Яркое солнце в пронзительном синем небе слепило глаза даже сквозь стекло.

«Я жив?!» – удивился Алексей и обнаружил, что лежит на кровати в своей комнате, совершенно здоровый и невредимый. «Это был всего лишь кошмарный сон!» – облегченно вздохнул Алексей. Он оделся и спустился на первый этаж.

Из кухни доносились веселые голоса и аппетитные запахи. Алексей сразу ощутил голод и вошел, не дожидаясь приглашения.

– Лешенька проснулся! – радостно воскликнула тетя Даша. – А мы уже хотели будить тебя, чтобы позвать на обед.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась Надежда Алексеевна.

– Спасибо, нормально! – отозвался Алексей.

Майор Сосновский отсутствовал. За столом сидели двое мужчин. Старший был незнаком Алексею, а младший… очень напоминал старшего лейтенанта Агапова!

– У нас гости – Мишель и Кирилл, – пояснила Алексею тетя Даша.

«Значит, я не ошибся. Агапова зовут Кирилл Дмитриевич. Но как он здесь оказался?! Хотя ничего странного в этом нет. Агапов, наверное, решил навестить бывшего однокурсника», – размышлял курсант Николаев.

Но Кирилл вел себя так, будто впервые увидел Алексея. «Все-таки это не он», – решил курсант. «Старший лейтенант Агапов не стал бы игнорировать меня».

А после обеда Кирилл, выбрав подходящий момент, тихо сказал Алексею: «Иди в сад!». Мишель не услышал его, потому что в то время играл с Коленькой. Курсант Николаев, молча, выполнил распоряжение наставника.

Когда они уединились, спрятавшись среди деревьев, Агапов шепнул курсанту: «Мишель не должен знать, что мы знакомы!».

– Где Александр Николаевич? – встревоженно спросил Алексей.

– На задании. Но это секрет, даже его супруга не в курсе. Я обязан помочь Сосновскому. Мне надо сейчас уехать, только мое отсутствие должно остаться незамеченным. Надеюсь, что ты справишься с этой задачей.

– Можете на меня рассчитывать! – заверил Алексей и рискнул спросить о Мишеле.

– Он – шпион, но мы сами его обезвредим, когда вернемся. А ты должен делать вид, будто ни о чем не подозреваешь, и следить за ним, – объяснил Агапов.

– Понял! – радостно отозвался курсант.

Агапов остался в саду, Алексей поспешил в дом.

«Жаль, что с врагами мне довелось воевать только во сне! Зато сегодня я получил настоящее задание для будущего разведчика-экстремала!» – гордо подумал курсант Николаев. Вернулся он во время. Мишель заметил отсутствие Агапова.

– Ты, случайно, не видел Кирилла? – обратился он к Алексею.

– Ваш друг поливает цветы в саду, – солгал курсант Николаев, и лишь потом понял, как глупо это звучит. Старший лейтенант Агапов вряд ли бы остался доволен, услышав такое о себе.

– Из водяного пистолета? – уточнил Мишель вполне серьезно и даже сердито.

– Нет, из шланга, – ответил Алексей, удивленно глядя на Мишеля.

Курсант Николаев подумал, что этот человек похож на сумасшедшего. Почему Агапов принял его за шпиона?!

 

***

Вячеслав Бекетов имел несколько основных принципов, одним из которых являлось отсутствие друзей. Но это распространялось лишь на людей. Животные не умели предавать, поэтому по отношению к ним Бекетов испытывал нечто похожее на симпатию. Он мог равнодушно умертвить любого человека, но всегда жалел бродячих собак и кошек.

Узнав о том, что молодой бизнесмен Александр Сосновский создал за свой счет приют для бездомных животных, Вячеслав стал его уважать. Сам он при всем желании был неспособен на такой поступок, потому что находился на нелегальном положении. Хотя один раз он совершил нечто подобное, купив в зоопарке удава, обреченного на смерть. Удав по имени Джейсон чувствовал себя неважно, но его не собирались лечить. Директор зоопарка считал, что дешевле и проще купить нового удава, молодого и здорового, но только после смерти Джейсона. О болезни удава знали все сотрудники зоопарка. Один из них и проболтался Бекетову, который, ни о чем не подозревая, любовался Джейсоном. Вячеслав поспешил к директору зоопарка, и тот охотно согласился продать больного удава. Так у Бекетова появился надежный друг. Джейсон быстро поправился и привязался к новому хозяину. В еде он был неприхотлив, хотя предпочитал сырое мясо. Вячеслав обожал своего питомца и часто баловал его, выполняя желания Джейсона, которые было нетрудно угадать. Животных Бекетов понимал лучше, чем людей.

