Когда Джонни пришел домой, на крыльце сидел Хенк Ван Рун, на ступеньке у его колена стоял восьмиугольный футляр концертины. Хенк был на несколько лет старше Джонни, на прошлой неделе он разменял третий десяток. Долговязый, худощавый голландец, с первого взгляда могло показаться, что он весь состоит из рук, ног и головы. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, перевязанный кожаной тесемкой. Хенк носил джинсы, рубашку и поношенную, залатанную на локтях куртку.

— Как ты, Джонни? — спросил он. Джонни вздохнул и сел рядом, положив скрипку на нижнюю ступеньку.

— Так, словно у меня внутри дыра.

— Компания тебе не помешает?

— Пожалуй, нет.

Подхватив скрипку, Джонни поднялся по ступенькам. Он жил на нижнем этаже в старом кирпичном четырехэтажном доме. Открыв дверь, он посторонился, пропуская вперед Хенка.

— Хочешь чего-нибудь: кофе, чай? — спросил он.

— У тебя есть пиво?

— Вроде было.

Джонни поставил футляр около двери и направился в кухню. Хенк несколько секунд постоял в прихожей, затем прошел в гостиную и уселся на старую тахту у западного окна. У северной стены стоял декоративный камин, удачно вписанный между двух встроенных книжных стеллажей, закрывавших все пространство стены. Полки были забиты нотами, фольклорными сборниками и книжками в мягких переплетах, тут было все: от мистики до исторических романов.

На каминной полке стояли безделушки, так или иначе связанные с музыкой. Деревянные и керамические гномы, играющие на скрипках; рождественский кролик в полосатом красно-зеленом шарфе с виолончелью и поросенок на задних лапах с дудочкой, оловянные музыканты и даже кузнечик с виолончелью.

У южной стены возвышались два комода с кассетами и дисками Джонни. Восточной стены не было вовсе, гостиная соединялась с коридором, который вел в кухню, спальни и ванную. Из кухни можно было попасть в кладовку. На стенах красовались открытки и картины с видами ирландских деревенских домиков, шотландских пейзажей, фестивалей народной музыки и всякой всячины в том же роде.

— Импортного нет, — извинился Джонни, вернувшись с двумя банками «Labbat Blue».

— Ну и отлично, — сказал Хенк.

Джонни протянул ему банку. А сам сел на стул напротив тахты. Между тахтой и стульями стоял низенький журнальный столик, на котором лежали газеты и стояла кружка с недопитым чаем.

— Ты собираешься завтра забирать вещи Тома? — спросил Хенк.

Джонни кивнул.

— Помощь нужна?

— Вещей там немного.

— Это больше для моральной поддержки.

— Спасибо, Хенк. Не откажусь.

Некоторое время они молча тянули пиво. Стоило только Хенку подумать, что надо как-то отвлечь друга от грустных мыслей, как Джонни заговорил сам:

— Со мной сегодня произошло нечто странное.

— Странное — забавное или странное — страшное?

— Немного от того и от другого.

Он рассказал о недавнем происшествии.

— Она дотронулась до моей руки, вложив в нее эту костяную штучку, и исчезла. Раз — и нет. Сам понимаю, что после смерти Тома я немного не в себе, но не до такой же степени... Просто испарилась. Я ума не приложу, как она это проделала. И главное, какой во всем этом смысл? Ты что-нибудь можешь сказать?

Хенк покачал головой. Он взял костяную скрипочку с журнального столика, на который положил ее Джонни, и повертел в руках.

— Тебе когда-нибудь случалось видеть призраков... или что-нибудь очень необычное? — спросил Джонни.

Хенк улыбнулся:

— Только когда я бывал мертвецки пьян.

— А ты знаешь кого-нибудь, кто бы верил, ну, скажем, в фей?

— Глядя на все эти книги, я бы назвал тебя.

