Ава, конечно же, была грешна, но из «Эдема» ее, в отличие от ее библейской тезки, никто не изгонял. В субботу во второй половине дня Тесс остановилась в нескольких метрах от роскошного здания, пытаясь придумать какой-нибудь благовидный предлог, под которым ей удалось бы проскользнуть мимо охранника. На мужчине была униформа, во всяком случае, трудно было представить себе, что он по собственной воле нарядился в костюм цвета хаки и кепку. Тесс прошла мимо до самого угла гаража, граничившего с Пратт-стрит, но там больше часовых не оказалось. Незаметно она проскользнула под навес гаража, чтобы выяснить, находилась ли на месте серебристая «миата», что означало бы, что Ава точно сидит сейчас дома. Тесс уже давно обратила внимание, что Ава не имела привычки ездить никуда, кроме работы и спортзала. Но еще меньше можно было допустить, что Ава относится к тому типу людей, которые способны ездить на работу в выходные, дабы своим рвением произвести впечатление на начальство. К тому же ее босс был мертв, и выслуживаться теперь вообще было не перед кем.

В гараже был лифт, на котором можно было подняться на любой этаж дома, но чтобы воспользоваться им, нужно было иметь магнитный ключ или знать код. Увидев, что в гараже около своей машины возится пожилая дама, нагруженная сумками с покупками, Тесс сделала вид, что ищет в кармане ключ, но не может найти. Дама направилась к другому лифту, с трудом волоча сумки. Тесс обратилась к ней.

— Разрешите, я вам помогу, — предложила она незнакомке, подхватив красно-белую коробку, перевязанную лентой. Женщина посмотрела на нее с некоторым беспокойством, но возражать не стала. Как только подъехал лифт, Тесс снова изобразила, что роется в кармане в поисках ключа, но теперь у нее было хорошее оправдание — большая коробка.

— Позвольте мне, — быстро опередила ее дама, нажав четыре кнопки на панели. Войдя в лифт, Тесс нажала кнопку последнего этажа. Пока они поднимались наверх, она объяснила даме, что снимает мансарду наверху, где у нее находится студия для музыкальных репетиций.

— На каком инструменте вы играете? — спросила ее женщина, теперь уже сменив свой тон на более уважительный.

— Я занимаюсь вокалом, — ответила Тесс, — сопрано, но вообще диапазон у меня большой. В эту осень буду пробовать пройти конкурс в Балтиморский оперный театр.

Но женщина никак не могла угомониться и продолжала расспросы:

— Правда? А на какие роли? Мы с мужем обязательно сходили бы на ваше выступление.

Тесс на минуту впала в замешательство. Она никогда не посещала оперу, хотя несколько названий спектаклей и встречала в газетах, но не могла назвать ни одной роли или имени персонажа. Она пыталась срочно вспомнить все, что ей приходилось слышать по радио.

— «Богема»?

Но дама не обратила внимания на то, что Тесс ответила ей с вопросительной интонацией.

— И вы поете Мими? Или Мюзетту? О, вы, наверное, в хоре?

На этот раз лифт остановился, и они вышли к двери квартиры. Тесс почувствовала, что для большей безопасности и сохранения имиджа ей теперь придется лгать и дальше, ничего не стесняясь.

— Мими. Я исполняю роль Мими. Но только если мне не придется уехать в Нью-Йорк. Мне предлагают петь и там тоже.

Дама в этот момент сложила все покупки на ступеньку перед дверью и взяла коробку из рук Тесс.

— Я знаю, это глупо, но можно попросить у вас автограф?

Тесс взяла у нее ручку и написала прямо на картонной крышке: Терезита Л. Ментиросо. Она очень надеялась, что еще не забыла испанскую орфографию со времен учебы в школе.

Оставив позади оперную карьеру, Тесс кинулась вверх по лестнице на шестой этаж, где жила Ава. С тревогой и сомнениями, она все же решилась позвонить в дверь. Но когда Ава открыла дверь, произошло нечто неожиданное. Ава не выразила ни удивления, ни интереса. С минуту она даже смотрела на Тесс, как будто не узнавала ее. «И что только Рок нашел в этой самодовольной и равнодушной ко всему миру женщине?» — подумала в это мгновение Тесс.

