1. Изюминка
– Ну что, согласился? – Михаил, компаньон Вячеслава Романовича, курил, по-барски развалившись в кресле. Вячеслава Романович невольно любовался красавцем: глянцево прилизанный, в тонкой кожаной курточке и пёстрой рубашке, красиво облегающей могучий живот – даже не скажешь, что сорок.
– Поторговался немного. Что ты такое вкусное куришь? Дай попробовать.
Михаил протянул Вячеславу Романовичу коричневую сигаретку. Вячеслав Романович щёлкнул зажигалкой, затянулся. Вишнёвая.
– Удивляюсь, как такое могло произойти? Может, ты не всё мне рассказал? – Михаил смотрел искоса, щурил глаз от дымка.
– Говорю же, он неделю назад сам пришёл. Приходит, тихий такой, скромный, просится. А я как раз прошлую экспозицию снимать собирался, помнишь? Я и говорю – давай, неси, рамы только закажи.
– А ты тоже хорош! Телевизор хоть бы смотрел иногда, новости читал. Его ж все знают. Он везде – и тут, и там, куда ни сунься. Национальный гений! Гигант фотографии, революционер, переосмыслитель.
– Веришь ли, даже не слышал. Сам не понимаю, как это мимо меня прошло! Ты же меня знаешь, я за культурой слежу, стараюсь не отставать. Книжки вон читаю даже, – Вячеслав Романович кивнул в сторону шкафа. – Всех современных скупаю, на Овидия времени не остаётся. А этого пропустил. Старею, может?
– Мда. Странно это всё. И зачем ему эта выставка понадобилось?
– Пиар может такой особенный. Чтоб выглядеть демократичным художником. Не снобом.
– Ха-ха! Теперь заказывай мемориальную доску: в нашем ресторане проходила выставка Вадима К, величайшего фотографа мира.
– А что? Шутки шутками, но теперь холл уже будет не холл, а галерея.
– Полноценно! И вывеску можно, почему нет. Вывеска, реклама. Совсем другой статус, совсем другие люди, – Михаил подался к пепельнице, затушил окурок точным тычком. Оживлённые глаза. – Да, Слава. Может, это судьба? Может, пора нам наконец галерею открыть? Как раз самый тот момент?
– Здесь открыть? Или вместо нового? – Вячеслав Романович со скепсисом выпустил дым. Опять эти его идеи. Женился бы лучше и успокоился. – Не знаю, Миша. Мы ведь так долго к этому шли. Третий ресторан – это уже сеть. Новая ступенька. Ты вспомни, как долго мы площадь искали! А опыт, а связи? Всё сначала начинать? Да и посмотри кругом – эти галереи на каждом углу, их как грибов.
– И хорошо! Народ-то покупает. Я и сам раз в пару месяцев захожу и беру что-нибудь. Прибыльное дело – торговля изо! Сеть хорошо, а холдинг лучше. Давай подумаем, Слава?
– Думать всегда надо. Холдинг, скажешь тоже. Кофе хочешь?
Михаил не хотел кофе, берёг сердце. Вячеслав Романович встал, охнул – засиделся, спина – подошёл к кофемашине. Взял с решётки приятно тёплую чашку, вставил капсулу, нажал кнопку. Загудело, полилось, запахло. Божественный аромат. Из тех вещей, которые никогда не приедаются.
– Не будем торопиться, Миша. Предлагаю пока остановиться на том, что имеем. Но в новом ресторане сделаем акцент на галерейную часть. Это будет наша изюминка. А?
– Пожалуй. Инертный ты человек, Ван Рейн, но надёжный. Тебя с толку не собьёшь! Ладно, поехал я, новый болид смотреть. Не желаешь в субботу прокатиться? Нет? Ну, до завтра.
2. Вкус к веской сдержанности
Кличка Ван Рейн к Вячеславу Романовичу приклеилась давно, лет десять назад, на открытии первого ресторана, когда он самолично стоял за барной стойкой, смешивая коктейли и разливая по бокалам вино. Вспыхивали огни, метались лучи, вращались зеркальные шары. Пёстрый полумрак. Весь вечер крутили Ури Кейна, очень громко, вариации на вариации Бетховена. Потрясающе, как вы похожи на Рембрандта ван Рейна! – пропела ему пьяная дама, принимая в руку стакан. Михаил, стоявший рядом, аж подпрыгнул: а ведь правда, похож! Вылитый! Плесни и мне коньячка, Ван Рейн! Сначала Вячеслава Романовича это покоробило, и в тот вечер он сердился на Михаила, возглашавшего на весь зал: Ван Рейн, Ван Рейн! Казаться смешным он не любил, а тут даже жена хохотала. И на ту дуру восторженную – то ли посудомойка, то ли уборщица, уволить на хрен – сказала бы просто Рембрандт, так нет же, Рембрандт ван Рейн! Как будто ещё другие Рембрандты бывают.
На следующий день он взял с полки альбом, полистал – действительно. Посмотрелся в зеркало. А почему бы и нет? Бывают же похожие люди, вот и я. Вячеслав Романович красавцем себя никогда не считал, но и не стеснялся внешности. Мужчина не лицом хорош, а личностью. Рембрандт ван Рейн. Рассмотрел. Удивительно, вроде неказистый мужичок, а в истории остался. Вот и я. Не художник, конечно, но и не последний человек на этом свете. Сощурился целеустремлённо: буду расти! Ресторан – это только самое-самое начало.
Потом Вячеслав Романович даже специально ездил в Эрмитаж, смотреть на своего предка-прототипа, но не нашёл. Слишком много залов, и в каждом столько всего. Жена тащила то туда, то сюда, то к Энгру, то к Эль Греко. Устали и решили на следующий день отложить. А наутро звонок, проблемы, пришлось срочно вернуться. Да и ладно, на репродукции тоже всё хорошо видно.