— Это библиотека Тома, — сказал Джонни. — В основном они посвящены деревенскому фольклору. Древние легенды. Вероятно, какой-нибудь фермер с Шетландских островов и верит во все это. Кто знает, что им там может привидеться. Но ведь я-то был в городе, вернее, в городском парке.

Он вздохнул, посмотрев на скрипочку в руке Хенка.

— Я тоже во все это не верю, — добавил Джонни. — Может, и хотел бы. Но... ты сам понимаешь.

Хенк кивнул.

— Это какая-то бессмыслица. — Он положил безделушку обратно. — Ты думаешь, она и вправду знала Тома?

— Мне показалось, что да. Только она говорила, что знала его еще молодым, а на вид ей не больше двадцати пяти.

— Она действительно исчезла?

Джонни кивнул.

— Кто-то разыгрывает тебя, Джонни. Не знаю, кто и для чего. Но, скорее всего, это какая-нибудь дурацкая шутка.

— Похоже.

Во время разговора с Хенком все представлялось Джонни уже в другом свете. Но в парке Фиана стояла совсем близко, а потом просто растаяла в воздухе, будто ее и вовсе не было.

Он взял скрипочку и потер ее большим пальцем.

— Старинная вещь.

— Кажется, да.

— А если все это правда?

— Ты сам себя загоняешь в угол. Тот, кто разыгрывает тебя, только и ждет, чтобы ты начал воспринимать все всерьез. Не ведись на это, Джонни. Я тебе советую положить скрипку на каминную полку к остальной коллекции безделушек и забыть о ней.

— Но у меня такое чувство...

— И у меня тоже, причем довольно скверное.

Джонни серьезно посмотрел на товарища:

— Почему ты это сказал?

— Не знаю. Меня там не было, и я не видел, что произошло. Но с тобой я знаком не первый день. Ты здравомыслящий человек и никогда не гонялся за призраками. Мы оба знаем, что ни эльфов, ни гоблинов не существует, так с какой стати мы должны поверить во все это сейчас?

— Довольно шаткий аргумент, — сказал Джонни. — Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он взглянул на солидные тома в твердых переплетах, которые Том собирал всю жизнь: «Шотландские легенды и фольклор» Дугласа, «Фольклор Котсуолда» Кэтрин Бриггс, «Ирландская народная традиция» Эванса. Их было больше сотни. Сборники рассказов и сказок, народных поверий. Джонни читал некоторые из них. Одни нравились ему, потому что были связаны с музыкой, которую он играл. Другие сами по себе. Он любил даже те, которые нельзя было отнести к легкому чтению, например такие, как «Белая богиня» Грейвса или индекс сюжетов и мотивов народных сказок Баумана.

— Но мне симпатична мысль, что маленький народец и хобгоблины все еще живут среди нас, — сказал Джонни, посмотрев на друга. — Не хотелось бы думать, что мы загнали их в какую-нибудь глухомань.

— Если, — но помни, что я сказал «если», — они когда-нибудь и существовали, я не вижу причин, почему они не могли бы приспособиться к меняющемуся миру.

Джонни улыбнулся, и это была первая искренняя улыбка с того момента, когда в один из вечеров на прошлой неделе зазвонил телефон и ему сообщили о смерти дедушки.

— Вот видишь? — сказал он. — Теперь это заинтриговало и тебя.

— Почему нет? — Хенк широко улыбнулся в ответ. — Ты можешь себе представить эльфов-панков?

— Или дискогномов!

Друзья рассмеялись.

— Нужно придумать план, — продолжил Хенк. — Кто бы ни была эта женщина, мы должны ее выследить.

— А как ты собираешься это сделать? Вернуться в парк завтра вечером?

Джоннни пожал плечами:

— Можно.

— У тебя есть идея получше?

— Нет. Просто у меня такое чувство, что она туда больше не придет. — Джонни вновь окинул взглядом библиотеку. — Плохо, что никто не собирает городской фольклор. Должны же существовать современные сказки, — добавил он.

— Может, где-нибудь, например, в Нью-Йорке, они и есть — сказал Хенк. — Но уж точно не в Оттаве. Да и к чему это все?

