло? – провожая квартирмейстера удивленным взглядом, спросил милорд. – Какая муха его укусила?

– Мне это неизвестно, Эдвард, – пожала плечами девушка и направилась к своему креслу. – Я могу быть вам чем-то полезна?

– Да, Морин. Я хотел бы обсудить с вами наш дальнейший путь, точнее, ваше последнее распоряжение.

Морин недоуменно приподняла брови.

– А что в моих приказаниях есть такого, что нуждается в обсуждении?

– Мы возвращаемся в Порт-Ройал. Я правильно понял?

– Да, несомненно. У меня на борту имеется небольшой сувенир, и мне не терпится вручить его губернатору и вице-адмиралу.

– Но это самоубийство! – возразил лорд Рочестер. – Как вы этого не понимаете? К чему такое безрассудство?

Он подошел к столу и сел у его противоположной стороны. Немного помолчав, он продолжил:

– Морин, дорогая, вы уже не раз, благодаря своей смелости и смекалке, доказали, что достойны быть капитаном этого судна. Зачем испытывать судьбу многократно? По счастливой случайности нам удалось вырваться из гавани, но удача…

– …удача – капризная барышня. Я по собственному опыту знаю об этом, милорд, – прервала его горячую речь девушка.

Она встала из-за стола и медленно прошлась по каюте, вертя в руке маленький золоченый кинжал. Милорд внимательно следил за каждым шагом девушки, не смея прерывать ее думы. Наконец, она вернулась к столу, на котором лежала карта Карибского бассейна и, посмотрев на нее, твердым голосом сказала:

– Вы совершенно правы, милорд, говоря о необоснованном риске. Возвращаться в порт было бы действительно безрассудством. Тем не менее я не могу лишить губернатора Бирмингема и лорда Кондрингтона подарка.

– Но как вы собираетесь осуществить свой план?

– Лорд Рочестер, вы позволите мне договорить?

– Я слушаю, капитан, простите.

– Принимая во внимание, что нас разыскивают и за наши головы назначено приличное вознаграждение, я не вижу причин подвергать фрегат и команду ненужному риску. Поэтому лезть в логово гиен мы не будем. Но и отказываться от сюрприза я не намерена. Тем более что это, скорее, не подарок, а вызов на смертельный бой!

– В ваших словах, дорогая Морин, больше вопросов, чем ответов, – слегка улыбнувшись, заметил лорд Рочестер.

– Хорошо, не буду больше говорить загадками, – дружелюбно ответила девушка. – Мы остановимся здесь.

И она указала кинжалом на малюсенькую бухточку неподалеку от Порта-Ройал.

– За пару монет какой-нибудь бродяга доставит наш груз по адресу. Он вряд ли откажет нам в этой услуге, тем более что ему потом достанутся и повозка, и лошадь, которые будут куплены для нашего подарка.

– А вы не боитесь, что вас арестуют, как только мы причалим к берегу? – спросил милорд, с любопытством глядя на свою собеседницу.

– Нет. Во-первых, это не слишком людное место, во-вторых, узнать наш корабль может только человек, который знал его до этого. Кроме лорда Кондрингтона, сделать это сейчас не сможет никто.

– А документы?

– Несколько золотых, брошенных на дно сундука местного божка, заполнят все пробелы в документации.

– А бедный бродяга? Его же арестуют за подобный сюрприз.

– Выполнив несколько несложных советов, он спокойно смешается с толпой.

– Морин, – ошеломленно глядя на девушку, произнес Эдвард, – вы все больше и больше меня поражаете.

– Это звучит как комплимент, милорд, – улыбнулась девушка, слегка покраснев. – Но не перехвалите меня!

– Право, и не думал. Меня приводит в изумление тот факт, насколько быстро вы приспособились к… ну, скажем, к вынужденным условиям, в которых вы оказались, благодаря… – тут он запнулся на полуслове, но потом добавил: – жизненным обстоятельствам.

Лицо Морин мгновенно побледнело, маска жестокости исказила его, а злой огонь, как факел, полыхнул в красивых глазах. Ее руки настолько сильно сжались в кулаки, что тонкие, но сильные пальцы побелели от напряжения. Сердце бешено заколотилось, а дыхание перехватило от нахлынувшей ярости. Он отвернулась от лорда, не желая показывать свое состояние.

– Жизненные обстоятельства, вы говорите? – еле слышно произнесла она, и хотела еще что-то добавить, но в этот момент в каюту ворвался юнга.

– Корабли, капитан!.. Два торговых судна!

– Где?

– По левому борту, капитан.

– Под какими флагами они идут? – резко обернувшись, спросила Морин.

– Это два английских галеона.

Морин в сопровождении лорда Рочестера быстро покинула каюту и уже через несколько секунд с подзорной трубой в руке всматривалась в океан, где почти у самого горизонта виднелись два корабля.

– Да, действительно, это английские суда… у них низкая посадка… хм… видимо, трюмы загружены до отказа… интересно, интересно!.. Это более чем странно! Они идут без сопровождения…

– Все вокруг чисто, капитан, – доложил милорд, в свою очередь оглядев безбрежный простор океана.

– Что ж, тогда…

– Вы хотите атаковать их? – встревоженно спросил Эдвард.

– А вы разве еще не поняли, что это война, милорд? – посмотрев на него в упор, ответила Морин. – И не я ее начала… Паруса к ветру! Все по местам!.. Канониры, к пушкам!.. – громко скомандовала Морин, бегом направляясь к юту. – Очистить посты! Мистер Лоу! Вы мечтали о приключениях? Так вот, я хочу, чтобы к вечеру от этих жалких суденышек остался только пепел. Брать только самое ценное, и если встретим серьезное сопротивление, – тут она запнулась, – … не щадить никого!

Услышав распоряжение капитана, пираты, оживившись, кинулись выполнять приказание, весело улюлюкая и подбадривая друг друга…

…Солнце еще не успело скрыться за горизонтом, а фрегат «Эвмена», не получивший за время сражения ни единого повреждения и не потерявший ни одного матроса, уже покидал поле боя. Прихватив все самое ценное с захваченных кораблей, судно неспешно удалялось, оставив позади изуродованные, охваченные огнем галеоны. Немногим на них удалось выжить в этой схватке. Но история о случившемся настолько впечатлила людей, подобравших выживших, что вскоре этот рассказ, обрастая все новыми и новыми подробностями, пересказывался уже во многих портах Карибского бассейна. Весть о появившейся морской ведьме, действующей беспощадно и безжалостно, мгновенно облетела весь Новый Свет.

Но это произошло чуть позже, а пока фрегат «Эвмена», заполнив до отказа трюмы сундуками с дублонами, товарами и провизией, направлялся к Ямайке, чтобы бросить вызов вице-адмиралу Кондрингтону и всему миру.

 

Глава 24

– Что вы мне голову задурманиваете, Монкенсон? – гневно вскричал вице-адмирал Кондрингтон, свирепо глядя на губернатора Порта-Ройал. – Просто признайтесь, что не справляетесь со своими прямыми обязанностями. Прошло уже больше месяца, а вы никак не можете подготовить мне корабль взамен моего сгоревшего фрегата. Меня ждут неотложные дела в Лондоне, Его Величество ждет доклада о ситуации в его новых колониях. А вы нарочно откладываете мой отъезд, придумывая какие-то нелепые отговорки, чтобы в Лондоне не узнали об истинном положении дел. Я давно подозревал, что за вами водятся разные грешки!

– Но простите, милорд, – раздраженно заметил губернатор, не обращая внимания на обвинения. – Это вы постоянно остаетесь чем-нибудь недовольны.

– А вы считаете, что я, лорд Кондрингтон, вице-адмирал королевского флота Его Величества, должен плыть в Лондон на полуразрушенной посудине, совершенно не приспособленной для плавания? Может быть, вы мне посоветуете вообще плыть на рыбачьем шлюпе? Да вы что, смеетесь?

Он вскочил на ноги и раздраженно стал расхаживать по кабинету губернатора Порта-Ройал, нервно жестикулируя руками от негодования. Его собеседник продолжал сидеть в своем кресле и исподлобья следить за каждым движением милорда. Вот уже два месяца присутствие лорда Кондрингтона наводило тоску на губернатора Монкенсона, известного в определенных кругах своими темными делишками с людьми сомнительной внешности и происхождения. Благодаря этой обоюдной «дружбе» он сумел изрядно пополнить свою личную казну, чему и был несказанно рад. Но с момента появления лорда все застопорилось. Вести двойную игру под самым носом вице-адмирала означало подписать себе смертный приговор. Подобной вещи ему никогда бы не простили. Каждый день губернатор вставал с одной только надеждой: что скоро все образуется и вернется в привычное русло, и вице-адмирал, наконец-то, отбудет в Лондон. Но вместо этого каждый день ему приходилось сталкиваться с недовольством милорда то по воп росу подготовленности корабля, то по поводу несостоятельности экипажа. После того как сумасбродная девица и ее неуправляемая команда уничтожили фрегат лорда Кондрингтона «Неуловимый», ни один корабль, предлагаемый губернатором взамен, не удовлетворял требованиям вице-адмирала. Дни проходили за днями, а ситуация не менялась. Вот и сегодня, после осмотра галеона «Королева Елизавета» и фрегата «Эвенджера» (кораблей, отданных в его полное распоряжение), возмущенный и раздраженный лорд Кондрингтон ворвался в кабинет губернатора Монкенсона и в очередной раз принялся обвинять его в неспособности заниматься возложенными на него обязанностями.

Губернатор, настроение которого и без вице-адмирала было изрядно подпорчено, выглядел мрачнее тучи. До прихода лорда Кондрингтона он изучал свои счета, придирчиво проверяя все статьи доходов и расходов. Подведя баланс, он помрачнел. Если вице-адмирал останется в городе еще хотя бы на неделю, то он, губернатор некогда одного из самых богатых островных городов Нового Света, превратится в нищего. Гостя в доме губернатора, лорд Кондрингтон ни в чем себе не отказывал: пил самое дорогое вино, ел только изысканные блюда. Да и на многочисленный штат, обслуживающий вице-адмирала, уходило немало заработанных им, губернатором Монкенсоном, средств. Что же касается двух кораблей, предоставленных лорду Кондрингтону, то и они снаряжались на деньги губернатора.

– Милостивый государь! – стараясь сдержать накопившуюся за все это время ярость, медленно произнес губернатор. – Извольте пояснить, чем же на сей раз вы остались недовольны? Палуба плохо надраена, или в вашей каюте балдахин запылился? Может, вам не понравилось, как одета команда, или капитан был с вами слишком груб? Вы только скажите, и мы тут же все исправим!

– Сударь! Да как вы смеете так со мной разговаривать? – побагровел лорд Кондрингтон.

От подобного грубого выпада со стороны губернатора у него даже перехватило дыхание. Никто никогда не позволял себе таких дерзких слов, а уж тем более такого фривольного тона. Губернатор отдавал себе отчет, что беседа в подобном тоне может навлечь на него беду, но, устав от сумасбродства вице-адмирала, уже не мог контролировать свои эмоции.

– Как вы смеете ТАК со мной разговаривать? – кричал тем временем разгневанный вице-адмирал, бешено вращая глазами. И чем больше распалялся лорд Кондрингтон, тем спокойнее и суровее становился губернатор Монкенсон.

– Вы у меня пойдете под суд! Я вас закую в кандалы и навечно поселю в Тауэре! – все больше и больше бушевал милорд.

– Не тешьте себя иллюзиями, – мрачно заметил губернатор, смерив холодным взглядом стоявшего перед собой вице-адмирала. – Здесь вам не Лондон, и на подобные поступки у вас нет нужных в этом случае полномочий. Пока что я тут главный, и мне подчиняются церковная власть и суд в этом городе.

– Смею вас уверить, что это ненадолго, – зло выдавил из себя лорд Кондрингтон, пытаясь унять гнев и обрести свою обычную насмешливую манеру. – Как только я доберусь до Лондона, то сделаю все, чтобы вы предстали перед судом и ответили за свою наглость.

– До Лондона надо еще добраться, милорд, – пожал плечами губернатор, осмелевший от своей дерзкой выходки. На его обычно безликом лице появилось выражение полного безразличия к происходящему. – Если Его Величество сочтет меня предателем, забыв о моих прежних заслугах, и придет к выводу, что я являюсь государственным преступником и угрозой для Англии, то я без колебаний выполню его волю, – с некоторой гордостью во взоре произнес губернатор, выпятив грудь вперед. – А что касается вас, милорд, то это будет на вашей совести. Хотя что я говорю… О какой совести может идти речь! Слухи о вашей беспринципности долетели и до наших краев. И я в ней убедился, когда с вашей подачи осудили того бедного капитана за преступления, которых он не совершал.

– Неужели? – криво усмехнулся милорд. – А где же были ВАШИ принципы, когда вы поддакивали и в буквальном смысле смотрели мне в рот? Под вердиктом стоит, между прочим, ВАША подпись.

– Вы запугали меня, милорд. Что мне оставалось делать?

– А сейчас? Сейчас вы больше не боитесь?

– Нет, ибо все обязательства в отношении вас я полностью выполнил. Причем не только как гостеприимный хозяин, но и как губернатор Порта-Ройал. Разве не так? Я радушно предоставил вам не только свой дом, но и свой экипаж. На протяжении двух месяцев вы ни в чем не знали отказа. Более того, я предложил вам два своих корабля, находящихся в отличном состоянии, взамен сгоревшего «Неуловимого». Что вы от меня еще хотите? – спросил губернатор с вызовом.

Но вице-адмирал молчал, собираясь с мыслями. В этот момент в дверь тихо постучали.

– Войдите! – громко сказал губернатор Монкенсон. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась голова молодого секретаря губернатора.

– Милорд! – смущенно начал он и запнулся.

– Что случилось, Роберт? – раздраженно спросил губернатор, не любивший, когда его отвлекают от дел. Он сурово посмотрел на молодого человека.

– Милорд, посыльный принес сундук, который просил передать вам лично в руки, – заикаясь, пролепетал Роберт, видя недовольство своего господина.

– Это не может подождать? – спросил губернатор, но уже не так грозно.

– Человек, который передал тот сундук и письмо, сказал, что это вопрос жизни и смерти.

– Я надеюсь, посыльного вы задержали? – вмешался в разговор лорд Кондрингтон.

Роберт виновато взглянул на вице-адмирала и отрицательно покачал головой.

– По словам стражи, все произошло настолько быстро, что они не успели ничего понять.

– Я так и знал, – насмешливо заявил милорд, вальяжно усаживаясь в кресло напротив губернатора. – Ну и порядки у вас, Монкенсон… Не обижайтесь, – добавил он, видя, что губернатор грозно сдвинул брови. – На правду не обижаются… Что ж, Роберт, велите внести сюда ваш подарок. Полюбуемся на сувенир, который необходимо было так срочно доставить адресату. Надеюсь, вы не против? – подчеркнуто любезно обратился он к губернатору, который молчал, встревоженно и озадаченно глядя на своего секретаря.

«Что это может быть? – промелькнуло в голове у губернатора Монкенсона. – Уж не от Эдварда ли Дэвиса эта посылка? Что-то давненько он не появлялся в наших краях. Поговаривали, что Черный Эд неплохо похозяйничал в Панаме и в Олд-Провиденс. Уж не решил ли он соблюсти наш уговор и поделиться тем, что обещал мне во время нашей последней встречи? Это было бы как нельзя более кстати». Губернатор удовлетворенно улыбнулся. Но едва он взглянул на своего собеседника, как блаженная улыбка сразу увяла на его самодовольном лице. Если это действительно был сундук от Черного Эда, пирата и дебошира, каких свет не видывал, то в Англию поплывет еще один пассажир, точнее, не пассажир, а пленник, ибо вице-адмирал немедленно отдаст приказание арестовать его, губернатора Монкенсона, за пособничество и развитие пиратства. Губернатор слегка побледнел. Хотя он и попытался изобразить на лице равнодушие к происходившему, но предательский холодок все-таки пробежал по его спине.

Наконец вошел Роберт в сопровождении двух солдат, несших увесистый кованый сундук. В руках у секретаря была небольшая шкатулка, которую он протянул лорду Кондрингтону.

– Роберт, ты ничего не перепутал? – уязвленно сказал губернатор. – Пока еще я здесь главный!

– Милорд, простите великодушно, но эта шкатулка адресована не вам, а вице-адмиралу, – робко заметил Роберт, смущенно поглядев на губернатора.

– Хорошо… Вы свободны! – губернатор, слегка повеселев, небрежным жестом отпустил своих подчиненных.

У Монкенсона от сердца отлегло, когда он увидел, что письмо, которое находилось в шкатулке, адресовано не ему, а лорду. Кандалы и тюрьма, по крайней мере, сейчас, отменяются!

А тем временем лорд Кондрингтон нетерпеливо открыл шкатулку и достал свернутый лист бумаги. Он быстро пробежался по нему глазами. И чем лучше он осознавал прочитанное, тем сильнее багровело его напыщенное лицо.

– Ведьма! – вырвался крик ярости из его уст. – Мерзкое, отвратительное исчадие ада! Ах, ну почему я тогда не утопил эту строптивую кошку вместе с ее папашей!

Он швырнул лист на пол и, несмотря на свой немолодой возраст и высокое положение в обществе, просто бросился к двери.

– Роберт! – не своим голосом выкрикнул он.

В считанные секунды в двери показалось растерянное лицо секретаря.

– Милорд?

– Из-под земли достаньте того, кто доставил этот сундук и письмо. Вы слышали? Обыскать все! И объявите всем: кто мне доставит этого негодяя живым, лично от меня получит сто золотых. И если к вечеру его не найдут… – лорд Кондрингтон, еще больше багровея, угрожающе поднял кулаки, – …растерзаю! Идите!

Роберт, подгоняемый скорее страхом, нежели обещанной наградой за поимку опасного, по мнению милорда, преступника, побежал выполнять распоряжение.

Между тем лорд Кондрингтон продолжал расхаживать по кабинету взад и вперед, потрясая поднятой бумагой.

– Нет, какова мерзавка! Она провела меня! Меня – лучшего стратега Англии! И кто? Девчонка, воспитанием которой занимался мелкий делец, променявший свой титул, свой древний род на торгашество. Но ей это так с рук не сойдет! – надрывался он, сверкая глазами, которые прямо-таки горели из-под нахмуренных бровей.

Гнев до неузнаваемости изменил его лицо. Потеряв самообладание, он ходил, как загнанный медведь, который никак не может поверить в то, что охотник, ничтожный человечишко, смог загнать в угол, не давая шанса ускользнуть, его, самого сильного и могущественного зверя в лесу.

– Лорд Кондрингтон! – вставил недоумевавший губернатор Монкенсон, когда в потоке нелестных эпитетов, которыми милорд награждал Морин Батлер, образовалась пауза. – Может быть, вы мне все-таки объясните, что здесь происходит? Что означает сей гнев и распоряжения, данные вами моему секретарю? Извольте объясниться!

Ничего не говоря, лорд окинул взглядом своего собеседника и протянул ему лист бумаги, написанный красивым, почти каллиграфическим почерком. Прочитав бумагу, губернатор побледнел и вопросительно взглянул на вице-адмирала.

– Я и не думал, что ей удалось выжить во время бегства, и уж тем более не мог предположить, что такая хрупкая, миловидная девушка сможет возглавить шайку отпетых убийц… Милорд! А вам не кажется, что это лишь милая шутка с ее стороны? Таким способом она старается вывести вас из равновесия. Разве тигр будет бояться гиены? Ну посудите сами, что она может? Какими ресурсами и средствами она располагает? Она ведь ничего не умеет делать: танцы, жеманство, шляпки и моды. Вот что в головах современных девиц. Поверьте мне как отцу трех дочек… Да вы и сами посудите: как она может управлять кораблем, а уж тем более шайкой головорезов? Глупо об этом даже говорить!

– Шутка, вы говорите? – зло расхохотался милорд. – Не смешите меня! Ради чего ей это понадобилось?

– Ну, например, позлить вас и заставить сделать очередную глупость.

– Что такое? – вице-адмирал грозно сдвинул брови. – На что это вы намекаете?

– Да ничего такого, милорд, на что бы следовало обращать внимание, – ретировался губернатор, ругая себя за длинный язык. – Пустяки… Может быть, мы все-таки откроем сундук? Как вы считаете? – заискивающим тоном спросил Монкенсон, меняя тему разговора.

– Согласен с вами…

Губернатор вызвал одного из солдат, охранявших дом, и тот с легкостью сбил замок. Он хотел было открыть сундук, но Монкенсон жестом остановил его.

– Ты свободен, – повелительным тоном произнес он, указав на дверь.

Когда дверь за солдатом закрылась, губернатор и вице-адмирал подошли к сундуку, но остановились в нерешительности.

– Открывайте, Монкенсон! – приказал лорд Кондрингтон, не сводя глаз со стоявшей на полу вещи.

– Это прислано вам, милорд, – любезно улыбнулся, слегка поклонившись, губернатор.

– Черт с вами! – рявкнул вице-адмирал и, наклонившись, с силой сорвал крышку.

Едкий запах гнили, перемешанный со сладковатым трупным смрадом, резко ударил в нос стоявшим рядом людям. Закрыв рукавами лица, они быстро отпрянули в сторону.

– Боже, что это? – с ужасом в голосе произнес губернатор Монкенсон, с неподдельным отвращением заглянув в сундук.

Лорд Кондрингтон, вытащив рапиру из ножен, подцепил ею что-то из сундука. На кончике рапиры повисли волосы.

– Что же это?.. Это не… – запнулся на полуслове губернатор, белея от страха, охватившего его.

– Вы правильно подумали, губернатор Монкенсон, – голос вице-адмирала звучал глухо. – Это человеческий скальп… Много скальпов… Очень много!

Губернатор и вице-адмирал внезапно почувствовали, как волосы зашевелились у них на головах. Среди многочисленных скальпов, которые лорд Кондрингтон брезгливо ворошил рапирой, они заметили глаза с застывшим взором, словно бы смотревшие на живых людей. Бессознательным движением лорд Кондрингтон убрал мешавшие скальпы, и перед ними появилось сначала лицо, на котором замер немой вопрос, а потом и полностью отрубленная голова, прекрасно сохранившаяся, несмотря на жару.

– Господи! – невольно вырвался крик ужаса из уст губернатора.

– Да это же капитан Стэнли, – пробормотал вице-адмирал. – Его корабль «Новый свет» в сопровождении «Орфода» был послан на Бермудские острова, чтобы выкурить оттуда краснокожих еретиков. Что же произошло? Каким образом они попались в руки этой ведьмы?

– Милорд! Смотрите! К крышке прикреплено еще одно письмо! – и губернатор Монкенсон показал на пергамент на крышке сундука.

Лорд Кондрингтон, преодолев отвращение, сорвал с крышки листок и развернул его перед самым носом растерянного губернатора.

– «Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов!» – прочитали они разом вслух…

…Два человека молчаливо застыли посреди кабинета, с невыразимым ужасом глядя на страшную посылку, доставленную в качестве подарка от девушки, которая еще два месяца назад была игрушкой в руках этих бездушных людей, жаждавших власти и денег. Еще вчера, казалось, не было такой силы, которая могла бы поколебать их решимость любыми путями достичь поставленной цели. И неважно, что для этого использовались любые способы, зачастую бывшие и непорядочными, и бесчестными. Но сейчас, когда на них смотрели стеклянные глаза капитана Стэнли, голова которого одиноко покоилась на груде окровавленных скальпов, их охватил смертельный страх, а сердца предательски сжались от предчувствия надвигавшейся угрозы.

Первым пришел в себя лорд Кондрингтон. Захлопнув источавший смрад сундук, вице-адмирал подошел к окну и сильным толчком распахнул настежь створки. В комнату ворвался свежий морской бриз, смешанный с запахом многочисленных душистых цветов. Вздохнув полной грудью, лорд Кондрингтон шумно выдохнул. Он сделал огромное волевое усилие, чтобы вернуть свое привычное хладнокровие и здравомыслие, хотя сердце продолжало бешено колотиться от негодования и ненависти.

– Ну что, губернатор, это похоже на шутку? – прервал молчание милорд. – «Невинное дитя», вы говорили, прося у меня разрешения ее освободить?..

Не дождавшись ответа, он резко повернулся к губернатору и вопросительно взглянул на него. Губернатор Монкенсон был белее снега.

– Ба! Вот уж не думал, что вы так впечатлительны. Да, согласен с вами, зрелище ужасно. Но на войне такое случается. Либо ты убиваешь, либо тебя… Не волнуйтесь, Монкенсон. Эта мерзавка пытается припугнуть нас. Не выйдет! Меня таким жалким трюком не испугаешь. Да, кстати, губернатор. Надеюсь, когда я изловлю эту ведьму, ничто не помешает вам без суда и следствия повесить ее на главной площади?

– О, конечно. Можете на меня рассчитывать, милорд, – заплетающимся языком пролепетал губернатор. – Я сделаю все так, как вы скажете, только защитите Англию и колонию от такого монстра.

– Наконец-то я слышу здравомыслие в ваших речах. Давно бы так, – усмехнулся вице-адмирал.

– У вас уже появился план? Как вы собираетесь действовать? – неожиданно спросил Монкенсон.

– Я вижу, и рассудок вернулся к вам. Похвально. А то я, право, решил, что в Порте-Ройал я единственный человек, способный трезво размышлять… Браво, Монкенсон! – расхохотался лорд Кондрингтон.

Губернатор хотел было ответить ему на подобную дерзость, но, принимая во внимание то, что враг находился где-то рядом, был вынужден прикусить свой язык. Вдоволь насмеявшись и утерев набежавшую слезу, милорд продолжил:

– Вы спросили, есть ли у меня план? О да, безусловно. Благодаря ему в скором времени Англия и все мы вздохнем спокойно и избавимся от берегового братства в этих землях. Обещаю, что я лично займусь этим вопросом.

– Вы в этом уверены? – засомневался губернатор.