С тех пор Вячеслав Романович стал присматриваться к Рембрандту: нет-нет, да и откроет альбом, погладит рукой, перелистнёт, читанёт абзац-другой пояснений. Раньше он ему казался слишком тусклым, тёмным, невнятным. Ему нравились художники поярче: прерафаэлиты, импрессионисты. И вот теперь он, наконец, почувствовал вкус к этой веской сдержанности. Дошло до того, что он повесил у себя в кабинете его Дрезденский автопортрет. Хоть на этой картине Рембрандт и не очень походил на Вячеслава Романовича, но это было даже лучше. Не слишком в глаза бросалось. Зачем выпячивать? Суета. Пусть и приятная, но суета. Не к лицу.
3. Перебесится
Вячеслав Романович был из счастливой породы уверенных в себе людей. С детства держался сам по себе, строем ходить не любил, комплексами не страдал. «Я таков, каков я есть; и я – хорош». Кредо, девиз на щите, за который ему даже не пришлось бороться – он таким родился. И первым, кто это понял, был отец. Папа, джазовый трубач, возлагал на сына надежды как на наследника и продолжателя музыкальной династии. Самой нежной его мечтой, которую он неоднократно развивал вслух, был семейный ансамбль, где мама бы пела, Вячеслав Романович играл на контрабасе, а дочь – на фортепиано. Но дочь не хотела рождаться, а мама не хотела петь, променяв голос на акварельные краски. Я не люблю свой голос! – говорила она. Оставался дуэт, что тоже совсем не плохо, вспомнить хотя бы Коулмана и Хэйдена. Но Вячеслав Романович, прозанимавшись два года у папиного друга-педагога, вдруг сказал «нет». Сказал, как отрезал. Папа сначала не понял, уговаривал, пытался понять причины. Просто не хочу, папа. Отчего же? Может, сменим инструмент? Может, фоно? Или даже ударные? Ударные, а?! Билли Кобэм! Мне не нравится музыка, папа. Папа захлебнулся воздухом, поперхнулся, закашлялся.
Через несколько дней отдышался и стал спрашивать: как же может музыка не нравиться? Ну хотя бы рок? Или рэп? Вячеслав Романович пожимал плечами. Ну не то что бы совсем не нравится, послушать я конечно могу. Но играть не хочу. Не хочешь играть?.. Мда… А чем бы ты вообще хотел заниматься? Да сам не знаю, па.
Папа не сдался так просто. Он пытался зайти то оттуда, то отсюда: продолжал таскать сына на концерты, водил в кино, в театр. Смотри: актёры, режиссёры! Подговорил маму, чтобы увлекла его акварелью. Ходили вместе на выставки. Дизайн? Может, дизайн? Или фэшн? Хотел бы ты придумывать одежду? Или придумывать рекламу? Или… О! Да! Или придумывать истории? Стихи, рассказы? Подсовывал сыну Шекспира, Бродского, Маркеса и Кастанеду. Заглядывал иногда в его комнату ненароком – ну, а вдруг стихи записал? Свежие, юношеские? Но нет.
– Сын! Что ты себе думаешь? – спросил он, когда Вячеслав Романович кончал восьмой класс. – Пора бы определиться!
– Да почему обязательно определяться? – спокойно отвечал Вячеслав Романович. – И почему обязательно искусство?
– Как почему! Что же, кроме искусства! – папа трогательно моргал.
– Нет, я так не считаю. Почему я должен быть таким, как все? Искусство – это только одна из сфер деятельности. И она мне не близка.
«Бунтует, умничает. Молодой. Перебесится», – отступился папа.
«Ограниченный человек», – удостоверился Вячеслав Романович.
4. Так и пошло
Так и пошло у Вячеслава Романовича, вкривь и вкось. Одноклассники становились лингвистами и лютнистами, хореографами и архитекторами, а он не понимал, что с собой делать. После школы пошёл на курсы бухгалтеров, чем вызвал у родителей глубокий и продолжительный шок. Но они продолжали уповать на то, что перебесится, и не препятствовали. Отучившись на курсах полгода, устроился работать в туристическую фирму. Робкая надежда – а вдруг пристрастится к путешествиям? Станет журналистом-обозревателем хотя бы? Однако Вячеслав Романович нимало не стремился из офиса. Он завёл две пары нарукавников, чёрные и тёмно-синие, и с охотой просиживал весь рабочий день за гроссбухом и счётами, прерываясь только на обед. Сначала он брал с собой термос и булочки, а через полгода, когда ему повысили зарплату, стал ходить обедать в кафе, в том же здании на первом этаже.
Ему очень нравилось сидеть на высоком стуле у окна, кушать грибной суп с белым хлебом и смотреть сквозь стекло на прохожих. Особенно осенью, когда снаружи шёл дождь, ветер выворачивал зонтики, а внутри было тепло и уютно. Тогда Вячеслав Романович и начал мечтать о собственном кафе. Но откуда взять столько денег? Одни эти высокие стулья сколько стоят! А столы, а стойка, а холодильники, а витрины, а кофемашины, а блендеры-миксеры? А за дверью там ещё и кухня, с плитами и посудой. А аренда, а зарплата поварам и официантам? Нет, нереально. И он возвращался в свой кабинет, к высоким столбикам чисел.
