Следующее утро Анна, одетая в великолепную изумрудную амазонку, цвет которой выгодно подчеркивал золото ее волос, как обычно, уехала кататься верхом на лошади, подаренной ей Елизаветой. Принцесса очень любила эти прогулки по парку. В эти минуты можно было побыть в никем не нарушаемом одиночестве; это было единственное время, когда ничто не мешало размышлять. А поразмыслить было над чем. Новости, приходившие из дворца, внушали опасение, что бывшую жену короля не оставят в покое даже теперь, когда она добровольно уже отказалась и от короны, и от короля. Пустив лошадь шагом, Анна размышляла о мерах, которые следовало бы предпринять для защиты своей чести и достоинства, но при этом не попав в немилость к королю, ибо любые действия, затрагивающие его нынешнюю невесту, а в скором времени и жену, будут иметь печальные последствия прежде всего для самой принцессы. А этого допустить было никак нельзя. Внезапно ее конь насторожил уши и заржал.

– Ну тише, Пламя, тише, – пытаясь успокоить животное, произнесла Анна, оглядываясь вокруг.

Но лошадь начала нервно играть под ней и вдруг, всхрапнув, встала на дыбы. Не ожидая от нее такой прыти, Анна не удержалась в седле и упала навзничь, больно ударившись головой и спиной.

– О Ваше Высочество! – услышала она испуганный возглас. – Боже мой, вы в порядке? Вы не сильно ушиблись?

Она почувствовала, как чьи-то сильные руки приподняли ее. Анна с трудом открыла глаза и посмотрела на говорившего человека. Над ней склонялся красивый вельможа с большими, широко расставленными карими глазами. Мощный лоб незнакомца говорил о недюжинном уме, а тонкие губы свидетельствовали об эмоциональной холодности и расчетливости. Он был одет в темный дорожный камзол с небрежно наброшенным плащом. Хотя нет, постойте… Анна знала этого человека и даже предвидела скорое его появление, но она все же никак не ожидала увидеть его столь быстро. Видимо, затеянная ее врагами игра стоила свеч.

– Миледи, только не молчите! – взволнованным голосом проговорил человек. – Ваше молчание приводит меня в отчаяние, ибо я стал невольной причиной испуга вашего коня. Боже мой, ваше падение на моей совести, – сокрушенно добавил он, покачав головой.

– Благодарю вас, граф Сеймур, я чувствую себя вполне сносно. Помогите мне подняться, пожалуйста.

– Да-да, конечно, – заторопился Томас и аккуратно начал приподнимать принцессу.

Но поднявшись, Анна почувствовала головокружение и едва не упала ему на руки. Граф заботливо поддержал ее, но принцесса легким движением отстранилась от него, опершись на круп лошади.

– Все в порядке, не стоит. Мне уже намного лучше.

– Вы уверены?

– Вполне. Помогите мне взобраться на лошадь, – попросила его Анна, понимая, что ей самой это не под силу.

– О, конечно, миледи… Примите мои самые искренние извинения. Это моя вина. Мне следовало дожидаться вас в замке, но мне так хотелось поскорее вас увидеть… Позвольте мне сопроводить вас. Вы ведь не откажете мне в такой любезности?

Анна молча кивнула головой в знак согласия. Оказавшись в седле, принцесса окинула изучающим взглядом стоявшего рядом мужчину. «Так, значит, это про него писала мне леди Бассет… Как он осмелился появиться тут? Признаться, вначале я даже не поверила словам милой Анны. Интересно, с чего он начнет штурм крепости?» – улыбнулась про себя девушка.

Некоторое время они ехали молча, погруженные в свои мысли. Граф Сеймур то и дело бросал быстрые взгляды на спутницу, не зная, как начать разговор. Принцесса помогла ему, заговорив первой:

– Каким ветром занесло вас в наши края, граф?

– Мне захотелось навестить вас. Вчера в соборе вы были печальны, но так обворожительны, что я еле смог дождаться утра. И вот я у ваших ног.

– Что ж, граф, вы оказали мне честь, посетив в столь отдаленном месте… Отнюдь, мое настроение было хорошим. Благодарю вас за комплимент, но это лишнее.

– Но развод – не самая приятная вещь на свете. Сколько людей пришли поглазеть на эту малоприятную процедуру! Это так жестоко. Уверен, вы чувствовали себя очень опустошенной и одинокой, стоя там, среди толпы.

