В конце октября 1908 года Крылов представил морскому министру доклад о передаче заказа на линейные корабли Балтийскому заводу. В ответ на представление министра 17 ноября 1908 года последовало «Высочайшее повеление приступить к постройке кораблей».

Казалось бы, теперь ничто не могло помешать практическому осуществлению большой судостроительной программы России. Но не просто так родилась у русского народа пословица: «Не знает царь, что делает псарь».

Насторожилась Европа, и прежде всего, конечно, Германия, Англия, Франция: ситуация почти двухстолетней давности, по твердому их убеждению, не должна была повториться.

Тогда, двести лет назад, посол Франции Кампредон не без внутреннего трепета доносил своему королю о том, что все, и он, посол, в том числе, проворонили рождение могучего русского флота.

Посол описывал в запоздалом донесении, как он и его европейские коллеги внезапно были приглашены императором Петром Первым в Кронштадт.

Изумленным взорам посланников, их свитам, именитым гостям, оказавшимся в ту пору в Петербурге, царскому двору в полном составе предстало фантастическое зрелище. Не два-три корабля, не отряд их, не эскадра даже – целый флот в сто боевых вымпелов развернулся в строгом порядке на Главном Кронштадтском рейде. Одна тысяча офицеров и двадцать восемь тысяч отборных матросов безукоризненно владели сказочно возникшим флотом.

Как и полагалось, гости и послы вели светские разговоры, но глаза их были прикованы к тому, что было призвано поразить их воображение. Оно было поражено, и никакие дипломатические ухищрения не помогли послам скрыть как удивление, так и немалое беспокойство. А что будет, если увиденная армада развернется не только в парадном ордере и не перед Кронштадтом?.. А что будет самому послу за то, что он вовремя не донес о готовящемся Петром Первым «сюрпризе»?

А он, царь Петр, нервно подергивая кончиками усов, с непокрытой головой, радостно возбужденный, в распахнутом камзоле, подставляя открытую грудь ласковому августовскому ветру Балтики, звал господ послов и именитых гостей на очередную забаву – открытие петергофских фонтанов.

Каждый из продемонстрированных кораблей выслал для переброски приглашенных из Кронштадта в Петергоф украшенные пакетботы с удалыми гребцами и дядьками-шкиперами. Построением этой флотилии, прокладкой для нее недлинного пути по Финскому заливу к Морскому каналу, стрелой прорезавшему и разделившему надвое Нижний парк, занимался сам Петр. А он знал, что творил: праздничные суденышки прошли между двух шпалер специально перестроившегося для этого флота. Салюты с бортов фрегатов, корветов, бригов, клиперов чередовались с троекратными раскатами русского «ура!». Орудийные залпы и восемьдесят тысяч матросских глоток, сдобренных предобеденными чарками огненной горилки, окончательно оглушили иностранных послов.

Царь-штурман первым ввел свой бот в канал, достиг чаши у подножия Большого дворца, легко и ловко вскочил на берег и превратился в радушного хозяина, встречающего долгожданных гостей. Особое внимание все же было оказано представителю Франции. Пока под присмотром церемониймейстера и его помощников суденышки швартовались по берегам чаши и канала, царь Петр, без чинов подхватив француза, повел его на балкон Большого дворца. То, что открылось с высоты, еще более оттенило посольское уныние: огромный диск солнца, источая в разные стороны потоки золотого света, явно союзничал с русскими. Солнце будто выбирало место за Кронштадтом для своего ночного пристанища. Облитая солнечными потоками крепость казалась неодолимой никакой силой, литой из несокрушимого камня. А вокруг крепости на редко голубеющей воде Финского залива рассыпались паруса боевых судов, собирающихся в походные колонны.

Как бы отвлекая внимание посла от очередного маневра своего флота, царь Петр выбросил руку вправо, туда, где виделся Петербург: «А, господин посол, из Петергофа виднее, чем из Версаля?»

