Отгул, любезно предоставленный мне Эвелиной Федоровной, я использовала для изучения города. Вернулась усталая, но довольная.

Сева встретил меня у входа.

– Где ты была так долго?

– Легче сказать, где не была! – рассмеялась я.

– Александр – мент! – хмуро сообщил Сева. – Он приходил сюда вместе со следователем, который интересовался тобой.

– И что ты им сказал?

– Правду. С ментами шутить нельзя. Но ты не переживай. Он узнал, что нужно, и теперь оставит тебя в покое.

«А если я не хочу, чтобы он оставил меня в покое?!». Но эти слова Сева не услышал. Я сдержала их вместе со слезами.

– Ты не забыла про кафе? – спросил Сева.

Конечно, забыла! Только признаться в этом не могла – мне было стыдно перед Севой и жалко его. А обещания надо выполнять, хотя нет ни малейшего желания идти куда-либо.

– Если ты устала, поедем на такси, – предложил Сева.

Хорошая идея! Но воспользоваться ею нельзя. Финансовые возможности Севы были мне прекрасно известны, и я не хотела подвергать его дополнительным расходам, поэтому заявила, что предпочитаю ходить пешком. Сева поверил.

Кафе находилось в новом городе. Дорога туда далась мне с большим трудом. Усталые ноги болели и требовали отдых. Когда они совсем отказывались подчиняться, я останавливалась и делала вид, будто любуюсь окружающим пейзажем.

Мы уже приближались к конечному пункту нашего пути, когда увидели серебристый «Лексус». Промчавшись мимо нас, он остановился возле ресторана.

– Неплохо живут местные капиталисты! – прокомментировал Сева.

Из машины вышла молоденькая блондинка – прекрасная и элегантная. Платье и туфли на ней были золотистые, в тон волосам, и сверкали в лучах вечернего солнца, удачно сочетаясь с украшениями. Но больше всего меня поразило в ней то, что ее сопровождал Александр. Хотя удивляться было глупо.

– Он сам красив, и супруга у него соответствующая! – отметила я.

– Вряд ли они женаты, – возразил Сева. – У них нет обручальных колец.

– Если она ему не жена, то невеста, а это почти одно и то же, – ответила я и остановилась, на этот раз не только от усталости.

Я хотела подождать, пока Александр вместе со своей спутницей войдет в ресторан, и очень надеялась на то, что он не заметит нас. Но мои надежды не оправдались. Александр решительно направился к нам.

– Добрый вечер, Надежда Алексеевна! – произнес он спокойно и подчеркнуто вежливо.

По правилам этикета мне полагалось корректно ответить на приветствие. Именно так я и поступила. А потом тактично поинтересовалась:

– Вы опять задумали какую-то пакость?

– Ничего подобного у меня даже в мыслях не было, – насмешливо заверил Александр. – Вы идете в ресторан не по моей инициативе.

– Я пригласил Надю в кафе. Туда мы и направляемся, – объяснил Сева.

– Этот вечер вы оба проведете не так, как планировали, – заявил Александр.

Внезапно зазвонил мой телефон.

– Сева с тобой? – спросил Андрей.

Я, молча, передала телефон Севе и наблюдала за тем, как менялось его лицо во время разговора – удивление уступило место растерянности, которую быстро вытеснила злость.

– А почему заранее не предупредили?! – крикнул Сева.

– Что-то случилось? – встревожилась я.

– Геракл отмечает сегодня свой день рождения. Мы все в числе приглашенных – ты, я, Андрей, Борис и даже Виталий. Того, кто откажется идти в ресторан – приведут насильно.

– Значит, я была права насчет пакости, – сделала вывод я.

– Геракл пригласил нас по просьбе Ани, – уточнил Сева.

– А кто подсказал Ане такую идею? – поинтересовалась я, с подозрением глядя на Александра.

– Надежда Алексеевна, не надо смотреть на меня, как на врага, – произнес Александр с ангельским выражением лица. – Я пока еще не сделал Вам ничего плохого.

– Андрей и Борис уже купили подарок – общий от всех нас, – сообщил Сева. – А переодеться мы не успеем, до начала осталось пятнадцать минут.