Весной Вячеслава Романовича забрали в армию. Его бухгалтерские навыки там не оценили, но зато по счастливой случайности ему удалось устроиться работать на кухню, когда один из поваров заболел, а он подвернулся под руку командиру. За неделю Вячеслав Романович научился в совершенстве готовить бульон с картошкой и достиг таких успехов в приготовлении перловой каши, что его оставили на кухне насовсем. Чуть пообвыкшись, он стал экспериментировать с пропорциями и осторожно отходить от сложившихся скудных рецептов. В одно из увольнений он одолжил у родителей денег и купил в гастрономе целую коробку специй: разноцветные перцы, сушёный укроп, базилик, карри, гранулированный чеснок, орегано и тмин. И спустя месяц добился такого вкуса и консистенции у тушёной капусты с макаронами, что её стали охотно есть даже офицеры. «Совершенство в простоте. Совершенство требует не сложности, а точности», – отвечал он на вопросы майоров, как ему удаётся приготовить столь незабываемую овсянку-бри. Лейтенанты записывали его рецепты в блокнотики и относили домой жёнам. Полковники пробовали его пшёнку с кардамоном и в восхищении цокали языками. Они взяли образец каши в котелке, пошли к генералу и сделали ему доклад. Генерал оценил образец и подписал приказ о введении специальной дотации на сбалансированное питание.
5. Детей не выбирают
Результаты сбалансированного питания подвели через год, и статистика показала: солдаты динамично набирали мышечную и жировую массу, до тридцати процентов живого веса за двенадцать месяцев. Была создана государственная комиссия с целью изучения влияния веса солдат на боевой дух армии. Для подобного исследования требовалось много времени, как минимум несколько лет, но инициативному генералу заранее вышла официальная похвала и перевод с повышением, а Вячеславу Романовичу вручили почётную грамоту и кожаный дембельский альбом. Из армии он вернулся роскошно упитанным и ещё более уверенным в себе, чем раньше.
Он предсказуемо устроился работать поваром в крупный ресторан, и папа с мамой приободрились: кулинария ведь тоже искусство, пусть и особого рода. Но в штатском ресторане Вячеслав Романович не прижился. От него требовали не простоты и точности, а сложности и следованию моде. Италия, Франция, Япония – моды менялись каждый сезон, и качество никого не интересовало, никто даже не мог его оценить. Это сводило на нет все усилия и обесценивало труд. Однажды, выбрав подходящий момент, он обратился со своими мыслями к одному из совладельцев ресторана. Тот внимательно выслушал общие соображения Вячеслава Романовича и спросил: а по факту? в реале? на деле? Конкретику давай, что ты предлагаешь? И когда он изложил конкретику, ему было коротко сказано, что здесь престижный ресторан, а не казарма.
Поэтому Вячеслав Романович в скором времени уволился и возвратился в лоно бухгалтерии, на этот раз в фирму, торгующую автомобилями. Новенькие блестящие машины, мимо которых он ежедневно проходил, постепенно понравились ему, и он захотел попробовать себя в продажах – чтобы быть к ним поближе, разбираться, сидеть внутри. Он попросил у руководства место менеджера, но ему отказали, по причине отсутствия образования. Посмотри на наших ребят: ровненькие, аккуратненькие, с улыбочкой, речь чиста, как родник! – говорил ему управляющий. Ты, конечно, тоже славный парень, но тебе огранки не хватает, блеска. Ты же ещё молодой, сходи, поучись! От всей души тебе советую.
И Вячеслав Романович внял, и пошёл учиться – на экономический факультет. Папа с мамой тяжело вздохнули и смирились окончательно. Наш крест, что поделаешь. Бухгалтер, менеджер, экономист. Что ж, будем любить его таким, каков есть, детей не выбирают. Зато правильный, положительный, не пьёт, не гуляет, сам деньги зарабатывает, – так они утешали себя. И действительно, Вячеслав Романович был крайне положительным молодым человеком. Зачем тебе продажи, Слава? – советовал управляющий. Доучишься, стажа поднакопишь, и будешь главбухом! Руководство ценило его, доверяло ответственное, выплачивала хорошие премии. Вячеславу Романовичу некуда было их тратить, на учёбу, еду и одежду хватало и без того, и он открыл счёт в банке.
6. Всё своим чередом
К тому времени, когда Вячеслав Романович окончил институт и стал молодым главбухом, умерла его бабушка, оставив в наследство квартиру. Родители отдали квартиру ему, полагая, что он женится и переедет туда жить. Но Вячеслав Романович, в ту пору резкий на поворотах, даже не раздумывал: уволился из автомобильной компании, продал квартиру и арендовал маленькое помещение в центре города под кофейню. Хлопот и затрат было множество. Кроме денег, вырученных за квартиру, пришлось вложить все сбережения и ещё взять в банке кредит, а сбор нужных бумаг, ремонт и заказ оборудования заняли почти полгода. Но Вячеслав Романович был упорен и все трудности методично преодолел.
Поначалу Вячеслав Романович повёл бизнес новаторски, основываясь на своём армейском опыте. Перловку и тушёную капусту он, конечно, не рискнул включить в меню, но решил следовать принципу «простоты и совершенства». У него подавали только кофе, круассаны и грибной суп, но зато всё – высшего качества. Он самолично приходил в кафе рано утром, становился к кастрюлям и варил простой супчик: грибы, чуть перловки, чуть лука и картошки. Но зато грибы использовались исключительно белые, и много. И ни грамма усилителей вкуса, только растительные специи. Круассаны он тоже готовил сам, из своего теста, в маленькой духовке, начиняя их черникой или яблоками. Кофе – только по-турецки, безо всяких кофемашин, только самые лучшие сорта. Такой подход нашёл своих поклонников, и у Вячеслава Романовича появились постоянные посетители – ценители качества и домашней атмосферы. На одной из таких ценительниц, Катюше, он вскоре женился, а ещё один, Михаил, стал его другом и впоследствии компаньоном.
Однако по итогам первого года Вячеслав Романович вышел в минус, кафе не окупалось. Народу было немного, и при разумных ценах на кофе и суп выручки не хватало даже не оплату аренды. Надо было или что-то менять, или закрываться. Михаил, такой же непутёвый сын театрального режиссёра, предложил Вячеславу Романовичу своё участие в деле и реорганизацию в обычное кафе. А куда было деваться? Не идти же назад в бухгалтерию. И Катюша была за. Снова сделали ремонт, арендовали ещё одну комнатушку под кухню, закупили оборудование.
