— Вежливость, спокойствие и умение играть по правилам.

Совет Уитни, который она прошипела на ухо Тесс, провожая подругу по коридору, ведущему в офис семейной фирмы, был хорош, что и говорить. Но, несмотря на это, Тесс моментально взвилась на дыбы, считая, что имеет полное право злиться.

— Так это игра? Прости, сразу не догадалась. А я-то, дура, считала, что делаю серьезную работу для серьезных людей, которые и в самом деле хотят сделать наш мир лучше.

— Не говори чушь! — тут же взъерепенилась Уитни, которая терпеть не могла доказывать кому-то очевидные вещи. — Не хватало еще явиться на встречу с людьми, которые тебе платят — причем весьма щедро, должна заметить, — чтобы с порога обвинить их в некомпетентности. Конечно, в процессе работы могли появиться некоторые… мм… шероховатости. Да и кто говорил, что будет легко?

— Шероховатости?! Побойся Бога, Уитни! Мне всучили дело об убийстве Джули Картер, а она, оказывается, живехонька! Хейзел Лигетти погибла при пожаре, и это, несомненно, банальный несчастный случай. А расследование во Фредерике? Конечно, может, помощники шерифа и не гении сыска, но дело свое они знают. Тут все чисто, поверь мне.

— Будем волноваться, когда придется вновь поставить этот вопрос перед генеральной ассамблеей, — отмахнулась Уитни. — А пока постарайся произвести хорошее впечатление на правление. Ты ведь работаешь на них, причем на всех сразу, уразумела?

Тесс не забывала об этом ни на минуту. Сделав глубокий вдох, как перед прыжком в воду, она привычным движением сдула прядку волос, которая вечно падала ей на лоб. Ладно, она постарается. Она очень постарается!

По замыслу Уитни, они должны были появиться последними. Это было частью игры, условия которой Тесс уже поняла: собрать всех у себя в кабинете, а потом заставить ждать. С едва скрываемым изумлением — и нетерпением — Тесс наблюдала за тем, как все члены организованной Уитни встречи разворачивают бумажные пакеты с ланчем, который они предусмотрительно прихватили с собой. Иногда содержимое пакета может многое сказать, да и не только оно — порой достаточно посмотреть, как человек держит свой пакет. К примеру, среди членов правления только один принес ланч в коричневом бумажном пакете, и им оказался единственный здесь мужчина, Нил Эймс. Он аккуратно извлек сэндвич с болонской колбасой, яблоко и пакетик сухих соленых крендельков и привычным движением разгладил сухой пакет, который, вероятно, использовался уже не в первый раз. Аккуратист, педант, немного идеалист, подумала Тесс, но с воображением у него явно негусто.

А вот женщина, оказавшаяся в самой середине стола, Мириам Гринхаус, исполнительный директор считавшегося лучшим в городе приюта для женщин, которая принесла с собой на редкость аппетитно выглядевший салат, горячую булочку с шоколадным кремом и диетическую шоколадку, похоже, не имела привычки самолично собирать себе ланч. Две другие, помоложе, лет двадцати с небольшим, тянули диетическую колу, запивая ею салат по-гречески и низкокалорийные йогурты, один вид которых приводил Тесс в уныние. Правда, рядом сидела Уитни, которая вообще не собиралась есть.

Не исключено, что это тоже было частью ее игры.

Тесс развернула собственный ланч и прикинула, что наметанный глаз детектива сказал бы о ней самой: зеленый салат с индейкой, помидор, пакетик со специями, крабовые чипсы и обычная, не диетическая кока-кола.

Что подумали о ее выборе остальные, она понятия не имела, зато знала отлично, что могла бы сама сказать о себе: яростная противница любых диет, страдающая от аллергии на любые морепродукты городская жительница, которая так бы и не узнала, как пахнут крабы, если бы производителям чипсов не пришла в голову счастливая мысль смешать их с картошкой.

— Итак, введите нас в курс дела, — попросила Мириам Гринхаус, решив взять на себя инициативу. Прирожденный лидер, она явно была из тех, кому остальные подчиняются чисто автоматически — спокойная, самоуверенная, с тем чувством превосходства, которое и позволяло ей оставаться при любых обстоятельствах спокойной и самоуверенной, поскольку вряд ли нашелся бы желающий попробовать сбить с нее спесь. — Что вам удалось раскопать на сегодняшний день? Были ли какие-то сигналы, может, намеки на приближающуюся опасность, на которые вовремя не обратили внимания?

