Ночь стояла безоблачная. Молочно-белый срез луны уже давно проступил на небосклоне и теперь самозабвенно кружился с позолоченными звёздами в медленном танце. Природа дышала спокойствием и умиротворением.

Однако дом семьи Кристаленс явно не вписывался в эту прекрасную картину всеобщей безмятежности. Поздно вечером на пороге коттеджа неожиданно появилась гостья. Она, похоже, пережила сильное потрясение: женщину всю била мелкая дрожь, а с лица не сходило выражение ужаса и боли.

— Что произошло, Кристин? — с удивлением спросила открывшая дверь Амелия Кристаленс, увидев свою подругу в таком состоянии.

— Амелия, милая… — Кристин протянула к хозяйке дома руки, словно ища у неё защиты, затем вздрогнула, оглянулась назад. Несколько секунд она внимательно всматривалась в ночную темноту улицы. Амелия проследила за её взглядом, но не заметила во дворе ничего такого, что могло бы привлечь внимание: глянцевитая зелень кустов едва-едва шелестела, тревожимая слабым ветром; у соседских домов с горевшими ещё кое-где окнами всё было тихо; тротуар пустовал. Ни души. Амелия в недоумении застыла на крыльце, чувствуя, как трясутся на её запястьях холодные пальцы подруги. Безмолвие нарушил отчаянный, полный мольбы голос Кристин. — Спаси меня! Пожалуйста, спаси! Прошу тебя!

— Спасти? От чего? — Амелия не на шутку разволновалась. — Да что случилось-то у тебя?

— Это ужасно! Спаси меня, пожалуйста! — снова закричала Кристин, так и не ответив на вопросы. Дрожь одолела её тело, и она обхватила себя руками.

Амелия пропустила напуганную подругу в дом:

— Проходи, расскажешь мне всё.

Когда женщины вошли в просторную гостиную, хозяйка заботливо усадила гостью на диван, а сама пошла готовить чай. Мысли её были в смятении: она никак не могла понять, почему подруга, по натуре своей спокойная и уравновешенная, так паниковала. Чего боялась? Вскоре Амелия вернулась обратно, держа в руках две чашки ароматного травяного чая, одну из которых она сразу протянула Кристин.

— Ну, так что у тебя случилось? Рассказывай, — попросила Амелия чуть позже, когда подруга немного успокоилась.

— Мне очень тяжело и страшно говорить об этом, — ответила Кристин, судорожно вздохнув, — но всё же я должна.

— Рассказывай, — мягко, но настойчиво повторила Амелия.

— Хорошо. Началось всё с того, что прошлой ночью я не могла уснуть. — Кристин сделала большой глоток из чашки, глубоко вдохнула, с шумом выдохнула и провела тыльной стороной ладони по щеке. Кожа влажно заблестела в тёплом свете лампы. — И тогда я решила заглянуть к сыну. Я думала, он спал, но когда я… посмотрела на него, я… — Она передёрнулась и снова задрожала.

— Успокойся, Кристин. — На её руку мягко легла ладонь подруги. — Рассказывай дальше. Что случилось с Джимом?

— Он был весь в крови, — с трудом продолжила Кристин, уже не сдерживая слёз, — и с огромной, такой страшной раной на груди!

— Какой ужас! — Амелия широко распахнула глаза. — И что?.. Джим… Он?.. — Но ей не хватило духу спросить прямо, и она замолчала.

Кристин отвела взгляд и выдавила куда-то в пустоту:

— Джим мёртв. — Голос её был низким, грубым, хриплым, будто бы и не её вовсе. В нём слышались заглушённые рыдания.

Амелия крепко обняла подругу.

— Как такое могло произойти?..

— В том-то и дело, что я не знаю. Но на этом всё не закончилось. Потом ко мне в дом пришла какая-то странная дама в чёрном плаще с надвинутым на лоб капюшоном. Она разговаривала сама с собой. А ещё попросила маленькое зеркало, которое стояло в комнате Джима. Я не стала ей отказывать, а то вдруг она убила бы и меня, и мужа с дочерью. — Кристин уже не плакала, не кричала. Она еле слышно пробормотала всё это, пугая подругу отрешённостью своего взора.

Амелия не знала, что ответить, и лишь сильнее стиснула руку Кристин. Несколько минут траурную тишину в комнате нарушали только тихие редкие всхлипы. Но вдруг из-за приоткрытой двери послышались лёгкие шаги, и в гостиную вошла семнадцатилетняя девушка с прямыми каштановыми волосами до плеч. «Как всегда, грустная и задумчивая, — отметила про себя Амелия. — В последнее время Кэт ведёт себя так странно». Действительно, вид у девушки был невесёлый, а скучающий взгляд карих глаз блуждал по комнате, ни на чём не задерживаясь, словно ничто в этом мире Кэт уже не могло заинтересовать. Но, увидев перепуганную гостью, она всё же немного оживилась и спросила:

— Что-то произошло?