Господину послу ничего, конечно, не оставалось, как ответить: «О да, ваше императорское величество».

Этой сценой французский посол и завершил свое донесение в Париж, опустив в нем описание грандиозного фейерверка над множеством фонтанов. Господин посол спешил донести о том, что русский флот стоит под парусами…

Проходили десятилетия. Русский флот, как и сама Россия, то креп и мужал, вписывая в историю имена Лазарева и Нахимова, то хирел в мелководном маленьком пространстве Финского залива между Лужской губой и так называемой Маркизовой лужей.

Ныне, после трагедии Порт-Артура и Цусимы, он должен был воспрянуть воистину с петровским размахом. Выступая на заседании Государственной думы, Крылов говорил: «Я не буду утомлять ваше внимание подробным перечислением потребных кредитов, все это вы можете видеть в таблице вместе с изложением оснований сделанных расценок. Скажу лишь, что всего испрашивается 502 744 000 рублей, из них 392 500 000 пойдут на сооружение боевых судов, 15 477 000 – на вспомогательные суда, 13133 000 – на плавучие средства портов, т.е.

421 107 000 рублей – на судостроение, остальные 81637 000 – на оборудование баз и заводов».

Было бы странным, если бы в доме № 10 по Английской набережной Невы, где теперь размещалось французское посольство, отнеслись к сообщенной сумме и к тому, на что она предназначалась, равнодушно. И вот для того, чтобы свойственный французам темперамент в этом деле проявлялся несколько умереннее, Крылов предложил своим подчиненным, «чтобы все исходящие бумаги секретного или конфиденциального характера были отправляемы из Комитета в коленкоровых конвертах, запечатанных сургучной гербовой печатью».

Мера отнюдь не гарантирующая сохранность упакованного в коленкор документа от чужих глаз, но явно сбивающая их с толку – все-то конверты не проверишь при всем старании. Тогда чрезвычайно любопытствующие и выдвинули изгнанного со службы полковника Алексеева в воинствующего репортера Брута. Его статьи обвиняли всех и вся имеющих отношение к постройке кораблей. Стремление влезть в коленкоровые конверты стало очевидным. Во все конверты, а не только в некоторые. Те, кто стоял за Брутом, хотели зреть всю картину, а не часть ее, поэтому-то закупленный репортер и неистовствовал.

Прочтя первую брутовскую статью, Крылов, не сдержавшись, воскликнул, мысленно обращаясь к недавнему сослуживцу: «И ты, Брут?»

«Сегодня в «Новом времени», – писал Григорович Крылову, – Брут окончил свои письма о наших кораблях – окончил обвинением в продажности Морского министерства и руганью по отношению меня… Я бы очень просил вас, не найдете ли вы возможным составить на все текст ответа, я бы устроил его в газете. Ответить нужно резко по отношению подлеца Алексеева».

Не очень выдержанно для министерского письма, конечно, но, с другой стороны, Брут выражался просто площадно. Он не щадил и не выбирал выражений ни тогда, когда корабли только еще замышлялись и проектировались, ни в особенности когда приступили к их постройке. Корабли эти, по утверждению Брута, «были спущены на воду в необычайно малой степени готовности… Несомненно, – авторитетна вещал обозреватель «Нового времени, – со спуском поспешили, чтобы успокоить всеобщие ожидания… Существуют еще тревожные данные о некоторых неудачах в их сооружении», – резервировал место в газетах Брут для будущих своих выступлений.

Брут обвинял людей, осуществляющих строительство нового флота, в инженерной некомпетенции, отсутствии патриотизма, взяточничестве, рутине и даже сговоре с иностранными государствами, заинтересованными в слабости русской армии вообще.

Брут бил прицельно, и людям, так или иначе взбудораженным его обвинениями, приходилось разъяснять не только смысловое, но и тактико-стратегическое значение будущего флота России. В частности, в своих выступлениях Крылов говорил: «В увлечении крейсерами упустили из виду, что флот не есть собрание разного рода судов, а что это есть как бы органическое целое, в котором каждый тип имеет свое определенное назначение, и избыточным развитием одного типа не искупается недостаточное число судов другого типа.