– Я всегда сдерживаю свои обещания, – выпятив грудь вперед, изрек лорд Кондрингтон. – Итак… Сегодня пятое июня. Завтра на рассвете галеон в сопровождении фрегатов выйдет в море. Как бы мне ни хотелось разделаться с мерзавкой прямо сейчас, я не могу этого сделать. Силы не равны. Мы не знаем: может, она присоединилась к кому-нибудь из более могущественных и опытных пиратов. Считаю, мы не можем так рисковать… Итак, я с тяжелым сердцем вынужден покинуть Ямайку и поспешить в Англию. По прибытии туда я отдам распоряжение: подготовить к плаванию самые лучшие корабли Его Величества, а заодно прихвачу с собой решение короля о поимке опасной преступницы. С этой бумагой на руках никто не посмеет уличить меня в самоуправстве.

– А вы уверены, что королева Мария даст свое согласие на арест этой девицы? Если я не ошибаюсь, они дальние родственники, – с сомнением покачал головой губернатор Монкенсон.

– Вы меня плохо знаете, губернатор, – самодовольно улыбнулся вице-адмирал. – Я могу заставить любого танцевать под мою дудку. Королева не исключение… Так что дружите со мной, Генри, и вы всегда будете на Олимпе.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы все провернуть и вернуться обратно?

– При благоприятном стечении обстоятельств не более пяти месяцев. Это максимальный срок. А так я думаю обернуться гораздо быстрее.

– Пять месяцев? Так долго? – с ужасом воскликнул губернатор Монкенсон. – А что, если за это время она рискнет напасть на город? Вы сами сказали, что она могла к кому-нибудь присоединиться… Да и что делать торговым судам в это время? Вы сами должны понять, что если торговля встанет, то многие обанкротятся, в том числе и король.

– Хорошо… Я оставлю вам второй фрегат. Он будет защищать гавань от пиратов. Что касается торговых судов… Но тут вам самому потребуется снарядить пару кораблей для того, чтобы они постоянно сопровождали караваны… Да-да-да… я все понимаю, мой милый Генри.

Это дополнительные расходы. Но уверяю вас: они неизбежны, но временны. Через пять месяцев я вернусь и лично изловлю эту ведьму и остальных негодяев, и тогда все наладится.

– А вы уверены, что она к тому времени не исчезнет из этих мест?

– Не думаю. Она объявила мне войну – значит, охота началась… Пусть пока порезвится на воле. Ничего, придет и мой час, и тогда она будет играть по моим законам.

– По каким еще законам, милорд? Что-то я не очень вас понимаю, – озадаченно посмотрел на него Монкенсон.

– Нет, все-таки в этом городе голова работает только у меня, – иронично заметил вице-адмирал. – По прибытии в Карибское море я с моей эскадрой прочешу весь район, каждый дюйм. Мы загоним зверя в клетку. Ну а если в сети попадется дополнительная рыбка, то вреда никакого не будет. Не так ли, губернатор? Хотя, если бы вы были более жестким и не столь покладистым человеком, то с пиратством в этом регионе давно было бы покончено, и все жители островов и континента спали бы спокойно в своих теплых кроватях.

Губернатор виновато опустил голову и тяжело вздохнул.

– Генри, давай забудем наши прежние ссоры, – подойдя к Монкенсону и положа руку на его плечо, произнес лорд Кондрингтон. – Нам нужно объединиться, а не бороться друг с другом. Ты же знаешь, как высоко я ценю твои заслуги, и причем не только я. Твое умение руководить колонией всегда восхищало. За такой короткий срок восстановить порядок и увеличить доходы казны – разве это не чудо? Его королевское Величество не раз при личных разговорах восхваляли твое умение вести дела.

Вице-адмирал произносил эти слова таким проникновенным голосом, с таким надрывом, что трудно было не поверить в искренность его слов. Но в этом-то и проявлялась вся его гнусность. Будучи тонким психологом, он безошибочно мог подобрать ключик к людям; подстраивался под них, прочно втираясь в доверие. В конечном итоге он всегда получал от людей именно то, к чему он, лорд Кондрингтон, и стремился.

– Конечно-конечно, милорд, – поспешно заверил его губернатор Монкенсон. – Какая может быть вражда между друзьями. Не волнуйтесь, я сделаю все, что будет от меня зависеть. Прежде всего, я сегодня же лично проверю каждый корабль. Можете не сомневаться: завтра они выйдут в назначенный час. Даю вам слово!.. Разрешите мне вас покинуть, милорд.

Лорд Кондрингтон неопределенно махнул носовым платком, которым время от времени вытирал свое напудренное лицо. Губернатор слегка поклонился и, позабыв о своей горделивой и величественной походке, поспешил скрыться в соседней комнате.

– Сколь глубоки могут быть корни глупости! – язвительно заметил лорд Кондрингтон, проводив взглядом исчезнувшего в дверях губернатора. – Поистине, глупость – величайший враг всех людей, и она неискоренима. Да, что за времена, что за нравы! Теперь этот напыщенный индюк будет считать себя чуть ли не гением. Впрочем, мне это только на руку. Как жаль, что приходится уезжать так рано! Я ведь не закончил всех дел в этой части океана. Черт побери! Но я клянусь, что не успокоюсь, пока эта ведьма бороздит океанский простор. Ты хочешь войны, маленькая мерзавка? Ты ее получишь, Морин Батлер! – сжимая кулаки, гневно сверкнул глазами вице-адмирал. – Но только не жди пощады! На войне как на войне!

 

Глава 25

С момента этого разговора прошло три долгих года. К сожалению, надежды не оправдались, и обещаниям вернуться через пять месяцев не суждено было сбыться. Неудачи одна за другой преследовали вице-адмирала. Как и предсказывала Морин, по возвращении на родину лорд Кондрингтон впал в немилость у королевской четы и был лишен многих привилегий. От него отвернулись все! Это был сильный удар по самолюбию вице-адмирала. Но он не сдался. Долгие месяцы милорд обивал пороги, пытаясь восстановить былую славу и влияние. Лорд Кондрингтон не гнушался ничем, лишь бы добиться своего. Но, как говорится, и вода камень точит, и в конечном счете он сумел убедить Вильяма и Марию в своей преданности Англии и необходимости государству. К его советам опять начали прислушиваться, он опять стал желанным гостем на многочисленных балах и вечерах, ему опять начали поручать самые щекотливые дела и казавшиеся невыполнимыми задачи. Исправно исполняя их, он, однако, ни на день, ни на секунду не забывал о том, что где-то там, бороздя теплые воды Атлантического океана, ходит корабль, объявивший ему войну. И вот, на исходе 1691 года, дождавшись благоприятного момента, лорд Кондрингтон испросил дозволения отправиться в Новый Свет во главе эскадры на поимку преступников, орудовавших в Карибском море. Дозволение было дано. Вести о разгуле пиратства в этом региона все чаще и чаще приходили из-за океана. Поэтому, пользуясь восстановившимся влиянием и благосклонностью королевской четы, вице-адмирал отправился к далеким берегам, и вскоре корабли его эскадры бросили якоря в Порт-Ройал…..Стояло прекрасное тихое солнечное утро. Раскаленный диск солнца медленно подбирался к зениту. Суматоха, вызванная отходом королевской эскадры, посланной на поимку пиратов, осталась позади. Жизнь входила в обычное русло. Точнее, в не совсем привычное. Полуденная жара пропитала своей праздностью обычно оживленный в это время суток город. В порту лениво покачивались лодки и пришвартованные парусники, на которых команды неторопливо и вяло драили палубы и натирали до блеска медные части кораблей. На пристани, где обычно царили шум и веселье благодаря бородатым морякам, игравшим в азартные игры на монеты, было сегодня на удивление спокойно и мирно. По сходням не бегали на полусогнутых ногах черные рабы, носившие ящики, забитые всевозможным товаром, сосуды с вином и ромом, мешки с какао и мукой. Не слышны были ни грозные окрики надсмотрщиков, ни удары плетей, которыми они награждали нерадивых рабов. Никто и ничто не нарушало эту идиллию. Весь город замер в оцепенении. Из-за невыносимого зноя все население города, включая и приезжих, попряталось кто куда: кто-то лениво лежал в тени деревьев, кто-то предпочел остаться дома, безмятежно потягивая прохладительные напитки или просто отсиживаясь в ожидании вечернего бриза в надежде, что он принесет небольшое облегчение. Наступал час обеда, и хозяева многочисленных кабачков и таверн в ожидании клиентов жарили огромные куски мяса на огне. Варили черепаховый суп, доставали из подвалов вино и ром. Скоро придут посетители, и они не должны ни в чем нуждаться.

Внезапно со стороны моря послышались громовые раскаты, и в ту же минуту земля содрогнулась под ногами изумленных людей. А еще через мгновение подземный толчок чудовищной мощности встряхнул весь город, превращая его здания в груду развалин. Почти все каменные дома были разрушены. Перед натиском грозной стихии устояла лишь часть деревянных домов. Земля вздымалась и растрескивалась под ногами смертельно напуганных горожан. Подземные воды хлынули в город, размывая почву и превращая песчаный грунт в зыбучие пески. Эти пески пожирали дома, повозки и людей, которые, застряв в нем и не имея возможности выбраться, оказались в плену. После нового толчка, в два раза сильнее предыдущего, земля в буквальном смысле слова разверзлась под ногами несчастных людей. Но не это было самое страшное: в появившийся колоссальный по своим размерам разлом стремительно ринулось море. Гигантские волны, образовавшиеся вследствие мощных подземных толчков, сметали все на своем пути, причиняя городу еще большие разрушения. Корабли и лодки, находившиеся в это время в бухте, были с неимоверной силой выброшены на берег, уничтожив уцелевшие после землетрясения постройки. После чего, увлекаемые волной, обломки исчезли в расщелинах, которые постепенно заполняла морская вода. Город боролся со стихией, пытаясь устоять под ее натиском, но что он мог противопоставить природной мощи и неуправляемой разрушительной силе? Конечно же ничего! К несчастью, сегодня, 7 июня 1692 года, Бог отвернулся от этих людей, погрязших во лжи, лицемерии, алчности и разврате. Даже похороненные ранее люди, и те не избежали божьего гнева. Кладбище Палисадос полностью исчезло в море, и еще очень долго моряки встречали плавающие гробы. В морской пучине оказалась и вся западная часть Порта-Ройал. Венцом природной катастрофы стало обрушение церкви Святого Павла, которая находилась неподалеку от залива. Господь как будто лишал падших людей возможности очиститься от совершенных преступлений. Случившиеся в тот злополучный день разрушения в Порте-Ройал были расплатой за те грехи, которые накопились за все время существования города. Печальный поминальный звон по погибшим еще долго чудился уцелевшим в этом кошмаре счастливчикам. К сожалению, их оказалось очень мало. В считанные минуты Порт-Ройал, претендовавший на звание самого знаменитого и наиярчайшего города в Новом Свете, прекратил свое существование и превратился в жалкие руины. За несколько минут погибло почти все население Порта-Ройал, в том числе и губернатор Монкенсон, и его окружение. В море исчезло все то зло, которое некогда жило и процветало в этом легендарном городе…

…Но не только в Порте-Ройал люди почувствовали на себе всю необузданную силу природы. В близлежащих поселениях местные жители также ощутили толчки, которые частично разрушили их дома. Правда, масштаб бедствий был не так значителен (по сравнению с полным исчезновением цитадели пиратства).

– Что происходит? – с удивлением поинтересовалась Морин, почувствовав, как пол плывет у нее под ногами.

– Это землетрясение, – спокойно ответил лорд Рочестер, делая несколько глотков прекрасного эля, сваренного лично хозяином трактира, одного-единственного на протяжении нескольких миль. – Не бойтесь, сейчас все прекратится. – Потом он повернулся к хозяину трактира и сказал: – Мистер Макфестон, поздравляю! У вас превосходный, нет, скажу больше: божественный напиток!

– Благодарю, сэр, – покраснев от удовольствия, ответил хозяин трактира, польщенный замечанием благородного посетителя. – Рад стараться для таких щедрых господ. Сейчас подадут обед, сэр.

– Мистер Рочестер, проследите: важно, чтобы обед был вовремя доставлен не столько сюда, сколько на корабль, – произнесла Морин, стараясь говорить как можно тише.

– Конечно, капитан, я прослежу, – так же тихо ответил милорд и, поставив кружку на стол, направился к хозяину, чтобы поторопить его.

Но тот знал свое дело, и стоило Эдварду только заикнуться об обещанном, как Джон Макфестон тут же ответил:

– Все готово, сударь, можете проверить. Вот эти котлы с черепашьим супом подготовлены для ваших матросов. Также я сделал им жаркое из свинины, а в довершение – ром…

– Никакого рома, милейший. Капитан запретил его на борту своего судна. Добавьте несколько бутылок мадеры, и этого будет вполне достаточно.

– Будет ли? – с сомнением покачал головой удивленный хозяин, впервые встретивший таких странных клиентов.

– Будет! – насмешливым тоном проговорил лорд Рочестер.

– Хорошо, сударь, – пожал плечами Джон Макфестон, не привыкший совать свой нос в чужие дела. – Как пожелаете… Присоединяйтесь к вашей мисс; я распоряжусь, чтобы вам принесли еду. В благодарность за вашу милость, я постарался приготовить нечто исключительное для вас: на первое будет суп из устриц и, поверьте, я его готовлю так, как никто больше на этом побережье. А на второе – жаркое из молоденького барашка. На десерт – свежие фрукты, самые сочные и самые спелые. Обещаю, вы будете довольны… Присаживайтесь, сударь… Вино я принесу сам. У меня так заведено.

Лорд Рочестер вернулся к Морин, которая, казалось, не заметила его появления. Ее мысли блуждали вдали от этих мест. Они в одно мгновение пересекли океан и перенесли ее в милую, но такую недосягаемую Англию, куда ей, возможно, уже не суждено было вернуться. В этот момент она была так очаровательна, что лорд Рочестер залюбовался ею. Золотые кудри, собранные лентой на затылке, ниспадали красивыми каскадами; нежный румянец заливал ее щечки, а миленький ротик с коралловыми пухленькими губками был слегка приоткрыт. Бездонные огромные глаза были устремлены куда-то вдаль.

– Морин, о чем вы задумались? – спросил Эдвард, стараясь привлечь ее внимание.

Но девушка не услышала его вопроса. Она не замечала ничего, что творилось вокруг нее. Спокойное выражение лица, величавая грация и молчание делали ее похожей на мраморное изваяние. Эдвард не смел прервать полет ее мыслей. Он молча сидел и любовался девушкой, которая с первых минут их знакомства покорила его сердце. Да и как можно было не восхищаться этим изысканным созданием природы, одновременно и грациозным и мужественным? Несмотря на трудности, которые постоянно выпадали на их долю, она никогда не жаловалась и терпела лишения наравне со всеми. Она ела то, что подавал кок на общий стол, и эта пища не всегда была шедевром кулинарного искусства. На борту корабля не позволяла ни грамма спиртного ни себе, ни команде. Несла так называемую собачью вахту с двенадцати часов ночи до четырех, невзирая на протесты лорда Рочестера. Вообще, он всячески старался оградить Морин от подобных нагрузок, так как понимал, насколько тяжело девушке быть капитаном такого судна и такой непредсказуемой команды. Но переспорить упрямство Морин ему не всегда удавалось. Вот и сегодня Эдвард с трудом уговорил девушку спуститься на берег, сославшись на необходимость проконтролировать, как пополняются запасы продовольствия. Хотя это и не входило в ее обязанности, Морин, конечно, согласилась. И поэтому, оставив корабль на мистера Лоу, она в сопровождении боцмана, кока, нескольких матросов и лорда Рочестера высадилась на берег.

– Морин, о чем вы задумались? – повторил свой вопрос милорд, решив прервать затянувшееся молчание. – Почему ваши прекрасные глаза наполнились грустью?

Девушка повернулась к нему и печально улыбнулась.

– Все хорошо, Эдвард. Просто я вспомнила дом, – голос Морин чуть дрогнул. – Иногда мне кажется, что все, что происходит в настоящее время со мной, – это только дурной сон. И стоит мне открыть глаза, как кошмар исчезнет. Я проснусь и вновь окажусь в своей уютной спальне, в моем милом доме, где я провела так много счастливых дней. Зазвенит колокольчик, приглашающий к завтраку, и я спущусь в столовую, где меня встретит приветливой улыбкой миссис Боуэл, моя няня, которая так и продолжала у нас жить, невзирая на то, что я уже стала взрослой. Она всегда следила за домом в отсутствие отца. За столом (как всегда, одетый с иголочки) будет сидеть мой дорогой отец с газетой в руках. Он непременно пожурит меня за опоздание, так как всегда и во всем любит порядок и пунктуальность, но потом тепло улыбнется и потреплет меня по щеке… Боже мой! Я бы отдала все на свете, лишь бы вернуть это время!

Прозрачные слезы потекли из ее глаз. Увидев это, лорд Рочестер встал и подошел к Морин. Он опустился на одно колено и ласково взял ее нежные пальчики в свои крепкие мускулистые руки.

– Морин, – с необычайной теплотой в голосе произнес он, – не изводите себя так. Увы, не в наших силах изменить прошлое или вернуться в него хотя бы на миг, но в наших силах сохранить любовь и память о тех, кого мы любили больше всего на свете. Они всегда рядом с нами. Я уверен. Невидимые, они наблюдают за нами, помогают и подсказывают при принятии трудных жизненных решений, защищают нас от бед. Морин, ваш отец и жених гордились бы вами. Поверьте, это не пустые слова! Вы сильный и смелый человек. Я многое повидал за свою жизнь. Встречался с разными людьми. У них была своя вера, национальность, свое мировоззрение. Но таких, как вы, Морин, я не встречал нигде и никогда.

– Благодарю, милорд, за вашу доброту, – покраснев от таких искренних слов, прошептала девушка и в знак признательности сжала в ответ его руки.

– Ваше вино, господа, – торжественно произнес трактирщик, ставя на стол запыленную бутылку. – Эту последнюю бутылку кларета урожая 1650 года я храню уже более десяти лет. Надеюсь, это вино вам понравится…

– Что ж, мистер Макфестон, вы правильно сделали, что принесли его сюда. Поверьте, мы сумеем по достоинству оценить его неповторимый вкус… Что это за суматоха во дворе?

Морин мгновенно напряглась и вся обратилась в слух.

– Где? – переспросил трактирщик, тревожно взглянув в окно. – Аа-а… это мой старший сын, Дик. Я послал его утром в Порт-Ройал… Видите ли, у него скоро свадьба, вот я и хотел, чтобы он прикупил какую-нибудь приличную одежонку себе и своей будущей женушке… только уж больно он рано… Неужто деньги потерял? Я же ему говорил: на дорогах небезопасно! Смотри в оба! Ну погоди же, сейчас ты у меня попляшешь!

С этими словами он выбежал за дверь. Но не прошло и пары минут, как она со скрипом отворилась, и он вернулся назад. На его растерянном лице смешались страх, паника и недоумение.

– Уж не случилось ли беды, милейший? – спокойным голосом спросил лорд Рочестер, стараясь скрыть свое волнение.

– Там… – трактирщик неопределенно махнул рукой и растерянно замолчал.

– Что «там»? – резко спросила Морин, бросив гневный взгляд на остолбеневшего трактирщика.

– Там… Порт-Ройал… – пролепетал старик и начал бормотать что-то уже совершенно непонятное, энергично размахивая при этом руками, как лопастями мельницы.

Вдруг дверь распахнулась и на пороге показалась массивная фигура боцмана.

– Капитан! – закричал он – Вот так новости!

– В чем дело, мистер Дункер? – холодно отозвалась девушка, смерив его ледяным взглядом, так как интуитивно чувствовала к нему неприязнь.

– Порта-Ройала больше нет, кэп, – развел руками боцман.

– Как это нет? Этого не может быть! – вскочив со своих мест, в унисон спросили удивленные новостью Эдвард и Морин.

– Он прав, господа, – поддержал боцмана пришедший в себя трактирщик. – Помните сегодняшние толчки, мисс? Ну, те… Вы еще спрашивали о них. Так вот: это они уничтожили город. Мой сын увидел только руины.

– Я должна это увидеть, – хватая свою саблю и шляпу со стола, быстро произнесла Морин. – Мистер Рочестер, мистер Дункер! Мы возвращаемся на корабль!

 

Глава 26

Мятежный парусник, подгоняемый попутным ветром, покинул гостеприимную бухту и, обогнув мыс, устремился в открытое море, скрывшись в скором времени от любопытных глаз. Узнав о случившемся, все члены команды, как один, с нетерпением ожидали возвращения в Порт-Ройал. Кто-то хотел убедиться в его исчезновении, так как трудно было поверить, что такой мощный, хорошо укрепленный город канул в Лету, но большинство пиратов преследовало иную цель.

Но не успел фрегат проплыть и двух миль, как на горизонте показались три судна. Судя по движению курсом бейдевинд переменными галсами, стало понятно, что парусники направляются прямо к ним.

– Капитан! – подходя, обратился к Морин мистер Лоу. – По левому борту три военных фрегата. Прикажете очистить посты или взять курс бакштаг? Команда готова следовать вашим приказаниям.

Морин медлила, внимательно следя за передвижениями противников в подзорную трубу. Сражаться с тремя вражескими судами было бы неразумно. Надо было что-то предпринять, чтобы не погубить корабль и команду, но пока в голове у Морин идей никаких не было.

– Кэп, – прервал ее мысли мистер Лоу, – так что будем делать? Командуйте!

– Позовите сюда мистера Рочестера и приведите себя и команду в порядок. Чистая одежда в трюме. Позаботьтесь и об индейцах. Они ничем не должны выделяться из толпы. Идите!

Мистер Лоу изумленно уставился на Морин, не веря своим ушам. Какая чистая одежда, какой порядок, когда враг в получасе от них?!

– Капитан! Разрази меня гром! Вы о чем? Да нас раздавят, как клопов! Перестреляют, как куропаток, и зажарят на вертеле!

– Идите, мистер Лоу, идите! – оторвавшись от подзорной трубы и повернувшись к нему, спокойно проговорила девушка. – Доверьтесь мне, как уже неоднократно это делали!

– Чтоб меня пришибло осколком шпангоута, если я что-то понимаю! – пробормотал квартирмейстер и поторопился к команде.

Через несколько секунд к Морин подошел лорд Рочестер и, взглянув на сосредоточенное лицо девушки, спросил:

– Как я понял, вы не собираетесь атаковать их, капитан?

– Это было бы безумием, не так ли? – посмотрев на него, ответила девушка. – Они просто окружат и потопят нас, как котят. Но и убегать от них мне не хочется. Уверена, что где-то поблизости ходят и другие суда. Наш осведомитель сказал, что лорд Кондрингтон прибыл на Ямайку в сопровождении шести судов. По-видимому, разделив их, он решил расширить зону поисков. Поэтому бегство для нас сейчас равносильно краху. А я еще не все сделала на этой земле и не могу с миром отпустить душу на небеса… Для того чтобы бороться с нашими врагами, нужно действовать хитростью. Пока я не знаю, как, но я обязательно что-нибудь придумаю в скором времени. А пока…

– Что вы собираетесь тогда делать? – прервал ее Эдвард.

– Поводим их немного за нос, разыграв маленький спектакль. Кстати, мы вовремя перекрасили фрегат в коричневый цвет. А то он уже очень примелькался за последнее время. Наш корабль никто не знает…

– …за исключением выживших людей с последних торговых галеонов, – вставил милорд.

– Не страшно. Это произошло далеко отсюда, и мы вряд ли обнаружим потерпевших на военных судах Его Величества. Итак, милорд, я продолжу, если позволите. Сейчас не я, а вы – капитан этого судна, а я – ваша жена. Мы гостили на плантации вашего дядюшки, лорда Дугласа, по случаю нашего состоявшегося недавно бракосочетания, на котором почтенный старец не смог присутствовать по состоянию здоровья. Сейчас вы пройдете в мою каюту, и я немного изменю ваш внешний вид, так как вы очень приметный человек и многие знают вас в лицо.

Пораженный идеей девушки, милорд стоял, как каменное изваяние, не в силах сдвинуться с места. Не замечая состояния Эдварда, Морин поспешила в каюту. Дел предстояло сделать много, а времени на это оставалось все меньше. Дойдя до двери, она резко обернулась.

– Милорд, ну что же вы?

– Да, да, я уже иду, – торопливо ответил лорд Рочестер, встряхнув головой, чтобы сбросить с себя оцепенение.

Через полчаса перед пиратами, столпившимися в нерешительности на палубе, предстала «супружеская пара»: миссис и мистер Коллинз. Именно так Морин приказала называть их с Эдвардом. Пиратам с трудом удалось распознать в этих чопорных господах своего капитана и штурмана. Надев напомаженные завитые парики с локонами, облачившись в дорогие изысканные наряды, украшенные драгоценными камнями, изменив свою внешность (Эдварду пришлось сбрить усы, а Морин изрядно поколдовать над своим лицом), они выглядели изнеженными и избалованными завсегдатаями светских салонов. Морин обвела взглядом команду и слегка улыбнулась. Одетые в чистые белые полотняные сорочки, в достаточном количестве взятые с торговых галеонов, в мешковатые бриджи, поверх которых были повязаны разноцветные кушаки, умытые, побритые, с приглаженными волосами, пираты совершенно преобразились. У некоторых на головах красовались монмутские шапки, а шеи украшали разноцветные платки. Не то чтобы они до этого выглядели той самой пестрой бандой морских бродяг, какую Морин впервые встретила на разбойничьем судне капитана Райта. Нет, конечно. Одним из первых условий, которые выдвинула Морин, став капитаном фрегата, было соблюдение чистоты и порядка на корабле. То же самое касалось и внешнего вида моряков. И хотя пиратам, привыкшим к бесконечным попойкам и пьяным дракам, к полному отсутствию порядка, поначалу не очень-то понравилось нововведение, но они, скрепя сердце, подчинились новому капитану и за долгие месяцы почти привыкли к этим требованиям.

