На следующий вечер, когда Ава Хилл открыла дверь, Тесс сразу заметила, что со времени ее последнего визита в жизни Авы или, по крайней мере, в состоянии ее банковского счета, произошли значительные изменения. Явно дешевый кожаный диван уступил место более качественной и более длинной версии, на этот раз глубокого темно-зеленого цвета. Этот же оттенок проходил по темно-синему ковру, касался ножек низкого кофейного столика и исчезал только для того, чтобы появиться на горлышке вазы, стоящей на стеклянном столе. Даже новый портфель Авы, стоящий на антикварной вешалке в передней, был того же темно-зеленого оттенка. Тесс вспомнила этот портфель — именно его Ава с такой любовью гладила перед тем, как отправиться в отель «Ренессанс» к Майклу Абрамовичу. Это новая тенденция в дизайне, решила Тесс, использовать дорогую сумочку в качестве лейтмотива для оформления всей комнаты.

— У тебя теперь все по-другому, как я посмотрю, — обратилась Тесс к Аве, платье которой — темно-красное платье-пальто — превосходно контрастировало с диваном. Тесс села на старый директорский стул — один из тех, что стояли на балконе, с рваной оранжевой обивкой. Было ясно, что работа над квартирой идет полным ходом, но еще многое надо переделать. Тесс решила, что обстановке не хватает какой-то сдержанности. Ей видна была столовая, которая в прошлый раз предстала пустой. На этот раз, нагруженная шестью полированными стульями светлого дерева, стеклянным столом и покрытая персиковым дамасским ковром, она казалась переполненной. «Дорого, но не практично, — подумала Тесс. — Такое сиденье прикажет долго жить после первой же заблудившейся фасолины в масле или кунжутной вермишели, выскользнувшей из палочек».

— Да, я получила определенную сумму.

— Богатый дядюшка оставил наследство?

— Нет, что ты, если бы. — Выражение лица Тесс вызвало у нее улыбку. — Эй, расслабься. Я просто пытаюсь соответствовать твоим ожиданиям. Принимая во внимание твой утренний звонок, я могу предположить, что у тебя появились новые обвинения в мой адрес. Ты всегда думаешь обо мне плохо. Не могу же я начать разочаровывать тебя.

— Я была не права, так?

Ава посмотрела на нее с недоверием. Примирительный тон Тесс не убедил ее.

— Ошибалась в чем? У меня масса вариантов. Насколько я помню, ты обвиняла меня в том, что у меня роман с моим боссом, потом в том, что я заставила своего жениха прикончить его. Ты даже предположила, что я сама убила своего начальника. Это все?

— Пока да. Но у меня есть еще парочка новых обвинений.

— Это должно быть забавно.

Ава баюкала в ладонях бокал вина того же оттенка, что и ее платье. Тесс она ничего не предложила. Что ж, улучшилось только ее финансовое положение, а не манеры.

Тесс сделала глубокий вдох, пытаясь вспомнить все, что нужно сказать, как сказать и в какой последовательности. Она хотела пользоваться своими записями, но Китти сказала, что так она будет выглядеть сомневающейся, неуверенной в себе, а полицейский с ней согласился.

Прошлой ночью, после долгих размышлений над одним истинным откровением из дневника Абрамовича, Тесс буквально вытащила счастливую пару из постели и попросила помочь. Рассевшись вокруг кухонного стола и вооружившись блокнотами, они все вместе пытались сложить вместе разрозненные кусочки. Тадеуш записывал факты — неопровержимые, несомненные. Факт, написал он жирными буквами. Ава не смогла пройти аттестацию. Факт: Ава была в отеле с Майклом Абрамовичем. Тесс записывала свои подозрения. Китти отслеживала теории, связывая два списка между собой. К удивлению Тесс, у Тадеуша оказался настоящий талант к собиранию головоломок. Беспристрастный, не зная, о ком идет речь, он не преследовал никаких корыстных целей. Он хотел когда-нибудь стать хорошим детективом. Именно Тадеуш нашел зацепку — именно он обратил внимание на несостыковку, которую Тесс должна была заметить значительно раньше.