Лишь тщательное и всестороннее изучение стратегических задач, обеспечивающих общую систему обороны, дает правильный и обоснованный ответ на вопрос: «Какой нужен флот России». Мы можем быть уверены, что теперь ответ найден и ошибки прошлого не повторятся».

Что же касается конкретного желания товарища министра, а затем и морского министра Григоровича дать через газету отповедь самому Бруту, то надобность в этом Крылов отвергал. Он считал, что объяснение всех вопросов кораблестроения лишь усугубит впечатление, производимое статьями Брута и даст ему преимущество такого рода: «Кто сказал последнее хлесткое слово, тот и прав, а это последнее слово вашим (Григоровича. – В.Л.) никогда не будет… Тот же Брут начнет поход – вот Морское министерство выискало, наконец, заступника, не может ли сказать, за сколько и на чей счет?»

Как говорится, вор крикнет «Держи вора!» и вместе со всеми начнет ловить его.

«Поэтому, – не без обычной усмешки рекомендовал Крылов далее своему непосредственному начальству, – ио отношению газет наилучшая тактика:

А ты себе своей дорогою ступай:

Полают, да отстанут».

Но Брут, уверенный в поддержке и вдохновляемый жирными нововременскими гонорарами, не унимался. И морскому министру, и самому Крылову, и его ближайшим помощником по практическому осуществлению БКП (Большая кораблестроительная программа. – В.Л.) – начальникам Балтийского, Адмиралтейского и Обуховского заводов – не раз пришлось давать объяснения возбужденному читателю, отчитываться перед государственными контролерами, Государственной думой и Государственным советом.

В конце концов, неважно, чьи интересы водили брутовской рукой и рунами других борзописцев – английской ли фирмы «Виккерс редмацского ли концерна «Блом и Фосс» или банка Путилова, за которым явственно проступал особняк под № 10 по Английской набережной. В хитросплетениях, создаваемых продажными газетами, не могло появиться упоминание их как организаций заинтересованных. Тем более не мог быть упомянут их высший глава – мировой капитал. К великой чести Крылова и его сподвижников по БКП – Бубнова, Боклевского, Вешкурцева, Моисеева, Меллера и многих других, они не только разобрались в сути капиталистической купли-продажи, не только отстояли личную независимость, но и независимость огромного дела, порученного им самой Россией.

Крылов вспоминал об одном эпизоде во время его председательства в ОПЗ: «Перед рождеством входит в мой кабинет Ш.:

– Ваше превосходительство, прикажите возобновить подписку на журналы по судостроению?

Я притворяюсь глупым:

– A вы что выписываете?

– Schiffbau, V.D. i, Engineering и проч.

– Конечно, продолжайте.

– Я не об этих журналах, а о журналах Совещания по судостроению.

– Но ведь они совершенно секретны; я их получал, когда был в Морском техническом комитете, как член Совещания, а остальные главные инспектора их не получали.

– Мы имеем их полный комплект, годовая цена триста рублей.

– Нам сказано вести дело на коммерческом основании, продолжайте подписку.

Прошло пять лет. Зимой 1920/21 г. жил у меня Ив.К. Григорович, ибо у меня были дрова, а у него не было. Как-то рассказываю ему о журналах Совещания по судостроению. Он меня перебивает, вспоминая прошлое:

– Теперь я понимаю, в чем дело. Встречаю как-то – катит по Невскому на великолепном рысаке чиновник из типографии Морского министерства, получающий 900 рублей в год жалования. Думаю, откуда сие?

По 300 рублей за экземпляр журнала. Наверное, расходилось 250-300 экземпляров; это 75 000-90000 рублей в год, в пять рад больше оклада министра».

И так вскрывались коленкоровые конверты с бумагами секретного и конфиденциального содержания.

