Эдмунд Саннорт и Лилиан Вульфорд, схваченные тёмными эльфами, продолжали терять время, находясь в темницах. Они, запертые в совершенно разных местах замка, уже давно не видели друг друга, и потому не могли вместе составить план побега из этого неприветливого местечка. Но всего одна вещь, удивившая каждого из них, не могла не приносить радости: осколки зеркала Вечности, оставшиеся у путешественников, пока что были в целости и сохранности, и тёмные эльфы, похоже, не ведавшие об этих магических фрагментах, не собирались забирать их у своих пленников. Зато, завидев загадочный медальон, когда-то принадлежавший Кантиде Сауз, существа незамедлительно лишили Эдмунда Саннорта сего сокровища, как и карты, изрядно пострадавшей за всё время путешествия.

Но Эдмунд и Лили, понимавшие, что неотвратимая казнь ждала их, не особо беспокоились из-за карты, что не хранила в себе ничего волшебного и была всего лишь верным проводником и товарищем путников. Однако назойливая мысль о том, что осколки зеркала Вечности, пока находившиеся в целости и сохранности, в скором времени поневоле достанутся тёмным эльфам, не покидала каждого из пленников.

Любой день, проведённый в заточении, казался друзьям бесконечным и, чтобы хоть как-то сократить время, они, погружаясь в собственные мысли, считали дни, остававшиеся до казни. Конечно, это «развлечение» нельзя было назвать интересным — наоборот, оно лишь навеивало невыносимую тоску — однако единственным плюсом, имевшимся в подобном времяпровождении, было то, что оно позволяло сохранять рассудок, не потерявшись в днях и не впав в тягостное забвение.

Помимо кромешного мрака, в камерах царило протяжное безмолвие, отчего любой звук, крайне редко доносившийся издалека, представлялся узникам чем-то невыносимо громким, ужасно режущим слух, привыкший к вечной тишине. Среди таких неожиданных нарушителей спокойствия, если внимательно прислушаться, можно было различить шаги, голоса, пение или же душераздирающие крики заключённых, подвергаемых безжалостным пыткам.

Что касается магии, волшебников мучило непреодолимое желание вновь активно использовать её, однако, окружённые неизвестными чарами, они могли лишь мечтать о сильных заклинаниях, и подобные факты угнетали их ещё сильнее. Именно поэтому друзья, стараясь сохранить хоть какую-то возможность колдовать, не использовали никаких заклятий до самого вечера, который, как они понимали, наступал тогда, когда откуда-то снизу доносилось еле различимое чарующее пение тёмных эльфов, собиравшихся на вечерние концерты.

И однажды, в последний день перед казнью, Эдмунду Саннорту внезапно пришла заманчивая идея, позволившая вновь загореться тусклому огоньку надежды в его сердце — юноша подумал о том, что обычным людям здесь, скорее всего, приносили еду через дополнительную дверь, скрытую от их невидящих глаз, и потому парень, вдохновившийся данной мыслью, решил проверить, было ли подобное отверстие в его камере. Использовав не требовавшее особых усилий заклинание, от которого в руках у него появился небольшой светящийся шар, узник стал пристально осматривать каждый уголок своей тюрьмы, не находя, однако, ничего примечательного.

В итоге, потеряв ещё какое-то время в бесполезных поисках, Эдмунд понял, что идея его не настолько хороша, как казалось, так как в его камере людям, наверное, приносили пропитание через основную дверь, или же — что было более вероятно — данная темница, окутанная эльфийской магией, была предназначена только для волшебников. Лишившись всякого вдохновения в результате неудачных попыток, Саннорт, услышавший тихие шаги стражи, погасил световой шар и, снова встав в тёмном углу тюрьмы, о чём-то задумался.

Когда настал сам день казни, и до сего кровавого события оставалось совсем немного, Эдмунд и Лили, охваченные тягостным напряжением, проводили последние томительные минуты в заточении. Мысли об осколках зеркала Вечности, навевавшие на них неотступную тревогу, не покидали путников; всё, что было связано с их нелёгким заданием, вновь представало перед глазами друзей, будто те снова и снова переживали опасные приключения, случившиеся с ними в их длительном путешествии.

