Мы изменим нашу тактику.
Вокруг замка Повелителя было поставлено столько защит, что даже Амадей Тартис, его самый доверенный человек и правая рука, не мог открыть Портал ближе двух миль от парадного входа. Впрочем, другим приходилось тащиться пешком все десять, от самой кромки леса.
В наступающем сумраке парк, через который шагали Темные, казался тих и заброшен. Лишь один раз Амос заметил в листве любопытные глаза маленького черного единорожка, и сердце болезненно сжалось при воспоминании об Оркуде, ставшем теперь кормом для падальщиков дикого леса.
- Почему ты повторял, что тот мальчик - не Дарен? - задал Амос мучивший его вопрос. Тартис искоса взглянул на своего спутника:
- Будь у тебя собственные дети, друг мой, - ответил он высокомерно, - ты бы не спрашивал. И, кстати, самозванец назвал тебя Ллэнем - не хочешь объяснить?
Амос скривился:
- Я не отвечаю за фантазии безумца, кем бы он ни был: Дареном, самозванцем или привидением.
- Ну-ну, - Тартис хмыкнул, - однако, от Запретного языка тебя здорово скривило.
- Моя магия слабее твоей, - прорычал Амос, лицо которого вспыхнуло от унижения, - ты это хотел услышать?
- Это я и так знаю, - отмахнулся Тартис, наклонился погладить выбравшегося из-за кустов котенка, детеныша черной пантеры, его собственный подарок Повелителю. - Но ведь нам с тобой прекрасно известно, что именно Ллэни, из всех элрави, сильнее всего подвержены воздействию старой магии. - Амадей с усмешкой посмотрел на старого друга-недруга:
- Пусть пока эта маленькая обмолвка останется между нами, родственник. Пока…
Амос стиснул зубы: намек Амадея был более, чем ясен. Не удовольствуется ведь Тартис доставшимся ему случайно обрывком информации, обязательно начнет копать… И, кто знает, может, даже и докопается. А если намекнет Повелителю, то тому достаточно задать правильный вопрос - и Амос все расскажет сам.
«Проклятье! Проклятый день, проклятый Тартис! О, Кларисса, милая моя, видишь, в какую яму ради тебя я падаю!» - и Амос вполголоса послал Тартиса в Бездну. Тот, естественно, расслышал, но только довольно хохотнул. Амадей любил выигрывать.
Повелитель был дома. Последние недели он почти все время проводил в своей личной библиотеке, куда не допускались даже самые приближенные к его особе маги. Если верить бродившим среди Темных слухам, Повелитель искал тайное, очень могущественное оружие, которое могло бы помочь им одолеть Орден.
Насчет забытого оружия Амос сказать ничего не мог, но то, что со всех подвластных Повелителю доменов конфисковывались самые старые хроники, желательно восходившие еще ко временам Первых, было правдой. А оружие? Оружием, если подумать, можно считать что угодно. Даже Ллэня, который категорически не желает принимать наследство своей уничтоженной Семьи.
У парадного входа Темных, как обычно, встретил слуга. Как-то язык не поворачивался назвать его обычным сервом. Предки этого человека в течении многих веков служили Темным Повелителям, а до них - Императорам, в те легендарные времена, когда Империя была таковой не только по названию.
Так же, как черные всеядные единороги были выведены Темными магами из обычных травоядных белых, и отличались от своих предков, в прямом смысле, как ночь от дня, так и слуг Повелителя нельзя уже было сравнить с просто людьми. Амос сомневался, что это существо, с огромной, во весь глаз, радужной оболочкой, и кожей серого оттенка, могло бы иметь общих детей с женщиной из местных. Или со ствурой, если уж на то пошло.
Слуга провел Темных в просторный кабинет, где Повелитель обычно удостаивал подданных аудиенцией. Высокий черноволосый мужчина с седыми висками, не так давно разменявший полторы сотни лет. Обычный маг в его возрасте уже начинал терять силы и выглядел намного старше, но Повелитель, похоже, еще не дошел до пика своего могущества. Еще одна несправедливость мира: маги, и так способные взывать к стихиям без помощи колец, живут почти в два раза дольше остальных. Счастливцы.
Повелитель выслушал их рассказ очень внимательно, но его темно-синии глаза мрачнели с каждым словом. Амос знал, тот сейчас с удивительной точностью складывает кусочки мозаики из отдельных, вроде бы ничем не связанных фактов. Однако, Повелитель не торопился сообщать им о своих выводах.
Говорил по большей части Амос, однако, как только речь дошла до встречи с Дареном, Амадей взорвался, яростно настаивая, что мальчик, которого они видели в лесу, его сыном не был.
- Возможно, - пробормотал Повелитель, - возможно.
Амос напрягся: похоже, сегодня будет один из тех редких дней, когда Повелитель соизволит поделиться с подданными своими размышлениями.
- Боюсь, твой сын может быть окончательно потерян для нас, Амадей, - тяжело проговорил Темный.
- Почему? - спросил Тартис с опасной мягкостью в голосе.
Повелитель взглянул на него с моментальным удивлением, потом криво улыбнулся:
- Дети прошли сквозь Врата, Амадей, сквозь Бездну. Они живы, это я могу сказать тебе точно, но они - в другом мире, куда нам нет и не может быть доступа, даже останься под рукой целый клан Ллэней.
- Я помню, вы упоминали про две силы, закрывающие от нас подростков. Как это связано? - Амадей старался оставаться спокойным, но, - Амос бросил быстрый взгляд на его кольцо, - так и есть, камень в перстне Тартиса яростно пылал.
- Подумай немного, Амадей, - хмыкнул Повелитель, - ты вполне можешь определить, что они из себя представляют.