Дела пошли лучше. Появилось толстое меню на основе полуфабрикатов, первое-второе-третье, пицца, суши, капуччино, пиво и мохито. Людей стало больше, потекла струйка прибыли. Наняли повара и официантку. Вячеслав Романович больше не готовил сам, только приезжал иногда с инспекцией. К этому времени мечтания и колебания окончательно оставили Вячеслава Романовича, и он осознал, что его идеал – бизнес. И имел на это основания – дела шли всё благополучнее. Собравшись с силами, Вячеслав Романович и Михаил через несколько лет продали кафе и открыли ресторан. Канапе на белом хлебе, валованы, тарталетки, грибной кокот, сыр с виноградом. Незаметно окупилась бабушкина квартира, незаметно построили новую. А потом второй ресторан. И третий на примете. Всё своим чередом.
7. В синюю крапинку
Но иногда Вячеслав Романович думал – а что дальше? Ведь не за горами пятьдесят. Ну, третий ресторан. Ну, сеть. И? Каждый младенец знает Рембрандта, а кто знает о владельце сети ресторанов? Смешно. Да и деньги смешные, если вдуматься. Искусство, нефть, оружие – вот где деньги. А общепит – так, мелочь, разменная монета. И что делать?
В такие минуты он готовил себе кофе и закуривал, хотя обычно не курил. Вот и сейчас, проводив Михаила до двери, он вернулся за свой стол, отпил глоточек – ещё горячий! – и, взглянув на пепельницу, пожалел, что попросил у компаньона только одну вишнёвую сигарету. Закурил обычную. Нет, надо что-то менять. Галерея? Галерея тоже не решение. Галерей слишком много. Очень плотно всё. Ну, допустим, чуть больше будет оборот. Пустяки! Нет, нужно что-то необычное, революционное, неслыханное. Слишком смелое, чтоб кто-то другой решился. Но перспективное. Вложить деньги. А как оценить перспективность? Не ошибиться? Риск. Риск и удача. Он открыл ноутбук и стал просматривать новости – а вдруг что попадётся. Пепел упал на клавиатуру, сдул в сторону. Стук в дверь.
– Вячеслав Романович, к вам девочка! – любопытное лицо официантки.
– Девочка? – что за чушь.
Девочка была славной – с гладенькой каштановой чёлкой, не очень красивым, но очень милым личиком, в красной курточке. Лет десяти. Улыбалась.
– Здравствуйте.
– Здравствуй. Что тебе, маленькая? Макулатуру собираешь для школы? – а может, благотворительность какая. Надо дать, улыбается так хорошо. Хотя дашь один раз, так потом повадятся.
– Нет, я ничего не собираю, наоборот. Я хочу подарить вам счастье!
– Счастье? – ясно, из секты. Сейчас про Иисуса начнёт. Евангелие, подставь другую щёку, смерть во искупление. Им всё денег мало. Или беженка какая. Надо отругать эту официантку, как её. Пускает всяких. Он взялся за телефонную трубку.
– Погодите, Вячеслав Романович, ну чего вы сразу? Торопыжка побежала, поскользнулась и упала! Но это не про вас, это в школе так говорят.
Гудка не было. Спокойно, спокойно, Ван Рейн. Не орать же, в самом деле.
– Вячеслав Романович, вы только не смейтесь, но во мне воплощён Абсолют. И теперь я всем исполняю желания. И у вас хочу спросить – что вам нужно для счастья?
Вячеслав Романович и не думал смеяться, он начинал злиться.
– Девочка, ты отвлекаешь меня от работы. Пойдём, я провожу тебя, – он поднялся.
– Погодите, Вячеслав Романович, успеете ещё проводить. Я всё могу! Вы, конечно, не верите, но скажите, что сделать, чтобы поверили?
– Сделай мне розового слона, – процедил Вячеслав Романович. Скрестив руки на груди, он возвышался над девочкой.
Дзинь! Дзинь! На столе, качнувшись, как будто упав с небольшой высоты, появились два слоника из розового фарфора. Задорно поднятые хоботы, подмигивающие глазки. Дзинь! Ещё один, в синюю крапинку.
8. Думай, Ван Рейн
Вячеслав Романович резко отвернулся и, нагнув голову, сосчитал до десяти. Слоники стояли.
– Как ты их подсунула? Ты цыганка? Гипноз?
– Ну почему вы такой недоверчивый, Вячеслав Романович! Сами ведь попросили слоников.
– Я сошёл с ума, – он держался за лоб и не знал, что делать.
– Нет-нет, не сошли! Если б вы с ума сошли, у вас бы голова болела. Но не болела же?
– Не болела.
– Вот видите!
Он сел за стол на своё место, выдвинул ящик и взял оттуда бутылку Борисовского семилетнего. Взял стакан.
– Выпейте, правильно! У слоников, кстати, внутри шоколадки. Возьмите-возьмите, там у них снизу открывается, – у неё не было одного зубика. – И почему вы так удивляетесь? Вы что, в Бога не верили раньше?
– Как-то не задумывался, – он выпил и повернул слоника вверх дном. Там действительно была крышечка.
– Если не задумывались, так чего удивляться? Вот она я, предлагаю вам любые желания!
– А тебе-то это зачем?
– Я так решила. Хочу сделать вам милость.
– Милость, – повторил он и набрал на мобильнике Михаила. Нет гудка. – Это ты телефоны испортила?
– Чтобы никто не мешал.
– Шантажируешь?
– Вячеслав Романович! Как вам не стыдно!
Вячеслав Романович не удержался и откусил кусочек – хороший шоколад. Вот ведь чушь какая. А если правда? Смешно. Нет, в самом деле смешно, какая-то девочка. И как проверить? Но ведь слоники уже.
