Большие чёрные лошади, управляемые своими гордыми всадниками, стремительно летели в туманную даль, грациозно размахивая изящными крыльями. Лилиан Вульфорд и Эдмунд Саннорт, попавшие в плен к таким странным существам, как тёмные эльфы, пытались понять, где же они летят, однако густая тьма, окружавшая их со всех сторон, закрывала всякую видимость.

Но, несмотря на непроглядный мрак, поглотивший всё вокруг, догадаться о маршруте было нетрудно, так как тёмные эльфы, подчинявшиеся своему королю и не смевшие ослушаться его, скорее всего, собирались сначала познакомить беззащитных узников с всемогущим эльфийским королём, наверное, с нетерпением ожидавшим очередную жертву.

В момент полёта через неизвестные места, простиравшиеся вокруг чарующего леса, одинокие пленники, пережившие уже немало опасных приключений, не особо беспокоились за собственную жизнь, однако осколки зеркала Вечности, обещавшие достаться безжалостным тёмным эльфам, не выходили из их головы ни на секунду, и невесомые нити тревоги, словно тугие верёвки, постепенно опутывали друзей. Лили и Эдмунд понимали, что, вторгнувшись в сии владения и оставшись там на какое-то время, они совершили ужасную ошибку, так как жестокие существа, ненавидевшие незваных гостей, вряд ли отпустят их просто так; наоборот, тёмные эльфы будут держать своих узников до последнего, пока те, потеряв способность что-либо ощущать и подчинившись собственному изнеможению, не раскроют все свои коварные планы. Как же наивно путешественники полагали о безопасности данного леса, когда, убегая от всепоглощающего мрака, ненароком зашли туда и, пленившись его обманчиво светлой красотой, не смогли справиться с собственным желанием остаться там всего лишь на одну ночь… Да, на непроглядную тьму, преследовавшую друзей, эльфийская магия подействовала, отчего древнее заклятие, потеряв всю свою мощь, мгновенно растворилась среди тёплых красок загадочного леса, истинные обитатели которого появлялись там лишь по ночам, но это вовсе не значило, что здесь царила светлая магия.

Лилиан Вульфорд, сидевшая позади высокого тёмного эльфа, пытаясь что-то разглядеть в непроницаемом мраке, пристально всматривалась в окутанную мутной дымкой даль. Что касается Эдмунда Саннорта, тот, отстранившись от надменной эльфийки, подле которой находился, погрузился в мир собственных неотступных мыслей, смешанных со смутной тревогой.

Тёмные эльфы, не обращая внимания на поведение своих пленников, на протяжении всего томительного полёта о чём-то переговаривались на переливистом языке, слова которого, звучавшие очень мелодично, были недоступными для понимания путешественников.

Когда прекрасные кони начали постепенно опускаться, складывая трепещущие крылья, узникам показалось, что прошла целая вечность, так как полёт, проходивший в кромешном мраке, явно не приносил им никакого удовольствия, и мучительное время, проведённое в нём, тянулось крайне долго.

Плавно опустившись, лошади резко дёрнулись, как бы норовя сбросить пленников, а затем, сделав ещё один неожиданный рывок, коснулись своими твёрдыми копытами земли и, немного проскакав, вновь расправили свои громадные крылья, взмывая в воздух: впереди простиралась извилистая река, кончавшаяся бурным водопадом, леденящие брызги которого, ударяясь о препятствие, с шумом разлетались в разные стороны.

Преодолев реку, кони с громким ржанием вновь опустились на землю, а затем, сделав последний рывок, неожиданно остановились, после чего путешественники, всё это время с огромным трудом пытавшиеся удержаться на скользких лошадиных спинах, смогли обратить внимание на таинственный город, окружавший их. Здесь всегда царил призрачный сумрак, и лучи света, сокрытые незримой туманной завесой, попадали сюда частично, в искажённом виде, отчего создавалось ощущение, что сие место, овеянное туманной дымкой, было укромным пристанищем неведомого зла, ненавидевшего солнце с его ослепительными лучами. Густые кроны деревьев, подобных тем, что прорастали в лесу, закрывали тёмное-фиолетовое небо, и казалось, что город, не лицезревший истинного света, уже давно утонул в море непроницаемого тумана. Что касается освещения, смутно разгонявшего холодный сумрак, его здесь заменяли странные тусклые огни, еле различимые в тумане.

Ещё немного проскакав, лошади остановились около высокой башни, чья вершина, казалось, пронзала густой туман. Эта была одна из башен королевского дворца, очаровывавшего своим зловещим великолепием.