— Помнишь тот вечер, когда мы встречались в «Пойнте», когда ты еще не знала, кто был моим клиентом?

— Разумеется. С этого все и началось, не так ли? Ты когда-нибудь задумывалась, насколько иначе все могло повернуться, если бы ты не забросала меня этими необоснованными обвинениями, заставив меня мчаться к Року, пока ты еще не отравила его мозг, не настроила его против меня? Ты когда-нибудь думала об этом? — Ава отхлебнула вина, вполне довольная собой.

Каждую ночь, сволочь, каждую ночь. Но она не могла позволить втянуть себя в игру «вот тебе» — так балтиморские школьники называли перепалки.

— Когда ты услышала, что это Рок, тебе явно полегчало. Теперь я понимаю, что ты решила, что кто-то еще нанял меня следить за тобой — кто-то, на кого у тебя нет влияния. Кто-то, с кем у тебя могут быть проблемы.

Ава все еще улыбалась поверх края бокала, но одними только губами. Глаза ее сузились, а виски, казалось, сжало обручем.

— Ты думала, что меня наняла Луиза О’Нил.

— Теперь ты собираешься обвинить меня в том, что я сплю еще и с мистером О’Нилом? — Негодование Авы казалось вполне искренним. Если бы Тесс не доводилось видеть Аву в этой роли, она бы, наверное, поверила. — Ты можешь думать только об одном. Ты озабочена сексом, словно старая дева.

Тесс удивилась, что Ава не ущипнула ее за щеку, как они делали классе в седьмом после таких вот выпадов. У ти кака-а-а-а-а-ая…

— Я действительно могу думать только об одном. Но не собираюсь совершать одну и ту же ошибку дважды. Ты не спишь с О’Нилом — пока нет. Но будешь, если на кону будет стоять работа. Именно так обстояли дела с Абрамовичем, правильно? Ты была по уши в долгах, и если бы не прошла аттестацию зимой, потеряла бы работу, и тебе нечем было бы с ними расплачиваться.

— Я думала, сегодня ты расскажешь мне что-нибудь новенькое. А это подозрительно похоже на историю, с которой начались все беды. Я не спала с Абрамовичем. И он не проявлял сексуальную агрессию по отношению ко мне. Я солгала тебе, потому что была уверена, что правде ты не поверишь, особенно с твоей уверенностью в обратном.

— И в чем же заключается правда?

— Узнаешь в суде. — Ава улыбнулась и повторила радостно: — Я с ним не спала.

— Да знаю я. А еще я знаю, что тебе нечем будет подтвердить это в суде. Ты была не в его вкусе. Абрамович был геем. Или был бы, если бы вообще занимался сексом.

На какое-то мгновение лицо Авы посветлело, а потом так же быстро погасло опять. Тесс могла биться об заклад, что она мучилась из-за того, что Абрамовичу она была безразлична, и боялась, что теряет былую привлекательность. Но какое бы облегчение ни принесла ей эта новость, Ава была не готова менять свои показания.

— Откуда ты можешь это знать? Я никогда ничего такого не слышала — в смысле, в офисе такие слухи не ходили. У него, правда, никогда не было подружек, но ведь его трудно назвать привлекательным. — Она рассмеялась. — Это еще слабо сказано. Он был уродлив. Возможно, у него не было подружек, но и дружков у него не было.

— Я уже сказала, что не совершаю одну и ту же ошибку дважды. На этот раз у меня действительно есть доказательство — длинное письмо, напечатанное Абрамовичем на компьютере за то время, когда он должен был работать. Это письмо я собираюсь отдать знакомому репортеру. Я также собираюсь поделиться с ним своими мыслями о том, что же на самом деле происходило между вами.

— И что с того? Я же сказала полиции, что Дэррил все выдумал. Если выяснится, что Абрамович был гомосексуалистом, то моя история будет выглядеть еще правдоподобнее. Мои показания, — поспешно оговорилась она. — Это только подкрепит мои показания.