Отвечая же на вопросы, возбужденные все тем же Брутом – каков, однако! – и вынесенные на заседание комиссии обороны Государственного совета, Крылов, в частности, говорил: «Что касается третьего вопроса – не устареют ли корабли за время постройки, – то прежде всего надо дать точное определение того, что разумеется под словом «устареют».

Обыкновенно требуют, чтобы проектируемый корабль был при начале проектирования сильнейшим кораблем в мире.

Если это так, то я отвечу, что наши линейные корабли устареют не за четыре года своей постройки, а с завтрашнего дня.

Если это требование рационально, то какое вы имеете основание полагать, что Государственный совет наших политических противников глупее нас с вами? Если вы сегодня мне, вашему главному инспектору кораблестроения, предъявите это требование, то их главный инспектор кораблестроения, начав проектировать линейный корабль завтра, получит такое требование от них и должен будет принять во внимание и наш корабль и проектировать корабль сильнее нашего. Не о едином дне надо заботиться, а предвидеть, что можно, и проектировать корабль так, чтобы он возможно долгое время оставался боеспособным и мощным. Вот что положено мною в основу проектирования наших линейных кораблей».

Крыловым же собственноручно составлены и следующие основополагающие документы по Большой кораблестроительной программе России. И первый из них – это, конечно:

Условия конкурса

В приглашении к участию в конкурсе некоторые из обязательств, принимаемых фирмой, с которой должен быть заключен договор, изложены в выражениях настолько общих, что им может быть придаваемо различное толкование.

Подобное обстоятельство может повести впоследствии к недоразумениям; поэтому необходимо еще до заключения предварительного договора указать фирмам, какой именно смысл придает морское ведомство этим статьям.

Так, первое обязательство есть – «разработать и составить теоретические, практические и рабочие чертежи и спецификации корабля, всех частей его и всех его механизмов (кроме орудийных установок) со всеми детальными расчетами и вычислениями: нагрузки, остойчивости, крепости и т.д.». Объем предъявляемых этим проектом требований не вызывает никаких недоразумений, но необходимо пояснить желательный для морского министерства характер расчетов спецификации, расчетов и пр., который вытекает из связи этого пункта с п. 5 – «ознакомить посылаемых Морским министерством в потребном числе и в течение четырех лет специалистов с техническими и коммерческими методами, принятыми на заводах фирмы».

Необходимо, чтобы представленные расчеты и чертежи служили как бы действительным практическим примером приложения этих методов; поэтому фирме надлежит предъявить обязательство при составлении чертежей и расчетов давать не только сводку их окончательных результатов, но сопровождать их пояснительными записками, в которых должны быть изложены основания, на которых расчеты произведены, во всех тех случаях, когда эти основания не составляют простого применения общеизвестных, находящихся в печатных руководствах или справочных книгах, формул и данных.

Это относится в особенности к случаям, когда в основание расчета кладется какое-либо экспериментальное исследование, произведенное самою фирмой над ранее ею построенными судами, или когда такое исследование произведено по поручению фирмы специальными лабораториями или учреждениями. В подобных случаях фирма должна представить как подлинные результаты произведенных опытов, так и обработку их и полученные из них выводы, а не ограничиваться глухими ссылками на свой практический опыт.

Само собой разумеется, что морское ведомство не имеет здесь в виду требовать от фирмы нарушения вверенных ей тайн и обязательств, принятых ею по отношению к некоторым специальным устройствам военных судов других наций, но тот практический опыт, который составляет собственность и достояние фирмы, должен быть представлен морскому ведомству без утайки; это относится в особенности к данным, полученным фирмой по построенным ею коммерческим судам.

Общие чертежи, представляемые фирмой по заключении предварительного договора на рассмотрение и утверждение Морского технического комитета (§ 10 договорных условий), должны быть составлены настолько подробно, полно и точно, чтобы при разработке на основании их детальных и рабочих чертежей не могло возникать никаких недоразумений.