– Вам показалось, граф. Я добровольно согласилась на развод, так как брак не принес ни мне, ни королю счастья. К тому же моя жизнь мало изменилась после развода: я осталась в Англии, у меня есть средства к существованию и прекрасные владения, дети Генриха могут навещать меня в любое время. Чего же еще я могла желать? Я вполне удовлетворена уготованной мне участью. Мне не нужно будет посещать шумные пиршества, участвовать в глупых спектаклях, выносить буйный характер Его Величества, не надо будет ревновать…

Тут Анна осеклась и прикусила язык. Но Томас Сеймур и так знал все, о чем хотела умолчать принцесса. Ему было известно о ночных похождениях Генриха, следовавших после неудач в постели с Анной, о скандалах, которые закатывал король, отыгрываясь за свою немощь на бедной королеве, о пьяных выходках в присутствии его друзей. Знал он и об унижениях, каким публично подвергалась Анна, будучи королевой. С одной стороны, ему было немного жаль неудавшуюся королеву, но с другой стороны, какое ему дело до чувств этой девушки? На кону карьера, которая при умелой игре даст ему все, о чем мечталось. Поэтому, спрятав жалость в дальний уголок души, он перешел в наступление:

– Но согласитесь, нельзя всю жизнь прожить в одиночестве. Это неправильно. Вы молодая привлекательная женщина. Вам не пристало проводить все время в глуши, словно вы в заточении.

– Возможно, но пока мне не хотелось бы ничего менять в своей жизни. Да, признаюсь, что жизнь в моем замке, вдали от Лондона, менее шумная и менее интересная, но в тишине есть свои прелести.

– Однако без любви человек не может прожить, разве не так?..

– Каждый человек в этом мире ищет счастье, но чаще находит только опыт, – поглядев на него в упор, проговорила Анна. – Вам не кажется, что самые большие глупости люди совершают, находясь в плену сильных желаний, отказываясь порой от своих принципов?

– А вы отказались бы от любви ради своих принципов? – изумился граф. – Вы пренебрегли бы счастьем ради убеждений? Я никогда в это не поверю. Что может быть лучше светлых чувств, бешеных эмоций, необузданной страсти? Неужели вы поступитесь всем этим?

– Нет, я так не сделаю.

– Но тогда дайте вашим чувствам возобладать над вами. Не чурайтесь их! Ваше сердце должно любить, не дайте цветку, способному распуститься в вашей душе, завянуть! Дайте мне возможность доказать вам, что вы рождены для того, чтобы любить и быть любимой!

– Вероятно, страсть или сантименты будут иметь место в моей жизни, граф, но пока мое сердце молчит, оно не отзывается на ваши объяснения.

– Значит…

– Это значит, граф, – остановив свою лошадь, спокойно и с достоинством ответила Анна, – что в настоящий момент я не ищу новых отношений, чувств или эмоций, а довольствуюсь тем, что послал мне Господь. Не исключено, что в будущем в моем сердце зазвучит музыка, но вряд ли мы будет слушать ее вместе, граф… Благодарю вас за помощь и сопровождение. Дальше я поеду сама.

Принцесса хлестнула свою лошадь, пустив ее легким галопом, и удалилась по аллее парка.

– Вот тебе и простушка, – вполголоса проговорил Томас, провожая взглядом удаляющуюся зеленую амазонку. – А она не так уж и дурна. В ней есть что-то непостижимое и притягательное. Пожалуй, я попытаю счастья. Кто знает, может, крепость сдастся быстрее, чем это кажется, и тогда…

Он круто развернул лошадь и поскакал в противоположном направлении, вынашивая план по обольщению Анны…

…А тем временем во дворце заканчивались приготовления к свадьбе. Вопреки мольбам и просьбам Катерины Генрих все-таки решил не устраивать бурного веселья. Но тем не менее гостей ожидалось много, и Катерина сбилась с ног, выбирая наряды, в которых хотела блеснуть перед гостями. Трудность заключалась еще и в том, что она медленно, но верно полнела, и платья постоянно приходилось перешивать. От этого настроение фаворитки граничило с истерикой. Она то кричала, то топала ногами, то капризничала, но изменить ситуацию с пополневшей фигурой немедленно не было никакой возможности. Приходилось терпеть и ждать.