– И ты любые желания исполнишь?
– Конечно.
– А если я что-нибудь плохое пожелаю?
– Вы же хороший, вы не станете желать плохое.
– Ну а если? Если б я, к примеру, для своего счастья пожелал кого-то убить – ты бы убила?
– Вячеслав Романович! – она уже не улыбалась. – Неужели вы меня об этом попросите?
Слоники опустили хоботы, перестали подмигивать и прищурились, почернели. Сдавленно булькнула кофемашина, где-то в отдалении как будто громыхнул гром, отдавая в пол дрожью. Вячеслав Романович поспешил хохотнуть: это я пошутил, пошутил. Коньяк тепло разливался внутри, сглаживал. И правда, чего это я? Болтаю всякое. Но не выглядеть смешным. Да ладно, что за пустяки. Как будто я что-то теряю. Но чего же мне хочется? Для счастья. Он снова встал.
– Я как раз думал перед твоим приходом… Мне хотелось бы большой бизнес. Понимаешь? Серьёзный, новый бизнес. Что-нибудь такое, чего ещё не было. Но пока не решил. У меня есть время подумать?
– Да-да.
Так. Так. Думай, думай, Ван Рейн. Хотя бы что-нибудь. Шанс… Хочешь, я торт тебе закажу, пока думаю? Хочу. Он взял трубку, теперь гудки шли. Саша, неси торт мне в кабинет, а лучше разных несколько по порции, и кока-колы, шевелись. И винограда. Девочка расстегнула куртку. Кажется, готова подождать.
– Бизнес. Какой-нибудь такой, – он ходил по кабинету, бубнил и взглядывал на неё. – Такой новый, а?
– Нет уж, Вячеслав Романович, давайте сами. А то потом скажете.
Перед ней стояли три тарелки с тортами, и она по очереди лакомилась каждым. Фигурная серебряная вилочка с дубовыми листиками и лентами, высокий стакан с толстым дном. Кажется, ей нравится. Думай, думай. Так. Что, если какой-нибудь транспорт сверхбыстрый? Да, это тема! Транспорт – вечная ценность. Очень быстрый? Радикально быстрый и безопасный? Где-то такое было. Как же это называлось? Телепорт! Нет, Ван Рейн, это тебя уже понесло. Нет, это бред.
9. Чики-пики, дон-дон
– Послушай, а имя есть у тебя? Как мне тебя называть?
Она подняла голову, показывая, что сейчас дожуёт и ответит. Проглотила:
– Конечно есть! Вероника.
– Вероника! Вероника, ты смотрела такой фильм детский «Гостья из будущего»?
– Нет. А что там?
– Всё не стану пересказывать, не в этом дело, но там был необычный вид транспорта – телепорты. В разных местах города прямо на улице стояли двери – и входишь в эту дверь с одной стороны, а выходишь совсем в другом месте, где-то далеко. Понимаешь? Но не в случайном месте выходишь, – поспешно уточнил Вячеслав Романович, ему вдруг представился абсурд непредсказуемых перемещений, – а ты заранее знаешь, куда попадёшь! Понимаешь?
– Понимаю. А бизнес тут причём?
– Как причём? По билетикам! Приложил карточку, к примеру, набрал код места прибытия, и телепортировался. А без билетика чтоб не пускало.
– Какой вы жадный, Вячеслав Романович!
– Да отчего же жадный, Вероника? Это ж не ради денег даже, а ради процесса. Продвигать продукт. Представь, как нефтяные магнаты взбесятся. Да они зубами заскрежещут! Хаха! Нефтяники, вон из Форбса! Конкуренция. А билеты можно дешёвые сделать, чтобы всем было доступно, как в автобусе. А детям – вообще бесплатно. Что скажешь?
– Мне-то что! Сами выбирайте. А идея клёвая. Вы будете счастливы?
– Абсолютно!
– Ок. А какого цвета двери?
– Кажется, в кино они красные, как твоя куртка. Чтобы заметно было издалека. Но это уже детали.
На обсуждение деталей Вячеслав Романович и Вероника потратили несколько часов. Они договорились делать телепорты в виде дверных проёмов, пустых рамок, сквозь которые будет видно, куда попадаешь. А края – скруглённые, в современном вкусе. И разноцветные, чтоб не было скучно, когда несколько телепортов рядом. Высота – два с половиной метра, чтобы даже самый высокий человек проходил, не нагибаясь. Вячеслав Романович рисовал в блокнотике и подписывал, боясь упустить какие-нибудь важные мелочи. Наш телепорт будет как буква О или как буква П? А как было в том фильме? Не помню уже… Давай лучше сделаем как П, без порога, тогда легче будет вкатывать чемоданы. Туристам. Хорошо, Вячеслав Романович. Так-так… А как он будет стоять? Цементировать основание? И вообще… Стоп-стоп-стоп, Вероника… Где вообще телепорты будут производиться? Это, получается, нужен специальный завод? Чертежи, техпроцессы, станки, рабочие?.. И ещё – что с перепадами давления?
Они задумались. Вероника подлила себе кока-колы и, нахмурив брови, доставала вилкой орешки из торта. Вячеслав Романович сделал кофе, добавил в него коньяка и снова закурил, пуская дым в потолок. Давайте так, Вячеслав Романович. Не будем морочиться. Зачем вам заводы и вся эта возня? Давайте так: вы говорите «дон-дон», и телепорт появляется вот здесь в кабинете, вон в том углу. Ну, или куда пальцем ткнёте. Нет, погоди, Вероника, а как его всё-таки потом устанавливать? Площадку бетонировать нужно или нет? Ну а в чём проблема, Вячеслав Романович? Наймёте рабочих, они вам всё забетонируют. Или сделаем такие специальные ножки сбоку – хотите бетонируйте, чтоб не украли, а хотите просто ставьте на землю. А перепадов давления не будет, я так сделаю. Давайте, попробуйте, как получится.