– Все, как вы приказали, капитан, – ворчливым голосом отчитался мистер Лоу, подходя к девушке. – Но, клянусь сундуком Дейви Джонса, я прихорашиваюсь, как высокопарный индюк перед свиданием, в последний раз.

– Очень жаль, – пожала плечами Морин, оглядывая квартирмейстера с головы до ног. – Вы в таком виде гораздо приятнее, нежели в роли неопрятного, дурно пахнущего головореза. Более того, я позволю себе заметить, что, обучи вас кто-нибудь хорошим манерам, и из вас получился бы отличный рыцарь Его Величества. Но я не настаиваю. Это ваше личное право – выбирать, как выглядеть и во что одеваться. Главное, чтобы от вашего запаха не разбежалась команда…

В этот момент с одного из фрегатов был произведен одиночный залп, приказывавший фрегату «Эвмена» остановиться.

– Бросить якорь! Убрать паруса! Всем по местам и вести себя тихо! – приказала Морин и подошла к Эдварду.

– Теперь все зависит от того, хорошие ли мы актеры или нет, – произнесла она тихо, слегка пожав руку милорда.

Через четверть часа командор Бирмингем и сопровождавшие его несколько офицеров и солдат ступили на палубу фрегата «Эвмена». Обменявшись приветствиями, новоявленные миссис и мистер Коллинз (так представились Морин и лорд Рочестер) любезно пригласили командора осмотреть их корабль и выпить прохладительных напитков.

– Вот уж не думал встретить в этих водах военные суда, да еще в таком количестве, – самым любезным тоном сказал милорд. – Что-то произошло в Лондоне за время нашего отсутствия? Уж не вернулся ли на трон Яков II? Или опять война с Испанией или Францией?

– Нет, Бог миловал, – таким же светским тоном ответил командор. – Но в этих водах появились люди, пытающиеся избежать правосудия.

– Не о пиратах ли идет речь, сударь? – самым невинным голосом спросил Эдвард.

– Вы совершенно правы, милорд, – грустно заметил командор Бирмингем. – Этих людей ничто не пугает: ни виселица, ни эшафот, ни кандалы.

– Как, пираты? – всплеснула руками Морин и пошатнулась. – Боже мой, какой ужас! О, командор Бирмингем, когда же это закончится?

Она умоляюще посмотрела на него и слегка коснулась его плеча своей миниатюрной ручкой.

– Надеюсь, что очень скоро, миссис Коллинз… Да, кстати, откуда, вы сказали, плывете?

– Мы вам еще ничего не рассказывали о своем плавании, командор Бирмингем, – вежливо ответил лорд Рочестер, которого не смутил внезапно заданный вопрос. – Но если вас это очень интересует, то в настоящее время мы направляемся домой, в Лондон. Мы гостили у моего дядюшки, лорда Дугласа, в Род-Айленде. Видите ли, командор, мы недавно поженились, вот и решили нанести ему визит. К тому же моя жена обожает морские путешествия!

– Как интересно, милорд, – внимательно глядя на молодых людей, заметил командор. – Вы позволите задать вам один вопрос? Простите мою любознательность.

– Разумеется, командор, я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

– Внешний вид у вашего судна несколько странный. Вы не находите? Оно мало похоже на прогулочный корабль. Скажу больше: оно мне напоминает скорее хорошо укрепленную крепость, нежели любовное гнездышко.

– А, вот оно что, – рассмеялся милорд, лихорадочно придумывая на ходу историю корабля. – Это корабль моего дяди. Наш бриг за время плаванья изрядно потрепал ураган, и мы приняли решение оставить его. Взамен лорд Дуглас любезно предложил нам свой фрегат с условием, что мы доставим его груз в Лондон. Мой дядя не новичок в морском и торговом деле и прекрасно знает, что в море может произойти все, что угодно, вот и снарядил корабль для дальнего плавания, снабдив его всем самым необходимым… Может быть, желаете заглянуть в трюмы и осмотреть груз?

Командор Бирмингем ничего не ответил: подобное предложение явно застигло его врасплох.

– Не вижу в этом необходимости, – наконец, отрицательно покачал он головой.

– Может, тогда вы окажете нам честь и согласитесь пообедать вместе с нами? – мило улыбнулась Морин, хранившая молчание все это время. – Мы с мужем будем рады угостить вас бутылочкой кларета урожая 1650 года. Пожалуйста, командор Бирмингем, не откажите несчастной женщине, которая будет лишена светского общества еще, по крайней мере, целый месяц.

– Милорд, ваша жена само очарование… О, сударыня, – он изящно поклонился, целуя руку мнимой миссис Коллинз. – Вы так обворожительны! Как я завидую вашему супругу! Но, к несчастью, вынужден отказаться. Простите великодушно, но дела превыше всего. У меня приказ: в короткие сроки поймать пиратку, которая уже почти три года назад путем подкупа сумела сбежать с многочисленными флибустьерами и возглавила шайку. Мне велено изловить всех и доставить в Порт-Ройал, где их ждет виселица.

– Пиратку? – воскликнула Морин с притворным изумлением на лице. – Неужели пиратами становятся уже и женщины?

– Увы, да, сударыня. В довершении всего она похитила королевский фрегат и с командой пиратов нападает на корабли: убивает людей и грабит суда, причем не только военные, но мирные корабли.

– Не может быть! – ужаснулась девушка. – Командор Бирмингем, как же это возможно! Милый, ты слышишь? Какой ужас! Но, командор, какая сила могла заставить эту женщину встать на путь греха?

– Я не могу точно сказать, миссис Коллинз. Три года назад лорд Кондрингтон привез беглянку в Порт-Ройал вместе с шайкой преступников. Он сказал, что они напали на него, но он сумел отстоять свое судно и защитить свою честь.

Глаза Морин гневно вспыхнули, а с языка готово было сорваться едкое замечание. Эдвард посмотрел на девушку и понял: если она сейчас не совладает со своими эмоциями, то все пропало!

Тем временем, пока происходила эта немая сцена, командор продолжал прохаживаться по палубе фрегата, с любопытством осматривая его.

– Милорд, простите за назойливость, но ваш фрегат очень напоминает мне другое судно, – неожиданно заметил Бирмингем, с подозрением посмотрев на лорда Рочестера.

От этого вопроса у Морин похолодело все внутри. Она бросила тревожный взгляд на милорда, который, благодаря своей выдержке и самообладанию, даже бровью не повел.

– Другое судно? – насмешливо заметил он. – А дядюшка клялся, что второго такого нет на белом свете! Что ж, интересно узнать его название… А вообще, судно хорошее, не буду жаловаться. Мне, правда, не удалось еще оценить ВСЕ его качества, но при попутном ветре он делает примерно одиннадцать узлов. Прилично для такого класса судов, не так ли?

– Согласен, милорд, – продолжил командор, которого не покидали некоторые сомнения. – Только я готов поклясться, что видел его и раньше…

– Все фрегаты похожи друг на друга, – весело прощебетала Морин, беря командора под руку, – но это чисто женское мнение, конечно.

Девушка приветливо улыбалась, непринужденно разговаривала, но на душе у нее было неспокойно. Командор Бирмингем не был наивным человеком, и избавить его от сомнений, поселившихся в его сердце, было ох как нелегко. Тем не менее Морин продолжала беседовать с ним, задавая самые нелепые вопросы и восторгаясь его непомерным бахвальством.

– Да, кстати, как поживает губернатор Монкенсон? А его очаровательная супруга? Надеюсь, они уже привыкли к бесконечному лету в этих краях? – самым елейным голоском спросила девушка, заваливая своего собеседника пустыми вопросами. – Милый, может быть, будет лучше побыть в Порт-Ройал, пока не поймали эту… не знаю даже, как и сказать… мятежницу? Тем более что ты давно обещал мне показать этот знаменитый город.

– Дорогая, твое желание для меня – закон, – целуя девушке руку, с нежностью в голосе произнес милорд.

– Как вы считаете, командор, мы не помешаем губернатору Монкенсону, если нанесем ему визит?

– Ну что вы, миссис Коллинз, как визит такой очаровательной женщины может кому-то помешать? Напротив, он будет рад с вами познакомиться. Скажу по секрету, после недавнего визита лорда Кондрингтона его настроение оставляет желать лучшего.

– Вице-адмирал уже покинул город? – удивленно поднял брови Эдвард. – Странно. Зачем? Я слышал, что он только что прибыл из Англии… Жаль, что нам не удалось встретиться.

– Он возглавил эту операцию по поимке преступников. Мы решили начать поиски с Ямайки и обойти остров с двух сторон и замкнуть кольцо, чтобы поймать беглецов. И, между прочим, если хотите увидеть его до триумфального возвращения в Англию, то советую все же прибыть в Порт-Ройал. Не сегодня завтра вице-адмирал планирует вернуться с добычей обратно.

– Что это значит? – нахмурил брови лорд Рочестер. – Я вас не понимаю. О какой добыче идет речь?

– Все очень просто, милорд. Лорд Кондрингтон поклялся через несколько дней украсить главную площадь Порта-Ройал некоей достопримечательностью, повесив Морин Батлер и всю ее команду.

– Это и есть та преступница? – наивным голосом спросила девушка.

– Да, миледи. Возможно, вы даже с ней встречались.

– Я? – с удивлением спросила мнимая миссис Коллинз, похолодев от волнения. – Где и когда?

– Возможно, на балах…

– Вероятно, но на них так много встречаешь людей, что всех припомнить немыслимо!

– Конечно же вы правы… Миссис и мистер Коллинз! Я благодарю вас за гостеприимство, но, к сожалению, вынужден откланяться. Долг превыше всего!.. Да, и примите мой совет в подтверждение моего самого наилучшего расположения к вам: пока в этих водах неспокойно, будьте бдительны. Ваше судно хорошо вооружено, но враг тоже не дремлет. Берегите себя!

– Благодарю вас, командор Бирмингем, – учтиво поклонившись, ответил Эдвард.

…Через час корабли были уже далеко друг от друга. Благодаря смекалке девушки и недюжинному актерскому мастерству всей команды, им удалось перехитрить командора и уйти без потерь. Но эта игра далась Морин нелегко. Сколько раз во время беседы ее маленькие пальчики сжимались в кулаки, сколько раз с языка готово было сорваться резкое слово. Лишь неимоверным усилием воли она заставляла себя успокоиться. И только тогда, когда корабли удалились на значительное расстояние, она вздохнула с облегчением: командор действительно поверил в их вымышленную историю. Приказав взять курс на Порт-Ройал, Морин вернулась к себе в каюту. Сняв с себя платье и с ненавистью бросив парик на пол, она, не одеваясь, упала на кровать и зарылась лицом в подушку. «Боже милостивый! Как же я от всего этого устала! – подумала она, вспоминая события сегодняшнего дня. – Господи! За какие грехи ты заставил меня обозлиться и ополчиться на весь мир?»

Неизвестно, какие еще мысли пронеслись бы в ее голове, но в этот момент послышался тихий стук в дверь, а следом за ним и голос Эдварда:

– Морин, можно войти?

Спрятавшись за балдахином, струившемся с потолка, девушка села в кровати.

– Да, милорд, входите. Какие-то новости? – с некоторой тревогой в голосе осведомилась она.

– Нет, но вам нужно это увидеть, – не отвечая на заданный вопрос, ответил лорд Рочестер. – Предупреждаю, зрелище не доставит вам удовольствия.

– Хорошо, я сейчас выйду, – безжизненным голосом произнесла Морин.

Наспех одевшись, она в считанные минуты оказалась на палубе. То, что она увидела, повергло ее в состояние шока. Девушка ожидала увидать все, что угодно, только не это: со стороны гавани, которая уже показалась в вечерней дымке, медленно покачиваясь на темно-зеленых волнах, плыли гробы и тела утонувших людей: мужчин, женщин, детей… На их бледных лицах застыла предсмертная маска: страх перед неизбежностью страшной кончины. Это зрелище было настолько жутким, что Морин, не выдержав, отвернулась.

Не прошло и получаса, а фрегат «Эвмена» уже стоял в двух кабельтовых от берега. Команда в полном составе высыпала на палубу и в великом ошеломлении смотрела на то, что осталось от города. Некогда великолепный, уникальный в своем роде город, немой свидетель начала расцвета эпохи, которую потом окрестят «золотым веком пиратства», канул в океанскую бездну, навсегда унеся с собой свои тайны. Теперь о могуществе Порта-Ройал напоминал лишь случайно уцелевшие форт Чарльз, церковь Святого Павла и несколько полуразрушенных домов.

– Капитан! Команда хочет сойти на берег, – сообщил боцман, походя к девушке. – Прикажите спустить вельботы!

– Зачем? Город разрушен, превратился в руины. Господь отомстил ему и его жителям не только за безрассудство и жадность, не только за наши унижения и страдания, но и за черствость человеческих душ. Нам здесь делать больше нечего.

– Так-то оно так, кэп, но ребята хотят… прогуляться. Взять какой-нибудь сувенир на память. Не каждый же день сталкиваешься с такими событиями. Будет что рассказать и показать… будущему поколению, когда мы проглотим якорь и бросим его на суше, – добавил он под дружный хохот собравшихся на палубе людей. – Верно, парни? Вы хотите же получить что-то на память о столь славном городе, с которым связано столько воспоминаний?

Слова боцмана вызвали гул одобрения среди пиратов. Наслушавшись о несметных сокровищах, которые скопились в Порт-Ройале в каждом питейном заведении, которых было немало в городе, пираты сгорали от нетерпения и жаждали покопаться в развалинах. Назревал бунт.

– Прогуляться? – насмешливо произнесла Морин, оторвав, наконец, взгляд от удручающего зрелища и обводя взглядом команду. – Значит, прогуляться, вы говорите… Что ж, вы можете прогуляться… по палубе, мистер Дункер. Я не разрешаю спускать вельботы, мистер Дункер. Если у вас есть желание прогуляться, пожалуйста, путь свободен. Вплавь вы легко доберетесь до сувенирной лавки. Я никого не держу, но и ждать никого не буду… То, что вы называете прогулкой, я называю мародерством. Вы собираетесь грабить и отбирать у выживших людей то, что у них еще осталось. Получить приз за храбрость – это одно, а наживаться на горе – это совсем другое дело. Знаю, между этими вещами существует очень тонкая грань, и порой отличить одно от другого очень трудно. Но в данном случае я запрещаю грабить город, и мне все равно, что вы об этом думаете. Я ясно выразила свою мысль, мистер Дункер?

– Яснее ясного, мэм, – боцман оскалил зубы, угрожающе сжав кулаки.

Он приблизился к девушке и, сплюнув, нагло произнес:

– Вам-то какое дело, что мы собираемся там делать? Или вы считаете, что вечно будете капитаном?

– Эй, парень, полегче! – прикрикнул на него лорд Рочестер, становясь рядом с Морин. Его рука невольно легка на рукоятку рапиры.

С другой стороны к Морин подошел рослый индеец, который с первых дней пребывания на корабле стал незаметной тенью капитана. Атлетически сложенный, одетый в просторную белую рубаху, сквозь которую просматривалась хорошо развитая мускулатура, вооруженный до зубов, он представлял серьезную угрозу для того, кто посмел бы напасть на Морин.

– Назад, мистер Дункер! – грозно сказал милорд, свирепо посмотрев на него.

– А то что, сударь? – дерзко заметил боцман. – Что вы сможете мне сделать? Даже эти покорные обезьяны не помогут вам защитить корабль… И вообще, нам надоело подчиняться этой смазливой девке! Так что ли, парни? Мы хотим нового капитана!

Со всех сторон послышались низкие приглушенные голоса, подтверждавшие истинность слов, сказанных боцманом. Видя, что настроение толпы с каждой минутой ухудшается, Морин бросила беглый взгляд на Эдварда, ища помощи для выхода из создавшейся ситуации. Но в этот момент, когда обстановка накалилась настолько, что две противоборствующие стороны уже готовы были наброситься друг на друга, раздался ледяной твердый голос, который подействовал на пиратов, как ушат с холодной водой, охладив пыл даже самых задиристых и бойких.

– Ни с места, раззявы неблагодарные! Бунт затеяли, три тысячи чертей? Забыли, бездельники, что если бы не смелость этой юной мисс, то вас уже давно скормили бы ямайским воронам или могильным червям? А может быть, вы забыли, что эта хрупкая птаха сделала, когда краснокожие демоны должны были принести вас в жертву местному божку? А может быть, вы забыли о тех сокровищах, что зарыты на острове и добыты благодаря изворотливому уму той, кого вы только что, мистер Дункер, назвали «девкой»?.. Назад, мистер Дункер, кому я говорю? Это приказ! И чтоб меня прибило осколком шпангоута, но пока я здесь квартирмейстер, вы будете драить эту чертову палубу до блеска! Вы будете беспрекословно выполнять все приказания капитана! Первого, кто осмелится перечить капитану, я лично отправлю за сундуком Дейви Джонса! Я ясно выразился? Ни у кого нет возражений?.. По местам! – рявкнул мистер Лоу так резко, что вся команда вздрогнула и бросилась врассыпную.

Понаблюдав несколько минут за командой и сказав несколько слов благодарности лорду Рочестеру, Морин поднялась на мостик. Она подошла к квартирмейстеру и встала рядом.

– Почему? – только и спросила она, не глядя на мистера Лоу.

– Мисс Батлер, скажу вам прямо. Я не блещу галантностью, как, например, лорд Рочестер и подобные ему вельможи. Я груб, и мое сердце не замирает, когда я вижу огненный закат или розовощекого младенца. Мне все равно. Я глух к мольбам красавиц, черств и беспощаден к тому, кто осмелится бросить мне вызов. Я порочен, что греха таить. Но пусть мои внутренности сожрет Кракен, если я позволю этим гиенам поднять бунт на вашем корабле и причинить вам вред.

– Почему? – задала тот же вопрос Морин.

– У меня много недостатков, кэп, – продолжил квартирмейстер после минутного размышления, – но чувство благодарности, будь оно неладно, свойственно и моей приземленной душе. Вы уже не раз вытаскивали нас за шкирку, как щенков, из пасти Кракена, рискуя своей шкурой. Вы такая хрупкая, благородная. Вы, которая и мухи не смогла бы обидеть, уже сколько раз спасали дюжину здоровых лбов. Да если бы мне кто-нибудь сказал несколько лет назад, что такое возможно, я бы плюнул ему в лицо… Я с вами… Командуйте, капитан!

Морин бросила беглый взгляд на стоявшего у руля квартирмейстера и, подойдя к нактоузу, громко скомандовала:

– Поднять якорь! Право руля! Курс зюйд-зюйд-вест!

– Есть, капитан! – послышалось со всех сторон, и моряки молниеносно устремились выполнять ее приказание.

– Да простит меня Господь! – тихо прошептала Морин, провожая взглядом удалявшийся вдаль разрушенный город.

 

Глава 27

Со дня последней встречи Морин с лордом Кондрингтоном прошло более трех лет. Все эти годы, начиная с момента побега, девушка и ее команда, в буквальном смысле слова, ходили по лезвию ножа. Объявив войну всей Англии, восстав против произвола и беззакония сильных мира сего, они уже не могли да и (что греха таить) не хотели остановиться, не достигнув своей цели. Ненавистный враг был все еще жив и сейчас, вернувшись, вновь объявил охоту на них, разослав повсюду своих людей.

Узнав в ближайшем порту, куда корабли вице-адмирала вынуждены были зайти, чтобы пополнить запасы пресной воды, о событиях, произошедших в Порт-Ройале, лорд Кондрингтон ужаснулся. Первой его мыслей было все бросить и вернуться обратно, чтобы самому оценить масштаб трагедии. Вероятно, он так и поступил бы, если бы не натолкнулся в этот момент на фрегаты под командованием командора Бирмингема. Выслушав подробный отчет обо всех кораблях, которые повстречались тому на пути, вице-адмирал неожиданно спросил:

– А что во фрегате «Эвмена» вам показалось подозрительным?

– Не знаю, милорд, – задумчиво проговорил командор, прохаживаясь по кают-компании, заложив руки за спину. – Ничего особенного: корабль как корабль. Но только…

– Что только? – нетерпеливо перебил его лорд Кондрингтон.

– Только мне все время казалось, что я его видел и раньше. У меня было такое ощущение, что я уже был на этом корабле.

– Расскажите мне обо всем в мельчайших подробностях, – приказал, нахмурившись, вице-адмирал.

Он устроился в кресле поудобнее и приготовился слушать рассказ командора. Но по мере развития повествования он из вальяжного господина с большим чувством собственного достоинства, снисходительно внимавшего своему подчиненному, невольно превращался в хищника, который, завидев в густой траве жертву, готовится к решающему прыжку. Его несколько оплывшее тело в одно мгновение подобралось, а выпученные зеленые глаза загорелись яростью и неописуемой злобой.

– Бирмингем, вы идиот! – прошипел вице-адмирал, когда командор закончил свой рассказ. – Лорд Дуглас умер еще год назад в своем доме в графстве Кент. Поэтому они могли гостить только у привидения, если Бог не прибрал старого грешника к себе. А что касается его плантации, то она давно уже продана по частям в уплату его долгов. Боже мой! Командор, вы осёл! Они были у вас под носом, а вы упустили ее! Да будьте вы прокляты!

Бирмингем стоял перед лордом Кондрингтоном, словно громом пораженный. Он был потрясен словами милорда до глубины души. Как он, опытный офицер, мог так ошибиться?

– Но, милорд, – попытался он оправдаться, – я… я не знал. Я даже не мог предположить…

– «Я не знал», – ехидно передразнил его вице-адмирал. – Надо все знать и все предвидеть! Вы командор! На вас должны все равняться! А что вы?.. – Зеленые глаза лорда Кондрингтона сузились; он зловеще смотрел на обескураженного командора. – Я разочаровался в вас, командор, – медленно произнес милорд голосом, который не раз наводил ужас на его собеседников. – А вы подавали такие надежды… Да… Печально. Да, кстати, вы говорили, что капитаном судна была не девушка, а мужчина?

– Да, да, – поспешно добавил командор, которого терзали справедливые сомнения относительно собственного будущего, поэтому он решил воспользоваться моментом и сделать все, чтобы угодить вице-адмиралу. – Мужчина, еще достаточно молодой, на вид примерно тридцати-тридцати пяти лет, среднего роста, плотного телосложения; по виду – очень знатный вельможа, с энергичным лицом. Одет очень элегантно: в черный…

– Я не барышня, чтобы интересоваться нарядами, – грубо оборвал его лорд Кондрингтон. – Так, так, так… – задумчиво протянул милорд, барабаня пальцами по столу. – Теперь все сходится!

– Что сходится? – поинтересовался командор, больше из желания угодить лорду Кондрингтону, чем из праздного любопытства.

– Теперь-то я, наконец, узнал, кто организовал побег из тюрьмы, куда подевалась трактирщица, которая должна была следить за этой девкой, и кто в конечном итоге помог ей держать команду пиратов в узде. Лорд Рочестер! Как же я раньше не догадался! А то я все гадал: куда же он исчез?

– Лорд Рочестер? – удивился командор. – Не может быть! Нет, нет, это невозможно! Я, конечно, мало с ним общался лично, но я не мог его не узнать! Милорд, повторяю, это невозможно!

– Хватит оправдываться, командор! Ваши стенания мне не интересны. Раньше надо было думать! Благодаря вашему ротозейству мы их упустили. И теперь только один Бог или дьявол знает, где их искать!

– Они собирались направиться в Порт-Ройал, милорд, – вспомнил Бирмингем, понимая, что рискует окончательно погубить свою, такую успешную, карьеру.

– В Порт-Ройал? Командор, вы меня поражаете своей неосведомленностью. Уже каждый крестьянин, каждый раб с отдаленной плантации знает, что такого города больше нет. Неужели вы об этом только сейчас услышали?

– То есть как «нет»? – нерешительно молвил командор. – Что вы такое говорите!

– Да, мой милый друг. Иногда природные катаклизмы помогают врагам. Порт-Ройал, этот неповторимый город, почил вечным сном в пучине океана. И я полагаю, что, в отличие от вас, лорд Рочестер и эта голодранка знают об этом.

– Разрешите мне покинуть вас, вице-адмирал, – решительно заявил командор. – Клянусь, я изборозжу все моря, исхожу все океаны, но найду их корабль и доставлю пиратов в Лондон, где их будут судить по закону. Милорд, позвольте мне исправить мою ошибку!

– Нет уж, увольте, командор Бирмингем, – холодно отозвался лорд Кондрингтон, встав с кресла и с издевкой посмотрев на командора. – Я не позволю этим мерзавцам еще раз обвести вокруг пальца офицера военного флота Его Величества. У вас был шанс снискать высочайшее доверие и всеобщий почет, доставив ко двору голову безродной девки, но вы им не воспользовались.

– Но, милорд! – вскричал командор, подходя ближе к вице-адмиралу. – Дайте мне второй шанс, прошу вас! Клянусь честью офицера…

– Вы больше не офицер, и ваша клятва ничего не стоит, – отчеканив каждое слово, произнес вице-адмирал. – Отдайте рапиру и отправляйтесь драить палубу! Это занятие вам больше подойдет. Да, кстати, это и будет ваш второй шанс… начать все сначала. Ступайте!

Разжаловав командора Бирмингема и ничуть не жалея о содеянном, лорд Кондрингтон занялся разработкой стратегического плана. Ближе к вечеру план был готов, и милорд ознакомил с ним всех капитанов эскадры, собравшихся в его кают-компании. Было решено разделиться на три группы и заново начать поиски мятежного корабля по имевшимся теперь приметам. Отплытие было назначено на следующий день. Капитаны военных кораблей, получившие прямой приказ захватить, потопить или сжечь пиратский фрегат, торопились его исполнить.

Но неделя проходила за неделей, а результаты не оправдывали затраченных на поиски средств и сил. Одержимый идеей поимки вице-адмирал избороздил каждый дюйм морского простора, осмотрел каждую бухту, каждый островок. Никаких следов!

