Том и Пенелопа Квэйн вновь прибыли в чёрную школу. Пенелопу ждал трудный год: ей предстояли выпускные экзамены, и учиться нужно было намного усерднее обычного.

За время каникул в школе почти ничего не изменилось. Всё оставалось по-прежнему, и это не могло не радовать Тома и Пенелопу, которым совсем не хотелось, чтобы что-то менялось.

Тем не менее, одна новость всё же ждала их в начале учебного года. Как выяснилось в первые же дни, на работу в их альма-матер был принят молодой учитель, в котором брат и сестра не без удивления узнали Рэйниэла Сэдара — мужа Саманты Квэйн. Впрочем, довольно скоро стало очевидно, что такое пополнение в штате преподавателей оказалось только к лучшему. Рэйниэл умел располагать к себе людей, будь то взрослые или дети. С ним было приятно общаться, и среди его знакомых едва ли можно было отыскать того, кто бы не считал Сэдара доброжелательным и остроумным человеком. Поэтому и Квэйны, и узнававший от Пенелопы все школьные новости Ральф Лангорн были рады его появлению. Первый урок прошёл на редкость увлекательно, и все ученики с нетерпением стали ждать следующего занятия, на котором Рэйниэл обещал рассказать и показать нечто крайне интересное. Стоит заметить, своё слово он держал, и каждый раз ребята выходили из его кабинета в приподнятом настроении, активно обсуждая увиденное и услышанное.

В остальном же ничего необычного не происходило. Дни шли, и жизнь в чёрной школе шла своим чередом.

В один из понедельников (как известно, дней тяжёлых) Пенелопа Квэйн, просидевшая почти все выходные за домашними заданиями, спешила на перемене в библиотеку, чтобы прихватить там ещё пару увесистых талмудов, необходимых для подготовки к экзаменам. Ральф Лангорн, искренне убеждённый, что шестисотстраничная «Философия светлой магии» — неподъёмная ноша для юной девушки, упрямо шёл рядом, а Том… Том, уставший от того, что Пенелопе, по голову зарывшейся в учёбу, в последнее время было вечно не до него, и не упускавший ни единой возможности побыть рядом с сестрой, просто вызвался сходить за компанию. Когда они свернули в очередной коридор, Пенелопа вдруг остановилась, обратив внимание на прислонившуюся к стене, поодаль ото всех, девочку лет десяти-одиннадцати. Та громко всхлипывала, и было заметно, как тряслись её плечи.

— Что-то случилось? — с участием спросила Пенелопа, подойдя ближе.

Девочка не ответила. Она продолжала плакать, потирая чуть длинноватым рукавом мантии глаза. Но спустя пару секунд девочка резко подняла голову и вся сжалась, увидев стоявших перед ней Ральфа, Пенелопу и Тома.

— Отойдите от меня! — с отчаянием и обидой, пробивавшимися сквозь испуг в голосе, выкрикнула она. — Я случайно! Разве вам это непонятно?! Я вправду не хотела ничего слушать!

— Что именно слушать? — развела руками Пенелопа, удивлённо переглянувшись с ребятами.

Девочка несколько раз моргнула, опять отёрла слёзы, внимательно посмотрела на Пенелопу, а потом, немного успокоившись, произнесла:

— А, это не… Я думала, это он.

Пенелопа вздохнула и, чуть наклонившись к девочке, спокойно спросила:

— И кто же тебя так напугал?

— Мальчик один, — последовал ответ, — очень плохой мальчик.

— Какой именно?

— Красивый, но очень плохой. Просто мне моя подруга назначила встречу сегодня в этом коридоре, в какой-то комнате здесь, но, в какой именно, она не объяснила, и мне пришлось заглядывать в каждую. И в одной из них я увидела мальчика. Он держал в руках зеркало и смотрел в него. А потом он услышал шаги за спиной и оглянулся. А когда увидел меня, начал издеваться… Это было так неприятно и обидно!

— А как выглядел этот мальчик? — заинтересовалась Пенелопа.

— У него тёмные волосы, он примерно вашего возраста, красивый.