— Ну заходи, раз пришла, — сказала Ава, махнув ей рукой, в которой она держала наполовину полную бутылку белого вина.

Она провела Тесс через прихожую и коридор, прямо в гостиную, окна которой выходили на гавань и центр города. Такая квартира могла стоить не менее тридцати тысяч долларов. Тесс это прекрасно понимала. Как ни странно, Тесс не обнаружила никакой особенно роскошной обстановки. Видимо, Ава предпочитала минималистский стиль: в квартире явно не хватало мебели, а та, что стояла по углам и у окна, производила впечатление какого-то старого хлама, казалась дешевой и потрепанной. Но вернее было другое — Ава жила от зарплаты до зарплаты, и денег у нее, похоже, хватало только на то, чтобы оплачивать счета.

В коридоре стояло только большое офисное кресло с потертой обивкой оранжевого цвета. В гостиной мебели тоже недоставало, Ава подвинула себе единственный стул, недвусмысленно намекая на то, что Тесс может расположиться где ей угодно прямо на непокрытом полу. Поначалу Тесс решила, что в бутылке было какое-то дорогое марочное вино, но когда она разглядела этикетку, то немало удивилась, это было обычное шардоне, которое можно было купить в любом супермаркете за шесть долларов.

— Ну, что тебе теперь нужно? — спросила Ава, усевшись спиной к окну. Бледно-розовые лучи закатного солнца проникали сквозь стекло. В этом необычном освещении красота Авы казалась еще более хрупкой и воздушной, благодаря ее ослепительно бледной коже и черным волосам.

— Я продолжаю работать на… адвоката Рока, то есть Дэррила. Собираю сведения и факты, касающиеся того вечера, когда произошло убийство.

В отличие от охранника Джоя, Ава, специалист в области юриспруденции, не обратила никакого внимания на то, правильно Тесс использовала криминалистические термины, называя преступление, или нет. Она просто выжидающе смотрела на Тесс, и, как это часто бывает с красивыми внешне людьми, пауза, которую она держала, была весьма многозначительной. Ава умела эффектно молчать, чего не умела делать Тесс, поскольку понимала, что если бы вот так, не говоря ни слова, она уставилась на собеседника, то выглядела бы просто глупо.

— Ты спала, когда он ушел в тот вечер. Но ведь ты должна помнить, когда ты приехала к нему и во сколько проснулась?

— Около девяти. Я плохо себя чувствовала, из-за тебя, разумеется. Он приготовил мне чашку чая, долго успокаивал меня, а потом я уснула. А сколько потом прошло времени, я не знаю. Может быть, час, или полчаса, или сорок минут…

— Хорошо, — кивнула Тесс. — Тогда скажи мне, когда ты проснулась, Рок уже вернулся? Ты не помнишь, сколько было времени? Или ты не просыпалась до приезда полиции?

— Не понимаю. Какое это имеет значение?

— Мне это важно. Чем точнее мы будем знать время его возвращения домой, тем легче будет доказать, что он не убивал Абрамовича, это сделал кто-то другой.

Ава улыбнулась, но только уголками рта:

— Ты и сама не можешь в это поверить, правда?

— Я должна верить. Это моя работа. А во что веришь ты?

Она посмотрела на Тесс так, словно собиралась поделиться с ней самой интимной тайной своей жизни:

— Только между нами: кто еще мог это сделать? Ответь мне, я даже предположить не могу. Конечно, это очень романтично, рыцарский поступок. Но, согласись, почти невероятно, чтобы кто-нибудь другой собрался убить Абрамовича в тот вечер, когда к нему поехал Дэррил. Хотя это и ужасно, но приходится признать, что убийца там был только один.

— Рок сказал мне, что он не убивал его, а большего мне знать и не нужно. — Тесс с трудом выдержала взгляд Авы и этот ее вопрос, который она сама себе задавала в течение шести последних дней. — Я надеюсь, что и его невеста должна разделять мою точку зрения.

— Он ничего не говорил мне о том, что он не убивал его, — сказала Ава.

— Да, потому что он был предупрежден заранее и ничего не стал обсуждать с тобой. Может быть, расскажешь мне, как все было. Приехали копы, вытащили его из постели или как-то иначе? Что ты им тогда сказала?

Ава отвернулась от нее и глотнула вина из бутылки.