Как только кони остановились у массивных ворот, те открылись; к прибывшим тёмным эльфам мелкими шажками вышли несколько представителей их народа и, обменявшись с гостями несколькими словами на своём языке, пропустили их в роскошный дворец. Несколько существ, крепко схватив пленников, повели их за собой, по пути, однако, продолжая свои важные переговоры.

Стиснутые со всех сторон, узники, видевшие перед собой лишь длинные, тускло освещённые коридоры с нескончаемыми дверями, невольно следовали за тёмными эльфами и, пройдя какое-то расстояние, резко остановились, очутившись в тронном зале, где на роскошном алмазном троне, с гордым видом оглядывая своих служителей, восседал сам король тёмных эльфов, имя которого было Тейладиэн. Несмотря на свой зрелый возраст, выглядел Тейладиэн достаточно молодо, как и все существа, находившиеся в данном замке: его длинные чёрные волосы, тщательно уложенные, аккуратно струились по сильным плечам; живые зелёные глаза, пронзительный взгляд которых одновременно и притягивал к себе, и отталкивал, казались яркими огнями в тускло освещённом зале; на голове его красовалась корона из неизвестного металла, похожего на золота, обрамлённая драгоценными камнями.

Поклонившись могущественному королю, тёмные эльфы заговорили с ним на своём языке, понять который пленникам, не ведавшим значение этих замысловатых фраз, было не дано. Однако, разузнав у своих подчинённых нужную ему информацию, король встал со своего трона и, обратившись к узникам на доступным для их понимания языке, громогласным голосом произнёс:

— Что вам нужно в моих владениях? Как вы посмели вторгнуться в лес, который законно принадлежит нам и только?

Лилиан и Эдмунд, не видевшие смысла в том, чтобы что-то скрывать, рассказали практически всю правду, лишь в некоторых местах её исказив и утаив лишь некоторые факты.

— Я думаю, не трудно догадаться о том, что здесь вам предстоит. Кровавая казнь, свидетелями которой вы сейчас станете, в скором времени ждёт и вас, — голос Тейладиэна звучал жёстко и твёрдо, отчего прекрасный король, одновременно внушавший невольный ужас, выглядел ещё более зловеще.

Лили и Эдмунд, услышав эти слова, заинтересовались в том, какая казнь могла ждать их здесь. Ведь тёмные эльфы, обладавшие какой-то своей магией и волшебным оружием, всё же не были настолько сильны в колдовском деле, как волшебники.

Ещё немного поговорив со своим королём, тёмные эльфы вновь схватили пленников и отвели их в неведомый зал, от освещения в котором у друзей, привыкших к сумраку, заболели глаза. В этом огромном помещении, к удивлению путешественников, толпились представители различных народов, словно здесь предстояло какое-то грандиозное событие, подобное созданию зеркала Вечности.

Сам зал, которому, казалось, не было конца, был практически пустым; лишь несколько картин, изображавших нечто кровавое, висели на каменных стенах; высокий роскошный чёрный трон, навеивавший уныние своим безотрадным видом, стоял посреди помещения, и неподалёку от него виднелся неизвестный столб, выглядевший зловеще.

Протиснувшись через толпу, тёмные эльфы подошли к столбу и встали недалеко от него, крепко удерживая, однако, своих узников, чтобы те, лицезрев ужасающее событие, предстоящее здесь, никуда не смогли убежать и утопали в невероятных душевных муках, смешанных с глубоким отвращением, до самого последнего момента. Через некоторое время, ободрённые приятным ожиданием, ещё несколько подобного вида существ подошли к столбу и, крепко сжав руки неизвестной измученной женщине, поставили свою пленницу неподалёку от себя, чтобы та, похоже, будучи очень чувствительной, смогла увидеть предстоящее мероприятие во всех его красках. Лили, на какой-то миг поднявшая голову, сразу заметила прозрачные слёзы, поблёскивавшие на потускневших глазах несчастной.

И вот, в самом разгаре торжественных приготовлений, в зал, величаво подняв голову, вошёл сам Тейладиэн, а с ним были его сын и дочь: гордый принц Лейтадиэн и грациозная принцесса Лунетта — та самая эльфийка, возглавлявшая свой народ в лесу вместе с братом. Сопровождаемые бурей аплодисментов, члены королевской семьи проследовали к чёрному трону, где король, важно оглядев всех присутствующих, занял своё законное место; его дети, зачем-то натянувшие луки, презрительно посмотрев на слуг, встали рядом с троном, воспевая отца.