Исчезновение Джейсона удивило и огорчило Вячеслава. Он укорял себя за то, что уходя из дома, оставил открытой балконную дверь, и не знал, где и как искать своего питомца. Пропал удав в самое неподходящее время, когда Бекетов пытался свести счеты с Нечаевым, поэтому предложение Нечаева обменять Джейсона на заложницу, не показалось Вячеславу подозрительным. Он ринулся спасать своего питомца и угодил в ловушку. Джейсона там не было и быть не могло, потому что Нечаев не знал не только его местоположение, но и то, что Джейсон – удав. Нечаев блефовал. Бекетов понял это слишком поздно. Едва он успел прочесть мысли Нечаева, как попал под воздействие аппарата. А потом начался кошмар, о котором лучше не вспоминать.

«За это он тоже ответит!» – со злостью подумал Вячеслав. Но прежде, чем покончить с Нечаевым, следовало уладить более срочные дела. В первую очередь надо было ликвидировать Оборотня, потому что он знал об убийстве Брунского. К Оборотню Бекетов относился хорошо и не хотел его умертвлять. Но иначе нельзя. Оборотень – двойной агент. Если его разоблачат, то найдут способ получения информации. А Оборотню известно слишком много, и в этом его беда. Замену Оборотню найти нелегко, практически невозможно, только без него шансы на выживание резко увеличатся. Но перед смертью Оборотень должен устранить Донцова.

Связавшись с Оборотнем по телефону, Бекетов отдал ему приказ – последний в жизни Оборотня. Так думал Вячеслав Бекетов, носивший псевдоним Демон.

 

***

Первое, что ощутил Владимир Нечаев, очнувшись – сильное желание курить. Кроме того, его мучила жажда. Он хотел ледяную воду и крепкий, горячий кофе. Такие простые желания, но вряд ли им суждено сбыться.

Нечаев лежал на земле, крепко связанный, а рядом стояли двое незнакомых мужчин и спорили о том, надо ли вводить пленнику новую дозу снотворного или следует дождаться Демона. Владимир притворился спящим.

– Ты ошибся, – сказал один из мужчин. – Он шевелился во сне.

– Все равно нужно сделать укол, потому что он скоро проснется! – настаивал второй.

– Демон сказал, что пленник должен быть в ясном сознании.

– Когда вернется Демон еще неизвестно, а я не хочу сидеть здесь в такую жару и караулить того, кто мне безразличен.

– Зачем его охранять? Разве он сможет убежать в таком состоянии?

– А если закричит?

– Примем профилактические меры.

Заклеив рот пленника скотчем, мужчины ушли и заперли дверь снаружи. Необходимо было срочно предпринять что-нибудь для собственного спасения, только никаких идей не имелось. Голова гудела, кружилась и словно раскалывалась на части. Правая рука напоминала о себе тупой, ноющей болью. Все тело ломило. Жажда становилась невыносимой, а желание курить едва не сводило с ума. И кофе хотелось уже не просто крепкого, а с коньяком. «Если выживу – брошу курить и откажусь от спиртного», – подумал Владимир, уверенный в том, что не выживет.

Снаружи послышались скрежет и скрип. «Демон вернулся!» – предположил Нечаев и снова закрыл глаза. Он старался не шевелиться и не дышать, надеясь, что Демон примет его за мертвого.

Кто-то вошел, приблизился, осторожно снял скотч.

– Володя, ты жив?! – крикнул знакомый голос.

– Нет, – отозвался Нечаев, открывая глаза.

Сосновский радостно улыбнулся и разрезал веревки. А потом приложил к губам Владимира флягу с ледяной родниковой водой. Утолив жажду, Нечаев почувствовал себя лучше, но встать не смог. Сосновский усадил его на пол, прислонив спиной к стене, и дал сигарету, затем налил из термоса крепкий, горячий кофе и добавил в него коньяк.

– Санек, ты волшебник! – пробормотал Владимир. – Ты спас меня и выполнил три заветных желания.

– Твои желания угадать несложно! – рассмеялся Сосновский.

– А как ты меня нашел?

– Если честно, то я искал Демона и предположил, что он уже добрался до тебя.

– Опять хочешь использовать меня в качестве приманки? – съязвил Нечаев.

– Мы доставим тебя в больницу и будем охранять, – уклонился от прямого ответа Сосновский.