— Это бы подсказало нам, с чего начать. Может, с каким-то местом в городе связаны интересные легенды. Мы могли бы проверить это... расспросить людей.

— Кого мы станем расспрашивать о волшебных существах? Пьяниц и побирушек? Боюсь, что таким образом нам не удастся отыскать твою таинственную королеву фей.

— Честно говоря, я думаю вовсе не о ней. Меня просто заинтриговала идея — эльфы и прочие волшебные создания в большом городе. И не волшебные создания сами по себе, а как они воспринимаются городскими жителями.

— Что-то я не понял?

— Ну, например, странные или необъяснимые случаи, о которых они рассказывают.

— Ты имеешь в виду всяких там сумасшедших НЛО и прочую чушь. Тогда нам нужно выработать четкие критерии. — Хенк завелся. — Например, расспрашивать людей только с розовыми волосами, и... — Он замолчал на полуслове и щелкнул пальцами. — Подожди секунду...

Джонни закатил глаза:

— Хенк, ты, по-моему, пьян, и это с одной банки пива. Подумай о своей репутации.

— Да нет же, серьезно. Я знаю человека, с которым тебе было бы интересно пообщаться. Ты был на концерте новой группы Грега?

— Нет, только слышал о ней. По-моему, она называется АКТ? Говорят, у них неплохая солистка.

Хенк кивнул:

— Да. Но я имею в виду саксофонистку.

— Знаешь, я не большой поклонник такой музыки.

— Это не имеет отношения к делу. Тебе просто надо поговорить с этой девушкой. Она вечно придумывает истории про гремлинов, живущих в канализационных трубах, и прочую нечисть.

— Правда? А как ее зовут?

— Джеми Пэк.

Тело Дженны незадолго перед рассветом нашел лесничий Кинроувана, молодой, еще безбородый хоб по имени Данробин Малл. Он был выше большинства хобов, носил неизменный темно-красный вязаный колпак и зеленую в крапинку куртку. В ту ночь он объезжал свой участок на сером в яблоках пони, лохматом и коротконогом. Внезапно пони остановился, и наездник увидел изуродованный труп.

На какое-то время хоб застыл в седле, при виде жуткого зрелища у него свело живот. Пони нервно переступал, Малл нагнулся вперед и похлопал его по шее, затем медленно соскользнул с седла и направился к телу.

Он плохо разбирался в заклинаниях и вовсе ничего не знал о запахе, который оставляет в воздухе волшебство. Он чувствовал только, как по спине побежали мурашки и волоски на шее встали дыбом. Зато он был отличный следопыт, его удивило, что к телу вели лишь одни следы, напоминавшие человеческие. Хоб не представлял, кто мог так истерзать Пэк, которая, судя по взрытой земле, отчаянно сопротивлялась.

— Что же это за зверь, не оставивший никаких следов? — пробормотал Малл, принюхиваясь к воздуху.

Это не мог быть человек; следы ясно показывали, что он только подошел, нагнулся над Пэк и снова ушел. Малл огляделся во все стороны, заглянул в мир людей, но ничего не обнаружил.

«Нельзя оставлять ее на дороге», — подумал Малл. Ни он сам, ни те, кого он знал, никогда не проявили бы такого неуважения к мертвым.

Он раскатал одеяло, прикрепленное к седлу, осторожно положил на него тело, плотно завернул и, сгибаясь под его тяжестью, направился к пони. Лошадка задрожала при виде страшной ноши, и Маллу пришлось долго успокаивать животное, прежде чем ему удалось привязать сверток. Еще раз оглядевшись вокруг, Малл заметил дорожную сумку, которую тоже приторочил к седлу.

— Вперед, Гуди, — сказал он своему пони. — До двора лэрда тут недалеко.

Пони ткнулся носом Маллу в плечо, хоб погладил его и повел в восточном направлении, туда, где под холмом на берегу Оттавы располагался дворец лэрда. Люди называли это место Парламентскими высотами.