С этой же целью спецификации должны быть составлены с полной обстоятельностью, снабжены подробными ведомостями запасных частей, предметов снабжения и т.п. с приложением подробных весовых данных, к ним относящихся, а также пояснительных рисунков и чертежей в малом масштабе, приложенных к самой спецификации, дабы не могло возникать недоразумений из-за неправильного перевода или истолкования технических терминов.

Разработку и составление остальных и рабочих чертежей фирме предоставляется производить как на своих заводах за границей, так и здесь, в России, причем, конечно, последнее предпочтительнее, в особенности если работы будут производиться русскими техниками и чертежниками.

В непосредственной связи с п. 5 договорных условий – ознакомление с техническими и коммерческими методами. Как уже указано, это ознакомление не должно состоять только в допущении на заводы фирмы командированных туда специалистов для осмотра заводов и обозрения применяемых способов производства работ, но также и в сообщении или этим лицам, или непосредственно Морскому техническому комитету по его требованию данных и сведений принципиального, общего или детального характера, относящихся ко всем отраслям судо- и машиностроения.

Чтобы внести в истолкование этого пункта большую определенность в смысле того, что, кроме непосредственного изучения способов производства работ и оборудования заводов фирмы, желательно иметь морскому министерству, можно привести следующие примеры:

1. Фирма должна представить еще до заключения договора список и элементы построенных ею как военных, так и коммерческих судов, после чего между представителями фирмы и морского ведомства устанавливается перечень данных и сведений, которые морское ведомство желает иметь по отношению к наиболее типичным и замечательным из этих судов и которые фирма обязуется представить.

Эти данные будут главным образом относиться к параллельным испытаниям судов и их моделей, к выработке элементов гребных винтов, турбинных механизмов, котлов, весовых данных по корпусу, механизмам, снабжению и оборудованию, данных о примененных при постройке материалах, их испытаниях, допущенных в различных частях расчетных напряжений и т.д. В доставлении копий с технических условий постройки и испытаний, копий спецификаций по корпусу, устройствам, механизмам, копий некоторых чертежей и т.д.

2. Командируемым для пребывания на заводе лицам фирма обязуется не только предоставлять свободный допуск во все мастерские, чертежные, лаборатории и вообще во все вспомогательные по заводу учреждения, ко всем постройкам и работам, производимым на всех заводах фирмы, но и способствовать их действительно техническому изучению, а не только внешнему с ними ознакомлению.

Если фирма по отношению к некоторым постройкам или производствам связана обязательствами о сохранении тайны, то в приложении к договору должно быть указано и подробно оговорено, какие именно из производимых фирмою построек и производств ни посещению, ни изучению не подлежат.

3. Относительно техническо-коммерческой стороны дела фирма должна дать подробные указания о применяемых ею способах распределения работ, расценки их, учета рабочей силы и стоимости изделий при последовательном переходе их из одной мастерской в другую, о выгодах, полученных от применения улучшений в оборудовании заводов, и т.п. Фирма и здесь должна предоставить широкий простор в пользовании ее документами, весовыми и рабочими журналами, статистикою и т.п., указав до заключения договора и оговорив в нем, какого рода сведений она предоставить не может, как составляющих ее коммерческую тайну.

Об оценках предоставленных на конкурс проектов (Записка)

§ 1. Значительное число предоставленных проектов и вариантов их заставляет изыскать какое-либо определенное правило или формулу для сравнительной оценки их. Установление такой формулы необходимо еще и потому, что только оно вносит полное беспристрастие и полную объективность и однообразие в оценку проекта. Такую формулу необходимо установить ранее, нежели будет приступлено к рассмотрению проектов, чтобы в самую формулу не внести элементов, благоприятствующих одному проекту в ущерб другим. Таких формул можно установить бесчисленное множество, рассуждая следующим образом.

По отношению к кораблю одни качества можно считать прямыми или положительными, как, например, число орудий или сумма углов их обстрела, другие – отрицательными или обратными, как, например, водоизмещение, ибо чем оно меньше, тем при соблюдении прочих равных условий корабль лучше.