При упоминании об одежде я запаниковала. Севины джинсы и яркая клетчатая рубашка выглядели относительно нормально. А мой наряд совершенно не годился для ресторана – простенький серый сарафан, обычные повседневные босоножки. Если прибавить отсутствие макияжа и украшений, то картина получалась печальная. Хуже всего обстояло дело с прической – ее, вообще, не было. Утром я заплела косу и так ходила весь день, а после прогулки даже не взглянула на себя в зеркало.

– Не переживайте! – сказал нам Александр. – Основную часть гостей составляют байкеры. На их фоне вы будете смотреться очень прилично.

«Издевается!» – с обидой подумала я.

Спутница Александра стояла в стороне, наблюдая за нами без всякого интереса. На ее прелестном личике не отражалось ни единой эмоции.

Вернувшись к блондинке, Александр обнял ее за талию и увел в ресторан.

– Эффектная у него девушка! – пробормотал Сева, восхищенно глядя им вслед. – Даже не верится, что в этой глуши можно встретить такую красавицу!

Андрей и Борис приехали на такси и привезли упирающегося Виталия.

Байкеры прибыли на автобусе.

– Почему они не на мотоциклах? – удивилась я.

– Они собираются сегодня не кататься по городу, а напиться до одурения, – разъяснил Сева.

– Не хочу находиться среди пьяных байкеров! – испуганно призналась я.

– Только не говори им это, пожалуйста! – предупредил Андрей.

– Вечер обещает быть интересным! – расхохотался Борис.

Байкеры явились в таком же виде, в котором катались на мотоциклах по улицам. Зато Аня была восхитительна – длинное шелковое платье голубого цвета, хорошая бижутерия, удачная прическа, безупречный макияж. Только голос у нее изменился в худшую сторону – стал глухим и хриплым.

– Объелась мороженым! – пожаловалась Аня. – Вчера Геракл купил мне килограмм пломбира.

Виновник торжества оправдывал свое прозвище, напоминая древнего мифического богатыря – высокий, широкоплечий, с мощной мускулатурой и греческим носом. Сходство усиливали густые, каштановые, вьющиеся волосы, усы и борода. Глаза у Геракла были тоже необычные – огромные, светло-карие, с золотистыми искрами. Он был красив и страшен одновременно.

– В нем есть что-то демоническое, – сказала Аня, и я согласилась с ней.

– У Геракла сегодня юбилей? – поинтересовалась я.

– Мне неизвестен его возраст.

– А кто он по профессии?

– Это я тоже не знаю.

– С такой внешностью он может работать только грузчиком, – предположил Сева.

– Грузчик не стал бы отмечать свой день рождения в ресторане, – возразила я.

Торжество проходило в огромном зале, оформленном под старину. Праздничные столы были сдвинуты в один длинный ряд. Рассматривая сервировку, я обратила внимание на скромные полевые цветы – помещенные в миниатюрные хрустальные вазы, они смотрелись оригинально и изящно.

Гостей собралось много, но преобладали байкеры. Готы явились вшестером, нарядившись так, словно отмечали Хэллоуин. Но самыми экзотичными мне показались трое зеленоволосых парней.

И еще меня удивило на этом странном празднике то, что там присутствовал Данилов. Люди, которые встречали и размещали гостей, посадили нас рядом. Петр Исаакович был заинтригован не меньше, чем я.

– Надежда Алексеевна, а Вы что здесь делаете?! – поинтересовался он.

– Наблюдаю за тем, как некоторые пациенты нарушают больничный режим.

Данилов покраснел и начал оправдываться.

– Я отпросился у заведующей отделением!

Сева, сидевший по другую сторону от меня, недоуменно уставился на Данилова. Пришлось их познакомить.

– Всеволод Степанович – мой коллега. Он сейчас работает в травматологии, – пояснила я. Эвелина Федоровна категорически запретила мне говорить пациентам о том, что я – студентка.

– Очень рад за травматологию! Наконец-то там появился молодой, интеллигентный специалист, – отозвался Данилов и сам представился Севе: – Петр Исаакович Данилов, директор типографии.

– Везет тебе с пациентами! – позавидовал Сева.

– Почему Вы сказали, что незнакомы с Александром Николаевичем? – тихо спросила я Данилова.

Он покосился в сторону Александра. Но тот не мог слышать наш разговор, потому что его вместе со спутницей усадили за отдельный столик в дальнем углу зала. «Они здесь словно отверженные!» – изумленно отметила я. «Неужели Геракл пригласил их обоих лишь для того, чтобы унизить?!». Только эта версия показалась мне абсурдной, и я придумала новую – Александр дежурит на празднике по долгу службы, а блондинку он взял с собой, чтобы не скучать.