Но фрегат «Эвмена», гордо рассекавший строптивую волну, не канул в Лету. Наоборот, весть о морской ведьме, командовавшей лихой бандой, которая не боится ни Бога, ни дьявола, уже давно облетела весь Карибский бассейн и с каждым днем обрастала новыми небылицами. «Корабль-призрак», как его окрестили выжившие моряки, всегда налетал внезапно, не давая жертве шансов занять оборонительную позицию. Редко каким кораблям удавалось вырваться из цепких лап захватчиков. Обычно таких проворных ждала неминуемая смерть, ибо разгоряченные погоней пираты не жалели никого. Особенно это касалось судов, которые конвоировали торговые галеоны. Торговцам везло больше остальных. Если капитан вывешивал белый флаг, то ему и команде не только сохраняли жизни, но и сам корабль пираты оставляли в целостности, забрав только груз на память о встрече. Но стоило торговому галеону произвести первый залп, как через несколько минут от корабля оставались лишь дымящиеся угли, а неуловимый и неуязвимый корабль-призрак уже спешил на поиски новых жертв. С каждым днем, с каждым новым нападением миф о загадочном судне обрастал все новыми подробностями. Но неуязвимость и непотопляемость были не единственными странностями этого корабля-демона: все капитаны и владельцы судов сразу отметили, что фрегат нападает только на английские суда. И это не поддавалось объяснению. Торговые английские суда, боясь в одиночку выходить в плавание, объединялись в караваны, которые сопровождались до зубов вооруженными военными судами. Но эти меры предосторожности им мало помогали. Не проходило и месяца без того, чтобы в море не пропадало судно или не встречались галеоны, терпящие бедствие. Ужас и страх, страх и ужас – вот та атмосфера, которая сложилась в Карибском бассейне в конце XVII века. Но не к этому стремилась Морин. Месть, зародившаяся в ее сердце по вине лорда Кондрингтона, не смогла вытеснить те душевные качества, которые так ценили когда-то ее родные. Нападая на торговые суда, она всячески старалась избежать кровопролитий. Но вот военные суда не могли похвастаться такой же снисходительностью к ним с ее стороны. Подобная встреча не сулила им ничего хорошо.

Во время одной такой встречи команда фрегата «Эвмена» едва не лишилась своего корабля. Нагруженный до отказа, он направлялся к Бермудским островам, которые, благодаря дурной славе, не часто посещались судами Его Величества. Морин планировала, как обычно, оставить на одном из безлюдных маленьких островков весь груз, добытый в боях, чтобы впоследствии пираты могли разделить его между собой. Несмотря на то что капитану по договору, который составил мистер Лоу в первый же день их пребывания на борту фрегата, полагалась изрядная доля добычи, Морин сразу отказалась от награды. Жажда справедливости, а не наживы, являлась главной побудительной причиной ее нынешней деятельности.

Стоял теплый день. Море ласково плескалось о борт корабля. Вся команда была в предвкушении отдыха, который пообещала им девушка. Но показавшийся на горизонте военный фрегат мгновенно изменил все их планы.

– Капитан! На горизонте, справа по борту, в двух румбах, военный корабль. Что будете делать? – спросил лорд Рочестер, подойдя к Морин, тревожно осматривавшей горизонт.

– Не знаю, – мрачно заметила девушка. – Уйти не получится, даже если мы поставим дополнительные паруса: корабль загружен до предела и плохо слушается руля. При таком попутном ветре они нас догонят уже к вечеру.

– Тогда будем обороняться, – определив тактику битвы, ответил милорд.

– Мы понесем большие ненужные потери, а я хотела бы этого избежать, – печально произнесла Морин.

– Кэп, – позвал девушку квартирмейстер, – команда ждет ваших распоряжений.

– Соберите всех на палубе. Мне нужно сказать им несколько слов.

Когда все были в сборе, Морин спустилась на верхнюю палубу и, оглядев людей, проговорила:

– Вот уже несколько месяцев нам сопутствовала удача. Трюмы наши полны, корабль цел, да и раненых у нас не так много. Ужас сковывал врага, и подчас это было нам только на руку. Так было раньше, но судьба решила проверить нас на прочность и испытать нашу волю к победе. Вы уже знаете, что за нами гонится военный корабль. Уйти от него, мы, увы, не можем. Остается только принять вызов. Не буду скрывать: враг застал нас врасплох. Фрегат переполнен, а пороха мало. Мы надеялись пополнить запасы на Бермудских островах, но человек предполагает, а у Бога свои планы. – Морин на минуту замолчала. – Бой будет жестоким, – промолвила она наконец. – А я дорожу каждым из вас и поэтому призываю к спокойствию и требую предельной дисциплины. Вы знаете, что мои безумные на первый взгляд идеи не раз выручали нас. Посему я и сейчас предлагаю воспользоваться ими же. Мистер Лоу! Поднять все паруса и положить руль к ветру! Мистер Гик! Убрать справа посты, снять пушки с лафетов и поставить их так, чтобы можно было добиться нужного угла… Абери, мой верный телохранитель! Тебе и двум другим матросам нужно будет по команде незамедлительно бросить якорь по правому борту.

– Капитан! – недоуменно спросил квартирмейстер. – Вы хотите на полном ходу бросить якорь?

– Не просто хочу, мистер Лоу, но и настаиваю на этом… Как только (мистер Гик, это сейчас вас касается и всех пушкарей!) корабль развернется к противнику боком, делая поворот оверштаг, а в таком положении корабль будет пребывать всего несколько секунд, вы незамедлительно, по моей команде, произведете бортовой залп. Но это должно произойти не раньше моего приказа, но и не позже. Цельтесь ему в нос, в фок и в бушприт… В общем, я хочу только одного: чтобы на рассвете мы покинули это место живыми и невредимыми. Всем все понятно? Все по местам! Разобрать шкоты! Приготовиться к повороту!.. Да хранит нас Господь!

Все произошло, как и задумывала Морин. Увлекшись погоней, капитан военного судна не сразу распознал маневр своего врага. Подпустив военное судно как можно ближе, «Эвмена» произвела бортовой залп специальными пучковыми бомбами и ядрами, соединенными цепями. Залп был точен, как никогда. Военный фрегат получил смертельную порцию яда и теперь бился в конвульсиях. Но одновременно с бортовым залпом с носа военного корабля был сделан один-единственный выстрел из восемнадцатидюймовой пушки, который, к несчастью, цели своей достиг. Судно содрогнулось от удара. Лорд Рочестер, по приказу Морин, осмотрел повреждения и мгновенно оценил ситуацию.

– Морин, в корпусе пробоина, и вода начала уже поступать в трюм. Повезло, что корабль прочный, а то бы нам не поздоровилось. Но если не заделать дыру, то к утру корабль совсем потеряет остойчивость.

– Значит, все так серьезно?

– Да, и надо торопиться.

– К помпам! Мистер Дункер! Возьмите людей и начинайте откачивать воду! Где плотник?

– Я здесь, кэп!

– Мистер Крокфул! Надо поставить заглушку, и поживее, иначе продолжение наших приключений будете рассказывать акулам, кишащим в этих водах! Да скорее же! – прокричала Морин. Затем она посмотрела на лорда Рочестера, стоявшего около нее: – Эдвард, проследите, чтобы мои распоряжения были выполнены четко и быстро.

– Можете на меня рассчитывать, капитан, – слегка поклонился ей милорд и устремился за матросами и плотником в трюм.

А между тем военный фрегат стремительно уходил под воду. Морин, скрестив руки на груди, с мрачным видом наблюдала за гибелью очередного корабля. Казалось, сердце девушки должно было бы дрогнуть при виде этой беды и гибели людей, происходивших на ее глазах, но она ничего не испытывала: ни сострадания, ни угрызений совести. Звучавшие в ее ушах слова лорда Кондрингтона, которые он произнес в тот ужасный день, когда умер ее отец, заглушали стоны и крики людей, тонувших в атлантических водах (многие матросы попросту не умели плавать, так как вербовщики, в большинстве случаев, набирали матросов из сельской глубинки). Она вроде бы смотрела, но не видела ничего, что творилось вокруг. Ей мерещились распростертый на палубе мертвенно-бледный отец и наглая ухмылка вице-адмирала, когда он отдавал приказание выбросить тело ее отца за борт…

…Когда военный фрегат уже почти полностью погрузился в пенную бездну океана, а два вельбота, на которых были спасшиеся счастливчики, оказались в нескольких кабельтовых от места трагедии, Морин в сгущающихся сумерках надвигающейся ночи внезапно услышала слабый голос, зовущий ее по имени:

– Мисс Батлер!.. Мисс Батлер, пожалуйста, не бросайте меня здесь одного!

 

Глава 28

– Командор Бирмингем? – удивленно проговорила девушка, глядя на мокрого человека, которого по распоряжению Морин моряки вытащили из воды. Он плавал поблизости с кораблем на одной из досок – это было все, что осталось от третьего вельбота, в который попала одна из бомб, выпущенных с фрегата.

– Я не верю своим глазам! – заметила девушка, продолжая рассматривать стоявшего перед ней человека, с которого ручьями текла вода на персидский ковер. – Вы здесь и в таком виде? Почему ваши подчиненные бросили вас умирать, командор?.. Абери, принесите сухую одежду!

– Я больше не командор, миледи, то есть капитан. Я ведь не ошибаюсь? Это ведь вы командуете всеми этими людьми? – с любопытством оглядывая девушку с головы до ног, спросил бывший командор.

– Я не понимаю, – не отвечая на вопрос, произнесла Морин, вставая и подходя к окну. – Если вы не являетесь командором, то каким образом вы очутились на военном корабле? Не в роли же пассажира?

– Нет, я оказался на фрегате в роли простого матроса, мисс… или все-таки миссис? – поинтересовался Бирмингем.

– Лорд Рочестер штурман и врач на этом судне, – круто повернувшись, сухо ответила Морин. – Я в полном объеме удовлетворила ваше любопытство?

– О, да, миледи, благодарю за разъяснение, – иронично произнес Бирмингем, театрально поклонившись Морин.

– Вы не полностью ответили на мой вопрос, командор, – с вызовом произнесла девушка, не обращая внимания на издевку Бирмингема.

– Повторяю: я уже не командор, и все, между прочим, благодаря вам, – раздраженно заметил Бирмингем. – Вы обвели меня вокруг пальца, но сделали это так красиво, вы были настолько обворожительны и любезны, что я тогда не поверил своему чутью, которое меня никогда раньше не подводило. Я и сейчас с трудом могу в это поверить. Мисс Батлер, разрешите мне задать вам один-единственный вопрос?

– Да, пожалуйста, но только один, милорд, – равнодушно пожала плечами девушка.

– Как так случилось, что девушка столь благородного происхождения встала на путь жестокости и варварства?

– Хм… А разве лорд Кондрингтон не рассказал вам и губернатору Монкенсону, каким образом мы попали в его руки? Неужели он умолчал об этом столь волнительном событии? – ядовитым голосом спросила Морин.

– Лорд Кондрингтон, привезя вас и пиратскую команду в Порт-Ройал, действительно поделился рассказом о захватывающих событиях, произошедших с ним, но я до последнего момента, пока вы не захватили фрегат…

– …точнее, вернула свой фрегат, принадлежащий мне по праву, – перебила его девушка.

– …Допустим… не верил в то, что о вас рассказывал вице-адмирал.

– Вы не верили, но продолжали нас преследовать? – осведомилась Морин.

– У меня был приказ, миледи, а я военный человек и не имею права его игнорировать.

– А какой приказ вы получили сейчас, милорд? Втереться нам в доверие, рассказав слезливую историю о своем разжаловании, уверить в ненависти к лорду Кондрингтону, чтобы потом по его приказу заманить нас в ловушку? – напрямую спросила девушка бывшего командира.

– Не перестаю поражаться вашей мудрости, мисс Батлер, – слегка улыбнулся Бирмингем. – У вас мужской склад ума и сильный характер. Вас трудно чем-то запугать. Вы подвергли меня в изумление!

– Не уходите от темы, мистер Бирмингем, – прервала его Морин, садясь в кресло. – Итак, милорд. Что заставило вас примкнуть к нашей команде? Мы сейчас находимся в оживленном месте, и в крайнем случае завтра вас подобрал бы какой-нибудь торговый корабль. Погода стоит теплая и тихая, вы легко продержались бы. Значит, вами двигало не чувство самосохранения. Тогда что? Простое любопытство? Или….

– Мисс Батлер, вы, вероятно, не поверите мне, да и я на вашем месте поступил бы точно так же, но я захотел попасть на ваше судно не из праздного любопытства, хотя, соглашусь, мое первое побуждение было именно таким… Миледи, я исчерпал себя на военной службе. Учитывая мое поражение, я до конца моих дней драил бы палубу. Вы ведь никогда не бывали на военном корабле, миледи? Поверьте – это сущий кошмар. Простые солдаты, словно рабы на этих судах. Командир – бог и царь! И если он тебя невзлюбил, шансы выжить равны нулю. Посмотрите на мою спину, мисс Батлер, и тогда поймете, о чем я говорю. «Драная кошка» не раз прохаживалась по моей спине.

– Вы хотите вызвать у меня жалость, раз я стала причиной всех ваших бед?

– Не вас я считаю своим врагом, мисс Батлер, – спокойно проговорил Бирмингем. – Я не знаю вашей подлинной истории, но уверен, что такая девушка, как вы, вряд ли сошла с праведного пути по доброй воле.

– Вы хотите знать всю правду, мистер Бирмингем? – Морин задумчиво взглянула на промокшую фигуру командора. – Хорошо. За ужином я расскажу вам все, ничего не утаив. Но в ответ на свою откровенность я жду не менее откровенного рассказа от вас… А сейчас идите и переоденьтесь… Абери! – крикнула девушка, и в дверях тут же возник ее верный телохранитель. – Позови мистер Дункера!

– Слушаюсь, кэп! – поклонившись, ответил индеец и мгновенно исчез в дверях.

Через несколько секунд дверь вновь отворилась, и на пороге появился боцман.

– Отведите командора в камбуз и прикажите коку сделать ему рамбульон.

– Есть, капитан! – проворчал боцман, злобно поглядывая из-под нависших бровей на бывшего командора. – Пойдемте!

– Благодарю вас, мисс Батлер… то есть я хотел сказать, капитан, – произнес Бирмингем и вышел из каюты.

– Вы ему верите, Морин? – спросил вошедший лорд Рочестер, проводив взглядом командора.

– Не знаю, что и сказать, – покачала головой девушка. – Он старался казаться искренним…

– А что, если это ловушка? Если они заранее все так и запланировали? – многозначительно поглядев на Морин, спросил Эдвард.

– Тогда я повешу его загорать на нок-рее, – жестко произнесла девушка, с вызовом поглядев на милорда.

Потом она встала и подошла к лорду Рочестеру, по-дружески положила руку на его плечо и, улыбнувшись, нежным голосом попросила:

– Эдвард, будьте добры, распорядитесь, чтобы ужин подали в кают-компанию. Нас будет четверо.

– Четверо? – недоуменно переспросил Эдвард.

– Да, четверо: вы, мистер Лоу, командор и я. При всех ему будет гораздо труднее говорить неправду. Вот тогда мы и определим: шпион он или нет.

Ужин прошел в напряженной атмосфере. Каждый чувствовал себя не в своей тарелке, и из-за этого разговор не клеился. Мистер Лоу и лорд Рочестер, относившиеся к незваному гостю с недоверием и настороженностью, предпочитали скорее молчать и слушать, чем разговаривать. Поэтому Морин, на правах хозяйки, пыталась вести светскую беседу, стараясь, как дипломат, старательно обходить щекотливую тему истинной цели приглашения бывшего командора на ужин. Она разговаривала так непринужденно, сохраняя внешнее спокойствие, что казалось, будто эта беседа проходит не в кают-компании мятежного корабля, а в светском салоне. Командор чувствовал настороженность со стороны своих собеседников, и поэтому, когда мужчинам принесли херес и они с разрешения Морин закурили сигары, Бирмингем не выдержал и спросил:

– Мисс Батлер, разрешите мне напомнить вам, что в утренней беседе вы обещали рассказать о причине вашего побега. Вы не сочтете меня слишком навязчивым?

– Отнюдь, извольте, если это вас так сильно заинтересовало. К тому же мистер Лоу и лорд Рочестер смогут в любой момент подтвердить мои слова, ибо являются непосредственными участниками всех тех событий, к которым вы испытываете неподдельный интерес.

Конечно, пересказывая свою историю, Морин старалась не поддаваться эмоциям и не углубляться в подробности. Но и сдержанного рассказа оказалось достаточно для того, чтобы по его окончании Бирмингем встал и, подойдя к девушке, поцеловал ее руку.

– Мисс Батлер, примите мои искренние соболезнования. Мне очень жаль. Лорд Кондрингтон оклеветал вас и всю вашу семью. Если бы я знал об этом раньше, – он сокрушенно покачал головой.

– Не надо ничего больше говорить, милорд. Случилось то, что случилось. Даже если бы вы и знали правду, я сомневаюсь, чтобы вы встали на нашу защиту. Вы же сами сказали, что приказ есть приказ, – холодно отозвалась девушка. – Но меня в настоящее время больше интересует будущее, нежели прошлое. Мне хотелось бы узнать у вас о планах лорда Кондрингтона.

– Мне практически ничего не известно, – осторожно заметил бывший командор.

– Мистер Бирмингем, вы набиваете себе цену? – недовольным тоном спросил лорд Рочестер. – Сами посудите: если вы не располагаете никакими данными о развернувшейся операции вице-адмирала, то какой нам от вас прок?

– Это вам решать, – спокойно ответил Бирмингем. – Я уже говорил мисс Батлер, что напросился на ваш корабль только потому, что в армии у меня нет будущего: максимум, на что я могу рассчитывать, – это драить вонючую палубу, пока не сгнию заживо на военном судне. Мне все равно, что со мной будет. Порт-Ройал ушел под воду вместе со всем моим имуществом. Если я вернусь в Лондон, то в лучшем случае буду чьим-то подмастерьем, так как вице-адмирал сделает все, чтобы опорочить мое честное имя. У меня нет перспектив, а значит, нет и жизни.

– Так, так, – отозвался мистер Лоу, до сих пор молча сидевший в отдаленном углу каюты и исподлобья разглядывавший командора. – А принеся на золотом блюде голову нашего капитана, вы не только вернете себе звание, но и получите неплохое вознаграждение… Капитан, я предлагаю вздернуть на рее этого господина. И чем скорее мы это сделаем, тем это будет лучше для всех.

Морин молчала, не сводя проницательного взгляда с сидящего напротив командора. Тот, не выдержав ее тяжелого взгляда, опустил глаза и тихо произнес:

– Вы вправе поступать со мной так, как вам велит ваша совесть… Единственное, что мне удалось узнать (а вы понимаете, что после разжалования я уже не мог принимать участия во встрече, которую организовал лорд Кондрингтон), это то, что вице-адмирал планирует окружить вас и блокировать около Багамских островов, в том месте, где чаще всего видели ваш корабль в последнее время. Там он и будет вас дожидаться.

– Это все? Вы ни о чем не умолчали? – сохраняя внешнее спокойствие, спросила Морин, хотя сердце ее готово было выпрыгнуть от волнения.

– Да, капитан, я рассказал все, что знал. И теперь я покорно жду вашего решения, – приложив правую руку к сердцу и слегка склонив голову, смиренно произнес бывший командор.

– Пока вы свободны, – бесстрастным голосом сказала Морин. – Идите!

Поблагодарив за ужин, Бирмингем неторопливо вышел из каюты.

– Вы ему верите, капитан? – спросил квартирмейстер.

– И да и нет, – глухо ответила девушка. – С одной стороны, он затаил обиду на лорда Кондрингтона за то, что тот не дал ему шанса исправить ошибку, но с другой стороны, именно мы и являемся причиной всех его бед. То, что вице-адмирал собирает силы около Багам, я догадывалась и раньше, и это подтверждает слова командора. И скажу прямо – времени у нас не так уж и много. Если вся его эскадра соберется воедино, нам придется столкнуться со сложно решаемой задачей. Силы будут столь неравны, что одной изобретательности будет явно недостаточно.

– Я согласен с вами, Морин, – поддержал ее Эдвард. – Следовательно, надо как можно быстрее выгрузить добычу, загрузить провизию, пополнить запасы пороха и встретиться с врагом лицом к лицу.

– Так мы и сделаем, – подтвердила Морин и встала с кресла, показывая тем самым, что ужин окончен.

– А что делать с командором? – поинтересовался квартирмейстер.

– Мистер Лоу, – медленно подходя к мужчине, заговорили Морин, глядя на него в упор. – Если заметите какой-нибудь подвох с его стороны или заподозрите в чем-то этого человека, – тут она помедлила. – Тогда… убейте его!

– Слушаюсь, капитан! – ответил квартирмейстер и решительно вышел из каюты.

Закрыв за собою дверь, он увидел стоявшего за ней Абери, верного телохранителя Морин. Остановившись около него, мистер Лоу тихо произнес:

– Ни на шаг не отходи от капитана: ни днем ни ночью. Если с ней что-нибудь случится, клянусь сатаной и преисподней, я лично выпотрошу тебя, а затем скормлю твое тело акулам.

– Да, конечно, – так же тихо проговорил Абери, привыкший к подобному обращению квартирмейстера. – Меткое око может не сомневаться: Абери ни на шаг не отстанет от женщины с волосами цвета солнца.

– Чтоб твои внутренности сожрал Кракен! – вспылил мистер Лоу. – Сколько раз я требовал, чтобы ты забыл свои варварские привычки. Ты в море, а не в своих джунглях, черт возьми!

Сказав это, он пошел прочь, кляня Абери и всех краснолицых на чем свет стоит. А тот, глядя ему вслед, только улыбнулся, а затем занял позицию у двери кают-компании, готовый в любую минуту перегрызть горло каждому, кто посмеет посягнуть на жизнь капитана…

…Через несколько дней корабль без происшествий достиг Бермудских островов. Очутившись на одном из многочисленных необитаемых островков и найдя на нем свой тайник, команда перетаскала туда все трофеи, добытые за последние месяцы в сражениях с английскими судами. Хорошо замаскировав его, они в тот же день покинули островок и отправились в один из маленьких портов Сомерсетского острова, где в обстановке строжайшей секретности, которая стоила им немалых денег, пополнили свои запасы продовольствия и забили трюмы порохом, ядрами, бомбами и картечью. Кроме того, помимо перечисленных снарядов, на борт погрузили сангренель и химические шашки. Мистер Лоу и мистер Гик, канонир фрегата «Эвмена», знали свое дело и потрудились на славу. Когда корабль был полностью подготовлен к отплытию, вся команда собралась на палубе в ожидании приказа капитана. Морин и сопровождавшие ее лорд Рочестер и верный Абери поднялись на мостик. Несколько десятков пар глаз в молчании следили за каждым движением своего командира. Командор Бирмингем, принимавший в течение нескольких дней самое активное участие в делах команды (под пристальным вниманием квартирмейстера, который продолжал с недоверием относиться к вновь прибывшему), с любопытством рассматривал лица пиратов. Они смотрели на Морин если не с обожанием, то, по крайней мере, с видом людей, готовых в любой момент пойти за своим капитаном в огонь и в воду, если он прикажет. Очутившись на фрегате, Бирмингем сразу отметил про себя, что на корабле царит атмосфера жесткой дисциплины и полного равноправия. Кодекс, с которым согласился каждый пират, взойдя на борт фрегата, свято соблюдался, а провинившихся жестоко наказывали. Сначала командор с трудом верил, что попал на пиратский корабль, ибо не каждый военный корабль мог похвастаться такой сплоченностью и подчинением начальству. Все на фрегате было необычно: девушка-капитан, чистота, порядок, беспрекословное повиновение. И вот сейчас он стоит вместе со всеми и смотрит на прожженных, заматеревших и огрубевших морских волков и не верит своим глазам: они как загипнотизированные наблюдают за капитаном и с нетерпением ждут его приказа!

– Мы неплохо потрудились в последнее время. Как я и обещала в самом начале нашего совместного пути, ваши карманы теперь не пусты. По возвращении из плавания мистер Лоу разделит между вами доставшиеся ценности поровну… Уже много месяцев подряд мы бороздим просторы океана, томясь в ожидании момента, когда Господь позволит нам отомстить за все наши унижения и беды. Это время настало. По воле божьей ненавистный город, где мы должны были закончить наш жизненный путь, стерт с лица земли. И теперь никто из нас уже не станет украшением главной площади Порт-Ройала! Но есть главный враг – тот самый человек, который привез нас в кандалах в Порт-Ройал, который чуть не лишил вас жизни вслед за моими отцом и женихом и вашими товарищами. Это тот самый враг, который поклялся вздернуть нас на рее, если мы попадемся ему в руки. Сейчас его силы еще рассредоточены по всему региону. Военные корабли разыскивают нас в надежде привезти наши головы в Лондон. И вот теперь ответьте мне на вопрос: готовы ли вы смириться со своей участью и стать молчаливым скотом, которого будут убивать без суда? Позволите ли вы, гордые рыцари моря, лишить вас свободы и опять заковать в кандалы?

– Нет, не позволим! – в один голос дружно гаркнули пираты, подняв над головами кто топор, кто саблю, кто букан.

– Так давайте покажем этим английским стервятникам, чего мы стоим! – воскликнула Морин, обводя пылающим взором толпу людей, стоявших внизу.

– Капитан! – вдруг раздался голос среди гудящей своры пиратов. – Мы тут с парнями посоветовались…

– Что такое, мистер Дункер? – надменным тоном спросила девушка, высоко вздернув голову и гордо взглянув на него.

– Капитан… мы хотим преподнести вам маленький подарок, – слегка смутившись, ответил боцман, неся на вытянутых руках прекрасный дюссак, сделанный из прочной дамасской стали. – Это на память и в знак нашей преданности вам.