Эдмунд, потерявший последнюю надежду, в тот день сидел в своей тюрьме и считал последние минуты до казни, поддаваясь навязчивым мрачным думам, беспрестанно лезшим в его голову. Охваченному внезапным равнодушием, ему не хотелось ничего, и потому, понурив голову и хмуро глядя в смутные очертания предметов, видневшиеся во тьме, он ждал своего смертного часа.

Внезапно послышались чьи-то изящные шаги, за которыми последовало протяжное звяканье замка, и дверь, ведущая в камеру Саннорта, с противным скрипом отворилась. Насторожившись, пленник поднял голову и тут же пожалел об этом, так как лучи яркого света, пробежав по полу, резко ударили ему прямо в глаза, отчего юноша, неожиданно ослеплённый, вынужденно отвернулся и закрыл лицо ладонью; в голове его непрестанно вертелась навязчивая мысль о тёмных эльфах и предстоящей казни.

— Скорее иди за мной, — послышался незнакомый женский голос, и кто-то взял Эдмунда за руку, — возможно, я ещё смогу спасти тебя и твою подругу.

— Кто ты? — тихо спросил парень, не смея открыть глаза.

— Я не собираюсь убивать тебя и не хочу допускать, чтобы это сделал наш король, — ответила неизвестная женщина, подойдя ближе и направив источник света в другую сторону. — Можешь открывать глаза.

Послушавшись незнакомку, Эдмунд открыл глаза; уже не столь яркий свет ударил в них, но, лишь слегка прищурившись, Саннорт не стал отворачиваться. Юноша посмотрел на странную гостью и увидел перед собой высокую тёмную эльфийку, чьи чёрные волосы рассыпались водопадом по плечам, а зелёные глаза, совершенно не выражавшие жестокости, горели в смутном полумраке, и их пристальный взгляд был прикован к Эдмунду.

— Я — дочь местного стражника, — начала объяснять девушка, — и я всегда интересовалась волшебниками, которых, так же, как и обычных людей, здесь ждёт унизительный допрос и следующая за ним мучительная казнь. К сожалению, в этом замке я бываю достаточно редко, и потому не всегда знаю о заключённых здесь волшебниках, однако, когда такие вести долетают до меня, я стараюсь втайне от всех спасти несчастных магов от ужасной участи, ожидающей их здесь. Только сегодня я узнала о вашей казни, предстоящей через полчаса, и потому, скрывшись от всех, поспешила освободить вас. Возможно, мы ещё успеем. Скорее иди за мной.

Не особо веря тёмной эльфийке, но всё же понимая, что хуже уже не будет, Эдмунд пошёл следом за девушкой и, выбравшись из заключения, очутился в длинном тёмном коридоре, освещаемом лишь небольшим фонариком, который прекрасная незнакомка держала в руках.

— Мы пойдём немного другой дорогой, — предупредила дочь стражника, — а иначе нас благополучно заметят. Главное, не отставай от меня.

Пройдя ещё немного по абсолютно пустому и зловещему коридору, по каменным стенам которого бегали тусклые блики от света фонаря, беглец и его проводница, миновав железную дверь, свернули в другой, ещё более тёмный коридор. Непроницаемая мгла, царившая здесь, мгновенно поглотила в себя луч света, и тот, поблёкнув, в скором времени совсем погас.

— Следуй за мной, — прошептала эльфийка, чьи зелёные глаза, будто маленькие яркие огоньки, светились во тьме, хоть как-то разгоняя кромешный мрак.

Коридор, по которому шли путники, казался нескончаемым, и создавалось ощущение, будто тьма, окутавшая его, постепенно сгущалась.

Откуда-то сзади послышались чьи-то тихие шаги, однако, стараясь не обращать на них внимания и ускорив шаг, Эдмунд и таинственная незнакомка двигались дальше, устремившись лишь вперёд, откуда также доносились неведомые звуки.

Внезапно, не разглядев во тьме неизвестного, Саннорт, немного отставший от своей проводницы, с кем-то столкнулся.

— Кто здесь? — послышался женский голос, который Эдмунд, к своей радости, сразу же узнал.