Данилин наклонился ко мне и шепнул:

– Надежда Алексеевна, держитесь подальше от этого человека! Он очень опасен!

– Вы боитесь Александра Николаевича, потому что он работает в полиции? – уточнила я.

– Кто Вам сказал такую глупость?! – удивился Петр Исаакович.

Не став выдавать Севу, я ответила, что это моя гипотеза.

– Александр Николаевич Сосновский – владелец этого ресторана, – сообщил Данилов. – Кроме того, ему принадлежат автосервис и мебельная фабрика.

«Он очень богат и высокомерен!», – сделала вывод я, решив больше не думать об Александре и даже не смотреть в его сторону.

Назначенное время уже наступило, но праздник не начинался. За общим столом напротив нас пустовало одно место.

– Кого они ждут? – спросила я Данилина.

– Понятия не имею, – задумчиво отозвался он.

Вошел молодой рыжеволосый мужчина и извинился за опоздание.

– Это тот самый следователь, который искал тебя, – предупредил Сева.

– Начальник все-таки отпустил меня, но запретил употреблять спиртное! – объявил вошедший.

– Не огорчайся, Рыжик! – ответил Геракл. – Специально для тебя мы приготовили апельсиновый сок.

Хохот прокатился по залу.

Александр поднялся на сцену и взял микрофон.

– По просьбе юбиляра я буду ведущим! – объявил он.

Зал одобрительно загудел.

– Не волнуйся, Санек! У тебя все получится! – крикнули байкеры.

– Мы поможем тебе! – пообещали зеленоволосые.

«Девушка, которую привез Александр – актриса или певица», – предположила я, и от этой мысли повеселела.

– Дмитрий Леонидович еще не вернулся, – произнес Александр. – Поэтому, в качестве представителя администрации города, выступит Виктория Константиновна.

Данилов тут же пояснил мне, что Дмитрий Леонидович – мэр города, уехавший в Москву по делам, а Виктория Константиновна – его секретарь.

Я перевела взгляд на полную, солидную женщину, сидевшую рядом со следователем, которая ассоциировалась у меня с администрацией. Мне показалось, что Данилов указал на нее. Но та не сдвинулась с места.

На сцену вышла спутница Александра, очаровательная блондинка.

– Пока вы все еще трезвые…

Дальнейшие ее слова заглушил смех.

– Хорошее начало, Викуля! – донеслось из зала.

Дождавшись тишины, блондинка продолжила с невозмутимым видом:

– У меня очень важная новость. Проект Германа Корецкого занял первое место.

Послышались крики, свист и аплодисменты.

– Герман Корецкий – талантливый архитектор и превосходный художник, – прокомментировал Петр Исаакович.

Мы с Севой удивленно переглянулись. Внешность юбиляра совершенно не соответствовала его творческой профессии.

Когда зал успокоился, Виктория закончила речь.

– Официальная церемония состоится в пятницу. Губернатор сам наградит победителей. А сейчас я хочу поздравить юбиляра от себя лично.

Она вручила Гераклу золотистый пакет. Юбиляр извлек из него длинные кожаные черные перчатки, украшенные серебристыми символами и шипами, и заявил, что давно мечтал о таких.

Следующим выступил Данилов. Произнеся пафосную речь, он подарил Гераклу навигатор.

Готы преподнесли юбиляру хрустальный светильник в виде совы.

Борис от имени всех студентов—медиков, проходящих практику в городе, вручил Гераклу шикарный серебристо-черный шлем. Юбиляр сразу примерил его, оставшись доволен размером и цветом, и отметил, что шлем очень удачно сочетается с перчатками.

Остальные подарки были менее оригинальные, хотя дорогие. У байкеров хватило фантазии только на ноутбук, который они упаковали в коробку с изображением черепов.

Последним был Александр. Он, молча, подал Гераклу ключи.

– И что я должен открыть ими? – не понял юбиляр.

– Твою дачу.

– У меня ее нет, – возразил Геракл.

– Теперь уже есть.

– Ты купил для меня имение Святозарского?!

– Да! Он это сделал! – подтвердили зеленоволосые.