Каждое такое качество в отдельности сравнительно легко и непосредственно поддается определенной числовой оценке.

Все дело будет состоять в том, чтобы принять определенные правила для группировки этих отдельных чисел для вывода того числа, которым выражается оценка всего корабля как целого сооружения.

Эта группировка является делом совершенно условным и произвольным. Надо для нее установить такое правило, которое соответствовало бы тем взглядам и представлениям, которые морское министерство имеет по отношению к боевой силе корабля.

Из предыдущего ясно, что надо установить точно и определенно: 1) какие качества корабля подлежат рассмотрению в смысле влияния на оценку сравнительного достоинства проекта; 2) каким числом каждое из этих качеств в отдельности измеряется; 3) какой способ группировки этих чисел принимается; 4) какие относительные множители приписываются тем качествам, коим дается предпочтительное значение.

Записка 2

§ 1. Необходимо прежде всего установить, что в представленных проектах подлежит сравнительной оценке.

Согласно приглашению к участию в конкурсе требуется представить:

В четырех экземплярах разработанный во всем согласно прилагаемым техническим и изложенным ниже договорным условиям эскизный проект линейного корабля с объяснительною к нему запискою.

В технических условиях разграничено, какие чертежи и расчеты должны быть представлены как эскиз и при эскизе и какие после заключения предварительного договора.

Именно в п. 1 сказано: «Должен быть представлен эскиз в масштабе 1/16 дюйма за фут или 1/200 при метрических мерах с обозначением на нем: главных размерений корабля, расположения артиллерии, протяжения и толщины брони, а также схематическое расположение главных машин и котлов, хранения и подачи боевых запасов».

В п. 9 стр. 6 (по моей нумерации 59) сказано: «На эскизных чертежах должно быть показано расположение турбин, главных холодильников и котлов, а также приложена таблица весов и главных элементов механизмов и котлов». На стр. 7 сказано: «…вместе с эскизным чертежом в четырех экземплярах, в четырех же экземплярах должна быть представлена таблица загрузки корабля по следующей схеме:…» Наконец, на стр. 10 сказано: «Чертежи и другие данные, которые согласно предварительному контракту должны быть доставлены фирмою…» – следует перечень.

Из сопоставления этих статей видно, что рассмотрению и оценке может подлежать лишь эскиз и лишь в том объеме, что переименовано в п. 1, то есть главных размерений корабля, расположения артиллерии, протяжения и толщины брони, расположения главных машин и котлов, хранения и подачи боевых запасов, и в том, что включено в таблицу весов.

Отсюда можно заключить, что эскизы представляют собою как бы точное выражение тех обязательств, которые фирма на себя по отношению к кораблю принимает с гарантией, что она их выполнит.

Значит, при рассмотрении эскизов и подлежат сравнительной оценке лишь эти обязательства и не должно входить в оценку, в какой мере фирмою подтверждена расчетами, подробными чертежами и пр., исполнимость этих обязательств, ею на себя принимаемых.

В самом деле, если бы стать на другую точку зрения, то есть входить в оценку того, в какой мере обещаемое фирмами исполнимо и достижимо предлагаемыми ими способами, то Техническому комитету надлежало в самих условиях конкурса это оговорить ясно и определенно и перечислить те расчеты и чертежи, представление которых им для этого требуется. Так оно и сделано, но только по отношению к чертежам, представляемым после заключения предварительного контракта.

Итак, оставаясь на смысле и букве приглашения к участию в конкурсе и приложенных к нему технических условий, первым пунктом правил сравнительной оценки проектов должен быть такой: 1) сравнительной оценке подвергаются лишь показанные на эскизных чертежах и гарантируемые фирмой элементы проектированных судов, не принимая во внимание предъявленных доказательств степени исполнимости принимаемых фирмою на себя обязательств.