Тесс, которая только что впилась зубами в свой сэндвич, оказалась в ловушке. Она поспешно заработала челюстями, стараясь поскорее прожевать, и длилось это чуть ли не целую вечность.

— Скорее, наоборот, — одним мощным глотком отправив в желудок все, что было во рту, невнятно пробормотала она наконец, мысленно отметив, что такое под силу не каждому крокодилу.

— Неужели совсем ничего? Но Уитни говорила, что вы побывали в округах Фредерик и Вашингтон и у вас там даже были значительные расходы.

— Я подсчитываю расходы раз в неделю. К тому же случается проехать немало миль без какого-либо… — Тесс замолчала, не совсем уверенная в правильности того, что собиралась сказать, и очень недовольная собой. Она ведь пришла сюда, чтобы надавить на них, а получается, что вместо этого она вынуждена оправдываться?

Воспользовавшись паузой, единственный мужчина в правлении влез в разговор.

— Я видел ваши издержки. Похоже, в Западной Виргинии вы устроили себе роскошный обед. Да и мотель, который вы выбрали, тоже был не из дешевых. Или вы считаете, что обычный пансион вам не подходит, и поэтому предпочли поселиться в «Бавария-Инн?»

Только в бытность ее репортером она подвергалась столь унизительному допросу, но в бухгалтерии «Стар» было принято поднимать визг даже из-за пятнадцати центов.

— Конечно, можно было обойтись и без этого, и все два дня мотаться взад-вперед. Вы ведь это имели в виду? Но в таком случае счет за мои услуги увеличился бы вдвое — между прочим, мне платят сдельно, а мои расходы на бензин, и без того немалые, составили бы минимум семьдесят пять долларов. Надеюсь, учитывая вышеизложенное, вы согласитесь со мной, что дешевле было переночевать в том отеле, который меня устроил, и заказать на ужин то, что мне понравилось.

Похоже, его выступление придало смелости остальным, и они тут же ринулись в атаку.

— А что это еще за сорок долларов, выплаченные некоему Трою Планкетту? — поинтересовалась одна из молодых женщин, которую Тесс про себя назвала Клубничным йогуртом. И даже не из-за того, что перед ней стоял пустой розовый стаканчик. Просто шелковая блузка на ней и лента в волосах были того же нежно-розового оттенка. — Вы взяли с него расписку?

— Эти деньги я заплатила Планкетту за то, что он согласился ответить на мои вопросы. В моей профессии без этого не обойтись.

Вслед за Клубничным подал голос Банановый йогурт. Ее туалет цветом ничем не напоминал банан, но волосы были всего лишь на полтона темнее, чем стоявший перед ней пустой стаканчик «Данона». Дама возмущенно округлила глаза.

— Вы платите людям за разговор? Но разве это этично?

— Вполне. Они ведь тратят на меня свое время. А я плачу столько, сколько, по моему мнению, стоит это время — или, точнее, полученная мною информация.

— И вы считаете, что разговор с мистером Планкеттом стоит сорок долларов? — Это снова был Эймс, явно гордившийся тем, что так удачно положил начало этому ливню вопросов.

— Да, считаю. Но самой удачной, в том числе и с финансовой точки зрения, была поездка на северо-запад округа Балтимор, где мне удалось встретиться с одной из «жертв» лицом к лицу. Могу вас заверить, леди и джентльмен, что Джули Картер жива и здорова. И этот факт вкупе с двумя другими тупиковыми случаями заставляет меня гадать, чем думало ваше так называемое правление, посылая меня туда — головой или, простите, задницей? Как вы вообще выбирали эти дела? Тянули наудачу? Или включили поиск по ключевым словам «Мэриленд» и «насилие», предоставив компьютеру сделать все остальное?

Уитни, покосившись на Тесс, выразительно вскинула бровь, а Уитни обладала непревзойденным умением вложить в это изящное движение самые разные чувства. Жаль только, что Тесс не овладела искусством с ходу расшифровывать ее язык жестов. И сейчас она пыталась понять, что Уитни хотела ей сказать. Может, что она зарвалась, забыв, на кого работает? Жаль… Тесс изо всех сил старалась быть милой, но когда вся эта свора накинулась на нее, упрекая в чрезмерных расходах, естественно, она сорвалась. Тесс украдкой огляделась. Йогуртовые близняшки надулись, Нил Эймс с недовольным видом ковырял карандашом стол, словно представляя себе, как вырвет ей сердце.

А вот Мириам Гринхаус, негласный лидер, выглядела довольной, как кошка, вылакавшая целое блюдце сливок.