Вячеслав Романович с лёгким чувством идиотизма встал, указал пальцем на пол и произнёс «дон-дон». Дзыннь! Со звуком, похожим на звук слоников, только погрубее, на полу материализовалась большая зелёная рамка. Запахло свежим пластиком. Вячеслав Романович присел на корточки, потрогал: гладкая, глянцевая, как крышка ноутбука, с тонким рифлёным узором по периметру, дубовые листики и ленты, для красоты. Вероника, а где мы пульт сделаем? Нужен пульт, на котором люди будут выбирать место назначения. А вот здесь давайте и сделаем – расширим чуть-чуть правую сторону! Отлично, отлично! Осталось только вопрос билетов решить. Или жетончики какие-нибудь? Да! Вероника протянула ему на ладошке жетон из блестящего ярко-красного металла. Ух, какой, даже в руки приятно взять! По периметру жетона шла мелкими буквами надпись «Телепортационная корпорация ВАН РЕЙН», в центре стояла большая прямая единица. А с другой стороны – профиль Рембрандта. Автопортрет. Фрагмент.
Вероника, это роскошно! Вячеслав Романович смотрел на неё сияющими глазами. Она засмеялась – ура, вы довольны! А эмиссия будет осуществляться так: вы говорите «чики-пики», и вот здесь в кабинете, вон в том углу, появляется мешок с жетончиками. Ну, или куда пальцем ткнёте.
10. Могильщик автопрома
За обедом – он обедал всегда в общем зале – Вячеслав Романович осторожно обдумывал произошедшее. Вероника, ещё раз переспросив, счастлив ли он, попрощалась и ушла. Теперь Вячеслав Романович досадовал – впав в ступор, он забыл уточнить у Вероники, чем придётся расплачиваться за её милости. Как это я так сплоховал? Телепорт возьмёт и перестанет работать в любой момент, если что не так! Может, молиться нужно или милостыню какую? Утешение страждущих, защита вдовиц? Хорошо хоть додумался дать ей с собой пирожных. И номер телефона даже не спросил… Ладно! Что толку теперь мучиться. Сделаем пенсионерам бесплатный проезд – вот и будет доброе дело, получше всякой милостыни. Он съел целую тарелку валованов, выпил жасминового чаю и, отдуваясь, пошёл в кабинет. С тревогой и с надеждой – а вдруг всё это было сном? – может, и лучше было бы, если сон – открыл дверь. Телепорт лежал.
Он ходил вокруг телепорта, нагибался, трогал. Ну что, надо проверить, чего резину тянуть. Вячеслав Романович крепко взял телепорт, поднял его – совсем лёгкий, пластик – и прислонил к стене. Сунул в щель жетончик, и он с тихим стуком провалился внутрь. И ничего не произошло. Логично. Нужен хотя бы ещё один телепорт, где-нибудь в другом месте. Вячеслав Романович задумчиво походил по кабинету, посидел на краешке стола, сделал кофе. Ступор проходил, и на него накатывала жажда деятельности. Поеду домой! Залпом допив кофе, он обрызгал шею одеколоном, надел плащ, брякнул в кармане ключами и целеустремлённо вышел.
Когда он завёлся и собрался тронуться, его задержала девушка с оранжевым шарфом. Из-за наушников она не слышала звука двигателя и стояла спиной, озираясь по сторонам. Давай, иди! Что здесь высматривать! Пошла наконец. Вечно они тормозят! Выворачивая на проспект, он попал в небольшую пробку у светофора, и словил себя на злорадной мысли: а ведь автопром доживает свои последние деньки! И я – его могильщик. Мстительно прислушивался к ненавистному дребезжанию где-то под правым крылом, на которое все автомеханики разводили руками. Как славно, теперь я к тому же избавлен от проблемы выбора новой машины.
Дома он застал Катюшу и Михаила. Они пили вино и рассматривали альбом Филонова. Сделали вид, что ничуть не сконфузились: Катюша поставила на стол ещё одну чашку, а Михаил предложил вишнёвую сигаретку. Вячеслав Романович махнул рукой и, не раздеваясь, прошёл в свою комнату. «Дон-дон», – сказал он строго. Дзыннь! Второй телепорт получился нежно-голубым, с узором из ромбиков. Вячеслав Романович поставил его посередине комнаты, между диваном и креслом. «Чики-пики». Дзыннь! Отлично: на диване появился серый пластиковый пакет, тяжёлый, полный жетонов. Много, штук пятьсот. Обернулся: в дверях стояли Катюша и Михаил, огромные глаза. Михаил сглотнул; от удивления его лоск слетел, и лицо стало неприятно дряблым. Идите сюда!
11. Надо действовать хитро
Держась за руки, они прошли сквозь голубую рамку и оказались в ресторанном кабинете. Пользуясь ошеломлённым молчанием Катюши и Михаила и не дожидаясь вопросов, Вячеслав Романович принялся описывать подробности и обстоятельства. Ему пришлось повторить рассказ три раза. Потом они ещё целый час опробовали телепорт, скурив все вишнёвые сигареты и допив весь коньяк.
– Но почему девочка-бог пришла именно к тебе?
Вячеслав Романович пожал плечами:
– Может, случайно, а может, у неё очередь и списки. Да что вы? Разве вам мало? Я считаю, того счастья, что она дала, хватит на троих! – вышло высокопарно, и Михаил покривился.
– А почему не на четверых, скажем? – нервно и бессмысленно съязвил он, затягиваясь.