Но вот настал тот долгожданный день, к которому так стремилась Катерина Говард, мечтавшая наконец-то стать не фавориткой короля, девушкой для развлечений, а настоящей королевой. Теперь уже никто не посмеет шептаться у нее за спиной. Любые ее желания и требования будут исполняться молниеносно. О, какая же это будет сладкая жизнь: она наполнит этот дворец смехом и радостью, праздник будет нескончаемым; сколько она организует пышных приемов, развлечений, маскарадов. Уж она-то знает, как уломать старого обрюзгшего короля!

Однако с первых минут торжество было омрачено отсутствием многих приглашенных, в том числе принцесс и наследника. Катерина усмотрела в этом дурной знак и, не скрывая своих чувств, все высказала Генриху напрямик, подлив тем самым масла в огонь:

– Вот видишь, что я тебе говорила? Анна настроила детей против меня. Они так не уважают твое желание и мнение, что сочли возможными не приехать даже на твою свадьбу. И после этого ты будешь и дальше ее защищать?

Король посмотрел на нее исподлобья и нахмурился. Да, он не раз замечал пренебрежительное отношение к леди Говард со стороны своих детей, их нежелание приезжать во дворец, несдержанность в словах по отношению к новой жене. Именно поэтому он не хотел пышной свадьбы (ни к чему все эти церемонии, в его-то годы!). На свадьбу были приглашены только самые приближенные подданные, наиболее преданные друзья и родные. Но последние так и не прибыли на венчание и на пир, устроенный в честь свадьбы. По окончании церемонии король подозвал герцога Саффолка и сердито спросил, кипя от негодования:

– Что это значит, Чарльз? Почему мои дети не соизволили явиться на праздник? Я же приказал тебе и Джеймсу, чтобы их доставили в назначенный срок. Как они посмели проигнорировать мое желание?

– Мне очень жаль, милорд, но принцесса Мэри была вынуждена остаться в замке из-за проблем со здоровьем вашего сына. Тот подхватил простуду, и принцесса побоялась оставить его одного. Вы сами знаете о его слабом здоровье… Принцесса же Елизавета сейчас находится в Ричмонде.

– Что ей там понадобилось? – разгневанно осведомился Генрих. – Кстати, а почему Анна не соблаговолила посетить церемонию? Я лично выслал ей приглашение! Бунт? Так она меня еще не знает! Завтра же лишу ее всего, что пожаловал ей по глупости! Кем она себя возомнила? Думает, что если я сделал ее своей сестрой, то можно из меня делать дурака?

– Боюсь, вас не уведомили, Ваше Величество, – пытаясь смягчить гнев короля, спокойно ответил герцог. – Принцесса Анна вот уже две недели почти не встает с кровати.

– Что? – встревоженным голосом спросил Генрих, перестав гневаться. – С ней что-то случилось? Она больна? Лизи поэтому находится в Ричмонде?

– Да, милорд. Принцесса Елизавета ухаживает за принцессой Анной, помогает и развлекает ее. Но не волнуйтесь, принцесса должна в скором времени поправиться. Надеюсь…

– Что значит «надеюсь»? – вскричал Генрих, не обращая внимания на гостей. – Почему меня не осведомляют о том, что происходит в моем королевстве? Немедленно распорядись, чтобы туда поехал мой лекарь. Пусть он ее осмотрит. Мази, микстуру или еще что-нибудь… Пусть захватит с собой все необходимое… Ты видел ее? Разговаривал с ней? Что произошло?

– Две недели назад принцесса упала с лошади и повредила спину. Плюс ко всему ее мучают постоянные головные боли.

– Две недели назад? И я узнаю об этом только сейчас? – лицо короля побагровело. – С этой минуты я желаю знать обо всем, что происходит в Ричмонде! За все события, что там происходят, ответишь головой. И меня не волнует, каким образом ты будешь все контролировать. Ты запомнил?

– Да, Ваше Величество, не волнуйтесь, я сделаю все, что в моих силах, – поклонившись королю, ответил герцог Саффолк и удалился, чтобы выполнить распоряжение Генриха.

– Мой дорогой, что-то произошло? – невинным голоском проворковала Кэтрин, садясь за стол рядом с королем после очередной паваны. – Ты кричал! Я так испугалась! Ничего серьезного, я надеюсь?

– Нет, мое сокровище, – гладя ее по милой головке и любуясь ясными очами своей жены, проговорил Генрих, – не бери в голову. Все хорошо.

– Ты уже приказал наказать эту наглую бунтарку? – осведомилась бывшая фаворитка, с этого дня ставшая законной супругой Генриха VIII. – Ты же не собираешься оставлять все как есть? Она должна ответить за такое неуважение.