§ 2. В п. 9 договорных условий сказано: «…при оценке проектов будет обращено внимание на наивысшее развитие боевых качеств корабля и на срок исполнения механизмов и котлов, но Российское императорское правительство сохраняет за собой право окончательного выбора фирмы, которой будут представлены заказы, сообразуясь и с другими обстоятельствами».

Таким образом, главное внимание должно быть обращено на боевые качества, то есть на 1) артиллерию, 2) бронирование, 3) подразделение трюма в смысле обеспечения от вредных и гибельных последствий минного взрыва, 4) ход, буде обусловленная наименьшая скорость превышается с принятием гарантии за нее так же, как и за обусловленную. Вторым элементом сравнения является использование водоизмещения корабля в весовом отношении согласно графам таблицы, приложенной к техническим условиям. Третьим элементом является использование запаса угля в смысле районов действия.

Наконец необходимо также принять во внимание обеспечение мореходности корабля в виде устройства форе-кастеля или значительной длины каземата, доходящего до носовой оконечности, а также и иные особенности, введенные авторами в свои проекты.

§ 3. Я со своей стороны для сравнительной оценки предложил бы такую методу: 1) из всех предложенных проектов отбираются те, которые удовлетворяют поставленным требованиям; 2) для них составляется общая сводная таблица весов; 3) по всем сторонам этой таблицы (иначе, по всем статьям грузов) берется среднее. Получается тот средний броненосец, который, удовлетворяя данным условиям, может быть принят как единица для сравнения и выработки коэффициентов и множителей;

126 4) параллельно с первою составляется вторая таблица, в которую для каждого корабля вносятся боевые элементы сравнения: а) артиллерия, б) бронирование, в) ход, г) район действия; 5) сопоставляя элементы первой и второй таблицы, рассчитываем, насколько бы (%) надо было увеличить водоизмещение этого среднего корабля, чтобы увеличить на определенный процент каждый из элементов, сохраняя остальные неизменными. Эти числа укажут, так сказать, относительную трудность достижения или повышения каждого из сравниваемых качеств, и могут быть приняты как меры или коэффициенты, которые этим качествами надо приписывать, выводя сумму чисел, показывающих относительную по сравнению с средним проектом меру данного качества.

Необходимо сперва методу проверить на примерах, например эскизах броненосца в 19 900 т, представленных в 1906 г.».

С чувством особой гордости Крылов писал в «Воспоминаниях»: «Прошло 25 лет с тех пор, как эти линейные корабли вступили в строй. Все иностранные сверстники наших линейных кораблей давно обращены в лом, наши же гордо плавают по водам Балтики и Черного моря.

«Ваш превосходный «Марат» с честью несет социалистическую вахту в течение 18 лет».

Этим приветствием товарища Ворошилова линейному кораблю «Марат», этими словами я имею основание гордиться и считать, что данное мною в 1908 г. обещание выполнено».

Еще через 30 лет адмирал Н.Г. Кузнецов, долгое время бывший главнокомандующим наших Военно-Морских Сил, рассказывая о предвоенных годах и, в частности, о кораблях, с честью пронесших боевые вымпелы в Великой Отечественной войне, в книге «Накануне» писал: «Так, перед началом постройки линкоров типа «Севастополь» проводился международный конкурс. Русский проект, разработанный под руководством нашего знаменитого ученого-судостроителя А.Н. Крылова, оказался наиболее удачным, и линкоры, построенные по нему, долгое время были самыми совершенными в мире. К их числу относился и балтийский «Марат». Русские эсминцы типа «Новик» являлись самыми быстроходными в мире».

Весьма примечательна история создания ставшего легендарным эскадренного миноносца. Точнее, большой серии кораблей этого типа, первым из которой стал «Новик».

Новик – это дворянский сын, достигший 15 лет, впереди у него нелегкая царская служба; новик – это то, что появилось впервые и в оригинальном исполнении.

Перед началом русско-японской войны в Петербурге существовал Особый комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования. Это была общественная организация, поддерживаемая добровольными взносами и энтузиастами, мечтающими создать флотилию подводных лодок.