— Как ты понимаешь, у нас тогда не было времени для откровенных разговоров с ним.

По ее тону было ясно, что она не станет говорить ничего серьезного. Но Тесс не так-то просто было сломать. Если Ава была уверена, что это Рок убил Абрамовича, значит, она должна была что-то знать или что-то услышать из его собственных уст.

— Ты не можешь считать его убийцей, Ава. Даже не можешь подозревать его, не имея доказательств. Ведь ты ушла от него раньше, чем приехала полиция? Он был тебе больше не нужен, поскольку и так уже сделал всю грязную работу за тебя.

Ава ничего не ответила.

— Это так?

На лице Авы выразилось мучительное напряжение, на секунду она снова улыбнулась, но не произнесла ни слова.

— А может быть, это ты убила Абрамовича? — предположила Тесс, не столько веря в свое предположение, сколько надеясь таким образом спровоцировать Аву хоть на какую-нибудь ответную реакцию. — Ты вполне могла бы последовать за ним и пройти со своим ключом с черного хода, подняться наверх. Там ты обнаружила Абрамовича и решила закончить то, что начал Рок. Есть и другой вариант: ты могла опередить Рока, он вообще мог и пальцем его не трогать, а теперь тебя всячески покрывает и берет вину на себя.

— Хочешь сказать, что я способна забить до смерти взрослого мужчину? — с искренним звонким смехом ответила Ава, словно ей только что рассказали развеселый школьный анекдот. — Ну давай, развивай дальше свою версию. Я уверена, Дэррилу понравится такая интерпретация случившегося. Мало кому достается такая боевая невеста.

— Тогда объясни мне, почему ты от него сбежала? Ты что, заранее знала, куда и зачем он поехал? Или ты боялась, что, вернувшись домой, он все тебе расскажет, и ты станешь невольной соучастницей преступления? Или ты сама попросила его пойти и прикончить Абрамовича, потому что это был единственный способ избежать разоблачений, если бы твоя история с сексуальным домогательством оказалась выдумкой?

Ава помолчала еще немного и затем сказала:

— Если бы я не знала, кто ты, я бы решила, что в тебе умирает сочинитель детективов, но ведь ты — всего лишь журналистка-неудачница. Ты ведь работала в какой-то газете? Я, кажется, не ошибаюсь…

— Я действительно работала в газете, но весьма успешно. А вот о тебе Абрамович сказал Року, что ты хотела переспать с ним, поскольку тебе сильно не везло в твоей профессии, и ты надеялась на его помощь. Кстати, он сказал, что не принуждал тебя и не преследовал. Теперь он мертв, но не сомневаюсь, что ты найдешь себе другого патрона, так ведь проще всего сделать карьеру, верно?

Ава прищурилась, смерив Тесс презрительным взглядом. В эту минуту она чем-то напоминала собаку, приготовившуюся к прыжку. Тесс даже предположила, что она сейчас попытается швырнуть в нее бутылкой. Но вместо этого Ава меланхолично отпила вина и поставила бутылку на пол. Когда она заговорила, голос ее прозвучал необычно глухо, как будто она с трудом произносила каждый звук.

— Если Абрамович это действительно сказал, то он просто врал. Я не сомневаюсь, что Рок не станет так клеветать на меня в суде, но я ему это припомню, когда он позвонит. Он звонит мне все время, я не беру трубку. Я просто не хочу с ним разговаривать, так что он явно пренебрегает всеми предупреждениями. Но ведь я могу и ответить ему. Может быть, вообще стоит поговорить с его адвокатом, уж я-то буду ему полезней, чем дилетантка, которая строит из себя сыщика.

— Да, ты, конечно, не дилетант. Ты оказывала Абрамовичу вполне профессиональные услуги. Тут я тебе не конкурент.

Ава схватила стакан, который стоял рядом с бутылкой, и бросила его в Тесс. Но промахнулась. Стакан пролетел над плечом Тесс и ударился о стену, разбившись вдребезги.

— Хочешь еще? — крикнула ей Ава.

— Знаешь, если ты не можешь помочь мне с алиби Рока, — ответила Тесс, — я советую тебе позаботиться о своем собственном.

Только выйдя за дверь, Тесс немного успокоилась, хотя желание подраться с Авой еще долго не утихало. Спустившись вниз, она увидела Рока на велосипеде: как влюбленный школьник, не смея зайти к своей подруге, он ездил кругами вокруг ее дома.