И только тогда Владимир заметил, что он не один. В помещении находились еще двое незнакомцев, молча наблюдавших за происходящим. Незнакомцы помогли Сосновскому вынести Нечаева наружу и усадить в джип.

На трассе их ожидала машина «скорой помощи», в нее и переместили Владимира. Одна из медсестер оказалась знакома ему, Нечаев даже вспомнил ее имя – Люба. Лицо у нее было грустное. Позднее, уже в больнице, Владимир узнал, что жених Любы, учившийся в московском ВУЗе, вступил в брак с другой девушкой. Об этом ему стало известно случайно, из разговора медсестер. Они тихо беседовали в коридоре, наивно полагая, что все пациенты спят по ночам. А у Нечаева была бессонница, и на слух он никогда не жаловался.

Охраняли Владимира трое сотрудников СБС, из них он был лично знаком только с Александром Сосновским, остальных увидел впервые во время своего освобождения. Их имена и фамилии посторонним не полагалось знать, поэтому Нечаеву сообщили лишь псевдонимы: Юпитер и Турок. Юпитер оправдывал прозвище – красивый, как бог, но серьезный и строгий. Турка нельзя было назвать привлекательным, а на фоне Юпитера он даже казался монстром.

Нечаев ожидал появления Демона в полночь, и хотел, чтобы в это время рядом с ним оказался Сосновский. Но Юпитер, возглавляющий группу, распорядился иначе. В самое опасное время дежурил Турок, которому Владимир доверял меньше всех. «Этот тип с удовольствием поохотится на Демона, но моя безопасность его не волнует, и нельзя гарантировать, что Турок не поддастся гипнозу», – раздраженно подумал Нечаев.

Расчет оказался верен. Ровно в полночь вся больница погрузилась во мрак. Турка Владимир не видел, но чем занимался охранник, догадаться было нетрудно – мощный храп заглушал все посторонние звуки. «Остается надеяться лишь на себя, а я не готов к обороне», – сделал вывод Нечаев. Оружие у него отсутствовало, а правая рука была загипсована. Можно попытаться использовать ее для удара, только получить второй перелом нежелательно, и Демона вряд ли удастся обезвредить таким способом.

Когда глаза привыкли к темноте, Владимир различил силуэт возле кровати. «Демон уже здесь. Он наблюдает за мной и читает мои мысли», – понял Нечаев. Турок по-прежнему храпел, но уже не сидел в кресле, а медленно шел по палате, вытянув руки вперед. «Он еще и лунатик!» – испуганно подумал Владимир.

В палату бесшумно проникли еще два человека. «Помощники Демона или мои спасители?!» – задал себе вопрос Нечаев.

И вдруг вспыхнул свет. В дверях застыла молоденькая медсестра, пораженная увиденным. Картина, действительно, была жуткая.

Возле пациента находился мужчина в черном. К нему приближался Турок – храпящий, с закрытыми глазами. Сосновский и Юпитер тоже подкрадывались к Демону, и в этом не было бы ничего удивительного, если бы не их лица – синеватые, словно у покойников.

Медсестра уже собиралась завопить от страха на всю больницу, когда появился еще один персонаж – симпатичный, темноволосый, с насмешливыми карими глазами. Он обнял медсестру и стал целовать в губы.

«Я сплю или лишился рассудка?!» – пробормотал Владимир. Демон взглянул на него сквозь черные стекла очков, вздрогнул и упал. Сосновский держал в руках аппарат, уже знакомый Нечаеву. Турок надел на неподвижного Демона наручники. Симпатичный брюнет и медсестра ушли в коридор. Юпитер и Турок тоже удалились. Сосновский остался, дождался полицейских, которые забрали Демона, и лишь потом ввел Нечаева в курс дела.

– Прежде, чем явиться к тебе, Демон хотел убедиться в том, что я и Юпитер мертвы. Убийство он поручил агенту по прозвищу Оборотень, а тот предупредил нас, поэтому нам пришлось изображать трупы. Турок притворился спящим, чтобы обмануть Демона. Медсестра едва не сорвала наши планы, но Оборотень ее отвлек.

– Теперь все ясно! – улыбнулся Владимир и покинул палату вместе с Сосновским.

Оборотень продолжал обнимать медсестру, хотя в этом уже не было необходимости.

– Если ты порядочный человек, то обязан жениться на ней, – насмешливо произнес Сосновский.

– Я непорядочный, – нахально ответил Оборотень, но медсестру отпустил.

