Тесс всегда забывала, что до Крисфилда далеко — почему-то у нее всякий раз, как на грех, вылетало из головы, как глубоко уходит вниз граница Мэриленда по другую сторону залива. Впрочем, все не так уж плохо, констатировала она. В конце концов, он все-таки ближе, чем тот же Оушн-сити или какой-нибудь из портовых городов, что в Делавэре, до любого из которых пришлось бы тащиться верных три часа, а то и дольше, в особенности летом. Хотя, наверное, и до Крисфилда не меньше, вздохнула она.

Главная дорога, ведущая в Крисфилд, упиралась прямехонько в берег залива, а за ним до самого горизонта раскинулся океан. В такой ясный весенний денек он почему-то казался особенно величественным и огромным.

— Последний адрес Шиверсов — Принсесс-Энн-корт, — сказал Карл. — Тут налево.

— Может, сначала заедем куда-нибудь перекусить? Уже около часа.

— Нет. Когда мы звонили им с дороги, то предупредили, что подъедем около половины второго.

— Да, но ведь еще не половина второго, а только час.

— Не важно. И потом, я обычно не хожу на ланч.

Карл Дьюитт не признавал всю эту ерунду вроде пиццы, сэндвичей и гамбургеров — словом, ничего из того, что обычно перехватывают на ходу. Тесс уже успела это понять. Весь день он сидел на диетических сухариках, зато вечером отводил душу огромной порцией жареного мяса, предпочтительно жирного. Она уступила — возможно, потому, что из нескольких попавшихся ей тут ресторанов большинство предлагали почему-то крабов. Порция всего пятьдесят центов, вспомнила Тесс. Нет уж, ни за что!

Однако не в ее привычках было сдаваться, не оставив за собой последнего слова.

— Послушайте, на такой диете вы, в конце концов, приметесь с бешеной скоростью набирать вес.

— С чего вы взяли? За весь день — лишь жалких две тысячи калорий! А еще учтите, что я вообще не употребляю алкоголь, стало быть, экономлю и на этом тоже, — с нажимом проворчал он, метнув в ее сторону укоризненный взгляд. Карл считал употребление алкоголя чуть ли не уголовным преступлением и едва не рухнул со стула, когда Тесс как-то раз за обедом попросила официантку принести ей кружку пива. — И каждый день сжигаю их без остатка. И потом, если вы думаете, что мне очень хочется быть таким же тощим, как ваш приятель, то глубоко ошибаетесь. Не человек, а сушеный комар какой-то! — фыркнул он.

В тот день, когда они уезжали, Кроу, как на грех, вышел в пижаме на крыльцо помахать ей вслед и пожелать удачи. На взгляд Тесс, Кроу был вовсе не худым — скорее стройным. Во всяком случае, он ничуть не походил на стоявшую возле него Искей, возмущенно подумала она. Кроу, ее дом, Балтимор — как это было теперь далеко!

Женщине, открывшей им дверь в дом, где жила семья Шиверсов, на первый взгляд могло быть и двадцать пять, и сорок, а то и больше. В уголках глаз ее лучились веселые морщинки, а скорбно опущенные губы и рот куриной гузкой делали ее похожей на грустного клоуна. Плата, за вечно сияющее в небе солнце, подумала про себя Тесс.

— Миссис Шиверс? — осведомился Карл. Тесс отметила про себя, что голос его неуловимо изменился. Судя по всему, Карл снова решил сыграть роль этакого рубахи-парня с побережья, догадалась она.

— Хэлли Лэнгли. Я… я была… то есть, я сестра Эрика. — Она закусила губу — видимо, вспоминать об этой потере было все еще мучительно.

— Я думал, что здесь живут ваши родители.

— Может, вам это покажется глупым, но мои родители до сих пор избегают говорить о смерти Эрика. Это все случилось так неожиданно, а ведь он… да, он был их любимцем. Нет, нет, я вовсе не хочу сказать, что меня они не любили. Любили, конечно. Но Эрик был их первенцем, и к тому же мальчиком.

Когда-то, возможно, подобное признание, да еще в устах уроженки восточного побережья, жители которого вообще скупы на эмоции, и удивило бы Тесс. Но за эти годы она успела уже убедиться, что людей просто хлебом не корми, только дай поделиться своими тайнами, в особенности если найдется благодарный слушатель. А уж незнакомый человек подходил на эту роль как нельзя лучше. «Эффект попутчика», вспомнила она. Хэлли Лэнгли провела их в полутемную гостиную, и Тесс, украдкой оглядевшись, решила про себя, что вряд ли эта комната сильно изменилась за последние два десятка лет.

— Эрик появился на свет не здесь, а в Сэйлсбери? — Это снова был Карл. Тесс молча устранилась, решив предоставить ему инициативу.

— И родился там, и умер тоже там. Но наша семья всегда жила здесь.