— Да… кое-что, — ответила ей мать, тряхнув головой, словно сбрасывая с себя оцепенение, — но я не уверена, что сейчас стоит об этом говорить. — Амелия скользнула взглядом по ссутулившейся на диване Кристин.

— Почему? — удивилась девушка. — Расскажи.

— Кэт, милая, сейчас действительно не время. Да и я вообще сомневаюсь, что тебе нужно об этом знать. По крайней мере, пока.

— Но я всё равно хочу узнать, — спокойно ответила Кэт, пытливо глядя на свою мать и её испуганную подругу.

— Кэт… — Амелия явно хотела возразить что-то ещё, но Кристин, до этого момента не встревавшая в семейный разговор, вдруг перебила её:

— Всё нормально. Надо рассказать. Так или иначе она сама скоро всё узнает.

Сложно представить, чего стоило Кристин повторить этот пусть короткий, пусть без деталей и подробностей, но от того не менее страшный для неё рассказ. Дрожь опять била несчастную женщину, и она невольно всхлипывала, вновь и вновь переживая тот кошмар. Амелия сочувственно причитала и гладила подругу по плечу, пытаясь утешить. На лице Кэт, молча и внимательно слушавшей женщин, можно было заметить растущее любопытство, а когда миссис Рейнс упомянула незваную гостью в чёрном плаще, которой зачем-то понадобилось обыкновенное зеркало, девушка слегка вздрогнула и даже немного подалась вперёд, будто боялась пропустить хоть слово.

— Да, странно всё это, — отозвалась Кэт, когда Кристин Рейнс договорила.

— Да, странно, — эхом повторила женщина.

Стояла уже глубокая ночь, но уличные фонари зажглись только сейчас. Они вспыхнули резко, разом ослепляя случайных прохожих.

— Я думаю, мне пора домой, — произнесла Кристин, посмотрев в окно.

— Ты куда-то спешишь? Если нет, то посиди ещё у нас, — предложила Амелия Кристаленс, всё ещё переживая за подругу. — Может, тебе станет хоть немного спокойнее.

— Ну, хорошо, — согласилась Кристин.

Кэт села на стул, стоявший в углу гостиной, и задумалась. На некоторое время в комнату вернулась тишина; лишь часы на каминной полке исправно отсчитывали секунды. Подперев рукой щёку, Кэт рассматривала узор на ковре, когда внезапно, заглушая мерное тиканье, откуда-то с улицы до её слуха донеслись странные звуки, похожие на чьё-то пение.

— Что это за звуки… — начала было девушка, но резкий, истошный крик матери не дал ей договорить.

— Уберите этот ужас! — Амелия Кристаленс в панике закрыла уши и тут же выпалила: — Нет! Не надо! Это чудесно! Это просто прекрасно! Нет, уберите! А-а-а! Не могу я это слушать!

В следующую минуту Амелия, казалось, сошла с ума: она то умоляла немедленно прекратить этот невыносимый вой, то слёзно просила кого-то петь ещё и ещё…

— Амелия, милая, что с тобой происходит? — обеспокоенно спросила Кристин.

— Этот великолепный голос! Я не могу оторваться! Я должна слушать это. Оно просто чудесно, это пение. Откуда оно?

— Ничего не слышно, — удивилась Кристин. Она действительно ничего не слышала, в отличие от своей подруги и её дочери.

— Какой ужас! Нет! Не могу больше! Уберите от меня это! Не-е-ет! Постойте, не надо убирать! Эти звуки бесподобны! Какой чудесный голос!

— Но ничего не слышно, — недоумевала Кристин, прислушиваясь. Женщина не понимала: либо она оглохла, либо Кэт и Амелия сошли с ума.

— Подождите. — Кристаленс-младшая порывисто поднялась со стула. — Я сейчас выйду и посмотрю, что там происходит.

— Кэт! Стой! — прокричала на миг очнувшаяся Амелия. — Куда ты? Мало ли что там! Тебя ведь могут убить! Джима ведь…

— Я не собираюсь спать, — нетерпеливо отозвалась Кэт, — но, если хочешь, пойдём со мной.

— Нет! Я не пойду туда. А если меня убьют? И тебе не надо.