– Ненормальный! – проворчал юбиляр, обнимая Александра.

Я вопросительно посмотрела на Данилова. Тот охотно разъяснил, в чем дело.

– Бывшее имение князя Святозарского находится в пятидесяти километрах от города. При социализме оно пустовало. Дворец был наполовину разрушен, парк заброшен и загажен. В начале перестройки имение приобрел столичный коммерсант. Но он появлялся там редко, и не собирался наводить порядок. Герман Корецкий давно хотел купить имение Святозарского, чтобы реставрировать дворец и парк, но владелец назначил запредельную цену.

– Наши подарки – на твоей даче! – заявили зеленоволосые. – Ты увидишь их сразу, как только войдешь!

– Саженцы для оранжереи! – догадался Геракл и радостно улыбнулся.

Праздник продолжался. Гости произносили тосты. Официанты разносили вино, коньяк, водку и шампанское. Я отказалась от спиртного, ограничившись минеральной водой.

Аня пила шампанское со льдом. Я не могла не возмутиться по этому поводу.

– Ларингита тебе мало?! Хочешь получить еще и ангину?!

Она рассмеялась и нахамила мне.

– Отстань, зануда! Следи лучше за своим очкариком! Если он напьется, то изменит тебе с первой встречной. А ты такая уродина, что не нужна никому, кроме Севки!

Я едва не расплакалась от обиды, хотя понимала, что Аня права.

Зазвучала музыка. Аня отправилась танцевать вместе с Гераклом, байкерами и готами.

Ко мне подошел рыжий следователь. Предположив, что он желает пригласить меня на танец, я решила, что способна понравиться не только Севе, и перестала переживать из-за своей внешности. Но меня ожидало разочарование.

– Надежда, Алексеевна, мне надо срочно побеседовать с Вами! – заявил следователь.

«Идиот!» – мысленно выругалась я. «Более подходящее время и место для допроса свидетельницы трудно найти!». К сожалению, я была слишком хорошо воспитана, поэтому не произнесла эти слова, а лишь, молча, кивнула и поплелась вслед за следователем к выходу.

На улице было тихо и пустынно. Ярко горели фонари. Где-то невдалеке стрекотали цикады. Пахло травой и цветами. Только следователь был настроен совсем не романтически.

– Антон Сергеевич Котов, – представился он, предъявляя удостоверение.

– Веру Смирнову уже похоронили, а Вы только собираетесь приступить к расследованию? – не удержалась я от иронии.

– Дело закрыто, и Вы там не фигурируете, – пояснил Котов. – То, о чем я намерен спросить Вас, не будет занесено в протокол.

– И что же Вас интересует? – не поняла я.

– На лице Смирновой имелся какой-то особый знак?

– Да. В центральной части лба ярко-красной губной помадой была нарисована молния, обведенная овалом, – вспомнила я.

– Спасибо, Надежда Алексеевна! Извините за беспокойство!

– А что означает этот символ?

– Точно не знаю. В прошлую среду, рано утром, на улице, умер Владимир Скворцов. У него был рак легких, поэтому его смерть никого не удивила. На лбу у Скворцова изображался такой же знак, как у Смирновой. А труп Владимира Скворцова обнаружила Вера Смирнова.

Я попыталась проанализировать услышанное.

– Наверное, это какой-то магический ритуал. Начальная буква дня смерти и фамилии умершего совпадают. Скворцов скончался в среду, а Смирнова – в субботу. Не исключено, что завтра утром появится еще один труп с зигзагом на лбу – мужчина, фамилия которого начинается на «С».

– Сосновский! – испуганно вскрикнул следователь. – Он ведь видел мертвую Смирнову.

От этих слов по моей спине побежал холодок. Я не хотела, чтобы гипотеза Котова подтвердилась.

Из ресторана вышел Сева и направился к нам. Вопреки прогнозу Ани, он был совершенно трезвый.

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Сева, подозрительно глядя на нас.

– Беседуем, – отозвалась я, злясь на Севу за то, что он появился в неподходящий момент.

– Юбиляр недоволен вашим отсутствием, – сообщил Сева.

Мы вернулись в зал.

На сцене двое пьяных гостей пытались изобразить что-то в стиле шансон. Музыканты играли неплохо. А певцы просто кричали, не попадая в такт, и не слушая мелодию.

