Колик рассказывал, что однажды с ним в остроге сидел грустный человек с лошадиным лицом, толстыми складками на лбу и широкими ногтями. На вопросы о причинах заключения он тёр лоб, вминая складки как тесто, горестно вздыхал и признавался, что отправил одного молодчика к праотцам. Ничего удивительного в этом не было, Колик и сам недолюбливал молодчиков, но от безделья он стал к грустному человеку присматриваться и выспрашивать ненавязчиво об обстоятельствах. Человек поначалу отнекивался, отмалчивался, но со временем, как это водится за людьми замкнутыми и застенчивыми, попривык к Колику, доверился безоговорочно и поведал о себе всё, что знал. С самых младых ногтей помнил он себя вовсе не опасным, но напротив – смирным и совестливым. Совестился он самых различных вещей: своей некрасивости, нерадивости, несмелости, а когда однажды впотьмах наступил на голодного бездомного щеночка – впервые явственно осознал себя виноватым. Это осознание затвердело и плотно засело в глубине его головы, будто в заранее отпечатанной ячейке, и с той поры уже не покидало его. Он чувствовал вину буквально за всё: за недружелюбие сверстников, за болезни родителей, за беременности девушек, за нелюбовь начальников, за ничтожность чиновников, за смерть аквариумных рыбок, за невоспитанность сыновей, за пожар на первом этаже, за бесстыдство правительства, за ожирение жены, за изворотливость министров, за плевки на лестнице, за озоновые дыры, за мат на стене, за стагнацию юстиции, за сломанную скамейку. Если бы я посещал с ними выставки, разве сломали бы они скамейку? Если бы я избегал дезодорантов-антиперспирантов, разве были бы дыры? Если бы я ходил на демонстрации, разве не расцвела бы юстиция? Но время было безвозвратно упущено, и от неизбывного огорчения пошёл человек сдаваться в тюрьму за все свои проступки и подлости. Жандармы его с некоторым сочувствием выслушали, но в тюрьму не приняли и дали направление к психоаналитику. Психоаналитик оказался молодчиком в очках и суконной поддёвке, хроменьким, он практиковал гештальт-терапию и сразу же подступился к виноватому человеку с анализами. И подумал виноватый человек: отправлю-ка я этого молодчика хиленького к праотцам! Одним больше, одним меньше, а меня зато накажут наконец по заслугам. Схватил он контейнер для анализов и ну молодчика охаживать! Молодчик хворенький тут же дух и испустил, а виноватого человека побили батогами и забрали в острог.