Роуз Монг резким движением отпрыгнула в сторону, уворачиваясь от очередного заклятия, что послали в неё неугомонные прислужники Маунверта. Светло-голубое, сияющее, напоминающее большую бесформенную снежинку — кажется, замораживающее. Но с точностью Монг не была в этом уверена. С каждым новым нападением прислужники Маунверта использовали все больше новых для них, но очень древних на самом деле и крайне изощрённых приёмов, вычитанных ими на сухих обветшалых страницах. И все труднее становилось уворачиваться, и все меньше ощущалась уверенность, и все менее сладким становился привкус обязательной победы.

А погода словно подыгрывала злорадным противникам. Тучи, чёрные, мясистые, толстобокие. Поначалу они просто тяжело свисали над заснеженной рваниной, изредка ради исключения пропуская сквозь себя робкие розоватые рассветные лучики, а потом разразились отчаянным снегопадом. Сверкающий, переливистый сиреневатый снег бодро закручивался над окрестностями, смешивался с безжалостными потоками заклятий. От этого порой было даже трудно понять, где боевая магия, а где всего лишь безвинная снежинка, способная только ласково пощекотать лицо и руки.

Но Роуз не любила сдаваться — никогда, с самых ранних лет. Несомненно, непогода не вызывала у неё положительных эмоций, порой заставляла сердце биться чаще от пугающей близости сверкающей частицы, но она не могла назвать это страхом, по крайней мере, в полном смысле слова. Сковывающие неприятные чувства вызывали в ней гнев на саму себя, но не останавливали ее.

— Однако, опасные девушки! — глумился один из прислужников, специально играя с тусклыми остатками запущенного в него заклятия Роуз, как с детской светящейся игрушкой. — Что ещё покажете, красавицы? Давайте! Мы хотим зрелища!

Очередной пролетевший мимо магический заряд заставил Роуз плотно прижаться к заснеженной земле. К счастью, защищённые магией руки сразу же утонули в сугробе, и она чуть заметно поёжилась — не от холода, просто от осознания собственной беспомощности и от неприятного в тот момент ощущения погружения в снег. Чем-то эти две причины были даже похожи. Осознав мощь прислужников Маунверта, Сара и Роуз как будто погрязли в этом снегу, неминуемо тонули в нем. Причём тонули медленно и мучительно.

А вот и белый шар — цвета такого чистейшего, но абсолютно неживого, цвета могильного савана, накрывающего остывшее тело. Убивающее заклятие. С этой магией Роуз была хорошо знакома, и, очевидно, до этого от неё ей всегда удавалось уворачиваться. Но сегодня ли?

Первый раз оказался удачным, Роуз плотно прижалась к дереву и тревожно задержала дыхание, наблюдая за тем, как прямо около ее левого плеча мягко пролетает грозный убийственный шар.

Удачным для Роуз, но таковым ли для Сары? Этого Монг не знала, несмотря на то, что очень желала узнать. Сару Роуз потеряла, она осталась где-то посреди этой крутящейся вьюги, наедине с сомнительными очками против зеленой партеры и неугасимым желанием показать себя в битве. Показала ли? Это было неизвестно. Но подозрительная тишина с той стороны, где Ретт, по идее, находилась, крайней настораживала.

— Сара! — с трудом попыталась позвать Роуз, но ее слова заглушил громкий свист очередного заклятия, полетевшего в ее сторону.

— Что, выдохлась, красавица? Сил больше нет? — услышала Роуз насмехающийся голос неподалёку от себя. Он подошёл настолько близко, что она даже почти разглядела его, высокого, худощавого, темноволосого и радостно-озлобленного. Второго пока видно не было — видимо, с ним сражалась Сара. Если ещё сражалась. От этого мерзкого «если» что-то болезненно скручивало внутри.

Осторожно отойдя на несколько более безопасных шагов назад, Роуз запустила в сторону врага заклинание временного окаменения — мимо. Рыжеватая магическая вспышка пронеслась в нескольких шагах от противника и стремительно полетела в заснеженную мглу, оставив после себя лишь досадный полупрозрачный след в воздухе. Роуз с раздражением сжала пальцы в кулаки.

— Выдохлась, точно выдохлась! — отреагировал на эту неуклюжую попытку сражения прислужник Маунверта и небрежно бросил в сторону Роуз убивающеее заклятие. На ее счастье, не попал.

А метель между тем начала утихать, снегопад становился медленне, размереннее, спокойнее, — хоть что-то радующее. Монг бросила мимолётный взгляд, полный надежды, в сторону клубящейся снежной пляски. Хотя в их незавидном положении погода уже играла не столь важную роль. Главное — сила и навыки врага, изрядно превосходящие их собственные.