— Не ожидала тебя тут встретить, — с удивлением бросила ему Тесс, — Тинер ведь велел тебе держаться от нее подальше.

— Не припоминаю, чтобы он говорил мне что-либо подобное, — возразил Рок. — Как она? Держится?

— Ничего, как я понимаю, — Тесс снова представила себе Аву посреди полупустой гостиной. — Скажи, Рок, а что она делает со своими деньгами?

— Ну, у нее очень много долгов еще со школьного времени. А проценты уже набежали большие, и теперь ей очень трудно расплатиться. А платить нужно. Если бы мы поженились, ей бы стало немного легче.

— Вы собирались жить вместе?

— Она так хотела. — Рок развел руками. — Я не стал возражать. Хотя это, конечно, слишком дорого. На самом деле, я собирался уговорить ее переехать в дом попроще, не в таком фешенебельном районе.

— Но, я так понимаю, это все равно было бы не дешевое жилье.

— Нет, но у меня отложены кое-какие деньги. И если бы мы жили на реке я смог бы тренироваться чаще. А теперь, похоже, все мои сбережения уйдут на оплату адвокатов.

— Ава знала, что у тебя есть резерв денег?

— Наверняка. Она всегда упрекала меня за то, что я так экономлю, берегу машину, живу в дешевой квартире. Но, когда я рассказал ей о том, что у меня есть сбережения, она стала относиться к моей скупости по-другому.

«Настолько по-другому, — подумала Тесс, — что даже решила выйти за тебя замуж».

— Вот что, Рок, я не стану пытаться наставлять тебя на путь истинный, ты все равно никогда никого не слушаешь. Но все же постарайся не делать глупостей. Хорошо? Держись от Авы подальше. Поверь на слово мне и Тинеру. Как бы то ни было, мы искренне хотим тебе помочь.

— Ты как-то странно о ней говоришь… Ава ничего плохого…

— Очень может быть. Но только до тех пор, пока ей это выгодно.

Рок безнадежно посмотрел на вход в дом и, простившись с Тесс, покатил дальше.

Тесс умолчала о подробностях своей встречи с Авой лишь потому, что ей не хотелось понапрасну его расстраивать. Кроме того, она взялась за это дело, и теперь это была ее проблема все довести до конца. По дороге на Бродвее она остановилась у магазинчика с хот-догами и гамбургерами, решив наконец перекусить.

— Минутку, — попросила ее подождать молоденькая продавщица.

— Хорошо, но только дайте-ка мне вот эту газету.

Это был субботний номер «Маяка». На страницах было множество новостей, особенно много на спортивную тему. Тесс почти никогда не покупала газеты с тех пор, как ушла из редакции, предпочитая просматривать их в магазине Китти. Но тут на глаза ей попалась статья за подписью Джонатана Росса.

АДВОКАТ, СПОРТСМЕН И ЖЕНЩИНА:

ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК ЗАКОНЧИЛСЯ ТРАГЕДИЕЙ

Друзья называли Дэррила Пакстона «Рок». Это прозвище он получил за свой суровый нрав и приверженность порядку, а также за свою фанатичную преданность любимому виду спорта — гребле.

Но помимо этого Рок заслуживал уважения и благодаря своему упорству, крепким мускулам и недюжинной физической силе, которая помогала ему побеждать и выигрывать снова и снова.

Воскресным вечером, когда полиция обнаружила тело Майкла Абрамовича, у всех появилась возможность удостовериться в том, что рука у Дэррила Пакстона действительна была тяжелая. Однако удивительные факты этой истории выяснились позднее. Оказывается, причиной этого преступления послужила размолвка между двумя мужчинами, в свою очередь, связанная с подругой Пакстона — Авой Хилл, которая была ассистентом Абрамовича. Через четыре дня после того, как Пакстону были предъявлены обвинения в убийстве, он обратился в суд, но не с просьбой о снисхождении или с чистосердечным признанием в содеянном, а с требованием выдать ему разрешение на выезд из штата, чтобы принять участие в соревнованиях по гребле.

В эксклюзивном интервью, которое согласилась дать нашей газете Ава Хилл, она сообщала, что Пакстон на протяжении всего их знакомства был крайне склонен к беспричинным приступам ревности и даже убедил себя в том, что мистер Абрамович сексуально домогался своей подчиненной.