— Простите, я бы хотел уточнить обстоятельства его смерти. В клинике мне сказали, что это был внезапный приступ астмы и что вскрытия не было.

— Не сомневаюсь, что многие сочли бы это трагической случайностью. Не обратили внимания на такую заметную вывеску — огромный бык и жареные устрицы?

Тесс кивнула.

— Стало быть, вы знаете, что там всегда спокойно — все равно как дома. Мои родители высадили нас там, дали немного денег и велели заняться чем угодно. Эрик был на четыре года старше меня. Ему до смерти не хотелось возиться с младшей сестренкой.

— Да уж, — буркнул Карл. — Мальчишки… все они такие.

Нотка понимания и сочувствия в его голосе подействовала на Хэлли, как глоток спиртного. Она заговорила — торопливо, словно желая облегчить душу.

— Он удрал от меня, встретив кого-то из своих одноклассников. Не только мальчиков. И девочек, конечно. Собственно, все они увязались за девчонками. Я, конечно, подняла жуткий рев, тогда он дал мне денег и велел в пять часов ждать его у входа. Если честно, он дал мне кучу денег, но я все равно злилась. В глубине души я предвкушала, как наябедничаю родителям, и они отлупят его ремнем за то, что он оставил меня без присмотра. Но вот пробило пять, а его все не было. Он не шел… и не шел…

Ее обветренное, цвета красного дерева личико плаксиво сморщилось, и Тесс словно воочию увидела перед собой маленькую девочку, одиноко переминающуюся перед входом в ожидании того, кто так и не придет. Она почти физически почувствовала, как медленно тянется время, как злость и раздражение в ее душе сменяются отчаянием, а потом и страхом, и как все это, точно грозовая туча, заволакивает гнетущее ощущение надвигающейся беды.

Даже если ты умеешь держать себя в руках.

— Тут вернулись родители и накинулись на меня с вопросами, где Эрик. Честно говоря, к тому времени я и думать забыла о том, как собиралась наябедничать на него. До нас уже дошло, что он попал в беду, только я не представляла, что это может быть, потому что они так сильно любили его. Да простит меня Бог, но мне всегда казалось, что мама в глубине души обвиняет в его смерти меня. Может, за то, что взяла эти деньги и позволила ему уйти. Она всегда как-то умудрялась дать понять, что это была моя вина. В конце концов мы нашли его. Он лежал в кустах, под деревьями, довольно далеко от детской площадки.

— Он был уже мертв?

Тесс испуганно моргнула. Иной раз грубоватая прямота Карла слегка коробила ее, но Хэлли, казалось, просто не обратила внимания.

— Возможно. Приехала «Скорая», его отвезли в больницу. Нам сказали, что они, дескать, сделали, что смогли, но было уже слишком поздно.

— И все-таки, умереть так сразу, от приступа астмы… — Карл покачал головой.

— Да нет, дело тут не в астме. Во всем виноваты моллюски и крабы. У Эрика на них была страшная аллергия, просто жуткая! Глупость какая-то — родиться в здешних краях и страдать от аллергии на них, верно? Мы всегда шутили, что, когда ветер дует с океана, Эрик всякий раз на волосок от смерти. Вот и досмеялись. Оказывается, в гамбургер попал кусочек краба. И кусочек-то был крохотный, а вот чем все закончилось. Кто-то просто жарил котлеты для гамбургеров и крабов на одном гриле.

— У меня тоже аллергия на ракообразных, — призналась Тесс. — Но даже если случился приступ, всегда есть минута, чтобы принять антигистаминный препарат. И если вы настоящий аллергик, то он у вас всегда с собой.

— Да. Конечно. Но либо у Эрика его не было, либо он просто не успел его принять.

— Так он был один? — Хороший вопрос! Что называется, по делу. Тесс одобрительно подмигнула Карлу.

— Нам сказали, что, скорее всего, один.

— Понятно, что сказали. А сами-то вы что думаете?

Губы Хэлли вытянулись в ниточку. Судя по всему, она изо всех сил старалась не заплакать. Лицо у нее сморщилось, и Тесс вдруг с тоскливым чувством поняла, что все эти морщины вовсе не из-за палящего солнца.

— Нет. Нет, я так не думаю. Кто-то наверняка с ним был. Но, кто бы это ни был, вероятно, он просто струсил и удрал. Они… — женщина испуганно понизила голос, словно все это еще оставалось страшной тайной, которую она вдруг решилась доверить им, — …мальчишки, я хочу сказать… Так вот, они втихаря покуривали и пили пиво. Я заметила окурки, а рядом — упавшую сигарету. Папа украдкой спрятал ее в карман, но я до сих пор помню все, как будто это случилось только вчера.

— А вы не заметили, с кем он ушел?

— Я видела его в компании одноклассников. Но потом его дружки сказали, что он ушел с какой-то девочкой. Она клялась и божилась, что ничего такого не было, и ее подружка это подтвердила — дала честное слово, что они все это время были вместе. А теперь кто знает? Может, и был с ним кто-то, а может, нет.