Кто-то произнёс заклинание, в результате которого мутный свет озарил коридор; но даже в таком тусклом освещении Эдмунду Саннорту и Лилиан Вульфорд, похоже, как-то высвободившейся самостоятельно, не составило труда узнать лица друг друга. Обрадованные неожиданной встрече, бывшие путешественники обменялись приветствиями.

— Не отставай, волшебник, иди ко мне, — позвала тёмная эльфийка, сильно опередившая Саннорта.

Но, как оказалось, было уже поздно, ибо палачи, всё это время следившие за жертвами, пытавшимися сбежать, находились уже совсем рядом.

— У меня есть план, — одними губами сказала Лили, — я не уверена, что он подействует, но всё же мы снова встретились, и надежда на спасение у нас остаётся.

— Каков же твой план?

— Я думаю, что в том месте, где будет проходить казнь, мы сможем колдовать так же, как и всегда. Один из нас должен отвлечь тёмных эльфов, а другой — немедленно призвать их лошадей. Уже лето, и потому казнь будет проходить за пределами замка, неподалёку от конного стойла.

— Волшебник, скорее иди ко мне! — позвала тёмная эльфийка. — Я смогу защитить тебя!

— Нам надо решить, чем займётся каждый из нас, — уже не обращая внимания на зовущую его девушку, произнёс Эдмунд.

— Я думаю, тебе стоит отвлечь их, а мне — призвать лошадей, так как лишь мне известно это заклинание. А сейчас нам пора уходить.

Но не успели друзья и шагу сделать, как к ним резко подбежали несколько тёмных эльфов, а затем, практически обездвижив их, схватили своих пленников и связали их тугими верёвками. Горящие стрелы, пущенные бесстрашной спасительницей Эдмунда, тут же полетели в стражников, однако те, ловко увернувшись, поспешно покинули коридор вместе с узниками.

Тёмные эльфы, миновав несколько извилистых коридоров, лестниц и дверей, в скором времени вывели своих пленников из замка и, проследовав вместе с ними по мощёной камнями дороге, вышли к огромной площадке, где возвышались два столба, подобных тем, на которых был казнён несчастный человеческий узник. Здесь, как и в прошлый раз, когда сие мероприятие проходило в одном из самых мрачных залов замка, сновало множество представителей различных народов, то и дело поглядывавших сначала на великого короля, а затем — на беспомощных пленников, крепко связанных упругими верёвками.

— Сейчас вы в очередной раз станете свидетелями того, что становится с теми, кто смеет вторгнуться в мои владения! — громозвучно произнёс Тейладиэн, смерив узников презрительным взглядом.

Абсолютно беззащитных, пленников подвели к пыточным столбам, собираясь сначала «поиграть» с ними, а затем, скорее всего, отрубить им голову. Охваченные леденящим напряжением, друзья, чьи руки были не слишком туго связаны, попробовали применить магию, и, к их безмерной радости, волшебство подействовало, после чего бывшие путешественники не без облегчения поняли, что могли использовать колдовство. Однако, несмотря на это открытие, Лили и Эдмунд решили пока что повременить с магией, так как сотни, а, может, и тысячи глаз отовсюду пристально наблюдали за ними.

Но, поняв, что долгожданный момент наконец настал, Саннорт с помощью колдовства развязал упругие верёвки, а затем, высвободившись, начал пускать разнообразные заклинания в своих врагов, пытаясь отвлечь их. Сотни горящих стрел, мгновенно пронзив смутный сумрак, полетели в узника, однако тот, с огромным трудом уворачиваясь, не останавливался.

Лили же, не теряя времени, тоже высвободилась и, отбежав в сторону, стала проговаривать заклятия, словно призывая кого-то. Зрители, отвлёкшиеся на взбунтовавшегося пленника, даже не обратили на неё внимания.

Пытаясь уворачиваться от стрел, беспрестанно летевших в него, Эдмунд куда-то побежал, а затем, произнеся ещё одно заклинание, выхватил свой медальон у «зазевавшегося» эльфа, явно не ожидавшего такого поворота событий.

Горящие стрелы, смешанные с магическими шарами и молниями, неуклонно разрезали густой воздух, и, казалось, взмывали к самому фиолетовому небосводу, грозясь разорвать его. Множество тёмных эльфов и представителей других народов с воинственными криками гнались за убегавшим пленником, пытаясь поймать его, однако тот, не смея медлить ни на секунду, рывком запрыгнул на подлетевшего к нему чёрного коня; Лилиан, ранее сделавшая так же, уже восседала на соседней лошади.