— Вынуждена признаться, что выбор наш действительно был случайным. Мы сочли, что так будет лучше… мм… для чистоты эксперимента. Поэтому выбрали навскидку несколько незакрытых дел в штате Мэриленд и соседних крупных округах. Нил, кажется, вы этим занимались?

— Точнее, доброволец, кто-то из фонда Уильяма Три. — Ах да, конечно, Тесс совсем забыла, что он представляет фонд, возглавляемый Луизой О’Нил. Теперь понятно, почему она невзлюбила его с первого взгляда. Интуиция, как всегда, не подвела Тесс. — Причем бесплатно, — с нажимом добавил он.

— Прикажете понимать это как вызов платному специалисту? — Но шпилька, подпущенная Тесс, пропала впустую, разбившись о броню оскорбленного достоинства, которой адвокат надежно прикрыл свою грудь. Его надутый и вместе с тем скорбный вид будто говорил: «Ну да, тех, кто трудится бесплатно, обидеть всякий может!»

— Что ж, на первый взгляд два дела сулят некоторые перспективы, — продолжил Эймс. — При желании можно потребовать, чтобы дело Тиффани Гантс вновь было открыто. Насколько я понял, новый шериф считает, что при прежнем оно велось спустя рукава.

— Возможно. Но поскольку у ее дружка алиби, этот случай никак нельзя подогнать под «бытовое» или домашнее насилие. Послушайте, я встречалась с этим парнем. Конечно, он не ангел. Но и не чокнутый, решивший пробраться в дом своей прежней подружки под видом взломщика и прикончить ее ради того, чтобы не платить на ребенка алименты. У него были и другие пути увильнуть от своих отцовских обязанностей.

— Какие, к примеру? — осведомилась Мириам. Глаза ее подозрительно сузились. Вопрос финансирования, когда речь идет о содержании приютов, играет первостепенную роль. Если персоналу не удастся выбить достаточно денег из беглых папаш, дабы те не забывали о брошенных ими, а порой и жестоко избитых женах и детях, тем, скорее всего, придется совсем туго.

— Он рассказал, что хватается за любую работу, которую оплачивают наличными и которая, стало быть, не проходит по бухгалтерским отчетам. Невозможно заставить человека платить, если он гол как сокол, верно? Дохода у него нет, зарплаты нет, работы тоже нет. Кстати, и никакого имущества тоже — ни дома, ни машины. И что прикажете с него взять?

— Можно отобрать водительское удостоверение, — подсказала Банановый йогурт.

— Ох, напугали! Такой, как Трой Планкетт, сядет за руль и без него. Послушайте, вы ведь даже не можете пригрозить, что лишите его свиданий с дочерью, поскольку он сам не желает ее видеть. Этот парень скользкий как змея. Голыми руками его не возьмешь.

— И все же, — на лице Мириам появилось задумчивое выражение, — это дело, похоже, подходит нам, как нельзя лучше. Пока они жили вместе, он бил ее. А потом она была убита.

— Он была застрелена, — поправила Тесс. — Убита случайным грабителем. Или вы намерены игнорировать эту небольшую деталь?

— Предоставьте нам самим позаботиться о том, как представить этот случай. А от вас мы ждем отчетов по оставшимся двум делам. Если окажется, что и из них нечего выжать, мы снабдим вас информацией по другим. Перед нами стоит важная задача. А факты подтвердят то, что нам нужно.

Что-то в словах Мириам заставило Тесс забеспокоиться. Бог свидетель, она всей душой ненавидела насилие, особенно то, которое именуют бытовым. Да и кому оно нравится? Но она свято верила в то, во что ее приучили верить. У нее были свои принципы. К примеру, она считала, что истину нельзя искажать в угоду каким бы то ни было политическим целям.

— Послушайте, конечно, я мало читала с тех пор, как подписала договор с вашим правлением, — начала она. На лицах всех отразилось неприкрытое изумление: смотрите, оказывается, частный детектив еще и читать умеет! Брови Уитни задергались так, что это смахивало на нервный тик. — Но мне удалось наткнуться на весьма интересную статью, в основу которой были положены статистические данные, собранные Министерством юстиции. Так вот, согласно им количество насильственных преступлений, которые подходят под определение бытового насилия, за последние двадцать лет практически не уменьшилось.

— И что? — вскинулась Мириам. — Не лучшее ли это свидетельство нашей правоты? Этот сорт преступлений легче всего предотвратить, и однако их уровень снижается.