– Вовремя надо было жениться, тогда было бы на четверых, – осадил его Вячеслав Романович, и тут же смягчил грубость: – Ну в самом деле, Миша! Ты же сам всё время новые идеи продвигал, вот тебе и идея. И! Сразу хочу тебе сказать, чтобы потом к этому не возвращаться – ты не волнуйся, главное. Ты мне – как брат, всё что моё, то и твоё, от души тебе говорю.
Теперь вышло двусмысленно, но никто этого не заметил, и у всех троих от растроганности увлажнились глаза. Потом приняли деловой вид и стали совещаться, как им быть дальше. Думали и спорили всё воскресенье, и решили вот что: во-первых, внедрять телепорты в качестве транспорта будет крайне сложно – придётся проходить лицензирование, сертификацию и кучу всяких бюрократических проверок. К тому же это дурацкое «чики-пики» – ну кто в здравом уме выдаст на такое лицензию. Месяцы, годы? Или вообще неизвестно сколько – если предположить противодействие сил, пока неизвестных, которые заинтересованы в консервативных видах транспорта. Это во-вторых. Поэтому надо действовать хитро.
В понедельник было официально зарегистрировано ООО «Ван Рейн», занимающееся «прочей зрелищно-развлекательной деятельностью», и снят для него маленький офис. Катюша занялась набором сотрудников в офис, обзвонила газеты и отобрала четырёх человек, самых глупых из всех, с рыбьими глазами и затруднённой речью: коммерческого директора, креативного менеджера, бухгалтера и секретаршу. Вячеслав Романович и Михаил порыскали по городу и нашли на окраине ветхую сапожную мастерскую с грустноглазым запойным дядей Сашей, которому положили хороший оклад и должность столяра. Выдали ему мешок жетонов и велели начищать их тряпочкой до блеска. Вывеску «Ремонт обуви» сменили на «ООО Ван Рейн. Отдел обслуживания», и одну комнату расчистили под склад. Вячеслав Романович минут десять произносил «дон-дон», и склад заполнился штабелями разноцветных телепортов.
12. Экспериментальный запуск
Наутро первого ноября назначили экспериментальный запуск. Вячеслав Романович с зелёным телепортом приехал ко входу в метро Автозаводская, а Михаил с голубым – к Октябрьской. Они нарядились в пёструю одежду вроде клоунов и повесили на грудь плакаты: «Весёлый аттракцион! Мгновенное путешествие в центр города и обратно! Совершенно бесплатно!» В восемь ноль-ноль они созвонились: ты готов, Миша? да, Ван Рейн, начинаем.
И они начали. Вячеслав Романович откашлялся, замахал руками и стал зазывать народ, порциями вываливающийся из троллейбусов. Но хмурые люди, озабоченные и не выспавшиеся, проходили мимо, не оборачиваясь. Ничего, скоро сможете спать на час дольше, – думал Вячеслав Романович. Господа! Господа! Пробуем новый аттракцион! Ну не хватать же их за руки? Наконец, двое студентов, мальчик и девочка, по виду прогульщики, остановились. Давай, Кать, попробуем! Давай! Вячеслав Романович торжественно вручил им по жетончику. Парень бросил его в щель, потыкал в пульт – у, круто! но пару станций всего лишь – шагнул и исчез. Саш!!! Сашка!!! Девушка завизжала так истошно, что даже прохожие повернулись, пустыми лицами. Вячеслав Романович поспешно бросил ещё один жетончик, дотронулся в осветившемся пульте до надписи «Октябрьская», и в проёме телепорта показался проспект, обалдевший Саш и довольный Михаил. Ну что, Ван Рейн? С почином! Да, Миш, теперь дело пойдёт! – и Вячеслав Романович вежливо подтолкнул к телепорту девушку. Шагнула. Проём вздрогнул, и проспект сменился обратно на троллейбусную остановку.
За утро телепортацию попробовали не более десяти человек. Вячеслав Романович и Михаил сделали перерыв на обед, съели по большому грибному кокоту с тарталетками, распили бутылку вина, решили кроссворд и вернулись на позиции.
К вечеру ситуация изменилась – о телепортах, видимо, прошёл слух, да и люди после работы начали обращать больше внимания на окружающее. Вокруг цветных рамок собирались зеваки, фотографировали, обсуждали, звонили по телефону, брали жетоны и пробовали кататься туда-сюда. Прибыли журналисты с фотовспышкой и видеокамерой. Пытались брать у Михаила интервью, но он, вжившись в роль клоуна, строил из себя идиота и твердил о весёлом аттракционе и бесплатном путешествии. Не заставил себя ждать и наряд милиции. Неторопливые ребята с бессмысленными лицами. Что здесь происходит, гражданин?
– Это развлечение! Рекламная акция от компании «Ван Рейн». Шутка.
– Какая же это шутка, если народ толпится?
– Это аттракцион! Вот, копия свидетельства о регистрации, если желаете. Зрелищно-развлекательная деятельность.
– А жетоны эти вы продаёте? Где чеки? Незаконная торговля?
– Нет, ничего не продаём, акция бесплатна.
Милиционеры потерянно потоптались, а потом взяли по жетону и телепортировались на Автозаводскую.
13. Всё получилось!
Утром следующего дня пассажиров стало много, появились первые очереди в два-три человека. Вячеслав Романович позвонил Катюше и попросил её срочно искать кондукторов, желательно женщин, желательно строгих или даже скандальных. Обязательно рослых и полных, чтобы могли за себя постоять. Катюша сработала чётко и за несколько часов нашла пятерых тёток, согласных на всё. Вместо обеда пришлось проглотить по чизбургеру, после чего Вячеслав Романович нанял газель и поехал на склад за телепортами, а Михаил – собирать тёток. Съехавшись через несколько часов, они отметили на карте города пять ключевых точек, куда и развезли по два телепорта и по кондукторше, снабдив каждую мешком жетонов.