Но вот ещё одна вспышка, снова мертвенно-белая, как одеяние усопшего. Роуз подалась в сторону, сжалась всем телом, напряжённо зажмурилась и… неподвижным камнем замерла на месте. Прислужники Маунверта тоже неплохо владели заклятием, которым она тщетно пыталась поразить одного из них. И убить с ним было бы гораздо легче, особенно если учесть, что погода теперь стала стремительно меняться, открывая призрачную равнину и видимость.

Послышался победный смех — который резко сменился, однако, криками и ругательствами.

Роуз не поняла, в чем дело, и пока не могла посмотреть, несмотря на почти прекратившуюся метель, потому что была обездвижена, а что-то происходило позади. Но почему-то ей сразу показалось, что это что-то обнадёживающее, радостное, гораздо больше, чем расступившаяся снежная дымка. И она снова крепко сжала пальцы в кулаки, на этот раз почти молясь, чтобы ее мысли подтвердились. Пока что было только одно подтверждение — ее никто не убил и даже не пытался. Довольно веское.

Примерно через минуту действие обездвиживающего заклятия спало, Роуз резким движением поднялась с раздражающей заснеженной земли, обернулась и… едва подавила нервный смешок.

Оба прислужника Маунверта находилось в воздухе, среди устало падающих снежинок, и каждого из них всячески подбрасывало в разные стороны. Они громко ругались, тщетно пытались сопротивляться, при каждой возможности швыряя заклятия, но все равно не спускались на землю. Какая-то магия упорно сдерживала их и постепенно делала «пляску» все более замысловатой и жестокой.

А неподалёку от Роуз спокойно стояла Сара, целая, невредимая, ничуть не раненная. Небесно-голубые глаза ликующе сияли, выкрашенные алые волосы изящно развевались на ветру, а полные губы расплылись в игривой улыбке. Только одну руку она напряжённо вытянула и словно держала тонкими пальцами невидимую нить, тянущуюся от извивающихся врагов.

— Сара! — обрадовано воскликнула Роуз, бросившись к Ретт. — Ты цела?

Она хотела коснуться руки Сары, но та жестом остановила ее. От ответа на вопрос тоже воздержалась, продолжая ментально держать ту самую «нить», что теперь нещадно била жертв друг о друга, словно жалких тряпичных кукол.

— Сара, достаточно. Спасибо большое, но, я думаю, им хватит. Не стоит убивать, — прервала ее Роуз и быстрым движением сжала руку девушки, ослабив действие магии.

Измученные последователи Маунверта ничком повалились на заснеженную землю и, кажется, обещали ещё долго лежать на ней, утопая в мутящейся пелене потерянного сознания. И, очнувшись, они вряд ли продолжат битву — Роуз была уверена, что в таком состоянии они даже не станут сражаться, обрекая себя на позорное поражение. Эти маги никогда не любили проигрывать, а тем более — двум растерянным юным волшебницам. Хотя одной из них они уже проиграли.

Сара, в свою очередь, не стала злиться, сопротивляться или кидать колкости. Сияющее ликование исчезло с ее лица, сладостная улыбка спала, и на месте недавней радости осталась лишь печаль, тягостная, тоскливая. Она медленно опустилась на колени и принялась затуманенно глядеть в переливистую снежную даль.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Роуз.

— Я никто. Просто никто. Изгой среди всего отряда Ворнетта, — мрачно отозвалась Ретт.

— Ты ошибаешься, — робко попыталась возразить Роуз, но, похоже, Сара ее не слушала.

— Все, что делаю я, непременно отвергается. Даже если я открыто спасаю. И явно только потому, что этим занимаюсь именно я, а не кто-то другой. Меня просто не воспринимают всерьёз, считают лишней, непонятно, зачем вообще принятой в отряд, так ведь?

— Нет, поверь, ты не права. Ты тоже в отряде, и мы действительно по праву считаем тебя одной из нас и ценим не меньше других. — Роуз осторожно опустилась на колени рядом с Сарой и ободряюще положила руку ей на плечо. Ретт снова не оценила этот жест, но и не попыталась оттолкнуть Монг — она просто никак не отреагировала, так и оставшись почти неподвижно сидеть на месте и безучастно смотреть в несуществующую точку.

— Наверное, зря я бросила Дэвида. Кстати, это он меня обучил когда-то этому на вид смешному, но на самом деле порой медленно убивающему заклятию. Хотя это уже не важно. Мы с ним чем-то похожи: он изгой в своей семье, а я — в своей. Только у меня нет своей «неправильной тройки», так называемым подругам я тоже не нужна, а моя семья — это вы. — На последних словах Сара, наконец, подняла голову на Роуз и печально посмотрела в ее глаза. — По крайней мере, я думала, что, помимо сестры и мамы, у меня будет ещё одна семья, немного другая. Семья, которая подарит мне перспективы и будущее. Да, я вступила в отряд Ворнетта отчасти ради мамы и ради того, чтобы она могла мною гордиться. Единственное положительное в ее жизни. Какая-то светлая полоса среди всех горестей и лишений. А света она не видела давно, с того момента, как неизлечимо заболела — так, что никакая магия ей не помогла. Когда отец узнал о ее болезни, он просто равнодушно бросил нашу семью. И остались мы втроём: по-прежнему больная мама, я и моя маленькая девятилетняя сестра. — На последних словах по щекам Сары потекли слезы, и она снова тоскливо опустила взгляд, на этот раз принявшись притворно рассматривать затейливой формы снежинки.