— Можно было бы сказать и так — если бы ничего для этого не делалось. Но ведь делается очень многое. Открываются новые приюты, меняются законы. И, несмотря на все эти меры, число женщин, пострадавших или убитых своими сожителями, не уменьшилось. Почему?

Прежняя доброжелательность Мириам разом исчезла, глаза ее словно подернулись корочкой льда.

— Потому что нам нужны другие законы. И, конечно, больше ассигнований. Я устала читать в газетах о мужчинах, которые убивают женщин просто потому, видите ли, что слишком их любят. Это не любовь!

Она сердито постукивала по столу в такт каждому слову, словно забивая гвозди, в чуть хрипловатом голосе ее появились визгливые нотки. И Тесс вдруг пришло в голову, что если Мириам в той же манере говорит и с сенаторами, то вряд ли ей удастся добиться желаемого.

— Согласна, — кивнула Тесс. — Всегда считала, что если перед мужчиной с разбитым сердцем встает дилемма — убить неверную или покончить с собой, уж лучше пускай наложит на себя руки. Стало быть, тут мы с вами союзники. Тогда позвольте, я продолжу. Как вам попали в руки эти фамилии?

Все таращились на нее. Вернее, одни женщины, потому что Эймс старался казаться безучастным.

— Все эти люди — они искали у вас помощи? Или обращались в какую-нибудь из ваших организаций, перед тем как их убили? Именно поэтому они оказались в вашем списке?

Долгую паузу нарушила Мириам Гринхаус:

— Это конфиденциальная информация.

— Но как-то же вам удалось это узнать, — уперлась Тесс. — Стало быть, вы имеете доступ к таким вещам.

— Имена жертвы выбирались случайно, — вмешался Нил Эймс. — Из газет, из их баз данных, примерно таким образом.

— Это я уже слышала. И делал это кто-то из ваших добровольных помощников. Но тогда каким образом туда попала Джули Картер? Фамилия указана настоящая, возраст, адрес — все верно. Только вот незадача — никто ее не убивал. Как же это случилось?

— Люди иной раз бывают поразительно небрежны, мисс Монахэн, — саркастическим тоном объяснил Эймс. — Вот вы, скажем, тоже не совсем верно указали расход горючего для вашей машины. Насколько мне известно, он составляет тридцать два с половиной доллара в час.

— Как вы получили этот список? — упрямо повторила Тесс. — Если вы не помните, я могу спросить непосредственно у того, кто сделал это для вас.

— Нет, ничего не выйдет, — рявкнул Эймс. — Вы напугаете и расстроите человека, единственная ошибка которого в том, что он искренне хотел помочь! Позвольте напомнить, что в вашем списке остались еще две фамилии. Почему бы вам не заняться ими? Кстати, именно за это вам и платят. Возможно, вы сумеете отыскать что-то, что может оказаться полезным. Боюсь только, что в округе Сесил вряд ли найдется достаточно роскошный отель — вы ведь, кажется, предпочитаете именно такие?

Мириам Гринхаус посмотрела на Тесс сочувственно. «Осторожно! — прочла в ее взгляде Тесс. — Он, конечно, полная задница, но затевать с ним новую свару было бы неразумно».

— Я дам вам знать, если что-нибудь обнаружу, — заявила Тесс, забирая со стола мятый пакет. — И впредь постараюсь указывать расход горючего поточнее.

Пару лет назад Тесс написала письмо и отправила его по адресу своей тетушки Китти. Она не была бы Тесс, если бы смогла удержаться от соблазна написать на конверте одну весьма мелодраматическую фразу: Вскрыть в случае моей смерти.

Но Китти, в свою очередь, не была бы Китти, если бы позволила себе сунуть в него нос. Она не выказала ни малейшего любопытства, даже когда Тесс, забежав к ней в книжный магазин в обеденный перерыв, попросила проверить, по-прежнему ли ее письмо в сейфе. Впрочем, Китти было не до племянницы — она копалась в компьютере, разыскивая по просьбе Кроу какое-то учебное пособие.

— Каталог, — рассеянным тоном пробурчала Китти, ероша волосы, пока огненно-рыжие кудряшки не встали дыбом, образовав вокруг головы некое подобие нимба. К счастью для нее, даже такая прическа не могла нарушить ее красоту, поскольку Китти обладала потрясающей способностью придавать налет шарма и элегантности всему, даже тем невообразимым тряпкам, которые умудрялась откапывать неизвестно где. — После того как Тайнер компьютеризировал систему, стало только хуже, хотя он клялся и божился, что я скоро привыкну. Кстати, он просил выяснить у тебя, выполняешь ли ты условия своего условно-досрочного освобождения.