Вечером слухами о телепортах был заполнен весь интернет, и их показали в новостях. Вячеслав Романович нервничал, Михаил пил вино и делал невозмутимый вид, Катюша обзванивала всех, кто хоть как-то годился на роль телекондуктора. Они провели долгую разъяснительную беседу с коммерческим директором и заставили его выучить наизусть, что нужно говорить, когда придут. Тот пучил рыбьи глаза, поправлял галстук и согласно кивал. Слово в слово! Понял? Да, Вячеслав Романович.
Утром, встав в пять, Вячеслав Романович и Михаил развезли по точкам по четыре телепорта и по две кондукторши, но и этого было мало – очереди выстраивались по пятьдесят человек. Город шумел, у всех горели глаза. Как в новогодний вечер. Не проходило и часа, чтобы на радио или по ТВ не придумывали очередную восторженную небылицу. В два часа дня коммерческий директор сообщил, что ему позвонили и едут. Вячеслав Романович курил одну сигарету за другой, Михаил в волнении поедал канапе за канапе. Ну что же он не звонит?! Запретили? Конфисковали?
Но он позвонил: переговоры прошли благоприятно. Они осознают важность и срочность? Да, они осознают. Через день ждём резолюцию и подписываем на высшем уровне.
Через день пятилетний контракт с государством был подписан: дистрибьюция телепортов и эмиссия жетонов внутри страны осуществляется компанией «Ван Рейн» бесплатно; организация республиканской сети, подготовка кадров и прибыль от использования остаётся за государством; компания «Ван Рейн» получает разрешение на поставки за рубеж, на условиях льготного налогообложения. Вячеслав Романович и Михаил смотрели друг на друга и страстно хохотали, хотя пока ещё не заработали ни копейки. Всё получилось! Явно они там ещё не до конца всё просекли, но контракт-то подписан! Теперь главное начать международные продажи, пока не прочухались нефтяники и военные.
Но сегодня они расслабились и позволили себе выпить.
Вячеслав Романович вышел в ресторанный зал. Господа! Сегодня бесплатный ужин для всех! Вино и коньяк для всех! Эй, Сашенька, давай музыку! Сашенька включила Генделя. Всё-таки она молодец, понимает момент, когда что.
14. Уже очень близко!
Новость о телепортах быстро разлетелась по миру, но пока в форме весёлого нонсенса. Коммерческий директор сообщал, что уже начали позванивать – как представители крупных компаний, так и совсем непонятные тёмные личности. У меня часто спрашивают – на какой энергии оно работает? И что мне отвечать? Отвечай, что на батарейках. Вячеслава Романовича страшно раздражал этот дурак, но заниматься делами напрямую они с Михаилом сочли рискованным. В ближайшие дни первые телепорты был проданы, каким-то деловитым ребятам из Москвы. Сколько стоит? Пятьдесят тысяч евро. Пятьдесят тысяч евро? Прикол! Китайские, что ли? А скидки на опт? Ладно, дайте нам пяток разноцветных, на пробу.
И завертелось. Японцы, французы, американцы, китайцы, индусы, немцы. Вячеслав Романович и Михаил ещё заранее обстоятельно поспорили и в итоге решили, что цена будет фиксированной. Конечно, для богатых стран пятьдесят тысяч – это пустячок, можно хоть на каждом углу ставить по телепорту. А для бедных? Как быть, нарисовать на карте мира тарифную сетку? Тогда начнутся спекуляции – купил для Зимбабве, продал в ОАЭ. Попробуй отследи. Уж лучше всё по одной цене. А кому сильно нужно на самом деле – можем и бесплатно отгрузить.
Нефтяники и военные начали шевелиться на следующей неделе, когда было продано уже несколько сотен цветных рамочек. Вячеслав Романович как раз готовил кофе, когда позвонила бухгалтер и заплакала: коммерческого директора и креативного менеджера увели куда-то люди в костюмах. В милицию звонили? Звонила, конечно, да что они сделают! Вячеслав Романович хотел было сказать охраннику, чтоб запер двери… Но вернулся к кофе. Да ну, под землю ведь не спрячешься. И не пришлось прятаться: примерно через час коммерческий объявился и с гордостью рассказал, как достойно держался с людьми в пиджаках. Ты всё говорил правильно? Да, как вы и сказали: что все телепорты объединены в одну открытую сеть, и никакой секретности не получится. И что уже продано полтысячи телепортов, и процесс не остановить. И во всех газетах, и во всех странах, и вообще на каждом углу уже знают. И что телепорты бывают только размером с человека, а большие грузы не пролазят. Правильно? Правильно, молодец. Получишь тройную премию.
Тот момент, когда на новом счету набежал первый миллион, Вячеслав Романович пропустил. Десять миллионов тоже пропустил. Ему было всё некогда – они с Михаилом постепенно легализовались, выходили из тени, и у них не было ни одной свободной секунды. Встречи, заседания, конференции. Проблемы, проблемы: как соблюсти территориальную целостность государств? как обеспечить безопасность? как отслеживать пассажиропотоки? как воспрепятствовать употреблению в корыстных целях? Мелькали шокирующие новости: злоумышленники телепортировали из Лувра бесценную вазу! старушка дважды упала в обморок во время телепортации! профсоюз французских таксистов подал в суд на производителей телепортов! новая разновидность гриппа занесена через телепорты из Боливии! террористы угрожают затопить Берлин океанической водой посредством телепортов!
Но самой большой проблемой Вячеслава Романовича была необходимость ежедневно появляться на складе инкогнито и твердить: дон-дон! чики-пики! Язык немел и плохо поворачивался, а дядя Саша считал его конченым придурком. А перед сном Вячеслав Романович спрашивал себя: стал ли я счастлив? И отвечал: пока ещё не совсем, но уже очень близко! Поинтереснее стало. Слышь, Катюша? Но Катюша уже спала.