Несмотря на скудное описание, девушка догадалась, о ком шла речь.

— Я поняла, — кивнула она, — кого ты имеешь в виду. Да, поиздеваться он любит. Как морально, так и физически. Но успокойся, всё будет хорошо. — Пенелопа скинула с плеча сумку и, достав из кармашка салфетку, протянула её девочке. Та звучно высморкалась. — Мы не дадим ему тебя обижать. Только скажи нам конкретнее, где ты его видела.

— Там. — Девочка указала в сторону одной из дверей коридора. — Но я боюсь теперь даже приближаться к этой комнате.

— Мы пойдём с тобой, поэтому он тебе ничего не сделает, — заверил Том.

— Ну-у-у… — Девочка, явно удивлённая появлению у неё сразу троих защитников, казалось, сомневалась. Но в конце концов, решив не отвергать неожиданную поддержку, улыбнулась: — Хорошо.

И под эскортом молодых людей прошествовала к внушавшей ей столько страха двери.

— Вот она. Та комната. Может, мне лучше остаться здесь? — пролепетала девочка.

Ребята не возражали. Стараясь не издать ни звука, они вошли в комнату, на дверь которой боязливо продолжала смотреть оставшаяся в коридоре девочка, и огляделись. На одной из стен висела внушительных размеров картина. Перед ней, держа в руках небольшое зеркало, стоял юноша, в котором Том, Пенелопа и Ральф сразу узнали своего недруга — Рональда Хамминга. Они остались молча наблюдать за ним, не торопясь пока что привлекать к себе внимание. Долго, однако, это не продлилось: не прошло и минуты, как Хамминг дёрнулся, словно ужаленный, и крутанулся на месте, поворачиваясь к непрошеным гостям. Парень отбросил зеркало, которое тут же разбилось.

— Что вы здесь забыли?! — огрызнулся он.

— У нас к тебе тот же вопрос, — парировала Пенелопа.

— Не ваше дело.

Дверь слегка приоткрылась, и в неё заглянула любопытная девочка.

— А, вам эта девчонка пожаловалась! Ясно! — засмеялся Хамминг. — А теперь пошли вон отсюда! И чтобы я вас здесь больше не видел! И девчонку эту тоже!

— Думаешь, мы станем тебя слушать? — Том гордо сложил руки на груди.

— Станете, — ухмыльнулся Рональд и произнёс заклинание. Однако он промахнулся. — Вас это не касается! Прочь отсюда!

Разозлившись ещё больше из-за своей неудачи, он снова выпалил заклинание. На этот раз всё получилось: он попал прямо в цель. От его магии Тома, Пенелопу и Ральфа отбросило назад, и они оказались за дверью. А Рональд быстро захлопнул дверь другим заклятием.

— Он что-то замышляет, — сказала Пенелопа, приподнимаясь, — это точно.

— Это понятно, — ответил Том.

— Он хочет что-то сделать мне?! — Маленькая девочка подбежала к друзьям, вот-вот готовая опять заплакать.

— Нет. Ты здесь ни при чём… Интересно, — вслух начала размышлять Пенелопа, — что же это была за картина, около которой он стоял?

— Картина? — Девочка любопытствовала. — А вы уверены, что он не замышляет ничего против меня?

— Уверены, — отозвался Том.

Девочка обрадовалась, а потом внезапно испуганно произнесла:

— Я не помню обратной дороги из этого коридора? А вы?

— Мы помним, — успокоила её Пенелопа.

Друзья проводили девочку до знакомых ей коридоров и переходов, по дороге тихо обсуждая, что же задумал Хамминг. У каждого были свои предположения, но в одном они сходились: вряд ли Хамминг, по натуре своей любивший пакости, замышлял что-то хорошее. И, похоже, замысел его был как-то связан с зеркалами. Том, Ральф и Пенелопа знали о зеркале Вечности, хоть и немного. Им было известно, что оно так просто не разбивалось, да и не под силу было Хаммингу создать второе зеркало Вечности: для него эта магия была слишком сложной. Впрочем, не только для него — никто из современных жителей волшебного мира не мог создать второе зеркало Вечности.