Взяв у него из рук грозное смертоносное оружие, Морин оглядела притихшую внизу команду и затем, подняв правую руку, в которой был зажат подаренный дюссак, громким уверенным голосом произнесла:

– Держать курс на Багамские острова! Докажем этим господам, что мы тоже люди, и никто не имеет права покушаться на нашу свободу и жизнь, а также безнаказанно убивать наших близких и родных!

 

Глава 29

Багамские острова имеют (о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки) давнюю историю. Еще до прихода европейцев здесь обитали индейские племена, от богатой культуры которых остались лишь черепки и такие слова, как «табак» и «каноэ». С 1492 года, когда Христофор Колумб впервые ступил на эти земли после многодневного изнурительно плавания, началась новая эра в истории островов. Но, к сожалению, для местных жителей в ней не оказалось места. Через двадцать пять лет индейцы полностью были уничтожены или перевезены испанцами на плантации, которые начали разрабатываться с появлением первых европейцев. Испанские галеоны наводнили весь Новый Свет. Они бороздили водные просторы в поисках новых источников богатств, в которых так нуждалась испанская корона. Груженые сокровищами, украденными или отвоеванными у местных жителей, корабли часто шли сквозь богатые рифами воды Багамских островов. Но не каждый галеон достигал родной земли. Легенды о многочисленных судах, затонувших в этих местах, мифы о золотых слитках, сундуках, покоившихся на мелководье, которые после бури ударной волной выбрасываются на берег, стали привлекать на Багамские острова пиратов, которые вскоре основали там Каперскую республику. Удобные бухты для ремонта, узкие каналы, множество мелководных участков – все это способствовало развитию пиратства в этой части земного шара. Более того, и Британская корона, получавшая львиную долю от разбоя пиратов в этом регионе, в начале XVII века способствовала расцвету пиратства, поощряя их, что, в свою очередь, благоприятствовало развитию и укреплению их главной базы – Чарль-Таунса. Этот город не был так известен, как Порт-Ройал или Тортуга, но в истории пиратства сыграл немаловажную роль.

Но шли годы, и политика Англии менялась. Теперь страна уже не нуждалась в каперах, и обитатели Багамских островов, большинство которых составляли пираты, были объявлены вне закона, и на них началась настоящая охота. Вот к этим островам, окутанным слухами и легендами о несметных сокровищах, зарытых пиратами, и стягивалась эскадра под командованием лорда Кондрингтона, с нетерпением поджидавшего своего врага. Курсируя между островами, он с видом хищника, выслеживающего свою жертву, практически все время проводил на палубе, всматриваясь в горизонт в надежде обнаружить фрегат и наконец-то насладиться триумфом победы.

– Милорд! Вельботы справа по борту! – крикнул впередсмотрящий.

– Где? – резко повернувшись, спросил вице-адмирал, устремив свою подзорную трубу в ту сторону, куда указывал матрос.

– Два румба справа по курсу, сэр, – уточнил впередсмотрящий.

– На фоке… шкоты ослабь! – быстро скомандовал лорд Кондрингтон. – Приготовиться к повороту бакштаг!

Подойдя ближе к вельботам, на которых они увидели людей, одетых в форму английских моряков, а скорее, в то, что от нее осталось, вице-адмирал приказал:

– Мистер Томсон, прикажите убрать паруса и лечь в дрейф!

– Есть, сэр… Убрать паруса! Лечь в дрейф! Товсь принять на борт!

Когда истощенные и изможденные долгим пребыванием в море без воды и пищи матросы были подняты на корабль, лорд Кондрингтон в одном из них узнал офицера, который две недели назад отплыл на поиски Морин Батлер на военном фрегате «Громовержец».

– Капитан Герат? – удивленно вскричал лорд Кондрингтон. – Что все это значит? Где ваш корабль, черт возьми?

– Они… – еле шевеля потрескавшимися губами, прошептал капитан.

– Кто «они»? – раздраженно переспросил вице-адмирал.

– Фрегат «Эвмена», милорд… они уничтожили нас, сэр, – через силу выдавил из себя капитан Герат и потерял сознание.

– Врача сюда, быстро! – рявкнул лорд Кондрингтон и, посылая проклятия дублинской ведьме, заперся в своей каюте, чтобы собраться с мыслями и разработать новый план.

Но, увы, ничего интересного не приходило ему в голову. Он никак не мог сосредоточиться. Ярость бушевала в нем так сильно, что не давала разуму приняться за дело. Лорд Кондрингтон метался по каюте, как раненый зверь по клетке, понимающий, что выбраться на свободу будет нелегко. Даже через дверь подчиненные могли слышать гневный голос вице-адмирала:

– Проклятая девчонка! Да попадись ты мне в руки, я раздавлю тебя, как блоху, как вонючую крысу!.. Никто!.. Никому не позволено так поступать со мной!.. Дублинская дрянь!.. Мерзавка!.. Я посажу тебя в клетку и буду возить по городам, как обезьяну!.. Будь ты проклята, ведьма!

Если бы Морин видела вице-адмирала в этот момент, то порадовалась бы своей первой – эмоциональной – победе над этим человеком, ибо когда человек перестает конт ролировать свои эмоции и начинает терять самообладание, он делает первые шаги к поражению.

Но девушка и ее команда в этот момент находились еще очень далеко от места готовящихся событий, борясь с новыми испытаниями, выпавшими на их долю.

Желая сократить путь и как можно быстрее достигнуть Багамских островов, они выбрали кратчайший путь. Но подхваченный западным ветром фрегат был отнесен далеко на восток, а затем, попав в мощное Канарское течение, оказался в той части Атлантического океана, которую моряки издавна прозвали «кладбищем кораблей».

Саргассово море, которое у моряков считается воплощением зла, лежит как раз между Бермудскими и Багамскими островами. Огромное количество парусников нашли свое последнее пристанище в этих странных водах, поверхность которых устлана цепкими, коварными буро-зелеными водорослями – «саргассум». И команде фрегата, к несчастью, пришлось на собственном опыте испытать все «гостеприимство» Саргассово моря. Куда моряки ни кидали взгляд, повсюду виднелись зеленые луга, простирающиеся до самого горизонта. Но не это было самым страшным в положении фрегата «Эвмена». Застывшая гладь моря, покрытая бурыми водорослями, безжизненно повисшие паруса, свидетельствовавшие о полном штиле, палящее безжалостное солнце и абсолютная тишина – вот что заставляло сжиматься от страха сердца моряков. Повсюду в водорослях виднелись обломки кораблей, немых свидетелей когда-то разыгравшихся трагедий, а также уродливые стволы деревьев, пригнанные сюда течением. Мертвый штиль, злейший враг парусов, оставил их бессильными и бесполезными, а море, гладкое, как стекло, застыло в немом ожидании чуда, которое только и могло вырвать судно из коварных цепких когтей смерти. Каждый член команды фрегата, глядя на зеленые просторы, задавал себе один и тот же вопрос: «Сколько часов, дней, недель, а может, и месяцев, придется провести в этом странном плену?»

В первые дни казалось, что судно просто стоит на месте. Но расчеты, произведенные Морин и лордом Рочестером, показали, что судно незаметно дрейфует и дрейфует по кругу. Эта новость, мгновенно облетевшая всю команду, усилила тоску и уныние пиратов.

– Помяните мое слово, – проворчал Билли, самый старый пират в команде, – Дейви Джонс доберется до наших душ, вот вам крест.

– С каких это пор ты стал таким верующим? – окликнул его Гик, старший канонир фрегата.

– И ты будешь таким через пару недель, Гарри, – насмешливо ответил Билли, оскалив свои пожелтевшие от старости и табака зубы.

– А это правда, что здесь водятся русалки? – спросил юнга Дик Уоткинс, вытирая рукавом рубахи пот со лба. – Я читал…

– Ой, только не заливай: «я читал»! – оборвал его Оскар Крокфул, плотник корабля. – Не смеши меня. Ты букву «А» не отличишь от «В».

– Я… меня матушка учила, – робко заметил Уоткинс, смутившись.

– Матушка! – рассмеялся было Крокфул, но Билли его оборвал:

– Отстань от паренька, Оскар. Чего привязался? А про русалок – брехня, сынок. Где им тут плавать? Вокруг одни водоросли, будь они неладны. А вот призраки коней тут действительно встречаются. Их тут много повыбрасывали испанцы: пастись на пастбищах, – сказав это, старый Билли расхохотался.

– Но тут же вода, – опешил юнга, не осознав, что над ним подшутили.

– Билли шутит, сынок, – похлопав его по плечу, сказал Гарри Гик. – А призраки тут точно водятся, будь поосторожнее. Много славных моряков закончили здесь свою жизнь…

Так вот, за подобными разговорами прошло еще несколько дней. От нестерпимой жары люди почти не выходили из трюмов, хотя и там были не райские кущи. Еды и питья на корабле было предостаточно, но не зная, сколько времени они пробудут в этом Богом забытом месте, Морин распорядилась уменьшить рацион; особенно это касалось воды. Новое распоряжение вызвало недовольство и ропот среди команды. Живя сегодняшним днем, пираты редко думали о будущем, предпочитая наслаждаться жизнью сейчас, ведь для многих «завтра» (учитывая специфику их образа жизни) могло и не наступить.

– Жара дикая, а эта ведьма сокращает воду, – проворчал Крокфул. – Не хочу я терпеть, и все тут!

– Ты бы, Оскар, был поосторожнее. Мисс, как-никак, наш капитан, и пусть меня заплюет дьявол, она отличный капитан. Я уж знаю, многих перевидал. Так что не бухтел бы ты, – молвил Билли, который среди товарищей считался самым умным и умудренным опытом моряком. – Что ни говори, а девчонка, то есть наш капитан, молодец, – продолжил он, положа рядом с собой курительную трубку. – Хотя ума не приложу, откуда она все знает… Не каждый опытный моряк мог бы все так правильно рассчитывать… Помню, как сейчас, ходил я с Черным Биллом… так вот, был однажды такой случай… застряли мы около Мадагаскара. Шесть недель прозагорали мы на солнышке. Жара стояла, как сейчас: ни ветерочка, ни облачка на небе. Ну мы и давай хлестать воду. За неделю выдули все бочонки…

– А потом? – поинтересовался Гик.

– А потом мы сначала выпили кровь всех кур и баранов, – ответил словоохотливый Билли, вырезая из куска затвердевшего сыра фигурку барана. – А когда они закончились… – он замолчал и только усмехнулся.

– Что случилось потом, Билли? – спросил Крокфул, не поняв концовки рассказа старого товарища.

– Да, мистер Билли, расскажите, что случилось потом, – робко попросил его юнга.

– Тебе, сынок, лучше этого не знать, – отозвался Билли, продолжая мастерить фигурки из старого сыра.

– Вы пили кровь людей? – наконец-то дошло до плотника, у которого от собственных же слов волосы зашевелились на голове.

– А как мы еще могли выжить? – усмехнулся Билли, посмотрев на окружавших его пиратов. – Одно скажу: когда в паруса подул свежий ветер, мы многих не досчитались…

Все пираты замолчали, удрученные услышанным рассказом. Они не раз слышали о каннибализме среди индейцев, но услышать такой жуткий рассказ из уст европейца? Им стало страшно!

– А вообще вот что я скажу, парни, – положив на пол нож, изрек Билли. – Это Господь за все наши грехи посылает нам испытание. Попомните мои слова. Нагрешили мы, братцы, по полной. Вот и сидим в этой дыре. Но придет час расплаты! Точно. И на страшном суде каждому воздаться по его заслугам!

– Да чтоб тебя сожрал Кракен! Хватит нас запугивать, Билли, – окрысился Оскар. – Можно подумать, мы одни ведем такой образ жизни. Вон Генри Морган, даже губернатором стал!

– Ага, а потом сдох от чахотки, – добавил Гик. – Ты прав, Билли, это Господь наказывает нас. Уж больно много невинных душ мы загубили ради золота.

– Да катитесь вы к Дейви Джонсу! Вы что тут, все ополоумели? – Оскар вскочил на ноги, выхватывая нож и изрыгая проклятья.

– Вот из-за таких, как ты, Оскар, мы здесь, – ответил Гик. – Ты и твой дружок Дункер постоянно баламутите воду. Все вам мало. Вы и бунт против капитана хотели затеять, а это тоже грех.

Ничего не говоря, Оскар с рычанием ринулся было на Гарри, но грозный окрик остановил его.

– Назад, мистер Крокфул, назад! Не хватало еще здесь поножовщины… А ну, брось нож!

– Слушаюсь, мистер Лоу, – опустив нож и усаживаясь на место, ответил Оскар. – Просто тут такие разговоры ведутся…

– Я все слышал… Не то чтобы я был согласен с Билли, но доля правды в его словах есть. Я не знаю: проклятье это или расплата за грехи. Знаю только одно: если мы и впрямь выберемся отсюда, то постараемся жить по-новому… А сейчас – всем развлекаться, хватит вам брататься с морским дьяволом.

Но исполнить его команду было сложнее, чем произнести. Вынужденное безделье выматывало матросов больше, чем шторм. Карточные игры и игра в кости, популярные на корабле среди матросов, уже через несколько дней изрядно поднадоели. С выпивкой дела обстояли еще хуже: Морин распорядилась выдавать ром в чистом виде только по особым случаям, в остальное время добавлять его в воду лишь в качестве дезинфекции, так как качество воды с каждым днем становилось все хуже и хуже. Каждый пытался найти себе занятие, чтобы как-то скоротать долгие бесконечные часы ожидания: кто вырезал из дерева и затвердевшего сыра незамысловатые вещицы, украшая свои пожитки, кто устраивал пляски и распевал морские песни. Иногда их существование скрашивала музыка, доносившаяся из кают-компании. Сидя за стареньким клавесином, Морин своими тоненькими пальчиками извлекала из него звуки чудной мелодии, наполняя непонятным трепетом огрубевшие души пиратов.

Но однажды на рассвете, после многодневного пребывания в этом адском месте, моряки и капитан были разбужены вахтенным, сообщившим им, что в трех кабельтовых от них плавает старинный испанский галеон. Судя по внешнему виду, он дрейфовал в бурых зарослях уже очень-очень давно. Обшарпанный корабль, потерявший весь внешний лоск и обросший от долгого пребывания в море ракушками, с полинявшими порванными парусами выглядел малопривлекательно. Оживленные таким неожиданно представившимся развлечением, пираты, с разрешения капитана, отправились на вельботах на разведку. Каково же было их удивление, когда они прибыли на испанский галеон. Корабль, с которым им посчастливилось столкнуться, был построен больше века назад! Груженый серебряными слитками и сундуками с монетами, которые испанцы чеканили в Новом Свете, галеон представлял собой ценную находку. Но когда эйфория поутихла, в сознание моряков закрался страх: испанец ходил здесь уже сто лет! Значит, и они могут застрять в этом болоте навсегда. Восторг быстро сменился унынием. Вид золота уже не приносил прежней радости. Да и зачем оно им здесь? Но, тем не менее, оставлять его на галеоне им не хотелось. Решив посоветоваться с остальными, команда притихших разведчиков вернулась на фрегат.

Несмотря на то что общее настроение команды еще больше ухудшилось, Морин ликовала в душе: вид потрепанного временем корабля натолкнул ее на весьма удачную мысль.

– Мистер Рочестер и мистер Лоу! – строго сказала девушка, стараясь скрыть свой восторг. – Пройдите в кают-компанию. И немедленно!

Усевшись вокруг стола, мужчины почтительно уставились на Морин, которая стояла к ним спиной возле окна и обозревала бескрайние зеленые просторы.

– Вы, наверное, заинтересовались целью, с которой я собрала вас здесь, – начала девушка, прервав затянувшееся молчание. – Глядя на утреннего гостя, я придумала неплохую идею и хотела бы поделиться ею с вами.

– Мы внимательно слушаем вас, капитан, – переглянувшись с квартирмейстером, произнес лорд Рочестер.

– Благодарю… Так вот, я продолжу. Вид облезлого и обшарпанного корабля натолкнул меня на мысль, что, появись он сейчас в оживленных водах Карибского бассейна, ужас и паника охватили бы все побережье. От него убегали бы как от прокаженного. И при наличии хорошего хода он имел бы колоссальное преимущество перед остальными парусниками.

– Да, но мы вряд ли восстановим его, кэп, – с сомнением покачал головой мистер Лоу.

– А зачем его восстанавливать? – недоуменно спросила Морин. – Наше судно для этих целей подойдет идеально.

– Что? – в один голос вскричали Эдвард и квартирмейстер.

– Да, именно «Эвмена». За многие месяцы плавания наше судно сильно примелькалось, и даже небольшие изменения вскоре не спасут его. Ведь именно его ждут на Багамских островах корабли лорда Кондрингтона. Но если мы его изменим до неузнаваемости, то, таким образом, собьем врага с толку, что даст нам огромное преимущество. Что скажете, господа?

– Все это хорошо, кэп, – проворчал мистер Лоу, – но для начала неплохо было бы вырваться из этого гиблого места. А что, если мы застряли здесь, как тот галеон? Вы сами видите: настроение команды с каждым днем ухудшается, и скоро будет тяжело держать их в подчинении.

– Я думала, что суеверие – это удел слабых людей. Вот уж никак не ожидала услышать такие слова из ваших уст, мистер Лоу.

– Я практик, капитан. И скажу прямо: если мы еще здесь пробудем хотя бы месяц, парни от жары и безделья начнут сходить с ума.

– Тем более, это неплохой способ немного их расшевелить. Займитесь делом, мистер Лоу, а ветер я вам обещаю, – многозначительно глядя на квартирмейстера, уверенно ответила Морин.

– Как скажете, капитан.

– Предложение Морин, то есть капитана, разумное, – вставая, проговорил лорд Рочестер. – Только в какое судно вы планируете превратить фрегат: торговое или китобойное?

– В Летучего голландца, господа, – ответила Морин и усмехнулась, увидев, как расширились глаза ее собеседников. – Парусами, конечно, ради такого дела жертвовать не будем, но заменить их линялыми, выцветшими парусами и пришить к шкаторинам порванные куски парусины можно. Запомните: самое важное, это чтобы ни они, а мы погнались за ними и смогли ударить с тыла. Что скажете?

– Вы капитан, и вам решать, – пожал плечами квартирмейстер, хотя в душе он однозначно одобрил план девушки. Но (как и положено опытному, закаленному в боях морскому волку) внешне он сохранил свою обычную невозмутимость.

– Тогда, – подытожил Эдвард, – если возражений нет, то с завтрашнего дня приступим к делу.

– А как быть с золотом? – уже находясь в дверях, спросил мистер Лоу, вопросительно поглядев на девушку.

– Возьмите только самое ценное. Не стоит слишком перегружать корабль, – сухо ответила Морин. – Но предупреждаю: на первом же острове, который попадется нам на пути, вы должны будете оставить груз. По окончании операции у вас будет достаточно времени собрать ваш приз воедино.

– А если мы встретим корабли раньше? – допытывался квартирмейстер.

– Тогда ваше золото пойдет на украшение русалкам, мистер Лоу, – пожала плечами Морин.

Все последующие дни команда, несмотря на жару, трудилась не покладая рук. С испанского галеона, который начал постепенно удаляться от фрегата, было перевезено только самое ценное, и пираты принялись за фрегат. После того как его подвергли искусственному старению, он и вправду издали стал походить на Летучего голландца. Суеверные моряки крестились и с опаской ожидали дальнейших событий.

Но судьба как будто только и ждала этих перемен. На следующий день после окончания работ по замершим на длительное время парусам пробежала дрожь. Корабль слегка вздрогнул, как бы просыпаясь после векового сна. Выбежавшие на палубу люди увидели, как по стоячей воде пошла мелкая рябь, которая с каждой секундой все увеличивалась и увеличивалась. А еще через мгновение они почувствовали свежий бриз, который ласково прикоснулся к воспаленной от жгучих лучей солнца коже усталых, измученных жарой людей.

– Все по местам! – скомандовала Морин. – Добавить дополнительные паруса! Живее, если не хотите сгнить в этом болоте!

Но моряков и не нужно было подгонять. Обрадованные возможностью навсегда покинуть зеленые просторы Саргассово моря, они трудились не за страх, а за совесть. Благодаря их усердию уже через два часа, подгоняемый свежим попутным ветром неузнаваемый корабль (который теперь на самом деле напоминал призрака) стремительно понесся по чистой воде.

 

Глава 30

– Капитан, люди начинают роптать, – доложил лейтенант Джонсон вице-адмиралу, войдя в кают-компанию. – Они устали и хотят на берег.

– Какое мне до этого дело, лейтенант? – грубо отозвался лорд Кондрингтон, не отрывая взгляда от карты. – Это ваши проблемы! Я не должен усмирять команду, когда она выходит из повиновения. Пообещайте им… ну, скажем, пятьдесят талеров тому, кто первым увидит черно-желтого дьявола.

– Это временная мера, которая отвлечет команду на день-два. Но потом недовольство вспыхнет вновь, причем с новой силой.

– А что, порку кто-то отменил? – холодно заметил вице-адмирал и, наконец оторвав глаза от карты, надменно поглядел на стоявшего перед ним лейтенанта. – «Девятихвостка» хороший аргумент, чтобы закрыть рты недовольным.

– При всем моем уважении, милорд, но мне не хотелось бы принимать такие крайние меры перед боем, сэр. В самый важный момент мы можем лишиться половины команды, которая безоговорочно сдастся и перейдет на сторону пиратов.

– Что? – вскочил лорд Кондрингтон. – Да как вы смеете говорить мне об этом?

– Милорд, – почти умоляюще произнес лейтенант Джонсон. – Дайте людям эти два дня отдыха, и они пойдут за вами в огонь и в воду.

Вице-адмирал заложил руки за спину и в задумчивости прошелся по каюте.

– Хорошо, лейтенант Джонсон, – наконец, промолвил он. – Я даю вам один день. Мы сегодня же найдем подходящий для отдыха остров и остановимся в удобном для этого месте. Но запомните: если мы упустим мерзавку, я лично закую вас в кандалы.

– Слушаюсь, милорд, – отдав честь, ответил лейтенант и поспешно удалился, желая обрадовать ожидавшую его возвращения команду.

– Где ты? Где же ты, черт возьми?! – испепеляя карту взглядом, вслух произнес вице-адмирал. – Не может быть, чтобы ты так легко сдалась и исчезла, не достигнув своей цели.

День пролетел незаметно. Но, увы, за время, проведенное на твердой земле, команде удалось только немного отдохнуть, а не полностью восстановить потерянный за время нудного продолжительного плавания и утомительной работы боевой дух. Однако, вернувшись на корабль, они с радостью встретили весть о призе в пятьдесят талеров за острый взгляд и везение. Целыми сутками, сменяя друг друга, матросы воспаленными от морских брызг глазами всматривались в горизонт, но тот и днем, и ночью (если не считать рыболовных и торговых судов) был абсолютно чист. Через неделю уныние опять охватило команды трех военных кораблей, курсировавших вдоль Багамских островов.

Как-то вечером к вице-адмиралу подошел лейтенант Джонсон.

– Сэр, – слегка покашляв, чтобы привлечь внимание лорда Кондрингтона, который в задумчивости уставился на пылающий закат, окрасивший безоблачное небо в кроваво-алый цвет, проговорил лейтенант.

– Что вам? – раздраженно спросил вице-адмирал, догадываясь о теме предстоящего разговора. – Мы останемся здесь до тех пор, пока пиратское судно не будет уничтожено. И даже если мне придется для этого перейти к мерам устрашения! Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду? Я перешагну через любого, кто помешает мне это сделать. Запомните, лейтенант: мне нужна эта девка, и нужна живой! – четко и ясно обозначил свою позицию лорд Кондрингтон.

– Конечно, милорд! Но я пришел, собственно, не для того, чтобы просить вас за команду. Барометр падает. И, судя по показателям, будет ураган.

– Что ж, ночь предстоит длинная. Прикажите на фоке и гроте ослабить шкоты! Натянуть леера! – распорядился лорд Кондрингтон. – И прикажите от моего имени «Попутному ветру» и «Успешному» держаться рядом.

– Слушаюсь, милорд! – ответил лейтенант Джонсон и поторопился выполнить распоряжения.

– Все против нас… все против нас, – пробормотал лорд Кондрингтон в сердцах, стукнув кулаком по планширу.

И действительно, удача, которая, казалось, опять вернулась в руки лорда Кондрингтона, теперь уже навсегда повернулась к нему спиной.

Поздно вечером разразился страшный ураган, частый гость в это время года в Карибском море. Несмотря на принятые меры, корабли разметало в разные стороны. Их жестоко болтало в бурлящих, пенящихся волнах рассвирепевшего океана, а неистовый дождь нещадно хлестал несчастные корабли наотмашь. Ураган, пронесшийся над Багамскими островами, свирепствовал всего несколько часов, но его последствия оказались плачевными. Подхваченный мощной волною фрегат «Успешный» был выброшен на рифы, которыми так славятся Багамские острова, и разбит вдребезги. К несчастью, никому из членов команды не удалось найти спасения на берегу. Капитану Уолкинсу, командовавшему «Попутным ветром», повезло больше: первые же порывы ветра утащили его на север. Сломав только фок-мачту и сорвав гром-марсель, смертельный шквал оставил судно в покое. Раненый корабль, не имевший возможности самостоятельно передвигаться из-за поломки руля и отсутст вия части рангоута, вынужден был дрейфовать и производить ремонтные работы прямо в море. Потеряв во время бури своих спутников, флагманский корабль «Cвятой Георг» остался в гордом одиночестве.

– Что это за обломки? – спросила Морин, когда фрегат, пройдя опасные рифы, вошел в маленькую уютную бухту острова Абако.

– Какой-то корабль, кэп, которому не повезло во время шторма, – решил мистер Лоу, внимательно разглядывая фрагменты разбитого судна, плавающие в воде.

Когда они высадились на берег, чтобы оглядеться, один из матросов указал на лежавший вдалеке какой-то странный предмет. Вернувшись с разведки, матросы рассказали, что это разбитый вельбот, но поблизости нет ни людей, ни следов их пребывания.