Байкерам и готам нравилось то, что происходило на сцене. Они подбадривали выступающих криками и аплодисментами.

– Надоела эта пошлятина! – не выдержал Борис.

– Позорище! – согласился Андрей. – Ни слуха, ни голоса нет, только одно самомнение.

– Если можете, спойте лучше! – сказал один из байкеров.

– У нас сейчас нет гитар, – ответил Борис.

– Будут вам и гитары, и микрофоны! – ухмыльнулся байкер.

Он подошел к Александру и стал что-то говорить, указывая на Андрея и Бориса.

Александр взял микрофон и объявил:

– А сейчас ту же самую песню, но без оркестра и под гитары, исполнят студенты медицинского университета!

Андрей и Борис сразу оказались в центре внимания. Но их не смутила реакция зала. Они спокойно поднялись на сцену. Музыканты вручили им гитары, настроили микрофоны и ушли.

Гитары были не электрические, а обыкновенные, такие, какими обычно пользовались Андрей и Борис. Я с удовольствием слушала их песни по вечерам, и поэтому не сомневалась в том, что основной части аудитории они понравятся. Так и случилось. Песня, которую испортили предыдущие выступающие, в исполнении Андрея и Бориса звучала совсем иначе. Все были удивлены. А когда песня закончилась, раздались дружные аплодисменты.

– Знаете что-нибудь из репертуара Розенбаума? – поинтересовался юбиляр.

Андрей и Борис охотно исполнили еще одну песню. Она тоже имела успех.

Байкер, пытавшийся высмеять студентов, пристыженно молчал. Но Андрей и Борис не стали ему мстить. Они решили отыграться на Александре.

– Наш замечательный ведущий тоже хочет порадовать юбиляра песней! – заявил Борис с ехидной улыбкой.

– Специально для этого вечера он приготовил что-то оригинальное и очень душевное! – добавил Андрей.

Все взгляды устремились на Александра.

– Эффектно подставили! – хмуро прокомментировал рыжий следователь. – Санька совсем не умеет петь. Он даже в школе прогуливал уроки музыки.

– Санек придумает что-нибудь! – заверил байкер. – Он хитрый!

«Преврати это в шутку! Переключи внимание зала на другую тему!» – мысленно посоветовала я Александру. Но он не обладал телепатическими способностями, поэтому поступил наоборот.

Посоветовавшись с музыкантами, Александр решил петь под оркестр. Борис и Андрей с торжествующим видом наблюдали за ним.

Мелодию я узнала с первого звука, и она повергла меня в изумление. Это была одна из моих любимых песен. Впервые ее исполнил Олег Анофриев в кинофильме «Земля Санникова», и с тех пор никто не смог спеть ее лучше, чем он.

«Саша, не надо, пожалуйста! Ты же испортишь прекрасную песню и опозоришься!», – подумала я, но не рискнула озвучить свои мысли.

А он начал петь. И тогда я забыла обо всем на свете. Все, что окружало меня, исчезло. Остались лишь музыка и его голос – восхитительный, бесподобный, чудесный!

Это было невероятно, но Александр Сосновский затмил Олега Анофриева. Я опомнилась, лишь когда песня смолкла. В зале стояла полная тишина.

– А почему ты раньше никогда не упоминал о том, что умеешь петь? – спросил, наконец, Геракл.

– Потому что меня никто не спрашивал об этом, – отозвался Александр.

– Он включил фонограмму! – завопил Борис.

Юбиляр нахмурился и вопросительно посмотрел на Александра. Тот сделал отрицательный жест.

– А вы проверьте! – настаивал Борис. – Пусть он выступит без оркестра!

Геракл взглянул на Александра сочувственно и в то же время насмешливо.

– Санек, я, конечно, верю тебе, хотя мы все знаем, что ты обожаешь разные приколы. Только просьбу придется удовлетворить.

Борис злорадно улыбнулся.

Александр выпроводил музыкантов со сцены и отключил всю аппаратуру.

– Микрофон оставь, иначе тебя никто не услышит! – посоветовал Андрей.

Но Александр убрал и микрофон.

– Проверь сам, чтобы потом не было никаких претензий! – сказал он Борису.

Тот проверил и объявил, что теперь все будет по-честному. Зал замер в ожидании.

И снова началось волшебство. Голос Александра звучал так чарующе, что проникал в сердце и в душу. Он пел даже лучше, чем в первый раз!