Нечаев вышел в больничный двор, хотел закурить, но, вспомнив о своем обещании, бросил сигарету в урну. Люба, доставившая в стационар очередного пациента, одобрительно посмотрела на следователя.

– Правильно! Курить вредно.

– Чем можно заменить никотин? – поинтересовался Владимир.

Но Люба не услышала его, потому что устремилась к Сосновскому. Нечаев невольно стал свидетелем их разговора.

– Артем обманул тебя, – хмуро сообщил Сосновский.

– Знаю. Он женился на москвичке, – огорченно вздохнула Люба.

– Это тоже ложь! Артем не вступал в брак. Он по-прежнему любит тебя.

– В чем же заключается ложь?!

– Пусть Артем сам объяснит все тебе.

– Он приедет в Нэйск?!

– Уже приехал и ждет, когда ты закончишь дежурить.

– Сейчас! Зоя заменит меня! – лицо Любы озарилось счастливой улыбкой.

– Владимир Андреевич! Вы нарушаете больничный режим! – раздался рядом женский голос.

Медсестра, уже успевшая оправиться от потрясения, строго смотрела на пациента.

– Можно подумать, что Вы его соблюдаете! – язвительно отозвался Нечаев.

Даже при плохом освещении было заметно, как покраснела медсестра. Появление Оборотня усилило ее смущение.

Владимир вернулся в палату и тут же решил, что напрасно сделал это. «Зачем мне здесь оставаться, если я чувствую себя нормально, и никто не охраняет меня?» – подумал он и вызвал такси. Больницу Нечаев покинул беспрепятственно, мысленно поблагодарив Оборотня, который опять начал приставать к медсестре. Машина ожидала в условленном месте. Увидев пассажира, водитель нахмурился и потребовал предоплату.

– У меня сейчас нет денег, расплачусь, когда приедем, – ответил Владимир, отлично осознавая, что выглядит совсем нерентабельно.

Во взгляде таксиста промелькнуло подозрение. А когда он узнал адрес, то категорически отказался.

– В областной центр не поеду, особенно ночью!

– Заплачу тройную цену, – пообещал Нечаев.

– Даже не уговаривайте! Уходите немедленно или я вызову полицию! – пригрозил водитель.

– Пятьсот долларов Вас устроят? – спокойно поинтересовался Владимир.

– Да! – поспешно согласился таксист, опасаясь, что клиент передумает.

Но Нечаев ни о чем не жалел. Покидая больницу ночью и тайно, он не испытывал никаких угрызений совести.

 

***

Донцов радовался тому, что все завершилось благополучно. Хотя Никитин был прав. Киллер существовал реально. Им оказался Метис, который уже имел опыт общения с Демоном, и был известен ему как Оборотень.

Брунский, действительно, хотел устранить Донцова, Сосновского и Демона, но Метис помешал ему. Притворившись, будто согласен с Геннадием Константиновичем, Метис предупредил Демона, и тот, в порыве ярости, убил Брунского. Тогда Метис и раскрыл Донцову правду.

Демон хотел, чтобы Оборотень ликвидировал Сосновского и Донцова, поэтому им пришлось притвориться трупами. Контроль Демон поручил двум помощникам, а те ограничились лишь беглым осмотром, побрезговав прикасаться к покойникам. Те же самые люди должны были умертвить Оборотня, но он опередил их.

Получив сообщение о том, что Донцов, Сосновский и Оборотень мертвы, Демон направился в больницу, к Нечаеву. Донцов, Сосновский и Оборотень тоже поспешили туда. Времени оставалось в обрез, поэтому грим не успели снять. Донцов и Сосновский напоминали персонажей фильма ужасов. Позднее, вспоминая об этом, они смеялись и жалели о том, что не догадались сделать фотографии. Демона захватили живым и доставили в Москву. Там он дал показания. Стрижа и Жерара освободили.

У Никитина тоже были хорошие новости. Он выяснил, что еще два года назад Метис должен быть стать капитаном, но Брунский не счел нужным привести приказ в исполнение. В сентябре минувшего года Метис опять получил внеочередное повышение, и Брунский снова скрыл это.

Справедливость восторжествовала. Метис получил заслуженные награды, звания и компенсацию. Отпраздновав это событие вместе с друзьями в ресторане, Метис собрался в Нэйск.

– Что ты там позабыл? – поинтересовался Турок с недовольным видом.

– Наверное, я все-таки порядочный человек, – задумчиво произнес Метис.