– На вельботе должно быть указано название корабля, – сказала Морин.

– Да, капитан, есть. Это «Успешный», – ответил юнга.

– Это один из фрегатов лорда Кондрингтона, – послышался за спинами команды глухой голос.

Морин резко развернулась и поглядела на говорившего матроса.

– И сколько еще кораблей имеется в распоряжении вице-адмирала, командор? – холодно осведомилась она.

– Если исключить тот корабль, который вы потопили, и тот, который разбился на рифах, то у него под командованием осталось только два корабля: флагманский сорокафутовый фрегат «Святой Георг» и другой, более легкий, – фрегат «Попутный ветер».

– И это все? – насмешливо проговорила девушка. – Я-то думала, там целая армада.

– Он рассчитывает на свое умение и мастерство.

– Жаль его разочаровывать, но бой он уже проиграл, – Морин произнесла это таким ледяным голосом, что у стоявших рядом людей волосы зашевелились на головах, а по спинам пробежали мурашки. – Мистер Лоу! – добавила она, повысив голос так, чтобы ее могли услышать все члены команды. – Сейчас полдень. Когда колокол пробьет пять склянок, вся команда, без исключений, должна быть на корабле. Ждать никого не будем!

– Есть, капитан!.. Эй, парни, шевелись! Чего расселись? Чтоб ваши внутренности сожрал Кракен, вы что, не слышали, что сказал капитан?

Работа закипела. Все без исключения приступили к разгрузке тех сокровищ, которые были сняты с испанского галеона. Единственные, кто не участвовал в этой кампании, были Морин, которую не интересовала эта часть дела, и лорд Рочестер, во всем поддерживавший девушку. Ну и, конечно, легкой тенью за Морин всегда следовал Абери, помнивший приказ своего вождя и распоряжение мистера Лоу.

Закрывшись в кают-компании, Морин и Эдвард сидели возле карты и составляли план дальнейших действий.

– А что, если командор солгал? – рассуждал милорд. – Ведь не исключено, что его послали сюда для того, чтобы он дезинформировал нас.

– Я этого не исключаю, но, согласитесь сами, и с двумя хорошо вооруженными судами нам будет нелегко справиться. У них большое численное преимущество.

– Морин, не переживайте, у нас все получится, – уверенно ответил Эдвард и осторожно положил свою руку на руку девушки.

Морин густо покраснела, аккуратно убрала свою руку и отошла от стола к окну.

– Морин, простите, я смутил вас… Я не должен был этого делать, – попытался оправдаться Эдвард, но с каждым словом, с каждой следующей фразой его речь становилась все более и более пылкой: – Но мне невыносимо трудно быть рядом с вами и не попытаться вас обнять. Вы знаете, как я к вам отношусь, и с каждым днем мое чувство не угасает, а, наоборот, только усиливается. Опасность подстегивает его, а беды только закаляют. Я безумно боюсь за вас. Я пришел в ужас, увидев вас тогда в индейской деревне. Вы же знаете, я готов растерзать каждого, кто осмелится причинить вам вред! Во время захвата каждого следующего корабля мое сердце замирает всякий раз, когда вы командуете: «Огонь!» Но не сражение пугает меня, не мысль о собственной смерти. Меня терзает мысль, что с вами может что-нибудь произойти. Я люб…

– Довольно, милорд, – твердо произнесла Морин, прервав речь лорда Рочестера. – Я знаю, что вы хотите сказать, но сейчас не время для подобных объяснений. Я ценю все то, что вы для меня сделали и продолжаете делать. Я бесконечно благодарна вам за то… за то, что вы были рядом все эти бесконечные для меня месяцы. Я всегда чувствую серьезную поддержку и надежную защиту в вашем лице. И с моей стороны было бы жестокой неблагодарностью отвергать вас и… ваши чувства. Но я не могу их принять… Пока не могу… Наше будущее туманно, и я не знаю, где мы будем завтра и что с нами произойдет. Не судите меня строго, прошу вас!

– О нет, Морин, ну что вы такое говорите! Как я могу вас осуждать! – воскликнул Эдвард. – Но я не требую немедленного ответа и ни в коем случае не тороплю вас. Просто пообещайте мне вернуться к этому разговору в будущем, и этого будет вполне достаточно.

– Я не могу ничего обещать, милорд, так как у меня нет будущего, – безжизненным голосом ответила девушка и, не говоря больше ни слова, вышла из каюты, оставив лорда Рочестера в удрученном состоянии.

Ровно к трем часам пополудни распахнутые ветром паруса наполнились силой, и фрегат «Эвмена» легко поплыл, рассекая изящным носом бирюзово-зеленые воды Карибского моря. Было решено обогнуть остров Абако, где команда оставила свое золото, с севера, а затем отправиться на юг, к острову Нью-Провиденс в надежде встретиться с эскадрой лорда Кондрингтона.

Ночь прошла без происшествий, но рано утром Морин была разбужена Эдвардом, который решительно постучал в дверь ее каюты:

– Капитан! Военное судно!

– Я скоро буду, милорд, – быстро ответила девушка, мгновенно вскочив с кровати.

Через минуту Морин выхватила подзорную трубу у лорда Рочестера.

– Где он? – проговорила она, рассматривая океан.

– В трех румбах слева, капитан!

– Мистер Лоу! Свистать всех наверх! Мистер Гик! Приготовить орудие!.. Открыть порты по левому борту!.. Положить руль к ветру!.. Зарядить мушкеты! – начала отдавать команды Морин.

Но взглянув внимательнее на корабль, она довольно усмехнулась и громко произнесла:

– Мистер Лоу! Отставить!

– Не понял, кэп. То есть как это «отставить»? – недоуменно ответил квартирмейстер. Затем он пристально поглядел на нее, чтобы убедиться, что она в своем уме. – Три тысячи чертей, вы собираетесь сдаться?

– Я приказала вам, мистер Лоу, отменить все распоряжения. Что непонятно? – гневно посмотрев на своего подчиненного, сказала Морин. – У меня нет желания с вами пререкаться. Мы уже все это обсуждали: на корабле командует только один человек… Позовите ко мне мистера Бирмингема, но… – она передала свою подзорную трубу квартирмейстеру, – но прежде взгляните сами… Корабль дрейфует и не сможет причинить нам никакого вреда.

– Да, капитан. Конечно, капитан, – пробормотал смущенный квартирмейстер, отдавая трубу обратно. – Через минуту он будет здесь, кэп.

Когда бывший командор подошел к девушке, Морин безо всяких прелюдий передала ему подзорную трубу и как бы невзначай задала один-единственный невинный вопрос:

– Что вы скажете об этом судне, мистер Бирмингем?

– Вам интересно мое мнение, капитан?

– Да, безусловно! Так что же? Я жду!

Острый глаз бывшего командора сразу распознал в военном судне фрегат «Попутный ветер», находившийся под командованием капитана Уолкинсона, который являлся правой рукой лорда Кондрингтона.

– Корабль по непонятным мне причинам лег в дрейф. Если судить по внешнему виду, он не так сильно поврежден, чтобы команда не могла его контролировать. Видимо, у них поврежден руль.

– Ну что ж, – хладнокровно проговорила девушка, – а вот это мы сейчас проверим. Благодарю вас, командор, вы свободны!

Повреждений на фрегате «Попутный ветер», вызванных ураганом, было больше, чем показалось на первый взгляд. Тем не менее команда прилагала все усилия, чтобы в самые короткие сроки исправить положение. За всеобщей работой, которая начиналась рано утром и заканчивалась с наступлением темноты, никто не заметил, что с запада к ним стремительно подходит странное судно. Утро в этот день выдалось пасмурным, и выплывший из-за мыса обтрепанный и обшарпанный корабль не сразу бросился в глаза экипажу. Но когда моряки наконец увидели его, то дикое суеверие проснулось в их душах, одурманивая разум и подчиняя волю. По рядам команды прокатилась волна страха, почти физически ощутимого. Кто-то начал отчаянно креститься, кто-то пытался вспоминать молитву. Более здравомыслящие, в числе которых был и капитан Уолкинсон, не верили в Летучего голландца и сразу осознали, что им предстоит встретиться не с призраками, а с настоящими людьми из плоти и крови. Но, к сожалению, защитить себя они не могли. Военный фрегат, гордость королевского флота, сейчас больше походил на неловкого, неуклюжего броненосца, беспомощно барахтавшегося в морских водах.

– Спустить флаг! – приказал капитан Уолкинсон, понимая, что это самое разумное решение при сложившихся обстоятельствах.

– Вы хотите сдаться пиратам? – удивился его помощник.

– А как вы хотите сражаться? Поделитесь своими идеями. Как мы сможем одолеть отличный парусник с прекрасной артиллерией и лихой командой, не имея фока и части рангоута, зато имея сломанный руль и, в придачу, немало раненых и уставших от непосильной работы людей?

Через час по левому борту к фрегату плавно пришвартовался «Летучий голландец», на котором и вправду были самые что ни на есть настоящие люди. Абордажные кошки крепко вгрызлись в борта раненого фрегата. Когда их закрепили, на палубу в сопровождении пятнадцати до зубов вооруженных матросов спрыгнула молоденькая девушка, одетая в белоснежную сорочку, поверх которой была надета прекрасно сшитая жилетка из черного бархата, украшенного золотой нитью, в черных бархатных штанах, заправленных в высокие сапоги. За малиновый кушак были воткнуты два пистолета, а в ножнах находился подаренный командой дюссак. Золотистые кудри легко развевались на ветру. На лице лежала тень суровости, но в неподдельной холодности была какая-то завораживающая прелесть, тотчас приковавшая к себе внимание пленных моряков.

– Капитан Уолкинсон? – мелодичным грудным голосом спросила Морин.

– К вашим услугам, мисс… мисс Батлер, – смущенно выговорил капитан плененного фрегата, который ожидал увидеть кого угодно, но только не ее.

– Капитан Батлер, – поправил его лорд Рочестер.

– А, милорд, вы тоже здесь? – добавил капитан Уолкинсон, постепенно приходя в себя от удивления.

– Насколько вы понимаете, капитан Уолкинсон, мы захватили ваш корабль, – продолжила разговор Морин, не обращая внимания на замечание капитана. – Я не вижу причин наносить вред команде и убивать невинных людей. В отличие от лорда Кондрингтона, у меня есть совесть и моральные ценности.

– О каких моральных ценностях вы говорите, капитан? – усмехнулся капитан Уолкинсон. – Наверное, топя и грабя корабли, вы придерживались именно их, не так ли? А когда по вашей вине погибали люди, вы тоже о них вспоминали? – закончив тираду, он рассмеялся прямо в лицо девушке. Но пощечина, полученная от квартирмейстера, отбила у него всякую охоту смеяться.

– Благодарю вас, мистер Лоу, – мельком взглянув на того, проговорила Морин.

Затем она прошла немного вперед и, резко развернувшись на каблуках, посмотрела на капитана военного судна.

– Мне странно слышать критику в свой адрес из уст человека, который спокойно наблюдал за сценой, когда мерзавец Кондрингтон убил моего отца и еще нескольких невинных людей. Мне непонятна критика человека, который на суде в Порт-Ройал давал ложные показания, подло оклеветав невинного человека… Что вы на это ответите, капитан Уолкинсон? – с вызовом спросила она.

– Мне нечего сказать в свое оправдание, – повесив голову, ответил капитан.

– Тогда я продолжу, если вы не возражаете… Да, гибли люди, но только те, кто оказывал сопротивление. В большинстве случаев они уплывали живыми и невредимыми. И сейчас я повторяю, что дарую всем свободу; но, разумеется, кроме вас, капитан, и вашего помощника. Остальные, взяв еду и питье, могут отплыть на вельботах в любую из четырех частей света. А вы двое будете моими пленниками до тех пор, пока я не решу, что с вами делать… Мистер Лоу, прикажите доставить их на фрегат. В трюм и под усиленную охрану!

– Как долго вы собираетесь держать нас в плену? – спросил капитан Уолкинсон, на которого уже надели кандалы и собирались вести на фрегат «Эвмена».

– Это будет зависеть от вашей лояльности и от того, как скоро мы встретимся в море с вице-адмиралом, капитан, – с вызовом произнесла Морин, пристально посмотрев в глаза молодому человеку. – Так что на вашем месте я бы подумала прежде всего о СВОЕМ будущем, а не защищала бы Иуду. Рано или поздно мы все равно его разыщем… Впрочем, вам решать. Только предупреждаю, капитан: в трюмах фрегата, увы, нет никаких удобств. Крысы, плесень, долгоносики и прочая нечисть… Подумайте! У вас есть на это время… пока есть…

Морин жестом дала понять, что пленников можно увести. Она уже собиралась пойти дальше, желая осмотреть фрегат до того, как его сожгут, когда услышала за спиной голос капитана Уолкинсона:

– Да подождите же!

Морин вернулась обратно.

– Вы что-то забыли сказать, капитан? – с иронией заметила она.

– Да, мисс… то есть капитан Батлер, – поспешил заговорить капитан военного фрегата. – Я предлагаю вам сделку.

– Это интересно, – усмехнулась девушка и улыбнулась уголками губ. – Итак, я вас слушаю.

– Я прошу вас дать мне слово, что вы сдержите свое обещание. Как говорится, услуга за услугу.

– Слово пиратки может что-то для вас значить, капитан? – с сарказмом проговорила Морин. – У меня отняли родных, из-за чего я отреклась от родины и поэтому нахожусь вне всяких законов и условностей.

– Вашего слова будет вполне достаточно, – немного поколебавшись, ответил капитан Уолкинсон.

– Тогда клянусь вам выполнить свое обещание, если оно не будет идти вразрез с нашими интересами. Этого достаточно?

– Вполне… Капитан, я прошу вас пообещать, что, если я расскажу о местонахождении «Святого Георга», вы, взамен, не вынесете мне смертный приговор, а высадите меня с помощником на один из необитаемых островов.

– Это не равноценная сделка, капитан, – сухо ответила Морин. – Так как рано или поздно я все равно найду лорда Кондрингтона и уничтожу его.

– Я догадываюсь о ваших планах, но мои знания сократят время поисков и сэкономят вам силы.

– Хорошо, капитан. Я обещаю, что после победы высажу вас с помощником на один из островов, который сама выберу для этой цели. Согласны?

– Да, целиком и полностью, капитан Батлер… Лорд Кондрингтон назначил встречу своей эскадры в заливе Эксума недалеко от острова Кэт.

Оставив позади себя охваченный пламенем фрегат, «Эвмена» понеслась на всех парусах к заливу Эксума. На исходе второго дня на горизонте показался корабль. Посмотрев в подзорную трубу, Морин довольно усмехнулась:

– Это «Святой Георг». Ну, здравствуйте, лорд Кондрингтон! Вот и настал час расплаты!

 

Глава 31

Отдав приказ не приближаться к фрегату, но и ни в коем случае не терять его из вида, Морин, лорд Рочестер, квартирмейстер, боцман и старший канонир мистер Гик собрались в кают-компании. Перед ними стояла трудная задача: как одолеть хорошо вооруженный сорокафунтовый военный фрегат. А если к этому еще добавить и численный перевес противника, то можно легко представить, в какой сложной ситуации оказалась команда «Эвмены».

– Итак, если верить Бирмингему, то на фрегате сейчас около двухсот человек, – медленно проговорила Морин, оглядывая собравшихся людей. – Но за два месяца беспрерывного плавания команда, конечно, устала и ослабла. Болезни не щадят никого, тем более что с гигиеной на кораблях возникают проблемы. Нам это, конечно, только на руку. Но все равно силы не равны. Говорю открыто и прямо: с таким кораблем нам не справиться… нет, дослушайте меня до конца, – запротестовала девушка, увидев, что члены совета собираются возразить ей. – Я имею в виду, что просто напасть на фрегат и взять его на абордаж нам не удастся. А если и удастся, мы потеряем очень много людей, а возможно, и корабль. Тут надо действовать хитростью. У кого-нибудь есть предложения?

– Чтоб меня прибило осколком шпангоута, – выругался квартирмейстер, – ну и задачку вы нам задали, кэп… Нет, я тоже думаю, что такую махину нам просто так приступом не взять.

– Мне кажется, прежде всего надо лишить его управления, капитан, – ответил, подумав, лорд Рочестер. – Подойти со стороны кормы на пушечный выстрел и уничтожить рулевое управление.

– Ага, мистер Всезнайка, осталось только уговорить его занять удобную для нас позицию, – огрызнулся боцман. – Вот только боюсь, что он будет ломаться, как барышня в первую брачную ночь.

– Да помолчи ты, Дункер, – рявкнул мистер Лоу, бросив суровый взгляд на боцмана. – Вечно все твои разговоры сводятся на девок…

– А что, нельзя? Я уже больше пяти месяцев на голодном пайке.

– Постойте, постойте, мистер Лоу, – вмешалась Морин в словесную перепалку между квартирмейстером и боцманом. – А мистер Дункер предложил ведь неплохой вариант.

– Я? – удивился боцман. – Когда?… Неужто?

– Капитан, что-то я вас не совсем понимаю, – проговорил Эдвард, пытаясь уловить мысль Морин.

– Я говорю о том, чтобы подойти к ним не днем, а ночью, застав их тем самым врасплох. Ночь, судя по всему, будет темной, и Луна не выдаст нашего присутствия. Фонари зажигать не будем, что позволит нам незаметно подобраться к фрегату. Но у меня есть еще одна идея, правда, она сопряжена с большим риском. И если вы сочтете ее неоправданно рискованной, то мы, безусловно, откажемся от нее.

– Поделитесь с нами вашими соображениями, – с почтением в голосе попросил Эдвард, и четыре пары глаз с любопытством уставились на капитана.

Изложив свою идею, девушка вопросительно поглядела на собравшихся. Хитроумный план был действительно заслуживающим внимания, но и весьма опасным.

– Нужно четыре добровольца, – подытожила Морин, обводя всех взглядом. – От их умения, ловкости, ответственности и осторожности будет в значительной мере зависеть исход сражения.

– Кэп, – отозвался боцман Дункер, – я пойду… больше некому.

– Почему именно вы? – недоуменно спросила девушка. – Вы будете нужны на корабле…

– Кэп, – объяснил боцман, теребя в руках треуголку. – Ни для кого не секрет, что я не самый тихий моряк в вашей команде, и у нас были… ну как их там…

– …разные взгляды на некоторые вещи, – подсказал Эдвард.

– Во-во, точно, – поддержал лорда Рочестера боцман. – Но, капитан, будь я проклят, я, в сущности, неплохой парень.

– И вы отлично справляетесь со своими обязанностями, сударь, – похвалила боцмана девушка. – Хорошо, решено. Возьмите с собой еще троих надежных парней. Для большей убедительности наденьте военную форму. Она находится в трюме, в сундуках… Как чувствовала, что она может сослужить нам добрую службу! Итак, господа, начнем!

С востока надвигались сумерки, постепенно окутывая своим незримым плащом, погружая в непроглядную тьму две противоборствующие силы. Но если на «Святом Георге» ничего не подозревающие люди готовились ко сну, то на фрегате «Эвмена» работали не покладая рук. На мушкеты ставили новые кремни, мушкетоны заряжали, затачивали абордажные топоры и сабли, к пушкам подтягивали ядра и готовили дымовые шашки и гранаты.

Когда ночь, наконец-то, вступила в свои права, Морин приказала поставить дополнительные паруса и взять курс на мерцавшие вдали фонари флагманского фрегата, заправленные спермацетовым маслом. Собрав матросов в самом просторном трюме, в котором хранились бочки с водой, балласт и запасной такелаж, Морин посмотрела на свою команду. В тусклом свете фонарей она увидела загорелые, выдубленные морским ветром лица. В воздухе висел аромат мокрого, пропитанного солью дерева, смешанный с запахами корабельной смолы и тухлой воды.

– Ребята! Это наша последняя совместная битва! – проговорила Морин зычным голосом. – Враг, которого мы так долго искали, – прямо по курсу. Через час-другой мы настигнем его. Не скрою, бой будет трудным, но славным. Победив его, мы, наконец-то, сможем стать свободными: я отдам долг чести моей погибшей семье, несправедливо и безжалостно казненной лордом Кондрингтоном, вы же исполните данное мне обещание: помочь совершить правосудие. Спасибо, что вы все эти месяцы были рядом со мной и ни разу не подвели! Несмотря на трудности, мы мужественно преодолели их, потому что были единым целым. Вот и сейчас, когда враг рядом, мы должны сплотиться и стать одним могучим кулаком, одной несокрушимой силой. Враг силен, но неужели мы не сможем постоять за себя, неужели разрешим этим кровопийцам отнять у нас жизнь и свободу?!

– Нет! – хором воскликнули моряки.

– Ничего другого я и не ожидала услышать, – горда подняв голову, сказала Морин, радостно посмотрев на собравшихся людей. – А теперь слушайте меня внимательно. Прежде всего, важна дисциплина. Не делать ни единого шага без моего приказа… Мистер Гик! Вы самый лучший канонир, каких только знали Англия и Франция, и не раз это доказывали. После бортового залпа у вас будет только пара минут, чтобы перезарядить пушки. Управитесь?

– Как скажете, капитан, – пробасил тот, довольно ухмыляясь в усы.

– Мистер Лоу! Расставьте на реях грот- и фок-мачты несколько лучших стрелков. Это позволит нам немного сравнять численность… Да, и приготовьте дымовые шашки и гранаты… Господа! Все по местам! И приказываю соблюдать полную тишину! Мистер Гик! Быстрее к пушкам! Зарядите их и ждите моего приказа.

– Слушаюсь, кэп.

– Вы хотите полностью уничтожить корабль? – шепотом проговорил лорд Рочестер на ухо Морин. – Вы даже не дадите им надежды на спасение?

– Одно спасение у побежденных, – сурово произнесла девушка, гневно сверкнув глазами, – это не надеяться ни на какое спасение!

В то время, когда шел этот разговор, к флагманскому фрегату осторожно, стараясь не шуметь, плыла лодка с четырьмя людьми на борту, переодетыми в военную форму. На их плечи легла сложная задача. Согласно общему плану, они должны были незаметно пробраться в трюм, где хранился запас пороха, и взорвать его, чего бы им это не стоило. Задача была практически невыполнима, так как, безусловно, рядом должна была находиться надежная охрана.

Выбрав трех смельчаков-сорвиголов, боцман Дункер готов был уже отплыть, но появившийся на палубе бывший командор изменил состав его группы.

– Капитан! – тихо произнес он, подойдя почти вплотную к Морин. – Разрешите мне отправиться вместе с ними. Я знаю корабль, как свои пять пальцев. До того, как стать командором, я командовал на нем.

– Кэп, не нравится мне все это, – проворчал боцман. – Что-то тут нечисто!

– Мисс Батлер, вы не верите мне и имеете на это право, но разрешите доказать вам обратное.

– Вы просите невозможного, сэр, – глухо заметила девушка. – На карту поставлено все!

– Заберите мое оружие, приставьте ко мне человека, как делали это раньше, – взмолился Бирмингем. – Господи, ну как вам еще доказать, что я действительно борюсь за общее дело?

– Мистер Дункер! – властным тоном сказала Морин. – Если он издаст хоть один звук, который может погубить наше предприятие… выпустите ему кишки!

– Слушаюсь, кэп, – недовольно ответил боцман и, бросив гневный взгляд на бывшего командора, изрек: – Послушай, красавчик! Я не посмотрю на твое благородное происхождение. Я с удовольствием узнаю, какого цвета у тебя кровь: голубая или нет. Так что будь начеку! Если мне суждено будет сгинуть на этой чертовой посудине, мы сгинем вместе… Пошли!

Очутившись на фрегате, группа смельчаков осторожно, перебежками, проследовала за Бирмингемом, за которым тенью следовал боцман. Прекрасно ориентируясь на погрузившемся во тьму корабле, Бирмингем короткой дорогой провел их в ту часть судна, где, по его словам, должен был храниться порох. Осторожно переступая через спящих прямо на палубе солдат, они бесшумно подошли к лестнице, ведущей вниз. До этого все шло как по маслу, но тут случилось маленькое происшествие, из-за которого мог сорваться такой удачный план. Смельчаки готовы были уже начать спуск вниз, как внезапно прямо перед ними возникли два солдата.

– Стой, кто идет? – услышали моряки с «Эвмены» грубый бас.

Все четверо замерли на месте от неожиданности. Чем бы закончился этот инцидент, неизвестно, если бы не находчивость Бирмингема, который, к счастью для всех, узнал голос бывшего подчиненного.

– Гарри, мы на смену. Капитан так распорядился. Сегодня ночка неспокойная, вот и решил он менять караул каждый два часа. Идите, отдыхайте, парни!.. Да, кстати. Я тут кое-что для вас припас, – дружелюбно беседуя с солдатами, сказал Бирмингем, доставая из-за пазухи бутылку рома. – Только тсс-с, никому. Понятно?

– Спасибо… это кстати, дружище… Джон, ты, что ли? Тут такая темень, что и родную мать не узнаешь.

– А то как же, Гарри, – подтвердил боцман слова своего собеседника, хотя и понятия не имел, о ком идет речь. – Держите!

И он передал бутылку с напитком двум солдатам, чрезвычайно довольным этим обстоятельством. Когда те удалились, радостно переговариваясь шепотом, все вздохнули с явным облегчением.

– Вы все еще мне не верите? – шепотом спросил у боцмана Бирмингем.

– Рано судить… время покажет, – буркнул Дункер. – Мы сюда не болтать пришли. За дело!

Но спустившись в трюм, они обнаружили всего несколько бочек с порохом.

– Это все? – удивился боцман. – А где все остальные бочки? Да в жизни не поверю, что на такой махине совсем нет пороха.

– Видимо, они перетащили его в другое место, – угрюмо проговорил Бирмингем.

– Да уж, – почесал голову боцман. – Ситуация… Искать другой склад у нас нет времени. Капитан ждет… Эх… Будь что будет! Взрываем, братцы!

Разбив один бочонок, они проложили пороховую дорожку и подожгли ее.