Внезапно, когда последние приготовления закончились, источники света погасли и в огромном зале воцарился зловещий полумрак, отчего гости, ожидавшие чего-то ужасающего, невольно поёжились. Тейладиэн же, даже не обратив ни на кого внимания, окликнул тёмных эльфов, тихо стоявших на посту неподалёку от входа в зал, после чего те, не посмев ослушаться приказа короля, на какое-то время удалились из озаряемого мертвенным светом помещения.

— Я обращаюсь ко всем, кто сейчас находится в этом зале, ибо, как вам известно, каждый из вас сейчас стоит здесь не просто так, — начал Тейладиэн, встав со своего места и выйдя на середину зала, — сегодня все вы станете свидетелями изнурительного допроса, который будет применён к нашему давнему пленнику — шпиону людей, незаконно проникнувшему в наш лес!

Услышав сии слова, тёмные эльфы дружно зааплодировали своему королю, а затем, когда тот закончил свою речь, замерли в низком поклоне ему и его детям, стоявшим подле отца и державшим наготове свои луки, стрелы которых горели ярким огнём.

Через какое-то время дверь, ведущая в зал, со зловещим скрипом отворилась, и в неё степенно вошли два тёмных эльфа, ведущих под руку неизвестного мужчину, вид которого явно оставлял желать лучшего. Голубые глаза пленника закатились и, потускнев, ввалились в глазницы, будто его уже долгое время мучил смертельный недуг; аккуратные черты лица безжизненно заострились; мертвенные щёки глубоко впали; спутанные тёмные волосы, в которых виднелись багровые сгустки крови, тяжело свисали с его бледного лица, изуродованного преждевременными морщинами и многочисленными порезами; с блёклых губ узника медленно стекала маленькая струйка крови; безжизненная гримаса, навеки застывшая на его измождённом лице, придавала ему вид ожившего трупа; конечности заключённого были крепко связаны железными цепями. Одет мужчина был в просторную чёрную рубаху и такого же цвета штаны, висевшие на его истощавшем теле. На ногах у него виднелись тяжёлые металлические сапоги, ещё сильнее сковывавшие его неуклюжие движения.

Лилиан и Эдмунд, взглянувшие на незнакомца, сразу поняли, что он был из обычных людей, так как бессонница и голод, мучившие этого беззащитного человека, сказывались на его внешнем виде.

Как только эльфы ввели пленника, зал вновь взорвался торжественными овациями, предвкушавшими удивительное зрелище.

Узника подвели к большому столбу, находившемуся неподалёку от королевского трона, а затем, крепко привязав его туда цепями, начали пытать. Полностью ослабевший, он не мог сопротивляться, однако, предупреждая лишние проблемы, тёмные эльфы решили ему по колено отрезать ноги, и, как только сверкающее лезвие нещадного кинжала пронзило живую плоть, и алая кровь хлынула из глубоких ран, откуда-то раздался женский крик ужаса — это кричала женщина, которую безжалостные эльфы подвели ещё ближе к месту проведения допроса.

— Как ты посмел проникнуть в наш лес без нашего ведома?! — зычный голос Тейладиэна громозвучно разнёсся по залу.

Но пленник, оглушённый резкой болью, лишь тихо стонал, доставляя истинное наслаждение своим мучителям, которые, решив принять более жёсткие меры, достали из карманов мантий светящиеся ножи с острейшими лезвиями, и медленными движениями, стараясь причинить мужчине как можно больше боли, стали выводить на его лице различные абстрактные рисунки. «Картинки», обагряясь ручьями крови, выглядели ещё более странно.

Уже давно сорвавший голос, узник издавал лишь хриплые стоны, в отличие от женщины, которая, высвободившись из крепкой хватки тёмных эльфов, подбежала прямо к столбу и, сокрушённо рыдая, умоляюще закричала:

— Прошу вас, отпустите его! Пожалуйста, умоляю вас, отпустите моего мужа! Он ведь вам ничего не сде… — но слова её оборвались, навеки застыв на охладевших губах, ибо меткая стрела Лунетты мгновенно пронзила несчастную в самое сердце, после чего несколько слуг унесли её окровавленное тело прочь.