– Не суди Анну так строго. У нее была веская причина, как и у моих детей, не приехать на нашу свадьбу.

– Интересно, какая? – не унималась королева, задетая словами мужа.

– Эдуард болен, и Мэри приглядывает за ним. Он мой наследник, пока ты не родишь для нас здорового малыша, поэтому надо заботиться о нем. В конце концов, он продолжатель рода Тюдоров, и он мой сын. Лизи в Ричмонде. Дело в том, что Анна повредила спину, катаясь верхом, и уже две недели лежит. Чарльз был у нее вчера и засвидетельствовал ее состояние.

– Какая же она жуткая лицемерка, а герцог ее выгораживает! Чарльз всегда заступается за твою бывшую жену, – капризным тоном произнесла Кэтрин, презрительно передернув плечами. – Он мне не нравится. Я не хочу его больше видеть здесь. Отправь его куда-нибудь!

– Кэтрин, позволь мне самому решать, кому быть при дворе, а кому – нет, – холодно заметил Генрих, смерив ее строгим взглядом, но, улыбнувшись, добавил: – Давай лучше веселиться. У нас же праздник, а впереди брачная ночь… Моя королева, – и он страстно поцеловал ее.

Затем он оглядел ее округлившиеся формы вожделеющим взглядом, в котором горело жгучее желание. Сердце бешено заколотилось от охвативших его чувств. Он тяжело поднялся из-за стола и потянул за собой Кэтрин.

– Не сейчас! – закапризничала королева, вырывая свою руку из лапищ Генриха. – Я хочу еще танцевать и веселиться. Этот пир… он волшебный. Ты иди, я скоро приду!

Но на лице короля проступило такое раздражение, такая злоба, что Катерина осеклась, испугавшись последствий, и, понурив голову, послушно проследовала за супругом…

Утром она проснулась в жутком настроении. В эту ночь Генрих мало походил на любящего мужа: скорее он напоминал ненасытное животное, желающее получить максимум удовольствия от молодого тела. Оставив наконец ее в покое, он захрапел. Кэтрин впервые почувствовала себя униженной и оскорбленной. Не она, как это обычно бывало, а ею крутили, как хотели.

– Доброе утро, мое сокровище, – услышала она голос короля, открывшего глаза. – Я вижу, ты уже проснулась? Посмотри, что я приготовил для тебя в качестве свадебного подарка!

Он с трудом поднялся с кровати и подошел к столу, где стояла большая шкатулка. Кэтрин с омерзением обвела взглядом расплывшуюся фигуру мужа и поморщилась. То ли дело молодое тело Томаса Калпепера: подтянутое, с рельефными мускулами! Королева мечтательно вздохнула. «Ничего, у меня еще полно времени, – подумала она про себя. – Я еще успею насладиться его объятиями. Старый гриб много работает и быстро устает. Он будет спать, а вот я… Главное, поскорее избавиться от ненавистного ребенка».

– Это тебе, моя дорогая, – протянул ей Генрих изумительной работы колье, украшенное многочисленными бриллиантами и огромными рубинами. – Надеюсь, тебе понравится.

– О Генрих! – взвизгнула от восторга Катерина, моментально позабыв и про Томаса, и про недостатки фигуры короля. – Оно великолепно! Просто сказочное! Спасибо, спасибо, спасибо! О, как оно мне нравится! Ты лучше всех, Генрих!

Королева начала покрывать лицо короля страстными поцелуями, увлекая его, но тут Генрих слегка отстранился от нее.

– Что-то не так? – сделав круглые глаза, спросила вмиг окаменевшая Катерина. – Почему ты отталкиваешь меня? Я делаю что-то не то? Ну не молчи, пожалуйста! Я места себе не нахожу, когда ты вот так молча стоишь и разглядываешь меня с ног до головы. Я плохо выгляжу?

– Меня удивляет то, что ты так сильно пополнела, моя дорогая. Ты слишком много ешь. Я не люблю толстых барышень. Может, ты не здорова? Завтра я отправляюсь на охоту на два дня, а когда вернусь, прикажу своему лекарю осмотреть тебя.

Он нежно поцеловал Катерину в лоб и, немного прихрамывая, вышел из спальни.

«Все, я пропала! – с ужасом глядя вслед уходящему супругу, бледнея, подумала королева. – Боже, спаси меня!»