– Быстро наверх! Сейчас рванет! – скомандовал боцман.

Едва они успели подняться на палубу, как раздался оглушительный взрыв. Языки пламени вырвались из трюма наружу.

– Гаси пожар! Убирай бочки из трюма! Живее, пока они не разнесли корабль! – кричал взволнованный лейтенант Джонсон.

Разбуженный взрывами, от которых корабль содрогнулся, вице-адмирал выбежал на палубу.

– Что происходит? – гневно вскричал он, с удивлением озираясь по сторонам.

– Туши огонь! Воду, воду давай! Быстрее! – командовал лейтенант.

– Что здесь произошло, лейтенант? – спросил лорд Кондрингтон, сурово посмотрев на лейтенанта Джонсона.

– Порох, сэр… взорвались бочки. Господь уберег нас: взорвался только первый склад.

– Кто мог это сделать? Саботаж на судне? – яростно закричал вице-адмирал, сжимая кулаки. – Я не потерплю этого!

– Не думаю, милорд, – ответил лейтенант, глядя на огонь, который, несмотря на все усилия, пока не удавалось погасить. – Склад охраняли…

И вдруг, среди царившего хаоса и смятения, раздался нечеловеческий крик вахтенного (лицо его было белым и перекошенным от страха, охватившего суеверное сознание):

– Пресвятая Дева Мария! Летучий голландец!

Все разом замерли на месте и обернулись туда, куда смотрел вахтенный. В трех футах от флагманского фрегата бесшумно покачивалось на волнах неизвестное и странное судно. В зареве пламени оно выглядело еще более зловеще, чем при свете белого дня. Обшарпанная обшивка, полинявшие и потрепанные паруса, небрежно болтавшиеся ванты – все окрасилось в кровавый цвет. Но не только внешний вид корабля так подействовал на людей: полное безмолвие и темень, царившая на судне, вызвали неописуемый ужас у солдат и моряков. Все замерли в оцепенении.

Но грянувший с носа корабля-призрака оглушительный залп и последовавший через секунду удар в корму фрегата мгновенно привели всех в чувство.

– К оружию! К оружию! – послышалось со всех сторон. Фрегат в спешном порядке готовился к отражению атаки.

А тем временем на «Эвмене» все было готово для нападения. Услышав мощный взрыв, раздавшийся на «Святом Георге», и увидев языки пламени, которые вырывались из трюма, Морин тихо произнесла:

– Пора! Все на палубу! Оружие наизготовку!.. Ставить фок!.. Мистер Рочестер! Добавить парусов! – командовала Морин.

– Трое на фок… живее! – прокричал лорд Рочестер. – Быстрее, быстрее!

– Закрепляй… перебрось этот конец! – послышалось сверху.

– Положить руль по ветру! – закричала Морин. – Мис тер Лоу! Приготовить кошки!.. Зарядить мушкеты!.. Мистер Гик! Открыть порты по левому борту! Когда я прикажу, дайте залп всем бортом!

– Есть, кэп!

Набирая скорость, «Эвмена» в считанные минуты поравнялась с флагманским фрегатом.

– Огонь! – громко скомандовала Морин.

Мощный грохот сотряс воздух. Белая пелена дыма окутала суда. В ту же минуту с флагманского корабля раздались ответные одиночные залпы. К счастью для фрегата «Эвмена», они не нанесли ему больших повреждений, так как военные пушкари были совсем не готовы к сражению и к тому же из-за белой завесы стреляли наугад.

– Заряжай! – продолжала управлять боем девушка. – Мистер Лоу! Передайте мистеру Гику, что следующая его цель – бушприт!.. Приготовиться к повороту!..

– Не волнуйтесь, кэп, – насмешливо проворчал главный канонир. – От папаши Гика еще никто не уходил! Заряжай, чертовы бездельники!

Когда дым от залпов рассеялся, на флагманском фрегате послышались возгласы удивления: только что прямо перед ними был корабль, а теперь он точно испарился. Но удивление длилось недолго.

– Прямо по курсу! Он прямо по курсу!

– Приготовиться к повороту! Открыть порты по правому борту!

– Лорд Кондрингтон! Мы не можем повернуть фрегат!

– Какого черта вы мне об этом говорите! – взревел разгневанный вице-адмирал. – Почему это, лейтенант Джонсон?

– По-видимому, при первом залпе они повредили румпель-хвост, так как штурвал не слушается. Что будем делать?

– Не может быть! Так, так, так… неужели она собирается нас обстрелять, а потом взять на абордаж? – произнес вице-адмирал, сам не желая верить своим словам.

В этот же миг, словно подтверждая его слова, в носовую часть флагманского корабля вновь ударил мощный залп. Оттуда доносились крики ужаса и стоны раненых людей.

– Они разнесли наш бушприт!

– Да что это такое, черт возьми! – в сердцах вскричал лорд Кондрингтон, поражаясь непредсказуемости и маневренности нападавшего судна. – Оружие наизготовку! Пушкари, приготовиться!

Когда «Эвмена» обогнула флагманский фрегат и почти наполовину поравнялась с ним по левому борту, Морин, не дожидаясь пушечных выстрелов противника, приказала повторно произвести залп полосными бомбами, известными способностью причинять большие разрушения. Вслед за этим залпом с военного судна последовал ответный удар. Залпы опять погрузили корабли в непроглядную пелену, окутав их белым дымом.

– Заряжай! – ревел взбешенный лорд Кондрингтон. – Чего медлите?.. Заряжайте мушкеты!.. Лейтенант, пожар в трюме погашен?

– Нет, милорд, нам никак не удается его потушить. Корабль сильно поврежден, милорд. К тому же среди личного состава имеются большие потери.

– Я готов положить всех до единого матросов и солдатов, – прошипел лорд Кондрингтон, пристально глядя на лейтенанта Джонсона. – Только доставьте мне на борт эту мерзавку!

А тем временем с фрегата «Эвмена» был произведен очередной залп. На этот раз, находясь в непосредственной близости от противника, мистер Гик решил зарядить пушки пучковыми бомбами. От удара флагманский корабль слегка накренился, но и этого было достаточно, чтобы незамедлительно произведенный ответный залп пронесся над головами матросов «Эвмены», и ядра, не задев их, упали в море с противоположной стороны фрегата.

– Два румба вправо! Приготовиться к сближению! – прокричала Морин. – Мистер Лоу, приготовиться!.. Абордажная группа!.. Вперед! На абордаж!

В тот же момент фрегат «Эвмена» всем своим крепким корпусом протаранил раненое судно противника. С рей раздались выстрелы, а на вражескую палубу с борта врезавшегося судна полетели дымовые шашки и гранаты, тем самым давая возможность абордажной группе, управляемой квартирмейстером, беспрепятственно попасть на флагманский фрегат. Дым рассеялся, и в отблесках пожарища завязался смертельный бой. Матросы с «Эвмены», которых теперь трудно было назвать пиратами из-за внутренних и внешних изменений, произошедших в этих людях, дрались, как тигры. Четверо лазутчиков, устроивших взрыв, сняв английскую форму, присоединились к своим товарищам, орудуя саблей налево и направо.

– Эдвард, вы куда? Вы остаетесь здесь за капитана! – быстро проговорила Морин, натягивая перчатки и поправляя воткнутые за кушак пистолеты.

– Морин, почему? – удивленно спросил милорд. – Вы сами намереваетесь идти в этот ад? Это не место для женщины. Останьтесь лучше здесь, мы там справимся и без вас.

– Вы думаете, что я буду отсиживаться на корабле, когда решается моя судьба? – гневно прокричала Морин, бросив на Эдварда недовольный взгляд. – Это моя битва! Я ждала ее три долгих, очень долгих года… И не вздумайте меня останавливать, Эдвард. Я никогда вам этого не прощу!

– Хорошо, Морин, вы правы, – сдался лорд Рочестер, знавший характер девушки. – Но в таком случае возьмите меня с собой! Я буду защищать вас!

– А кто будет защищать корабль, если на нем никого не останется?.. Дункер и Лоу уже там… Сами подумайте, на кого еще я могу оставить свой корабль?.. Абери, вперед! – крикнула девушка и, выхватив дюссак, уцепилась за свободно висящий вант и в тот же миг очутилась на вражеской палубе.

Охватившее ее неистовство и вырвавшаяся наконец долго копившаяся ненависть вселили силы в хрупкое создание. Она сражалась наравне с мужчинами и ни в чем не уступала им – ни в силе, ни в умении. В самый разгар битвы она увидела стоявшего на корме лорда Кондрингтона, командовавшего солдатами. Прокладывая себе дорогу к корме, она постепенно приближалась к заветной цели. Когда Морин была уже совсем близко, то вдруг услышала насмешливый голос вице-адмирала:

– Бог ты мой, какая встреча! Мисс Батлер! А я все гадал: когда же я вас, наконец-то, увижу? Как жаль, что эта встреча получилась такой короткой. Когда встретите своего папашу, передавайте от меня привет! – с этими словами лорд Кондрингтон навел пистолет на девушку и выстрелил.

Следующие несколько секунд показались Морин вечностью. Она отчетливо видела летевший заряд, который неотвратимо приближался к ней, но девушка стояла как зачарованная, не в силах пошевелиться. Внезапно Морин почувствовала, как сильные мускулистые руки оттолкнули ее в сторону. Упав, она чувствительно ударилась головой о палубу и на секунду потеряла сознание. Как только Морин пришла в себя, она посмотрела на человека, который спас ее, оттолкнув и приняв удар на себя.

– Командор? – она бросилась к нему. – Но зачем? Почему?

Умирающий командор Бирмингем слегка приподнял голову и слабо улыбнулся.

– Я очень виноват перед вами, мисс Батлер. Я с самого начала знал всю правду. Капитан Уолкинсон по прибытии в порт рассказал мне вашу печальную историю. Но я был запуган и боялся потерять свое место. Если бы у меня хватило смелости рассказать на суде всю правду, то это, конечно, уже не спасло бы вашего отца, но ваш жених остался бы жив. Но я струсил… Нет, нет, не благодарите меня. То, что я спас вам жизнь – самое малое, что я мог для вас сделать… Прощайте! Да хранит вас Господь!

Голова Бирмингема безжизненно упала на палубу. Морин закрыла ему глаза. Низость командора Бирмингема, приведшая к гибели ее возлюбленного, была смыта кровью.

– Покойтесь с миром, командор! Я прощаю вас! – тихо произнесла девушка и, подняв голову, посмотрела на своего врага.

Там, на корме, в зареве пожарища, который разгорелся с новой силой, она увидела довольного, ухмыляющегося лорда Кондрингтона.

– Пора за все ответить, милорд! – прошептала девушка и, подхватив упавший дюссак, направилась на корму.

Вначале лорд Кондрингтон, шутя, парировал удары, стараясь своим пренебрежительным тоном и издевками вывести Морин из себя. Но чем дольше продолжался их поединок, тем бледнее становилось его лицо. Он все чаще и чаще ошибался и пропускал удары. Ужас от понимания неизбежности надвигающегося поражения исказил его лицо. Суровый взгляд глаз цвета морской волны, сверкавших, как аквамарин, на загорелом спокойном лице девушки, заставил лорда Кондрингтона внутренне содрогнуться. «Пощады не будет», – пронеслось у него в голове. Эта мысль придала храбрости его трусливой душонке, и он удвоил натиск. И если бы не молодость и жажда мести, удвоившая ее силы, Морин пришлось бы туго. Рана, полученная в первые минуты сражения, сильно беспокоила ее. И когда ей показалось, что еще мгновение и она упадет, неведомая сила вдруг окружила ее своим теплом, и Морин отчетливо услышала голос своего отца: «Морин, моя дорогая. Я безмерно горжусь тобой. Будь мужественной до конца!»

Собрав последние силы, девушка сделала знаменитый выпад, которому отец обучил ее в детстве и который не раз спасал ему жизнь. Рапира лорда Кондрингтона полетела на палубу. Вице-адмирал упал и в ту же секунду почувствовал холодную сталь у своего горла.

– Довольно, милорд, смертей! Прикажите всем сдаться, и они останутся живы! – зло проговорила Морин сквозь зубы. – Ну же, почему вы молчите?

– Сложить оружие! – прохрипел поверженный лорд Кондрингтон.

– Вас не слышно, лорд Кондрингтон, вице-адмирал флота Его королевского Величества! – надавливая дюссаком на горло милорда, глухо сказала Морин.

– Я приказываю всем сложить оружие! – хриплым голосом прокричал вице-адмирал.

– Вы что, не слышите? – в свою очередь, громко крикнула Морин, обводя взглядом сражавшихся людей. – Лорд Кондрингтон приказывает вам сдаться, господа!

 

Глава 32

Наступило безрадостное утро. Несмотря на победу, настроение у моряков «Эвмены» было не радужное. Они понесли большие потери: девять человек были убиты, а более пятнадцати ранены. Среди раненых была и Морин, которую в бессознательном состоянии лорд Рочестер, после ареста вице-адмирала, отнес на руках в каюту. Уложив ее на кровать, он разорвал сорочку и осмотрел кровоточившую рану. Она была сквозная и не представляла опасности сама по себе. Но из-за большой потери крови состояние девушки вызывало беспокойство. В такой ситуации командовать кораблем было невозможно, поэтому, переговорив с квартирмейстером, лорд Рочестер предложил ему возглавить команду на время болезни девушки, у которой, ко всему прочему, проявились первые признаки желтой горячки, как называли желтую лихорадку в Новом Свете.

Мистер Лоу принялся за работу с рвением. Арестованного лорда Кондрингтона он заковал в кандалы и посадил вместе с капитаном Уолкинсоном и его помощником. Тех солдат и матросов с вражеского судна, которые изъявили желание остаться на фрегате в качестве матросов, он передал в распоряжение боцману, а остальных, включая раненых, посадил в уцелевший вельбот со «Святого Георга» и отпустил с миром. До ближайшей обитаемой суши было рукой подать, так что при таком спокойном океане и с провизией, предварительно оставленной в вельботе, они в два счета добрались до людей, которые оказали им всю необходимую помощь. Рассказывая небылицы о корабле-призраке, где команду возглавляет прекрасная морская сирена, они взбудоражили все население острова. Первой мыслью островитян было изловить дьявола во что бы то ни стало. Но дальше разговоров дело не пошло. Смельчака, пожелавшего бросить вызов потусторонним силам, не оказалось.

А между тем корабль-призрак покинул место сражения, о котором напоминал теперь лишь остов почти дотла сгоревшего флагманского фрегата, медленно погружавшийся в морскую бездну, и взял направление на север. Жизнь капитана внушала опасения, и по совету Абери, ее преданного слуги, корабль вновь взял курс на Бермудские острова.

– Ох, Абери, – вытирая мокрым платком горячий лоб девушки, произнес Эдвард. – Ты уверен в том, что Наганигабо сможет ей помочь? Это не выдумки? Он же все-таки вождь, а не шаман.

– Да, Черный Ворон. Вождь мудр и прожил много лун. Я верю ему. Он спас однажды Абери и спасет дочь нашего Курикавери.

– Сколько раз тебе повторять, дружище, Морин – не дочь вашего Курикавери, – дружески хлопая по плечу индейца, ответил милорд.

– Нет, ты не убедишь меня в обратном, Черный Ворон, – упрямо сказал индеец. – Она мужественна, храбра, как рысь, ловка, как ласка, и у нее сердце, преисполненное доброты и щедрости. Только дочь Солнца может обладать такими достоинствами!

– В этом я с тобой согласен, Абери, – грустно проговорил Эдвард, с печалью глядя на бредившую от высокой температуры, находившуюся в забытьи девушку. – Только вот боюсь я, не довезем мы ее до твоего вождя. Она очень слаба. И как назло, дует встречный ветер, и мистер Лоу, по-моему, уже совсем загнал команду, пытаясь выжать хотя бы десять узлов.

– Ты ее любишь? – внезапно спросил Абери и хитро улыбнулся.

– С чего это ты взял? – смутился Эдвард, опуская глаза.

– Черный Ворон очень заботится о дочери Солнца.

– Ты прав. Не буду скрывать. Я люблю ее всем сердцем, всей душой. Каждая частичка моего тела наполняется счастьем, когда она рядом. Ради одной ее улыбки я могу выйти лишь с саблей в руке против целой армии врагов. Чтобы быть с ней, иметь возможность находиться возле нее, я пожертвовал всем: положением, властью, деньгами, родиной.

– А дочь нашего Курикавери любит Черного Ворона?

– Увы, она испытывает только чувство благодарности и видит во мне лишь друга, – горько усмехнувшись, признался Эдвард. – В ее сердце по-прежнему живет любовь к человеку, который был оклеветан лордом Кондрингтоном и казнен. Я уже сделал все, что мог, чтобы завоевать ее любовь, но…

– Черному Ворону не к лицу так себя вести. Черный Ворон – воин! – с вызовом сказал Абери. – А воины никогда не сдаются! Вот увидишь: не пройдет и двух лун, как дочь Солнца изменит свое отношение к Черному Ворону.

– Я искренне этого хочу, Абери, – вздохнул лорд Рочестер и взял в свои ладони горячую руку девушки.

В дверь кто-то осторожно постучал.

– Войдите! – негромко разрешил милорд и повернул голову в сторону вошедшего человека. – Что-то случилось? – Эдвард напряженно всматривался в усталое лицо квартирмейстера.

– К счастью, нет, милорд, – успокоил его мистер Лоу. – Я тут… черт возьми… я… Просто ребята хотят знать, как наш капитан, сэр.

– Пока без изменений, – грустно сказал лорд Рочестер. – Но я надеюсь… Главное, успеть вовремя добраться до Бермуд!

– А, ну вот… я все вспоминал… о чем я еще хотел сказать, сэр, – мысленно браня себя на косноязычие, заявил квартирмейстер. – Ветер переменился, так что теперь пойдем живее. Я приказал поставить дополнительные паруса. Еще немного, и мы помчимся, как ветер. И пусть мои внутренности сожрет Кракен, если мы в скором времени не достигнем острова!

– Отличная новость, мистер Лоу. Благодарю вас.

– Да не за что, милорд… Вы там… – Он замялся в дверях. – Ну там… если капитан придет в себя, передайте ей привет от команды, ну и, конечно, от… и от меня, сэр.

– Непременно, мистер Лоу. Я обязательно все передам капитану.

Через несколько дней, благодаря хорошей погоде, фрегат прибыл на место. В течение этих дней у Морин наступило временное облегчение, и она, при помощи верного Абери и лорда Рочестера, смогла даже выйти на палубу. Но уже на следующий день болезнь вновь дала о себе знать. Когда «Эвмена» бросила якорь в уже известной морякам бухте, шансов на спасение девушки почти не оставалось.

Три дня и три ночи Наганигабо не подпускал никого к своему вигваму, куда он приказал отнести девушку, теперь больше напоминавшую тень, нежели человека. Он, вопреки всем правилам и традициям племени, сам готовил ей еду и питье и, подобно шаману, собирал коренья и травы. Три дня и три ночи лорд Рочестер и вся команда не находили себе места от волнения. С первого взгляда волнение последних могло показаться довольно-таки странным: чтобы сильные, закаленные в боях моряки, загрубевшие не только внешне, но и внутренне, которые еще несколько лет назад и слыхом не слыхивали о таких человеческих качествах, как благородство, честь или милосердие, вдруг стали волноваться из-за какой-то девицы! Теперь же они ходили кто вокруг вигвама, кто по палубе корабля и ожидали вестей. Прикоснувшись к чистому источнику, только самый безнадежный останется негодяем. Столкнувшись с Морин, моряки вынуждены были задуматься о том, что жизнь состоит не только в выпивке, разгульной жизни и грабежах. Стало ясно, что существует совершенно другой, пока недоступный им, мир. Нет, они, конечно, не стали в одночасье благонравными и смиренными, но и возвращаться на путь грабежей и убийств (дождавшись освобождения от обещания, данного в Порт-Ройале), как мечтали раньше, уже не собирались. Обратной дороги к разбойной жизни не было.

Что касается лорда Рочестера, то все его эмоции были понятны и ясны: он любил и любил искренне, не преследуя никакой иной цели. Его сердце начинало бешено колотиться, когда вождь с угрюмым видом выходил из вигвама. Каждый раз милорд думал, что это конец.

На исходе третьего дня из вигвама вместе с вождем вышла бледная, словно привидение, девушка. Она осунулась и сильно похудела, но улыбка на ее изможденном лице послужила немым ответом на вопрос о ее самочувствии: все позади!

Пробыв у гостеприимных индейцев еще четыре дня, Морин и команда засобирались в путь. Оставались еще кое-какие вопросы, которые необходимо было безотлагательно решить. Накануне отъезда, после ужина, девушка сидела около кресла вождя, который в задумчивости курил трубку. Морин отрешенно смотрела на костер, в котором весело играли языки пламени.

– Ты все-таки хочешь уехать, дочь моя? – попыхивая трубкой, спросил вождь.

– Да, о мудрый Наганигабо, я хочу уехать. Более того, я хочу отплатить за твою доброту, и предлагаю тебе и твоему народу переехать на Большую землю. Это всего неделя плавания. Условия будут, конечно, не королевские, но тебе обещаю полный комфорт… Вождь! Вам нужно уехать! У вас здесь нет будущего: мало пищи и пресной воды, постоянные набеги англичан… Не отказывайся от моей помощи, о мудрый Наганигабо. Мне так хочется сделать для тебя и твоего племени что-нибудь нужное и полезное, чтобы хоть как-то отблагодарить вас за доброе расположение!

– Дочь моя, твои слова согревают мое сердце. Но я не могу принять твое предложение, не проси. Я тебе уже когда-то говорил, что я тут родился, и тут лежат кости наших предков. Спасаясь от испанцев, они покинули родные места и обрели на этой земле то, о чем мечтали – свободу. Мы не можем предать их мечту!

– Очень жаль, о вождь, – грустно проговорила девушка, которая привязалась душой к этим суровым, но отзывчивым людям. – Но я уважаю твое решение и от всего сердца желаю мира, спокойствия и процветания этим землям!

– Ты так же умна, как и мужественна, дочь моя! Абери рассказал мне о твоей силе, ловкости и мудрости. Единственное, о чем я хочу спросить тебя, дочь моя, это о том, как ты намереваешься поступить с теми пленниками, что остались на корабле?

– Капитана Уолкинсона и его помощника я собираюсь высадить на один из пустынных островов. Это было их желание. А лорда Кондрингтона?… За все его злодеяния его ждет смерть! – Морин сверкнула глазами, и ее лицо в мгновение ока словно окаменело.

– Дочь моя, я правлю этим племенем со дня смерти моего отца и, не солгав, скажу тебе: трудно убивать людей не на поле битвы, даже если они и совершили чудовищное преступление. Не каждому это дано.

– Знаю, о мудрый Наганигабо, но этот человек лишил меня всего: семьи, родины, будущего, счастья! – в сердцах воскликнула Морин. – Я не могу его простить!

– Ты должна его простить, – мягко произнес вождь, – если хочешь, чтобы твоя душа, наконец-то, обрела покой.

– Что? Никогда! – гордо подняв голову, ответила девушка.

– Мой отец говорил мне, а моему отцу рассказывал его отец, что у вас есть некий Бог, которому вы поклоняетесь так же, как мы нашему Курикавери. Вы ходите в каменные дома и просите у Бога защиты и мудрости. Мы тоже так поступаем, за исключением того, что мы молимся прямо здесь, а не в каменном мешке. Но это все неважно: как и где молится человек, как неважно и то, что каждый по-своему называет свое божество: Бог един! Мы зовем его Курикавери, вы…

– Иисус, – подсказала Морин.

– Да, все правильно. Бог вокруг нас: он дает нам жизнь, он ведет, направляет нас, а в конце нашего пути забирает нас к себе. Предоставь Богу решать: достоин этот человек жизни или нет? Пусть свершится Божий суд!

– Я не знаю: душа моя неспокойна, и мне надо подумать над твоими словами, о мудрый Наганигабо, – угрюмо произнесла девушка. – Но в любом случае, спасибо, вождь, за совет!

 

Глава 33

С первыми лучами солнца Морин покинула гостеприимную индейскую деревню. Несмотря на протесты со стороны вождя, девушка оставила на берегу тех десятерых индейцев, которые все эти долгие месяцы плавания служили ей надежной опорой. Больше всех сокрушался Абери, который искренне привязался к Морин. Попрощавшись с вождем и остальными жителями деревни, вышедшими, как один, провожать корабль, Морин села в ожидавший ее вельбот, и лодка поплыла в сторону корабля, на котором сократившаяся команда с нетерпением ждала ее возвращения. Вельбот был уже в полукабельтове от берега, как с пляжа послышался крик Абери:

– Капитан! Капитан! Возьмите меня с собой! – Затем он обернулся к Наганигабо, с улыбкой смотревшему на молодого воина, и проговорил: – Прости, о великий вождь, но я должен быть там. Кто защитит ее от Найтака?

– Это сделает Черный Ворон, храбрый Абери… Но думаю, и твоя помощь не будет лишней… Ты поступаешь так, как должен поступать настоящий воин, давший клятву несколько лет назад. Но будь до конца верен ей! Иди!

Приободренный этими словами, Абери бросился в море и поплыл следом за удалявшимся вельботом.

Тем временем Морин, услышав раздавшийся со стороны берега крик, приказала гребцам остановить вельбот.

– Что там происходит? – спросила она у сидевшего рядом Эдварда.

– По-моему, к нам кто-то плывет, капитан, – ответил лорд Рочестер, приподнявшись.

– Что ж, подождем, – встревоженно сказала девушка и, тоже встав, стала напряженно всматриваться в лицо подплывавшего человека, пытаясь определить, кто же это. Когда между ним и лодкой осталось всего с десяток ярдов, Морин с облегчением вздохнула – это был Абери, ее верный телохранитель.

– Помогите ему забраться в вельбот! – приказала она матросам, когда индеец подплыл вплотную.