— Да. Ну а если в дневнике Абрамовича есть и другая информация? Он написал более тысячи страниц — вполне достаточно, чтобы рассказать и о твоих проблемах с аттестацией, и о том, как он смущался, когда ты пыталась соблазнить его. — Тесс перешла из мира фактов Тадеуша к своему собственному списку предположений, но Ава об этом не знала. — Если ты и не спала с Абрамовичем, то не потому, что плохо старалась. Отель «Ренессанс» — это был отличный ход. Твоя идея, не так ли?

— Вряд ли тебе удастся представить в суде этот его дневник. Мистер О’Нил его не пропустит.

— Отлично, отлично, мисс Хилл. В этом семестре вы заслужили пятерку по уголовному праву. Но в газете это оторвут с руками.

Ава увлеченно занималась юбкой — сначала разгладила ее, затем поправила подол. Тесс ждала. Она училась молчать.

— Слушай, чего тебе надо? — наконец спросила Ава. — Ты можешь разрушить мою жизнь, но Дэррилу это не поможет. Я не убивала Абрамовича. На самом деле, его смерть поставила под угрозу мою карьеру в фирме. Они отдали меня ему, когда я во второй раз провалила аттестацию, потому что полагали, что я протяну не больше года. После его смерти меня могли уволить.

— Но они этого не сделали, и я хочу знать, почему. А еще я хочу, чтобы ты прояснила мне пару моментов. До смерти Абрамовича ты общалась с ним так же, как и все остальные. Ты можешь знать что-то, сама этого не осознавая. Ты помогаешь мне, а я не публикую дневник. По рукам?

Ава осторожно кивнула.

— Итак, вот что мне известно. Год назад ты начала работать в «О’Нил, О’Коннор, О’Нейлл», будучи по уши в долгах. В феврале была аттестация. Ты провалилась. Ты снова проходила ее в июле и снова неудачно. Теперь ты еще больше влезла в долги, потому что не можешь перестать покупать одежду — и потому, что твои навыки магазинных краж ограничиваются мелочевкой — нижним бельем и украшениями.

— Не знаю, почему ты постоянно вспоминаешь о магазинных кражах, я никогда…

— Потом, Ава. Давай не будем отвлекаться. Ты была в отчаянии. Ты решила, что твой единственный шанс остаться в фирме — это соблазнить Абрамовича. Не знаю уж, какие предлоги ты выдумывала, но тебе удалось организовать регулярные встречи с ним в местном отеле. Полагаю, ты думала, что в такой обстановке ему не удастся противостоять твоим чарам. Кстати, как тебе удалось это устроить?

Угрюмо, с недовольной гримасой:

— Он помогал мне готовиться к аттестации. Я сказала, что это единственное место, где нам точно никто не помешает. Он купился.

— Впечатляет. Итак, ты решила, что он твой — остальное лишь дело времени. Но он и пальцем тебя не тронул. Более того, он действительно пытался помочь тебе подготовиться к аттестации, но ведь ты не этого добивалась. Он даже уговаривал тебя не ехать в отпуск с Роком, чтобы еще позаниматься. Он утверждал, что сможет натаскать тебя.

— Я не смогу пройти аттестацию. Я слишком волнуюсь. Это какой-то синдром. Я не виновата. Я ходила к врачу и…

— Разумеется, ты ни в чем не виновата. Ты жертва. Все мы жертвы. Но Абрамович, которому больше нечего было делать, в это не поверил. Он любил юриспруденцию и хотел, чтобы ты тоже ее любила. Держу пари, он сводил тебя с ума, заставляя так усердно трудиться. И ты начала разрабатывать запасной вариант — Симона О’Нила. Если ты спишь с большим боссом, какое тебе дело до маленького? И, кто знает, возможно, тебе удалось бы в итоге пройти аттестацию. Ты же занималась с одним из лучших адвокатов штата.

Но ты была так занята планом A и планом B, что стала забывать о плане C — о своем женихе — симпатичном парне, у которого оказались довольно симпатичные сбережения. Большие сбережения, которых вполне хватило бы, чтобы полностью выплатить студенческий заем и погасить большую часть долга по твоей кредитной карте, если до этого дойдет.