— Письмо.

Китти была слишком занята, чтобы заметить нотку напряженности в голосе племянницы, но от внимания Кроу это не ускользнуло. Тесс всегда удивлялась его способности фиксировать каждую мелочь, только сейчас это было как нельзя некстати.

— Комбинация замка та же?

— Конечно, — пробормотала Китти. — Ну вот, интересно, почему он говорит, что у меня в наличии двести сорок экземпляров «Долины кукол»?! Такого просто быть не может!

Принадлежащий Китти книжный магазинчик был некогда аптекой. Сама она жила тут же, над ним. Вытащив из сейфа письмо, Тесс на лифте, установленном специально для Тайнера, поднялась на второй этаж, где были кухня и столовая, отыскала в холодильнике пиво и налила себе стакан. Потом отрезала кусок рокфора, вытащила пакетик крекеров и помыла виноград. Стоявший возле солонки конверт выглядел совершенно невинно. Тесс не нужно было распечатывать его — она и так помнила его практически наизусть.

В письме рассказывалось о том, как Луиза О’Нил заключила сделку с дьяволом, вернее, его полномочным представителем в штате Мэриленд, а именно — с Такером Фокье, пресловутым серийным убийцей. О’Нил убедила Фокье добавить еще один труп к своему послужному списку — ребенка, убитого ее сыном. К тому времени за Фокье числилось уже двенадцать трупов, так что смертный приговор ему в любом случае был обеспечен. Трупом больше, трупом меньше… И потом, какие счеты между друзьями? В особенности когда взамен тебе обещают, что твоя мать, живущая в маленьком городишке на западе Мэриленда, не будет знать нужды до конца своих дней. После этого Луиза О’Нил поместила своего ненормального сына в лечебницу для душевнобольных, где, как она пообещала Тесс, он и останется до конца жизни. По мнению Луизы О’Нил, это было справедливо.

Возможно, Тесс со временем смогла бы согласиться с ней, если бы… Если бы Джонатан Росс не был убит, когда слишком близко подобрался к разгадке этой тайны.

— Эй!

От неожиданности она даже подпрыгнула, стукнувшись коленкой о край стола.

— Проклятие, Кроу! Ну зачем пугать людей?!

— Пугать? Знаешь, если ты не слышала лифта, стало быть, витаешь где-то в облаках, — хмыкнул он, усаживаясь рядом. — Ага, письмо все еще здесь.

— Да.

— И что же заставило тебя вдруг вспомнить о нем?

— Фонд Луизы финансирует мое расследование случаев бытового насилия.

— Ты мне говорила. Но я считал, что после того удара Луиза участвует в делах фонда только номинально. Так что ты работаешь не на нее, а на фонд. А это уже другое дело.

— Может быть.

— Что — может быть?

— Может быть, это просто случайность, что фонд участвует в этом деле. Мать Уитни и Луиза в прежние времена вместе играли в теннис. Для Балтимора это обычное дело: партнеры по теннису занимаются вместе благотворительностью, а члены клуба Мэриленд нанимают на работу сыновей друг друга.

— Так сказать, цеховая солидарность, — мягко подсказал Кроу. — Выпускники одного и того же колледжа обычно поддерживают друг друга.

— Точно. Я ведь тоже родом из Балтимора. И все равно… что-то меня смущает. Уитни сказала, что это была ее идея нанять меня, но сейчас я начинаю в этом сомневаться. Фонд Три всегда больше занимался строительством, чем благотворительностью. Как сказала Уитни, если О’Нилы не могут извлечь из дела выгоду, на фига оно им. И вот теперь я не вижу в этом никакого смысла.

— Может, замаливает грехи перед смертью? Одно доброе дело искупает многое.

— Если Луиза и делает доброе дело, так только для своих.

Кроу принялся мягко массировать ей плечи. Пока его ладони не коснулись ее шеи, Тесс даже не осознавала, что дрожит, как туго натянутая струна. Да, слишком долгий путь она проделала на своей старенькой «тойоте», слишком многое успела узнать.

— Брось это, Тесс. И в буквальном, и в переносном смысле.

Она неохотно поднялась, взяла конверт и замялась, раздумывая, положить ли его обратно в сейф. Возможно, это просто ее воображение, но от письма исходил ощутимый жар — как от вот-вот готового прорваться нарыва.