– Абери, милый, – по-дружески обняв его за плечи, сказала Морин, – почему ты покинул свое племя? Там твои друзья, твоя семья.

– Да, капитан, это правда, – грустно ответил он, – но здесь моя жизнь. Не гоните меня, капитан. Я поклялся Наганигабо верно служить вам и никогда не откажусь от своей клятвы!

– Понятно… Обещаю, ты не будешь долго связан этой клятвой, – печально обронила девушка. Помолчав, она добавила: – Вперед! Нас уже ждут на фрегате!

«Что бы это могло значить?» – задумался лорд Рочестер, когда услышал загадочные слова девушки. Он хотел было попросить ее объяснить их тайный смысл, но, подумав, решил отложить этот, скорее всего нелегкий, разговор до более подходящего момента.

Возвращение на фрегат ознаменовалось прочувствованной речью мистера Лоу и радостными, радушными приветствиями всей команды, которая тепло встретила своего капитана. Когда крики смолкли, Морин сердечно поблагодарила всех собравшихся за добрые слова и искренне пожелала всем попутного ветра и сухого пороха. Закончив речь, она уже собиралась уйти в свою каюту, но тут к ней подошел квартирмейстер и спросил:

– Что-то долго ветер не гулял в наших парусах, кэп. Может, пора исправить положение?

– Это вам решать, капитан Лоу, – пожав плечами и внимательно посмотрев на него, спокойно проговорила Морин. – Вы теперь хозяин этого судна, и вам решать его судьбу! С вашего позволения, я еще побуду некоторое время пассажиром на нем… Да, и я прошу вас еще об одном одолжении: разрешите мне пока остаться в моей каюте. Уверяю вас, это ненадолго.

– Как пожелаете, кэп… – растерялся мистер Лоу, не готовый к такому повороту событий.

– Просто «мисс Батлер», капитан, – поправила его девушка и молча покинула палубу.

Дав распоряжение команде об отплытии, новоиспеченный капитан Лоу подошел к лорду Рочестеру.

– Милорд, можно задать вам пару вопросов? – спросил он.

– Да, мистер… простите, капитан Лоу, я слушаю вас.

– Будь я проклят, я ничего не понимаю! – выругался бывший квартирмейстер. – Я хочу спросить вас о капитане… то есть о мисс Батлер. Чтоб меня прибило осколком шпангоута, не поворачивается у меня язык называть ее по-другому…

– Я ничего не знаю, капитан, – честно признался милорд. – Все произошло внезапно. Может быть, имеет смысл спросить у Морин лично? А заодно и узнать, что делать с пленниками? Как вы считаете?

– Разумно говорите, тем более что кормить лишние рты во время плавания накладно.

– Тогда не будем откладывать разговор и прямо сейчас все выясним, – предложил лорд Рочестер и в сопровождении бывшего квартирмейстера направился к каюте Морин.

– Мисс Батлер, вы позволите? – спросил лорд Рочестер из-за двери.

– Да, конечно, входите!

– Капитан… – привычно начал фразу вошедший.

– Я уже говорила вам, капитан Лоу, что сложила свои полномочия капитана и не хочу больше этого повторять.

– Чтоб мои внутренности сожрал Кракен, но… но почему? – воскликнул бывший квартирмейстер.

– Как? Разве вы не помните наш уговор?

– Какой уговор, мисс Батлер? – переспросил тот, наморщив лоб и пытаясь вспомнить, о чем идет речь.

– Вспомните ночь, побег из тюрьмы Порт-Ройала, – подсказала ему девушка. – Мы с вами заключили сделку: я помогаю вам сбежать из тюрьмы и спасаю, тем самым, вашу жизнь, а вы, в свою очередь, помогаете мне восстановить справедливость. Дело сделано: Порт-Ройал, по воле Божьей, разрушен; лорд Кондрингтон находится на этом корабле, которым собирался командовать, в качестве пленника. Фрегат теперь ваш, капитан Лоу. Он принадлежит вам и вашей команде по праву. Я только пассажир и обещаю в самый короткий срок избавить вас от своего присутствия.

– Аа-а… – протянул капитан Лоу. – Я вспомнил. Но, мисс Батлер, дело же еще не завершено! Три пленника ждут своей участи в наших трюмах вот уже почти месяц. Они ваши, мисс. Я не могу решить их судьбу, и, следовательно, не могу пока принять фрегат под свое командование, – сказав это, он усмехнулся и посмотрел хитрыми глазами на лорда Рочестера, надеясь найти поддержку в его лице.

– Действительно, Морин, надо определиться, что делать с этими людьми, – в свою очередь, сказал милорд.

Морин на минуту задумалась. Она обвела собеседников взглядом, пронизывающим насквозь, пытаясь уловить скрытый смысл их настойчивости.

– Хорошо, – наконец, произнесла она. – Я возьму на себя командование кораблем, господа. Но предупреждаю – это только на один день. Не больше!

– Мы ждем ваших приказаний, капитан! – хором ответили стоявшие перед ней мужчины.

– Мистер Лоу! Распорядитесь, чтобы доставили капитана Уолкинсона и его помощника в кают-компанию. Лорда Рочестера и вас, мистер Лоу, я попросила бы присутствовать при нашем разговоре. Жду вас там через пятнадцать минут!

Когда они ушли, Морин подошла к зеркалу и взглянула на себя. На нее смотрело уставшее, изможденное тревогами и болезнью лицо. «Боже мой! Неужели это еще не конец?»

Войдя через пятнадцать минут в кают-компанию, как всегда безупречно одетая, с отсутствием следов каких-либо эмоций на лице, она увидела уже ожидавших ее мистера Лоу и лорда Рочестера. При ее появлении мужчины встали и слегка поклонились.

– Где наши пленники? – поинтересовалась девушка, усаживаясь в кресло.

– Они будут с минуты на минуту, кэп, – ответил квартирмейстер.

Как бы подтверждая верность его высказывания, открылась дверь, и в каюту ввели двух заключенных. Морин взглянула на них, и увиденное неприятно поразило ее. От былого лоска, чопорности и важности не осталось и следа. Несмотря на должный уход, какого требовала для заключенных Морин, их вид был весьма жалок и вызывал сочувствие: всклоченные парики, заросшие бледные лица, грязные атласные панталоны с такими некогда белыми чулками и помятые камзолы. Опустив глаза, Морин горестно вздохнула. Как судьба играет с людьми!

– Господа! – начала она наконец. – Как мы с вами и договаривались, я не стану карать вас за преступления и не лишу жизни. Выполняя условия нашей сделки, я высажу вас на одном из необитаемых островов. Я оставлю вам ружья, порох и провизию на несколько дней, а также смену одежды. Все это может вам пригодиться в дальнейшем.

– Благодарим вас, капитан, – слегка склонил голову капитан Уолкинсон в знак признательности.

– Так как вы не назвали конкретного острова, на котором планируете провести, быть может, остаток своих дней в размышлениях о честности, мужестве и справедливости небесной кары, я сама подобрала вам такое место. Оно лежит неподалеку от большого острова Сомерсет. В тех местах иногда проходят корабли, и если Господь поверит в искренность ваших молитв и убедится, что вы действительно раскаиваетесь в содеянном, то, возможно, он и простит вам ваши прегрешения. Прощайте, господа!

Через два часа заключенные покинули корабль. Морин сдержала свое слово, снабдив их всем необходимым на первое время. Оставшись на песчаном берегу среди полного безлюдья, капитан Уолкинсон и его помощник печальными взглядами проводили удалившийся корабль, проклиная судьбу и свою трусость в тот злополучный день, когда лорд Кондрингтон без судебного разбирательства казнил ни в чем не повинных матросов с «Мэри Клэр», а затем и лорда Батлера. Раскаянье свойственно человеческой душе, но иногда оно наступает слишком поздно.

Оставив двоих пленных на острове спасать собственные души, фрегат «Эвмена», превратившийся за время болезни Морин в белоснежного лебедя, взял курс на юг.

Как только на горизонте скрылись последние очертания береговой линии, Морин приказала привести ей лорда Кондрингтона.

– Мне остаться с вами? – спросил лорд Рочестер, который, опасаясь за душевное состояние Морин, ни на шаг не отходил от нее. – Я не думаю, что вам нужно общаться с ним наедине.

– Благодарю вас, Эдвард, но не стоит волноваться. Это наше с ним личное дело, – сухо произнесла она. – И я должна завершить его сама.

– Хорошо, но знайте, что я буду поблизости… Впрочем, вы и без напоминаний об этом знаете.

– Я знаю, Эдвард, и в очередной раз повторю, что признательна вам за все, – слегка улыбнувшись, ответила девушка, с благодарностью поглядев на Эдварда.

В дверь постучали, и через секунду мистер Лоу вошел в кают-компанию, ведя закованного в цепи лорда Кондрингтона.

– Снимите с него кандалы, мистер Лоу! – приказала девушка и, кивнув в сторону милорда и квартирмейстера, добавила: – Благодарю… Вы свободны, господа!

– Вы уверены, кэп? – удивился мистер Лоу.

– Да, все в порядке.

– Нет, ну конечно, это ваше дело, капитан… Но это отродье может оказаться буйным, – проворчал мистер Лоу, зло поглядев на бывшего вице-адмирала.

– Я бы попросил вас, сударыня, оградить меня от наглости и подобного рода высказываний этого… – лорд Кондрингтон не договорил, а лишь многозначительно взглянул сверху вниз на своего провожатого.

– Мистер Лоу, – не обращая на слова вице-адмирала никакого внимания, ответила Морин, – не волнуйтесь, я справлюсь.

В доказательство этого она положила на стол заряженный пистолет.

– Ну, смотрите сами, кэп, – согласился с доводами капитана мистер Лоу.

Затем он вновь посмотрел на пленника и сквозь зубы процедил:

– Клянусь дьяволом, если с капитана упадет хоть один волосок, я вас, милорд, вздерну на рее, причем с величайшим удовольствием.

– Вам удалось укротить толпу головорезов, – не скрывая своего удивления, проговорил лорд Кондрингтон, когда за квартирмейстером закрылась дверь. – Должен отдать вам должное: я недооценивал вас… Как вам это удалось? Можно полюбопытствовать? Хочу взять на вооружение.

– Вряд ли вам когда-нибудь понадобятся эти знания, лорд Кондрингтон, – ледяным тоном заметила Морин, строго посмотрев ему прямо в глаза.

– Вы не предложите мне сесть? – поинтересовался милорд, внутренне холодея под ее пристальным взглядом. – Где ваши манеры, мисс Батлер? Общаясь с дикарями, вы, по-видимому, тоже превратились в дикарку, не так ли? А, мисс Батлер? Ваш отец был бы очень удручен этим открытием. Он так много сил потратил, чтобы из вас выросла леди, а не дикая кошка!

Морин вспыхнула. Кровь закипела в ее жилах, а сердце бешено заколотилось. Суровый взгляд ее глаз, полыхнувших от ярости зеленым огнем, заставил лорда Кондрингтона вздрогнуть.

– Не смейте упоминать даже имени моего отца! – сквозь зубы процедила она.

Она немного помолчала, пытаясь унять свои эмоции, так как понимала, что гнев сейчас – не самый лучший помощник.

– Наш разговор не будет слишком долгим и утомительным для вас, лорд Кондрингтон, – услышал он, наконец, голос девушки, в котором зазвучал металл.

– Вы собираетесь меня убить, дорогуша, как это уже сделали с капитаном Уолкинсоном и его помощником?

– Нет, милорд. По моему распоряжению их высадили на один из многочисленных Бермудских островов. Возможно, пока они будут находиться вдали от людей, у них будет достаточно времени, чтобы раскаяться в содеянном… Хотя, возможно, этого не произойдет никогда. Об этом не узнаете ни вы, ни я.

– А позвольте вас спросить: как вы намереваетесь поступить со мной? Тоже засадите в какую-нибудь дыру и оставите меня наедине с моими мыслями, чтобы я сполна почувствовал муки совести? – расхохотался вице-адмирал.

Но этот смех был скорее сардонический, нежели веселый. Как и любой негодяй, он был готов цепляться когтями и зубами за свою никчемную жизнь.

– Помните, милорд, в день смерти своего отца я сказала вам: «Опасайтесь не мертвых соперников, а живых врагов!»

– К несчастью, да. И я уже не раз сожалел… Нет, не о смерти вашего отца и вашего жениха. Боже меня от этого упаси, мисс! Я сожалею, что не повесил вас рядом!

– Что же, – иронично усмехнулась Морин. – Я вам сочувствую, милорд. Как же вам сейчас должно быть обидно, что эта возможность уже безвозвратно потеряна! Да и кто бы мог подумать, что такая благовоспитанная барышня не только подчинит себе банду грабителей и убийц, не только наведет ужас на губернаторов и капитанов Карибского бассейна, но и сможет одержать блестящую победу над всемогущим и непобедимым стратегом. А когда-то, лорд Кондрингтон, вы говорили, что всегда будете на коне!

– Избавьте меня от ваших едких замечаний, мисс Батлер! – прошипел он, сжимая кулаки.

– Капитан Батлер, милорд… Капитан Батлер. И просьба – не забывайте об этом! А что касается замечаний… Ну что вы, милорд, я и не думала… Пока не думала оказывать вам такую честь. В данном случае я только отвечаю вам любезностью на вашу любезность.

– Значит, вы все-таки меня повесите, как грозился ваш бандит? – напрямик спросил лорд Кондрингтон, леденея от этой мысли.

– Вы прочитали мои мысли, милорд. Действительно, первоначальным моим желанием было сделать с вами то, что вы сделали с моим отцом и Вильямом. Но сейчас…

– …вам трудно убить человека, глядя ему прямо в глаза, – прервал ее бывший вице-адмирал, ухмыльнувшись. – Сочувствую вам, мисс. Вам надо было прикончить меня там, на «Святом Георге». Сейчас вам это не под силу.

– Как вы ошибаетесь, милорд, – с сарказмом произнесла Морин.

Ничего не говоря, она достала второй пистолет и, направив его на вице-адмирала, выстрелила. Простреленный парик лорда Кондрингтона слетел с его головы и упал на пол. Мгновенно в каюту ворвались лорд Рочестер, квартирмейстер и Абери.

– Капитан, вы стреляли? – взволнованно вскричал Эдвард. – Вам нужна помощь?

– Нет, благодарю. Все хорошо, – спокойным тоном проговорила Морин. – Мистер Лоу! У меня к вам большая просьба: найдите мистера Крокфула и прикажите ему соорудить небольшой плот. Лорд Кондрингтон покинет нас ближе к вечеру. Как бы нам не было приятно его общество, мы не вправе более задерживать его здесь… Вы свободны, господа! – обратилась девушка к своим подчиненным.

– Видите, милорд, мне не составило бы труда стереть вас с лица земли, – продолжила Морин, вернувшись к прерванному разговору. – Но один очень мудрый человек совсем недавно сказал мне: «Совершая месть, ты становишься вровень со своим врагом, но прощая его, ты возвышаешься над ним». Я не Бог, и не в моей власти казнить или миловать людей. Только нашему Творцу дано решать такие задачи. Я отпускаю вас, милорд, с миром. Пусть Гос подь сам распорядится вашей дальнейшей судьбой. Если он простит вам все ваши злодеяния, то вы спасетесь, а если нет… На плоту будет запас воды и пищи. Более того, я оставлю вам пистолет, в котором будет только одна пуля… Прощайте, лорд Кондрингтон!.. Абери! Абери!

В каюту незамедлительно вошел высокорослый индеец и вопросительно взглянул на Морин.

– Уведите его! – жестом указала она на вице-адмирала.

– Морин! Морин! Прошу вас! – упав на колени, взмолился вице-адмирал. – Не надо плота! Умоляю, только не отправляйте меня на нем! Вы прекрасно знаете, что эти места находятся далеко от торговых путей и сюда редко заходят корабли. У меня нет шансов на спасение!..

– Мне очень жаль, милорд, – безразличным голосом ответила Морин.

– Умоляю вас! Лучше мгновенная смерть, чем агония! Пощадите!.. Отправьте меня в Англию. Я расскажу всю правду, клянусь! Вас простят, обещаю! Вам вернут все: и дом, и положение, и почет, и деньги… Вы же видите! Я на коленях умоляю вас о снисходительности!

– А кто мне вернет отца и любимого человека, лорд Кондрингтон? Тоже вы? Вы молите меня о пощаде. А услышали ли вы мою просьбу, когда я умоляла вас дать мне возможность хотя бы похоронить тело моего бедного отца, убитого вами… Что?.. Что вы мне ответили? Может быть, вам напомнить, лорд Кондрингтон? – зло проговорила девушка, взглядом так и пригвождая его к полу.

– Выбросить на съедение акулам… – прошептал вице-адмирал безжизненным голосом.

– А, вы помните, милорд!.. И я никогда не забуду!.. Я тоже могла бы так поступить, разве нет?.. Что, а главное, кто мог бы мне помешать совершить справедливый суд? Но, несмотря на боль от потери, которая разъедает день ото дня мое сердце и душу, я предоставляю Всевышнему решить вашу судьбу… Да будет так!.. Абери, у меня больше нет дел к лорду Кондрингтону!..

Когда его увели, в кают-компанию вошел Эдвард и обеспокоенно поглядел на Морин.

– С вами все хорошо?

– И да и нет, Эдвард… Все так странно… Сколько бессонных ночей я провела в раздумьях, мысленно представляя себе, что я скажу этому человеку при нашей встрече. Как посмотрю в его глаза, чтобы найти в них хоть каплю сожаления о случившемся… Увы, нет! Ни капли угрызений совести, ни запоздалого раскаянья. Ничего! Он стоял передо мной на коленях и молил о пощаде. Но это было не покаяние, а только страх за свою жалкую жизнь, – Морин горько усмехнулась.

– И вы так легко его отпустите? – не поверил лорд Рочестер.

– Нет обиды, которую бы человек не простил, отомстив за нее… Я сделала с ним то, что он сделал со мной: лишила его всего. Даже если Господь сжалится над ним и он когда-нибудь вернется в Англию, не думаю, что король осыплет его милостями. Лорд Кондрингтон не только не выполнил его поручения, но и потерял несколько лучших кораблей Англии. Его борьба с пиратством в Новом Свете закончилась шумным провалом. Так что в лучшем случае милорда ждет опала, а в худшем – Тауэр… Эдвард, у меня к вам большая просьба: проследите за его отправлением. Я не могу больше ни видеть этого человека, ни слышать о нем…

– Конечно, Морин, не волнуйтесь! Вам нужно отдохнуть. Сегодня денек был не из легких. Вы не возражаете, если я прикажу принести вам еду в каюту?

– Я не голодна, – пожала плечами девушка.

– Вам нужны силы… И не спорьте! В конце концов, кто врач на этом судне: вы или я?

– Вы, милорд, вы… Хорошо, я не буду с вами спорить! – слегка улыбнулась Морин.

– Вот и отлично! – подмигнув девушке, весело проговорил милорд и решительно вышел из кают-компании.

Солнце уже, взбив небесную перину из кучевых облаков, готовилось отойти ко сну, когда Морин, наконец, вышла на палубу. Теплый ветерок подхватил ее золотистые кудри и стал нашептывать неведомую доселе песню. Девушка поднялась на корму и оглянулась назад. В сгущавшихся сумерках, надвигавшихся с востока, еле виднелась одинокая фигура, стоявшая на крошечном плоту посреди океана. Эта фигура провожала грустным взглядом корабль, где когда-то разыгралась трагедия, виновником которой был он, лорд Кондрингтон, вице-адмирал королевского флота Его Величества. Тогда, теша свои непомерные амбиции и мстя за давний отказ девушки выйти за него замуж, он намеренно совершил преступление. А теперь, стоя на хлипком плоту, он не знал, что ему делать. Молиться? Просить Бога, чтобы Тот внял его мольбам? Но как давно он не разговаривал с Творцом! Как долго он считал СЕБЯ Богом! О, если бы было возможно вернуть все назад на несколько месяцев… Да нет, на несколько десятков лет назад! Он бы полностью изменил свою жизнь и тогда, возможно, умер бы не одиноким странником в пустынном океане, а в окружении своей любящей и любимой семьи. Но в погоне за славой, успехом и земным богатством он растерял тот драгоценный дар, что дарует Бог каждому человеку при рождении – ДУШУ!

Морин, стоя на корме, смотрела на удалявшуюся фигуру, которая вскоре превратилась в точку на горизонте, а затем и вовсе исчезла. Девушка тяжело вздохнула. Ну, вот и все! Она отомстила за безвременную смерть своих близких, за потерянную надежду обрести счастье. Казалось, она должна была бы ликовать, но, увы, душа была опустошена и не свободна от ненависти. «А что дальше?» – мысленно спросила она себя.

– Морин, что вы собираетесь делать дальше? – словно прочитав ее мысли, спросил тихо подошедший лорд Рочестер.

– Не знаю, – созналась девушка, глядя на простиравшийся бескрайний простор Атлантического океана с непонятной тоской. – Вероятно, попрошу капитана высадить меня в каком-нибудь английском порту.

– Но вас тогда немедленно арестуют! – воскликнул пораженный Эдвард.

– Вот и хорошо, – пожала плечами Морин. – Чем скорее это произойдет, тем лучше. Я устала от борьбы, ужасно устала от самой жизни. У меня никого и ничего не осталось. Какой смысл продолжать цепляться за жизнь?

– Морин, дорогая… Выслушайте меня и выслушайте внимательно, – начал лорд Рочестер, взяв девушку за руку. – Да, судьба поступила с вами жестоко, лишив отчего крова, родных и близких, лишив родины… Но почему вы считаете, что на этом ваша жизнь закончилась? У вас есть прекрасный корабль, у вас есть экипаж, преданный вам и душой и телом. В конце концов, у вас есть я, безгранично любящий вас и готовый ради вас на любой подвиг и любые перемены. Земля огромна! Неужели на ней не найдется такого места, где вы смогли бы вновь обрести душевный покой и счастье? Где вы заново научились бы радоваться жизни? Я уверен, что ваш отец и ваш жених хотели бы именно этого… Морин, прошу вас, подумайте над моими словами!

– Я приняла решение, Эдвард, и не намерена его менять, – глухо проговорила Морин и, высвободив руку, отвернулась от милорда.

– Очень хорошо, Морин… Только тогда мы сойдем на берег вместе. Я поклялся быть всегда рядом и сдержу свое обещание.

– И мы, капитан, тоже, да сожрет наши внутренности Кракен, – услышала Морин голос мистера Лоу. – Верно, парни?

– Верно!.. Точно!.. А то как же!.. – послышалось со всех сторон.

Девушка обернулась и увидела стоявший на корме, на палубе, весь экипаж фрегата.

– Я вот что вам скажу, кэп, – молвил квартирмейстер. – И… и… и не перебивайте меня. Именно капитан!.. Там, в тюрьме, когда вы предложили нам сомнительную (как тогда мы все думали) сделку, я скрепя сердце принял ее. Уж больно охота было вновь почувствовать качку под ногами, соленый ветер, услышать скрип такелажа. Тогда я с нетерпением ждал, когда я стану управлять этой посудиной. Но время шло и я… да что там говорить про меня… мы все стали меняться. Кем мы были до встречи с вами? Бандитами, пиратами, убивавшими людей и грабившими суда! Мы жили одним днем: день прошел, да и ладно. А с вами у нас появились мечты. Если бы вы слышали, как парни, сидя на палубе вечерком, обсуждают, что будут делать с теми деньжищами, которые мы оставили в тайниках, и какие разнообразные у них планы! Раньше этих денег не хватило бы и на неделю: все ушло бы на выпивку и продажных девок… Я не мастер говорить, кэп, но вот что я вам скажу ото всех: если вы решили сдаться властям, то тогда и нам не нужны ни деньги, ни корабль. Мы будем с вами до конца. Я правильно говорю, парни?

– Да! – хором крикнули матросы.

Морин колебалась. Видя это, Эдвард подошел к ней вплотную и негромко спросил:

– Помните наш разговор на берегу моря в Порт-Ройале? Тогда вы меня спросили, смогу ли я пожертвовать жизнью целого экипажа?

– Да, милорд, я помню, – опустив голову, ответила Морин. – Но к чему вы клоните, Эдвард?

– Я сейчас объясню… Морин, вы сейчас убедились, что вы не одиноки. У вас большая, хотя, соглашусь, и достаточно… своеобразная семья. Эти люди готовы следовать за вами повсюду. Вот теперь я хочу у вас спросить: «Готовы ли вы пожертвовать жизнью этих людей?»

Морин подняла голову и посмотрела на стоявших перед ней людей. В ее прекрасных глазах стояли слезы.

– Нет, – тихо ответила она. – Я никогда не приму такой жертвы.

– Значит?.. – спросил ее Эдвард, внимательно всматриваясь в лицо девушки.

– Значит… Я остаюсь! – ответила Морин и впервые за долгие месяцы широко улыбнулась.

– Она остается! – громко сказал Эдвард, и крики радости пронеслись по рядам ликующих матросов.

– Командуйте, капитан! – довольно усмехнувшись, сказал мистер Лоу. – Корабль и команда в вашем полном распоряжении!

– Что ж, мистер Лоу! Если вы не против, то для начала заберем наши сокровища, а уж потом найдем какое-нибудь отличное теплое местечко на тихоокеанском побережье Южной Америки… Если, конечно, никто не возражает… А если заскучаем, то океан всегда ждет нас. На карте еще много неизученных мест и белых пятен!

– Как скажете, капитан!

– Отлично! Курс на запад!.. Мистер Лоу! Прикажите поставить фок!.. Отличная работа, парни!.. Благодарю вас!

– Рады стараться, капитан!

Свежий ветер наполнил паруса, и фрегат «Эвмена» полетел навстречу уходившему в океан огненному, раскаленному докрасна шару. Морин посмотрела на радостно суетившуюся команду, а потом задумчиво взглянула на лорда Рочестера, стоявшего неподалеку, и улыбнулась. Мудрый Наганигабо был прав: «Ненависти может положить конец не ненависть, а только любовь!»

Да будет так всегда!