Ава смотрела на городские огни, на гавань.

— Дэррил не был планом, — сказала она мягко, почти печально. — Он был сильный. Мне это нравилось. Я думала, что он может защитить меня. Но он не смог мне помочь. Чтобы жить с ним, я должна была работать. Он зарабатывает меньше пятидесяти тысяч долларов в год. Разве могут два человека прожить на это?

Неплохое выступление, может быть, даже искреннее. Но Тесс это не тронуло.

— Тебе бы пришлось отказаться от пары кожаных диванов, но это не смертельно.

— Дело не только в деньгах. Дэррил вообще не хотел, чтобы я работала. Мы часто ссорились из-за этого. Я так устала ругаться с ним, что даже не возражала, когда Абрамович предложил использовать неделю отпуска для занятий. Я обрадовалась, что у меня появился предлог не видеться с Дэррилом.

Они с Роком ссорились? Забавно, он совсем забыл сообщить ей эту маленькую деталь. Но нужно собраться. Это был сложный момент — нужно было признать, какой умной была Ава и какой она была дурой.

— Но в один прекрасный день появляется какая-то идиотка. — Она передразнила свой собственный голос, срывающийся на фальцет: — «Привет, я частный детектив, и я знаю, что у тебя есть любовник». Разумеется, это неправда. Но ты быстро соображаешь. Ты сразу понимаешь, что случайные факты, которые показались убедительными мне — отель, тайные свидания, — смогут убедить кого угодно. Особенно О’Нила, который проникается к тебе все большей симпатией. В действительности, это может решить все твои проблемы одним махом. Может, тебе удастся получить тепленькое местечко. Может, Абрамовича уволят, а ты получишь еще один шанс. Это был хороший план. А смерть Абрамовича делала его поистине великолепным.

— С чего ты это взяла? — резко спросила Ава, отбросив все бархатные нотки, который использовала, говоря о Роке.

— Если Абрамович умрет, никто не сможет оспорить твои слова, не так ли? Можно предположить, что фирма, которой не нужна огласка, предпочтет откупиться от тебя, если ты согласишься представить прессе более изящную версию событий.

Тесс обвела рукой новую мебель.

Ава вздохнула:

— Ты в чем-то права, но зачем все это? Это не снимает подозрений с Дэррила. Он думал, что Абрамович вынудил меня спать с ним. Он поехал туда и убил его. Не пойми меня неправильно. Я надеюсь, что его оправдают или признают убийство непредумышленным, но я до сих пор думаю, что это сделал он. Честно говоря, страшновато понимать, что я едва не вышла замуж за человека с такой сильной склонностью к насилию.

Впервые за все это время она казалась совершенно искренней. Создавалось впечатление, что Ава совсем забыла о своей собственной решающей роли в этой истории, о том, что ее именно ложь привела Рока в кабинет Абрамовича, что ничего бы не случилось, не будь она такой интриганкой. Они обе были слишком умны. Но Тесс не могла позволить себе сейчас об этом думать.

— Осталась еще пара неясностей. Почему у Абрамовича не было работы? В фирме знали, что он ничего не делает? У него было что-то на О’Нила?

— Однажды я спросила Шая об этом. — Шай, надо же, подумала Тесс. — Разумеется, я не стала ставить вопрос в лоб, как ты. Он сказал, что Абрамович решил одну проблему — очень важное дело. Знаешь, он действительно был большим профессионалом в своей области. Он знал закон, но его стиль работы не устраивал клиентов фирмы. Он огорчил очень важного клиента. Поэтому они перестали давать ему работу в надежде, что он уйдет сам. Так делаются дела в фирме «О’Нил, О’Коннор и О’Нейлл». Но Абрамович был не настолько любезен, чтобы затягивать поясок. Он был жадным.

Тесс буквально услышала, как Симон П. О’Нил — нет, Шай — произносит последние предложения своим приторным голосом. Ава схватывала на лету, по крайней мере, некоторые вещи.

— Все были в курсе, что его выживают?