— Сара, пожалуйста, не думай так. Ты совсем не изгой. И я тем более тебя таковой не считаю — я действительно беспокоюсь за тебя, поэтому не дала тебе взглянуть в глаза зеленой пантеры сквозь эти ненадёжные очки. А почему я остановила твоё заклятие против прислужника Маунверта?.. Да, здесь все сложнее. Но объяснить можно: наверное, это очень наивно, но я уверена, что в каждом, даже в самом тёмном существе, есть капелька света. И в нужный момент она может проснуться и стать чем-то гораздо большим, чем просто маленькой капелькой. Поэтому я всегда против убийства, даже если меня пытаются убить. Да, я могу ненавидеть, причинять боль, но лишать жизни — никогда. — И Роуз крепко обняла Сару, даруя ей искреннюю поддержку.

А потом, полностью осознав слова Ретт о семье, вспомнила о собственных родителях, которые в тот момент находились где-то очень далеко, в захолустном селении людей, теперь затерянном в разрухе и бедности. Она тоже могла быть с ними, подбадривать их, заботиться о них и о маленьком уютном доме. Но Роуз сделала другой выбор, более жестокий, эгоистичный, разъединяющий. Просто бросив их и навеки оставив на произвол никого не щадящей судьбы. Одних. Несчастных. Подавленных. И уже совсем не обязательно, что живых.

Стыд охватил ее горячей волной, что нещадно принялась испепелять ее изнутри, что вызывала тупую боль в каждом участке тела.

У неё не было слез — только пылающий стыд, смешанный с тревогой и порывом ненависти на саму себя.

— Я не знаю, где сейчас мои родители и что с ними… Возможно, они уже погибли. И это все по моей вине. Я оставила их, когда на нас напали, потому что они не хотели сражаться. Я не сумела себя сдержать… Как же стыдно и больно теперь, — полушёпотом проговорила Роуз, крепче прижавшись к Саре, такой сильной, находчивой, но в то же время такой слабой и уязвимой — прямо как она сама. Все же чем-то они были похожи, и это вряд ли стоило отрицать.

На этот раз Сара откликнулась на дружелюбие — и какое-то время они сидели, обнявшись, и молчали, погружённые в собственные тягостные мысли. Впрочем, уже не столь прожигающие и словно тускнеющие под магией тёплой связи, что образовалась в тот момент между ними.

— Мы станем неправильной двойкой, если ко мне и будут продолжать относиться как к изгою? Как Дэвид, Эрен и Миранда Сэварты, — неожиданно нарушила тишину Сара. Теперь на ее лице снова была улыбка, только не привычная игриво-кокетливая, а чуть заметная, спокойная, безмятежная.

— Я не позволю, чтобы к тебе относились как к изгою, — твёрдо заявила Роуз.

— Мне жаль, но так уже случилось. И я сама это позволила, — уже ровным голосом откликнулась Сара, неспешно вставая. — А ещё, кажется, мы уже почти неправильная двойка, как бы жестоко это ни звучало.

— Почему? — Роуз непонимающе посмотрела на Сару, приподнимаясь следом за ней.

— Хотя бы потому, что мы даже не вспоминаем об Алексе и Лили, которые отправились сражаться с тёмным призраком. У них свои пути и проблемы, а у нас — свои. Как и у Сэвартов.

— Нет, о них мы помним, и их мы не бросим. Я думаю, пора пойти за ними, они подозрительно долго не возвращаются, — забеспокоилась Роуз.

— Что же, пусть будет по-твоему. Пойдём, — Сара снова загадочно улыбнулась.

И они в молчании направились к дому, что по-прежнему возвышался посреди равнины, глядя на мир пустыми замерзшими окнами.

Осторожно отворили дверь, ступили в мрачноватый коридор, по которому ещё витали неразличимые отблески отзвучавшего сражения. Они не знали о битве, но почему-то сразу почувствовали, что именно там, где они стояли, что-то произошло. Причём что-то очень серьёзное.

Они хотели пройти внутрь, но не успели, потому что прямо перед ними с пугающей чёткостью возникла печальная фигура призрачной женщины.

Сара начала произносить заклинание, но сразу же остановилась, как только незнакомка произнесла:

— И ещё друзья пришли… Как жаль! Мне так жаль! Если бы все только можно было вернуть!