- Неужели? - с ноткой сарказма уточнил Тартис. Брови Повелителя удивленно приподнялись на его наглость, но он все же соизволил объяснить:
- Мальчик говорил вам о Боге, который ищет новых последователей, Боге, посланцы которого говорят на Древнем языке и убивают одним прикосновением. Боге, который, находясь в ином измерении, сперва похитил двух детей из самого сердца Империи и переправил в дикий лес, а потом подвел к остаткам Врат на дне высохшего озера и активировал их. Ну так как, Амадей, дать еще подсказку? Почему на северо-востоке нашего континента не селятся люди, почему охотники не ходят туда за добычей?
Амос прикрыл веки, молясь про себя, чтоб его дикая догадка не оказалась реальностью. Тартис судорожно сглотнул:
- Не может быть! Владыка Бездны? Потерянный Бог?
- Почему же не может быть? - безрадостно рассмеялся Повелитель, - рано или поздно он должен был проснуться. Конечно же, он выбрал для этого именно нашу эпоху.
- А вторая? - после долгой паузы поинтересовался Амос, - Вторая сила? Что это?
- А-а, вторая, - Повелитель нехорошо улыбнулся, глядя на Тартиса, - Пусть Амадей просветит нас насчет нее.
Какое-то мгновение Тартис смотрел на Повелителя, явно не понимая, чего от него хотят, потом побледнел, во взгляде мелькнул страх. Амос пообещал себе, что обязательно сохранит в памяти этот редкий момент.
- Я… я… - Тартису явно хотелось солгать, будто он не понимает, о чем речь, однако поступать так перед Повелителем было, по меньшей мере, глупо.
- Думаешь, мне не известно, как ты мечтаешь занять мое место? - насмешливо поинтересовался Повелитель. - Как тебя гложет зависть? Но ты не глуп и понимаешь ничтожность своих шансов. Однако идея с Основой была не плоха. И что же, мальчишка стащил кинжал у тебя из-под носа, или ты сам решил поэкспериментировать на сыне?
- Я обнаружил пропажу, только вернувшись домой, вечером дня Примирения, - выдавил Тартис. - Я бы никогда не позволил Дарену взять Основу в руки, я не враг своему ребенку!
При последних словах Амос едва удержался от злой гримасы: он достаточно видел сам и слышал от Клариссы, чтобы считать иначе.
- Теперь я знаю, кого мы видели в лесу, - с гневной издевкой произнес Амос, - это был не Дарен, ты прав, это был его призрак! Восемьдесят процентов неудачи, Тартис! Этот клинок…
- Спас, скорее всего, обоих подростков, - мягко перебил Амоса Повелитель.
- Что?!! - хором переспросили оба Темных.
- Каким-то образом Дарен выжил и сумел сохранить Основу, - Повелитель приподнял брови, насмешливо глядя на Тартиса, - полагаю, он куда способнее, чем ты говорил, Амадей.
- Ему просто повезло, - пробормотал тот.
- Либо Основа питалась не только его энергией, - задумчиво уточнил Амос.
- Не только его…? - Амадей развернулся к нему всем телом, - ты хочешь сказать, что мерзкая ствура касалась м о е й Основы? Пятнала чистую магию клинка…?
- Амадей! - резко перебил его Повелитель, - довольно! Ты переигрываешь. К тому же, ствуры тоже могут быть полезны.
- Как удобрение? - уточнил Тартис, успокаиваясь.
- Нет, - Повелитель нехорошо улыбнулся. Он всегда так делал, собираясь сообщить что-то неприятное, - как живой заградительный щит. Подумайте, дорогие мои, кто первым гибнет во всех войнах, кого мы убиваем в первую очередь?
- Ствур, - пробормотал Амос.
- Точно, а они убивают нас. В то время, как Орден стоит в стороне и любуется плодами своего труда.
Амос прикусил губу - услышать собственные еретические мысли из уст Повелителя многого стоит.
- Значит, мы изменим политику в отношении ствур? - рискнул он. Повелитель благожелательно улыбнулся ему:
- Именно. Через пару дней я хочу получить от вас планы независимых стратегий, как лучше следует поступить, чтобы переманить хотя бы некоторую часть ствур на нашу сторону. Продумайте, какие обещания или угрозы сработают лучше всего.
Тартис выглядел так, словно только что по ошибке проглотил яд, и пытается ощутить, начал ли тот уже действовать.
Повелитель взглянул на него, хмыкнул:
- Думаешь, должно быть, когда это меня успели подменить? Не беспокойся, Амадей, я вовсе не воспылал к ствурам внезапной любовью. Но они являются великолепным оружием, которое мы добровольно отдали Ордену много веков назад. Это была ошибка. Пришло время ее исправить.
- Но как же так? - почти шепотом спросил Тартис, - из-за ствур наша раса вымирает. С каждым годом рождается все меньше детей. Семьи с тремя, даже с двумя, стали уже редкостью. Мы с Клариссой… только один ребенок за восемнадцать лет! И это еще не так плохо, если посмотреть, сколько пар вообще бездетны. Никакая магия не может помочь!
- Думаешь, я этого не знаю? - с тихой яростью ответил Повелитель, и Амос запоздало вспомнил, что у него, сменившего за полтора века своей жизни трех жен, детей так и не родилось.
- Но ты, кажется, забыл, Амадей, - устало продолжил Темный, - если я не ошибся, и Владыка Бездны действительно проснулся, наша раса вымрет не через восемь-десять веков, как показывают расчеты, а намного раньше. Как только откроются Врата Бездны, и ее твари хлынут в этот мир.