К большому сожалению, карту друзья достать не смогли, но у них уже не оставалось времени, и потому, лихорадочно раздумывая о дальнейшем маршруте передвижения, они скакали в неизвестном направлении.

Через некоторое время, не получив никакого приказа, кони расправили гигантские крылья и взмыли в воздух, поднимаясь прямо к тяжёлому фиолетовому небосклону. Завидев сие, тёмные эльфы, вызвав своих верных питомцев, молниеносно вскочили на них и полетели следом за беглецами, уже успевшими сильно их опередить.

Лошади понимали лишь язык тёмных эльфов, и потому узники, не подумавшие об этом ранее, управлять ими не могли. Заклинание, произнёсённое Лилиан для призыва коней, было как раз на данном языке, однако, помимо этого заклятия, девушка больше ничего не знала. Что касается тёмных эльфов, те, не испытывавшие никаких проблем с управлением, постепенно нагоняли беглецов, и расстояние между ними беспрестанно сокращалось.

Друзья, обладавшие хорошим слухом, расслышали слово, с помощью которого их враги погоняли коней, и незамедлительно произнесли его, после чего лошади, внемлевшие просьбе всадников, стали лететь значительно быстрее.

Кони тёмных эльфов, погоняемые своими хозяевами, мчались, словно буйный вихрь; лошади беглецов, слышавшие команды в немного искажённом виде, также летели очень быстро, однако эта скорость была меньше, нежели та, с которой неслись отчаянные скакуны Тейладиэна.

Горящие стрелы тёмных эльфов беспрестанно рассекали воздух, так и норовя вонзиться в убегавших пленников, и одна из них неожиданно задела край мантии Лилиан, каким-то чудом не попав в лоснящийся лошадиный круп.

Погоня продолжалась. Решив принять более жёсткие меры, тёмные эльфы пустили непрерывный поток стрел, часть из которых, пролетев небольшое расстояние, вонзилась в тяжело вздымавшиеся лошадиные крылья; раненые кони, несшие беглецов, начали стремительно падать вниз, потеряв равновесие.

Лилиан и Эдмунд, завидев сие, крепко вцепились в ослабевших животных, пытаясь удержаться; лошади, покачиваясь из стороны в сторону, будто стараясь сбросить свою ношу, продолжали падать. Торжествовавшие эльфы, неумолимо подгоняя своих скакунов, были уже совсем близко, и стремительные стрелы их грозились вонзиться в беззащитные тела беглецов.

Лошади, с чьих ран текла багрово-фиолетовая кровь, с ужасной скоростью полетели вниз и совсем скоро, достигнув земли, бессильно рухнули на неё, сбросив своих всадников, которые не смогли удержаться на скользких спинах. Упавшие с небольшой высоты, друзья поспешно встали и попытались осмотреться, однако взгляды их мгновенно устремились туда, где неведомо откуда появилась яркая вспышка света, озарившая тусклый небосвод, завидев которую, тёмные эльфы сразу повернули назад, к своим владениям.

Как только ослепительная магическая молния померкла, и отблески её растворились среди тёмных красок мрачного неба, Лилиан и Эдмунд, к своему приятному удивлению, увидели Мавена Ворнетта, стоявшего неподалёку от них.

— Ну, вот, мы снова встретились, — с улыбкой произнёс маг, а затем проговорил заклинание, после которого изрядно потрёпанные путешественники, внешний вид и причёски которых оставляли желать лучшего, снова стали прилично выглядеть.

— Думаю, вам стоит на некоторое время прекратить ваше путешествие, — серьёзно сказал волшебник, — так как селению обычных людей, на которое собирается Маунверт, срочно нужна магическая помощь; у меня слишком много дел в моём отряде, и потому вся надежда лишь на вас.

Услышав это, Лилиан Вульфорд и Эдмунд Саннорт, понявшие всю ситуацию, сразу же согласились, и Мавен Ворнетт, пожелав им удачи, открыл портал, перенёсший друзей в селение обычных людей.