Карл наклонился к ней так близко, что мог взять ее руку в свои. Но у него хватило ума и деликатности этого не делать.

— А что вы думаете обо всем этом, миссис Лэнгли?

— Мисс Шиверс.

— А я подумал…

— Я оставила мужа почти шесть лет назад, так что теперь, думаю, могу с полным правом называть себя мисс Шиверс. — Она вдруг сдвинула брови, словно задумалась о чем-то. — Хотя Лэнгли звучит куда лучше чем Шиверс, верно?

— Приятная фамилия. И очень вам идет. Но Шиверс тоже неплохо. И потом, это ведь фамилия, которую носит ваша семья.

— Скоро уже некому будет ее носить… — Хэлли затрясла головой, будто стараясь оживить какие-то воспоминания. — Простите, что вы спросили? Ах, да… Нет, не думаю, что он был один. Мне кажется, что он действительно удрал от всех с той девочкой, Беккой. Бекка Гаррисон ее звали. Его приятели знали бы, что делать, будь они с ним, ведь все они вместе выросли.

— А она разве не отсюда?

— Да, она ходила в старшую школу, но вообще-то она с Ноттинг-Айленда. Это остров такой, ребятишек с него возили сюда в школу. Мы вечно дразнили их, что они, мол, с Неверлэнда. Глупо, конечно, но они страшно бесились из-за этого. Господи, почему в детстве все обязательно дразнятся?

— Странно… Мне казалось, я неплохо знаю побережье. А вот о Ноттинг-Айленде слышу в первый раз.

— А о нем вообще мало кто слышал.

— Он к чему ближе — к Виргинии или к Мэриленду?

— Мы тут часто шутим, что это зависит от того, что сейчас — отлив или прилив, — улыбнулась Хэлли. — Официально остров относится к Мэриленду. Как и остров Смита. Когда-то это вообще был один остров, только потом он разделился на две части.

Тесс почувствовала, что молчать и дальше уже свыше ее сил.

— А ее семья все еще живет там?

Карл метнул в сторону Тесс неодобрительный взгляд — словно безусловный лидер на вырвавшегося вперед молодого гонщика. Однако в ее глазах это казалось очень важным. При невыясненных и довольно странных обстоятельствах умирает мальчик, и вот спустя столько лет его имя и номер страховки использует человек, решивший скрыть свое собственное. А кто мог знать точно, что Эрика Шиверса давно нет в живых, и что если обман и вскроется, то нескоро? Только тот, кто был свидетелем его смерти. Возможно, время прояснило память этой самой… как бишь ее звали? Ах да, Бекка.

— Не знаю, право. Как-никак, пятнадцать лет прошло. Сейчас я даже с трудом помню ее лицо. Надо же, Бекка Гаррисон. Заметьте, не Ребекка, а именно Бекка. Стоило только назвать ее Ребеккой, как она просто на стенку от злости лезла! «Ребекка — это та, что в Библии. А я — Бекка!» Вот поди ж ты! Будто это стыд какой, если тебя назвали библейским именем.

— Зато, возможно, — перебил ее Карл, — эта ваша Бекка не скажет, как сказала библейская Ребекка: «Я пойду», когда слуга Абрама явился выбрать для него жену.

Хэлли кивнула. Тесс, вечно путавшая Ребекку и Исаака с Яковом и Рахилью, поняла, что выбыла из игры. По крайней мере на этом отрезке.

— Уж эта девчонка никогда бы так не сказала! Никому на свете.

— Тогда, значит, ничего странного, если она до сих пор живет в ваших краях.

— А вот и нет. Уехала! Скользкая она была — как угорь. Одна из тех, кто мечтал сбежать отсюда куда подальше. Но местные наверняка еще помнят ее. Возможно, кто-то даже знает, куда она подалась. Впрочем, не думаю, чтобы вам это помогло.

— Почему? — влезла в разговор Тесс. Карл сурово нахмурился, давая понять, что она нарушает условия их договоренности. Но Тесс и так уже извелась. И вообще хранить молчание было не в ее привычках.

— Да просто она не из тех, кто готов признаться, что когда-то сделал что-то не так или ошибся. Вечно нос задирала, точно королева какая. Мисс Совершенство! Послушайте, мои родители уверены, что никто не хотел причинить Эрику зло. Это просто трагическая случайность. Вы хотите убедить кого-то сознаться, верно? А люди боятся, они не верят, что вы их простите.

— А как добраться до… Простите, опять вылетело из головы, как называется этот остров?

— Ноттинг, — повторила Хэлли. — Тот, что за островом Смита, к западу. Вы сразу узнаете его — кажется, что за ним вообще уже ничего нет.

— А как туда попасть?

В первый раз за все это время Хэлли улыбнулась.

— Обычно на лодке. Вплавь не стоит — только если вы уж очень сильный пловец.