Но Кэт Кристаленс и слушать ничего не стала. Охваченная любопытством, она поспешила навстречу таинственным звукам, пусть, возможно и не сулившим ничего хорошего. Всё лучше, думала она, чем её нынешняя — обычная и спокойная, а потому порядком уже надоевшая — жизнь. Мать что-то кричала вдогонку, пытаясь образумить и остановить свою единственную дочь, но в ответ лишь сухо хлопнула входная дверь.

Кэт вышла из дома. Ветер подул ей в лицо, неся с собой упоительные звуки чудесного пения — отчётливого и громкого. Девушка побрела на голос. Он казался ей каким-то очень знакомым. Она точно знала, что уже когда-то слышала эти прекрасные звуки.

Но внезапно совсем иной звук привлёк внимание Кэт. Шорох. Где-то рядом, за кустами. Там определённо что-то шевелилось. В голове проскочила неосознанная догадка, чего ждать дальше, и вот уже меж листьев мелькнула пара красных огоньков. Скрывшись затем ненадолго в гуще кустарников, огоньки вновь возникли — на этот раз прямо перед Кэт — красные, яркие, манящие. «Вольфент», — поняла девушка и остановилась в смятении, не зная, куда ей идти дальше. По-прежнему очень хотелось двигаться на звуки чарующего голоса, хотелось найти таинственного ночного певца, но светящиеся точки застыли перед девушкой и манили, манили…

Кэт заставила себя отвернуться: нужно было идти к источнику звука, который, как ей казалось, был уже совсем близко. Пытаясь не думать о чудовище с красными глазами, она медленно шла дальше, решив во что бы то ни стало продолжать путь к своей цели. Пение становилось всё громче и громче, но девушка не столько слышала, сколько чувствовала преследовавший её шорох. В растущих вдоль дороги кустах что-то так же медленно, но не отставая от Кэт ни на шаг, двигалось, и девушка изо всех сил старалась не смотреть по сторонам, прекрасно понимая, что если она опять встретится взглядом с вольфентом, то вряд ли сможет удержаться и не пойти на его зов.

Резкая вспышка на долю секунды осветила всё вокруг. Кэт, забыв о тех предосторожностях, которые только что твёрдо решила соблюдать, вскинула взгляд и, поражённая, уже не смогла его отвести. Примерно в полсотни метров перед ней стая вольфентов плотным кольцом окружила одинокую фигуру в чёрном плаще с натянутым на голову капюшоном. В темноте трудно было разобрать, женщина это или мужчина, но, скорее, подумала Кэт, всё-таки женщина. Да, точно женщина, и пела, похоже, именно она.

Рыча и щетинясь, вольфенты наступали на тёмную фигуру, но вдруг какая-то неведомая сила, исходившая словно из-под земли, ударила по чудовищам, и они, взвизгнув, разлетелись в разные стороны. Женщина в капюшоне снова запела, а затем произнесла странные слова, которые, как поняла Кэт, когда в воздухе появился огромный, искрящийся голубоватым светом шар, были неизвестным для неё заклинанием. Шар с ужасающей мощью обрушился на вольфентов, и те исчезли. Но ненадолго. Через некоторое время чудовища снова появились, давая понять, что схватка ещё не окончена. Женщина опять запела.

Кэт замерла в стороне, восхищаясь невероятной силой волшебницы: девушка понимала, что таких сложных заклинаний ни она, ни Эдмунд, ни Лилиан создать никогда не смогли бы.

Однако долго стоять на месте Кэт не пришлось: вольфенты заметили её и, скалясь, ринулись в атаку. Кристаленс знала заклинание, которое могло бы отогнать этих ужасных зверей, но сейчас их было слишком много… Один уже смотрел в глаза Кэт, заставляя позабыть о бдительности. Пара массивных лап грузно опустилась девушке на плечи, и, не удержав равновесия, она повалилась вниз: это другой зверь прыгнул на неё и опрокинул. Кэт беспомощно смотрела на раскрытую над ней пасть, не в силах что-либо сделать, когда вдруг поблизости раздались звуки волшебной песни. Зверь заскулил, соскочил с Кэт и попятился назад, поджав хвост.

После второго удара светящимся магическим шаром вольфенты снова исчезли — и снова ненадолго.

Неожиданно кто-то схватил Кэт за руку, и в тот же миг девушка почувствовала, как куда-то летит. Она приземлилась на траву.

Было темно. Сначала Кэт ничего не могла разглядеть во мраке, но вскоре её глаза зацепились за выделявшуюся на фоне чёрно-синего неба фигуру, укутанную в плащ: таинственная волшебница, только что с таким поразительным мастерством отбивавшаяся от вольфентов, стояла рядом. Кристаленс пробрало неприятное предчувствие. Она подумала о прислужнице Маунверта, приходившей прошлой ночью в дом Рейнсов. Что если под капюшоном сейчас скрывалась именно она? Скорее всего, так оно и было (Кэт не очень-то верила в совпадения), а это означало только одно: девушка снова оказалась в плену.