Для осуществления цели комитет располагал суммой в 250 тысяч рублей. Но этот первоначальный фонд возрос в десятки раз, когда после горестных поражений на Дальнем Бостоне пожертвования стали поступать со всей России. Сбор денег обрел общенародный характер.

За короткий срок, с 1905 по 1907 год, на народные средства было построено 22 боевых корабля. Название спускаемого на воду военного судна, как правило, отражало ту часть России, где были собраны деньги на его постройку: «Москвитянин», «Забайкалец», «Украина», «Уссуриец», «Сибирский стрелок», «Финн», «Донской казак»…

Целая хорошо оснащенная и вооруженная боевая флотилия. Не забыты были и подводные лодки: «Кета», «Налим», «Касатка», «Почтовый».

Но и после столь успешного размещения народных денег в распоряжении комитета оставалось более двух миллионов рублей.

Под влиянием крыловской группы, активно работавшей в комитете, в которую, помимо Алексея Николаевича, входили профессор Бубнов, профессор Боклевский, профессор Кладо, профессор Шведе, корабельный инженер полковник Шлезингер, капитан 1-го ранга Брусилов и др., решено было направить оставшиеся деньги на создание принципиально нового эскадренного миноносца.

Корабли, главным оружием которых были мины, или, как стали их впоследствии называть, торпеды, впервые появились в России. Со стапелей в Петербурге в 1877 году сошел и первый в мире атакующий мореходный миноносец «Взрыв».

Шли годы. Появились миноносцы и в других странах. Германия, например, довела водоизмещение минных крейсеров до 530 тонн со скоростью до 30 узлов.

Избирая проект из числа представленных на конкурс Особого комитета, общее собрание его членов остановило свой выбор на следующих тактико-технических данных: водоизмещение – 1025 тонн, длина – 96 метров, ширина – 9 метров, осадка – 2,76 метра.

В основе разработок будущего корабля лежали записки «О некоторых особенностях быстроходных эскадренных миноносцев», составленные корабельным инженером подполковником И.А. Гавриловым. В теоретических предпосылках он сосредоточил внимание на прочности корпуса будущего эсминца, на основных материалах, из которых он будет построен, рассчитал остойчивость на циркуляции при скорости в 35 узлов, рассмотрел вопросы непотопляемости при повреждении двух смежных отсеков и вопрос рационального складирования нефтяного топлива.

В докладе Крылову Шлезингер, которому было поручено ознакомиться с трудом Гаврилова, писал: «Указания

корабельного инженера И.А. Гаврилова признаю весьма ценными, тем более что большинство из них уже проверено непосредственным расчетом при составлении проекта Особого комитета по усилению военного флота. Все указания подполковника Гаврилова приняты мной во внимание при составлении технических условий на проектирование миноносца в 35 узлов».

Вместе со столь успешным зарождением будущего легендарного корабля начались и нападки как на него, так и на авторов.

Сентябрьские номера газеты «Новая Русь» за 1909 год пестрели критическими статьями и заметками на кораблестроительные темы. «Начав эфемерную постройку грозных дредноутов, – писала газета, – Морское министерство решило после них заняться постройкой громадных контрминоносцев…»

В этой связи газета «жалела» «многострадальные русские заводы», уверяла читателей, что никому, «и даже самому морскому министру», пе известно, когда начнется постройка нового корабля.

Общие газетные фразы тандема Брут – Коялович были поддержаны, как ни странно, конкретными сомнениями и предложениями Морского генерального штаба.

Очевидно, что возникал спор. И кто знает, чем он, начавшись, закончился, если бы пе авторитетные выступления Крылова по всем спорным вопросам. Он лично рассмотрел проектные данные, внес в них существенные поправки и, по существу, расчистил дорогу в дальнее плавание детищу, рождаемому на народные гривенники и копейки.

29 июля 1909 года комитет подписал с Путиловским заводом договор на постройку нового корабля.