— Нет, никто не должен был знать. Даже я. Они просто хотели, чтобы он ушел; они не собирались хоронить его репутацию. Но после трех месяцев активного создания видимости деятельности у него кончились задания для меня. Сначала я подумала, что он не доверяет мне из-за проблем с аттестацией. Потом я увидела, что папки стоят пустые, и однажды… в общем, однажды я залезла к нему в портфель. Там лежал юридический журнал и сандвич с ветчиной — и все.

Что ж, Абрамович так и не разлюбил трейф. Тесс это понравилось.

— Он никогда не получал писем. Почти никто не звонил, звонков от клиентов не было вообще. Представители «Симс-Кивер» всегда общались с Ларри Чамберсом — это молодой партнер, его кабинет в другом конце офиса. А я перекладывала с места на место свидетельства о смерти.

— Вообще не было ни звонков, ни почты? А по личным вопросам?

— Он получал письма от заключенных — я видела штемпели Управления исправительных учреждений на конвертах. Он говорил, что многие люди, которых он защищал в качестве государственного адвоката, поддерживают с ним контакт. Он, как ни странно, гордился этим. Все эти дела он проиграл.

— Может, он гордился тем, что люди симпатизируют ему, хоть он и не смог их защитить?

— Может быть. Но один уж точно не питал к нему нежных чувств. Он звонил и распекал его на все лады. Майкл очень расстраивался.

— Он что-нибудь говорил об этих звонках — кто звонил? Вдруг это был недовольный клиент, которого недавно освободили?

Ава покачала головой:

— Он просто краснел и говорил: «Ненавижу этого…» Не хочу даже повторять, как он его называл.

— Так, Ава, подожди. Мы, кажется, все понимаем, что ты не Эмили Пост. Что именно он говорил?

— Он говорил: «Ненавижу этого гадкого факера».

— Гадкого факера? Он называл его гадким факером?

— Да, и это было довольно странно, потому что он никогда не позволял себе таких выражений, по крайней мере, в моем присутствии. Когда я возмутилась, он сказал, что его все так называют.

А когда Тесс посоветовала Джонатану не отзываться так о своем информаторе, он ответил ей то же самое: «Это не я придумал. Это фактически стало его прозвищем». Гадкий факер.

— Ава, это очень важно. Этого парня могли выпустить из тюрьмы, и он мог найти Абрамовича.

— Нет, быть такого не может. Это не он.

— Почему?

— Потому что этот парень сидит в камере смертников, насколько я знаю. Если он и выйдет оттуда, то только вперед ногами.

Камера смертников. Источник Джонатана тоже сидел в камере смертников. Это, скорее, один и тот же человек Он связался с ним после того, как написал статью об Абрамовиче. В ночь перед своей гибелью Джонатан обронил, что его источник был как-то связан с Абрамовичем, но не имел никакого отношения к его смерти. Но Джонатан мог и ошибаться.

Тесс встала, собираясь уходить.

— Ава, ты мне очень помогла, хотя я и не могу сказать тебе, как именно.

— Ты же не собираешься публиковать то письмо, так? Мы же договорились.

— Письмо? А, ты про дневник Абрамовича со всеми этими рассказами о тебе? Ну, я должна сообщить тебе две вещи. Во-первых, газетам наплевать на тебя и твои проблемы. Что неудивительно, и только законченный эгоист мог предположить обратное. А во-вторых, я все это выдумала. Да, Абрамович действительно был геем, но он ни словом не обмолвился ни о тебе, ни о твоих попытках соблазнить его, хотя и проработал для тебя некоторые практические вопросы. Я солгала, чтобы разговорить тебя, Ава. За мной ведь был должок, так ведь?

Бокал выпал из рук Авы, расплескивая темно-красное бургундское. Тесс ошиблась — цвет платья отличался от цвета вина. На юбке расползалось внушительное темное пятно, струйка вина попала на диван и устремилась на ковер. Да, этот цвет действительно хорошо сочетается с зеленым.

— Знаешь, моя мама всегда закрывала хорошую мебель пластиковыми чехлами, — поделилась Тесс с Авой. — Возможно, тебе тоже стоит попробовать — особенно, если учесть, что у тебя бокалы из рук валятся.