Пытка, между тем, продолжалась. Палачи, «игравшие» со своей жертвой, продолжали испещрять обмякшую плоть многочисленными порезами, из которых тонкими ручейками стекала алая жидкость. Лилиан и Эдмунд, не пугавшиеся вида крови, стояли в стороне и, схваченные тёмными эльфами, насильно державшими их головы так, чтобы пленники видели допрос, смотрели на мучения беззащитного человека, чьи последние силы уже иссякли. Лилиан поджала губы; в глазах её, несмотря на спокойствие, метались искорки бушующей ярости, доходившей до откровенной ненависти. Эдмунд предался тягостной тоске и унынию. Они испытывали невероятную жалость к узнику, однако, к своему сожалению, ничем помочь ему не могли, и потому с грустью и отвращением, вызванным жестокостью тёмных эльфов, наблюдали за допросом.

К пыточному столбу подошли ещё несколько палачей, державших в руках странные плётки с большим горящим крюком на конце, и, решив ужесточить наказание, ударили своими инструментам сначала по одному, а потому и по другому глазу пленника, отчего очи его, проткнутые острым крюком, сразу же вытекли, навеки оставив несчастного в мире непроглядной тьмы. Ослепший узник, не могший пошевелиться или вскрикнуть, почти беззвучно стонал, а зрители, чья реакция на подобное была совершенно различной, бурно аплодировали тёмным эльфам, спокойно смотрели или же, беспрестанно ужасаясь, желали, чтобы им сделали так же, как заключённому, дабы, потеряв зрение, не видеть всей этой жестокости.

Не обращая абсолютно никакого внимания на тех, кому подобное зрелище явно не приходилось по нраву, тёмные эльфы продолжали развлекаться своими плётками, теперь уже перейдя ко всему телу узника. Не срывая с него одежды, эльфы стали бить пленника, вонзая в него нещадные крюки, отчего куски чёрной ткани вместе с кожей, мясом и частями внутренностей несчастного стали отрываться, и тот, уже не в силах терпеть адскую боль, начал биться в конвульсиях, принося себе этим ещё большие муки, так как цепи, приковывавшие мужчину к столбу, вонзились в его израненное тело.

Из горла узника хлестала кровь, сопровождаемая ужасными хрипами; сам он, жутко страдая, утопал в море алой жидкости, беспрестанно заливавшей каменный пол. Тёмные эльфы же, окончательно потеряв всякое чувство жалости, надели на свою жертву пояс, на внутренней стороне которого периодически появлялся магический огонь, наносивший рваной коже мужчины и его повреждённым внутренним органам сильнейшие ожоги, после чего, накопив в себе последние силы, несчастный взвыл, будто раненый зверь.

Услышав этот безысходный вой, палачи ещё больше оживились и влили в горло жертве неведомую зелёную жидкость, невольно проглотив которую, узник ощутил, словно все его внутренности, разъеденные неизвестной кислотой, сжались в единую пружину, и пленник, сам того не замечая, стал рвать зубами цепи.

— А теперь самое приятное! — воскликнул Тейладиэн, вставая с трона и подходя к пыточному столбу. На его правой руке была надета железная перчатка, на концах которой виднелись лезвия.

Немного постояв в неумолимо разливавшейся кровавой луже, беспощадный король, ехидно ухмыляясь, подошёл ближе к узнику.

— Конец настал тебе, — произнёс он, усмехнувшись, и приказал своим палачам отойти.

Как только тёмные эльфы послушно сдвинулись в сторону, Тейладиэн ещё больше приблизился к бившемуся в конвульсиях пленнику и, вонзив свою перчатку в его тяжело вздымавшуюся грудь, вырвал его трепетавшее сердце вместе с кусками рваной ткани. Тёмные эльфы, увидев это, издали торжествующие возгласы, а их король, между тем, сжимая в левой руке горячее окровавленное сердце узника, подошёл к своему трону и важно опустился на него.

— О великий Тейладиэн! — тёмные эльфы стали торжественно воспевать своего короля, который с довольным видом продолжал демонстрировать всем только что вырванное из груди человека сердце.

Существа, удерживавшие Лилиан и Эдмунда, внезапно куда-то потащили своих новых пленников. Тёмные эльфы, ободрённые кровавой казнью, повели путешественников в совершенно разные темницы, запертые со всех сторон, в которых царил вечный мрак. Здесь узники, разлучённые, не могли общаться между собой, а магия в данном месте практически не действовала, и потому, частично лишившись волшебных сил, друзья могли использовать не более двух слабых заклинаний в день. В этих комнатах Лилиан Вульфорд и Эдмунд Саннорт должны были провести два месяца — время, которое оставалось до их казни.