«Я пыталась разубедить его, — утверждала со слезами в голосе мисс Хилл в ночь, когда ее жених был арестован, — но Дэррил вбил себе в голову, что это правда, и я ничего не могла с ним поделать».

Большинству своих знакомых Пакстон представлялся человеком тихим и сдержанным, не проявлявшим никакой склонности к насилию. Но однажды еще во время учебы в колледже в Питсбурге он так сильно ударил человека в одном из баров, что тот потребовал от него компенсации на медицинскую помощь. Этого пострадавшего нам удалось разыскать, и он сообщил, что до сих пор опасается, что Пакстон не простил ему той обиды.

В детстве Пакстон был замкнутым, малообщительным ребенком, интересовавшимся только спортом. Его отец был человеком суровым, даже жестоким, и часто заставлял сына упражняться до изнеможения, требуя, чтобы его результаты всякий раз становились все лучше и лучше. Но отец хотел, чтобы Дэррил стал врачом, тогда как сам Пакстон мечтал стать ученым-исследователем.

Нынешние соседи Пакстона говорят, что он был спокойным и уравновешенным. «Он всегда здоровался со мной, когда я спускался вниз, чтобы забрать почту, и встречал его на первом этаже, — сообщает Тили Ван Хорн, живший с ним в одном доме. — Вежливый, но мало интересовавшийся жизнью других людей человек. Когда к нему приходила его подруга, он, по-моему, забывал обо всем на свете».

Случилось как раз то, о чем предупреждал их Тинер. Рок избегал журналистов, но за него постаралась Ава. Даже будучи вне себя от возмущения Тесс была потрясена умением Авы плести паутину лжи так, что ни у кого даже мысли не могло возникнуть, что это она была виновата во всем. После разговора с Тесс она мгновенно сочинила историю о сексуальном домогательстве. Затем, когда Абрамович был убит, она тут же изобрела новую версию, согласно которой Рок был просто одержимым ревностью безумцем, которого она пыталась «разубедить».

К концу статьи было уже очевидно, какой оборот принимает это дело. Рок виновен, а Ава оказывалась жертвой его болезненной подозрительности. Каждый эпизод биографии Дэррила, представленный в этой статье, только подтверждал ее слова. Рок представал тут в качестве эдакого Хитклифа из «Грозового перевала», одержимого страстью и ревностью, мстительного и жестокого. Странным было только одно: Абрамович, непосредственная жертва преступления, едва удостоился чести быть дважды упомянутым в этом тексте. Такое впечатление, что персона убитого вообще не представляла никакого интереса. В большинстве статей, напечатанных после убийства, Абрамович описывался как бывший преуспевающий адвокат, превратившийся в бизнесмена-трудоголика.

Тесс интересовалась не столько самим Абрамовичем, сколько его прошлым. В нем, как она полагала, должна была скрываться разгадка этой темной истории. Ава могла лгать репортерам. Она могла даже лгать Року. Скорее всего, делала она это для каких-то своих целей. Теперь задача Тесс — заставить Аву признаться на суде, зачем ей понадобилось вести себя таким образом и что все значило.

Тесс не сомневалась, что Джонатан все равно найдет способ добыть нужную ему информацию и без ее участия. Собрать сведения о прошлой жизни Рока было делом нехитрым, а что касается Авы, то она, как теперь выяснилось, только рада была дать интервью. Джонатан оказался победителем.

Тесс перечитала статью. И снова ее поразило, как мало внимания в ней было уделено Абрамовичу. И это после того, как на суде был такой скандал, что одного из его противников даже выставили за дверь с полицией. А эти женщины из Общества жертв насилия? Разве среди них не могло быть тех, кто весьма горячо желал его смерти? После каждого суда, в котором принимал участие Абрамович, число его врагов неизбежно возрастало.

Конечно же, если Джонатан просматривал материалы базы данных «Маяка», он знал об этих людях. Но ему было невыгодно упоминать о них в своей статье. Ему нужна была эффектная история с банальной любовной подоплекой. «Ну и пусть, оставим его с его женщинами, спортсменами и адвокатами, — сказала сама себе Тесс, — и займемся биографией Абрамовича».