Геракл встал, и все поднялись вслед за ним. Так мы и слушали Александра – молча и стоя, словно он исполнял не песню из кинофильма, а гимн.

Аплодисментов не было – потрясенные зрители забыли о них. В зале долго царило молчание.

– Я знал, что вам это не понравится! – хмуро произнес Александр. – У меня нет музыкального образования, и мои вокальные данные оставляют желать лучшего, поэтому я планировал выступить в конце праздника, когда все будут настолько пьяны, что не смогут критиковать мое пение.

– Дурак ты, Санька! – ответил Геракл. – Такую песню надо исполнять и слушать в трезвом виде. А пел ты так, что мы все обалдели! У тебя же талант! Тебе нужно было поступать не в МГУ, а в ГИТИС.

– Александр учился в МГУ? – изумленно спросила я Данилина.

– Он окончил физический факультет, – уточнил Данилин. – Но работать по специальности не стал, предпочтя заняться бизнесом.

Борис публично извинился перед Александром. Тот повеселел и перестал обижаться. Мир уже был почти восстановлен, когда вдруг опять вмешался неугомонный байкер.

– Вы, студенты, во всем уступаете нам, хотя и приехали из крупного города. Никто из вас даже спеть нормально не способен.

– Наша Надя поет не хуже вашего Саньки! – неожиданно заявил Андрей, уже успевший попробовать водку.

Услышав такое, я едва не свалилась со стула.

– Он пошутил, – вступился за меня Сева, укоризненно глядя на приятеля.

– Ничего подобного! – возразил пьяный Андрей. – Я лично слышал, как Надюшка что-то напевала, когда мыла окна и думала, что находится в доме одна.

– Золушка! – расхохотался нахальный байкер, указывая на меня.

Прежде, чем я успела опомниться, он выбежал на сцену и крикнул:

– Прошу тишины! Внимание! Концерт не окончен! Одна прелестная девушка тоже желает выступить! Ее зовут Надя. Она немного стесняется, поэтому придется поддержать ее аплодисментами.

Все уставились на меня и стали аплодировать. Я хотела убежать, но Борис остановил меня и подтолкнул в сторону сцены.

– Выручи нас, пожалуйста! – тихо произнес он. – Спой что-нибудь так, как умеешь! Они все сейчас пьяные, поэтому ничего не поймут.

– Саша трезвый! – испуганно ответила я.

– Это неважно, – заявил Андрей, помогая Борису выталкивать меня на сцену. – Главное, чтобы юбиляр ничего не заметил, а он уже дошел до нужной кондиции.

Я сопротивлялась, и тем самым ускорила процесс. Андрей взял меня на руки, вынес на сцену и поставил перед микрофоном.

Александр все понял по моему лицу.

– Только не плачь, пожалуйста! – шепнул он, настраивая микрофон. – Делай вид, будто собираешься петь, а я имитирую замыкание.

В ответ я пробормотала что-то невнятное.

– Не слышно ничего! – крикнули из зала.

– Минуту! Сейчас все исправлю! – пообещал Александр и умчался.

Вскоре погас свет – не только на сцене, но и в зале.

– Провод перегорел! – донесся из темноты голос Александра.

Официанты принесли свечи и расставили на столах.

– Вот это по-нашему! – обрадовались готы. – Давно бы так!

Воспользовавшись тем, что на меня перестали обращать внимание, я собралась незаметно покинуть ресторан. И в этот самый момент ко мне приблизился Геракл. Я поняла, что вечер все-таки не удался. Сейчас юбиляр заставит меня петь при свечах!

Но услышала я не то, что ожидала.

– Извини, Надюша! Твое выступление придется отменить. Ане плохо.

– Что с ней? – поинтересовалась я, ловя себя на мысли о том, что впервые в жизни радуюсь чужому несчастью.

– У нее высокая температура, и горло болит. Я не знаю, что делать. А ты – медик, и к тому же ее подруга.

Я никогда не считала Аню своей подругой, особенно после того, как она мне нахамила. Только Гераклу необязательно это знать. Я заверила его, что помогу Ане, и попросила отвезти нас обеих домой. Геракл вызвал такси.

Аня была не только больная, но и пьяная. А голос у нее совсем исчез. Меня это не огорчило. Так ей и надо! Теперь не будет говорить гадости.