– Инну обрадует эта новость, – улыбнулся Сосновский.

– Медсестру зовут Инна? – уточнил Метис.

– Ты даже не знаешь имя той девушки, с которой целовался?!

– Теперь знаю.

«Получив звание майора, Агапов не стал серьезнее», – отметил Донцов. И все-таки он считал Метиса одним из лучших.

Мишель обижался на всех за то, что Демона арестовали без его участия. Донцов попытался утешить друга.

– Тебе достался самый опасный участок. Если бы Демон вместе со своим помощниками направился не в Нэйск, а в Озерный, то тебе пришлось бы сражаться с ними в одиночку.

– У меня и без Демона хватало забот, – проворчал Мишель. – Метис сбежал в самый неподходящий момент и натравил на меня курсанта. Николаев постоянно следил за мной.

– Я лишь сказал Леше, что ты – шпион, – признался Метис. – Тогда я считал тебя тайным агентом Брунского, контролирующим меня.

– Спасибо за комплимент! – прошипел Мишель.

– Извини! – виновато пробормотал Метис.

– Брунский, действительно, приставил к Метису контролера, – сообщил Донцов.

Пятеро разведчиков изумленно переглянулись, и воцарилась гнетущая тишина.

– Контролер – я! – объявил Турок. – Когда Брунский сообщил мне о том, что командир безумен, то поручил следить за Метисом и выполнить задание вместо него, если возникнут непредвиденные обстоятельства.

– Ты знал о том, что я должен стать киллером?! – опешил Метис.

– Да. Но я понимал, что ты неспособен убить Юпитера, а он сумеет себя защитить. Так и случилось.

– Лучше работать в одиночку, – сделал вывод Сосновский.

– Без нас ты бы не справился с Демоном! – возразил Метис.

– Хотя ты – гений. Твой аппарат, обезвредивший Демона, великолепен! – добавил Жерар.

Сосновский не отреагировал на комплимент. Его мысли были уже далеко. Он хотел быстрее вернуться в поселок Озерный, потому что успел соскучиться по семье.

 

***

Солнце клонилось к закату, но в Москве по-прежнему было жарко и душно. Александр Сосновский и Кирилл Агапов стояли на автобусной остановке, ожидая машину, которая должна была доставить их в аэропорт. Внезапно воздух наполнился тем мерзким запахом, который обычно исходит от бомжей. Его источником оказалась пьяная особа неопределенного возраста в грязной, изрядно поношенной одежде. Она не прошла мимо, а остановилась рядом с Агаповым и Сосновским.

– Юноши, угостите даму сигаретой! – кокетливо произнесла она хрипловатым голосом.

– Мы не курим, – отозвался Кирилл, окинув попрошайку презрительным взглядом.

Но противная особа не отстала. Она внимательно смотрела на Александра.

– Ты пользуешься огромным успехом! Она неравнодушна к тебе! – насмешливо прокомментировал Кирилл.

– Саша! – вдруг крикнула нищенка.

– Вы ошибаетесь! Мы незнакомы! – возмущенно отозвался Сосновский.

Агапов рассмеялся. Ситуация показалась ему забавной.

– Может быть, ты еще скажешь, что Леонида Георгиевича Донцова тоже не знаешь? – внезапно спросила несуразная особа.

Кирилл сразу стал серьезным.

– Кто Вы?! – опешил Александр.

– Меня зовут Виолетта. Семь лет назад ты хотел вступить со мной в брак.

– Ты отвергла меня, потому что у тебя был богатый и влиятельный жених, – вспомнил Сосновский.

– Тот чиновник меня обманул. Он имел семью и не собирался жениться на мне. После него у меня были разные кандидаты в мужья, но все они оказались недостойными. Поэтому я по-прежнему свободна.

– А у меня есть жена и сын, – сообщил Александр. – Иногда я вспоминал тебя и был рад тому, что ты помешала мне совершить ошибку.

– Зато я еще не встретила своего принца и собираюсь попытать счастья за границей! – гордо заявила Виолетта.

– В одной из стран третьего мира? – иронично осведомился Агапов.

– Нет. Я полечу в Великобританию, чтобы очаровать Чарльза. Он не сможет устоять перед моим обаянием.

«Она же сумасшедшая!» – понял Сосновский, и ему стало жалко Виолетту, точнее ту, которая когда-то была ею. Александр дал нищенке несколько тысячных купюр, и она удалилась с идиотской улыбкой. Наверное, Виолетта подумала, что этих денег ей хватит на билет до Великобритании.