Она украдкой осмотрелась. Судя по всему, её занесло на опушку леса. Слева невдалеке вздымалась громада высоченных деревьев, шумевших переплетёнными кронами, справа тонула в густом тумане долина. Кэт была в этом месте впервые, но догадывалась, что оно находилось за пределами привычного для неё мира. Окружающая природа поражала причудливостью своих очертаний.

С одной стороны, Кэт рада была попасть сюда. С другой — радоваться этому было как-то глупо. Девушка попробовала мысленно перебрать варианты дальнейших действий и вдруг очень остро осознала всю плачевность своего положения: перебирать, в общем-то, было нечего. Бежать бессмысленно. Окрестностей Кэт не знала; не представляла, что могут таить в себе лес и скрытая сизой дымкой долина. К тому же, приспешнице тёмного мага с её-то способностями не составит труда найти беглянку, где бы та ни спряталась. А камень телепортации остался дома. Да и вообще: он не помогал Кэт. Ведь она уже столько раз брала его, говорила про другой мир, дом Квэйнов, но всё было бесполезно. Похоже, он больше не действовал.

От таких рассуждений неприятно скрутило живот. Если всё обстояло именно так, как думала девушка, и она действительно была без пяти минут пленницей Маунверта, то жить ей, скорее всего, оставалось недолго. И друзей своих увидеть было вряд ли ещё когда-нибудь суждено. Не станет же она выдавать их? Да ни за что на свете. По крайней мере, она очень надеялась на свою силу воли. Понятное дело, тёмный маг не погнушается никакими пытками, чтобы выудить из Кристаленс нужные сведения, но она не собиралась ничего рассказывать ни про комнату, ни, тем более, про осколки зеркала Вечности. «Ну что ж, Кэт, — горько усмехнулась про себя девушка, — тебе наскучила спокойная жизнь, вот и получай». Она поднялась на ноги.

Хотя лицо её спутницы (или правильнее сказать «тюремщицы»?) почти полностью скрывала тень, Кристаленс видела, как шевелятся аккуратные губы, но слов, сколько бы ни напрягала слух, разобрать не могла. «Интересно, с кем она разговаривает? — думала Кэт. — Может, вызывает своего повелителя?»

Кэт стояла неподвижно, вглядывалась, напрягая зрение, в фиолетовые сумерки и чего-то ждала, хоть и сама не понимала, чего именно. Пособница Маунверта всё так же что-то шептала. Потом её голос стал громче, но разговаривала она, похоже, не с Кэт.

— Неужели я действительно такая! Не может быть! — Голос был довольно молодым (Кристаленс невольно отметила про себя, что под капюшоном, скорее всего, не женщина, а юная девушка); в нём слышалась смешанная с удивлением радость, как бывает, когда человеку преподносят подарок, которого он долго ждал и который уже потерял надежду получить. Девушка вновь понизила голос до шёпота.

Постепенно начало светать, однако странная беседа девушки с самой собой всё продолжалась. «Может, она сумасшедшая?» — подумала Кэт, уже сомневаясь, что тёмная волшебница вызывала своего повелителя. Впрочем, всё могло быть. Вполне вероятно, прислужнице Маунверта было что обсудить с господином. Или же она спорила с кем-то из других его людей.

Просто ждать всё это время Кристаленс не могла, а потому терзалась отчаянной идеей предпринять-таки хоть что-нибудь, но вдруг девушка повернулась к ней:

— Иди за мной, Кэт Кристаленс.

— Откуда ты знаешь, кто я?

Девушка поднесла руку к капюшону, тёмным треугольником обрисовывавшему её лицо, и откинула его назад. Кэт отступила на два шага: эти ядовито-рыжие волосы, ярко-синие глаза… И, конечно же, мелодичный потусторонний голос, который она уже слышала. Перед ней стояла её старая знакомая, ученица белой школы — Кантида Сауз. Правда, теперь она, скорее, походила на воспитанницу чёрной: странно было видеть её в длинных тяжёлых одеждах, а не в том белом платье, которое запомнилось Кэт при первой встрече с волшебницей. Кантида тоже выглядела удивлённой.

Она куда-то звала Кэт, но та не спешила идти за ней. Как ни крути, Кантиду сложно было назвать нормальной, а их знакомство — достаточно близким, чтобы доверять, не задумываясь. Тем не менее, посчитала Кэт, просто так стоять на месте смысла не было.